CC BY
327. Vinogradov S.V. Razvitie zernovogo rynka v gody novoj jekonomicheskoj politiki: problemy regulirovanija i konkurencii (na materialah Povolzh'ja) // Kaspijskij region: politika, jekonomika, kul'tura. - 2015. - №2 2 (43). - S. 24-30.
28. Postanovlenie IX Vserossijskogo s#ezda Sovetov ot 26 dekabrja 1921 g. «Po voprosu o vosstanovlenii i razvitii sel'skogo hozjajstva» // Reshenija partii i pravitel'stva po hozjajstvennym voprosam. V 5 t.: Sb. dok. za 50 let. T. 1. 1917-1928 gg. - M.: Politizdat, 1967. - S. 267-276.
29. Dekret CIK i SNK SSSR ot 11 aprelja 1924 g. «O porjadke primenenija postanovlenija ot 11 janvarja 1924 g. "O merah k oblegcheniju dlja krest'janstva pokupki sel'skohozjajstvennyh orudij"» // Sobranie uzakonenij i rasporjazhenij Rabochego i Krest'janskogo pravitel'stva za 1924 g. № 4772. Otdel pervyj. - M.: b.i., b. g. - St. 531. - S. 659.
30. Postanovlenie Soveta truda i oborony ot 5 ijulja 1922 g. «O plane usilenija sel'skohozjajstvennogo mashinostroenija» // Reshenija partii i pravitel'stva po hozjajstvennym voprosam. V 5 t.: Sb. dok. za 50 let. T. 1. 1917-1928 gg. - M.: Politizdat, 1967. - S. 316-317.
31. Dekret VCIK i SNK RSFSR ot 21 dekabrja 1922 g. «O vosstanovlenii sel'skogo hozjajstva i sel'skohozjajstvennoj promyshlennosti i ob organizacii dlja krest'janstva sel'skohozjajstvennogo kredita» // Reshenija partii i pravitel'stva po hozjajstvennym voprosam. V 5 t.: Sb. dok. za 50 let. T. 1. 1917-1928 gg. - M.: Politizdat, 1967. - S. 322-325.
32. Postanovlenie SNK RSFSR ot 11 maja 1923 g. «O porjadke obrazovanija obshhestv sel'skohozjajstvennogo kredita» // Denezhnoe obrashhenie i kreditnaja sistema SSSR za 20 let. Sbornik vazhnejshih zakonodatel'nyh materialov za 1917-1937 gg. / pod red. V.P. D'jachenko, N.N. Rovinskogo. - M.: Gosfinizdat, 1939. - S. 92.
33. Postanovlenie II S#ezda Sovetov SSSR ot 1 fevralja 1924 g. «Ob organizacii Central'nogo sel'skohozjajstvennogo banka» // Denezhnoe obrashhenie i kreditnaja sistema SSSR za 20 let. Sbornik vazhnejshih zakonodatel'nyh materialov za 1917-1937 gg. / pod red. V.P. D'jachenko, N.N. Rovinskogo. - M.: Gosfinizdat, 1939. - S. 99-103.
34. Ustav Central'nogo sel'skohozjajstvennogo banka SSSR, utverzhdennyj CIK i SNK SSSR 15 fevralja 1924 g. // Denezhnoe obrashhenie i kreditnaja sistema SSSR za 20 let. Sbornik vazhnejshih zakonodatel'nyh materialov za 1917-1937 gg. / pod red. V.P. D'jachenko, N.N. Rovinskogo. -M.: Gosfinizdat, 1939. - S. 103-106.
35. Golicyn Ju.P., Sokolov A.S. Nemeckij bank Sovetskoj Rossii (dejatel'nost' Nemecko-Volzhskogo banka sel'skohozjajstvennogo kredita v 1920e gg.) // Novejshaja istorija Rossii. - 2021. - T. 11, № 3. - S. 638-653.
36. Gosudarstvennyj arhiv Saratovskoj oblasti (GASO). - F. R-112. - Op. 1.
37. Gosudarstvennyj arhiv Astrahanskoj oblasti (GAAO). - F. R-504. - Op. 1. - D. 1.
38. GAAO. - F. R-504. - Op. 1. - D. 7.
39. Vinogradov S.V. Krizis v rybnoj promyshlennosti Volgo-Kaspijskogo bassejna v 1918-1924 gg.: prichiny i posledstvija // Sovremennaja nauchnaja mysl'. - 2014. - № 2. - S. 64-72.
ГАРДАШОВА СЕВИНДЖ АЛАШРАФ-КЫЗЫ - аспирант, Астраханский государственный университет им. В.Н. Татищева ([email protected]).
GARDASHOVA, SEVINDGE A. - postgraduate student, Astrakhan Tatishchev State University ([email protected]).
УДК 94:314.14(470.55/.58)"193" DOI: 10.24412/2308-264X-2024-2-121-125
АЖИГУЛОВА А.И. СМЕРТНОСТЬ НА ЮЖНОМ УРАЛЕ В 1930-Е ГГ.: СЕЛЬСКОЕ И ГОРОДСКОЕ НАСЕЛЕНИЕ2
Ключевые слова: народонаселение в СССР, демография, смертность, сельское население, городское население, факторы смертности.
В статье рассматриваются основные причины и динамика смертности среди городского и сельского населения Южного Урала в 1930-е гг. За основу исследования были взяты общенаучные методы анализа, сравнения, описания, частнонаучный метод статистики. Полученные данные свидетельствуют о существенной разнице в показателях между городским и сельским населением, в силу которой показатели смертности среди сельского населения значительно превышали показатели горожан рассматриваемого региона. Отмечается, что показатели смертности зависят от целого ряда биологических и социальных причин, прежде всего от социального и материального благополучия, условий труда, возрастных особенностей. Южный Урал в 1930-е гг. был вовлечен в масштабные социально-экономические и политические процессы, происходившие в советском государстве. Некоторые из этих процессов касались только сельской местности, некоторые - городской. Вместе с тем, и в городе, и на селе была значительной доля экзогенных факторов смертности.
AZHIGULOVA, A.I
MORTALITY IN THE SOUTHERN URALS IN THE 1930 YEARS: RURAL AND URBAN POPULATION
Key words: population in the USSR, demography, mortality, rural population, urban population, mortality factors.
The article examines the main causes and dynamics of mortality among the urban and rural population of the Southern Urals in the 1930s. The study was based on general scientific methods of analysis, comparison, description, and the particular scientific method of statistics. The data obtained indicate a significant difference in indicators between the urban and rural populations, due to which mortality rates among the rural population significantly exceeded those of urban residents of the region under consideration. It is noted that mortality rates depend on a number of biological and social reasons, primarily on social and material well-being, working conditions, and age characteristics. Southern Urals in the 1930s. was involved in large-scale socio-economic and political processes taking place in the Soviet state. Some of these processes concerned only rural areas, some - urban ones. At the same time, both in the city and in the countryside there was a significant share of exogenous mortality factors.
Южный Урал представляет собой многонациональный регион, включающий три субъекта Оренбургскую, Челябинскую области и Башкирию. С конца 1920-х годов здесь, как и во всем советском государстве, происходили масштабные события, связанные с проведением
2 Статья издана при финансовой поддержке губернатора Оренбургской области (стипендия для молодых ученых).
коллективизации, индустриализации, изменением административно-территориального деления, коренизацией и т.д. Социально-экономические и политические процессы в 1930-е гг. во многом обусловили демографические показатели рассматриваемого региона. Важной стороной демографических процессов является смертность. Смертность представляет собой статистический процесс, который складывается из множества единичных смертей. Демографы выделяют два основных фактора смертности экзогенный, происходящий под влиянием внешних причин, и эндогенный, складывающийся из естественных причин старения организма. В рассматриваемый период доля экзогенных факторов смертности была значительна. Ряд событий политического, социально-экономического характера обусловил высокие показатели смертности от внешних причин.
В историографии демографическим событиям данного периода уделялось немало внимания, но, учитывая масштабность и сложность происходивших событий, некоторые их стороны остались не раскрытыми. С начала 1920-х гг. выходили сборники официальных статистических отчетов, плановых показателей, на основе которых формируется исследовательская традиция (Волкова Е.З. [1], Кувшинникова М.П. [2] и др.). В основном авторами демографических трудов в то время были врачи, статистики, экономисты, проводившие анализ объективных статистических данных [3]. Впрочем, в 1930-е гг. острые события в общественно-политической жизни страны приводят к сокращению научной литературы по демографии. Целый ряд научных учреждений оказались закрытыми, некоторые демографы подверглись репрессиям. В то же время сведения о заболеваемости и смертности среди населения были в значительно степени засекречены. Хотя в этот период выходят официальные издания результатов переписей 1937 г. и 1939 г., но эти материалы отличались общей оценкой результатов.
Новый этап изучения демографических процессов начался в условиях оттепели 1960-1980-х гг. Появился ряд исследовательских работ [4-6], становятся доступными ранее засекреченные материалы. В 1980-е гг., а затем в постсоветский период, начинается новый виток интереса к демографическим проблемам 1920-1930-х гг., в частности, появляются труды Ю.А. Полякова [7], В.Б. Жиромской [7, 8], Л.Л. Рыбаковского [9], Г.Е. Корнилова [10], В.А. Исупова [11]. В этот период в исследованиях подчеркиваются происходившие в 1920-1930-е гг. изменения в типах воспроизводства населения - демографический переход.
Источниковая база рассматриваемого периода включает в себя результаты Всесоюзных переписей населения 1926 г., 1937 г., 1939 г. В них содержится основной пласт сведений о численности, составе, размещении населения. Подробные сведения о демографических процессах заключены в центральных и местных архивах, это отчеты органов ЗАГС. На протяжении 19201930-х гг. система учета населения обновлялась, вводились новые бланки для работников ЗАГСа, изменялись характеристики, подлежащие регистрации. Важной проблемой оставалась нехватка статистиков, работников ЗАГСов, особенно в сельских местностях, поэтому часть демографических событий осталась неучтенной. Сведения о рождаемости, смертности и ее причинах содержат архивные материалы органов здравоохранения, которые работали в тесном контакте с отделами ЗАГС.
Южный Урал в 1930-е гг. был вовлечен в социально-экономические события, связанные со строительством новых городов, промышленных, образовательных, медицинских учреждений. С одной стороны, это приводит к росту городского населения, позволяет повысить образовательный уровень, получить квалификацию, специализированную медицинскую помощь, с другой -сопровождается миграционными потоками, перенаселенностью жилого фонда, ростом травматизма. Экзогенные факторы смертности в 1930-е гг. составляли значительную долю от всех смертей. Так, миграционные потоки в города и скопление людей в коммунальных квартирах приводили к распространению инфекционных заболеваний, открывавшиеся больницы нуждались в медицинских специалистах, методы и темпы коллективизации привели к голоду 1932-1933 гг. и т.д.
Органы регистрации численности рождений и смертей в 1920-1930-е гг. только начинали свою работу, поэтому не могли охватить учетом все население. В результате часть демографических событий осталась не освещенной. С середины 1930-х гг. происходит становление системы текущего учета населения, разрабатываются специальные формы с графами о количестве смертей, рождений, национальной принадлежности и т.д. Система учета становится
подконтрольной НКВД. Получаемые сведения были засекречены, но процесс сбора демографической информации был существенно улучшен.
Начало рассматриваемого периода связано с трагическими событиями голода 1932-1933 гг., когда один из основных индикаторов смертности - младенческая смертность, значительно возрос. Рожденные в этот период дети были ослаблены из-за того, что организм матери также был истощен голоданием. Самые ослабленные дети рождались в деревне весной [8, с. 22]. Голод оказал долгосрочные последствия на следующие поколения, которые чаще подвергались заболеваниям из-за ослабленного иммунитета. Весенние и летние месяцы сопровождались ростом желудочно-кишечных инфекционных заболеваний, распространению которых способствовала теплая погода, скудное питание, слабая иммунная система. В этот период показатели смертности были высокими, но часть их оказалась не учтенной в силу ряда факторов.
В середине 1930-х гг. смертность на Южном Урале продолжала оставаться высокой и в количественном отношении составила 149 391. На долю сельской местности пришлось 76,5%, городской 23,5%, соотнесение смертности по полу в пользу женщин 52,7%, среди мужской части населения 47,3%. Рассмотрение соотношения смертности по административно-территориальным единицам Южного Урала следующее, БАССР 42,2%, Челябинская область 37,2%, Оренбургская область 20,6%. Во всех трех субъектах смертность в сельской местности превышает городскую, как на всем Южном Урале, самые высокие показатели смертности пришлись на Башкирскую АССР [12, л.л. 98-109(об)]. Социально-экономические события, происходившие в стране в это время, такие как реализация второго пятилетнего плана, способствовали тому, что были сделаны крупные шаги в области индустриализации, электрификации и пр. Однако все это требовало дополнительных физических усилий от населения.
В 1936 г. смертность на Южном Урале по сравнению с предыдущим годом возросла до 196 932, что было в 1,3 раза больше, чем в 1935 г. При этом на сельскую местность приходилось 88,1% умерших, тогда как на городскую - 11,9%. В части смертности мужского и женского населения наблюдался перевес в пользу последней на 5,6%. В региональном аспекте, на Башкирскую АССР приходилось 42,4% умерших, на Челябинскую область - 39,1%, на Оренбургскую область - 18,5% [13, л.л. 46-48, 103-105(об), 109-111(об)]. Показатели смертности возросли во всех трех регионах Южного Урала, в том числе доля смертей в сельской местности также возросла.
В июне 1936 г. было принято известное постановление 1936 г. «О запрещении абортов, увеличении материальной помощи роженицам, установлении государственной помощи многосемейным, расширении сети родильных домов, детских яслей и детских садов, усилении уголовного наказания за неплатеж алиментов и о некоторых изменениях в законодательстве о разводах», которое, с одной стороны, стало причиной распространения «подпольных» абортов со всеми возможными негативными последствиями, с другой - значительно повысило уровень благополучия среди населения, в связи с тем, что выросло число больниц, детских садов, яслей, были приняты меры поддержки матерей со стороны государства. Постановление 1936 г. является одним из самых обсуждаемых документов рассматриваемого периода, в том числе из-за политики государства, запрещавшей аборты, кроме определенных обстоятельств. В частности, отмечается, что повысилась младенческая смертность, потому что некоторые роды искусственно вызывались вне пределов больничных учреждений, потери понесла и значительная доля потенциальных матерей, которые из-за неправильно проведенного аборта в домашних условиях утратили фертильность. Помимо этого, запрет на проведение абортов способствовал тому, что часть проведенных операций по прерыванию беременности оказалась неучтенной и не вошла в статистику. В то же время, нельзя не видеть, что отмеченные меры способствовали быстрому росту населения страны, в том числе исследуемого региона.
Помимо этого, уже в 1937 г. показатели смертности на Южном Урале снижаются до 185 003, что было в 1,06 раз меньше, чем в 1936 г. При этом доля смертей в сельской местности составляла 72,9%, в городской - 27,1% (по субъектам Южного Урала - на Башкирию приходилось 38,9%, на Челябинскую область - 43,4%, на Оренбургскую - 17,7% от общего числа умерших [14, л.л. 115, 116, 118, 160, 161, 165, 176, 177, 179].
Отметим, что, несмотря на общее снижение показателей смертности по рассматриваемому региону, данный демографический показатель оставался весьма высоким по сельской местности
(в 2,7 раза больше в сравнении с городом). Между тем, в годы модернизации деревня оставалась главным источником ресурсов для нужд индустриализации, в том числе трудовых.
В 1938 г. смертность продолжала снижаться. Обще число случаев для Южного Урала составило 155 662, что было в 1,2 раза меньше по сравнению с 1937 г. и в 1,3 раза меньше по сравнению с 1936 г., при соотношении городской и сельской местности по количеству смертей 28,9% и 71,1%, соответственно (соотношение относительных показателей смертей по БАССР, Челябинской и Чкаловской (Оренбургской) областям 43,1%, 36,9%, 20%, соответственно) [15, л.л. 132, 136, 137, 142, 144, 145, 154, 155]. Смертность в сельской местности продолжала занимать лидирующие позиции, однако соотношение смертей в городской и сельской местности изменилось. Смертность в городах увеличилась (большая часть городских жителей в 1930-е гг. -это вчерашние сельчане).
Начавшийся процесс урбанизации сопровождался строительством новых городов, возведением новых промышленных центров. Крестьяне шли в города за обучением, профессией. Численность городского населения увеличивалась. Росла и городская смертность.
В 1939 г. смертность на Южном Урале составила 172 292, что было в 1,1 раза больше в сравнении с 1938 годом. Соотношение смертности в городской и сельской местности составило 27,1% и 72,9%, соответственно (распределение по регионам Южного Урала - Башкирия 39,1%, Челябинская область - 42,4%, Чкаловская область - 18,5% [16, л.л. 145, 146, 150, 155, 156, 158, 166, 167, 169].
Помимо процессов модернизации на показатели смертности влияли и иные факторы. В частности, нарастали острые события на международной арене, отразившиеся на демографическом поведении населения, происходили преобразования в армии, изменялся возраст и срок призыва в армию. Внешнеполитические события отразились на демографических процессах, происходивших накануне назревающего мирового конфликта.
Наглядно оценить смертность в городской и сельской местностях Южного Урала позволит График 1.
График 1.
Соотношение смертности в сельской и городской местности Южного Урала 1935-1939 гг.
250000
200000
150000
100000
50000
4480!
3512!
14266
152127
501
134820
4494!
110713
46713
2557
Город Село
1935
1936
1937
1938
1939
Исходя данных Графика 1, смертность в сельской местности Южного Урала в 1930-е гг. существенно превышала смертность в городах (в 1935 г. в 3,3 раза, в 1936 г. 3,4 раза, в 1937 г. в 2,7 раза, в 1938 г. 2,5 раза, в 1939 г. 2,7 раза.) Во-первых, это объясняется тем, что общее число городов на Южном Урале в начале 1930-х гг. было невелико. В 1926 г. в Башкирии их было 5, в Челябинском округе - 1, в Оренбургском округе - 4 (с учетом существовавшего административно-
0
территориального деления на момент 1926 г.); во-вторых, городская местность лучше была охвачена медицинской помощью; в-третьих, трудности сельского уклада жизни негативно сказывались на состоянии людей, их здоровье. В 1930-е гг. именно смертность в сельской местности являлась определяющей в показателях смертности всего Южного Урала. Во всех трех регионах Башкирской АССР, Челябинской и Чкаловской областях доля смертей в сельской местности превышало этот показатель в городах. Анализ смертности в селах Южного Урала следующий, в 1936 г. показатели увеличиваются в 1,3 раза, далее снижаются в 1937 г. в 1,1 раза, в
1938 г. в 1,2 раза, затем увеличиваются в 1,1 раза. В городской местности показатели смертности увеличиваются в 1936 г. в 1,2 раза, в 1937 г. 1,1 раза, затем снижаются в 1938 г. в 1,1 раза и в 1939 г. увеличиваются в 1,03 раза. Согласно Графику 1, максимальные показатели смертности в сельской местности приходятся на 1936 г., в городской местности этот показатель максимален в 1937 г. Это было время второй пятилетки, когда промышленный потенциал страны быстро увеличивался, а численность городского населения быстро возрастала за счет миграций из сел. К
1939 г. число смертей, как в селе, так и в городе по сравнению с 1938 г. выросла (внешнеполитическая ситуация обострялась, в военной сфере проводились преобразования). Таким образом, решающее влияние на показатели смертности населения Южного Урала в 1930 гг. оказали социально-экономические и политические факторы.
Литература и источники
1. ВолковЕ.З. Динамика народонаселения СССР за восемьдесят лет. - Л.: Гос. изд-во, 1930. - 272 с.
2. КувшинниковМ.П. Естественное движение населения РСФСР в 1920-1922 гг. // Вестник статистики. - 1925. - № 4-6. - С. 99135.
3. ЖуравлеваВ.А. Городское население Урала в 1920-1930-е гг.: историко-демографический анализ. Автореф. дисс. ... докт. ист. наук. - Екатеринбург, 2016. - 36 с.
4. УрланисБ.Ц. Рождаемость и продолжительность жизни в СССР. - М.: Госстатиздат, 1963. - 136 с.
5. Боярский А.Я. Население и методы его изучения: Сб. науч. трудов. - М.: Статистика, 1975. - 264 с.
6. Вишневский А.Г. Демографическая революция. - М.: Статистика, 1976. - 240 с.
7. Полвека под грифом "секретно": Всесоюзная перепись населения 1937 г. / В.Б. Жиромская, И.Н. Киселев, Ю.А. Поляков; Рос. акад. наук, Ин-т рос. истории. - М.: Наука, 1996. - 150 с.
8. Жиромская В.Б. Демографическая история России в 1930-е годы. Взгляд в неизвестное. - М.: РОССПЭН, 2001. - 280 с.
9. Рыбаковский Л.Л. Методологические вопросы прогнозирования населения. - М.: Статистика, 1978. - 208 с.
10. Корнилов Г.Е. Уральская деревня в период Великой Отечественной войны (1941-1945 гг.). - Свердловск: Изд-во Урал. унта, 1990. - 221 с.
11. Исупов В.А. Городское население Сибири: От катастрофы к возрождению (конец 30-х - начало 50-х гг. ). - Новосибирск: Наука: Сиб. отд-ние, 1991. - 288 с.
12. Российский государственный архив экономики (РГАЭ). Ф. 1562. Оп. 20. Д. 44.
13. РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 2. Д. 60.
14. РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 20. Д. 85.
15. РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 20. Д. 124.
16. РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 20. Д. 152.
References and Sources
1. Volkov E.Z. Dinamika narodonaseleniya SSSR za vosem'desyat let. - L.: Gos. izd-vo, 1930. - 272 s.
2. Kuvshinnikov M.P. Estestvennoe dvizhenie naseleniya RSFSR v 1920-1922 gg. // Vestnik statistiki. - 1925. - № 4-6. - S. 99-135.
3. Zhuravleva V.A. Gorodskoe naselenie Urala v 1920-1930-e gg.: istoriko-demograficheskij analiz. Avtoref. diss. ... dokt. ist. nauk. - Ekaterinburg, 2016. - 36 s.
4. Urlanis B.C. Rozhdaemost' i prodolzhitel'nost' zhizni v SSSR. - M.: Gosstatizdat, 1963. - 136 s.
5. Boyarskij A.Ya. Naselenie i metody ego izucheniya: Sb. nauch. trudov. - M.: Statistika, 1975. - 264 s.
6. Vishnevskij A.G. Demograficheskaya revolyuciya. - M.: Statistika, 1976. - 240 s.
7. Polveka pod grifom \"sekretno\": Vsesoyuznaya perepis' naseleniya 1937 g. / V.B. Zhiromskaya, I.N. Kiselev, Yu.A. Polyakov; Ros. akad. nauk, Int ros. istorii. - M.: Nauka, 1996. - 150 s.
8. Zhiromskaya V.B. Demograficheskaya istoriya Rossii v 1930-e gody. Vzglyad v neizvestnoe. - M.: ROSSPEN, 2001. - 280 s.
9. Rybakovskij L.L. Metodologicheskie voprosy prognozirovaniya naseleniya. - M.: Statistika, 1978. - 208 s.
10. Kornilov G.E. Ural'skaya derevnya v period Velikoj Otechestvennoj vojny (1941-1945 gg.). - Sverdlovsk: Izd-vo Ural. un-ta, 1990. - 221 s.
11. Isupov V.A. Gorodskoe naselenie Sibiri: Ot katastrofy k vozrozhdeniyu (konec 30-h - nachalo 50-h gg. ). - Novosibirsk: Nauka: Sib. otd-nie, 1991. - 288 s.
12. Rossijskij gosudarstvennyj arhiv ekonomiki (RGAE). F. 1562. Op. 20. D. 44.
13. RGAE. F. 1562. Op. 2. D. 60.
14. RGAE. F. 1562. Op. 20. D. 85.
15. RGAE. F. 1562. Op. 20. D. 124.
16. RGAE. F. 1562. Op. 20. D. 152.
АЖИГУЛОВА АЛЬБИНА ИСЛАМОВНА, - кандидат исторических наук, доцент кафедры всеобщей истории и методики преподавания истории и обществознания, Оренбургский государственный педагогический университет ([email protected]). AZHIGULOVA, ALBINA I. - Ph.D. in History, Associate Professor of the Department of General History and Methods of Teaching History and Social Studies, Orenburg State Pedagogical University ([email protected]).
