CC BY
33
ЮБИЛЕИ
СЛИШКОМ РАНО ПОГАСЛА ЗВЕЗДА ИСТОРИКА-ФРОНТОВИКА: ВОСПОМИНАНИЕ СОРАТНИКОВ И КОЛЛЕГ О Б. М. МИТУПОВЕ
Санжиев Гармажап Лудупович
доктор исторических наук, профессор
Тармаханов Ефрем Егорович
доктор исторических наук, профессор
Среди ярких имен, внесших значительный вклад в бурятскую историографию, особое место занимает рано ушедший из жизни фронтовик Бато Михайлович Митупов. Наряду с такими учеными-историками, как И. А. Асалханов, Е. М. Залкинд, П. Т. Хаптаев, Б. Д. Цибиков, олицетворяющими советскую историографическую традицию, в становлении республиканской исторической наукЬ отдельно стоит его фигура.
Прошло уже более 40 лет с того времени, как ушел из жизни заведующий кафедрой истории КПСС БГСХА им. В. Р. Филипова, кандидат исторических наук, доцент Бато Михайлович Митупов. 70 лет назад поколение фронтовиков, достойно выполнив свой долг, защитив Родину от вражеского нашествия, вернувшись с фронта, трудилось на благо страны. Так поступил и фронтовик Б. Митупов. Вернувшись в родную Агу инвалидом, стал работать и помогать родным. Позже молодого коммуниста направили в межобластную партийную школу в г. Иркутске. Одновременно с учебой в партшколе он заочно окончил историко-филологический факультет педагогического института. Получив высшее образование, работал в Бурятском обкоме КПСС и министерстве просвещения республики.
Однако жажда научного познания заставила его дерзать, и в 1954 г. он поступает в аспирантуру Московского университета, которая дала Б. М. Митупову очень многое. Особый отпечаток наложила успешная защита кандидатской диссертации, которая состоялась после XX съезда партии в 1957 г.
С 1958 г. Б. М. Митупов работал старшим научным сотрудником Бурятского комплексного научно-исследовательского института Сибирского отделения Академии наук СССР. Он пользовался большим авторитетом в коллективе института, избирался секретарем партийной организации.
Б. М. Митупову принадлежит более 50 научных трудов по истории Бурятии и Сибири. Они характеризуются широким кругом архивных и других материалов, глубиной анализа, обоснованностью и новизной научных выводов и положений.
В 1958 г. вышла в свет монография Б. М. Митупова «Развитие промышленности и формирование рабочего класса в Бурятской АССР (1923-1937 гг.)». Этот труд был первым крупным исследованием по данной проблеме и получил высокую оценку научной общественности Бурятии, Сибири, страны. Материалы и выводы этой книги были использованы во II томе «История Бурятской АССР».
В 1961 г. Б. М. Митупов совместно с Г. Л. Санжиевым издали монографию «Руководство Бурятской организации КПСС культурной революцией в республике». Сложный, трудный и интересный процесс культурного строительства в Бурятии в 1920-1930-е гг. впервые получил широкое освещение.
В 1974 г. был издан второй том крупного коллективного труда «Очерки истории культуры Бурятии», посвященный советскому периоду. Большой вклад в его подготовку внес Б. М. Митупов. Он участвовал в выработке концепции и обоснования основных выводов и особенностей культурного строительства в республике.
Много лет посвятил Б. М. Митупов изданию коллективного труда «Очерки истории Бурятской организации КПСС», вышедшего в свет в 1970 г. Он являлся автором многих глав
и заместителем ответственного редактора. Именно он после смерти ответственного редактора А. У. Хахалова завершил подготовку труда к изданию. Эта работа была высоко оценена Институтом марксизма-ленинизма при ЦК КПСС и признана одной из лучших работ по истории региональных партийных организаций.
В научном творчестве Б. М. Митупова большое место занимали исследования истории Сибири и ее национальных районов. Он был членом авторского коллектива IV тома «Истории Сибири», являлся ответственным за ряд разделов этого фундаментального труда. Этот том вышел в свет в 1968 г. в издательстве «Наука». Как известно, авторский коллектив пятитомной «Истории Сибири» был удостоен Государственной премии СССР.
Б. М. Митупов принял участие в подготовке книги «История рабочего класса Сибири». В VI томе использованы его научные материалы и опубликованы отдельные разделы.
Расширяя и углубляя тематику своих исследований, он занимался изучением истории формирования рабочего класса в республиках Советского Востока, в республиках Средней Азии и Казахстана. Его доклад по этой теме на научной конференции в Институте истории Академии наук СССР вызвал широкий резонанс среди историков страны. Известные советские историки Р. П. Дадыкин, А. В. Митрофанова, В. Е. Полетаев и другие с большим интересом отметили работу Б. М. Митупова, опубликованную в материалах конференции в 1962 г.
Его многочисленные статьи касались актуальных проблем истории Сибири и Бурятии, побуждали исследователей к размышлениям. Б. М. Митупов завершил докторскую диссертацию, посвященную проблемам индустриального развития национальных районов Сибири, но, к сожалению, не успел защитить и опубликовать.
Фанатично преданный науке — истории, умеющий работать по 16 часов в сутки, очень организованный и, что немаловажно, верящий в светлую идею коммунизма, он внес значительный вклад в разработку проблемы модернизации традиционного общества бурят. По сути впервые попытался вывести эту сложнейшую проблему на уровень теоретических обобщений в области модернизации общественных отношений коренных народов Центральной Азии. Будучи марксистом, сторонником экономического детерминизма, он сумел увидеть в сложнейшей проблеме перехода от традиционного общества к индустриальному не только политическую составную, но и большую научную проблему. Сумел доказать, что закономерности истории развития «отсталых» народов Средней Азии, Сибири, т. е. всей Центральной и Внутренней Азии, едины. Ограниченный рамками идеологических подходов, он не сумел их преодолеть в своих работах, но один из первых в стране понял, что сталинский примитивный марксизм не позволяет продуктивно решать сложные проблемы истории, загоняя их в узкие рамки политических клише, подгоняя их под общую схему шаблонных решений. Именно поэтому его работы последних лет становятся все более пространными, в них появляются общие теоретические места, явно идущие вразрез с официальной идеологией КПСС. Понимание директивными органами КПСС догматических норм сталинских построений вызывали у него внутренний протест. В узком кругу специалистов-историков, пытаясь найти понимание, он часто высказывал «крамольные» мысли о несостоятельности «застойных идеологических лозунгов», несших все больше мертвые, схоластические идеи, подобные лозунгам о «развитом социализме».
Профессор Г. Д. Басаев, ректор БГПИ 1980-х гг., вспоминая об этом периоде его жизни, отмечает, что Бато Михайлович фактически детально моделировал распад коммунистической системы, как мировой, так и региональной. Для него это был мучительный процесс осознания тупиковости развития советской модели социализма. Отсутствие будущего у бурятской государственности в колониальной системе разваливающейся «империи зла» вызывали явную тревогу за будущее народа. Будучи ярым приверженцем коммунизма — единственно возможного пути выхода многих отсталых народов на новый уровень — он считал, что проблема носит глобальный характер, более того, основной проблемой, по его мнению, были просчеты неграмотных, недалеких, необразованных, вороватых марксистских лидеров всех уровней.
В частых «кухонных дискуссиях», так характерных для застойных лет, мы обсуждали
эти животрепещущие вопросы политической жизни страны и республики, явственно ощущая тщетность своих попыток доказать властям предержащим пагубность реальной практики избранного пути. И по сей день считаем, что потенциал советской модели социализма не был исчерпан, не был использован полностью на благо людей, более того, был извращен и представлен в его худшем, слабейшем варианте.
Ограниченность историческими рамками жизни общества не мешала ему как умному исследователю выстраивать смелые проекты и предположения, научные гипотезы, которые подтверждаются и по сей день. Вот уже более 40 лет его с нами нет, но его мысли, смелые высказывания, политическое и научное продвижение заставляют возвращаться к его наследию.
Прошедший тяжелые испытания, он с воодушевлением воспринял идеи XX съезда партии. Как уже упоминалось, его диссертация, защищенная в 1957 г., сразу же после съезда, была наполнена новыми идеями, которыми были насыщены новые работы «постсталинского» периода. Реакция на освобождение от сковывающих рамок цензуры тоталитарного государства в условиях оттепели была однозначной — в стране появилось огромное количество книг, заставивших людей иначе взглянуть на многие события прошлого.
Следующее десятилетие 1960-х годов было наполнено противоречивыми процессами в стране и обществе. Первая половина, прошедшая под знаком волюнтаризма в решениях руководства страны и внутренней борьбы, завершилась отставкой Н. С. Хрущева.
Восстановление основных принципов авторитарного руководства страной привело к появлению ряда серьезнейших проблем, связанных с национальными отношениями в Средней Азии, Закавказье, на Северном Кавказе и Сибири.
1970-е годы — это время кризиса неосталинской авторитарной системы, восстановленной Л. И. Брежневым, которая с новой силой возобновила давление на людей, имеющих собственное мнение и не боявшихся говорить об этом. «Дети XX съезда», «шестидесятники» оказались в тяжелейшей ситуации, и если в Центре, т. е. в Москве, они имели хоть какой-то шанс быть услышанными, то в глухой провинции — месте для ссылок — на это рассчитывать не приходилось.
Партийные деятели на местах как могли пытались доказать свою преданность сталинским идеям, возрожденным Л. И. Брежневым. Работа над докторской диссертацией — вновь открытые архивные документы, исследование глубинных социальных, политических процессов — привела к пониманию тупиковости развития советской системы социализма. Это открытие для Б. Митупова оказалось тяжелейшим испытанием. Практически вся жизнь, лучшие молодые годы были посвящены борьбе за победу коммунистической идеи, борьбе за чистоту помыслов. Однако в условиях повышения уровня жизни, улучшения условий труда и жизнедеятельности общества произошло удивительное явление — народ, перенесший самые тяжелые испытания и с честью вышедший из сложнейших исторических коллизий, не справился с испытанием достатком. Партократическая бюрократия с удовольствием стала наслаждаться результатами многолетних усилий народа. Дорвавшись до «сладкой жизни» они уже не захотели возвращаться к «утопической идее» равенства. Возможно, с позиции сегодняшнего дня можно судить об этом как о закономерном явлении, но в тот момент для многих это было крушением «иллюзорных» представлений о светлом будущем, кризисом жизненных установок в связи с предательством и обманом высшего эшелона власти. Все СМИ — газеты, радио и телевидение — продолжали активно вещать о достижениях в народном хозяйстве, культуре и т. д., народ ударно трудился, уже смутно осознавая, что что-то не так, но продолжал слепо верить в несокрушимость советского строя — великого победителя фашизма. В этих условиях даже мысли о начале конца могли показаться крамольными. Однако по прошествии более 30 лет многие соратники вспоминали об откровенных разговорах, в которых Б. Митупов прямо говорил о коррупции в институтах власти и четко рисовал модель распада советской системы, возлагая вину на формальное отношение к своим обязанностям партийно-государственных бюрократов.
Понимание безысходности, бессилия перед огромной государственной машиной привело к тяжелому личному кризису. Внутренний конфликт не давал возможности писать то, что
требовала государственная идеология, желание осветить реально происходившие события и явления наталкивалось на политические препоны. Все это привело к творческому кризису и уничтожению рукописи докторской диссертации. Родные после его смерти не смогли найти диссертацию, хотя незадолго до этого трагического дня, ученый обсуждал ее с ведущим специалистом в этой области профессором А. С. Московским — заведующим отделом Института истории, этнографии и археологии СО АН СССР. Кстати, ученые-историки из Новосибирского Академгородка, высоко ценившие исследования Б. Митупова, неоднократно обращались к вдове покойного Е. К. Бадашкеевой с просьбой передать рукопись для публикации.
В целом, не преувеличивая достижения Б. М. Митупова в области социальной истории, надо отметить, что в эпоху жесткой идеологической цензуры он сумел продемонстрировать высокие результаты социалистической модернизации в Бурятии, осветить как сильные, так и слабые стороны этого явления.
В рамках марксистской идеологии, постулатов советской обществоведческой мысли Б. Митупов доказал, что большевикам удалось создать новую социальную структуру, соответствующую политическим задачам пролетарского государства. В то же время он подчеркивал, что индустриализация как одно из мероприятий модернизации завершилась успешно. Создание в отдаленной республике собственной экономики, которая позволила выпускать высококачественную продукцию, преобразования в социальной и экономической сфере привели к радикальным изменениям в образе жизни бурят. Кочевой народ Внутренней Азии приобщился к европейскому образу жизни. Можно по-разному относиться к этому, но то, что в современных условиях европейские достижения определяют мировую историю, это не подлежит сомнению. Неомарксист Иммануэль Валлерстайн поделил весь мир на центр, полупериферию, периферию, имея в виду экономические достижения. Байкальская Азия — это глубокая периферия, попытка большевиков вывести ее из этого положения — их основная заслуга. В рамках явного экономического детерминизма такой подход для своего времени позволил Б. М. Митупову сделать серьезные научные, хотя и политизированные выводы. Однако глубокий анализ ситуации позволил ему понять, что колониальная система в условиях царской России повторилась, видоизменившись в тоталитарной централизованной экономике Советского Союза, попытка Н. С. Хрущева демократизировать систему не увенчалась успехом. А партийно-бюрократическая машина Л. И. Брежнева не захотела отказываться от хорошо отрегулированной и сулящей постоянные барыши системы советской экономики, которая больше уже тормозила, чем способствовала развитию страны. В этой ситуации новый дискурс исторического развития, навязанный большевиками стране, в конечном итоге привел к воспроизведению отсталости и зависимости Бурятии от бюрократического Центра.
К такому выводу исследователь пришел через сложную ломку косных представлений о развитии советских национальных республик. Однако его мысли, предложенные для обсуждения своим друзьям, коллегам, вызвали явное отторжение и, более того, непонимание и подозрение в политической незрелости. Это еще больше усилило кризис научного и политического мировоззрения Б. Митупова.
Его работы по сей день несут заряд своего времени, но отдельные положения звучат свежо и видятся по-новому. Нельзя не отдать должное его глубокому и прозорливому предвидению, не отметить его умение увидеть эти сложнейшие противоречия. Это отразилось и на его личном конфликте с властями предержащими, вызвавшем серьезный творческий кризис. Это лишний раз подтверждает тупиковость развития общества, одурманенного лишь одной идеей, лишь одной линией развития научной мысли. Рано погасла его звезда на небосклоне исторической науки. За этим стоит трагедия не одного человека, а целого поколения, внесшего неоценимый вклад в развитие своего народа, своей страны.
Б. М. Митупов с 1962 г. до самой кончины в 1974 г. заведовал кафедрой истории КПСС Бурятского сельскохозяйственного института, занимал должность профессора. Он пользовался большим авторитетом как принципиальный руководитель, прекрасный лектор-преподаватель и умелый воспитатель студенческой молодежи.
У Б. М. Митупова было много друзей и товарищей. Многие ученые и исследователи Бурятии и Сибири сохраняют добрую память о нем как о ярком и глубоком исследователе, высокопорядочном человеке, отзывчивом товарище. Мы много лет дружили с Бато, работали над учебниками по истории Бурятии для средних школ, занимались переводами на бурятский язык учебников истории для национальных школ, вместе учились в аспирантуре МГУ им. М. В. Ломоносова и работали в БКНИИ СО АН СССР. Много дней и ночей трудились над нашими совместными научными публикациями, а их немало. Верная и горячая дружба с Бато осталась в нашей памяти как светлые страницы послевоенной жизни.
