CC BY
96
Монография Т.А. Филипповой «”Враг с Востока”. Образы и риторики вражды в русской сатирической журналистике начала ХХ века» (М., 2012) сразу притягивает внимание. В название книги включен заголовок некогда знаменитой статьи В. С. Соловьева 1905 г., настраивающий на серьезный разговор. Но здесь же и упоминание сатирической журналистики тех лет, что обещает одновременно и некоторую занимательность.
В студенческие годы, занимаясь в любимой Исторической библиотеке, заказывая необходимые книги, я делал заказ и на какой-либо старый журнал, в особенности -сатирический, так сказать, «на десерт». Передо мной прошли и «Будильник», и «Осколки», и «Искры», и «Сатирикон», и «Шут», и многие другие журналы - редкие издания даже в наше всемогущее время Всемирной паутины! Старая периодика со временем становится уже важным историческим источником. Почему я любил эти издания? Во-первых, играл роль страстный интерес начинающего историка, желание не только узнать о прошлом, но и «увидеть» его (тем более в советские времена сделать это было не так просто, как сейчас). К тому же на страницах периодики хорошо ощущался аромат эпохи (чего стоили, например, такие заголовки, как «Наши министры на отдыхе» или из «Парижа пишут»). Старинные журналы притягивали и отсутствием советской цензуры. Публикуемые карикатуры, фельетоны и политические анекдоты часто создавали в моей голове аллюзии, наталкивали на реалии «наших дней», что делало просмотр еще более приятным и поучительным.
Уверен, что захватывающим изучение сатирических журналов было и для Т.А. Филипповой - её увлеченность нескрываемо просматривается в содержании и стиле мо-
нографии. Автор выполнила колоссальную работу, выявив в периодических изданиях огромный комплекс сатирических рисунков, фельетонов, стихотворений (большинство из которых не воспроизводились последние сто лет) и сконцентрировав лучшие из них в своей книге. Без профессионального азарта, без интереса к политической сатире, без любви к истории Востока (вообще - к Востоку) сделать подобную работу было бы невозможно. Еще увлекательнее и важнее стал для автора анализ собранного материала. Анализ, который включает исторический, социокультурный, культурно-антропологический аспекты, ведётся автором на разных семантических уровнях деконструкции смыслов сатирических образов и развития российских фобий в адрес того или иного «врага с Востока». При этом автор оперирует значительным комплексом научной литературы, российской и зарубежной, в основном последних лет издания.
Т.А. Филиппова исследует проблему возникновения и развития образов «врага с Востока». Речь при этом идет не о создаваемом пропагандой «злом и коварном» образе врага, но об окарикатуренном, вызывающем смех образе-стереотипе. Смех всемогущ! Природе смеха посвящены интереснейшие исследования классиков отечественной и зарубежной гуманитарной науки. Гениально точно сформулировал В.Я. Пропп: «Культура человека в основе своей поистине есть смеховая культура, смешение природного и человеческого, социального и личностного, меня и другого, индивидуального и универ-сального»1. «Смех заключает в себе разрушительное и созидательное начала одновременно. - считал Д.С. Лихачев. - Смех “оглупляет”, “вскрывает”, “разоблачает”, “обна-жает”»2. Карикатура обладает особенной силой смехового воздействия. Картинка дос-
тупна восприятию каждого - особенно в такой безграмотной стране, какой на протяжении веков была Россия. Не случайно, что сатирический лубок и карикатура имеют здесь очень глубокую традицию и так любимы народом. Как не вспомнить «летучие листы» эпохи Отечественной войны 1812 г., приобретшие значение не только в политической истории страны, но и в истории русского искусства. То же - и с легендарными «Окнами сатиры РОСТА», а потом и с «Окнами ТАСС» (казалось бы, в ужасное для всех время, когда совсем не до смеха, зловещая фигура Гитлера не способна поддаться разрушению сатирой, но на деле еще как поддалась!). Одной из причин (но далеко немаловажной) такого эффекта было то, что, как писал М.М. Бахтин, «серьезность вызывала недоверие у народа. Это был официальный тон, к которому и относились как ко всему официальному. Серьезность угнетала, пугала, сковывала; она лгала и лицемерила; она была скупой и постной»3. И дубовая по своему происхождению официальная пропаганда, меняясь, вполне уясняла эту истину. Не случайно «война - это та почва, на которой лубок разрастается бурной травой»4. Но если лубочная картинка обращена была прежде всего к человеку простому, чаще всего неграмотному, то политическая карикатура требовала определенного культурного уровня, тем более карикатура на страницах далеко не бульварных периодических изданий, ведь «мудреца всегда труднее рассмешить, чем простака» (С.С. Аверинцев).
Благодаря проанализированным
Т.А. Филипповой рисункам, сатирическим стихам и фельетонам можно судить о политических взглядах и пристрастиях подписчиков данных журналов - городского образованного населения, составлявшего важную прослойку российского общества. А также в целом - и об уровне знаний обществом геополитической ситуации в мире в рассматриваемую эпоху, в частности, на Востоке.
Первая часть исследования посвящена образу Японии и японцев в связи с войной 1904-1905 гг. Эпиграфом к одному подраз-
делу автор взяла слова С.Ю. Витте: «Если бы не было такого мнения о японцах, как о нации антипатичной, ничтожной, бессильной, то не втюрились бы мы в эту войну». Действительно, объективных и точных знаний о дальневосточном соседе и его подлинной оценки в России тогда не существовало, хотя дипломатические и торговые отношения установлены были еще в 1850-х годах. Имевшиеся же представления основывались на таких публикациях, как книги военного востоковеда, полковника (а позже генерала) М.И. Венюкова5, путешествовавшего по Дальнему Востоку и побывавшего в Японии. Это очень хорошие работы, но созданные еще в 1869-1870 годах! В пореформенную эпоху как для Японии (после революции Мэйдзи), так и для самой России. Десятилетие спустя легендарные экспедиции по Дальнему Востоку совершал Н.М. Пржевальский. Он приобрел известность не только научными открытиями, но и откровенно шовинистическими и милитаристскими высказываниями о странах и народах исследуемого региона (хотя в Японии не бывал). Чего стоят такие его слова: «Здешний китаец - это жид плюс московский мазурик, и оба в квадрате. Но то прискорбно видеть, что европейцы церемонятся с этой сволочью... По моему мнению, только одни ружья и пушки европейцев могут сделать здесь какое-либо дело»6. Отметим, что Н.М. Пржевальский был очень популярной личностью в российском обществе. Им восхищался и наследник российского престола цесаревич Николай Александрович, который лично был знаком с Н.М. Пржевальским, неоднократно встречался с ним и поддерживал с ним переписку. Прославленный путешественник оказал на будущего царя огромное влияние. Не случайно, по мнению историков, его «конкистадорский империализм» и стремление к порабощению местных жителей явились важным элементом российской политики на Дальнем Востоке в конце XIX в.7 В 1890-1891 гг. Николай Александрович проделал самостоятельное большое путешествие по Востоку (побывал и в Стране восходящего солнца). Он остался очаро-
ван древней культурой и экзотикой, но на него произвело также впечатление жалкое и подчиненное положение, в котором находились народы увиденных стран. Будущий царь опрометчиво уверился, что вполне сможет стать их повелителем8.
Следующий всплеск интереса к Японии был связан с победой этой «молодой» и «маленькой» в географическом смысле страны над огромным и казавшимся вечным цин-ским Китаем в войне 1894-1895 гг. Но внимание привлекла, скорее, не победившая Япония, а побежденный Китай, на который (в Маньчжурии) распространялись российские интересы. Знаний о Японии оставалось мало, и этой страной всё еще интересовались недостаточно. Отдельные публикации в малодоступных «Сборниках материалов по Азии» (выходивших с 1883 г.) - не в счёт. Даже поездка на Дальний Восток и Японию летом 1903 г. военного министра А.Н. Куропаткина и составленный им по результатам этой поездки доклад остались без должного внимания. Недостаток реальной информации и недооценка Японии проявились в том, что Россия не разглядела появление новой сильной державы, а кроме того, создала условия для возникновения войны своими очень недальновидными действиями в Корее и на Ляодунском полуострове, злившими и провоцировавшими Японию. Если царское правительство и понимало это, то, во всяком случае, серьезно не опасалось нового «врага», поначалу и не считая Японию таковым.
Как в зеркале, такая позиция отразилась в политических карикатурах российских изданий. Японцы изображались молоденькими, маленькими, тщедушными. На одном из рисунков 1904 г. девушка в национальном русском платье - Россия - дерет за ухо мальчишку-японца, чтобы вывести его из комнаты, где за столом сидят «взрослые» -великие державы Европы. На другой карикатуре - грузный бог войны Марс, смеясь, пренебрежительно поглядывает на крошечную, опять же, фигурку суетливо-агрессивного япончика. (Отметим, что маленьким японец изображался не только на россий-
ских рисунках. Английский журнал «Punch», например, изображал в 1904 г. огромного русского медведя, побеждаемого небольшим по росту японцем. Но в данном случае причина лишь в сопоставлении величины, а не значимости - «большого» и «маленького»).
Показателен заголовок упомянутого выше подраздела монографии Т.А. Филипповой - «“Макаки”, “лягушки”, “змеи” и “коты” - зоология враждебности в ситуации шока». Именно такими эпитетами награждались японцы после того, как они начали военные действия против России, не ожидавшей войны и испытавшей в её начале истинный шок. «Когда началась последняя ужасная и несчастная война, - писал С.Ю. Витте, - то в архивах всех министерств можно было найти официальные доклады с высочайшими подписями, в которых император называет японцев макаками»9. Официальная пропаганда вторила. Побывавший на той войне врач и писатель В.В. Вересаев свидетельствовал: «В витринах магазинов ярко пестрели лубочные картины удивительно хамского содержания. На одной огромный казак с свирепо ухмыляющеюся рожею сёк нагайкою маленького, испуганно вопящего японца; на другой картинке живописалось, “как русский матрос разбил японцу нос”, -по плачущему лицу японца текла кровь, зубы дождем сыпались в синие волны. Маленькие “макаки” извивались под сапожищами лохматого чудовища с кровожадною рожею, и это чудовище олицетворяло Россию. <...> Русские патриотические газеты закипели воинственным жаром. Они кричали об адском вероломстве и азиатском коварстве японцев, напавших на нас без объявления войны»10. Вероломные, хитрые враги-японцы, крадучись пробирающиеся в ночи к русским крепостям с кинжалом в руке, являлись предметом осуждения и осмеяния в сатирических журналах военного времени.
На картинках и лубках тех лет Япония изображалась в виде раздувшейся толстой лягушки, как, например, на обложке «Будильника» в 1904 г., воспроизведенной в монографии. В связи с чем вспоминается так-
же знаменитый плакат под названием «Лягушка-дура у Порт-Артура». Среди рассматриваемых карикатур есть большой их ряд с изображениями американского дядюшки Сэма и англичанина Джона Булля, так или иначе вмешивающихся в конфликт. Автор делает акцент на том, что русско-японская война была необычной войной не только по уровню техники и по тактике. Она стала преддверием, первым шагом в большой войне, которая медленно заваривалась и охватила вскоре весь мир. На Дальнем Востоке сходились интересы Японии, России, Англии, США; Г ермания была заинтересована в том, чтобы увести Россию от Европы в сторону Востока. (Интересный замкнутый круг «вражды» - за «врагом с Востока» стоит «враг с Запада»). Неслучайно к концу XIX в. политической западной мыслью овладел миф о жёлтой опасности. Миф, который был выгоден политикам ведущих государств в преддверии мировой войны. «Азиатские народы, которые не будут разбужены нами, станут для России опасностью ещё большей, чем враги с Запада»11.
Итак, враг - «жёлтая опасность», враг, пока видимый лишь политикам, но не обществу. Образ его необходимо было воплотить и заставить «работать» в целях пропаганды. Какими средствами он воплощался - анализирует автор монографии. После поражения России в войне русская (а потом и советская) пропаганда усвоила драматический опыт знакомства с «солдатом Восхода солнца» и впредь относились к Японии и японцам иначе, считая их очень серьезным противником.
Значение военных конфликтов на Востоке (с участием России и без) в начале ХХ в. как предыстории и пролога грядущей мировой войны автор прослеживает на протяжении всей книги - с первой по шестую главу, воспроизводя на страницах многие сатирические рисунки, стихи и фельетоны на тему этих столкновений. Их подборка и анализ не оставляют сомнений в том, что наиболее вдумчивому и просвещенному читателю той эпохи опасность надвигающейся мировой катастрофы не могла не быть заметной.
Если о Японии к началу ХХ в. в России известно было очень мало, то о другом соседе - Османской империи - знания были самые основательные и исторически укоренённые. Отношения с ней в эту эпоху, как и в предыдущие времена - XVII-XIX вв. -были одним из основных направлений российской внешней политики (накануне Первой мировой войны только в азиатской Турции насчитывалось около 30 российских консульств). Это определяло и интерес к этой стране, и хорошую информированность о ней - Турции были посвящены многочисленные работы ученых-востоковедов, дипломатов, военных. И Турция, в отличие, например, от Японии - это противник традиционный (как-никак, уже 11 войн к тому времени с ней было, в подавляющем большинстве из которых Россия одерживала победы!) Но если образ коварного врага-япон-ца был актуален (с ним шла реальная война), то турок в рассматриваемый период -противник уже не опасный, даже никудышный, дряхлый. Именно таким предстает образ турка на рассматриваемых Т.А. Филипповой сатирических рисунках. Изображенная на картинках дряхлость «обобщенного» турка вызывала аллюзию с пожилыми османскими султанами: Абдул Хамидом II, правившим более тридцати лет, и его преемником Мехмедом V. На фоне дряхлой, старой турецкой власти молодым (но не юным), серьезным, энергичным и сильным изображался образ младотурка, олицетворявшего начавшиеся в Порте перемены.
Т.Ф. Филиппова задерживает внимание на такой экстравагантной теме, как женское начало в воплощении «образов Востока», посвящая ей очень интересную 4 главу монографии «Восточный соблазн». Художники и журналисты умело обыгрывали традиционную при изображении и восприятии Востока европейцами «женскую тему» - гаремы, многоженство, одалиски, танцовщицы... Анализ этой темы, по мнению автора, «обогащает исследование причудливой стилистикой журнальных трактовок “женщины Востока”, её реальной и надуманной сатириками роли в “делах мужчин”». При этом для
рисунков, стихов и анекдотов часто характерны издевательские насмешки - «смех над человеческой слабостью», «скабрезные намеки». Они не выглядят, однако, пошло, но помогают осмеиванию, усиливают «карнавальный» - по М.М. Бахтину - эффект «женских образов» в восточном контексте.
Остро-сатирическая трактовка турецких проблем, а этому в карикатурах уделено очень большое место, требовала от зрителя - российской интеллигенции - определенных знаний, эрудиции и умения хорошо разбираться в проблеме. «Правители-султаны», «турецкие чиновники», «младотурецкая революция» и «младотурецкий режим», «восстановление
конституции», «казни, зверства и потоки крови при новом режиме», «пантюркизм», «армянские реформы», «итало-турецкая война», «Балканские войны» и т.п. Непосвященному в эти дела зрителю картинка была бы и непонятна, и просто неинтересна!
Еще одно важное наблюдение Т. А. Филипповой при анализе российской сатирической журналистики: внешний враг - повод с юмором взглянуть на себя, отметить собственные ошибки, предрассудки и слабости -ретроспективно отрефлексировать ситуацию. Это особенно видно в сатире на «турецкие» темы, она менее воинственна, чем, например, антияпонская, и больше сконцентрирована на общих проблемах социальнополитических преобразований, то есть, говоря современным языком, на трудностях модернизации.
В своем предисловии к рассматриваемой монографии профессор В.И. Шеремет справедливо подчеркнул, что эта книга является одним из наиболее удачных примеров исследовательского проекта, посвященного «проблеме “Я” в зеркале проблем “иного”». Как пишет Т.А. Филиппова, происходило «постепенное преодоление “языка вражды” и риторик враждебности в пользу понимающей критики». При этом, анализируя такой источник, как российская сатирическая печать начала ХХ века, можно говорить о заслуге как авторов - художников и журналистов, обративших свой взгляд на «Восток», так и о растущей потребности в
рефлексии читателей и зрителей - российского просвещенного общества. Подобное достижение понимающей русской дореволюционной сатиры было приостановлено с началом Первой мировой войны, а затем полностью утрачено в советскую эпоху, когда образ врага упростился, став примитивным и скучным для восприятия. В этом, наверное, заключалась основная причина того, что разглядывать старинные сатирические журналы, а также читать об их истории мне доставляло и доставляет огромное удовольствие - с этого я начал свою скромную рецензию и этим хочу её закончить.
Примечания
1 Пропп В.Я. Проблемы комизма и смеха. Ритуальный смех в фольклоре (по поводу сказки о Несмеяне). М.: Лабиринт, 1999. С. 133.
2 Лихачев Д.С., Панченко А.М., Понырко Н.В. Смех в Древней Руси. Л.: Наука, 1984. С. 3.
3 Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М.: Наука, 1965. С. 105.
4 Славенсон В. Война и лубок // Вестник Европы. 1915. № 7. С. 91.
5 Это: «Очерки Японии», «Обозрение Японского архипелага», статьи в «Военных сборниках», «Русской мысли» и «Русском инвалиде», «Известиях Императорского Г еографического общества» - изданиях отнюдь не массовых. А также «Из воспоминаний М.И. Венюкова», выпущенных в Амстердаме в 1895-1901 гг.
6 См.: Энгельгардт М.А. Николай Пржевальский. Его жизнь и путешествия. СПб., 1891.
7 См.: Рыженков М.Р. «Патриотические газеты и журналы писали...» // Военно-исторический журнал. 2001. № 9. С. 63-64; Схиммельпеннинк ван дер Ойе Д. Навстречу Восходящему солнцу: как имперское мифотворчество привело Россию к войне с Японией. М.: НЛО. 2009. С. 62.
8 Витте С.Ю. Избранные воспоминания. 1849-1911. Т. 1. М.: Терра. 1997. С. 366.
9 Там же. С. 438.
10 Вересаев В.В. На японской войне // Собр. соч. в 5 т. Т. 3. М.: Правда, 1961. С. 5-6.
11 Ухтомский Э.Э. К событиям в Китае. Об отношении России и Запада к Востоку. СПб., 1900. С. 85.
