Словообразовательные гнезда в звукоизобразительной системе немецкого языка Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

Сер. 9. 2007. Вып. 3. Ч. 11

ВЕСТНИК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА

СЛ. Филимоненко

СЛОВООБРАЗОВАТЕЛЬНЫЕ ГНЕЗДА В ЗВУКОИЗОБРАЗИТЕЛЬНОЙ СИСТЕМЕ НЕМЕЦКОГО ЯЗЫКА

Под термином, вынесенным в заголовок статьи, традиционно понимают «группу слов, происходящих от одного корня или объединяемых современными морфологическими или семантическими связями»1. Похожее, однако, более широкое определение находим и в немецкоязычной литературе «Wortfamilien sind Wortverbände, die durch den Bezug auf ein gemeinsames Element charakterisiert sind»2.

Приведенные здесь дефиниции СГ указывают на возможность его рассмотрения в диахроническом и синхроническом аспектах. Однако, поскольку источником материала исследования послужили словари современного немецкого языка, то более существенной для нас является вторая часть определения.

Следует отметить, что подобная трактовка термина «гнездо слов» как слишком общая не нашла поддержки у ряда исследователей (например, В.В. Виноградов, А.Н. Тихонов, Е.Л. Гинзбург). В свою очередь, они предлагают выделять в словарном составе языка лексические гнезда как «.. .совокупность лексических единиц, общность которых по смыслу отражена в общности слов по корню»3, и словообразовательные как ту часть структуры лексического гнезда,«.. .которая обязана словообразовательным отношением, в частности отношением производности.. .»4

На наш взгляд, подобное разграничение имеет смысл при исследовании развернутых СГ, включающих не менее двух деривационно-семантических подгнезд. Однако, как показывает анализ, для подавляющего большинства СГ ономатопов немецкого языка характерна линейная структура, поэтому выделение здесь двух вышеуказанных типов гнезд не имеет принципиального значения.

В ходе анализа нами была частично применена методика исследования СГ, разработанная Ю.И. Плотниковой применительно к глаголам «положения в пространстве»5.

Для выявления специфики словообразовательных и семантических отношений между исходными и производными лексическими единицами звукоподражательные слова, составляющие вершину гнезда, были разбиты на два класса: нечленимые и изменяемые6.

К первому относятся только звукоподражательные междометия: bum! бум!; gluck! буль-буль!; ritsch! дрр!, трр! (звук разрывания ткани или бумаги); schwupp! хлоп!, щелк!; tatsch! шлеп! и т. п.

Ко второму разряду принадлежат слова, которые выделяют в своем составе кроме корня один или два формообразующих элемента: donnern I vimp: es donnert гремит гром; II vi греметь, грохотать; fauchen vi шипеть, фыркать; lispeln vi 1. шепелявить; 2. шептаться и т. п.

Свойство звукоподражательных глаголов и междометий выступать в качестве организующей единицы СГ позволяет говорить о наличии в звукоподражательной подсистеме немецкого языка двух структурных схем, определяющих его деривационно-семантическую структуру.

© CA. Филимоненко, 2007

Система значений ядерных компонентов, являясь мотивационной базой для производных, сама представляет результат фонетико-фонологической мотивировки, что, видимо, является сдерживающим фактором для образования у производных членов СГ сем, выходящих за рамки звукоизобразительности, а следовательно, деривационно-семантических подгнезд. Случаи их появления буквально единичны.

Для выявления некоторых закономерностей образования подгнезда был проведен анализ деривационных тактов. Основной массив производных находится на I—III ступенях деривации, равномерно распределенных по двум структурным схемам. Появление подгнезда характерно, как правило, для II и III ступеней, что свидетельствует об ослаблении звукоизобразительной мотивировки у отдельных лексем от центра к периферии.

Приведенные выше структурные схемы звукоподражательных слов показывают разнородную структуру СГ, включающую в свой состав существительные, прилагательные и глаголы. Анализ количественного соотношения частей речи, входящих в СГ, выявил зависимость их численного состава от типа структурной схемы гнезда.

Так, структурная схема с междометием в качестве исходной единицы проявила большую однородность в распределении производных по частям речи. Количество глагольных и субстантивных дериватов практически совпадают. В среднем, на двадцать существительных приходится шестнадцать глаголов. Самой малочисленной группой являются прилагательные, число которых в вышеприведенном соотношении не превышает трех.

В структурной схеме с вершиной, представленной глаголом, велико число существительных, а число глагольных и адвербиальных дериватов незначительно. На двадцать существительных приходится четыре глагола и три прилагательных.

Исходные слова, как правило, многозначны. Исключение представляют междометия, хотя и здесь встречаются отдельные лексемы, содержащие несколько лексико-семантиче-ских вариантов: blaff int 1. бух!; 2. тяв-тяв!

Тем не менее, многозначность производящего слова не обязательно приводит к образованию гнезда с развитой структурой. Однако нами была выявлена способность отдельных лексем организовывать вокруг себя достаточно большое для звукоизобразительной системы немецкого языка число производных, что может быть связано с частотностью их употребления в языке. Такие тематические группировки представлены двадцатью глаголами и междометиями с их производными: lachen vi (смеяться): anlachen vi; Gelächter n, Gelache n\ Lacher m; Lacherin f, Lachen n; Lache/; lachend и т. д.; sausen vi (шелестеть); durchsausen; Gesause щ säuseln vi; Gesäusel n\ Säusler m; durchsäuseln vt\ Sausewind тит. д.; а также babbeln vi (болтать); brummen vi (рычать); donnern vi, vt (греметь); klopfen (хлопать); plappern (болтать); rauschen (шелестеть); schnaufen (сопеть); bim int (динь-дон!); bum int (бум!); happs int (xan!); kling int (динь-динь!); quak int (ква-ква!); piep int (пи-пи!); platsch int (шлеп!); puff int (шлеп!); tapptapp int (топ-топ!); tatsch int (шлеп!); zisch int (ш-ш-ш!).

С точки зрения H.B. Пятаевой, «...словообразование является одним из средств языковой концептуальной картины мира, СГ - это не только классификационная единица, но единица языкового сознания и коммуникации»7. Из этого следует, что указанные выше структурные схемы СГ ономатопов могут представлять собой языковую звуковую картину мира.

Ядерные компоненты СГ, выхватывая определенные кусочки действительности, зафиксированные в статике (междометия) и динамике (глаголы), группируют вокруг себя три лексико-грамматических класса слов, обозначающих реалии предметного мира, их свойства, а также абстрактные категории.

Особый интерес представляют в этом плане существительные. Среди производных имен существительных можно выделить четыре основных семантических класса: имена со значением конкретного звука или неодушевленного предмета Blaff т лай, Tatsch т (от tatsch int шлеп!) грязь; имена действующего лица Quackeier т болтун; абстрактные существительные Bammel т 1. страх; 2. счастье, удача.

Для двух структурных схем характерно преобладание конкретных имен: Bobbel/ пузырь (в воде); Puffer т амортизатор; Geschmetter п трезвон, треск и т. п. Абстрактные существительные единичны: Happigkeit/ жадность, алчность; Plumpheit/1, неуклюжесть; 2. топорность; 3. бестактность.

На первый взгляд, способность звукоподражательной лексики обозначать абстрактные понятия может показаться несколько странной. Как звуком можно передать какое бы то ни было абстрактное понятие?

Тем не менее, обратившись к этимологии производящих основ, вполне возможно установить семантическое соответствие между звуком и некой мыслительной категорией, основу которой он составляет.

Так, совершенно очевидно, что переживание человеком чувства страха или радости может сопровождаться непроизвольным сокращением мышц, воспринимаемым нами как дрожь. Немецкий звукоподражательный глагол bammeln (urspr. lautm.; vgl. bam; nach dem Hin- und Herschwingen der Glocke) четко отражает подобные колебательные движения, поэтому у производного Bammel m появилось значение «страх». Однако, малочисленность таких примеров говорит о том, что данная тенденция не получила широкого распространения в звукоподражательной подсистеме немецкого языка, видимо, потому, что большая часть мыслительных процессов скрыта от непосредственного наблюдения. Таким образом, использование звукоизобразительной лексики для обозначения абстрактных понятий является скорее частным случаем языковой номинации.

Все члены СГ тесно связаны между собой мотивационными отношениями, основанными на формальной и семантической выводимости свойств производного из свойств исходной единицы.

Однако в ряде случаев отсылочная и формальная части деривата не дают возможности установить точное направление производности. В звукоизобразительной подсистеме немецкого языка трудность могут представлять существительные с суффиксами -ei/-erei/: Brauserei/шум, рев, гул; Babbelei/болтовня; Plapperei/болтовня; Quackelei /1. болтовня; 2. брюзжание; 3. пачкотня; Schnatterei/1. гоготание; 2. болтовня и т. п.

С формальной и семантической точки зрения ономатоп Babbelei / может быть, с одной стороны, производным от глагола babbeln vt 1. мямлить; 2. болтать; 3. попрошайничать, с другой стороны, производящей основой может выступать слово Babbler т болтун. В этой связи уместно привести слова Р.З. Мурясова: «Формальная и семантическая производность слов характеризуется не одинаковой степенью четкости мотиваций. Всевозможные семантические, а также стилистические факторы, как, например, употребление слова в переносном значении, метафоризация значения и т. д. способствуют демотивации или лексикализации производных»8(разрядка наша. - С.Ф.).

Мы склонны полагать, что подобные дериваты следует рассматривать все же как производные от глагола. Во-первых, поскольку большую часть звукоподражательной подсистемы немецкого языка составляет именно эта часть речи, вероятность того, что в основе существительных с суффиксом -ei/-erei лежит глагол наиболее высока. Во-вторых, существительные сохраняют сему процессуальности (ср.: Meckerei/ворчание, ныгье - meckern vi 1. блеять... 5. ворчать).

Подводя итог вышесказанному, необходимо отметить основные черты СГ онома-топов. Это, прежде всего:

• линейность словообразовательной структуры;

• живая семантическая связь между членами гнезда;

• наличие фонетико-фонологической мотивировки исходной лексической единицы;

• преобладание у большинства СГ однозначной словообразовательной мотивации его составляющих;

• наличие формальной структуры;

• системный характер словообразовательных значений.

Итак, в результате анализа СГ ономатопов можно сделать следующие выводы:

1. В звукоподражательной подсистеме немецкого языка наличествуют две словообразовательные структурные схемы, ядерными компонентами которых являются междометиями и глаголы.

2. Для СГ звукоподражательной подсистемы немецкого языка характерна линейная структура. Наличие деривационно-семантических подгнезд следует рассматривать как частный случай, связанный с ослаблением у некоторых лексем фонетико-фонологической мотивировки

3. СГ ономатопов представляют собой разнородную структуру, включающую имена существительные, глаголы и прилагательные

4. Большинство СГ ономатопов характеризуется ясной словообразовательной мотивацией. Производные существительные с суффиксами -е1/-еге1 следует рассматривать как глагольные дериваты.

5. В звукоподражательной подсистеме немецкого языка можно выделить около двадцати лексем, образующих разветвленные СГ.

Наши выводы не претендуют на полноту и могут рассматриваться как предварительные данные, требующие дальнейшей разработки.

1 Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М., 1969. С. 109.

2 Cruse D.A., Hundsnurscher F. Lexikologie. 1. Handband. Berlin; New York, 2002.

3 Виноградов B.B. Избранные труды. Лексикология и лексикография. М., 1977. С. 85.

4 Гинзбург E.JI. Словообразование и синтаксис. М., 1979. С. 162.

5 Плотникова Ю.И. Деривационно-семантическая структура словообразовательных гнезд глаголов со значением «положение в пространстве»: Автореф. канд. наук, Екатеринбург, 2004.

6 Тихонов А.Н. Проблемы составления гнездового словообразовательного словаря современного русского языка. Самарканд, 1971.

7 Пятаева Н.В. К проблеме разработки методики динамического исследования сложных лексических систем // http://ej.kubagro.ru/2006/06/pd£'23.pdf.

8 Мурясов Р.З. Словообразовательная система современного немецкого языка. Уфа, 1980. С. 36.

Статья принята к печати 26 февраля 2007 г.