«Слово» о Л. Н. Толстом: особенности интерпретации творчества писателя на страницах демократического журнала Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

Ä® Шш

www.volsu.ru

УДК 070(091) ББК 76.003-8

«СЛОВО» О Л.Н. ТОЛСТОМ: ОСОБЕННОСТИ ИНТЕРПРЕТАЦИИ ТВОРЧЕСТВА ПИСАТЕЛЯ НА СТРАНИЦАХ ДЕМОКРАТИЧЕСКОГО ЖУРНАЛА

Козлова Олеся Александровна

кандидат филологических наук, доцент кафедры литературы и журналистики Волгоградского государственного университета о1е8уа-^^а@таЛ. ги

просп. Университетский,100, 400062 г. Волгоград, Российская Федерация

Аннотация. В статье анализируется рецепция и интерпретация литературного и публицистического творчества Л. Н. Толстого на страницах народнического журнала «Слово». На материале программно-теоретических статей М.А. Антоновича, П.Д. Боборыкина, Д. А. Коропчевского и др. автор рассматривает литературно-критическую и эстетическую позицию издания.

Ключевые слова: Л.Н. Толстой, журнал «Слово», народничество, литературная критика, демократическая журналистика.

В конце 70-х - начале 80-х годов XIX века отечественная беллетристика переживала серьезное влияние идеологии народничества. Следствием этого стало заметное смещение акцентов и в изображении крестьянской жизни, и в подходе публицистов и критиков демократических изданий к явлениям литературы [1, с. 6].

Идеологическая дифференциация в среде литературного народничества привела к созданию новых журналов демократической ориентации, среди которых был и журнал «Слово» (1878-1881). Издание стало «первой ласточкой», означавшей начало поиска новой журнальной трибуны писателями и публицистами демократического лагеря, которых, по всей вероятности, уже не удовлетворяли про-^ граммы «Отечественных записок» и «Дела». ^ Несмотря на относительно недолгую историю ^ своего существования, «Слово» успело стать л влиятельным органом, в котором охотно при-§ нимали участие бывшие сотрудники «Отечественных записок» В. В. Берви-Флеровский, © Н. Н. Зибер, П. В. Засодимский, Н. Н. Зла-

товратский, В. Г. Короленко, М. К. Цебрикова и другие [см. об этом: 2].

В первом же номере «Слова» направление, программно-теоретические установки нового журнала озвучил литературный критик, философ и публицист М. А. Антонович1. В статье «Современное состояние литературы» Антонович с ностальгией вспоминает времена «Современника», когда журналы издавались литературными кружками, объединявшими в своих рядах единомышленников, солидарных в своих целях и стремлениях; времена, когда журналистика имела колоссальное влияние на читающую публику. Современная периодическая печать, по мнению критика, находится в руках людей, «совершенно чуждых литературе и литературным целям, .. .смотрящих на нее как на выгодное дело, как на средство наживы. Яд меркантилизма проникает в литературу. заражает ее жизненные силы» (Слово. 1878. № 1. 2-я паг. С. 3).

В невыгодном свете предстает современная литература не только с внешней стороны, внутреннее содержание ее также не

способно удовлетворить эстетические запросы Антоновича. Проанализировав тематику публикуемых художественных произведений, основные идеи и проводимые тенденции, критик предлагает свою, «неутешительную», классификацию текущей литературы.

Первая часть - литература «квиетисти-ческая», то есть «спокойная и успокаивающая». «Квиетистическая» литература «торжествует, предается самодовольству, воображает, что для нее наступил золотой век» (Слово. 1878. № 1. 2-я паг. С. 5). Выступая не иначе, как от лица всего русского народа, всей России, «квиетисты» - эти «лилипуты и недоросли» - свободно и смело берутся за решение любого вопроса.

У представителей «квиетистического» направления свой подход и к искусству. Самый непростительный недостаток литературного произведения, с точки зрения «квиетистов», есть «скука и мрачность», а также все, наталкивающее на размышление. «Эта печать, подобно пчеле, из всего высасывает только сладкое, т. е. забавное и развлекательное... Все ее усилия направлены к тому, чтобы читатель не скучал, не хандрил, не предавался мрачным мыслям, а был бы доволен, спокоен и упивался бы постоянно надеждами и радостными мечтами» (Слово. 1878. № 1. 2-я паг. С. 5). Абсолютно не понимая и не принимая подобного рода гедонистические идеалы, Антонович обращает внимание на то, что сейчас не время уходить в сторону от решения острых социально-политических проблем, невозможно «все наши раны, язвы и болячки уврачевать посредством поливания их елеем забвения и панегирика» (Слово. 1878. № 1. 2-я паг. С. 10).

Самый яркий «образец бестенденциозности и квиетизма», по мнению Антоновича, -«Анна Каренина» Л. Н. Толстого. «Трудно найти другое произведение, которое до такой степени способно было бы занимать и усыплять, возбуждать и в то же время повергать в сладостную апатию и сладострастную негу» (Слово. 1878. № 1. 2-я паг. С. 12). Литературные критики, к полному замешательству публициста «Слова», нашли в «Анне Карениной» «даже серьезное «общественное» значение, которое, видите ли, состоит в том, что в ней любовь представлена в реальной наготе, сведена с пси-

хологического пьедестала на физиологическую, материальную почву» (Слово. 1878. № 1. 2-я паг. С. 13). Важно отметить, что похвалы и дифирамбы произведению Толстого, распространившиеся в литературно-критической среде, вызывают у Антоновича гораздо большее негодование, нежели сам роман.

Свои претензии Антонович адресует и второй части современной литературы, которую он называет «беззаботной, небрежной и апатической». Здесь все случайно, нет «проникающих, одушевляющих идей, нет дорогих целей и любимых тенденций». «Беззаботная» пресса не отвергает существования внутренних вопросов, но занимается ими «больше для проформы и очистки совести, чем по внутреннему влечению и увлечению» (Слово. 1878. № 1. 2-я паг. С. 17).

Жестко оценивая текущую литературу, не находя в ней сколько-нибудь положительных, заслуживающих симпатии и одобрения тенденций, Антонович горячо говорит о своем видении проблемы, предлагая пути ее решения.

Публицист видит острую необходимость возрождения так называемой «воинствующей прессы». «Литературе следовало бы понемногу сбрасывать с себя апатию, которая постепенно и незаметно овладела ею <...>, проникнуться сознанием своего назначения и своих целей <...>. Уж если бороться, так бороться не с пустяками и мелочами, бороться на жизнь и смерть» (Слово. 1878. № 1. 2-я паг. С. 23-24). Для предстоящей борьбы, уверен Антонович, не нужны ни таланты, ни какие-нибудь особенные способности, главное - это добрая воля и добрые намерения.

Важнейшим качеством современного литератора является «умение видеть и слышать: внимательно и пристально наблюдать жизнь и окружающую действительность, а потом думать и вдумываться во все; каждое наблюдение переварить умом и прочувствовать сердцем» (Слово. 1878. № 1. 2-я паг. С. 25). Предвидя, что написанные подобным образом произведения вряд ли будут блестящими, критик говорит о компенсации этого момента гораздо большей действенностью будущих материалов, их особым «качественным влиянием» на читателя.

Наконец, третье непременное условие зарождения «полезной» литературы - это «вза-

имное содействие всех органов печати, сознающих недостаток «литературного оживления», чувствующих потребность в подъеме литературного духа». По мнению Антоновича, современные литература и журналистика совсем забыли свое истинное предназначение: объединять людей с одинаковым «духом и стремлениями». Справиться с этой сложнейшей, но вместе с тем и наиглавнейшей задачей, грамотно учесть все заявленные моменты, предстоит новому демократическому журналу «Слово».

Справедливости ради надо отметить, что Антонович не призывает все значение литературы сводить к «прямому «непосредственному» служению общественному прогрессу». Литература для критика - «единственный орган, посредством которого общество может говорить и выражать свои мысли, желания и чувства» (Слово. 1878. № 2. 2-я паг. С. 94), поэтому, с одной стороны, в ней несомненно должна быть некая сосредоточенность на насущных проблемах современности, однако нельзя забывать и о присущей каждому художнику определенной независимости творчества. Во все времена были поэты, занимавшиеся разрешением вечных проблем, размышлявшие о смысле и назначении человеческой жизни. Их произведения всегда служили «утешением и отрадой, поддержкой и ободрением для столь же непреклонных, но не столь могучих характеров, изнурившихся и изнемогающих в подобной же борьбе за свободу своего духа» (Слово. 1878. № 2. 2-я паг. С. 119). Иными словами, значение «поэзии чувства» для Антоновича ничуть не меньше значения «поэзии мысли». Достаточно спорно в этой связи выглядит мнение К. С. Туна-ковой, утверждающей, что критик полностью отрицал социальное и общественно-политическое значение «Анны Карениной» Толстого, рассматривая в нем лишь внешнюю развлекательность и занимательность. Тем более трудно согласиться с заявлением исследователя об отрицании Антоновичем художественного таланта Толстого [7, с. 99]. Безусловно, Антонович называл «Анну Каренину» «образцом бестенденциозности и «квиетизма», но «бестенденциозность» есть не синоним бездарности. Художественное творчество Толстого для публициста «Слова» это «поэзия

чувства», у которой свое высокое предназначение. В «Анне Карениной» как и в любом другом произведении, есть «сама живая природа, сама действительность, непосредственно отразившаяся в поэте, и это отражение фиксируется в известных поэтических чувствах или ощущениях, образах и звуках» (Слово. 1878. № 2. 2-я паг. С. 116).

Надеждам и чаяньям Антоновича не суждено было сбыться. Не сумев преодолеть редакционных разногласий, он покидает журнал. С его уходом литературно-критическая позиция «Слова» изменяется кардинальным образом. Место ведущего критика занимает прозаик, драматург, журналист П. Д. Боборыкин, который придерживался совершенно иных, если не сказать противоположных, взглядов как на цели и задачи современной литературы, так и на специфику литературной критики.

В статьях «Мысли о критике литературного творчества» (1878. № 5), «Мотивы и приемы русской беллетристики» (1878. № 6), «Островский и его сверстники» (1878. № 8) Бобо-рыкин формулирует свой метод критического анализа художественных произведений.

Основная причина того, что «ни один из выдающихся русских писателей не изучен у нас хорошенько», по мнению сотрудника «Слова», кроется в отсутствии у нынешних критиков определенной литературно-критической теоретической базы. Проявляя крайнюю односторонность, субъективность в своих оценках, критики и рецензенты на первое место ставят «общественное содержание вещи», «направление автора». «Чем антипатичнее критику направление автора, тем пристрастнее он к его творческим силам» (Слово. 1878. № 5. 2-я паг. С. 68). В результате «сплошь и рядом даровитого человека третируют как бездарность», посредственное же произведение превозносят.

Боборыкин предлагает свой - «научный» - подход к анализу и интерпретации литературного произведения. При этом он не пытается «опровергнуть» или «пересмотреть революционно-демократическую эстетику» [см. об этом: 3]. Скорее, он стремится дополнить и обогатить «реальную» критику новыми приемами анализа, исходя из требований момента [см. об этом: 4]. Прежде всего, говорит Боборыкин, необходимо установить оп-

ределенные критерии для суждений о художественном произведении. «В мире творчества, - отмечает он, - все должно измеряться относительной силой его, обилием и яркостью реальных образов <...> Не фразами, не навязыванием своих тенденций, а созданием целого мира живых людей, изученного путем художнической наблюдательности и человеческой симпатии» (Слово. 1878. № 5. 2-я паг. С. 71). Ошибка большинства критиков состоит в том, что они отказываются от выяснения «психологической основы» творчества того или иного художника. Они анализируют, разбирают и судят о конечном литературном продукте, совершенно не интересуясь «личной судьбой автора». А между тем «биографическая почва, безусловно, необходима для того, чтобы понять, как данный человек пишет, и почему он пишет так, а не иначе» (Слово. 1878. № 5. 2-я паг. С. 67). Помимо этого критика должна «исследовать, в какой степени произведения автора откликнулись на духовные потребности самой развитой доли общества» (Слово. 1878. № 8. 2-я паг. С. 6). А этого, пишет Боборыкин, можно добиться лишь при сопоставлении «содержания творчества» беллетриста с «содержанием жизни народа», взятого во всей его совокупности. Таким образом, только всестороннее изучение детерминизма художественного творчества писателя позволит постичь точный смысл его произведений.

Фундаментом качественно работающего литературно-критического метода публицист считает «научно-философскую подкладку». «Образованный читатель» нуждается в исследовании, где бы «особенности творчества Пушкина, Гоголя, Тургенева, Гончарова или гр. Толстого были расчленены, разбиты по группам и отделам, установлены бесспорно, ярко, с обилием фактических доказательств» (Слово. 1878. № 5. 2-я паг. С. 67). Лишь в этом случае «будут приведены в связь: свобода творчества и художественный реализм, не знающий никаких уступок; тенденция - с мировоззрением автора, которое может быть чрезвычайно широким даже тогда, когда в произведении нет ни малейшего желания подделываться под известную тенденцию» (Слово. 1878. № 5. 2-я паг. С. 69). Писатель должен уловить, прочувствовать важней-

шие, типические признаки, которые обуславливают «культурную будущность нации». Для критика «Слова» не важно, каким образом автор этого достигает (фантазирует или «фотографирует»), значение имеет лишь «правдивость» изображения.

Исходя из заявленных положений, Бобо-рыкин обращается к характеристике явлений русской беллетристики.

Прежде всего он говорит о присутствии в нашей литературе трех «поколений». Толстого, наряду с Гончаровым, Тургеневым и Достоевским, критик относит к «первому выдающемуся поколению». Каждый из них - великий художник, «крупный» талант. У каждого - свои творческие приемы, уникальный язык, своя литературная манера, самобытное художественное мастерство. Боборыкин недоумевает, почему все это литературное богатство до сих пор не составляло интереса для современной критики.

Обращаясь к «Анне Карениной», Бобо-рыкин признает, что, несмотря на недовольство «известной доли публики», автор остался верен себе, еще раз продемонстрировав свое редкое мастерство, свой неординарный художественный талант.

Содержание романа очень многих не удовлетворило, и Толстого вполне заслуженно упрекали в «несимпатичном для большинства» консерватизме. Однако основной недостаток современных «критиков», по Боборыкину, заключен именно в том, что они «не хотят пошире отнестись к своей задаче и думают, что произвольные приговоры, отрицающие талант в авторе, могут помочь в борьбе с несимпатичностью его направления» (Слово. 1878. № 5. 2-я паг. С. 71). А если посмотреть на то же содержание «Анны Карениной» объективно, то окажется, что любая, даже самая крайняя публицистическая критика может воспользоваться нарисованными Толстым картинками барских нравов для каких угодно радикальных выводов. Вместе с тем, отмечает критик, писатель продемонстрировал в своем романе жаркое стремление по-своему проанализировать самые разнообразные «вопросы»: нравственные, социальные, политические. И это, безусловно, придает произведению весомую ценность.

Рассматривая и анализируя литературное творчество Толстого в целом, Боборыкин при-

ходит к однозначному выводу, что и в западноевропейской литературе немного найдется произведений, которые можно было бы поставить рядом с «Войной и миром» по богатству и многообразию содержания. В «Анне Карениной» же Толстой «не только не отрешается от текущей действительности, но, напротив, погружен в нее и не может даже освободить себя от личного участия в вопросах дня» (Слово. 1878. № 5. 2-я паг. С. 51-52). Несмотря на то, что участие это, по мнению Боборыкина, по большей части одностороннее, «руководимое устарелыми идеями», все-таки большее значение имеет присущее Толстому «объективное исследование жизни», «художественная правда» его произведений. По твердому убеждению критика «Слова», неважно, насколько «отсталый мыслитель и гражданин» тот или иной беллетрист, если он «несомненно талантлив и удачно наблюдателен», необходимо, не искажая факты, признать, что его произведения, реальные и верные действительности, «никогда не умрут, ни в художественном, ни в общественном смысле». Подобные литературные творения «не могут выдохнуться» с течением времени, они «не имеют срока давности» (Слово. 1878. № 5. 2-я паг. С. 68-69).

Литературный вклад беллетристов «второго» и «третьего» поколений - «бытописателей мира серой массы», к которым Боборы-кин относит Н. и Гл. Успенских, Решетникова, Помяловского, Слепцова, Златовратского и себя, - значительно беднее, одностороннее, однако тоже заслуживает пристального внимания и изучения.

Литературно-критическая позиция Боборы-кина нашла свое развитие в статьях Д. А. Короп-чевского и И. И. Ясинского.

Писатель, переводчик, антрополог Д. А. Коропчевский в статье «Роль критики в современной литературе» (1879. № 12) вслед за Боборыкиным говорит об отсутствии у современной литературной критики «научной подкладки», что приносит нынешней беллетристике «неисчислимый вред». Все силы отечественной критики должны быть направлены на формирование «литературной школы». Для этого необходимо серьезно заняться разработкой и анализом произведений таких даровитых писателей, как Гоголь, Щедрин, Гончаров, Тургенев, Тол-

стой. Только сумев извлечь «полезные уроки» из литературы предшествующих эпох, возможно «правильно подготовить новое поколение молодых беллетристов» (Слово. 1879. № 12. 2-я паг. С. 146, 148).

Превыше всего в литературном произведении для Коропчевского - «художественная правда», «правдивое изображение жизни». Любая форма идеализации неприемлема. Акцентируя внимание на проблемах «свободы творчества», Коропчевский настаивает на том, что «приверженность к известным идеалам не должна ограничивать свободу исследования и ширину взгляда писателя». Морализирование, подсказывание читателю выводов, желательных для автора, говорит о его неуверенности в своих творческих силах.

Рассуждая о том, каким должен быть писатель нового поколения, Коропчевский во главу угла ставит его происхождение. «Современное развитие совершается преимущественно в среде народа и в среде интеллигенции. Поэтому писатель обязательно должен принадлежать к последней и в то же время близко стоять к первой. Нужно вырасти в семье <...>, обойденной общественными благами, нужно испытать на себе всю тяжелую и всю спасительную сторону труда. Нужно выучиться ценить и любить человека даже под самым толстым слоем грязи и порока» (Слово. 1879. № 12. 2-я паг. С. 128). Только такой беллетрист, конечно, при наличии у него «исключительной литературной даровитости», может создать действительно ценное произведение.

Дворянин Толстой никак не мог вписаться в построенную Коропчевским идеальную модель «современного писателя». Признавая за автором «Анны Карениной» необыкновенную даровитость, отдавая должное «художественной объективности» его творчества, сотрудник «Слова», причислял его к представителям старой, отжившей литературной школы, у которой можно чему-то научиться, но ориентироваться на которую уже нельзя.

Основные положения теории Боборыки-на и Коропчевского конкретизировались и дополнились в статье журналиста, литературного критика И. И. Ясинского «Единство творческого процесса» (1879. № 9). Анализируя специфику процесса художественного творчества, критик настаивает на двойственности

его характера. С одной стороны, это «впечатления, воспринимаемые художником, вызывающие в нем те или иные чувства и ощущения», которые он «стремится представить в соответствующих образах». С другой -«стремление и умение передать другим чувства, которые испытываешь сам» (Слово. 1879. № 9. 2-я паг. С. 93).

В рассуждениях Ясинского о «способе возникновения образов», о роли воображения, о художественной типизации особое место отводится наблюдению как основному способу получения впечатлений. Развитая наблюдательность писателя является, по мысли критика, залогом «объективности», «правдивости» изображения в его произведениях.

Главный тезис Ясинского - «настоящий художник не солжет». Совершенно бесполезное литературное явление, с его точки зрения, представляют как романы, «написанные с целью вызвать в читателе фальшивое представление о предмете, картине, обществе», так и произведения, предлагающие читателю только «снимки с натуры», только «карточки людей, встречающихся на жизненной арене».

Достаточно остро на страницах «Слова» обсуждался вопрос о тенденциозности литературы. Считая, что никакие узкотенденциозные рамки не должны ограничивать современное искусство, сотрудники журнала проводили четкое семантическое разделение между понятиями «тенденциозность» и «идейность»2. В чем же разница? С точки зрения С. Венгерова, образец тенденциозности - статьи Писарева, где «связь искусства и действительности являлась в виде одностороннего, узкого дидактизма» [Слово. 1880. 2-3. 2-я паг. С. 111]. «Тенденциозные» произведения, «воспетые» утилитарной критикой, выполнив свою главную задачу по привлечению общественного внимания к насущным проблемам современности, изжили себя. Современные беллетристы как истинные представители идейной литературы «проводят только ту «мораль», которая дается самой жизнью». В отличие от тенденциозных писателей, извращающих действительность в угоду «узких рамок предвзятой мысли», писатели «идейные» объясняют ее, помогают разобраться в «хаосе отдельных житейских фактов и впечатлений». Только благодаря их усилиям современные читатели вновь начинают ценить в ли-

тераторе не только его «прогрессивную благонамеренность», но и художественные достоинства его произведений.

Толстовская концепция народного образования в некоторой степени нашла сочувствие у сотрудников «Слова». В статье «Школьное дело в России» (Слово. 1878. № 2. 2-я паг. С. 66) анонимный автор главную причину неудач в деле народного просвещения видит в оторванности чиновников, занимающихся вопросами образования и находящихся под влиянием воспитательных идей Запада, от реальной жизни российского крестьянства, от его истинных запросов. Признавая огромные заслуги и авторитет Толстого, впервые заговорившего о проблемах народного образования, автор с сожалением отмечает другую крайность, в которую впал писатель. Толстой заблуждается, когда ограничивает содержание обучения лишь «простой грамотностью и цифирью». Чтение и письмо, считает публицист «Слова», только орудия просвещения, из которых можно сделать и хорошее, и дурное употребление, а потому ставить их конечной целью народного образования никак нельзя. Однако, если Толстой оказался не в состоянии решить поставленный вопрос, то еще большей безнадежностью, по мнению анонимного автора, отличаются доводы его противников - педагогов-теоретиков. Их требования к организации народного обучения вообще не имеют ничего общего с запросами реальной жизни.

Практически вторит основным положениям статьи Толстого «Прогресс и определение образования» (Русский вестник. 1862. № 5). Д. А. Клеменц в публикации «Задачи народной литературы». Простому крестьянину, уверен публицист, недоступны главные приобретения культуры, сокровища науки и искусства. «Народ видит в приобретениях современной науки лишь орудия, направленные против него» (Слово. 1878. №5. 2-я паг. С. 74). Сомневаясь, что ситуацию можно изменить одними «народными книжками», автор, вместе с тем, видит крайнюю необходимость появления «истинно народной литературы», создать которую возможно, лишь зная народные запросы и потребности. Не случайно на страницах издания часто возникает вопрос о качествах настоящего «народного писателя».

Ведущая роль в литературном процессе 80-х годов журналом «Слово» безоговорочно

отдается писателям «нового поколения», выросшим среди простого народа, как никто знающим его. В отличие от беллетристов 60-х 70-х годов они отказались как от «узкой тенденциозности», так и от ложной идеализации в изображении простого мужика, а потому их произведения, проникнутые суровой «художественной правдой», особенно ценны.

Изучение литературной критики «Слова» позволяет говорить о наличии в журнале главенствующей идеи, заключающейся в стремлении ведущих критиков выработать единые критерии анализа художественного произведения, которые бы опирались на твердую «научно-философскую» основу. Новый литературно-критический метод, по сути представляющий совмещение приемов публицистической и эстетической критики, позволил бы отойти от односторонности и субъективности в оценках явлений литературы. Вместе с тем журнальная политика «Слова», по признанию ряда исследователей, отличалась крайней противоречивостью, «невыработанностью единой платформы». Так, «эклектизм и непоследовательность в эстетической теории», проявившиеся в «Слове», В.Б. Смирнов связывает с либеральными тенденциями, свойственными в целом народнической журналистике конца 70-х - начала 80-х годов [см. об этом: 5].

Не был единообразным и подход сотрудников «Слова» к решению «толстовского вопроса». Радикальный тон, заданный статьями Антоновича, не стал доминирующим в последующих оценках творчества Толстого на страницах журнала. Это само по себе свидетельствует об отсутствии в «Слове» единомыслия, которое, возможно, и привело к «скоротечной» жизни издания.

Критики и публицисты народнического журнала не ставили под сомнение мастерство и художественный талант Толстого, однако признавали за его произведениями только историческое значение. Л. Н. Толстой, как и И. С. Тургенев, И. А. Гончаров, Ф. М. Достоевский, могут представлять для современного поколения «почти один лишь исторический интерес <...>, многие идеалы их кажутся нам наивными, многие даже совсем негодными» (Слово. 1880. № 1. 2-я паг. С. 121). Теории «христианской» любви и всепрощения, разрабатываемые Толстым как в художественных,

так и в публицистических произведениях, также не нашли сочувствия у представителей народнической журналистики 80-х годов.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Свои требования к современному искусству в целом и к литературе в частности, а также к литературной критике М. А. Антонович изложил в статьях «Современное состояние нашей литературы» (1878. № 1) и «Причины неудовлетворительного состояния нашей литературы» (1878. № 2).

2 О своем понимании идейности и тенденциозности Д. А. Коропчевский высказывается в статьях «Физиологические основы поэзии» (1878. № 9-10), «Роль критики в современной литературе» (1879. № 9, 12); С. А. Венгеров - в обозрениях «На смену. Беллетристы-дебютанты» (1880. № 1, 2-3); М. К. Цебрикова - в статье «Двойственное творчество» (1881. 2).

СПИСОК ЛИТЕРА ТУРЫ

1. Анненкова, Е. И. Проза писателей-народников и развитие русской литературы в 70-е годы / Е. И. Анненкова // История русской литературы 19 века. Вторая половина. - М.: «Просвещение», 1991. - С. 158-236.

2. Бушканец, Е. Г. Революционеры 1870-х годов и журнал «Слово» / Е. Г. Бушканец // Русская литература и освободительное движение. - Казань: КГПИ, 1970. - Вып. 85. - Сб. 2. - С. 30-56.

3. Коновалов, В. Н. К характеристике общественно-литературной позиции журнала «Слово» (1878-1881) / В. Н. Коновалов // Русская журналистика в литературном процессе второй половины XIX века. - Пермь: ПГПИ, 1980. - С. 27-40.

4. Назарова, Т. В. Литературно-критическая позиция журнала «Слово» (1878-1881) / Т. В. Назарова // Вестник Волгоград. гос. ун-та. Серия 2. Филология и журналистика. Вып. 5. - Волгоград, 2000. - С. 88-96.

5. Смирнов, В. Б. Идеи крестьянского социализма в беллетристике журнала «Слово» / В. Б. Смирнов // Наследие революционных демократов и русская литература. - Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1981. -С. 94-117.

6. Смирнов, В. Б. «Отечественные записки» и русская литература70-80-х годов XIX века / В. Б. Смирнов. - Волгоград, 1998. - 263 с.

7. Тунакова, К. С. М. А. Антонович в журнале «Слово» / К. С. Тунакова // Русская литература и освободительное движение. - Казань: КГПИ, 1975. - Сб. 6. -С. 95-111.

"SLOVO" ABOUT L.N. TOLSTOY: FEATURES OF INTERPRETATION OF THE WRITER'S CREATIVITY DEMOCRATIC MAGAZINE

Kozlova Olesya Alexandrovna

Candidate of Philology, Associate Professor of Department of Literature and Journalism

Volgograd State University

stilvolsu@mail.ru

Prosp. University, 100, 400062 Volgograd, Russian Federation

Abstract. The article analyzes the reception and interpretation of literary and publicist works of L. N. Tolstoy on the pages of the democratic magazine "Slovo". On the material of the program articles M. A. Antonovich, P. D. Boborykin, D. A. Koropchenko, etc., the author considers the literary-critical and aesthetic position of the magazine.

Key words: Tolstoy, magazine, the literary criticism, democratic journalism.