Научная статья на тему 'Смотрите, кто пришел… о конце сознания и начале мышления'

Смотрите, кто пришел… о конце сознания и начале мышления Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

CC BY
134
50
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Журнал
Epistemology & Philosophy of Science
Scopus
ВАК
RSCI
ESCI
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Текст научной работы на тему «Смотрите, кто пришел… о конце сознания и начале мышления»

мотрите, кто пришел... О конце сознания и начале мышления

У верующих в науку, какая в качестве естествознания сформи-

щ ||

II

ЙР fill

1

щ

II

В. А. КУТЫРЕВ

В мифические времена люди считали (вернее, представляли), что то, о чем мы сейчас говорим как о сознании, «на постоянной основе» существует вне их - вокруг, выше, ниже. Оно входит в их тела с рождением и покидает после смерти (смерть наступает, если оно их покинуло). Это были разного рода воображаемые силы, сущности, духи или души, могущественные, добрые, злые, которые можно призвать, изгнать, умилостивить и т.п. Дух овладевает человеком как неким объектом, делая его средой своего обитания. Сам человек в качестве индивидуального сущего не существует. Он, говоря языком некоторых современных авторов, - «функция места». Места Духов.

В развитых монотеистических религиях человек непосредственно отождествляется с духом, или душой, которые первичны и изначальны, т.е. субстанциальны. Верующий в Бога умирает только внешне, сбрасывая данную ему на время телесную оболочку, а как таковой внедряется, перерождаясь, в другие существа или, в ^ зависимости от характера земной жизни, попадает в рай или ад. >■ Навечно. «Мертвые души» - это оксюморон, на самом деле таких душ быть не может. Человек здесь Homo Dei - принадлежащий ¡^ Богу, но духовный.

I

ровалась в Новое время, ни духа, ни души нет. У атеистов и сци- Л ентистов - психика, обусловленная, в отличие от души и духа, ф жизнью тела, т.е. нечто функциональное. Со смертью тела поги-бает и она. Никакой психики вне индивида, в том числе, когда ее

редуцируют к сознанию, к чистой рациональности, нет. Человек здесь Homo vitae sapiens - разумный, сознательный, но даже у идеалистов он укоренен в обстоятельствах земной жизни. Телесное и психическое, мозг и мышление для нововременного мировоззрения, в особенности научной антропологии, едины и в целом есть то, что делает человека самостью. Субъектом. Личностью.

Все это, однако, относится к доинформационной эпохе. «Классика», «метафизика», «традиция». В когнитивистике как информационной теории познания (а может быть, шире - информационной модели мира) нет не только души и духа, но и психики, включая ее рациональное состояние - сознание. Современный бум с исследованием сознания в конце концов завершится тем, что оно будет окончательно отвергнуто. Элиминировано. К этому все идет. А на передовых рубежах теоретического прогресса, т.е. в постмодернистском философствовании, его, завернув в маскировочные терминологические одежды, похоронили. Сутью всех осуществленных в постмодернизме «смертей» - автора, субъекта, человека, логоса - является смерть психического, ментального -сознания. Не говоря о душе и духе. И превращение человека в нечто новое, Иное, приходящее в-место него.

Есть смысл, пока его у нас не отняли и мы не лишились сознания вообще, рассмотреть эти процессы более пристально. Что в них объективно обусловлено, неотвратимо, а чему можно сопротивляться, искать другие варианты развития и философствования. В постмодернизме здесь настоящие теоретические джунгли, с неожиданными провалами и петляющими, ведущими в никуда или капкан тропами. Выделяются, однако, два вполне определенных вектора деконструкции Homo vitae sapiens: обоснование возможности существования 1) сознания без человека и 2) человека без сознания.

Учитывая огромную традицию представления сознания без человека в объективном идеализме, его постмодернистскую модификацию мы лишь обозначим. Она является своего рода техно->■ генным, наконец-то конкретно воплощенным вариантом истори-ко-метафизического идеализма. Если автор и субъект без сознания jj* практически не мыслятся, то сознание без них предположить и р допустить можно. Существуют не автор, а «авторство», не субъект, а «субъектное». Существуют они как концепты, т.е. понятия, Л но не в гносеологическом, а онтологическом статусе. В качестве информации, которая является не «информацией о» - о чем-то, а J реальностью. В информационном мире информация бытийна. Ор-(■■З ганичным для концептов местом бытия являются компьютерные

X

11

|»1 У

и

системы, мир экранов и виртуалистики. Все постмодернистские, странные с классической точки зрения взгляды и теории становятся довольно простыми, если помнить, что это превращенная форма когнигивизма, рефлексология computer scietise и философия «It from bit».

Применительно к человеку концепт трактуется как персона или «персонаж». Концепты-персонажи могут существовать без физического тела, в виде некой сингулярности, и быть носителями знания. «Привязанные», соотнесенные, идентифицированные с какой-либо сущностью, они представляют собой «тела мысли». Персонажи - это некая активность, наделенная сознанием, или «артикулированное сознание». Они относятся к людям условно, если те захотят их приписать себе как существам предметного мира. К поиску прототипов персонажей, в случае их преступного поведения, приходится прилагать специальные усилия специальным службам. Их пытаются натурализовать, «очеловечить», но не всегда успешно. Персонажи виртуальной реальности не зафиксированы неизменным образом. Вбирая в себя мысли людей, взаимодействуя с другими чистыми мыслями, они изменяются, развиваются. Делаются попытки полного сканирования содержания живого сознания и перевода его «на кремний» с последующим культивированием ради генерирования новых смыслов. Возникает информационная синергия. Постчеловеческие (постбиотические, посттелесные) и постличностные (постсоциальные) концепты начинают жить собственной жизнью, составляя, если вспомнить Ж. Делёза, не «народ-тело», а «народ-мозг», хотя мозг здесь нельзя понимать буквально. Тем более жизнь. Это точки сборки информации, ее сингулярности, оформленные как «тела без пространства», а в сущности давно и многими чаемое сознание без человека. Оно не предшествует человеку, а продуцируется, создано им. И - у/ходит/шло от него в Double world. От in vivo к in silicio.

Второй вектор - движение в направлении к человеку без соз- s нания - более диковинный, хотя это состояние нельзя понимать буквально. Оно начало формироваться в XX в. в русле бихевио- >■ ризма, стремившегося изгнать «дух из машины», рассматривая человека как целиком физическое существо. Утверждается, что jjjj-любое ощущение можно передать без апелляции к психике и мен- к тальности. Все высказывания о мире могут быть скоррелированы с состоянием нервных окончаний тела, прежде всего мозга, и, на- л пример, вместо того чтобы предупреждать ребенка о горячем утюге, пугая, что при прикосновении к нему будет больно, матери будут говорить: «Не трогай, он стимулирует С-волокна». Вторая ГЗ

@|1 <'4 *Г

глава знаменитой книги Р. Рорти «Философия и зеркало природы» (Новосибирск, 1997) называется «Личности без умов», где он производит переописание «таинственной природы ментального» в терминах нейрофизиологии. Согласно такому подходу, явления, которые обычно называют «ощущениями», представляют собой физические, или, более точно, нервные события.

Этот ход мысли, вернее, «конфигурации нервных окончаний», проводится вплоть до логико-эпистемологического бихевиоризма, а потом до отрицания самого словесно-рационального познания и замены его передачей информационных импульсов. Психический элиминагивизм доводится до устранения сознания не только как отражения (зеркала) природы, но и как проективно-конст-руктивного дискурса индивида. Вместо семантики остаются знаки, язык и текст. Парадигма сознания признается устаревшей. Посредством мысленного (?) эксперимента с «китайской комнатой» доказывается, что находящийся вне ее человек не сможет отличить живое сознание того, кто действительно знает китайский язык, от производимых по определенным правилам ответов на задаваемые вопросы того или чего, кто/что этого языка не знает. Наиболее одиозный адепт компьютерной теории сознания, т.е. его замены информацией, Д. Деннет собственно человеческое сознание сравнивает с «fame», что в контексте означает мимолетную известность, недолговечную славу, «дым». Это «вторичное качество», которое должно быть преодолено и отброшено подобно тому, как наука отменила цвета, представив их в виде длины волн. Критики Рорти, Деннета и других сторонников полной элиминации сознания не случайно называют их теории «философией зомби».

Продолжив данную бихевиористскую линию до логического конца, мы получаем не только бессознательно-бессмысленное, но и бессловесное существо, от которого рукой подать до «автоматики чески пишущего устройства». То есть до потери не только созна-У ния, но и телесности людей. Элиминация сознания соединяется с >» элиминацией материи, той, «традиционной», на почве которой О оно развивалось. Такой результат прогнозируется, даже прокла-q; мируется, в частности, в грамматологии Ж. Деррида, но он все-таки отдаленный, ему явно будут предшествовать различные переходные состояния или «типы» человека. Возникающие на на-

05 (О

Л ших глазах, поэтому их особенно трудно видеть.

Действительно ли возможен человек без сознания? Но еще че-* ловек, по крайней мере телесно? Или, может быть, это постчело-■м век, тогда какой он? О нем уже достаточно много говорится, прав-

да, больше мировоззренчески, фразерски1. Между тем в других терминах в XX в., и прежде всего в российской философской мысли, его довольно конкретно и успешно моделировали.

В историческом процессе преодоления сначала души и духа, потом психики - «психологизма», их редукции к сознанию принципиально важное место занимают трансцендентальный идеализм И. Канта, а особенно трансцендентальная феноменология Э. Гуссерля, поставившего задачу превращения человеческого познания в «строгую науку». Однако сознание у Гуссерля хотя и очищено от психического, еще обременено ингенциональностью, т.е. направлено на внешний мир, да и существует пусть интерсубъективно, но в головах людей. Избавление от этих родимых пятен реализма и антропологизма началось после структурно-лингвистического поворота, точнее, в постмодернистской философии: у Ж. Делёза избавление от интенциональности, но с сохранением «логики смысла», у Г.П. Щедровицкого, постулировавшего полную самостоятельность мышления как особой реальности, -от собственно человеческого смысла вообще. Кроме разделения человека и сознания, он, пожалуй, впервые в истории философии разделил, «развел» сознание и мышление, проводя эти идеи бескомпромиссно и без камуфляжа.

Между тем если Делёза и Деррида цитируют на всех углах, то сугубо постмодернистский характер творчества Щедровицкого не ценят, даже не видят (нет пророка в своем отечестве). Позволим себе поэтому большую выдержку из его итоговой работы - публичных лекций о достижениях возглавляемого им «мыследея-тельностного движения», которая при внимательном чтении и минимальных комментариях говорит сама за себя. «Я здесь должен сделать следующий шаг. Одним из важнейших результатов последующего периода (1960-х - начала 1970-х гг.) было различение мышления как субстанции и сознания. И надо спрашивать, как устроено сознание, и разрабатывать теорию сознания как таковую. И это - совершенно особая дисциплина. Сначала надо строить философию сознания, потом науку о нем, если она возможна. Но 5 это - то, чем я не занимаюсь, и я гам мало что понимаю. А вот ^ мышление - это не сознание. Мышление - это особая субстан- аг ция. Вот что мне важно различить»2. д-_ С£

1 Вопрос о возникновении постчеловека ставился мной около 20 лет ®

назад в статье «Человек в постчеловеческом мире: проблема выживания» х

-С С!

(Природа. 1989. № 5).

2

Щедровицкий Г.П. Онтологические основания деятельностного под- ф хода. Искусственное и естественное // На досках. Публичные лекции по ® философии Г.П. Щедровицкого. М., 2004. С. 100. [|1||

Следствием такого различения - отнесения сознания к человеку, а мышления вовне его - является вывод, что «по сути дела, не человек мыслит (курсив мой. - В.К.), а мышление мыслит через человека. Человек есть случайный материал, носитель мышления. Мышление сегодня но случаю паразитирует на людях и двигает людьми. Это надо четко понимать и рассматривать мышление и деятельность как особую социально-культурную субстанцию, захватывающую на время тех или иных индивидов и использующую их.

И это, говорю я, опять-таки важнейшая оппозиция, решающая, с моей точки зрения, судьбы XX века и следующих двух-трех столетий, поскольку трактовка мышления как эманации человека и человеческого сознания есть, по моему глубокому убеждению, величайшее заблуждение европейской истории. И это то, что сегодня делает нас идиотами и мешает нашему развитию.

И поэтому надо, с одной стороны, исследовать мышление, законы, или механизмы жизни этой субстанции, а с другой - исследовать самого человека. И отвечать на вопрос: что есть человек? Для меня первый грубый ответ таков: это есть, наряду с машинами, знаками (курсив мой. - В.К.), лишь часть материала, на котором паразитирует мышление. И это надо четко понимать: парази-з

тирует .

Итак, мышление есть «функция места». И именно оно, а не сознание, - субстанция, которое происходит (которая существует) где угодно, только «не между ушами» (так теперь квалифицируют (не)мыслящую голову, дабы этой иронией подчеркнуть всю непристойность ее упоминания в современных теоретических текстах). Подобно мифическим духам субстанция мышления, вселяясь в человека, овладевает им. Поскольку это продукт внешних обстоятельств, оно наконец действительно чистое, не обусловленное какими-либо страстями, интересами, а значит и смыслами, целями людей как индивидов. Оно «не загрязнено» человеком. В «этом смысле» оно является бессмысленным и не есть сознание >• людей. Таким образом, мы получаем сознание без мышления (у человека), и мышление без сознания (вопрос - где, в простран-Л» стве чего?).

д Ответ состоит в том, что сущностью=субстанцией мышления,

не обусловленного ни психикой, ни сознанием, ни телесностью,

л являются безвещные, «безбытийные», пустые (основанные на ни-Ф

ф 3 Щедровицкий Г.П. Основные вехи становления концепции ММК //

м На досках. Публичные лекции по философии Г.П. Щедровицкого. С. 120.

4

3!

III

что) отношения - коммуникация. Не нуждаясь в семантике и смыслах, коммуникация - больше не Логос, не слово, которое что-то обозначает. «Схематизация есть основа мышления, то из чего мышление растет. В этом смысле не словесная речь есть источник мышления... мышление развивается в антитезе речи-языку (курсив мой. - В.К.), именно на функции схематизации, на функции представления»4. Отказываясь от слова в пользу молча-ния=письма, человек Щедровицкого и постмодернизма в целом переходит к выражению мысли «на станке», в «методологической графике» - к рисункам, схемам, таблицам, рубрикации, т.е. к мышлению-коммуникации. От логоса к топосу и магезису - сначала мелом, «на досках», а потом на экранах. Другими (не)словами, он начинает работать на компьютере, программируя, отыскивая и распределяя информацию. Мышление без сознания -это инструментально-техническое мышление, в пределе - искусственный интеллект. Теория мыследеятельности Щедровицкого была деятельностью по кустарно-гуманитарному изобретению компьютера.

«В классике» привычно думать, что всякое мышление есть сознание, логос, язык, что это словесное обозначение предметного содержания, его «обработка» и движение в понятиях, суждениях и умозаключениях, которые в конце концов дают нам модель мира, позволяют ставить цели и решать возникающие перед людьми задачи по выживанию в окружающей их среде. Мы все время представляем, помним, подкрепляем образами реальных предметов то, о чем с-мыслим и ведем речь. В целом оно должно служить нашему Благу. В прежние времена мышление без блага, не «ведущее к Храму», не ценилось вообще или считалось опасным. Потом, как известно, стало цениться полезное знание (Ф. Бэкон), но полезное для человеческой жизни. В отличие от него, в «ког-нитивистике» с появлением информационно-компьютерных технологий возникает «письмо» или грамматологическое мышле- х ние - знаковые, чисто формальные, математические способы обработки реальности. Полу- и полностью автоматизированное мышление-коммуникация. В нем нет предметного содержания, и образов и смыслов (в этом «смысле» оно безбытийное), от кото- ц

рых/ого оно только отталкивается в начале, или они «вышелуши- ск

га

ваются» только в конце, при интерпретации, культивировать спо-

м

и

и >•

X

Щедровицкий Г.П. Эпистемология структуры онтологизации, объ- Ф ективации, реализации. Доклад на семинаре 8 мая 1980 // Вопросы методологии. 1996. № 3-4. С. 133. Гам

собность к которой становится все труднее, ибо под влиянием машинного мышления человек постепенно совсем перестает понимать о чем, о какой реальности мыслит. И ему этого даже не надо. Вредно. В том числе в «конце и начале». Даже когда он это делает «вручную», собственной головой.

Первая глава знаменитой, достойной считаться одной из главных в XX столетии книги Деррида «О грамматологии» называется «Конец книги и начало письма». На первый взгляд название парадоксальное. Но это для тех, кто не видит амбивалентности когнитивной революции и превратного характера ее отражения в постмодернизме. Парадокс исчезает, если мы поймем, что письмо в данном случае не буквенное, не текстовое, а на основе постлого-центристского алфавита из следов и пропусков, на техническом языке называемых битами. Это дигитальное письмо-матезис. Оно действительно «после книги». Конец книги и начало компьютера, конец дискурса и начало программирования, конец чтения и начало исчисления и, наконец, если говорить применительно к человеку непосредственно, то, что лежит в фундаменте этого процесса: конец сознания (человеческого) и начало мышления (постчеловеческого) - так разрешается мнимый парадокс Деррида.

В «конечном счете» бессознательно-безбытийное мышление, формальное мышление-исчисление, превращаясь в бсзъязыково-бессловесное, будет осуществляться «от мозга к мозгу», о чем день и особенно ночь мечтают идеологи так называемого открытого церебрального общества. Процесс «потери сознания» у человека идет полным ходом. Техническое, в пределе - бессловесное, мышление как бы незаметно, но довольно быстро становится господствующим, нормой, своего рода парадигмальным способом отношения к миру. Все больше людей охотнее пишущих, чем говорящих, а когда они говорят, их язык отрывист, схематичен и поразительно беден. Чтобы не путать такое бессознательно-бессловесное мышление с «традиционным» бессознательным как интуитивным и образным, его лучше называть «пост» или «над» >* сознательным. «Пост» или «над» определяется ценностно, нашим отношением к нему, если «пост», то, конечно, отношение отрица-Щ- тельное, из-за того, что теряя сознание, мы перестаем быть по-в человечески воспринимающими и переживающими мир существами, если не вообще людьми - отсюда горечь и ужас; если «над», >0 то удовлетворительное, что мы наконец, преодолевая мудрость (мечта интеллектократов, если вспомнить, например, работу Г. Шпета «Знание или мудрость»), выходим на новый, более эффек-шш тивный уровень мысли - отсюда радость, что мы снимаем ограни-

X

и

и

i! SSI

чения, накладываемые на мышление нашей биологической природой, и становимся «человеческим фактором», хотя крайне несовершенным, везде тормозящим, мешающим, но, «к счастью», мало чего определяющим. «Сделано без человека» - вот идеал качества современного продукта или надежности процесса. Отсюда вместо антропологии и гуманизма трансгуманизм и posthuman study, борьба со всем реальным, еще невиртуальным, неинформационным, естественным и культурным в человеке - телесностью, этносом, полом, религией, моралью, образностью, духовностью, смыслом и т.д.

На безбытийное, (пост-, над-) сознательное, бессмысленно-инструментальное коммуникационное мышление уже ориентируется система образования, и это главный показатель его парадиг-мальности. Тестирование вместо рассуждения, спора и предварительного построения модели ответа - первичный специфицирующий признак перехода мышления от его образно-смыслового этапа к знаковому, от Logos 'а к Mathesis 'у, от сознательного, собственно мыслящего взгляда на мир к исчисляющему интеллекту, от свободы пусть ученического, но творческого построения новой познавательной ситуации к ограниченному выбору из заранее кем-то и где-то построенной. Упорное навязывание тестов, с очевидностью ведущих, если опять-таки стоять на личностно-человеческой точке зрения, к примитивизации мышления, - не случайный произвол чиновников от образования. За ними стоит заказ прогресса на формирование «общества незнания». Не о-со-знающего, но эффективного, безумно производительного. Когда на всех перекрестках говорят об «обществе знания», то это злостный самообман. На самом деле формируется общество информации и автоматического машинного интеллекта с вкраплением в него (пока) «человеческого фактора», иногда необходимого на стыках потоков компьютерных исчислений. Конечный, чаемый идеал такого бессознательно (не)мыслящего общества хорошо U выражается популярным лозунгом «За нас думает математика». »• Или (и) опредмеченная, «реализованная» математика - информа- и ционно-компьютерные технологии, Интернет. Мыслить своей го- ^ ловой в таких условиях - то же, что вести устный счет в уме или д. столбиком на бумаге или, стоя рядом с многокубовым экскаватором, копать землю лопатой. Никто устно и не считает. Также пе-рестают думать и говорить. Как перестали копать. Больше не «у культивируют. Ни землю, ни головы. Очевидно, что буквально ^ в ближайшее время бездумно передовые теоретики прогресса соз-

*

X

нающее мышление будут считать архаическим, а его защитников безнадежными консерваторами.

Итак, возникают люди без сознания, т.е. без чувств, души, смыслов и ценностей, в конечном счете без слов, которыми овладевает, выводится на них, как на табло, происходящее где-то вовне, в социуме и Технике мышление-исчисление-интеллект. Люди им пользуются, а оно, в свою очередь, их использует, превращая в нечто иное. Частным специфическим случаем такой трансформации можно считать практику хаббардизма и нейролингвистиче-ское программирование как начальные этапы расчеловечивания человека. Возникают «люди без груди», «без тимоса», «последние люди», как определяет их Ф. Фукуяма\ описывая состояние и тенденции развития западного либерально-техницистского общества. Особенно американского. И все-таки он отстает от прогресса. Новый этап развития - это движение от человека «без груди» (по-русски лучше - без сердца?) к человеку «без головы» (точнее - без мозга?), от человека без тимоса (духа) к человеку без логоса (смысла), от последнего человека к постчеловеку. Короче говоря, здравствуй, Иной=новый, ин-новационный Человек(!?). Или как Вас теперь называть?

Если мыслить(?) принципиально, то это и есть Зомби. О них довольно много пишется в научно-фантастической и художественной литературе. 1п Шо они будут производиться клонированием. Но подобный радикальный результат, если так целенаправленно пойдет процесс ликвидации духовного самостоятельно мыслящего человека на Земле, мы получим в конце данного пути. Его первопроходцами являются трансгуманисты, начавшие обоснование необходимости демонтажа идентичности человека. А пока конкретно, зато вполне реалистично можно говорить о завершении эпохи Личности, происходящем на глазах у всех, кто хочет видеть. «Личность - любимое дитя человечества», или, в другом Л варианте, «Высшее счастье детей Земли - личность», - утверждал Гёте. Она появилась в постмифическое время, по мере того как

>■ индивид, овладевая законами природы, осознавал себя субъектом

* и

своей жизнедеятельности. И она растворяется, исчезает, по мере

СЕ

ос

того как он окружает себя новой, все более мощной искусственной средой, развивающейся по собственным законам. На смену ей приходит Агент. Иногда, боясь сразу и честно признать трагизм разрыва человека с самим собой, его называют квазисубъектом. В отличие от субъекта-личности, квазисубъект, или, все-таки точ-

X _

«в :

■■ " См.: Фукуяма Ф. Конец истории и последний человек. М., 2004.

нее, агент, продолжая быть носителем интеллекта, не обладает самостью, креативностью, - всегда «представитель» (другого, «резидента»), А резидент, в свою очередь, - представитель первого агента, представляющегося ему в качестве резидента. В результате все креативные резиденты-субъекты-личности становятся посткреативными факторами-агентами-никами, (не) живущими, функционирующими в сетях всеобщей коммуникации. Коммуникации как в среде Интернета, так и в предметном мире. Любая субстанциальность и самость рассеиваются, распределяясь по прост-ранственно-временному континууму. Бытийное, живое и творящее сознание разре(я)жается, испаряется, вытесняется коммуникацией.

Ощущение кризиса, алармистские, панические настроения в наше время испытывают личности. Люди с душой, сознанием и смыслом. Кончается их время. Для них оно «не наше». Они -«уходящая натура». «Безжизненной жизнью живу. Живыми лишь мысли остались», - удручался В. Брюсов в начале XX в. В XXI в. вслед за жизнью мертвеют, технизируются мысли. «Квази» и агенты же вполне довольны. Они вписываются в эпоху трансмодернизма и настолько, что вместо мирского имени предпочитают называться компьютерным. Второе (пере)рождение. Их становится все больше. Они начинают рождаться изначально: так называемые дети-индиго, без детского состояния, не способные ни чувствовать, ни плакать, ни смеяться, ни играть. Старички в памперсах. Патологически одаренные безжизненным интеллектом аутисты на горшках и в колясках, которых бы надо спасать, включая в природу и культуру. А этим состоянием восторгаются. Таких аутистов скоро будут толпы. Их будущий мир - виртуальная реальность. С «телами без органов» и «без пространства». У них есть свои идеологи и теоретики, чье сознание по принципу опережающего отражения похищено Иным, - «когнитивные философы» сначала нервно-физиологического, теперь все больше ин-формационно-знакового бихевиоризма. Методологи мыследея-тельности и автокоммуникации. Айег-пост(транс)модернисты. >р Которые, деконструируя прежнюю историю человека, обосновывают ненужность для него не только души, но и сознания, а самые ^ «роботоспособные» доказывают, что ее/его вообще не было. Ни- д. когда. Как у них. Достаточно мозга (пока и лучше в формалине), ® информации и интеллекта. А потом устаревшим окажется и тех- л ническое, но еще мозговое мышление. Его нишу занимает автома- § тическое письмо-коммуникация. Поскольку у плененных инфор- * мационно-коммуникационными технологиями людей нет созна- [В

и

1

ния, они не будут знать, когда их не будет. Это подтвердит Вам любой компьютер. И скажет: дальнейшее - молчание...

Человек и зомби, личность и агент, сознание и интеллект, логос и матезис, аналоговое (качественное) и дигитальное (количественное) моделирование мира - таково основное бытийно-миро-воззренческо-методологическое противоречие (не)нашей эпохи. Поскольку обе стороны противоречия реальны и укоренены в обстоятельствах, его решение, предполагающее продолжение существования той и другой формы бытия, можно искать только при постулировании плюрализма миров на путях их борьбы и возможной коэволюции. Людям с сознанием надо бороться с пара-дигмальной экспансией технического мышления. За сохранение человеческого смысла образующейся вокруг них новой реальности. Возглавлять и направлять эту борьбу должна философия. Нужна экология сознания.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.