CC BY
13
ВЕСТНИК МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА. Сер. 9. Филология. 2008. № 1
Л.П. Козаева
Слова с разными словообразовательными структурами в статьях Фридриха Дюрренматта
Произведения Фридриха Дюрренматта, художественный язык которого отличается своеобразным колоритом, красочностью и легкостью, вошли в сокровищницу мировой литературы ХХ столетия. Творчество Дюрренматта не исчерпывается великолепными сценическими произведениями, рассказами, повестями и детективными романами. Он был еще и талантливым публицистом, перу которого принадлежат различные доклады, эссе и литературно-критические статьи. В своих литературно-критических статьях Фридрих Дюрренматт подходит к оценке работы режиссера-постановщика и актеров как человек, хорошо знающий работу театра изнутри и глубоко понимающий все достоинства и недостатки рецензируемых спектаклей.
В богатом художественном языке писателя употребляется большое количество широко распространенных лексем, образованных по различным словообразовательным моделям. Структурно-семантический анализ позволил выявить частотность таких слов в статьях и характер взаимодействия в речи писателя (с точки зрения их когнитивно-прагматической значимости для созданных писателем образов и картин).
В рецензии, посвященной театральной постановке комедии Айхендорффа «Женихи», Фридрих Дюрренматт рассуждает о законах жанров в современной литературе, активно используя распространенные производные, сложные, сложнопроизводные лексемы и глагольные единицы, которые передают в том числе понятия из области литературы и искусства, что соответствует общей стилистике речи театрального критика. Например: сложные существительные die Theaterkritik («театральная критика»), das Kunstwerk («художественное произведение, произведение искусства»), das Lustspiel («комедия»), der Bühnenbildner («театральный художник, художник-декоратор»), die Hauptrolle («главная роль»), суффиксальные существительные и прилагательные die Besetzung (театр. «распределение ролей»), die Literatur («литература», лингв, «словесность»), die Romantik (лит. «романтизм»), der Künstler («артист, художник»), naturalistisch (иск. «натуралистический»), expressionistisch (иск. «экспрессионистический»), romantisch (лит. «романтический»), poetisch («поэтический»), kitschig («безвкусный» — о литературе и искусстве) и др. Одним из достоинств этой постановки Дюрренматт
считает отсутствие смешения жанров, поскольку, по его мнению, «важно, чтобы романтизм оставался романтизмом, а не превращался в натуралистическую или экспрессионистическую драму и наоборот». — «Es ist wichtig, daß Romantik Romantik bleibt und sich nicht in ein naturalistisches oder expressionistisches Drama verwandelt, oder umgekehrt» [Die Freier, 1980: 11]. Далее автор очень умело обыграл прямое и переносное значения суффиксального глагола sündigen (прям. «грешить», перен. «нарушать, допустить ошибку»), образованного от основы существительного die Sünde («грех, порок»). «Этот закон в наше время часто нарушают», — говорит автор, который затем тут же добавляет, что «хотя люди вообще много грешат... радостно видеть постановки подобные "Женихам", которые лишены пороков нашего времени». — «Gegen dieses Gesetz ist viel in unserer Zeit gesündigt worden, aber es wird ja überhaupt viel gesündigt... Es macht daher Freude, Aufführungen wie die der Freier zu sehen, welche die Sünden unserer Zeit nicht mitmachen» [Die Freier, 1980: 11].
При описании композиционной структуры сценической постановки Ф. Дюрренматт подразделил сцены на поэтические (т.е. романтические) и гротескные. При этом он прибегнул к субстантивации прилагательных для того, чтобы подчеркнуть семантику некоторых слов. Например, внимание читателя привлекают субстантивированные прилагательные das Romantische (лит. «романтическое») и die Groteske (иск. «гротеск»), а префиксальный глагол zerfallen («распадаться, делиться») указывает на разделение между ними. Экспрессивное субстантивированное прилагательное das Ungeheuer («чудовище, изверг») и префиксальный глагол verschlucken («проглотить») добавили образности в описание творческого процесса и способствовали созданию аллегории писателя, метафорически сравнившего пьесу с кораблем, а режиссера с капитаном. Указывая на важность равновесной комбинации между романтикой и гротеском, Дюрренматт описывает действия режиссера-капитана глагольной единицей hindurchlenken («направлять через, сквозь») и производными безаффиксными глаголами steuern («управлять, рулить») и meistern («хорошо справляться»), образованными от субстантивных основ. Его образ охарактеризован адъективированным причастием erfahren («опытный, искушенный») и заимствованным суффиксальным прилагательным elegant («элегантный»). — «Wie fast alle romantischen Stücke zerfallen die Freier in poetische und groteske Szenen. Zum Glück hatte das Schiff einen erfahrenen Kapitän. Es war die Sorge der Regie, zwischen dem Romantischen und dem Grotesken hindurchzulenken... dass die beiden Ungeheuer einander nicht verschluckten. Sie haben sich nicht verschluckt. Horwitz wußte elegant zu steuern, meisterte die zahlreichen Gefahren sicher...» [Die Freier,
1980: 12] — «Как почти все романтические пьесы, "Женихи" состоят из поэтических и гротескных сцен. К счастью, у этого корабля был опытный капитан. Задача режиссера заключалась в том, чтобы лавировать между романтическим и гротескным... так, чтобы оба эти монстра не поглотили друг друга. И они не поглотили. Хорвиц элегантно управлял (своим кораблем) и блестяще преодолел многочисленные трудности». Суффиксальным прилагательным durstig («жаждущий», перен. «страстный»), употребленным в переносном значении, охарактеризованы любовные сцены актеров. — «Die Besetzung verdient ein Gesamtlob. ... Besonders hervorheben möchten wir neben dem durstigen Paar Gallinger-Knapp und dem poetischen Grafen Kohlund...» — «Всеобщей похвалы заслуживает актерский состав... Особенно хотелось бы выделить наряду со страстной парочкой Галлингер-Кнапп и поэтическим графом Колундом... »
Суффиксальные существительные die Geschlossenheit («цельность, единство, завершенность») и die Heiterkeit («веселое настроение»), детерминативное существительное das Gesamtlob («всеобщее признание, похвала») и сложное прилагательное außergewöhnlich («необыкновенный») передают хорошее впечатление, полученное Фридрихом Дюрренматтом как драматургом и зрителем от просмотра комедии, и его высокую оценку игры актеров и работы режиссера. — «Horwitz... erreichte eine große Geschlossenheit... Die gute Luft, die in diese Stücke weht, bewirkte die Heiterkeit der Zuschauer, es wurde viel geklatscht. Die Zuschauer hatten recht, es war eine außergewönliche Aufführung» [Die Freier, 1980: 12] — «Хорвиц... достиг высокого (драматического) единства... Хорошая атмосфера, созданная в этом спектакле, способствует приподнятому настроению зрителей, и (они) много аплодируют. Зрители правы, это необычайная постановка».
В литературных заметках к трагедии Шиллера «Разбойники», навеянных Фридриху Дюрренматту театральной постановкой этого произведения режиссером Куртом Хорвицем (Kurt Horwitz) в Базеле, писатель рассуждает о сути характеров братьев Карла и Франца. Основным понятием, от которого отталкивается автор в философских размышлениях о полярности образов Франца и Карла, является связывающее их родство, что выражается суффиксальным существительным die Beziehung («взаимосвязь, отношения»), префиксальным существительным die Urbeziehung (в котором префикс ur- дополняет производящую суффиксальную основу значением «исконности», «первостепенной важности»), а также детерминативным сложным существительным der Gegensatz («противоположность, контраст»). — «Wichtig an Karl und Franz ist vor allem, daß die Brüder sind. Von dieser Beziehung her sind sie zu
beleuchten. Es handelt sich um eine Urbeziehung wie die des Vaters zum Sohn... Dies ist die Urbeziehung, die Beziehung, die am Anfang steht, mit der die Bibel beginnt, mit der die Zeit beginnt, mit der auch das Drama beginnt» [Anmerkung zu Schillers «Räubern», 1980: 23] — «В образах Карла и Франца важно прежде всего то, что они братья. Именно в этой взаимосвязи их и надо рассматривать. Речь идет о такой же исконной связи, как связь отца с сыном... Это первостепенная связь, лежащая в основе всего, связь, которой начинается и Библия, и мироздание, и эта драма...». Проведя параллели между образами братьев Францем и Карлом, библейскими сыновьями Адама Каином и Авелем, а также между Францем и героем Вильяма Шекспира Ричардом Третьим, Фридрих Дюрренматт выстроил цепь характерных взаимоотношений и противопоставлений, выраженных лексемами, образованными по словообразовательной модели (двухчленных) копулятивных сложных существительных: die Beziehung Mann-Weib («мужчина-женщина»), Gott-Mensch («бог-человек»), Schöpfer-Geschöpf («творец-создание»), Vater-Sohn («отец-сын»), Franz-Karl, der Gegensatz Kain-Abel, Karl-Franz, Franz-Richard. — «Die Beziehung Vater-Sohn ist aber mehr, sie ist auch ein Gleichnis zu der Beziehung Gott-Mensch, Schöpfer-Geschöpf» [Anmerkung zu Schillers «Räubern», 1980: 23]. — «Однако взаимосвязь между отцом и сыном более крепкая, она сравнима с взаимосвязью между богом и человеком, творцом и созданием».
Чтобы показать сущность образа негодяя Франца, Ф. Дюрренматт сравнивает его с шекспировским Ричардом Третьим. При этом образ Ричарда Третьего и его поступки экспрессивно характеризуют эпитеты (выраженные суффиксальными прилагательными dämonisch — «демонический», entsetzlich — «ужасный», großartig — «грандиозный») и суффиксальные существительные die Dämonie («демонизм»), der Verführer («совратитель»), префиксальный глагол verführen («совращать, соблазнять») и др. — «Sein Entschluß zum Bösen ist ein freier Entschluß seines Geistes, das ist seine Dämonie, und darum ist er der große Verführer, und darum kann er die Anna verführen, die großartigste Verführungsszene, die es gibt... Richard ist einer der großartigsten und entsetzlichsten Menschen...» [Anmerkung zu Schillers «Räubern», 1980: 26]. — «Его зло является свободным выбором духа, это его демонизм, поэтому он великий соблазнитель и может соблазнить Анну — это самая великолепная сцена соблазнения, какая только существует... Ричард — один из самых грандиозных и ужасных людей...». В сравнении с ним качества Франца характеризуются префиксальным прилагательным unfromm («неверующий») и субстантивированными прилагательными der Benachteiligte («ущербный»), der Häßliche («безобразный, некрасивый»). Его поведение и поступки передают суффиксальное суще-
ствительное der Intrigant («интриган», театр. «злодей») и сложное существительное der Nur-Schurke (aus «nur Schurke»), образованное Дюрренматтом в контексте статьи. В этом сложнопроизводном существительном наречная частица nur («только, лишь») добавляет пренебрежительности в значение слова der Schurke («негодяй»), указывая на мелочность сущности Франца. — «Karl ist der Held und Franz der Schurke, Franz heisst die Canaille. ... Da nun Franz der Nur-Schurke ist, kann er auch nicht in der Weise verführen wie Richard... Seine Verführungsversuch gegenüber der Amalia müssen in der Plattheit endigen, beim primitiven Verwaltigungsversuch» [Anmerkung zu Schillers «Räubern», 1980: S. 26]. — «Карл — герой, а Франц негодяй, его называют "канальей"... Поскольку Франц всего лишь негодяй, то он не умеет так (великолепно) соблазнять, как Ричард,... и его попытка соблазнить Амалию кончается не чем иным, как примитивной попыткой насилия».
В рассуждениях о мотивах поведения Карла и Франца писатель также виртуозно обыгрывает цепочку однокоренных слов, включающих субстантивную основу recht — корневое существительное das Recht («право, правота»), аффиксальные существительные das Unrecht («несправедливость»), die Gerechtigkeit («справедливость») и die Berechtigung («право, правомочие»), сложное существительное das Rechtsgefühl («чувство справедливости»), сложный глагол rechtfertigen («оправдать»), глагольные единицы sich rechtfertigen («оправдываться») и rechthaben («быть правым»), сложнопроизводное существительное die Rechtfertigung («оправдание»), сложнопроизводные прилагательные rechtschaffen («честный, порядочный»), gerechtfertigt («справедливый»). — «Franz ist der Mensch, der sich selber rechtfertigt, Karl jener, der sich gerechtfrtigt glaubt, und Kohlhaas jener, der von den Menschen gerechtfertigt ist» [Anmerkung zu Schillers «Räubern», 1980: 27].
В литературно-критической статье, посвященной постановке Куртом Хорвицем шекспировского «Гамлета» в театре Базеля, Фридрих Дюрренматт использовал в описании режиссерской работы и игры актеров много распространенных аффиксальных глаголов и глагольных единиц с наречными компонентами: interpretieren («истолковать, трактовать»), erreichen («достигнуть»), erhalten («сохранять»), wiederentdecken («открыть заново»), hervortreten («выделяться»), hergeben («предоставлять»), durchsetzen («осуществлять») и др. В описании значимости творческих решений режиссера употребляется ряд производных и сложнопроизводных существительных, образованных от основ глаголов, глагольных единиц или заимствованных основ. Например: сложнопроизводные существительные das Aneinanderreihen (от глагольной единицы aneinanderreihen — «располагать в ряд, нанизывать»), die Aufführung
(«представление»), суффиксальные существительные die Inszenierung («инсценировка, постановка»), die Interpretation («трактовка роли, интерпретация»), die Akzentuierung («акцентирование», перен. «расстановка приоритетов») и др. А в характеристике особенностей данной театральной постановки встречаются суффиксальные существительные die Sichtbarkeit («очевидность, явность»), die Höhe («возвышенность, высота»), die Unerbittlichkeit («непреклонность»), die Wichtigkeit («значимость, важность») и др.
Очень выразительно показывают сложность шекспировского персонажа употребленные Фридрихом Дюрренматтом субстантивированные формы превосходной степени прилагательного abgründig («неизмеримый») и причастия verzweifelt («отчаявшийся»). — «In Hamlet liegt das Abgründigste und das Verzweifelste, das je uber den Menschen gesagt worden ist. Es liegt viel vom Zorn Gottes darin» [Hamlet, 1980: 18]. — «В образе Гамлета заложены самая неизмеримая глубина и самое большое отчаяние, какие только могут быть в человеке. Это во многом от гнева бога». При одновременной краткости такая характеристика персонажа очень информативна и экспрессивна и соответственно достигает целей эстетического воздействия на читателя.
В целом структурно-семантический анализ существительных, прилагательных и глагольной лексики в статьях Фридриха Дюр-ренматта показывает, что писатель очень удачно «вплетает» в контекст создаваемых им картин и образов распространенные лексемы, возникшие на основе продуктивных словообразовательных моделей. Наибольшей частотностью употребления отличаются аффиксальные лексемы, образованные по продуктивным словообразовательным моделям суффиксальных существительных и прилагательных и префиксальных глаголов. Большое количество слов являются сложными словами и производными лексемами, образованными путем конверсии основ, субстантивации и адъективации, а около 13% используемой им лексики составляют глагольные единицы с наречными и именными компонентами. Лексика статей, как правило, стилистически нейтральна, а для достижения прагматических целей вводятся различные метафоры, аллегории, яркие эпитеты, усиливающие выразительность языковых средств. Для характеристики людей и явлений писателю свойственно оригинальное использование общеупотребительных слов в различных контекстах.
Широкое употребление лексических единиц с разными структурами основ, безусловно, повлияло на выразительность и характерную легкость художественного языка Фридриха Дюрренматта и способствовало максимальному достижению художественных задач эстетического воздействия на читателей.
Литература
Anmerkungen zu Schillers «Räubern» (1948). Dürrenmatt Friedrich // Kritik. Kritiken
und Zeichnungen. Zürich: Diogenes Verlag, 1980. S. 23—28. Die Freier Lustspiel von Eichendorf (1947). Dürrenmatt Friedrich. Kritik // Kritiken
und Zeichnungen. Zürich: Diogenes Verlag, 1980. S. 11—12. Hamlet Tragödie von Shakespeare (1947). Dürrenmatt Friedrich // Kritik. Kritiken und
Zeichnungen. Zürich: Diogenes Verlag, 1980. S. 17—19. Lewkowskaja X.A. Lexikologie der deutschen Gegenwartssprache. M., 1968.
