Научная статья на тему 'Слово И. Бунина в контексте русской культуры'

Слово И. Бунина в контексте русской культуры Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

CC BY
1460
190
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
ДИАЛОГИЧЕСКАЯ ПРИРОДА ТЕКСТА / КУЛЬТУРНЫЕ ЗНАНИЯ / ЗАГЛАВИЕ ТЕКСТА / РАССКАЗ И.А. БУНИНА / ПРЕЦЕДЕНТНЫЙ ТЕКСТ / КОНЦЕПТ "АНТОНОВСКИЕ ЯБЛОКИ" / I. BUNIN'S STORY / "ANTONOV'S APPLES" CONCEPT / DIALOGICAL NATURE OF A TEXT / CULTURAL KNOWLEDGE / TITLE OF A TEXT / PRECEDENT TEXT

Аннотация научной статьи по языкознанию и литературоведению, автор научной работы — Мещерякова Ольга Александровна

В статье выявляются мифологические и фольклорные источники формирования семантического пространства рассказа И.А. Бунина «Антоновские яблоки», устанавливаются особенности диалога писателя с культурным контекстом в его языковой репрезентации, определяются специфические признаки индивидуально-авторского концепта «запах антоновских яблок».

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

I. Bunin's Word in the Context of Russian Culture

The article shows mythological and folkloristic sources in the formation of the semantic space in Antonov's Apples story by I. Bunin; particularities of the writer's dialogue with the culture context in its language representation are found out; special features of the author's individual concept of Antonov's apples scent are determined.

Текст научной работы на тему «Слово И. Бунина в контексте русской культуры»

УДК 81’42; 801.7 ББК 81.2

Мещерякова Ольга Александровна

кандидат филологических наук, доцент г. Елец

Meshcheryakova Olga Aleksandrovna

Candidate of Philology,

Associate Professor Yelets

Слово И. Бунина в контексте русской культуры I. Bunin’s Word in the Context of Russian Culture

В статье выявляются мифологические и фольклорные источники формирования семантического пространства рассказа И.А. Бунина «Антоновские яблоки», устанавливаются особенности диалога писателя с культурным контекстом в его языковой репрезентации, определяются специфические признаки индивидуально-авторского концепта «запах антоновских яблок».

The article shows mythological and folkloristic sources in the formation of the semantic space in “Antonov’s Apples” story by I. Bunin; particularities of the writer’s dialogue with the culture context in its language representation are found out; special features of the author’s individual concept of “Antonov’s apples scent” are determined.

Ключевые слова: диалогическая природа текста, культурные знания, заглавие текста, рассказ И.А. Бунина, прецедентный текст, концепт «антоновские яблоки».

Key words: dialogical nature of a text, cultural knowledge, title of a text, I. Bunin’s story, precedent text, “Antonov’s apples” concept.

Дорога к художественному слову всегда нелегка. Для И. А. Бунина вполне

осознаваем был тот факт, что выстраданное им в муках творчества слово вдруг оказывалось выговоренным и высказанным кем-то другим: «... какая мука, какое невероятное страдание литературное искусство! Я начинаю писать, говорю самую простую фразу, но вдруг вспоминаю, что подобно этой фразе сказал не то Лермонтов, не то Тургенев.». В то же время он чувствовал «первород-ность» своего литературного опыта: «Я изнемогаю от того, что на мир смотрю только своими глазами и никак не могу взглянуть на него как-нибудь иначе».

Эта парадоксальная природа творчества была глубоко проанализирована М. М. Бахтиным. Проблема слова как отклика на уже сказанное была понята им в аспекте диалогичности самой природы текста. По М. М. Бахтину [3], текст -это непосредственная действительность мысли и переживаний. Событие жизни

текста, то есть его подлинная сущность, всегда развивается на рубеже двух сознаний, двух субъектов, в ходе диалога особого вида: текста (предмет изучения и обдумывания) и создаваемого обрамляющего контекста (вопрошающего, возражающего) и т.п.

В момент создания текста автор использует предшествующий культурный опыт, выраженный в художественном слове, но это не механическое включение некоего набора цитат, а выражение авторского представления о мире через незримый диалог со своими предшественниками. Поэтому текст в контексте культуры важен не сам по себе: он открывает «уникальную роль человека в мире вообще и в мире культуры в частности» [2, 32]. Именно человек является связующим звеном между языком и культурой.

И. А. Бунин был человеком глубокой культуры, она составляла суть его «поведения» как субъекта речи, создателя художественного теста. «Единицей» передачи культурного знания у него является весь текст, который, имея знаковую природу, включает эти знания в закодированном виде. В таком случае, по мнению Ю. М. Лотмана, язык «выступает одновременно и как самостоятельный язык, и как подъязык, входящий в более общий культурный контекст как целое и как часть целого» [8: 575-576].

Часто диалогичность индивидуально-авторской и общечеловеческой культуры раскрывается через прецедентные тексты. Как общее достояние нации прецедентный текст включается в авторское повествование «намеком, отсылкой, признаком, и тем самым в процесс коммуникации включается либо весь текст, либо соотносимые с ситуацией общения или более крупным жизненным событием отдельные его фрагменты» [6, 216 - 217].

И.А. Бунин в качестве «способа бытия прецедентного текста» [10, 119] часто выбирает заглавие произведения, которое обладает «предельной информативной насыщенностью» [11, 166]. Оно выступает компонентом тройной системы отношений: «заглавие - авторское мировидение», «заглавие - контекст культуры», «заглавие - текстовая действительность». В силу этого языковые компоненты заглавия обладают значительным «культурносмысловым» объе-

мом и дают ориентир в предметном, понятийном, эмоциональном, ассоциативном содержании текста. Само заглавие выступает некоей универсальной единицей авторского сознания, которая непосредственно связана с культурной памятью личности, сопричастна её духовной жизни.

Авторское знание о «вещных» предметах русской культуры органически входит в заглавие рассказа «Антоновские яблоки». Ценный старинный русский зимний сорт яблок можно было номинировать одним словом - антоновка [5, 671]. Но автору важно сделать смысловой акцент на слове яблоки.

Культурологическое содержание этой лексической единицы связано с мифологическими представлениями древних славян. О содержании их воззрений нам рассказывает А.Н. Афанасьев: «В райских садах и рощах, на тенистых деревьях весенних туч зреют золотые плоды (яблоки), дающие вечную молодость, здравие и красоту. <...> Ради животворящих свойств, приписанных небесным яблокам, русское предание дает им название молодильных или моложавых: стоит только вкусить от этих плодов - как тотчас же сделаешься и молодым, и здоровым, несмотря на преклонные лета. <...> Предания о небесных, райских садах с течением времени стали прилагаться к земным лесам и рощам и сообщили им священный характер» [1, 219 - 220].

Представление о здоровье, молодости и красоте, которые дают молодильные яблоки, отражено не только в сказках, оно, преломляясь в народном сознании, «отзывается» в поговорке о девичьей красоте (Девка - что твое яблочко!), о подарке, доброй вести (Поднести золотое яблоко на серебряном блюде) [5, 671].

Народные паремии фиксируют и то, что яблоко - плод дерева - является символом продолжения рода: Мимо яблоньки яблочко не падает; Яблочко от яблоньки недалеко откатывается; Не далеко от дерева яблочко падает; От яблоньки яблочко, а от ели шишка [4, 451]. Некоторые из них («конанье») дополняются представлением о яблоке как символе знатности и богатства: Кати-лося яблочко вкруг огорода, кто его поднял, тот воевода, тот воеводе воеводский сын: шишел вышел, вон пошел! [5, 671].

Бунин «схватывает» результат духовного осмысления русским человеком окружающей действительности, но не воспроизводит его «цитатным оскол-

ком», а дает «намеком, отсылкой, признаком», так как мифологическое и фольклорное понимание предметов из окружающей действительности служит отправной точкой для авторских размышлений о человеке, о судьбе русской помещичьей усадьбы и обо всей России.

Автор «Антоновских яблок» развивает мысль об особой силе яблок, способной возвращать молодость. Заглавие текста, как уже говорилось, строится на словосочетании. Подобная двухкомпонентная форма номинации сорта яблок ассоциируется с номинацией чудесных плодов в славянских преданиях: антоновские яблоки ^ молодильные яблоки, причем множественное число поддерживает наметившуюся ассоциативную связь.

Текст рассказа начинается с многоточия: ...Вспоминается мне ранняя погожая осень. Оно имеет «предназначение» сократить смысловой и структурный «разрыв» между заглавием и текстом с тем, чтобы обогатить содержание глагола вспоминается. Его семантика, в которой заключено узуальное ‘прийти на память’, за счет такой позиции в цепи структурных элементов текста, дополняется окказиональным ‘вернуться в молодость\ Бунинские яблоки оказываются подобны молодильным, только они не для тела (может, поэтому нет упоминания об их вкусе), а для души: она оживает, и свидетельством тому становится многократно повторенные слова вспоминается - помню - помню, причем безличная форма глагола, данная в начале, меняется на личную, акцентирующую внимание на сосредоточенной внутренней работе человека.

Однако Бунин одновременно вступает в спор с мифологическим знанием. Свое «несогласие» он вербализует через языковую трансформацию: заглавное сочетание антоновские яблоки преобразуется в запах антоновских яблок. Значение слова запах - ‘свойство чего-нибудь, воспринимаемое обонянием’. В бунинской интерпретации запах является тем свойством внешнего мира, которое не существует само по себе, оно связано с человеком, с его эмоциями и с самой жизнью. Запах - это не просто свойство воздуха, это среда, в которой человек пребывает - живет и дышит. В своей «воздушности» он родственен душевному и духовному. Запах антоновских яблок помнится потому, что он

связан не с бесстрастным и «бестелесным» существованием, а с жизнью, в которой героем ощущалась гармония и красота природы, и это ощущение порождало любовь и к природе, и к самой жизни. То, что любишь, забыть нельзя. Поэтому запах антоновских яблок - это и красота, и любовь, и гармония, и прошлая жизнь, и память о прошлой жизни.

Одорический образ, существующий в памяти, побеждает время и потому противопоставляется мифологическому образу молодильных яблок. «Золотые плоды» могут преодолеть разрушение временем благодаря своей чудодейственной силе, но они даются не всем. Память и любовь дана каждому. Они и есть те молодильные яблоки, с помощью которых можно побороть острое чувство обреченности жизни.

В своем утверждении трансцендентального значения памяти Бунин, по мнению Ю. Мальцева, близок Флоренскому, который считал, что в памяти заключено «наше над-временное естество» [Мальцев, 86].

Память, которая сохраняет прошлое, разрушаемое временем, связана с чувственным восприятием действительности. «Чувственность становится в памяти мостом между сегодня и всегда, атрибутом непреходящего, как у Пруста, и если Пруст обретает утраченное время, вспоминая вкусовое ощущение детства (вкус печенья), то у Бунина таким толчком служит запах антоновских яблок» [Там же]. Как видим, бунинское выражение запах антоновских яблок -это не только средство обозначения чувственного восприятия, но - самое главное - это средство вербализации индивидуально-авторского концепта, который обладает «способностью обогащать концептосферу национального языка» [7, 283] в силу его многочисленных потенций.

Этот одорический образ содержательно многофункционален.

Обращаясь к знанию о плодах дерева как символе продолжения рода, Бунин через упоминание о запахе антоновских яблок выражает идею движения жизни от процветания к угасанию.

В первой части, сопряженной с воспоминанием о яблоках, изображается богатство села, причем всех живущих здесь сословий. Так как истинное богат-

ство не ограничивается материальным, то и у Бунина оно связывается с духовным - со щедростью русской души: - Вали, ешь досыта, делать нечего! -На сливанье все мед пьют. Таким образом, рассказ начинается с утверждения яблочного духа как основы жизни и богатства.

Но в ходе дальнейшего повествования четвертая часть рассказа противопоставляется первой: запах антоновских яблок исчезает из помещичьих усадеб. Исчезновение запаха яблок символизирует смерть и материальное обнищание. Действительно, жизнь изменилась: Перемерли старики в Выселках, умерла Анна Герасимовна, застрелился Арсений Семеныч... Наступает царство мелкопоместных, обедневших до нищенства.

Создав образ прекрасной, но вырождающейся усадьбы, автор одновременно представляет образ России.

Начиная рассказ с описания сада вне его хозяйственно-экономического, подчиненного дому значения, Бунин подготавливает читателя к восприятию са-да-рая, но не на небе, а на земле.

«Не утилитарное» назначение сада подчеркивает сочетание кленовые аллеи, «священный характер» сада раскрывает весь арсенал «чувственных» слов и словосочетаний, присутствующий в 1-ом абзаце. Многочисленные номинации перцептивных признаков (осязательного - теплыми дождиками, слухового -вода тиха, синестезическоого - свежее, тихое утро, зрительного цветового -золотой. сад) семантизируют представления о тех ощущениях, которые человек может испытывать в раю.

То, что это рай на земле, уточняется с помощью такого словосочетания, как подсохший и поредевший сад - все земное тленно. Примечательно, что дальше автор более точно определяет это пространство земного рая, вводя одо-рические детали, воспринимающиеся как знаковые для народной жизни России - запах дегтя в свежем воздухе; сильно пахнет яблоками, тут особенно; ржаным ароматом новой соломы и мякины; И вот еще запах: в саду — костер, и крепко тянет душистым дымом вишневых сучьев. Дейктическое сочетание тут особенно, существительное с предлогом в саду, стоящие рядом с перцептивной единицей, обозначают строго ограниченный локус.

Сужение художественного пространства от рая-космоса к раю земному, а потом и к увязыванию его с определенным местом способствует возникновению в 1-ой части рассказа образа рая «российского», в основе которого - райский запах антоновских яблок.

Но уже в 3-ей части природный запах почти исчезает, только один раз Бунин опишет запах оврагов: крепко пахнет от оврагов грибной сыростью, перегнившими листьями и мокрой древесной корою. Сад-рай исчез, движение пространства от положения «над землей» к положению «в глубь земли», от рая - к аду. Одорический образ приобретает совершенно иное содержание, описывая слияния человека и зверя: пропахнув лошадиным потом, шерстью затравленного зверя.

В 4-ой части, где запах антоновских яблок исчезает, изменяются и другие запахи. Совсем по-иному пахнет солома. Если в 1-ой части ее аромат связывался с чем-то новым, то в 4-ой упоминание о зиме усиливает тему холода и умирания: около вороха соломы, резко пахнущей уже зимней свежестью. Человеческое жилье тоже обретает иной запах, описание которого обостряет тему челове-ко-зверя: В запертых сенях пахнет псиной.

Последний одорический образ запахом озябшего за ночь обнаженного сада имеет множество планов: от идеи холода и смерти - к идее прозябания (у Пушкина: «И дольней лозы прозябанье») и возрождения. Сад поздней осени не может не напомнить о саде весеннем, прозрачном и светлом, набирающем жизненные силы. Так новый одорический образ стынущего сада, появившийся вместо образа пахнущих яблок, дает надежду на то, что все еще может возродиться: был бы сад - будут и яблоки.

Да, бунинское слово не существует в рафинированном виде, тесно взаимодействуя с уже когда-то сказанным. И в то же время оно неповторимо, потому что каждый раз, обращаясь к опыту русской культуры, писатель передает свое видение мира, а диалог с «другими» высказываниями лишь подчеркивает его собственное своеобразие.

Библиографический список

1. Афанасьев, А.Н. Древо жизни: Избранные статьи [Текст]/А.Н. Афанасьев. - М.: Современник, 1982. - 464 с.

2. Бабенко, Л.Г., Казарин, Ю.В. Лингвистический анализ художественного текста. Теория и практика: Учебник; Практикум [Текст]/Л.Г.Бабенко, Ю.В.Казарин. - М.: Флинта: Наука, 2006. - 496 с.

3. Бахтин, М.М. Проблема текста в лингвистике, филологии и других гуманитарных науках. Опыт философского анализа [Текст]/М.М. Бахтин //Русская словесность. От теории словесности к структуре текста. Антология. Под ред. проф. В. П. Нерознака. - М.: Academia, 1997. - С. 227 -244.

4. Даль, В.И. Пословицы русского народа/Сборник фольклора [Текст]/В.И. Даль. - М.: «ННН» «ЭКСМО», 2002. - 614 с.

5. Даль, Владимир. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. [Текст]/ Владимир Даль. - М.: ТЕРРА, 1995. - 688 с. - Т.4: Н - V.

6. Караулов, Ю.Н. Русский язык и языковая личность [Текст]/Ю.Н. Караулов. - М.: УРСС, 1987. - 259с.

7. Лихачев, Д. С. Концептосфера русского языка [Текст]/Д.С. Лихачев// Русская словесность. От теории словесности к структуре текста. Антология. Под ред. проф. В. П. Нерознака. - М., 1997. - С. 280 -287.

8. Лотман, Ю. М. Семиосфера [Текст] /Ю.М. Лотман. - С.-П.: «Искусство - СПБ», 2000. - 704с.

9. Мальцев, Юрий. Иван Бунин. 1870-1953 [Текст]/Юрий Мальцев. - Frankfurt/Main -Moscau: Possev, 1994. - 432 с.

10. Попова, Е.А. Прецедентность в русском языке как лингвистический и культурный феномен [Текст]/Е. А. Попова //Европейские языки: историография, теория, история/ Межвузовский сборник научных трудов. - Выпуск 7. - Елец: ЕГУ им. И.А. Бунина. - С. 116 - 132.

11. Сырица, Г.С. Филологический анализ художественного текста: учеб. пособие [Текст] /Г.С. Сырица. - М.: Флинта: Наука, 2005. - 344 с.

Bibliography

1. Afanasyev, A.N. Drevo Zhizni: Izbrannye Statyi [Tekst]/ A. N. Afanasyev. - M.: Sovre-mennik, 1982. - 464 p.

2. Babenko, L.G., Kazarin, Yu. V. Lingvisticheskiy Analiz Khudozhestvennogo Teksta. Te-oriya i Praktika: Uchebnik; Praktikum [Tekst]/L.G. Babenko, Yu.V. Kazarin. - M.:Flinta: Nauka, 2006. - 496 p.

3. Bakhtin, M.M. Problema Teksta v Lingvistike, Filologii i Drugikh Gumanitarnykh Nau-kakh. Opyt Filosofskogo Analiza [Tekst]/M.M. Bakhtin //Russkaya Slovesnost. Ot Teorii Sloves-nosti k Strukture Teksta. Antologiya. Pod Red. Prof. V. P. Neroznaka. - M. Academia, 1997. - Р. 227 -244.

4. Dal, V.I. Poslovizy Russkogo Naroda/Sbornik Folklora [Tekst]/V.I. Dal. - M.:“NNN“ „EKSMO“, 2002. - 614 р.

5. Dal, Vladimir. Tolkoviy Slovar Zhivogo Velikorusskogo Yazyka: V 4 T. [Tekst]/ Vladimir Dal. - M.:TERRA, 1995. - 688 p. - T. 4: H - V.

6. Karaulov, Yu.N. Russkiy Yazyk i Yazykovaya Lichnost [Текст]^^ N. Karaulov. -M.:URSS, 1987. -259 p.

7. Likhachev, D.S. Konzeptosfera Russkogo Yazyka [Tekst]/D.S. Likhachev// Russkaya Slovesnost. Ot Teorii Slovesnosti k Strukture Teksta. Antologia. Pod. Red. Prof. V.P. Neroznaka. -M., 1997. - Р. 280 -287

8. Lotman Yu. M. Semiosfera [Tekst]/ Yu.M. Lotman. - S.-P.: „Iskusstvo - SPB“, 2000. -704 p.

9. Maltsev, Yu. Ivan Bunin. 1870 - 1953 [Tekst]/Yu. Maltsev. - Frankfurt/Main - Moskau: Possev, 1994. -432 p.

10. Popova, E.A. Prezedentnost v Russkom Yazike kak Lingvisticheskiy i Kulturniy Feno-men [Tekst]/E. A. Popova // Evropeyskie Yazyki: Istoriografia, Teoria, Istoria/ Mezhvuzovskiy Sbornik Nauchnykh Trudov. - Vypusk 7. - Elets: EGU im. I.A. Bunina. - Р. 116-132.

11. Syritsa, G.S. Filologicheskiy Analiz Khudozhestvennogo Teksta: Ucheb. Posobie [Tekst]/G.S. Syritsa. - M.: Flinta: Nauka, 2005. -344 p.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.