CC BY
114
Вестник ПСТГУ
II: История. История Русской Православной Церкви
2007. Вып.3 (24). С. 54-78
Служба и материальное обеспечение приходского духовенства Московской епархии в начале XX в.
Белоногова Ю.И.
к.и.н., заместитель декана по учебной работе Исторического факультета ПСТГУ
Статья посвящена вопросу материального обеспечения приходского духовенства Московской епархии в начале XX в. В ней затрагиваются проблемы источников финансирования духовенства, отношения к нему крестьян, устройства благотворительных учреждений для малоимущих членов клира. Анализируются меры правительства, обсуждение данного вопроса на Поместном Соборе 1917—1918 гг. и в периодической печати начала XX в.
Вопрос материального обеспечения духовенства очень остро стоял в начале XX в. «Материальное положение нашего духовенства не из завидных, — пишет современник. Небогато живут наши сельские священники; только при деревенской простоте жизни и можно сводить концы с концами. Притом и это скудное обеспечение дается со страшною тяготою и постоянными уколами совести: и у народа ничего нет, а священник все же должен с него брать»1. Материальное обеспечение духовенства на протяжении всего синодального периода было вопросом, стоявшим перед правительством. Во второй половине XIX в. жалование получала только половина всех причтов. В среднем на один причт приходилось 219 рублей, которые надо было разделить на священника, диакона и псаломщика2. Сельское духовенство было вынуждено обрабатывать землю наравне с крестьянами, что, безусловно, мешало исполнению ими пастырских обязанностей.
Правительство не оставляло без внимания столь плачевное положение служителей Церкви: манифест Николая II от 26 февраля
1 Необычные для нашего времени речи // Московские Церковные ведомости. 1906. № 31. 6 авг. С. 313.
2 См.: Пашинцев Д.А. Благотворительная деятельность Русской Православной Церкви во второй половине XIX - начале XX века / Дис. на соиск. уч. ст. к.и.н. м., 1995. с. 68.
1903 г. провозгласил меры по «проведению в жизнь мероприятий, направленных к улучшению имущественного положения православного сельского духовенства». В 1910 г. при Святейшем Синоде был организован особый отдел по разработке плана мероприятий для материального обеспечения духовенства. Расходы казны на духовенство постоянно росли: если в 1907 г. они составляли 29 300 213 рублей, то в 1917 г. — уже 66 791 837 рублей. Максимальная статья расхода приходилась на содержание городских и сельских священно- и церковнослужителей. Но эти увеличения не могли решить финансовой проблемы: материальная помощь не покрывала потребностей Церкви. Выплаты из казны на содержание приходского духовенства были увеличены в 1909 и 1910 гг. на 500 000 рублей, в 1911 г. на 580 000 рублей, а в 1912 г. на 600 000 рублей, но и они не покрывали все потребности. Подсчеты Святейшего Синода еще в 1896 г. показали, что при выплате в среднем на каждый приход по 400 рублей ежегодно потребуется дополнительная сумма в 1 600 000 рублей. С тех пор число приходов и клириков значительно увеличилось. В 1910 г. жалованье получало духовенство 29 984 приходов, а в 10 996 приходах все еще не имело его, хотя государство выделило на эти цели 13 млн. рублей. Представленный в 1913 г. в IV Государственную думу законопроект «Об обеспечении православного духовенства» предусматривал для священников годовое содержание в 2400, для диаконов — в 1200 и для псаломщиков — в 600 рублей. (Средняя годовая зарплата рабочего составляла 263 рублей 60 копеек)3. Основой этих доходов должны были стать государственные «нормальные оклады» в 1200, 600 и 300 рублей соответственно; другую половину предполагалось получить за счет постоянного налога на приходы или поступлений с церковных земель, если таковые имелись. Характерно, что само сельское духовенство рассматривало свои потребности значительно скромнее. Священник Платон Орлов писал, что его приход села Жорова Смоленского уезда «в материальном отношении был средним и на долю священника приходилось 650-600 рублей»4.
Начало Первой мировой войны в 1914 г. помешало дальнейшему обсуждению этого законопроекта. Бюджет Святейшего Синода на 1916 г. предусматривал на содержание духовенства (включая и миссионеров) сумму в 18 830 308 рублей; но ее едва хватило, чтобы обеспе-
3 См.: Поршнева О.С. Крестьяне, рабочие и солдаты России накануне и в годы Первой мировой войны. М., 2004. С. 120.
4 Центральный исторический архив Москвы (далее: ЦИАМ). Ф. 203. Оп. 480. Д. 19. Л. 2.
чить чуть более двух третей всех приходов5. Все меры, предпринимавшиеся государством, имели в виду исключительно штатное, то есть реально служащее духовенство. Они никак не способствовали обеспечению священнослужителей, ушедших на покой, их вдов и осиротевших детей.
Вопрос материального обеспечения духовенства стоял столь остро, так как священнослужители выполняли целый ряд функций, в настоящее время осуществляемых государством. Они ведали местной статистикой, регистрировали и выписывали метрические документы (о рождении, браке, смерти). Только эта деятельность уже давала им право рассчитывать на помощь от государства. Обер-прокурор Святейшего Синода К.П. Победоносцев во всеподданнейшем отчете сообщал: «Если принять во внимание возлагаемые на духовенство многоразличные обязанности по долгу службы, те требования, какие предъявляет к духовенству нынешняя жизнь и современное общество и, наконец, вообще служебное положение духовенства, требующее лиц с известным образовательным цензом и, следовательно, с известными умственными запросами и нравственными убеждениями, то справедливость требует признать, что получаемое духовенством вознаграждение за свои труды действительно далеко недостаточно, а сам способ получения этого вознаграждения и условность его размеров слишком тяжело отзывается на нравственном состоянии духовенства»6. Складывающееся плачевное положение становилось причиной того, что многие наиболее активные деятели отказывались от церковного служения. «Бесправие и материальная необеспеченность — вот два главных зла, боязнь которых отталкивает от службы на церковном поприще», — писала газета «Церковный вестник» в 1910 г.7
Церковные доходы вплоть до Поместного Собора 1917-1918 гг. делились по особым правилам, утвержденным 24 марта 1873 г., и на основании определения Святейшего Синода от 16-24 декабря 1887 г. По этим правилам весь доход делился на шесть частей: священник получал три части, диакон — две части, псаломщик — одну часть. Такое распределение дохода в начале XX в. не удовлетворяло многих, особенно было недостаточно содержание псаломщиков. Данный во-
5 См.: Полное собрание законов Российской Империи (далее - ПСЗ). 22. № 22581; 30. № 33701; 31. № 34890, 35315; Стенографический отчет Государственной думы 3 созыва. Сессия 2. Заседание 34. С. 2091; Сессия 5. Добавление № 119; 4 созыва. Сессия 4. Заседание 27. Добавление. С. 2379. К началу 1913 г. жалованьем были обеспечены в целом 31 218 приходов (Отчет... за 1911-1912 гг. С. 174-188).
6 Церковные ведомости. 1905. № 35.
7 Церковный вестник. 1910. № 29 (22 июля). С. 891.
прос был столь важен, что был рассмотрен на Поместном Соборе. Докладчик собора священник Николай Карташев охарактеризовал ситуацию, сложившуюся перед революцией: «Скудость содержания, получаемого псаломщиками, во многих местах была нищенской. Получаемое ими обеспечение далеко ниже самой скромной прожиточной нормы. Нередки случаи, что псаломщики не только не в состоянии дать образование своим детям, но едва могут прокормить их. Они вынуждены, в ущерб своим прямым обязанностям, заниматься самыми трудными и черными работами, нанимаясь в услуги богатым прихожанам и отдавать в наймы своих детей»8. А ведь в начале XX в. большинство священнослужителей было из детей псаломщиков. Священники, располагая большими возможностями, старались давать детям гимназическое образование, которое позволяло лучше устроить свою жизнь. Интересно, что улучшить положение псаломщиков Собор предполагал за счет священников, получавших в три раза больше. Но и положение священников, по мнению Отдела Поместного Собора о правовом и имущественном положении духовенства, было плачевным: «священники в очень многих приходах и даже целых епархиях бедствуют»9. На соборе раздавались голоса о том, что духовенство голодает в прямом смысле слова10.
У духовенства было несколько источников дохода. В частности, они имели право пользоваться землями церкви, которую сдавали в аренду или обрабатывали самостоятельно. Нормой земельные наделы стали около 1567 г. — тогда это была единственная всеобщая форма обеспечения низшего клира11. По мнению П.В. Знаменского, владение землей ставило духовенство в один ряд с рабочим классом: «.Это отвлекало духовное лицо от исполнения его прямых духовных обязанностей и унижало его, делая ничем не отличным от мужика»12. В начале XX в. каждому храму полагалось около 33 десятин земли, доход с нее был, как правило, очень небольшой. Распределялась она таким образом: 16 1/2 десятин — священнику, 8 1/4 десятин — диакону и по 4 1/8 десятины — псаломщикам. По словам священника В. Востокова, «земля в огромном большинстве случаев эксплуатируется самим духовенством и возделывается нередко, а псаломщиками почти
8 Деяния Священного Собора Православной Российской Церкви 1917-1918 гг. Т. 3. М., 1994. С. 190.
9 Там же. С. 191.
10 См.: Там же. С. 212.
11 См.: СтефановичП.С. Приход и приходское духовенство в России в XVI-XVII веках. М., 2002. С. 167-168.
12 Знаменский П.В. Приходское духовенство на Руси. Приходское духовенство в России со времени реформы Петра. СПб., 2003. С. 118.
всегда, их личным трудом. Продукты сельского хозяйства обыкновенно и употребляются самим духовенством»13. Духовенство уделяло большое внимание сельским промыслам: «Сельское духовенство извлекает средства к жизни не от одних приношений за требоисполне-ние и прочая, совершаемые для прихожан, а ему пособником в сем случае является и надельная земля; умелое занятие последней даже при недостаточных денежных средствах от прихода дает безбедное существование духовенству»14.
На то, что занятие сельским хозяйством остается актуальным, указывала и церковная периодическая печать. Так, священник Николай Лебедев опубликовал в «Московских церковных ведомостях» две статьи о пчеловодстве и садоводстве как источниках материального обеспечения духовенства15. Он дает советы, как лучше разводить сад: у него самого 30 яблонь, с которых получает прибыль около 18 рублей с дерева — всего 540 рублей в год. Некий сельский священник писал, что его занятие земледелием принесло «реальные плоды», он выращивал овес16. В 1903 г. жители села Ново-Озерецкого Московского уезда отмечали 35 лет служения у них в сане священника о. Никифора Соловьева. «Московские церковные ведомости» в заметке об этом событии отметили, что о. Никифор неустанно занимался пчеловодством и огородничеством, даже получил две медали за участие в различных выставках пчеловодов17.
К сожалению, не всегда церковная земля была приспособлена для использования, поэтому далеко не все духовенство могло столь прибыльно заниматься сельским хозяйством. Для большинства земля оставалась лишь вспомогательным, добавочным доходом18. Священник Алексей Зверев села Прусс Московского уезда, направляя просьбу о переводе, писал: «К несчастью, занимаемое мною место, хотя и имеет надел в 33 десятины 1500 кв. сажень, но обрабатывать его не представляется никакой возможности. Расположена причтовая земля от церкви далеко, разбросана по частям; кроме невозможности с этой стороны производить на ней что-либо — вся она заросла кустарником. Ни пахотной, ни луговой земли среди ее нет»19. Священник се-
13 Московские церковные ведомости. 1906. № 24 (18 июня). С. 146-147.
14 ЦИАМ. Ф. 203. Оп. 480. Д. 55 (О замещении священнической вакансии при Спасской села Ильинского-Толбузина Клинского уезда). Л. 8-9.
15 См.: Московские церковные ведомости. 1906. № 43; 1907. № 3.
16 См.: Начало трудного пути (Продолжение воспоминаний сельского священника) // Московские церковные ведомости. 1907. № 2 (14 янв.) С. 46-51.
17 См.: Московские церковные ведомости. 1903. № 2 (12 янв). С. 20.
18 См.: Отзывы епархиальных архиереев по вопросу о церковной реформе. М., 2004. Т. 2. С. 587.
19 ЦИАМ. Ф. 203. Оп. 480. Д. 15. Л. 8-9.
ла Горбасьева Клинского уезда Сергей Успенский, подавая просьбу о переводе в село Дергинево, писал: «Земля дохода причту не дает никакого: покрытая мхом и кочками, — самому ее обрабатывать очень трудно и в аренду ее никто не берет»20. Священник села Никольского Московского уезда Сергей Успенский писал: «Земля по своей мало-плодородности и дороговизне рабочих сил при ее обработке часто вместо дохода приносит убыток»21. Священник села Никулина Подольского уезда в 1910 г., подавая прошение с просьбой о переводе, сообщал о «скудости» своего обеспечения: «Нужда беспокоит все более и более, я занимаюсь земледелием, нередко берусь сам за соху и за косу, но неурожаи последних лет за мои труды и заботы, кроме убытка, ничего не принесли»22.
Служители некоторых храмов получали жалование, так как приходы их были столь бедны и малочисленны, что не могли содержать церковнослужителей. После реформ 1860-х гг. церкви часть своего дохода стали перечислять в банк под проценты для накопления капитала, чтобы существовать на проценты от него. В начале века некоторые храмы получали проценты с этих капиталов, но доходы эти зависели от величины внесенных денег, поэтому для многих бедных церквей, которые были не с состоянии скопить первоначальный капитал, это были очень незначительные суммы.
Одним из источников материального обеспечения духовенства в начале XX в. были пожертвования по церквям. «Ведомости о сборах и пожертвованиях и о хищениях по церквям» отражают структуру доходов храмов23. Доходы церквей делились на несколько групп: 1. Кружечный и кошельковый сбора; 2. Чистая свечная прибыль; 3. Плата за отданные в наем дома и лавки; 4. Проценты с церковных капиталов; 5. Пожертвования на призрение бедного духовенства; 6. В пользу соборов, монастырей и церквей; 7. В пользу монашествующих причтов; 8. В пользу богаделен; 9. На православные церкви и школы в западных губерниях; 10. На распространение Православия на Кавказе; 11 На распространение Православия среди язычниками Империи; 12. В пользу церкви Св. Гроба Господня; 13. На православных паломников в Палестине; 14. В пользу раненых и больных воинов;
20 ЦИАМ. Ф. 203. Оп. 480. Д. 22 (О назначении заштатного священника Петра Соколова для исправления священнических обязанностей при Преображенской села Доршева церкви Клинского уезда и об освобождении его от сего назначения). Л. 4.
21 Там же. Оп. 763. Д. 123. Л. 3.
22 Там же. Оп. 480. Д. 24 (О замещении священнической вакансии при Успенской села Малинина церкви Коломенского уезда). Л. 21.
23 См.: Там же. Оп. 401. Д. 14. Л. 2.
15. В пользу церковно-приходских школ; 16. Прочее (Название этой строки заполнялось на месте).
Основные статьи дохода Московской епархии: в 1903 г. за отданные внаем дома, земли и лавки поступило более 35%, чистой свечной прибыли — более 21%, кружечного и кошелькового сбора — более 20%, поступлений в пользу церкви Гроба Господня — почти 15% от суммы всех поступлений. В 1904 г. за отданные в наем дома, земли и лавки поступило более 35%, чистой свечной прибыли — почти 22%, кружечного и кошелькового сбора — более 20%, поступлений в пользу церкви Гроба Господня — почти 14% от суммы всех поступлений.
В сельских благочиниях по величине поступлений на первом месте идут поступления в пользу церкви Св. Гроба Господня (почти 53% в Наро-Фоминском благочинии и более 40% в Городищенском благочинии). Далее размеру вносимых сумм в Наро-Фоминском благочинии следуют: чистой свечной прибыли — более 20%, кружечного и кошелькового сбора — более 19%. В Городищенском благочинии наоборот: кружечного и кошелькового сбора — почти 27%, чистой свечной прибыли — более 16%. В обоих благочиниях, в отличие от столичных городов, мала доля поступлений за сданные в наем дома, земли и лавки.
За рассмотренные годы были невелики пожертвования как на призрение бедного духовенства, так и в пользу монашествующих при-чтов. На призрение бедного духовенства в 1903-1904 гг. было получено примерно 0,6% от общих сумм. Суммы, собранные в пользу монашествующих причтов в 1903-1904 гг., — только по 0,004% от общей суммы пожертвований. Например, в 1913 г. сумма пожертвований на призрение бедных духовного звания составляла по всем церквям епархии, не считая Москвы, 3884 рубля 30 копеек. При численности 1137 церквей, духовенства — 2664 священно- и церковнослужителей и 138 находящихся за штатом, сумма была просто ничтожной24.
Главным доходом причта были пожертвования за требоисполне-ние. Этот доход был, вероятно, современен введению в России христианской веры25. По церковным канонам, таинства должны преподаваться без всякой оплаты, они не могут служить предметом купли-продажи. Поэтому деньги, даваемые за это, — мера благодарности, точный размер которой никогда не устанавливался законодательно, каждый хорошо знал обычай и давал согласно сложившейся традиции. В начале XX в. эта добровольность пожертвований и послужила одной из причин ухудшения материального положения и отношений
24 См.: ЦИАМ. Ф. 203. Оп. 484. Д. 282. Л. 34-34.
25 См.: Знаменский П.В. Указ. соч. С. 104.
духовенства с прихожанами. Священник обязан был совершать все просимое православным христианином безвозмездно — тот же может благодарить согласно своему желанию. Духовенство в этот период очень ясно почувствовало свое положение просителя.
Интересно дело 1909-1910 гг. о снятии с себя сана священником Воскресенской церкви села Кондратьева Коломенского уезда Алексея Златоустова. Отец Златоустов оставил место своего служения и был запрещен в священстве. Он объясняет это вынужденными причинами — «неимение жилища и квартиры», оторванностью от детей, лишенных матери. В сложившейся ситуации иерей просит о сложении сана, так как для пропитания себя и детей хочет поступить на частную службу («хотя в душе был и остаюсь священником и с священным саном расставаться не желал бы»)26. На все вразумления он отвечал: «Если епархиальное начальство даст мне место, я откажусь от мысли сложить сан, в противном случае я вынужден искать другое занятие»27. Для священнослужителей приход был единственным способом существования, и они полностью зависели от своих прихожан, ведь по законам духовенству запрещалось заниматься торговлей, различными формами предпринимательства.
Служители Церкви для получения дополнительного заработка преподавали в школах. Священники занимались письмоводительством в благочинных и волостных правлениях, сельским хозяйством, клали печи, подрабатывали по найму у крестьян28. Материальное положение духовенства было столь затруднительным, что вынуждало его подрабатывать, заниматься не только обязанностями клирика церкви. Это сильно понижало статус клириков, создавая к ним определенное пренебрежительное отношение, что сказывалось и на их пастырском служении.
Священник был для крестьян исключительно исполнителем церковных треб. Он был необходим только для того, чтобы крестить детей, венчать, исповедовать и причащать, отпевать умерших. Это объясняет и отношение народа к духовенству: с одной стороны, благоговение к духовному званию, с другой — презрение и насмешливое отношение к его носителю. Пастырь нужен был крестьянину лишь для совершения какой-нибудь церковной требы, вне служения его можно было и не уважать. Отсюда и финансовые взаимоотношения —
26 ЦИАМ. Ф. 203. Оп. 480. Д. 584 (Дело о снятии сана со священника Алексея Златоустова Воскресенской церкви села Кондрева Коломенского уезда). Л. 5-6.
27 Там же. Л. 12.
28 См.: Православная вера и традиции благочестия у русских в XVШ-XX вв. Этнографические исследования и материалы. М., 2002. С. 168.
священник для крестьян был обыкновенным наемником, с ним договаривались о плате, как и в других житейских делах, с ним торговались, стремились, не считая зазорным, обмануть. Усугубляло ситуацию то, что само священство смотрело на свое служение как на ремесло, источник содержания, доходную статью. «Они, — по словам епископа Енисейского Евфимия (Счастнева), совершают требоис-полнения, совершают Литургии, исповедуют прихожан, отправляют и иные пастырские обязанности, но делают это довольно часто без участия сердца, хладнокровно, — так, как большинство чиновников относятся к исполнению обязанностей, возложенных на них службой»29. Начало XX в. — время, когда особенно остро встал вопрос о невозможности сохранения подобной ситуации, когда народ перестал воспринимать Церковь как неотъемлемую часть своей жизни. Священник должен был стать не только исполнителем треб, но и проповедником, завоевать снова высокий нравственный авторитет, неотъемлемый от его сана.
Поскольку основным источником дохода служителей Церкви по-прежнему оставалась плата за требы и пожертвования, они полностью зависели от своих прихожан. С горечью описывает права и обязанности приходского священника иерей Н. Сокольский, сам испытавший все тяготы жизни священника. Его статья в «Церковном вестнике» так и называется «Горькая истина». «При определении на место священнику ставят такие требования: священнодействуй, совершай множество треб, паси словесное стадо, проповедуй благовременно и безвременно, веди внебогослужебные собеседования в храме и приходе, служи и вечерни с акафистами по воскресеньям, заводи церковно-приходские школы, к открытию которых сам изыскивай и средства, выстрой для нее и здание, попроси у прихожан для школы дров, сторожа и все, что потребно для жизни, законоучительствуй в этих школах и веди ее хозяйство совершенно бесплатно; по церкви веди приходно-расходные книги, пиши метрики, исповедные росписи, обыск, отчетность по церкви и попечительству, в последнем председательствуй и т. д. и все представляй по начальству, за что и получай только выговор при неисполнении без всякого „спасибо“ при аккуратности. Затем выдавай всякие выписи, сведения, справки, статистику во всевозможные правительственные учреждения, всем и всякому, кто только имеет право писать за №-ром отношения с присовокуплением представить „немедленно“. Посещай и другие школы прихода и только за это ты получишь, пожалуй, что сносную плату. Что же касается всего вышеперечисленного, то за все эти труды и
29 Отзывы епархиальных архиереев. М., 2004, Т. 2. С. 605.
62
обязанности, несовместимые званию и непосильные для духовенства вообще, а одному священнику в особенности, — питайся, содержи семью, воспитывай детей в учебных заведениях, на доброхотные подаяния от прихожан, т. е., говоря проще и откровенней, — живи чем хочешь и как знаешь, до этого нет никому никакой заботы и дела»30. Так представляли свое положение священнослужители, они не видели внимания к своим нуждам со стороны как светского, так и церковного начальства. «Жизнь бедного клирика сельского с семейством продолжает быть страшной драмой. Сельское духовенство обречено безмолвно терпеть нужду, а когда эта злая беспощадная спутница нашей жизни станет невыносимой, то есть средство из нее выйти, это — надоедать начальству просьбами о переводе на другое, более богатое место. Митрополит обращает свое благостное внимание на такие просьбы, переводит на другое место. Но эта мера не исцеляет всего недуга», — писал священник В. Лебедев31. Необходимо отметить, что клирики, недовольные своим местом, внимательно следили за открывающимися вакансиями. В делах о назначении количество просителей зависит напрямую от доходности места, его расположения относительно города, железнодорожной станции. Практика перехода из одного прихода в другой в поисках лучшего сложилась еще в Древней Руси и прочно укоренилась в сознании священнослужителей. «Старинная свобода перехода с места на место, общая всем чинам Древней Руси, долее всех сохранялась в духовенстве», — писал П.В. Знаменский32. До XVII в. существовал целый класс бродячих «попов». Это явление отрицательно сказывалось на взаимоотношениях с прихожанами, священник, часто меняя свое место служения, не имел достаточно времени расположить к себе прихожан, познакомиться близко с ними и их семьями, войти в их частные нужды. А это приводило к тому, что крестьяне, плохо зная священника и не имея к нему привязанности, не заботились о его благосостоянии.
При обширности приходов само духовенство и прихожане очень редко хотели увеличивать штаты, так как для священнослужителей это означало уменьшение доходов, а для прихожан увеличение расходов. Напротив, штаты строго соблюдали, а иногда даже стремились сократить. Разногласия в разделе дохода чаще всего служили причиной раздоров между клириками. Благочинный Дмитровского уезда священник Дмитрий Березкин подал донесение на своего диакона
30 Никольский Н., свящ. Горькая истина // Церковный вестник. [СПб.]. 1910. № 33 (19 августа). С. 1016.
31 Лебедев В., свящ. Насущные вопросы жизни сельского духовенства // Московские церковные ведомости. 1906. № 37. 17 сент. С. 454.
32 Знаменский П.В. Указ. соч. С. 60.
Лаврова: «Января 6-го дня в алтаре, во время чтения моего после Литургии благодарственных молитв, считал деньги диакон и ругал меня, называя меня бессовестным, скотиною и цыганом за то, что я сам по обычаю объявил брак; Января 10 дня во время употребления мною Святых Даров опять диакон ругал меня теми же словами, только вместо слова цыган, употребил слово «свинья» за то, что я не дал ему денег в счет процентов, как в прошлом году.»33 Через несколько месяцев священник Березкин подает новое прошение об упразднении диа-конской вакансии, мотивирует он это скудостью содержания: 1000 крестьян в начале века были не в состоянии содержать трех клириков с семьями. Диакону приходилось постоянно просить помощи из епархиального попечительства. «Диакон Николай Лавров в феврале месяце сего года (1904. — Ю.Б.). Вашим Высокопреосвященством переведен в другой приход, и его место, за неявкою достойных людей, которые бы пожелали поступить на его место, доселе остается праздным. Это, помимо причта села Баркова, ясно показывает скудость средств содержания его. в приходе села Баркова осталось душ мужского пола 510 и женского 575 из числящихся прихожанами, неизвестно где живущими 75-ю душами мужского пола. для меня, человека несемейного, незнакомого с пышною жизнью, дохода, получаемого и от 510 душ мужского пола достаточно на содержание себя с дочерью; для меня лично, штатный ли диакон, на псаломнической ли вакансии будет он, все равно, но для других священников, в особенности для семейных, при нынешней дороговизне содержания, не все равно, они вовсе не пожелали бы иметь третье лицо в составе причта»34.
Диакон Дмитрий Широгоров и псаломщик Иоанн Успенский села Никольского Богородского уезда подали в феврале 1905 г. прошение о закрытии второй вакансии псаломщика (по штату священник, диакон, 2 псаломщика). «Такой штат причта для наших прихожан обременителен, и содержание его будет весьма недостаточно, при том и обеспечение в пользу причта нет никакого — на весь причт процентов получается 70 рублей 33 копейки в год. Земли при церкви хотя и имеется законная пропорция 33 десятины, но из них 11 десятин луговой. которую снимают иногда покос рублей за 45, а иногда дешевле; остальная же земля. большая часть болотная и поросшая мелким кустарником, пахотной тоже очень небольшое количество»35.
Часто крестьяне желали иметь диакона для полноты богослужения, но его материально обеспечить не могли, поэтому просили себе
33 ЦИАМ. Ф. 203. Оп. 474. Д. 15. Л. 18-19.
34 Там же. Л. 134-134 об.
35 Там же. Л. 24-24 об.
диакона на псаломнической вакансии, то есть диакона, который бы получал доход псаломщика. Например, с таким прошение обратились крестьяне церкви Покрова Пресвятой Богородицы, села По-кровское-Давыдково Звенигородского уезда. «Для большей полноты службы Господней нам желалось бы иметь диакона, — но средства к содержанию нашего прихода не позволяют нам иметь диакона, так как в нашем приходе всего лишь 590 душ мужского пола, место ненужное, жалования нет, и причт наш содержится лишь доходами да землею 33 десятины, которую сам обрабатывает»36.
Материальная недостаточность отодвигала на задний план проблемы, связанные с малочисленностью духовенства. Служить одному священнику в приходе на 1000-1500 человек было достаточно сложно. Это не только служба в выходные, праздники и посты, но исповедь и причащение всех прихожан не реже одного раза в год, отпевания, крестины, венчания. Обычно к одному храму было прикреплено несколько деревень, находившихся на различном расстоянии друг от друга; клирик должен был ездить исполнять различные требы: соборование тяжелобольных, причащение умирающих, служение молебнов. Все эти обязанности ложились целиком на священника. Помимо прямых богослужебных обязанностей, клирики вели множество бумаг и отчетов, подаваемых в Консисторию, метрические книги, должны были выдавать справки о рождении, смерти и венчании, что тоже занимало время. Но из-за скудости содержания увеличение штата было невозможно.
Если церковнослужители могли найти более прибыльное занятие, они иногда выходили за штат. Например, «Дело об увольнении псаломщика Рождественского за штат в связи с ревматизмом», датированное 1907 г. Псаломщику Рождественскому было всего 29 лет, он состоял под судом по обвинению его с женою в неблагоповедении. Благочинный священник Алексей Львов предполагал, что болезнь причетчика была лишь предлогом: «Мне думается, у него иной мотив выйти за штат, и думаю вот какой: освободиться от настоятелей, благочинных, кои делают ему замечания, внушения, чинят на него донесения. он, действительно, хороший чтец, и еще лучше — певчий, обладает хорошим голосом, а посему он, вероятно, думает, что такую-то копейку, которую он получает в Алферьеве, он заработает и частно, а по крайней мере, будет свободен»37. Священническое служение было для духовенства, особенно сельского, далеко не всегда надежным
36 ЦИАМ. Ф. 203. Оп. 480. Д. 221 (1910 год. На непраздные и подлежащие закрытию места). Л. 56-57.
37 Там же. Оп. 478. Д. 1. Л. 15-16.
средством существования, скорее неизбежностью, иногда им приходилось искать средства к существованию вне стен церкви38.
Псаломщик Вознесенской церкви Теряевой слободы Клинского уезда Александр Ремизов в своем прошении пишет, что поступить на место псаломщика его побудила слабость здоровья, а скудость содержания заставила просить о месте диакона. «.Занятия и в школах с большим числом учащихся в течение 11 лет настолько подорвали мое здоровье, что я, пролежавши около двух месяцев в больнице, вынужден был оставить церковно-училищную службу и просить псаломни-ческого места, на какое и был определен 18 ноября 1908 года. Отдавши все свои силы чужим детям, я не имею теперь возможности дать образование своим детям, которых у меня четверо. Получаемое мною псаломническое содержание настолько скудно, что едва хватает на проживание. Поэтому осмеливаюсь просить. дать мне возможность поставить на ноги детей и поддержать старость матери определением меня на вакансию диакона к Петропавловской села Петропавловского Рузского уезда церкви».
Псаломщик Успенской церкви села Козина Волоколамского уезда Иоанн Юрасов пишет, что постоянно подрабатывал: «Труд мой состоял в продолжении 20 лет в бедных приходах в том, что я, псаломщик Юрасов, по недостатку средств от прихода много работал по найму у крестьян и, благодаря тому, дал образование старшей своей дочери Анне. но через свои многие труды, я, Юрасов, в настоящее время чувствую некоторый упадок своего здоровья; но кроме земельного труда, перенес два пожара, из которых в последнем погибло не только имущество, но и скотина. Потерявши многое, я, псаломщик, осмеливаюсь просить. разрешить мне, псаломщику, держать экзамен для поступления куда-либо на штатное диаконское место»39.
Основанием для просьбы о назначении или переводе на новое место служит почти всегда материальное положение. Священник Николаевской церкви села Настасьина Рузского уезда Александр Холмогоров в 1911 г. просит о переводе на новое место. «Болезнь жены, перенесшей последовательно три тяжелые операции, заставила меня истратить все мои скудные средства и войти в долги, тем самым лишила меня возможности ремонтировать свой дом, требующий капитального ремонта; так как в зимнее время в мороз температура упадает до 4°»40. Об определении на место священника в Успенскую церковь села Салтыкова Бронницкого уезда в феврале 1911 г. просит диакон села Ко-
38 См.: ЦИАМ. Ф. 203. Оп. 480. Д. 221 (1910 год. На непраздные и подлежащие закрытию места). Л. 113-113 об.
39 Там же. Л. 154—154 об.
40 Там же. Оп. 481. Д. 19. Л. 5.
нобеева Бронницкого уезда Иоанн Смирнов. «Условия жизни в с. Ко-нобееве очень тяжелые, а именно: обеспечения в год до 400 рублей, квартиры нет; жить с семейством с 4-мя детьми приходится в недостроенной и холодной избе, очень далеко от местного храма, платить за отапливание оного приходится за свой счет, и не только дать образование детям, но даже одеть и обуть их не на что»41. Просьба отца диакона не была удовлетворена, и уже весной 1911 г. он просит о переводе на священническое место в Троицкую церковь села Заворова Бронницкого уезда42.
Псаломщик села Благовещенского Верейского уезда Николай Беляев обращается в 1910 г. с просьбой рукоположить его в диаконы на псаломническую вакансию. Основным мотивом служит скудость материального обеспечения: «Я, Беляев, состоял псаломщиком с 1890 [года] от мая 30 дня и вместе с тем состою учителем церковного пения. с 1902 года. и вместе с тем веду непрерывное хоровое пение в нашем храме. Все такое веду бесплатно. Но так как в настоящее время истекает уже 3-й год неурожая во всем, и поэтому стало проживать крайне трудно, а притом еще для меня обременительным является то, что в семействе имею неизлечимо больную жену, страдающую женскими болезнями 16 лет от неправильного деторождения. приходится во всех потребностях домашнего образа жизни обращаться за наймом сторонних людей. а при том в семействе имею дочь Марию, ныне обучающуюся в Филаретовском училище на полном моем содержании. Содержание же мое от прихода с казенным жалованием в настоящие годы не превышает 170 руб.»43
Материальным положением мотивирует свою просьбу о диаконстве псаломщик Спасо-Преображенской церкви села Дмитровского-Андреевского Звенигородского уезда Дмитрий Лебедев: «Нахожусь на должности псаломщика почти 30 лет, исполняя ее с любовью и усердием. По семейному положению моему и недостаточности средств я несу великое бремя в жизни. Семья моя состоит из жены и 8 человек детей. Средств от прихода 200 рублей. Прошу. удостоить меня диа-конского сана и тем самым дать мне облегчение в тяжелом семейном положении»44. Диакон Михаил Холин Зосимо-Савватьевской церкви села Гольянова Московского уезда просит о переводе в село Всех-Святское Московского уезда. «Утруждать Вас сею просьбою осмеливаюсь вследствие весьма трудного существования с моим большим се-
41 ЦИАМ. Ф. 203. Он. 481. Д. 21. Л. 2.
42 См.: Там же. Д. 23. Л. 9.
43 Там же. Оп. 480. Д. 221 (1910 год. На непраздные и подлежащие закрытию места). Л. 23-24.
44 Там же. Л. 60-60 об.
мейством за последнее в особенности время. Семья состоит из десяти человек: самого, жены и восьмерых детей, из коих двое: сын и дочь — обучаются на моем содержании, а третий сын на казенном — в духовных училищах; остальные живут при мне. Приход очень мал, в нем 400 душ, только и поддерживают существование получаемые на мою душу проценты — 250 рублей. Дети подрастают, расход все увеличивается, так как за обучение приходится вносить последние, какие только есть, средства, материального улучшения не предвидится, а оставить остальных детей без образования весьма тяжело»45.
Диакон Никольской церкви села Черенкова Волоколамского уезда просит о переводе на другое место, мотив — материальная скудость: «В настоящее время нужда настолько обострилась, что остается надеяться на Ваше архипастырское внимание. Дочь поступила в Филаретовское епархиальное училище — необходим взнос, но где его взять? Я получаю от прихода 300 руб., у самого, жены, детей и домашних нет необходимой одежды. Жена, видя напрасные мои труды в просьбах о переводе меня на лучшее место, подала прошение в Земство с просьбой об определении ее в учительницы или на другую земскую службу.»46 Подобный же мотив высказывал священник Василий Холмогоров села Морозова Дмитровского уезда: «К сему же побуждает меня то, что имеющиеся здесь дом для причта настолько стар и холоден, что совершенно негоден для жилья, а привести его в надлежащий вид нет возможности за неимением средств»47. Диакона Василия Раевского села Савельевского Рузского уезда просить о переводе заставило также крайне затруднительное материальное положение, к которому добавилась и необходимость дать образование дочерям: «Средств на пропитание не имею, жалования нет, дров также нет. Кроме того, я имею двух дочерей, не окончивших Филаретовское духовное училище по причине недостатка средств»48.
В 1911 г. на священническое место в Успенскую церковь села Обухова Клинского уезда был назначен 32-летний диакон Иоанн Цветков49. Через пять лет он подает прошение о переводе, так как, получая в год 600 рублей и имея шесть человек детей, не смог выкупить дом и живет с семьей в сторожке50.
45 ЦИАМ. Ф. 203. Оп. 480. Д. 221 Л. 81-81 об.
46 Там же. Л. 224-224об.
47 Там же. Оп. 481. Д. 18. Л. 22.
48 Там же. Д. 31 (Дело о замещении священнической вакансии при Троицкой села Мушкина церкви Звенигородского уезда). Л. 7.
49 Там же. Д. 39. Л. 30.
50 См.: Там же. Оп. 763. Д. 123. Л. 131.
Материальная скудость делала священнический сан не только наследственным призванием, но и практически единственным способом существования. Многочисленными были переходы из одного прихода в другой, некоторые священнослужители постоянно находились в поисках нового храма, непрерывно подавали прошения. Такая ситуация негативно сказывалась на приходе и на отношении к клирикам, в которых видели лишь исполнителей треб, не привязанных духовно и душевно к своим прихожанам. Диакон Преображенской церкви села Следнева Рузского уезда Алексей Боголепов просит о переводе в Преображенскую церковь села Гари Дмитровского уезда, мотивируя свое желание следующим: «В Следневе дом мой весьма ветхий; по дороговизне строевого леса и бедности прихода построить новый средств не имею. В селе Гари дом поставлен старцем диаконом Сунгоровым не более пяти лет назад и купить его по малообширнос-ти дома мне не доступно»51. Безусловно, были клирики, служащие на одном приходе по нескольку десятков лет, но они не составляли подавляющего большинства священнослужителей Московской епархии.
Очень часто священнику, отслужившему несколько десятков лет, приходилось бедствовать и просить у Консистории единовременного пособия. Часто, за неимением средств, ему приходилось отказывать. Заштатный священник села Чернева Дмитровского уезда Иоанн Добронравов обращался с подобным прошением в 1913 г. Отец Иоанн прослужил Церкви 42 года. «Хотя все время своего служения я и терпел большую нужду, так как занимал места, удаленные от городов и железных дорог, с болотною, неудобною для обработки землею, имел большое семейство, состоящее, кроме жены, из четырех дочерей и двух сыновей, обучал и содержал детей в разных учебных заведениях на свой счет, несколько лет покоил у себя, а потом и схоронил свою престарелую мать-вдову, несколько раз при своих переездах покупал и ремонтировал дома с их разными надворными пристройками, наконец устроил в замужество трех дочерей»52. Выйдя за штат, о. Иоанн Добронравов пишет, что у него нет никаких средств к существованию: дети, устроенные на небогатые места, не могут содержать его с женой, пособие из эмеритальной кассы очень небольшое — 3 рубля, пенсия будет платиться лишь с марта 1914 г., сбережений никаких не было.
Встречаются прошения о переводе со штатного места диакона на псаломническое в более богатый приход. Такое прошение подал ди-
51 ЦИАМ. Ф. 203. Оп. 478. Д. 1. Л. 130.
52 Там же. Оп. 484. Д. 29. Л. 128-129.
акон Вознесенской церкви села Тархова Елинского уезда Николай Воскресенский. «Прошу обратить Ваше милостивейшее внимание и на мое семейное положение: кроме своей семьи (жены и двоих детей), на моих руках после смерти псаломщика Ильинской церкви осталась вдова — моя сестра — с тремя малолетними детьми. Как мне трудно содержать две семьи на мой скудный доход, равный 400 рублям»53.
Священники, которые не могли обеспечить себя в старости, были определяемы в богадельню. Священник Александр Ильинский прослужил 15 лет диаконом и 16 лет священником. После увольнения за штат он не имел возможности работать по найму, был определен в городскую богадельню им. Геер, а его жена — в богадельню при Лазаревском кладбище54.
Священнослужители, иногда даже пристроив детей, оканчивали свои дни в приютах, так как дети их, обремененные семьей, были столь бедны, что не могли содержать престарелых родителей. О назначении пособия просит в 1910 г. заштатный священник села Лами-шина, Звенигородского уезда, Федор Васильев Садиов, служивший диаконом 22 года и священником 4 года. «Уволенный за штат в 1891 году, я остался без всяких средств к жизни, так как все свое имущество, какое у меня было движимое и недвижимое, я отдал своей дочери при устройстве ее за священника на свое место». Он проживает в приюте, просит средств для покупки лекарств55. Диакон Михаило-Ар-хангельской церкви села Поджигорова Клинского уезда Иоанн Васильев Боголепов, проживавший с женою в приюте, направил прошение о назначении единовременного пособия: «Прослужив в должности псаломщика и диакона 38 лет. состою в настоящее время за штатом 12 лет. По болезни глаз я был в глазной больнице Набильковой, была мне операция глаза, в настоящее время повторяется заболевание глаз, и следовало бы лечить, а средств не имею, пособия ниоткуда не получаю, я и жена — мы люди старые, около 70 лет, нам, старикам, жить без копейки очень трудно.» У диакона И. Боголепова был сын священник, о котором Московская консистория и запросила сведения. Благочинный сообщил следующее: «Сын Николай 42 лет, хотя состоит священником в селе Диакове Дмитровского уезда, в бедном приходе и обременен большим семейством — 8 человек детей, из них за троих платит за обучение, при таком положении этого сына.
53 ЦИАМ. Ф. 203. Оп. 480. Д. 221 (1910 год. На непраздные и подлежащие закрытию места). Л. 54-54 об.
54 Там же. Оп. 484. Д. 29. Л. 150-150 об.
55 Там же. Оп. 480. Д. 622. Л. 1-2.
[сын. — Ю.Б.] не может помочь»56. Существование престарелых родителей в богадельнях выглядит как отказ от них детей. Но церковные власти, зная бедственное положение священнослужителей и стремясь хоть как-то облегчить их существование, поддерживали эту практику.
Для священно- и церковнослужителей, оставшихся без средств к существованию и не способных по старости или болезни работать, были организованы различные благотворительные учреждения, но их было недостаточно. Наилучшей по сравнению с другими организацией помощи бедному духовенству была Московская епархия. В 1823 г. было учреждено Попечительство о бедных духовного звания. Из его средств выплачивались различные пособия, содержались благотворительные учреждения. Подведомственными попечительству заведениями числились:
1. Горихвостовский дом призрения (содержалось 92 семейных вдовы); 2. Дом призрения бедных духовного звания в с. Острове (65 мужчин, 248 женщин); 3. Александровский приют для заштатных и неизлечимо больных священников (27 лиц); 4. Георгиевский приют для бедного духовенства (14 мужчин, 10 женщин);
Богадельни:
1. Лазаревская (50 женщин); 2. Даниловская (59 женщин); 3. Пятницкая (17 мужчин); 4. Мазуринская (23 женщин); 5. Обыденская (12 женщин); 6. Миусская (10 человек); 7. Николоявленская (12 женщин); 8. Морозовская (6 женщин); 9. Докучаевская (5 женщин); 10. Тешиловская (3 мужчин, 16 женщин); 11. Калитниковская (14 женщин); 12. Медведниковская (25 мужчин, 16 женщин)57.
Это было ничтожно мало на 24 000 лиц духовного звания. Богадельни предоставляли кров и пропитание, но средств на лечение у них не было. Можно с полной уверенностью сказать, что социальное обеспечение духовенства было недостаточным. Эти благотворительные учреждения не могли в полной мере удовлетворить нужды страждущих. В газете «Церковные ведомости» (1 марта 1908 г.) корреспондент пишет о необходимости увеличения числа богаделен. «Каждый крестьянин имеет свой земельный надел, имеет свой угол.[Духовен-ство] лишено возможности прожить спокойно остаток своих дней, если болезни, бедность прихода и другие условия помешали обеспечить свою старость или если до выслуги пенсии болезнь или прежде-
56 ЦИАМ. Ф. 203. Оп. 480. Д. 623. (28 июля 1909 - 3 августа 1910. С прошениями диаконов, их вдов и сирот о назначении пособия, оставленные без удовлетворения). Л. 42, 44 об.
57 См.: Там же. Оп. 748. Д. 107. Л. 11-14.
временная немощь заставила выйти за штат. Всего несчастнее положение вдов и сирот священно- церковнослужителей. Ничтожной поддержкой для них служат просфорнические места, но и эта поддержка непродолжительна, так как многие причты вынуждены ходатайствовать о закрытии места просфорни, вследствие дробления прихода и недостатка церковных средств на поддержание просфорничес-ких помещений»58.
Некоторые особенно нуждающиеся священно- и церковнослужители и их родственники получали единовременное пособие из сумм Святейшего Синода. В 1903 г. Святейшим Синодом было выплачено пособие 59 клирикам, их вдовам и детям общей суммой 2075 рублей. 70 и 60 рублей получали священники, их вдовы и дети; 50 рублей — диаконы и их вдовы; 30 рублей — псаломщики, их родственники. Среди просителей было два священника, пять священнических вдов и девять детей, два диакона, две диаконских вдовы, три дочери. Больше всего пособия получили самые малоимущие из клириков — псаломщики, из них пособие получили восемь человек, пятнадцать — диаконских вдов, тринадцать — дочерей59.
В начале XX века в некоторых епархиях, в том числе и Московской, существовали эмеритальные кассы. Особые учреждения для обеспечения вышедших за штат представителей духовенства, их вдов и сирот особыми пенсиями, независимо от общей пенсии. Эмеритальная касса духовенства Московской епархии была создана в 1886 году. Ее капитал к 1903 году был 453 868 рублей 2 копейки, в 1905 году составлял 598 948 рублей, 99 копеек, в 1910 — 1 005 500 рублей 28 копеек60. Участники кассы делились на 10 разрядов по величине ежегодных взносов: от 3 рублей в год по 10 разряду до 100 рублей по 1 разряду. Пенсии выплачивались исходя из разряда и продолжительности выплаты взносов. За 10 лет выплаты взносов пенсия назначалась в размере от 6 до 200 рублей, за 15 лет — 9 — 300 рублей, за 20 лет — 12 — 400 рублей. Необходимо отметить, что большая часть участников и пенсионеров эмеритальной кассы составляли представители 10-8 классов, то есть платившие в год 3-10 рублей. Например, в 1905 г. в Московской епархии было всего 3932 священно- и церковнослужителя, взносов в кассу поступило от 3135 плательщиков, распределялись они следующим образом61:
58 Церковные ведомости, 1908, №9. 1 марта. Хроника (прибавления). С. 438.
59 См.: Московские церковные ведомости. 1904. № 4. 25 янв. (Официальный отдел).
60 ЦИАМ. Ф. 203. Оп. 748. Д. 88. Л. 52. Д. 107. Л. 52-52 об.
Разряд Число лиц Сколько внесено за 1905 год
1 4 400
2 - -
3 15 750
4 3 90
5 19 475
6 5 100
7 14 210
8 129 1290
9 303 1515
10 2643 7929
Итого 3135 12759
Данная таблица показывает, что 84% всех участников — это плательщики 10 разряда, вносившие по 3 рубля в год, платившие не больше 10 рублей — 98% от всех участников. Следовательно, и пенсии большинства духовенства, получаемые из кассы, не могли быть достаточны для существования. Например, в 1905 г. эмеритальная касса выплачивала62:
Разряд Размер пенсии в год Количество пенсионеров
За 10 лет взносов
I 200 рублей 1
III 100 рублей 1
V 50 рублей 1
VI 40 рублей 1
VII 30 рублей 2
VIII 20 рублей 3
IX 10 рублей 14
X 6 рублей 20
За 15 лет взносов
I 300 рублей 1
III 150 рублей 1
VI 60 рублей 1
VIII 30 рублей 8
IX 15 рублей 10
X 9 рублей 9
61 См.: Московские епархиальные ведомости. 1907. № 7. Официальная часть.
62 См.: Там же. № 8. Официальная часть.
За 20 лет взносов
I 400 рублей 1
III 200 рублей 1
V 100 рублей 1
VII 60 рублей 1
VIII 40 рублей 2
IX 20 рублей 3
X 12 рублей 4
Назначено за 10 лет взносов
VIII 20 рублей 1
IX 10 рублей 3
X 60 рублей 5
Все пенсионеры 1-7 разрядов были представителями духовенства г. Москвы (кроме дочери священника Рузского уезда с. Лужкова, получающей пенсию в размере 100 рублей за 20 лет по 5 разряду). Приведенные данные показывают, что эмеритальная касса не оказывала существенного влияния на финансовое положение сельского духовенства. Она могла быть лишь подспорьем для духовенства и его семьи, так как материальная нужда не позволяла сельским клирикам выделять значительные средства для выплаты членских взносов.
Специально для содержания бедного духовенства существовало Московское попечительство о бедных духовного звания. Поступление средств на счет этого попечительства за 1903 г. приводится в Ведомости о состоянии сумм попечительства от 2 марта 1904 г.63
Структура поступлений в 1903 г на счет попечительства следующая64 (в рублях):
1 Кружечного сбора в пользу бедных духовного звания за 1902 г. 14436,24
2 Доходов от кладбищ: за места для могил, обкладку могил дерном и пр. 89104,96
3 Доходов от процентных бумаг 104777,90
4 Штрафных по указам консистории 292,35
5 Оставшихся долей доходов от праздных священно- церковнослужительских мест 568,97
6 Пожертвований 18704,81
7 От Островского дома призрения 759,10
8 Доходов с других недвижимых имений попечительства 5440,64
9 От благотворительных учреждений попечительства и др. 839,83
10 Оборотных сумм в приходе (билетами) 34000,00
11 Залогов (билетами) 3000,00
63 См.: ЦИАМ. Ф. 203. Оп. 407. Д. 8. Л. 65.
64 См.: Там же. Л. 69 об.-70.
Из Ведомости о состоянии сумм Попечительства следует, что баланс за 1903 г. был следующий (в рублях):
Наличными Билетами Всего
От 1902 к 1903 г. осталось65 378,05 2679016,74 2679394,79
Итого в 1903 г. в приход66 242939,33 37470,00 280409,33
Итого в 1903 г. в расход67 241071,24 550,00 241621,24
Обращено из наличных сумм в билетную 33856,10
К 1 января 1904 г. 2246,14 2715936,74 2718182,88
За 1904 г. баланс Московского попечительства о бедных духовного звания был следующий68 (в рублях):
Наличными Билетами Всего
От 1903 к 1904 году оставалось69 2246,14 2715936,74 2718182,88
Итого в 1904 году в приход70 271896,78 47200,00 319096,78
Итого в 1904 году в расход71 271505,81 27700,00 299205,81
В 1904 году обращено из наличной суммы в билетную 43991,30
В 1904 году обращено из билетной суммы в наличную 25200,00
К 1 января 1905 г. в остатках состоит 2637,11 2735436,74 2738073,85
Несмотря на всю благодетельность попечительства и крупные суммы, которыми оно владело, средств его было недостаточно. Попечительные кружки оставались пустыми, штрафных денег было мало. При таком положении попечительство могло выплачивать лишь малые пособия в 10-15 рублей, и то далеко не всем. Просителей подвергали тщательной проверке: так ли безвыходно их положение, есть ли у них родственники или земля, многим отказывали. Попечительство не могло изменить сложившегося порядка вещей, социальная система помощи духовенству не была создана к началу XX в.
Революция 1905-1907 гг. и дарование свобод отразились на материальном обеспечении духовенства. Народ, в силу сложившихся традиций, очень любил храм, церковное богослужение, с ним связы-
65 См.: ЦИАМ. Ф. 203. Оп. 407. Д. 8. Л. 65.
66 См.: Там же. Л. 70.
67 См.: Там же. Л. 72.
68 См.: Там же. Оп. 409. Д. 4. Л. 44.
69 См.: Там же. Л. 48.
70 См.: Там же. Л. 48 об.
71 См.: Там же. Л. 51.
вал свою жизнь, при этом очень скептически относился к священнику, воспринимал его как некоего продавца Благодати, как со всяким продавцом стремился поторговаться, обмануть его или, если возможно, просто не заплатить — это не считалось чем-то предосудительным. Современник писал, что в это время получать благодарность за требы стало трудно: попробуйте попросить у мужика «установленную» чуть не веками «плату за свадьбу», и вы частенько услышите: «покажи устав». «Устава нет, — нечего, значит, и платить»72. «Недобросовестное отношение самой паствы, прихожан к духовенству, всевозможные обманы и хитрости прихожан при уплате за разного рода требы и вообще услуги духовенства своим прихожанам. В этой области, по крайней мере, простой народ и за грех не считает обмануть своего священника при выплате денег за требы. Если священник по какой-либо причине не сумел взять вознаграждение за свой труд немедленно, то по окончании требы он подчас уже не получает и вовсе ничего»73, — пишет корреспондент «Церковного вестника».
Сфера деятельности священника духовная, его прихожане судят по самым высоким меркам, а расплачиваться приходится с ним вполне земным способом, что приземляло значение деятельности Церкви, вызывало недовольство крестьян. До сих пор безгрешность Церкви приравнивается к безгрешности ее служителей, считается, что святость — это их практически «должностная обязанность». «Гробовщику и могильщику надо дать — они свое дело сделали, им нет дела до моего горя и нужды, до того, что семья потеряла кормильца, что пять человек ребят сидят без хлеба, а «батюшка» должен бы понять это, и все ж он побогаче меня, сироты. Эх, батька, батька! Хорошо ты читаешь проповеди, а лучше [бы] было, если поменьше брал», — думает невольно каждый крестьянин, неся свои копейки в храм. «Меря жизнь и ее потребности своим собственным аршином и другой меры не признавая, никогда не поймет он многих нужд, которые поедают большую часть доходов священника — купить книгу, выписать газету, учить сына или особенно дочь, и всегда будет в душе считать священника мироедом, который зря деньги с крестьянской бедноты бе-
рет»74.
Деньги, взимаемые за требы, определялись обычаем или желанием прихожан. Крестьяне очень остро реагировали на попытки клириков самим определить размер этих пожертвований. Напротив, плату
72 Бронзов А. Еще к вопросу о духовенстве // Церковный вестник. [СПб.] 1909, №13-14 (27 марта). С. 416.
73 Церковный Вестник. 1904. №27 (1 июля). С 856.
74 Об обеспечении духовенства // Церковный вестник. [СПб.] 1910. № 2 (14 янв.). С. 36.
эту стремились уменьшить до минимума. Крестьяне часто ссылались на то, что духовенство получает за свои труды землю и жалование, но на практике плата за землю была ничтожной, а доходы от земли очень незначительными, поэтому священнослужителям приходилось прибегать к взиманию денег за требоисполнение75. На священников возбуждалось дело по прошению прихожан за вымогательство, оскорбление прихожан. На место выезжал духовный следователь, допрашивались крестьяне, от священника требовались объяснения. Даже если обвинение снималось как явная клевета или начальство, понимая ситуацию, смотрело на происходящее сквозь пальцы, то доказывать свою невинность, искать свидетелей поступков было делом, не повышавшим авторитет сельского батюшки. Например, священник села Мушкина Звенигородского уезда Александр Постников обвинялся своими крестьянами в вымогательстве и других незаконных деяниях, в продаже церковного леса, которого при данной церкви не было. Следствие показало, что отцу Постникову, которому было 53 года, приходилось содержать четырех дочерей и трех внуков. Он установил за требы определенную плату: за крещение и отпевание младенцев — 1 рубль 10 копеек, за отпевание взрослого — 4 рубля 50 копеек, за венчание — 8-15 рублей и всячески старался деньги эти с крестьян как-нибудь получить, что вызвало возмущение крестьян76.
Основной проблемой приходской жизни начала XX в. являлось недостаточное материальное обеспечение сельского духовенства. Клирики, благодаря своему образованию и роду деятельности, имели более высокие социальные и материальные запросы, чем их паства, для них среднее богословское образование было жизненно необходимо, что значительно повышало их прожиточный минимум. По словам митрополита Вениамина (Федченкова), духовенство «скорее можно было отнести к интеллигенции, чем к простонародью»77. Если сравнить доходы крестьянина или рабочего с доходами священников или диаконов, то последние были в несколько раз выше, но и потребности духовенства, которые определялись их служением, тоже были выше. Половину, а часто и 2/3 своих доходов священнослужителям приходилось тратить на образование детей. Священник должен был повышать свой уровень образования, покупать газеты, книги, ездить в епархиальный город на съезды духовенства — все эти траты сильно обременяли священнический бюджет. Материально сельское духовенство практически всегда полностью зависело от своей паствы. Государство и церков-
75 См.: Церковный вестник. [СПб.]. 1910. № 24 (17 июня). С. 731.
76 См.: ЦИАМ. Ф 203. Оп. 607. Д. 9. Л. 1-33.
77 Вениамин (Федченков). Божьи люди. М., 1997. С. 198.
ная власть не могли обеспечить достаточной и надежной социальной защиты своим клирикам, поэтому на протяжении всей своей жизни они могли рассчитывать только на свои силы, старались обеспечить благополучие детей и свою хотя бы не нищенскую старость. Большинство сельских священников и диаконов жили не лучше крестьян. Церковнослужители, которые хотя по своему положению были мирянами, но тоже принадлежали клиру и «питались от алтаря», вели зачастую еще более скудное существование. Обеспечение клириков ложилось на плечи крестьянства, которое не понимало высоких, на их взгляд, запросов духовенства. Эта ситуация послужила почвой для существующих конфликтных ситуаций между духовенством и крестьянством. Материальная зависимость от прихожан ставила духовенство в положение, близко граничащее с унижением авторитета пастырей в глазах их пасомых. Бедность причетчиков также отрицательно сказывалась на авторитете Церкви, они занимались крестьянским трудом больше, чем заботой о храме. Поэтому деревенские церкви зачастую стояли без пения, колокольного звона. С другой стороны, кандидаты в священный сан, получившие высшее образование, не стремились занимать вакансии церковнослужителей из-за скудости их обеспечения.
Само духовенство в своем служении неизбежно видело не только призвание и службу Церкви, но и способ материального обеспечения, поэтому распространенным явлением были перемещения с прихода на приход, с одной стороны, с другой — наследование должностей. Такое положение вещей было вполне приемлемо в Древней Руси, но вызывало множество нареканий в начале XX в., когда против государства и Церкви была направлена сильная революционная пропаганда. Печальный результат этого не заставил себя долго ждать.
Service and provision of material needs
OF THE PARISH CLERGY OF MOSCOW DIOCESE AT THE BEGINNING OF THE TWENTIETH CENTURY J. Belonogova
The article is devoted to issues concerning provision of material needs for the parish clergy of Moscow diocese at the beginning of the twentieth century. It also deals with the problems related with the resources used for the funding of the clergy, the attitude of the peasants to the clergy, the structure of the charities for the poor clergy. The author studies the government's measures and analyzes the discussion of this issue at the local Council in 1917-1918 and in the periodical press at the beginning of the twentieth century.
