CC BY
32
УДК 32.019.5
DOI: 10.24412/2308-7226-2020-2-69-79
Иванов Андрей Сергеевич
магистр философско-социологического факультета
ФГБОУ ВО «Пермский государственный национальный исследовательский
университет», Пермь, Россия 614990, г. Пермь, ул. Букирева, 15, e-mail: [email protected]
СМИ, ИСЛАМОФОБИЯ И ДЕТИ
Andrey S. Ivanov
1st year master of the Philosophical and Sociological Faculty
FSBEI of HE «Perm state national research University», Perm, Russia 614990, Perm, Bukireva street, 15, e-mail: [email protected]
THE MASS MEDIA, ISLAMOPHOBIA AND CHILDREN
Аннотация. Рассматриваются образы теракта в Санкт-Петербургском метро 3 апреля 2017 г., презентованные в различных российских СМИ и СМК. Произведена попытка отображения детского восприятия посредством опроса. На примере теракта в Санкт-Петербурге доказывается, что риторика, используемая СМИ, дает начало исключению огромного количества человек из российского общества и блокирует конструирование нации в целом. Ключевые слова: исламофобия; дискурс; терроризм; дети.
Abstract. The article deals with images of the terrorist attack in the St. Petersburg metro on 03.04.2017, presented in various Russian media and QMS. An attempt made to display children's perception through a survey. On the example of the terrorist attack in St. Petersburg 3.04. 2017, it is proved that the rhetoric used by the media is the beginning of the exclusion of a huge number of people from Russian society and blocks the construction of the nation as a whole. Key words: islamophobia; discourse; terrorism; children.
Рисунок семиклассника одной из пермских школ наталкивает нас на мысль об образе террориста в сознании обывателя. Здесь мы предполагаем отражение культурного расизма, мигрантофобии, ксенофобии и прочих явлений, которые можно обобщенно назвать исламофобией [22, с. 352]. Самое страшное заключается в том, что таков взгляд ребенка на столь сложные социально-политические процессы, происходящие по всему миру.
© Иванов А.С., 2020
Рис. 1. Террорист глазами семиклассника
«Исламофобия» - термин, который используется в западных обществах, несмотря на отсутствие согласованного определения относительно его значения. Он вызывает много споров. Многие сомневаются в его правомерности либо просто отвергают его существование. Этот неологизм был создан в 1990-х гг. [19] для обозначения глобальных представлений об исламе в негативных, уничижительных смыслах и дискриминации в отношении мусульман по причинам социально-политической ненависти и предрассудков. Между тем понятие «исламофобия» прочно утвердилось в словаре многих теорий и концепций, изучающих проблемы межкультурного взаимодействия.
В течение последнего десятилетия были проведены различные исследования исламофобии, ее причин, последствий и проявлений. В работах мы видим разные точки зрения. Например, К. Аллен определяет исламофобию как «идеологию, схожую по своим целям и функциям с расизмом» [17, с. 187], он связывает ее появление с миграционными процессами в Великобритании 1980-х гг. Ф.А. Нур утверждает, что исламофобия - это инструмент легитимации политики неоколониализма, проводимой США и государствами Европы [23, с. 38]. Г. Марранчи считает, что исламофобия является защитным механизмом иудео-христианского культурного поля, появившимся после
терактов 11 сентября в сознании носителей культуры [20, с. 107]. А. Крымин и Г. Энгельгардт утверждают, что исламофобия - придуманный мусульманами защитный механизм, выработанный в процессе конфронтации США и государств Ближневосточного региона [4].
Первым из российских ученых, кто обратил внимание на проявление ксенофобии в средствах массовой информации (СМИ), стал В.А. Тишков. В своей статье «СМИ и ксенофобия» [14] он описал процессы, источником которых являются СМИ, и призвал их скорректировать риторическую политику.
По данным Левада-центра, в 2017 г. 22 % опрошенных согласились, что на территории России необходимо ограничить проживание выходцев с Кавказа [5], 17 % - считают, что следует ограничить проживание в России для всех наций, кроме русских; соцсети ежегодно заполняются изображениями мусульман, молящихся на улицах российских городов, с подписями в духе «Доколе?». Два раза в год, на Ураза-байрам и Курбан-байрам, страна обнаруживает, что как минимум несколько миллионов ее граждан исповедуют ислам. Бытовое негодование с энтузиазмом поддержано некоторыми СМИ и многими политиками - и вряд ли находит хотя бы одного открытого оппонента.
Исламофобия - явление, жертвами которого становятся миллионы людей, сменившие регион проживания, в том числе и немусульмане. Как социальное явление, она объемлет широкий спектр субъективных психологических реакций со стороны носителей европейской культуры по отношению к исламу и мусульманам. Сюда можно отнести проблемы религиозного согласия, миграционные процессы, исламизацию и, конечно же, терроризм. Исламофобия как политическое явление воплощается в различных идеологиях. Такая степень актуализации вызвана активным выходом мусульман из своего культурного поля на рубеже двадцатого - двадцать первого столетия в качестве политических беженцев или просто тех, кто сменил регион проживания в поисках повышения уровня жизни [23, с. 30]. Однако это более характерно для европейских стран, тогда как Российская Федерация - многонациональное государство, коренными народами которого являются и те, кто исповедует ислам.
Мы предполагаем, что подобные образы формируются под влиянием СМИ, которые презентуют явления, шокирующие любого человека, обвиняя в этом определенную часть населения. Таким образом, данная статья посвящена выявлению побочных эффектов антитеррористического дискурса, создающего негативный образ ислама и мусульман в российском публичном пространстве. Кейс основан на материалах российских массмедиа и других средств массовой коммуникации. Предполагается, что исламофобия как социальный конструкт берет свое начало в публичном пространстве, где посредством антитеррористического дискурса негативизируются ислам и мусульмане как таковые.
Методология работы находится в рамках когнитивно-семиотической парадигмы, в которой традиционно выделяется несколько подходов: структурный (Ч. Пирс, О. Шпенглер), содержательный (Р. Барт, Г. Маркузе) и символический (Ж. Бодрийяр, П. Бурдье, М. Фуко). В рамках символического подхода мы используем метод, разработанный П. Штомпкой в работе «Визуальная социология» [15]. Сам автор называет его «дискурсивной интерпретацией», которая подчеркивает знаки и правила, придающие знакам определенные значения, а также переговорную практику и институциональные контексты, которые основываются на определенных правилах.
Дискурсивная интерпретация образов, представленных в СМИ, позволяет охарактеризовать и оценить эту общность значений более детально. Этот метод позволяет проанализировать, какая именно форма репрезентации социального мира доминирует, какие формы взаимодействия формирует медиатекст между людьми и миром, а также между власть имущими и всеми остальными, как одно и то же значение может меняться в зависимости от того, в каком медиатексте оно используется, и какие способы видения и мышления мы можем там обнаружить.
Итак, 3 апреля 2017 г. в 14.33 по местному времени в вагоне метро на станции «Технологический институт» г. Санкт-Петербурга прогремел взрыв. Новости из большой северо-восточной европейской страны - России
с населением сто сорок шесть миллионов человек редко попадают в заголовки мировых СМИ с расставленным акцентом сочувствия. Но этот чудовищный террористический акт, безусловно, вызвал сочувствие. В то же время национальные СМИ постоянно распространяли слухи о личностях и возможных мотивах преступников. Спекуляции в СМИ основывались на предположении, что исполнители таких бесчеловечных нападений могут быть только мусульманского происхождения и связаны с салафитско-джихадистскими движениями, такими как ИГИЛ (запрещенная в РФ организация) или отождествленными с ними. В тот же день телеканал «Рен ТВ» в вечернем выпуске новостей сделал сенсационное заявление о раскрытии личности террориста: «Как видно на снимке, сделанном камерой наблюдения, мужчина носит бороду. На нем была мусульманская шапочка» [12]. Этим человеком оказался дальнобойщик Ильяс Никитин. Его задержали на следующий день в аэропорту Санкт-Петербурга, но к теракту он никакого отношения не имел.
Рис. 2. Предполагаемый террорист
Тема «исламского терроризма» стоит особняком в рассматриваемых материалах. В частности, авторы многих изданий без сомнения утверждают, что в происшествии замешано «Исламское государство» или подпольные террористические организации Северного Кавказа: «Любые крупные города России могут стать мишенью для террористов, связанных с исламистским подпольем, полагает главный редактор интернет-издания «Кавказский узел» Григорий Шведов» [1]. В материалах одного из изданий вводится даже особый
термин, с которым мы сталкиваемся впервые в своей практике, - «исламская преступность» [10]. Стоит отметить упоминание российского региона, где традиционно проживают мусульмане, обобщенно Кавказа. Однако риторические приемы, использованные авторами, выражающиеся в особом выделении Кавказа, и систематическая экстраполяция на первую и вторую чеченские войны и теракты начала 2000-х [10] не позволяют сохранять восприятие Кавказа как российского региона, и потому оно смещается в сторону чужеродности.
Обсуждение личности предполагаемого террориста в одночасье захлестнуло и соцсети, где люди требовали возмездия: «Господи, что творят эти нелюди!» [9], «Это ж надо быть настолько НЕЛЮДЯМИ, чтобы такое совершить! Успокаивает лишь одно: все ходим под БОГОМ и каждому воздастся за деяния!» [8], «Последний год в Питере бородачей жестко прессуют, все нелегальные молельные комнаты понакрывали и позакрывали, на улицах пачками выхватывают. Боюсь, что это дело рук небратьев» [3].
Заметим, что реальным террористом оказался 22-летний гражданин России Акбаржон Джалилов. Эту новость преподнесли в СМИ так: «Это 22-летний уроженец Киргизии Акбаржон Джалилов. Последние несколько лет он жил в России и успел обзавестись российским гражданством» [13]. Как видим из публикации, акцент ставится на том, что он родом из Киргизии. Его российское гражданство обозначено как нечто случайное. Во всех материалах мы наблюдаем одну картину: преступником является уроженец Киргизии. Это сказывается и на сознании людей.
Таким образом, мы видим устойчивую дихотомию «Мы - Другие», где «Мы» - добропорядочные люди, от которых не стоит ожидать опасности, а «Другие» - мусульмане, у которых существуют априорные тенденции к разрушению. Мы усвоили и развиваем редукционистские и монолитные образы «нас» и «их» (две «культуры») [21, с. 26]. Заметим, негативизация ислама и мусульман осуществляется только посредством риторики СМИ, а люди, в свою очередь, являются интерпретаторами уже знакомой идеологической конструкции.
Мы живем в перенасыщенном информацией мире, в каждой семье есть телевизор, выход в Интернет, и почти всеми используются соцсети. Как отмечает Л.В. Матвеева, дети наиболее восприимчивы к внешним источникам информации, поскольку «для детей СМИ зачастую являются единственным авторитетным источником информации» [7, с. 44]. Более того, это активные в будущем граждане, родители, политики. Все они получают информацию из внешних источников, особенно когда речь идет о национальной трагедии. И именно СМИ и их взрослые адресаты участвуют в их социализации. Способны ли получающие подобный посыл дети в будущем участвовать в конструировании российской нации, быть восприимчивыми к проблемам другого человека и, наконец, понять «Другого», который является частью нашего общества?
В 2019 г. мы провели лонгитюдное исследование на основании публикации Джеймса Гарбарино, Эми Говернейл и других сотрудников университета Лойолы в Чикаго, предметом которой является восприятие детьми новостей о террористах [18]. Результаты исследования заставили нас задуматься над поставленным выше вопросом. Были опрошены обучающиеся 5, 7 и 9-го классов по 20 человек в каждой возрастной категории. Им предлагалось нарисовать террориста, описать его атрибуты, лозунг, имя и источник его появления в нашем обществе; результаты представлены в таблице.
Таблица
Террорист глазами детей
Возрастная группа Наиболее частые наименования субъекта Атрибуты, наиболее часто встречающиеся в описании Символы, наиболее часто встречающиеся в рисунке Лозунги Вероисповедание
Ахмед (50%), Автомат Борода «Аллах Ислам (75%),
Моджахед (90%), (85%), акбар» (45%), христианин
(20%), пистолет тюрбан или «Смерть (10%), атеист
Андрей (70%), бомба тюбетейка неверным» (10%), любое
(10%), Аллах (75%), жилет (50%), маска (10%), без (5%)
5 класс (5%), иные (35%), (40%), лозунга
(11-12 лет) варианты борода открытое (30%), иное
(15%) (80%), лицо (10%), (15%)
местный пояс или
(20%), жилет
приезжий смертника
(65%) (90%)
§Щ ВЕСТНИК ПГГПУ Серия № 3. Гуманитарные и общественные науки _Окончание таблицы
Возрастная группа Наиболее частые наименования субъекта Атрибуты, наиболее часто встречающиеся в описании Символы, наиболее часто встречающиеся в рисунке Лозунги Вероисповедание
Ахмед (35%), Автомат Бомба (80%), «Аллах Ислам (90%),
Хабиб (30%), (70%), маска (45%), акбар» (75%), любое (10%)
Владимир пистолет тюрбан/тюбе «Смерть
(15%), иные (25%), бомба тейка (50%), неверным»
варианты (80%), маска борода (15%), иное
7 класс (20%) (45%), (35%), (10%)
(13-14 лет) борода открытое
(35%), лицо (55%),
местный иные
(60%), варианты
приезжий (15%)
(40%)
9 класс (15-16 лет) Ахмед (60%), Владимир (20%), Рамзан (10%), иные варианты (10%) Пистолет (60%), автомат (30%), бомба (70%), маска (20%), сумка (15%); местный (90%), приезжий (10%) Бомба (70%), маска (20%), сумка (20%), тюрбан/тюбе тейка (55%), борода (65%), иные варианты (35%) «Аллах акбар» (65%), «Такбир» (15%), «Смерть неверным» (10%), «Россия для русских» (10%) Ислам (55%), любое (35%), путинизм (10%)
Как видно из таблицы, дети полностью воспроизводят риторику СМИ и средств массовой коммуникации (СМК), накладывая собственные политические взгляды на этот образ. Тем не менее в усредненном значении террориста зовут Ахмед, у него есть автомат, пистолет, бомба, борода и он исповедует ислам. В некотором смысле это повторяет фразу телеканала «Рен ТВ»: «Как видно на снимке, сделанном камерой наблюдения, мужчина носит бороду. На нем была мусульманская шапочка» [12].
Совершенно очевидно, что «Другой» существовал и будет существовать всегда. Такова человеческая природа, следствием которой является его конструирование. Мы знаем, что дихотомии «эллины - варвары», «римляне -варвары», «христиане - язычники», «просвещенные - отсталые» в своем основании имеют много общего. В частности, они формируют социальный порядок, являются фактором сплачивания общества и необходимым условием
действительного признания существования непостижимых и увлекательных для общности тайн. Как это ни парадоксально, «Другой» является единственным зеркалом, в котором мы можем рассмотреть себя. Чем больше мы делаем мир вокруг нас странным, чуждым и непроницаемым, тем более полным становится наше постижение самих себя.
Однако сегодня не осталось моноэтничных государств. Политические, экономические и культурные связи непрерывно растут. Не задумываясь над политикой риторики, общество становится слепо для самого себя, а потому нежизнеспособно. Современная исламофобия черпает свое вдохновение из этого источника.
Утверждая, что исламофобия возникает как реакция на террористические акты, мы упрощаем это явление, следовательно, борьба с ним становится невозможной: нельзя победить собственную тень. Культура из эпохи в эпоху воспроизводит исламофобию как дерево, вершиной которого являются негативные образы ислама и мусульманина [2, с. 528]. Страх перед чужим -это скрытые корни дерева, продолжающие его питать. Из корней произрастает ствол, несущий в себе воспроизводство негативного образа, стереотипы, политические идеи, дискриминирующие миллионы людей и агрессию. В итоге в качестве урожая с этого дерева мы получаем дискриминируемые социальные группы, религиозные или геополитические причины для войн, кровавые конфликты и, главное, исковерканные судьбы людей.
Как иронично подметил Умберто Эко, «тому, кто получает сообщение, остается частица свободы - свобода прочитать его по-другому» [16, с. 152]. Мы находимся в подвешенном состоянии свободы и несвободы. Однако все это отражается на нашей субъективной картине мира и социальном взаимодействии. Россия уверенно входит в пятерку мировых лидеров по количеству мигрантов [11], на ее территории проживает от 14,5 до 20 миллионов мусульман [6, с. 24]. При этом мы постоянно наблюдаем открытую антимусульманскую риторическую политику. Таким образом, начиная со СМИ, проникая в соцсети, а затем и в головы людей, реализуется ниточка, дискредитирующая огромную часть нашего же - российского - общества.
Индивид неспособен самостоятельно повлиять на террористический акт. Конкретный человек неспособен самостоятельно создать массовый образ этого теракта. Он способен лишь его интерпретировать. Каждый человек является носителем образа. И только СМИ способны создавать восприятие террористического акта. Только СМИ способны заложить категории, воспринимаемые адресатом. На сегодняшний день эти категории отображены в данной статье.
Список литературы
1. Взрыв в метро Санкт-Петербурга: что известно о произошедшем // РБК [Электронный ресурс]. - URL: https://www.rbc.ru/society/03/04/2017/ 58e2384a9a7947f3f0173629 (дата обращения: 16.03.2020).
2. Иванов А.С., Вертинский А.В. Смысловые рамки исламофобии // Научные труды КубГТУ. - 2019. - № 4. - С. 520-530.
3. Комментарий tetsuo70spb // livejournal.com [Электронный ресурс]. -URL: https://rovego.livejournal.com/7443320.html?page=2#comments (дата обращения: 08.04.2020).
4. Крымин А., Энгельгардт Г. Исламофобия // Отечественные записки. [Электронный ресурс]. - URL: http://www.strana-oz.ru/2003/5/islamofobiya (дата обращения: 04.04.2017).
5. Ксенофобия в 2017 году // Левада-центр. - 2017. - 23.08.2017. [Электронный ресурс]. - URL: https://www.levada.ru/2017/08/23/16486/ (дата обращения: 18.11.2018).
6. Малашенко А.В. Надо ли бояться ислама? - М. : Весь мир, 2017. - 168 с.
7. Матвеева Л.В. Дети и СМИ: Проблемы взаимодействия // Национальный психологический журнал. - 2006. - С. 42-53.
8. Публикация NadonGaudi // Вконтакте [Электронный ресурс]. - URL: https://vk.com/search?c%5Bper_page%5D=40&c%5Bq%5D=%23%D1%82%D0%B 5%D1%80%D0%B0%D0%BA%D1%82%D0%BF%D0%B8%D1%82%D0%B5%D 1%80&c%5Bsection%5D=statuses&w=wall265827117_766 (дата обращения: 29.03.2020).
9. Публикация Юлии Поповой // Вконтакте [Электронный ресурс]. - URL: https://vk.com/search?c%5Bper_page%5D=40&c%5Bq%5D=%23%D1%82%D0%B 5%D1%80%D0%B0%D0%BA%D1%82%D0%BF%D0%B8%D1%82%D0%B5%D 1%80&c%5Bsection%5D=statuses&w=wall531130_2750 (дата обращения: 28.03.2020).
10. Путин в Питере. Взрыв в метро // Радио Свобода [Электронный ресурс]. - URL: https://www.svoboda.org/a/28407906.html (дата обращения: 16.03.2020).
11. Рейтинг стран по количеству мигрантов // Nonews.com [Электронный ресурс]. - URL: https://nonews.co/directory/lists/countries/immigrant-population (дата обращения: 08.04.2020).
12. Рен ТВ публикует фото предполагаемого террориста, устроившего взрыв в метро Петербурга [Электронный ресурс]. - URL: http://ren.tv/novosti/ 2017-04-03/ren-tv-publikuet-foto-predpolagaemogo-terrorista-ustroivshego-vzryv-v-metro (дата обращения: 03.11.2019).
13. Силовики рассказали, как обезвредили вторую бомбу в петербургском метро // Московский комсомолец [Электронный ресурс]. -URL: https://www.mk.ru/incident/2017/04/04/siloviki-rasskazali-kak-obezvredili-vtoruyu-bombu-v-peterburgskom-metro.html (дата обращения: 17.03. 2020).
14. Тишков В.А. СМИ и ксенофобия [Электронный ресурс]. - URL: http://www.narodru.ru/articles1520.html (дата обращения: 24.04.2020).
15. Штомпка П. Визуальная социология. Фотография как метод исследования : учебник / пер. с пол. Н.В. Морозовой, авт. вступ. ст. Н.Е. Покровского. - М. : Логос, 2007. - 168 с. + 32 с. цв. ил.
16. Эко У. Роль читателя. Исследования по семиотике текста // Умберто Эко / пер. С. Серебряного. - М. : АСТ; CORPUS, 2016. - 570 с.
17. Allen C. Islamophobia // Ashgate e-book. - 2010. - 230 p.
18. Garbariano J., Governale A., Henry P., Nesi D. Children and Terrorism. / sharing child and youth development knowledge volume 29, number 2, 2015. - Р. 1-30.
19. Islamophobia // Challenge for Us All [Электронный ресурс]. - URL: https://www.runnymedetrust.org/uploads/publications/pdfs/islamophobia.pdf (дата обращения: 25.02.2020).
20. Marranci G. Multiculturalism, Islam and the clash of civilisations theory: rethinking islamophobia // Culture and Religion. - 2004. - V. 5. - P. 105-119.
21. Martín-Muñoz G. Unconscious Islamophobia // HUMAN ARCHITECTURE: JOURNAL of the Sociology of Self-Knowledge, VIII, 2, FALL 2010. - Р. 21-28.
22. Meer N., Modood T. Refutations of racism in the 'Muslim question'. Patternsof Prejudice. - Vol. 43. - 2009. - P. 335-354.
23. Noor F.A. How Washington's 'War on Terror»' Became Everyone's Islamophobia and the Impact of September 11 on the Political Terrain of South and Southeast Asia // Human Architecture Journal of the Sociology of Self-Knowledge. -2006. - V. 1. - P. 29-50.
