CC BY
45ДИСКУССИЯ
УДК 008
СЛОВЕНЕ КАК ЭТНОС И КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКИЙ ТИП
А.И.Корольков
Словене (в научной литературе именуемые «славяне») - народ, давший начало белорусам, полякам, русским, словакам, сербам, словенцам, украинцам, чехам и другим родственным этническим общностям, который необоснованно изображается многими зарубежными и отечественными историографами и культурологами примитивным по сравнению с иными европейскими народами.
Это происходит во многом из-за того, что указанные исследователи не принимают должным образом во внимание не только теорию Н.Я. Данилевского о культурно-типовом различии этносов, но и общеизвестные факты из истории словен. Этноним словене появился в результате самоназвания народа, владеющего словом, ясно говорящего, имеющего богатый словарный и мыслительный потенциал. Колыбелью словенский цивилизации является матричный лес Европы (Евразии), насыщенный множеством рек, находящийся на обширной территории в зоне умеренного климата. Многообразие растительного и животного мира лесо-речного массива послужило основой для жизнедеятельности словен и их культурного развития.
Разделение народов Западной Европы, их ограниченность в природных ресурсах и своеобразие условий проживания предопределили возникновение западноевропейского милитаристско-потребительского социального типа. Единство и добрососедство словен Восточной Европы, их безграничные природоресурсные возможности заложили основы формирования восточноевропейского мирно-созидательного социального типа.
Первый тип неизбежно ведет человечество к тупикам природоресурсного, экологического, техногенного, социально-политического, демографического и др. характеров. Второму типу присущи глобально-исторический оптимизм и возможность светлого будущего для людей.
Ключевые слова: словене, славяне, этнос, слово, культурно-исторический тип, Западная Европа, Восточная Европа, лес, река, умеренный климат, милитаристско-потребительский социальный тип, мирно-созидательный социальный тип, оптимизм.
THE SLAVS AS AN ETHNIC GROUP AND AS A HISTORICAL-CULTURL TYPE
A.I. Korolkov
The Slavs - a folk which gave birth to Belarusian, Polish, Russian, Slovak, Serbian, Slovenian, Ukrainian, Czech people and other ethnically related communities, which are wrongly depicted by many Russian and foreign historiographer and cultural specialists as primitive people in comparison with other European nations.
It happens mainly because these scholars neglect not only N.Y. Danilevsky's theory of historical-cultural types but also well-known facts about the history of the Slavs. The name "the Slavs" appeared as a self-name of a folk which was good at language and had a vast verbal and intellectual potential.The birthplace of the Slavs civilization was Eurasian forests, with plenty of rivers, rich in
plants and animals. All these natural conditions served a basis for economic and cultural development of the Slavs.
Separation of Western Europe folks, limited natural resources and specific living conditions determined the development of civilization of West-European type: military and consumer -oriented. Integrity and friendly relations of the Slavs in Eastern Europe, their unlimited natural resources served a basis for the civilization of a peaceful, socially-oriented, constructive type.
The first type is sure to lead the whole humanity to anthropogenic, ecological, social-political, demographic crises. The civilization of the second type is characterized by global-historical optimism and prospects of a happy future for everyone.
Key words: the Slavs, ethnical group, the word, cultural-historical type, Western Europe, Eastern Europe, forest, river, moderate climate, military and consumer -oriented type, a peaceful, socially-oriented, constructive type, optimism.
Исследуя и познавая какой-либо социальный объект, необходимо в первую очередь обратить внимание на процесс его возникновения и начального становления, который во многом будет определять последующие признаки, качества и направление развития данного объекта. Ни в теории, ни в практике невозможно построение без закладки фундаментальных исходных позиций - фактических, естественных и простых по своей сути. Основополагающие начала социального объекта могут быть настолько скрыты под спудом времени и приобретенными формами, что не всегда их удается распознать с первого взгляда в ставшей обыденной действительности, в том числе научного характера. Тем более важна потребность их определения и изучения для полноты общего исследования.
Приступая к рассмотрению такого социального объекта как словенский народ (чаще именуемый славянским), необходимо прежде всего осознать, что это занятие сопряжено со многими трудностями, главными из которых можно назвать следующие: а) скудость информации, дошедшей до нас от древних времен; б) шаблонность, догматизм и необъективность в толкова-
нии некоторых исторических явлений; в) идеологические диверсии, т.е. целенаправленные искажения определенных фактов, документов, свидетельств и пр. Все это имеет место, когда мы пытаемся выявить прошлое нашего русско-словенского отечества, начиная с этнонимов, которыми обозначались наши древние предки, и кончая утверждением нашей государственности, нашей национальной идентичности.
Целью данной работы является попытка, опираясь на факты, в том числе новейшие, более адекватно осветить, рассмотреть становление словенской цивилизационной специфичности и самобытности.
Тот, кто интересуется историей и культурой древних словен, с самого начала сталкивается с точкой зрения, априори настойчиво навязываемой зарубежными историками и культурологами и заключающейся в какой-то негативной и пренебрежительной оценке этого этноса как малоразвитого, примитивного и пр. Данная оценка так или иначе влияет на весь ход дальнейшего познания этого важного для каждого и, прежде всего, русского человека вопроса. Суть этой установки наиболее четко, определенно и вместе
с тем безапелляционно выразил известный британский историк А.Дж. Тойнби в своем произведении «Цивилизация перед судом истории», который, надо полагать, в этой процедуре занял место судьи. Вот что он пишет: «Варяги, заложившие первооснову русского государства путем захвата контроля над внутренними судоходными путями, что дало им власть над примитивными (выделено мной-авт.) славянскими племенами в глубине страны, являлись, видимо, скандинавскими варварами...» [1]. Однако автор данного высказывания не указывает, в чем же конкретно состояла примитивность этих «племен», которые, по его разумению, стоят по уровню своего развития даже ниже варваров.
Со своей же стороны, рассмотрим факты и попытаемся их осмыслить.
Обратим внимание на историческую жизнь и судьбу этнонима словене, которым обозначен народ, давший начало белорусам, полякам, русским, словакам, сербам, словенцам, украинцам, чехам и другим родственным этническим общностям. И здесь речь идет не о каком-то досадном сбое или неточном употреблении этнонима славяне, а о процессе осознанного и, возможно, преднамеренного перевода его в иной смысловой регистр. Ведь, несмотря на созвучие, этнонимы словене и славяне трактуются и понимаются по-разному.
Древнейший русский летописный свод - «Повесть временных лет» - не знает этнонима славяне и не упоминает о нем. Этот источник повсеместно содержит другое название - словене, которым летописец, сообщая о расселении полян, древлян, дреговичей, по-лочан, северян, новгородских словен (словене, проживавшие в новгородской
земле, назывались своим именем), сербов, ляхов и др., обозначает родственные народности. Соответственно называются и занимаемая ими земля обитания, и язык общения - словенскими [2].
Заметим, что в состав сегодняшней политической карты Европы входят два государства, названия которых вместе с названиями их государство-образующих народов производны от этнонима словене. Это Словакия, большую часть населения которой составляют словаки, разговаривающие на словацком языке, и Словения - родина словенцев и словенского языка [3]. А вот каких-либо государств и населяющих эти государства народов, напоминающих своими названиями о славянах, просто не существует.
Вышеназванные факты, взятые из отдельных источников, свидетельствуют о том, что в древности большая часть территории Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы была заселена родственными народностями, обозначаемыми одним общим этнонимом словене. Впоследствии этот этноним был заменен другим - славяне. На первый взгляд данная подмена этнонимов выглядит непринципиальной и совершенно безобидной, но при более внимательном рассмотрении вопроса выявляется иная картина. Заб ве ни е этн о ни ма сл овен е и введени е в оборот этнонима славяне имеет довольно существенные последствия, которые, по всей видимости, изначально предполагались. В связи с этим очень показательной выглядит, например, позиция известного археолога и этнографа М. Гимбутас, считающейся одним из ведущих специалистов в области «славяноведения».
В своей книге «Славяне. Сыны Перуна» Гимбутас посвятила отдельную главу исследованию этнонимов «славянского племени» [4]. При этом просматривается какая-то любопытная трансформация этнонима словене через иные этнонимы в этноним славяне. О причинах такой трансформации ничего не говорится, и далее автор, оставляя в стороне исходный термин словене, пользуется в повествовании термином славяне. Вначале автор сообщает о первичном употреблении этнонима словене Птолемеем (100-178 г.н.э.), затем указывает на упоминание византийским историком Прокопием Кесарийским и его современником, римским историком Иорданом (VI век н.э.) о «скловенах» и с этим можно согласиться. Но нельзя согласиться с тем, как Гимбутас одновременно с этнонимом словене совершенно безосновательно вдруг начинает рядом в качестве синонима использовать этноним славяне, одновременно ставя знак равенства между терминами «скловены» и «склавены». Таким образом, налицо явная подмена этнонимов, а затем и понятий. Дальнейший её анализ различных вариантов происхождения этнонимов словене и славяне, а также корневых основ «слов» и «слав» свидетельствует о полном понимании автором всей серьезности как формальной, так и смысловой разницы между рассматриваемыми этнонимами. Это в большей степени вызывает недоумение по поводу необоснованного введения в обиход этнонима славяне.
Все становится на свои места и четко выявляется истинная позиция автора после того, как Гимбутас, употребляя этноним славяне взамен этнонима словене, упомянув мимоходом о кор-
невой основе «слов», имеющей значение «речь» для межплеменного общения, акцентирует и развивает иные подходы этимологического исследования. Во-первых, ссылаясь также на Прокопия Кесарийского и на Иордана, автор вдруг пишет о «склавинах» и «склавенах» и излагает предположение о происхождении этих этнонимов от латинского слова «sclavus», означающего «раб»; во-вторых, обращается внимание на возможность использования термина «слава», означающего «известный», «знаменитый»; в-третьих, приводится гипотеза о том, что корень «слов» означает болото; и, наконец, отдается предпочтение версии К. Мо-щинского, согласно которой происхождение названия «словени» связано с греческим словом «flax», означающим «лён», якобы давшим основу для названия некоторых рек. Таким образом, в результате такого «исследования» с подменой слов и понятий отдается предпочтение любым гипотезам, на наш взгляд, неправдоподобным и экзотическим, кроме истинной. В результате этого затушевывается первоначальный этноним словене, смысл его размывается и вводится в употребление этноним славяне.
Гимбутас далеко не одинока в своем стремлении исказить формальную, а вслед за ней и смысловую сторону истинного этнонима словене. Н.М. Карамзин в своем труде «История государства Российского» пишет следующее: «...выходят на театр истории славяне, под сим именем, достойным людей воинственных и храбрых, ибо его можно производить от славы.» [5]. Стоит отметить, что современные историки и культурологи используют в своих произведениях этноним славяне, уже не
вдаваясь в его обоснование, автоматически, по привычке, игнорируя существование изначального и правильного этнонима словене.
Первоначальный и неискаженный этноним словене, несомненно, происходит от термина «слово» (общий корень «слов») и, по всей видимости, означает «владеющий словом», «обладающий богатым словарным запасом», «способный легко и адекватно выразить устно свои мысли». И в этом плане мы солидаризируемся с таким известным исследователем культуры древних словен, как В.В. Седов, который пишет в своем труде «Происхождение славян и местонахождение их прародины. Расселение славян в У-У11 вв.»: «Наиболее убедительной представляется концепция о происхождении самоназвания «словене» (так этноним передается в ранних славянских источниках) от понятия «слово» и означает «ясно говорящие» или «люди, владеющие словом», в отличие, например, от «немцев» [6].
Обращает на себя внимание тот факт, что Седов, раскрывая суть концепции о происхождении самоназвания «словене», ведет речь именно о самоназвании, а не о заимствовании народом своего названия извне. Эта позиция автора, которую мы полностью поддерживаем, принципиально отличается от мнений тех, кто не считает возможным для словен назваться самим, исходя из собственной самоидентификации на основе собственной культуры, мировоззрения и мировосприятия. Стремление этих авторов, которые подобно Тойнби и Гимбутас, отдают предпочтение в вопросе названия словен то ли заимствованию из латинского языка, то ли - из греческого,
или из какого-либо другого, показать наших предков неспособными для такого рода понимания и действия, лишний раз доказывает их предвзятое, неприязненное отношение к слове-нам, имеющее целью выставить их дикими и примитивными. Возникает вопрос: почему в отношении словен на Западе господствует указанная точка зрения на их историю, культуру и т.д.? Почему даже очевидное - этноним словене, возникший в результате самоназвания народа, владеющего словом и речью, - подвергается такому настойчивому искажению, затушевыванию и даже откровенной подмене? По-видимому, ответы на эти и подобные им вопросы скрыты в глубине веков, в начальном периоде исторического и культурного развития словен.
Наукой установлено множество фактов, являющихся доказательствами древности и величия словен. Назовем лишь некоторые из них.
М.В. Ломоносов в своем знаменитом труде «Древняя российская история» сообщает об огромных размерах территории проживания словен. Он перечисляет области и их население: словене Новгородской области, Днепр в качестве места обитания полян, древляне, заселившие земли между Днепром и Припятью, полочане на Двине, северяне по Десне, Семи и Суле, дулебы и бужане в районе Буга, кривичи около Смоленска, волынцы на Волыни, дреговичи между Припятью и Двиной, радимичи на Соже, вятичи на Оке; а также ляхи по Висле, чехи по вершинам Албы, болгары, сербы и мо-равляне около Дуная. Примечательно, что указанные внушительные по размерам территории были освоены и заселены словенами до норманнского
нашествия, имевшего место во второй половине IX века [7].
Далее стоит отметить, что норманны до появления Рюрика называли место обитания восточных словен термином «Гардарики», «Гардар», т.е. страной городов [8]. Викинги-скандинавы в период VIII-IX веков, осуществляя свои грабительские походы, «познакомились» с европейским побережьем Балтийского и Северного морей, Средиземного моря и Атлантического океана, а также с прилегающими территориями европейских рек. Следовательно, им было с чем сравнивать словенскую страну городов, когда они двигались по пути «из варяг в греки», - в ее названии отражено характерное отличие.
Кроме всего прочего, необходимо также обратить внимание на данные топонимики. Она дает нам предостаточно доказательств того, что многие европейские города получили свои названия от древних словен, т.е. от своих создателей, например, Росток, Бреслау, Рослау, Любек, Люббен, Тор-гау, Тетеров, Миров, Россов, Каменц, Цветль и др. [9]. Перечисленные города сегодня находятся на территориях Германии и Австрии, а до X века включительно принадлежали своим основателям - словенам. Невозможно также не заметить, что эти названия указанных городов представляют собой еще и доказательство богатого словарного запаса их первых устроителей, и отражение характерных черт этого народа.
Полагаем, что нельзя также упускать из виду и игнорировать сообщения византийских летописцев VI века о древних словенах, которых они показывали как народ с высокими нравственными качествами. Например, ви-
зантийский император Маврикий Стратег так описывал словен и антов: они «сходны по своему образу жизни, по своим нравам, по своей любви к свободе; их никоим образом нельзя склонить к рабству или подчинению в своей стране. К прибывающим к ним иноземцам добры и дружелюбны и, оказывая им знаки своего расположения при переходе их из одного места в другое, охраняют их в случае надобности. Пребывающих у них в плену они не держат в рабстве как другие племена неограниченное время, но, определив для них точный срок, предоставляют им выбор: или вернуться домой за некий выкуп, или остаться на положении свободных и друзей. Скромность их женщин превышает всякую человеческую природу» [10].
Представляет интерес случай, имевший место в VI веке, описанный византийскими историками, о котором пишет Карамзин: «Греки (повествуют они) взяли в плен трех чужеземцев, имевших вместо оружия кифары, или гусли». Далее автор излагает сведения о том, что эти чужеземцы оказались славянами, которые сообщили грекам о себе: «Мы - славяне. С оружием обходиться не умеем и только играем на гуслях. Нет железа в стране нашей: не зная войны и любя музыку, мы ведем жизнь мирную и спокойную» [11]. Греки только дивились тихому нраву этих людей, их великому росту и крепости.
Очевидно, что вышеприведенные факты и характеристики словен никак не согласуются с утверждением об их примитивности, они показывают несостоятельность позиции Тойнби.
Сегодня, в XXI веке с высоты научных знаний о культуре, истории, достижениях и направлениях развития
народов планеты, принимая во внимание результаты «цивилизаторского» воздействия Запада на все человечество, которое неизбежно ведет к тупикам природоресурсового, экологического, техногенного, демографического, социально-политического и др. характеров, есть все основания подвергнуть сомнению позицию научного западноевропейского сообщества, полагающего свою культуру высокоразвитой, а культуру словен примитивной. Если и говорить о примитивности, то только о той, о которой предупреждал во второй половине XIX века Н.Я. Данилевский.
Этот выдающийся русский ученый сделал важное открытие: он впервые выдвинул теорию о том, что народы различаются между собой не только уровнями, степенями развития, но и своими нравственно-духовными типами развития. «Без подобного же различения - степеней развития от типов развития - невозможна и естественная группировка исторических явлений», -говорил Данилевский [12]. Воспринимая открытие Данилевского о культурно-исторической типологии народов как научный инструмент познания исследователи истории и культуры различных этносов получают возможность наиболее объективного подхода к изучению и осмыслению стоящих перед ними научных проблем.
Л.Н. Гумилев определял наличие совершенно особенных культур различных народов благодаря существованию разных природно-климатических условий проживания [13]. Ученый выделял относительно Европы четыре вида ландшафта, в пределах которых протекала жизнедеятельность народов древности, - это
горы, степь, лес и морское побережье. Каждому из них соответствовал свой тип населения и культуры.
Колыбелью словенского народа и словенской культуры был лес, пересекаемый множеством рек. В.О. Ключевский сообщает, что условия расселения народа естественным образом влияют на его род занятий, быт, культуру. Он утверждает, что согласно условиям лесной жизни словене занимались хлебопашеством, ловлей пушных зверей, лесным пчеловодством; по берегам рек на расстоянии 4-8 верст друг от друга они обустраивали свои поселения, которые автор называет «городища» [14]. Схожую позицию занимают многие исследователи словенской древности. Например, наш современный ученый В.А. Чудинов пишет в своем труде «Тайные знаки Древней Руси»: «Наши предки никогда не были степняками, но жили в лесной зоне, и не в дремучих лесах, непригодных для проживания, и не в болотах, а возле русел рек» [15]. По-видимому, именно достаточно длительный (многотысячелетний) период проживания словен в лесной местности повлиял на их отличительные внешние характеристики. В связи с этим Прокопий Кесарийский в своей книге «Война с готами» так пишет о словенах: «И по внешнему виду они не отличаются друг от друга. Они очень высокого роста и огромной силы. Цвет кожи и волос у них очень белый» [16].
Лес, пронизанный множеством рек и водоемов, отличается от других природных ландшафтов необыкновенным разнообразием животного и растительного миров. Горы, степь, морское побережье или пустыня намного уступают лесу в этом отношении. Условия
лесо-речного многообразия побуждали и давали возможность заниматься словенам охотой, рыболовством, земледелием, разведением домашнего скота, собирательством, ремеслом, т.е. их жизнедеятельность была разнообразна.
Используя имеющийся в большом количестве природный строительный материал - стволы деревьев, словене делали свои жилые и вспомогательные помещения, речные суда, предметы повседневного быта; возводили храмы и города. Для такой обширной деятельности, для продуктивного труда они обзаводились разнообразными орудиями труда, а это, в свою очередь, предопределяло потребность не только в совершенствовании трудового технологического процесса, но и в совершенствовании и развитии общественных отношений, двигало вперед развитие культуры. Ни горы, ни степь, ни морское побережье, ни пустыня не имели такого мощного и многообразного природного базиса - это очевидно. А из этого следует, что в древности народы и племена, обитавшие в горах, степи, на морском побережье и в пустыне не имели таких благоприятных и огромных возможностей жизнедеятельности и развития, какими обладали словене - лесные жители. Естественно, что эта ущербность вела сначала к кражам, а потом и к захватническим вооруженным набегам, что дало толчок к агрессивности и милитаризации жизни горцев, степняков, мореплавателей и пустынников. Конечно, и горцы, и степняки, и приморские племена, и пустынники выбирали свои возможные культурно-исторические пути развития, которые отличались от культурно-исторического пути разви-
тия словен. Факты, логика и законы социально-экономических отношений подтверждают это.
Большую роль в становлении культурно-исторического типа словен сыграл также климатический фактор. Умеренный климат евроазиатской лесной зоны не только продиктовал словенам жизненно важную необходимость в совершенствовании строительства жилья, мастерства изготовления одежды, заготовления припасов с учетом длительного и холодного зимнего периода, но и определил в соответствии с меняющимися временами года ритм словенской жизни. Летнее теплое время года было для словен периодом интенсивной трудовой деятельности, важнейшей целью которой было производство, т.е. земледелие, собирательство, охотничий и рыбный промысел, обмен и торговля, переработка и закладка впрок, на длительное хранение, припасов. Зимнее холодное время года предназначалось для занятий ремеслом, а также для отдыха и празднеств.
Словене привыкли к интенсивному движению и к физическим нагрузкам, которые благотворно сказывались на развитии человеческого организма. Время зимнего отдыха давало возможность словенам развивать свой внутренний мир, т.е. общаться между собой, устраивать праздники и игры, петь, плясать, слушать сказания и былины, изготовлять орудия труда и ремесленные поделки, заниматься обучением детей. Иными словами, сло-вене в древности были для своего времени людьми высокоразвитыми культурно и физически. Основой их жизни был мирный, созидательный, творческий труд в условиях полной
самообеспеченности природными ресурсами. Поэтому контакты словен с инородцами, иноплеменниками и иноземцами диктовались потребностью обмена и торговли, общения, а не стремлением вооруженного захвата жизненно необходимых территорий, природных ресурсов, пищевых припасов и ремесленных изделий.
Способ расселения словен одинокими поселками-городками по берегам лесных рек на расстоянии 4 - 8 верст друг от друга также не был случайным и бессмысленным. Такой способ расселения происходил из потребностей одной поселковой общины (родовой или соседской) в природных ресурсах для нормальной жизнедеятельности, т.е. в том количестве и разнообразии животных, растений земельного участка и участка речного русла, которые наполняли прилегающее к городку-поселку пространство. Река, служа сло-венам источником рыбы, также являлась для них основной транспортной артерией. Такая схема расселения сло-вен обусловила вместе с привычным образом жизни два важных последствия, которые повлияли на специфику словенского общества и страны.
Первое - это обязательное обустройство относительно крупных городов - территориальных центров. Эти города, как и одинокие поселки, располагались по берегам рек на удобных участках местности. Каждый из них, являясь центром отдельной словенской области, возникал и был предназначен для выполнения нескольких общественно-полезных функций. Словенский город служил местом проведения общих собраний - народных вече (форма правления у словен представляла собой народное самоуправ-
ление), в нем концентрировались и проживали ремесленники и торговцы, в его черте располагались складские помещения с товарами и торговые ряды, на его территории находился храм или несколько храмов; он также предназначался для временного пристанища соплеменников и иноземных гостей, плывших по реке на ладьях и кораблях, в т.ч. для варягов - скандинавских викингов. Словенские города служили для проведения народных праздников, игр и состязаний, знакомства юношей и девушек, для общения представителей разных областей. Возникая в местах скопления нескольких родовых или соседских дворов, эти поселения с течением времени расширялись, укреплялись и постепенно становились местами сосредоточения богатства, власти, религиозных культов и иных предметов культуры. К моменту норманнского нашествия в IX веке, например, у восточных словен существовали такие крупные города как Киев, Новгород, Смоленск, Полоцк, Изборск, Белоозеро, Ростов, Муром, о которых повествует летописец в «Повести временных лет».
Второе - это переселение словенских семей и дворов вглубь лесного массива вдоль неосвоенных русел рек и их притоков по причине временного истощения или недостатка природных ресурсов, прилегающего к поселку жизненного пространства, что приводило в ходе такого освоения к расширению территории страны словен.
Отечественными историками признается переселенческая тенденция в жизни древнего народонаселения Восточной Европы, хотя предпочтение часто отдается иным причинам. Например, С.М. Соловьев в своем из-
вестном труде «История России с древнейших времен» пишет: «.Европа состоит из двух частей: западной, каменной, и восточной, деревянной. Камень, так называли у нас в старину горы, камень разбил Западную Европу на многие государства, разграничил многие народности, в камне свили свои гнезда западные мужи и оттуда владели мужиками, камень давал им независимость; но скоро и мужики огораживаются камнем и приобретают свободу, самостоятельность; все прочно, все определенно благодаря камню; благодаря камню поднимаются рукотворные горы, громадные вековечные здания. На великой восточной равнине нет камня, все ровно, нет разнообразия народностей, и потому одно небывалое по своей величине государство. При отсутствии разнообразия (разнообразие народностей -примечание мое - авт.), резкого разграничения местностей нет таких особенностей, которые бы действовали сильно на образование характера местного населения, делали для него тяжким оставление родины, переселение. Нет прочных жилищ, с которыми бы было тяжело расставаться, в которых бы обжились целыми поколениями: города состоят из кучи деревянных изб, первая искра - вместо них куча пепла. Беда, впрочем, невелика, движимого так мало, что легко вынести с собою, построить новый дом ничего не стоит по дешевизне материала.» [17].
Заслуживает внимания и представляет определенный интерес суждение автора о принципиальной разнице между «каменной» Западной Европой и «деревянной» Восточной Европой. Эта мысль, высказанная Соловьевым, только подтверждает позицию Дани-
левского, Гумилева, Ключевского и др. о культурно-исторической типологии, о зависимости типа каждого этноса от условий его проживания. С этим положением мы согласны и исходим из него в данной работе.
Однако нельзя согласиться с доводами Соловьева о слабохарактерности народонаселения Восточной Европы, т.е. словен, об отсутствии у них чувства родины, о городах, представленных «кучами деревянных изб», о легкомысленном отношении к пожару, к строительству жилого дома. Во-первых, описывая «каменную» Западную Европу, Соловьев упускает из виду тот факт, что камень сам по себе - это всего лишь ограда или сооружение, а крепостью его делает меч. Западную Европу и ее народонаселение образовали и сформировали камень, разделивший и ограничивший их, и меч, защищающий крепость и добывающий для нее власть, богатство и средства существования. «Деревянной» Восточной Европе с ее широтой, свободой и достатком меч был не нужен; ей были необходимы соха, лодка, охотничий лук, топор для производительного труда и гусли для пения. Во-вторых, Соловьев считает признаками сильного характера качества ограниченного собственника, сидящего за каменной оградой в каменном доме, охраняющего свое фамильное добро от посторонних посягательств и стремящегося к захвату чужого. Мы полагаем, что признаками сильного характера являются словенские любовь к свободе, дружелюбие, скромность, доброта и сила, о которых свидетельствовали Маврикий Стратег и Прокопий Кеса-
V» V п
рийский. В-третьих, утверждая, что словенам ничего не стоит сняться с
обжитого места и оставить свою родину, Соловьев входит в противоречие со всей историей Восточной Европы. Если бы это было так, как он считает, то сегодняшние потомки древних словен проживали бы исключительно за Уралом, а может быть и вообще сошли бы с исторической сцены. В-четвертых, изображая словенские города «кучами деревянных изб», полыхавшими пожарами от первой искры, Соловьев игнорирует общественно-полезное, функциональное назначение городов, имеющих жилые дома зажиточных горожан - терема, храмы, склады для товаров, ремесленные мастерские, пристани, гостевые строения и пр., которые располагались свободно, на обширной территории. Кроме того, он также упускает из виду, что перечисленные в «Повести временных лет» города стояли и стоят уже много веков (или несколько тысячелетий), а поколения их жителей никуда не разбежались и свято берегут свою малую родину. В-пятых, сам Соловьев - выходец из семьи московского священника и дворянки, закончивший московскую гимназию, всю жизнь преподававший историю в Московском университете и два года живший в Западной Европе, - по всей видимости, имел весьма слабое представление о том, что значит для простого словенина выбор нового места жительства, строительство жилого дома и обзаведение хозяйством для большой семьи.
Основная ошибка Соловьева состоит в том, что он, рассматривая такой серьезный вопрос как переселение словен в процессе их жизнедеятельности, опускает причины социально-экономического характера: недостаток или истощение природных ресурсов прилегающего к возрастающему коли-
чественно словенскому двору пространства, свобода пользования лесным богатством, землей и рекой, самобытное словенское мировоззрение на окружающую природу как на большой словенский дом, высокоразвитые хозяйственные, культурные и религиозные особенности народонаселения Восточной Европы.
Лес и река были для словен источником жизни и культуры, большим природным домом. Само слово природа означает среду обитания рода, т.е. то, что находилось рядом с родом, при роде. Лесная природа была для словен естественной составляющей рода, поселка, семьи, дома. Отсюда происходит, с одной стороны, еще одна причина укоренившегося у словен обычая строить технологически сложные жилища полуземляночного типа -словенский лес и жилье не имели в понимании словен разграничивающего обособления, - с другой стороны, -обожествление множества природных объектов и явлений. Не страх перед непонятной природой явился первопричиной появления у словен большого количества почитаемых языческих божков и духов, а уважение и любовь к своему природному дому.
О таком отношении к окружающей природной среде экологи планеты, озабоченные выработкой альтернативного мировоззрения человечества, свободного от агрессивно-
потребительского характера, присущего западной цивилизации, в наше время могут только мечтать. Новые общественные отношения, мировоззрение и образ жизни, которые сегодня вынуждено искать прогрессивное человечество ради своего спасения, были апробированы в соответствующих
условиях словенами много тысяч лет тому назад и служили основой их жизни.
Е.С. Троицкий в книге «Концепция русско-славянской цивилизации. Русско-славянская цивилизация» утверждает, что свойственное исстари сло-венам единство с окружающим миром, природной средой является мировоззренческой основой для формирования представлений словен о мире в виде единого живого космоса, который охватывал небо, землю, подводную и подземную стихии. Все это нашло отражение в изображении богов и идолов. Затем на природной почве словенского космизма возник и развился научный, философский космизм, который в отличие от ряда западных течений, например, мальтузианства с его концепцией ограниченности человеческого прогресса, выражал глобально-исторический оптимизм и обосновывал возможность светлого будущего для людей [18].
Не случайно идея ограниченности прогресса и ресурсов возникла в недрах западноевропейской философской мысли. Ограниченность во всем, всегда, с древних времен была постоянным атрибутом Западной Европы. Сначала эта ограниченность проявлялась в разделении территорий проживания между изолированными, чужими и часто враждебными племенами, что приводило к непрекращающимся вооруженным стычкам и войнам, целью которых был захват новых земель, ресурсов и рабов. Затем западноевропейская ограниченность нашла свое внешнее выражение в обустройстве каменных замков и крепостей, о которых повествовал Соловьев, в установлении государственных границ и част-
ной собственности на землю. Ограниченность в территориях проживания и в природных ресурсах, стремление всеми доступными способами расширить и обогатить свои жизненные возможности обусловили становление своеобразного, самобытного в соответствии с формирующимся самостоятельным культурно-историческим типом характера, внутреннего мира западного европейца, западноевропейских этносов и соответствующей им культуры. Этот культурно-
исторический социальный тип отличается, с одной стороны, бережливостью, экономией, расчетливостью, способностью к наилучшему обустройству своих условий жизни, а с другой стороны - эгоцентризмом, постоянной готовностью защищать свое имущество от посягательств извне и готовностью к захватам чужого имущества и чужих земель, что наделило его чертой агрессивности. Западноевропейский тип также характеризуется тем, что он необычайно восприимчив к внешним культурным заимствованиям; он постоянно стремится к приобретению, накоплению и потреблению жизненных благ.
Наделяя различные народы планеты характеристиками цивилизованности или примитивности, высокоразвитой культуры или варварства, исходя при этом из «аксиомы» о своем собственном преимуществе, Запад и его представители упускают из виду два очень важных обстоятельства. Первое - деревянный храм и гусли мирных словен в культурно-нравственном отношении выше, чем каменная крепость и меч западноевропейских завоевателей. Второе - захватнические помыслы и действия западноевропей-
ских племен, ведомых своими человеконенавистническими вождями, жрецами, идеологами и мировоззренческими потребностями, - всегда и безусловно бескультурны и безнравственны.
Пока Запад, его представители и апологеты не поймут и не осознают этого, извечный «дранг нах остен», включающий в себя и вооруженный захват древними германцами словенских земель в Центральной Европе, и разрушение словенского (венедского) великолепного города Виннеты на побережье Варяжского (Балтийского) моря древними датчанами, и нашествие норманнов в Новгород и Киев в IX веке, и военные походы Ливонского ордена на Русь в XIII, и вторжение наполеоновской армады в Россию в 1812 году, и попытка «окончательного решения» словенского вопроса немецко-фашистскими захватчиками в 1939-1945 годах, - будет преподноситься этим Западом, его представителями и апологетами как «цивилизаторская» и «санитарная» деятельность западных европейцев по отношению к «менее культурному, примитивному народу». В данном контексте само существование словен и словенского культурно-исторического типа, отличающегося от типа западноевропейского, исходя из сегодняшних реалий, представляется для Запада нежелательным и, следовательно, сомнительным и оспариваемым.
Принимая во внимание сказанное, необходимо определить следующее. Древняя западноевропейская культура и культура восточноевропейских сло-вен - это два разных типа, две разные категории. Культура словен - это культура матричного леса и лесных рек, мирной и добрососедской жизни, сло-
ва и общения, музыки и созерцания, самодостаточности и изобилия природных ресурсов, мастерства и торговли, народного самоуправления, природного ритма жизнедеятельности, сопереживания и познания, всеобщего космизма. Культура древних западноевропейских обитателей - это культура каменных крепостей и частной собственности на землю, ограниченных природных ресурсов, расчета и потребления, власти и подчинения, эгоцентризма и всеобщей борьбы за выживание; «культура» войны и захвата, военных строений и оружия, грабежа и насилия. Есть все основания обозначить словенский культурно-исторический тип как мирно-созидательный, а западноевропейский как милитаристско-потребительский. Исторически сложившееся лидирующее положение западноевропейского милитаристско-потребительского культурного типа всегда было основано на имманентно присущей ему агрессивности. Словенский мирно-созидательный культурный тип постоянно находился в спокойном или оборонительном состоянии, что предопределило при столкновении с западноевропейским типом его ведОмый характер.
л V и
С позиции высказанной в настоящей работе точки зрения по-иному выглядят древнесловенские народности венедов, антов и сарматов, если учесть, что последних М.В. Ломоносов также относил к словенам [19]. До настоящего времени считалось, что указанные народности относятся к первоначальным в словенском ряду (они упоминались летописцами в числе первых), а последующее переселение этих словен в восточные и северо-восточные лесные территории произошло из-за натиска
враждебных племен Запада и Юга. Принимая во внимание концепцию словенского культурно-исторического типа как проявление самостоятельного мирно-созидательного цивилизованного пути, берущего свое начало в матричном лесном массиве, более правильным представляется противоположное направление миграции словенского народа. Занимая изначально обширный лесной массив Европы (или Евразии) после соприкосновения на западе и юге с чуждыми воинственными племенами, словенский народ стихийно выделил из своего матричного состава и венедов, и антов, и сарматов.
Эти словенские народности сформировались на стыке двух соприкоснувшихся разнонаправленных культурно-исторических типов: венеды и анты на западе и юго-западе с западноевропейским типом, а сарматы на юге и юго-востоке с южным и юго-восточным азиатским типом. Эти три видоизмененные словенские народности, восприняв многое в культурном отношении от встретившихся на их пути иных культурно-исторических типов, сыграли огромную защитную, буферную роль в деле сохранения словенского культурно-исторического типа и словенского народа в целом. Впоследствии они трансформировались в результате такого вынужденного социального симбиоза двух соприкоснувшихся культур в народы, занимающие территории Европы от устья Вислы через бассейн Дуная и низовье Днепра до северо-восточных причерноморских степей.
Указанная концепция дает ясный ответ на вопрос о загадочном, внезапном и поразительном для историков феномене возникновения словен в VI
веке на исторической сцене в качестве могущественного, многочисленного и сформировавшегося народа [20]. Очевидно, что этот народ не мог возникнуть ниоткуда каким-либо фантастическим образом; он мог появиться только из огромного лесного массива Европы (или Евразии), недоступном до поры до времени вниманию западноевропейских и других иноземных летописцев. До появления в поле зрения византийских авторов в VI веке сло-вене сформировались как этнос и культурно-исторический тип, в течение многих веков и тысячелетий своей мирно-созидательной лесной жизни постепенно продвигаясь с востока на запад.
Итак, мы полагаем, что отечественным, а также добросовестным зарубежным исследователям культуры и истории словен, заинтересованным в познании объективной истины, следует принять в качестве исходных положения о своеобразном, самобытном, самостоятельном и высоком уровне культурного развития словен как полноценного этноса со своим собственным самоназванием, принятым им в качестве народа, владеющего словом, речью и соответствующим уровнем мышления, как носителей альтернативного, возникшего в бескрайнем лесу, мирно-созидательного культурно-исторического типа. В этом случае для изучения и познания затронутой темы открываются широкие горизонты и интересные перспективы.
Например, получает новый импульс к пониманию процесс миграционных путей народа - прародителя индоевропейских народов как последствие разнонаправленных исходов его частей из районов, прилегающих к Уралу.
Также появляется возможность объяснения феномена некоторых светловолосых олимпийских богов Древней Греции, имя одного из которых - Посейдон - явно перекочевало из словенского языка и по-словенски выглядит так: Бог сей Дон. Вместе с этим становится понятно применение в безлесной Древней Греции при строительстве храмов многорядной дорической колоннады в качестве отображения священного леса (первоначальная дорическая колоннада в храме вообще представляла собой связки стволов деревьев) [21]. Находит свое объяснение и появление в древнегреческих городах-полисах (как и само появление городов-полисов) демократической формы правления, если считать ее последствием перенесенного из северного словенского (священного) леса обычая народного самоуправления.
Дают ключ к разгадке тайны появления у человечества букв и алфавита: словенская буква Ш, изображающая графически лес или совокупность деревьев (три дерева), выросших из земли и создающих своей кроной соответствующий звук, или словенская буква У (в древности имевшая при начертании большую вертикальную черту вместо
большой наклонной), обозначающая дерево с одной указывающей направление веткой, или словенская буква Д, представляющая собой рисунок жилого дома-полуземлянки и т.д. [22].
Заставляет задуматься странное совпадение имен бога солнца у словен - Хорс и у древних египтян - Хорус (Гор), их обычаев многобожия, древних названий двух величайших рек -Волги и Нила - Ра [23].
Начало культурно-исторического пути народа закладывает фундаментальные основы его последующей жизнедеятельности, его развития, самобытности, характера, мировоззрения, мировосприятия, всего того, что позволяет ему занять достойное место в мире и выделиться среди других народов, а это значит иметь самоуважение и уважение других. Словене - предки русского и других родственных восточноевропейских народов - были одним из величайших народов древности, культура и история которого не только оказали огромное влияние на весь исторический ход прогрессивного человечества, но и сегодня продолжают служить во многом образцом мирно - созидательного развития общества и благотворного сосуществования человека и природы.
Список литературы
1. Тойнби А.Дж. Цивилизация перед судом истории / А.Дж. Тойнби. - М.: Айрис-Пресс, 2003. -С. 371.
2. Полное собрание русских летописей. - Л., 1926. - Т. 1. - С. 5-14.
3. Горкин А.П. Страны мира. Энциклопедия / А.П. Горкин. - М.: Росмэн-Пресс, 2007. - С. 55-56.
4. Гимбутас М. Славяне. Сыны Перуна / М. Гимбутас. - М.: Центрполиграф, 2010. - С. 68-71.
5. Карамзин Н.М. История государства Российского / Н.М. Карамзин. - М.: Эксмо, 2002. - Т.1. -С. 26
6. Седов В.В. Происхождение славян и местонахождение их прародины. Расселение славян в V-VII в.в. / В.В. Седов // Очерки истории культуры славян / Под редакцией В.К. Волкова, В.Я. Петрухина. - М.: Индрик, 1996. -С. 65.
7. Ломоносов М.В. Записки по русской истории / М.В. Ломоносов. - М.: Эксмо, 2007. - С. 28.
8. Пчелов Е.В. Рюриковичи. История династии / Е.В. Пчелов. - М.: Олма-Пресс, 2002. - С. 14.
9. Петухов Ю.Д. История древних руссов / Ю.Д. Петухов. - М.: Вече, 2009. - С. 145.
10. Стратег Маврикий. Стратегикон / Стратег Маврикий // Вестник древней истории. - 1941. - № 1 (14).
11. Карамзин Н.М. История государства Российского / Н.М. Карамзин. - М.: Эксмо, 2002. - Т.1.
- С. 29-30.
12. Данилевский Н.Я. Россия и Европа / Н.Я. Данилевский. - М.: Книга, 1991. - С. 85.
13. Гумилев Л.Н. От Руси до России: очерки этнической истории / Л.Н. Гумилев. - М.: Айрис-Пресс, 2006. - С.19.
14. Ключевский В.О. Русская история. Полный курс лекций в трех книгах / В.О. Ключевский. -М.: Мысль, 1995. - Кн.1. - С. 97, 98.
15. Чудинов В.А. Тайные знаки Древней Руси / В.А. Чудинов. - М.: Эксмо: Алгоритм, 2009.
- С. 38.
16. Прокопий из Кесарии. Война с готами / Прокопий из Кесарии. - М., 1950. - С. 297.
17. Соловьев С.М. Чтения и рассказы по истории России / С.М. Соловьев / Сост. и вступ. ст. С.С. Дмитриева. - М.: Правда, 1990. - С. 249.
18. Концепция русско-славянской цивилизации / Сост. Е.С. Троицкий // Русско-славянская цивилизация. - М., 1998. - С. 71, 72.
19. Ломоносов М.В. Записки по русской истории / М.В. Ломоносов. - М.: Эксмо, 2007. - С. 30.
20. Лазарев Ю.Г. Летопись Древней Руси: что скрыто между строк? / Ю.Г. Лазарев. - М.: Эксмо, 2010. - С. 19.
21. Гнедич П.П. История искусств. Живопись. Скульптура. Архитектура / П.П. Гнедич. - М.: Эксмо, 2011. - С. 66.
22. Корольков А.И. Происхождение букв и слов / А.И. Корольков, М.А. Королькова // Народный Липецк. - 2012. - № 31.
23. Петухов Ю.Д. История древних русов / Ю.Д. Петухов. - М.: Вече, 2009. - С. 140, 144.
References
1. Tojnbi A.Dzh. Civilizaciya pered sudom istorii / A.Dzh. Tojnbi. - M.: Ajris-Press, 2003. - S. 371.
2. Polnoe sobranie russkih letopisej. - L., 1926. - T.1. - S. 5-14.
3. Gorkin A.P. Strany mira. Enciklopediya / A.P. Gorkin. - M.: Rosmen-Press, 2007. - S. 55-56.
4. Gimbutas M. Slavyane. Syny Peruna / M. Gimbutas. - M.: Centrpoligraf, 2010. - S. 68-71.
5. Karamzin N.M. Istoriya gosudarstva Rossijskogo / N.M. Karamzin. - M.: Eksmo, 2002. - T.1. - S. 26
6. Sedov V.V. Proiskhozhdenie slavyan i mestonahozhdenie ih prarodiny. Rasselenie slavyan v V-VII v.v. / V.V. Sedov // Ocherki istorii kul'tury slavyan / Pod redakciej Volkova V.K., Petruhina V.YA. - M.: Indrik, 1996. -S. 65.
7. Lomonosov M.V. Zapiski po russkoj istorii / M.V. Lomonosov. - M.: Eksmo, 2007. - S. 28.
8. Pchelov E.V. Ryurikovichi. Istoriya dinastii / E.V. Pchelov. - M.: Olma-Press, 2002. - S. 14.
9. Petuhov YU.D. Istoriya drevnih russov / YU.D. Petuhov. - M.: Veche, 2009. - S. 145.
10. Strateg Mavrikij. Strategikon / Strateg Mavrikij // Vestnik drevnej istorii. - 1941. - № 1 (14).
11. Karamzin N.M. Istoriya gosudarstva Rossijskogo / N.M. Karamzin. - M.: Eksmo, 2002. - T.1.
- S. 29-30.
12. Danilevskij N.YA. Rossiya i Evropa / N.YA. Danilevskij. - M.: Kniga, 1991. - S. 85.
13. Gumilev L.N. Ot Rusi do Rossii: ocherki etnicheskoj istorii / L.N. Gumilev. - M.: Ajris-Press, 2006. - S.19.
14. Klyuchevskij V.O. Russkaya istoriya. Polnyj kurs lekcij v trekh knigah / V.O. Klyuchevskij. - M.: Mysl', 1995. - Kn.1. - S. 97, 98.
15. Chudinov V.A. Tajnye znaki Drevnej Rusi / V.A. CHudinov. - M.: Eksmo: Algoritm, 2009. - S. 38.
16. Prokopij iz Kesarii. Vojna s gotami / Prokopij iz Kesarii. - M., 1950. - S. 297.
17. Solov'ev S.M. CHteniya i rasskazy po istorii Rossii / S.M. Solov'ev / Sost. i vstup. st. S.S. Dmitrieva.
- M.: Pravda, 1990. - S. 249.
18. Koncepciya russko-slavyanskoj civilizacii / Sost. E.S. Troickij // Russko-slavyanskaya civilizaciya. -M., 1998. - S. 71, 72.
19. Lomonosov M.V. Zapiski po russkoj istorii / M.V. Lomonosov. - M.: Eksmo, 2007. - S. 30.
20. Lazarev YU.G. Letopis' Drevnej Rusi: chto skryto mezhdu strok? / YU.G. Lazarev. - M.: Eksmo, 2010. -S. 19.
21. Gnedich P.P. Istoriya iskusstv. ZHivopis'. Skul'ptura. Arhitektura / P.P. Gnedich. - M.: Eksmo, 2011. -S. 66.
22. Korol'kov A.I. Proiskhozhdenie bukv i slov / A.I. Korol'kov, M.A. Korol'kova // Narodnyj Lipeck. -2012. - № 31.
23. Petuhov YU.D. Istoriya drevnih rusov / YU.D. Petuhov. - M.: Veche, 2009. - S. 140, 144.
