CC BY
25
В зависимости от контекста эти же местоимения могут обозначать и обобщённость, совокупность: Дарга ацаа-мацаа барган, ынаар-мынаар бакылаан «Начальник был и там и тут, заглядывал и туда, и сюда».
3. Местоимение чамдык «кое-что, кое-кто» или «кое-какой, кое-какие», которое может заменить как существительные, так и прилагательные.
Указывая на существительное, чамдык может принимать аффиксы принадлежности множественного числа: чамдыывыс (чамдык-ывыс), чамдыыцар (чамдык- ыцар), чамдыы (чамдык-ы) и указывает на часть лиц, принимавших участие в каком-то общем деле. Напр.: Чамдыывыс дараазында рейс-биле чоруур «Остальная часть поедет другим рейсом», Чамдыыцар эртен келзин! «Остальные пусть приходят завтра».
Слово чамдык, заменяя прилагательные, передаёт значение неизвестного, непонятного, неопределенного признака предмета: Чамдык ЧYYлдер билдинмес-тир «Некоторые вопросы (моменты) непонятны».
Таким образом, неопределенные местоимения в тувинском языке употребляются в устной и письменной речи широко.
Вопрос о сущности самих местоимений, о выделении разрядов местоимений, о местоимениях наречиях и местоименных словах вызывает очень много спорных моментов, которые требуют дальнейшего глубокого исследования. Особое место среди местоимений принадлежит определительным и неопределенным местоимениям, лишь отдельные моменты которых нами были затронуты в данной работе.
1. Баскаков Н.А. Каракалпакский язык. Т.П, ч. 1. - М., 1957.
2. Бегзи Р.Р. К вопросу о сравнительной характеристике лексико-семантических и грамматических особенностей русских и тувинских именных местоимений. //Ученые записки ТНИИЯЛИ. - Кызыл, 1955. -№ 3.
3. Грамматика современного якутского литературного языка. - М.: Наука, 1982.
4. Дмитриев Н.К. Грамматика башкирского языка. // Переизданное второе издание. - М.: Наука, 2008.
5. Исхаков Ф.Г., Пальмбах А.А. Грамматика тувинского языка. - М.: Изд-во восточной литературы, 1961.
6. Катанов Н.Ф. Опыт исследования урянхайского языка с указанием главнейших родственных отношений его к другим языкам тюркского корня. - Казань, 1903.
7. Март-оол К.Б. Методика преподавания местоимений родного языка в 5 классе тувинской школы. АКД. -Л., 1969.
8. Оргу К.Х. Тыва дыл. Лексика, фонетика, грамматика. - Кызыл, 1960.
9. Панова Г.И. Современный русский язык. Морфология. // Словарь-справочник. - Абакан, 2003.
10. Сат Ш.Ч. Грамматический очерк о тувинском языке (Приложение к тувинско-русскому словарю) // Тувинско-русский словарь. - М.: 1955.
11. Сат Ш.Ч., Салзынмаа Е.Б. Амгы тыва литературлуг дыл // Учебное пособие для студентов вуза.- Кызыл: Тываньщ ном YндYрер чери, 1980.
12. Сеидов Ю.М. «Есть ли в азербайджанском языке (вообще в тюркских языках) отрицательные местоимения?» // Советская тюркология, 1989, № 1. - 60-63.
13. Татаринцев Б.И. Этимологический словарь тувинского языка. Том 1. - Новосибирск: «Наука», 2000.
14. Татаринцев Б.И. Этимологический словарь тувинского языка. Том 2. - Новосибирск: «Наука», 2002.
15. Шелякин М.А. Справочник по русской грамматике. М.: Русский язык, 2000.
Б.К. Ондар
СЛОВО «СЕРДЦЕ» («4yPEK») В СОСТАВЕ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИХ И НЕФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИХ ОБОРОТОВ РУССКОГО И ТУВИНСКОГО ЯЗЫКОВ
Данная статья посвящена актуальной теме: сопоставительному анализу русских и тувинских соматических фразеологизма «сердце» - «чурек». Автор пишет о том, что фразеологические единиц с компоентом «сердце» - «чурек» имеет широкий спектр значений, они связанны с человеком, а именно с материнской, социальной или духовной культурой народов. Интересен вывод: в обоих языках со словом «сердце» - «чурек» совпадает по значению, что свидетельствует о единстве взглядов на внутренний мир человека. В языке русского и тувинского народов имеются неповторимость и уникальность мировидения, определяемого национальной культурой.
Ondar B.K.
The word "churek" (heart) in phrasal combinations and non-phrasal structures in the Russian
and Tuvan languages
The article is devoted to the comparison of Russian and Tuvan somatic phrasal combinations with the word "churek" (heart). There are a lot of meanings of the phrasal combinations with this word. Most of them are connected with a person, with maternal, social and spiritual culture of the people. The conclusion is so interesting: the phrasal combinations in both languages are the same and it shows the unity of understanding of the inner world of the Russian and the Tuvan people. Although there are a lot of constructions and structures with phrasal words in both languages which show the unique way of understanding of the world and real facts determined by national culture.
Данная статья - продолжение наших наблюдений над соматическими словами в составе фразеологических и нефразеологических оборотов русского и тувинского языков[1].
Термин «соматический» применяется для обозначения разного рода явлений в организме, связанных с телом в противоположность психике.
Предметом исследовательского внимания является рассмотрение слова «сердце» («чурек») в составе фразеологических и нефразеологических оборотов русского и тувинского языков, отражающих внутренний мир человека. При рассмотрении вопроса мы опирались на работы Л.Н. Омельченко и М.И. Ткачевой[2], В.Н. Телия[3] и др., а также на Толковые словари русского и тувинского языков. Нами проанализированы произведения тувинских писателей С. Сарыг-оола, С. Тока, К. Кудажы, М. Кенин-Лопсана, А. Даржая, К. Черлиг-оола. Использованы произведения русских писателей и поэтов. Приведены примеры из Фразеологического словаря русского языка (под ред. А.И. Молоткова), Тувинско-русского фразеологического словаря, Русско-тувинского фразеологического словаря (Я.Ш. Хертек).
Известно, что в фразеологизмах находит свое выражение история народа, своеобразие его культуры и быта. Фразеологические единицы носят ярко выраженный национальный характер. Во фразеологии любого языка отражается видение мира, национальная культура, обычаи и верования, фантазия и история говорящего на нем народа. Во фразеологии огромную роль играет человеческий фактор, т.к. большинство фразеологических единиц связаны с человеком, с разнообразными сферами его деятельности.
Наш материал показывает, что фразеологические и нефразеологические единицы с компонентом «сердце» («чурек») в русском
и тувинском языках связаны с человеком, а именно с материальной, социальной или духовной культурой народов.
В Толковом словаре Ожегова мы находим следующее толкование слова «сердце»:
Сердце - 1. Центральный орган кровеносной системы в виде мышечного мешка. 2. Этот орган как символ души, переживаний, чувств, настроений. 3. Важнейшее место чего-нибудь, средоточие. 4. Символическое изображение средоточия чувств в виде вытянутого по бокам овала (Словарь, с. 712).
В Тувинско-русском словаре чурек - 1) прям. и перен. сердце // сердечный; чурээ влур, чурээ аксынга келир; чурээ хвврээр; чурек чок (ТРС, с. 551)
Как видим, в языке существуют два основных значения слова сердце -орган кровообращения, т.е. анатомический орган, и представляемый орган, регулирующий внутреннюю жизнь человека. Сердце - это скрытый центр, скрытая глубина не доступная взору, это центр не только физической, но и душевной, ментальной, эмоциональной жизни человека.
В таких словах как «сердце», «душа», «дух» отражена сфера эмоций, чувств, переживаний и настроений. И самая главная роль, как показывает исследование, отводится слову «сердце», т.к. данное слово является средоточием, центром чувств, любви, переживаний любого человека, центром психической деятельности. Примеры.
Сердце..., как хорошо, что ты такое.
Спасибо, сердце, что ты умеешь так любить (из песни) Весна, Весна, Даруй ты людям силы,
Чтобы в сердцах надежда ожила (Л. Санчай)
Сердце интерпретируется как сосуд с вложенными в него чувствами: сердце разрывается (кто-то испытывает глубокую скорбь, печаль, тяжело переживает что-либо), сердце обросло мохом (кто-либо стал бездушным, бесчувственным, черствым), чурээн тудар (букв., взять за сердце; пленить, овладеть чьим-то сердцем). Чулду-чурээм кударалга туттура берди (Сердце мое стало невеселым, грусть-тоска одолели его). Чурээм влген, бээм ирей (букв., сердце отмирает, т.е. получил урок, проучен, наказан; стал пугливым).
Как мы отметили, сердце - средоточие психической деятельности человека (душа, сердце). Сердце отождествляется с личностью человека, с его внутренним «я», т.е. оно может быть добрым, благородным, искренним: золотое сердце (об очень добром человеке), от большого сердца (отзывчивый, добрый, душевно щедрый), от доброго сердца (из добрых побуждений; без злого умысла), с открытым сердцем (без предубеждений; искренне, доверчиво, откровенно относиться к кому-либо, делать что-либо), алдын чуректиг. (букв., с золотым сердцем; добрый, отзывчивый, благожелательный)
Сердцу присущи чувствительность, нежность. От всего сердца или от чистого сердца - от всей души, искренне, всей душой (сердцем) -безгранично, беспредельно, искренне, горячо верить, любить), всем сердцем - от всего сердца. ЧYрээн бээр - крепко любить, по уши любить, отдать свое сердце кому-либо.
Звуки твоего бызанчи привели меня сюда. Они проникли в мое сердце (С.Тока)
Через сердце передается душевное состояние говорящего или пишущего. Например.
Я залпом прочел (книгу Р. Фраермана «Дикая собака Динго или Повесть о первой любви»), и сердце мое дрогнуло (К.Черлиг-оол). Силерге чурээмнин ханызындан изиг байыр чедирип тур мен, эмчи (К. Кудажы) (Я передаю вам горячий привет от всего сердца, доктор).
Трудно высказать и не высказать
Все, что на сердце у меня (М.Матусовский).
Сердце - средоточие сострадания.
Чувствовались в нем тонкий ум, острая память и большое, хорошее сердце (Б.Полевой). Соскар база човаар сеткилдиг, кээргээр ч) ректиг кижи-ле болгай (М.К-Л). (Соскар тоже человек: с душой, с состраданием в сердце). Ты богата и нарядна. Но в тебе нет сердца. (С.Тока)
Сердце может болеть (в наших примерах - от любви).
- ЧYрээм аарып тур, эмчи. (Сердце болит, доктор)
- Канчаар аарып тур? (Как болит?)
- Чиктии CYргей. Тук-тук дээр. ЧYрээм орта эвес, херээмден ушта халый бер чазып тур (К.Кудажы). (Странно болит. Стучит «тук-тук». Оно готово выскочить из груди).
Как иллюстрирует пример, в данном диалоге сердце героя болит (стучит) от вспыхнувшей любви к героине, диалог имеет оттенок шутливости.
Сердце может испытывать сильное волнение. Сергекмааныц сеткили хвлзеп, чYрээ мввп-дывылап турган. (Сергекма испытывала волнение: сердце стало скакать, суетиться.) Сарала кыйгы дыцнааш, чYрээ хоорээш,, аксымнай берген (Сарала, услышав зов, замедлил ход, сердце его затрепетало.) (М.К-Л.).
Сердце характеризуется как орган интеллектуальной деятельности, оно воспринимается как некое хранилище, в котором содержатся мысли человека. Важные мысли человек воспринимает и скрывает их, хранит не в уме, а в сердце: в глубине сердца - внутренне, втайне; подсознательно, хранить в сердце, скрывать в сердце, чурээнде шыгжап чоруур (хранит в сердце).
Мооц-биле (алдын ДYЛГYYP-биле) чYHY-даа ажыдып ап болур силер, эр кижиниц чYрээн-даа (К.Кудажы) (Этим ключом вы откроете все, даже сердце мужчины).
В приведенном примере превалирует эмотивно-оценочное значение, в котором проявляется коммуникативная интенция говорящего.
Подтверждением тесной связи ума и сердца являются контексты, в которых описан процесс размышления, происходящий в сердце
Я не заметил ласкательной музыки в этих звуках. Может быть, то был голос сердца. С этого дня наглухо закрылись мои уши для злых прозвищ. Я стал поэтом. (К.Черлиг-оол «Мое имя»).
Сердцу присуще предчувствие. Уходил Михайло с пасмурный, с тяжелым сердцем (в подавленном состоянии, в беспокойстве, предчувствуя недоброе). Анай-Каранын, чурээ эндевээн. Хеекуй иениц чурээ кайын эндээр. (К. Кудажы)
Для данной тувинской фразеологической единицы «чурээ эндевээн» (сердце чувствовало) свойственно предчувствие чего-то, возможно, какого-то события не очень приятного для героя.
Сердце может принимать участие в волевой сфере. Оно может диктовать свою волю, выражать желание человека. Сердцу давать волю -позволять себе расчувствоваться. Покорять сердце - внушать любовь к себе, заставлять полюбить себя. Чуректи дужаап болбас (Сердцу не прикажешь). Как считают Л.Н.Омельченко, М.И. Ткачева, сердце, принимая решение, направляет усилия человека на достижение конкретных целей и потому определенным образом связано с самим человеком. В этом отличается его отличие от духа, который в своем порыве действует независимо от человека.
Сердце может гневаться, раздражаться: сказать с сердцем - в гневе, сердито, в сердцах, держать сердце - сердиться, гневаться, таить обиду, злобу.
Сестра с сердцем ответила: Даже ягненку нужно, чтоб тепло было и сухо. Тряпок у нас нет. А навоз всегда сухой. (С.Тока).
Сердце способно беспокоиться, бояться чего-либо.
Тебя увижу - сердце оборвется (М.Пляцковский). Дуъште харын кара-бажыц шоочазы кыцгырт дээр, чурек коваш кынныр (К. Кудажы). (В обед звякнет замок тюрьмы - сердце встрепенется) Чурээ доктаап, ханы туруптар часкан. (Сердце чуть не остановилось, кровь чуть не застыла).
О сильном чувстве испуга говорят следующие примеры.
Он остановился испуганный, и сердце его упало (М. Горький) (Сердце упало - испытать страх, тревогу, приходит отчаяние). Кушкаш-оолдуц чурээ соолаш диген (М. К-Л) (У Кушкаш-оола сильно защемило сердце; букв., застыло). Чурээм палт диген (М. К-Л) (Сердце упало, оторвалось).
Особое место в фразеологии занимает процесс метафоризации, который отражает реальный жизненный и профессиональный опыт, он во многом обусловлен особенностями образного мышления. Все виды метафоры опираются на ассоциативные связи, возникающие в сознании. В основе многих фразеологических единиц лежит образная эмотивно окрашенная
метафора. Метафора задает определенную систему ориентаций, регулирующую поведение человека, что отражает их прагматическую сущность. О.Н. Лагута выделяет ряд базовых концептов метафорического мира: «внутренний человек», «природный человек», «предметный человек» со своими «внешними» и «внутренними собратьями», которые состоят из концептов и метафор, отражающих особенности национальной языковой картины мира[4] (Лагута 2003: 125). Метафора представляет собой своего рода «открытую дверь» в мир образов и подобий, которые не только запечатлевают в себе знания о реальной действительности и её типичных явлениях человеку, но и отражают неповторимость и уникальность мировидения, определяемого национальной культурой и менталитетом. Рассмотрение метафоры в фокусе прагматики имеет ярко выраженную антропометрическую характеристику и «вольно или невольно заставляет обращаться к «семантике личностной пристрастности говорящего» в акте коммуникации»[5] (Хахалова 1998: 81).
Мы увидели метафору в части анализируемого нами материала. Сердце, как человек, поет, кричит, падает, плачет, сердится и т.д. Сердце может сердце горит, кровью обливаться, сердце перевертывается, сердце разрывается, сердце не лежит (нет интереса, склонности, желания, симпатии, доверия к кому-либо или к чему-либо). В этом заключается антропоцентрическая направленность фразеологических и
нефразеологических оборотов. В наших примерах.
Когда сидишь ты на коне с саблей в руке, сердце, глядя на тебя, радуется (А.Толстой).
ЧYC-ЧYC чылда мвнге артар аялгага Чурээм сени двмейле деп чагыын берди (А.Даржай) (Сердце мое останется на века в вечной музыке) Мээм, чтурээм ажыш кындыр адыш диди (Сердце мое вздрогнуло).
Сердце может характеризовать морально-этические качества человека. Анай-Кара эр чуректиг уруг, бир-ле балыг адыг (ФЕ - эр чуректиг; букв., с мужским сердцем; / смелый, храбрый (обычно о женщине)/ (Анай-Кара -смелая девушка, как раненый медведь). Улус Анай-Каранын чурек чок дидимин кайгап чугаалажып турган (ФЕ - чурек чок ; букв., без сердца; / храбрый, смелый/). (Люди только и говорили о смелости Анай-Кара) (К.К.). Ажылга чурээ чок кижи (Не лежит сердце к работе). Бо ажыл ч) рээмге дээпти (Эта работа надоела до тошноты). Чурээ хейлиг хей-дир (букв., в его сердце есть воздух; ненормальный, легкомысленный).
Квдээ улус сеткил-чурээ Кврунчук дег ажык квстур (А.Даржай) (У сельских жителей сердца, как у зеркала, открыты). Свглээн свзум чоннуц ч) рээн кыпсып турар. (Слово мое зажигает сердца народа). Сочетание чоннуц чурээ - метафора.
В материалах хакасской фразеологии находим фразеологизмы чагбан чуректш (букв., с постным сердцем; отзывчивый, добрый, варианты нымзах чуректг (букв., мягкое сердце), алгым чуректг (букв., с широким сердцем),
тас чуректг (букв., с каменным сердцем), аба чуректг (букв., с медвежьим сердцем; бесстрашный, смелый), хозан чуректг (букв., с заячьим сердцем; трусливый, боязливый), адай чурек (букв., собачье сердце; злой, жестокий). В хакасском языке достаточно много лексических вариантов фразеологизмов с ключевым соматизмом «чурек». Большинство из них - со значением речевой характеристики человека «смелы» или «трусливый».
Состояние лирического субъекта наиболее часто оказывается объектом изображения в поэзии. Особое чувство выражено в следующих строках. Не стремились брать Поэзию мы на руки, А в сердцах носили бережно её (М. Пляцковский). Ынакшылдыц чалбыраажын чурээм орта
кыпсы каапкан аныяк оол (М.К-Л) (Юноша, зажегший искру любви в моем сердце).
Высокая степень интенсивности может быть передана при помощи сочетания слов: сердце радуется (очень приятно, радостно, душа радуется на кого-что-нибудь), сердце (голова, душа) горит (кто-либо сильно взволнован, возбужден, взвинчен), сердце кровью обливается (кому-либо невыносимо тяжело от душевной боли, чувства сострадания, жалости, щемящей тоски), с замиранием сердца (испытывая сильное волнение, тревогу), чурээ уштуна бер чазар (варианты чурээ чарлы бер чазар, чурээ аксынга кээр) (букв., сердце его готово выпасть; перепугаться досмерти, душа в пятки ушла).
Работая по утрам сапожною щеткой или веником, я с замиранием сердца ждал, когда наконец услышу её голос (Чехов). Чурээм уштуна бер чазып хунзедим (С. Сурун-оол) В языковой картине тувинцев сердце - это вместилище здоровья, силы. Чурээм хввкуй дириг чорза, чус-даа чылда чурттаай-ла мен (Будет бедное сердце мое биться - буду жить до ста лет)
Особенностью приведенного фрагмента является то, что используется сочетание «мое бедное сердце», говорящий жалеет свое сердце -неустанного работника.
У А. Даржая «сердце бойкое, живое, резвое, удалое», обращение к сердцу у поэта ласковое «чуреккейим» - «сердчишко, сердечко мое»:
Дистинчипкен тыва вглер Орлан чурээм ээлей хонар. Чуреккейим ханызындан «Эки чор мен, авай!» - дээр мен.
О сердце, ты, как ласковый ребенок, Защиты ищешь в счастье и в любви (С.С.). В данном примере, взятом из стихотворения С. Сарыг-оола, поэт приходит к выводу о том, что сердце, как дитя, нуждается в защите и в любви.
Не нашли аналогов тувинского фразеологизма чурээ быдыыр (букв., сердце его завшивеет; валять дурака, шалить, вести себя легкомысленно), также чурээ быттыг (букв., сердце его завшивленное; дурашливый, шаловливый, легкомысленный) в русском языке.
Представляет интерес следующие сочетания слов: чурээ аарыыр (тошнить от большого количества съеденного сала или спиртного), чурекке дээр (букв., задеть за сердце; 1) вызывать тошноту (о съеденном сале; 2) надоесть (о работе).
В русском языке имеются фразеологические единицы, которые имеют некоторые расхождения в семантике с тувинскими сочетаниями: скрепя сердце (с большой неохотой, принуждая себя, вопреки желанию (делать что-либо) - в тув. чурээ чок (букв., без сердца; ленивый); чурээниц бажы калбарар (букв., кончик его сердца станет плоским; лениться) чурээниц бажын ызырыптар (букв., укусить за кончик сердца; надоесть).
Тываныц ажылчы арат чоннарыныц изиг чурээ, хан-дамыры эш Тока делгерезин! (К.К.) (Да здравствует горячее сердце, кровеносная система тувинских аратов - товарищ Тока!)
В данном фрагменте сочетание изиг чурээ - это перифраза (речь идет о политическом деятеле, писателе С.Токе как о горячем сердце тувинских аратов).
Анализ языкового материала показывает, что слово «сердце» в фразеологических и нефразеологических оборотах русского и тувинского языков имеет широкий спектр значений. Значение слова реализуется в семантических вариантах. Большая часть фразеологических и нефразеологических оборотов со словом «сердце» («чурек») в обоих языках совпадают по значению, что свидетельствует о единстве взглядов на внутренний мир человека. В языке русского и тувинского народов имеются обороты, существенно отличающиеся по семантике, что отражают неповторимость и уникальность мировидения, определяемого национальной культурой.
Библиографический список
1. Ондар Б.К. Национальная специфика русских и тувинских соматических фразеологизмов (на примере слова «голова» - «баш»)» / Научные труды ТывГУ. Вып. VI. - Кызыл, 2008.
2. Омельченко Л.Н., Ткачева М.И. Компонент «сердце» во фразеологических и нефразеологических оборотах русского языка как отражение внутреннего мира человека / Вестник Хакасского государственного университета им. Н.Ф.Катанова. Филология. Серия 5. Языкознание. - Абакан, 2003. - С. 128-129.
3. Телия В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. - М.: Языки русской культуры, 1996.
4. Лагута О.Н. Метафорология: теоретические аспекты / Труды гуманитарного факультета. -Новосибирск: НГУ, 2003. - С. 125.
5. Хахалова С.А. Метафора в аспектах языка, культуры и мышления / С.А. Хахалова. -Иркутск: ИГЛУ, 1998. - С.81.
6. Кондратьева О.Н. Душа, сердце, ум человека Древней Руси в свете наивной анатомии (Материалы к спецкурсу) / Проблемы лингвистического образования. Материалы IX Всероссийской научно-практической конференции «Актуальные проблемы филологического образования: наука - вуз - школа». Часть первая. - Екатеринбург: Издательство АМБ, 2003. - С. 158-167.
7. Урысон Е.В. Фундаментальные способности человека и наивная «анатомия» // Вопросы языкознания. - 1995. - №3. - С. 6.
8. Чертыгашева Т.Н. Соматический и биоморфный коды культуры в хакасской фразеологии / Ежегодник Института Саяно-алтайской тюркологии ХГУ. Выпуск XII. - Абакан, 2008. - С. 31-33.
9. Шурыгина Е. Особенности лексического концепта «сердце» в жанре современной рок-музыки (Сопоставительный анализ текстов песен немецко- и русскоязычных рок-групп)
/Русский язык и культура речи. Сборник материалов семинара-конференции. Г. Красноярск 14-16 марта 2006 г. - Красноярск, 2006. - С. 285-299.
Источники
1. М. Кенин-Лопсан. Чогаалдар чыындызы. - Кызыл, 1993.
2. К. Кудажы. Уйгу чок Улуг-Хем. - Кызыл, 1992.
3. К. Черлиг-оол. Мое имя. - Улуг-Хем. Литературно-художественный и общественно-политический альманах. - 1994. - №28. - Кызыл. - С. 24-26.
4. С. Сарыг-оол. Хомус поет. - М: Советская Россия, 1981.
5. М. Пляцковский. Праздник жизни. - М.: Художественная литература, 1988.
А.М. Сонам ИГРА ВРЕМЕН В ПРОЗЕ НАТАЛИ САРРОТ
В статье проблема экспликации образа художественного времени исследуется на примере прозы Натали Сарот. Подробно и детально представлен анализ возможных текстовых явлений, связанных с функционированием образа времени.
Sonam A.M.
Time acting in the prose by Nataly Sarrot
The article considers the problem of explication of images in the prose by Nataly Sarrot. The analysis of the language phenomena is described in detail by the author of the article.
«Французский новый роман», как яркое литературное явление XX в., отличается от других, прежде всего, от традиционной реалистической поэтики нестандартной подачей художественного материала, экстраординарной трактовкой сути явлений. Плоды этих эстетических намерений обнаруживает и новороманная проза Натали Саррот. Художественная поэтика французской новороманистки в полной мере реализует эстетические интенции «нового романа».
В частности, в текстах Н. Саррот необычным представляется образ времени. По своей темпоральной структуре сарротовские тексты являются сложным наложением различных временных отрезков, отражающих парадоксальность соотнесенности временных форм. Игра временных форм сарротовского текста обусловлена неоднородностью внутреннего течения времени. Одной из парадоксальных особенностей сарротовского времени является асимметрия или синкретизм форм времени, временное несовпадение сюжетных линий, которое определяется внутренней, контаминационной соотнесенностью различных временных пластов, гармонично сосуществующих друг с другом, адекватная реализация которых зависит от благоприятной почвы контекста. М. Бютор, видный теоретик нового романа, в своих наблюдениях выявляет ряд сущностных, конститутивных характеристик художественного времени нового романа. Исследователь, называя выражение времени в двуголосии «диалогом двух времен», который способствует психологической плотности и глубине текста нового романа, замечает: «Когда эпизоды, рассказанные «с оглядкой», выстраиваются в хронологическом порядке, происходит наслоение двух временных пластов, как в двуголосии. Мы поднимемся по течению времени, глубже опустимся в прошлое подобно археологу, раскапывающему сначала
