CC BY
8
СЛЕДЫ СУФИЙСКИХ ЛИТЕРАТУРНЫХ ОБРАЗЦОВ В ЛИТЕРАТУРНО-ФИЛОСОФСКОМ ТВОРЧЕСТВЕ ЕВРОПЕЙСКОГО зАПАДА
Шадманов К. Б.
Доктор философских наук, профессор, Бухарский государственный медицинский институт
АННОТАЦИЯ
В статье рассматриваются вопросы, касающиеся взаимозависимости и взаимосвязи философской мысли Центральной Азии ГХ-ХГГГ вв. и философии европейского средневековья и Ренессанса. Задача автора заключается в том, чтобы попытаться доказать, что философские идеи Центральной Азии (1Х-ХШ вв.) и европейские (ХГУ-ХУГГ вв.) являются неотъемлемой частью истории мировой философии.
Ключевые слова:
вклад, центрально-азиатская философия, мысль, культурно-духовное развитие, цивилизация, историческое время.
SUFI LITERARY TRACTS SAMPLES IN THE LITERARY AND PHILOSOPHICAL CREATIVITY OF THE EUROPEAN WEST
Shadmanov K.B.
Doctor of Science (Philosophy), Professor Bukhara State Medical Institute
ABSTRACT
The paper considers issues dealt with Central Asian philosophical thought of the IX-XIII centuries and its interdependence and interconnection of the XIY-XYI centuries European Medieval and Renaissance philosophy. The author's main concern here is to try to prove that both Central Asian (IX-XIII cc.) and European (XIV-XVII cc.) philosophical complexes were quite indispensable parts of the history of world philosophy.
Key words: contribution, Central Asian philosophy, thought, cultural-spiritual development, civilization, historical time.
Мир на любой стадии следует рассматривать не разрозненно, а в его единстве и целостности, в связях и общих моментах, во всеобщем движении, с присущими ему противоречиями и противоборствующими силами. В связях и общениях между частями и ступенями развития мира проблема преемственности во времени и пространстве имеет первостепенное значение. Под этим углом зрения мы рассматриваем линию преемственности мусульманского Возрождения, идущего от Востока к Ренессансу Запада. Историческая взаимообусловленность традиций однозначно свидетельствует об обусловленности европейского Возрождения Средневековьем и особенно мусульманским Возрождением (10-12 вв.).
В данной статье мы преследовали цель - проследить историческую взаимосвязь восточного перипатетизма 9-12 веков и литературно-философского творчества европейского Запада 14-17 веков и установить её методологическое значение. Историческая взаимообусловленность традиций однозначно доказывает, что, если принимается зависимость философского понятийного аппарата Возрождения от общих закономерностей и тенденций этой эпохи, признается обусловленность Возрождения средневековьем и особенно античностью, то необходимо согласиться и со следующим за этим выводом - сочинения арабо-язычных философов-просветителей средних веков стали одним из главных источников, по которым непосредственно или опосредовано изучали эту науку все выдающиеся возрожденческие философские умы Европы. Изучение трактатов арабо-язычных философов европейцами было обязательным этапом освоения ими
основ философских знаний. Этому способствовала и школа переводчиков, сформировавшаяся в Испании (VII- XII вв.), которая не только открыла Европе мир античной философии, но сделала ее достоянием научную мысль и произведения многих ученых-философов Востока ¡Х-ХП веков Мухам-мада Мусы Хорезми, Абу Насра Фараби, Ахмада Фергани, Абу Райхана Беруни, Абу Али ибн Сины. В Европейских государствах над переводами этих ученых трудились около тысячи переводчиков, перед которыми на первый план выдвигалась проблема перевода на арабский язык произведений с греческого, сирийского, санскрита, фарси и ознакомления с ними тем самим ученой общественности. Труды мыслителей мусульманского Востока оказали плодотворное влияние на творчество и мировоззрение таких ярчайших представителей европейской философской мысли как Сигер из Брабанта, Адельярд из Бата, Иоанн Солсберийский, Кларенбальд, Амальрик из Бена. Прежде всего это влияние шло от трех великих философов - Фараби, Ибн Сины и Ибн Рушда.
Влияние Востока прослеживается не только в философии, науке, оно ощутимо заметно и в художественной литературе. В литературе любой европейской страны можно найти следы суфийских влияний - учения тасаввуф представителей восточного перипатетизма ¡Х-ХШ веков. Характерные суфийские черты отличают самые разнообразные литературные произведения, начиная, по крайней мере, со II тысячелетия до нашей эры с апогеем в VIII и XVIII веках нашей эры. Суфизм приобрел восточный оттенок, так как он долгое время существовал в рамках Ислама, но настоящего суфия
можно было встретить и на Западе, и на Востоке в лице представителя любой профессии. "Быть в миру, но не от мира", быть свободным от честолюбия, алчности, интеллектуальной спеси, слепого повиновения обычаю и благоговейного страха перед вышестоящими лицами - вот идеал суфия[7]. Как близко это перекликается с идеалом представителей английского Возрождения! Напрасно здесь искать случайность. Нам представляется здесь более говорить к месту о преемственности исторической в этом плане. К примеру, Легенда о Вильгельме Телле появляется в "Парламенте птиц" (XII век) задолго до его появления в Швейцарии, а то, что члены немецких гильдий стрелков из лука (если верить "Malleus Maleficarum", руководству по охоте за ведьмами, 1460 г.) стреляли по симметрично расположенным яблокам "во имя Дьявола", наводит на мысль о мусульманских влияниях. Хоть Дон Кихот (Арагонцы и провансальцы произносят "Кишот") и представляется типичным из всех испанцев, сам Сервантес признавал, что при создании этого образа он пользовался каким-то арабским источником. Действительно, повествование Сервантеса очень часто напоминает случай из жизни легендарного суфийского учителя Сиди Кишара, включая и известный случай, когда он принял мельницы, правда не ветряные, а водяные, за 11 гигантов. Раймонд Лулли, мистик и мученик с Майорки, признавал, что его поэма "Повесть о любящем и любимой" (1283 год) была написана по суфийскому образцу. Каталонский христианский мистик брат Ансельм из Турмеды был также хорошо известен как просвещенный суфийский мудрец Абдулла ал-Тарджуман, то есть "Толкователь"[2, с.473-477]. Английский монах и ученый Роджер Бэкон, который читал лекции по философии в Оксфорде, учился в мусульманской Испании. Опасаясь вызвать раздражение университетских авторитетов, он тщательно избегал прямых ссылок на «просвещенных» (т.е. суфиев - К.Ш.) и называл этот образ мышления попросту «восточным».
Професссор Асин из Мадрида и его коллеги проследили связь Роджера Бэкона со школой просвещенных в Кордове. Установлено также, что святой Франциск Ассизский основал францисканский орден, к которому Роджер Бэкон присоединился в 1247 г., испытав при этом огромное влияние Ави-цеброна (Сулейман ибн Яхъя ибн Джабриоль по-мусульмански, а его настоящее имя - Соломон бен Гебироль - 1021-1058), который является самым выдающимся представителем школы «просвещенных» (суфиев) в Кордове, основанной Ибн Масса-рой (883-931 гг). Отрывок одной из работ Роджера Бэкона на латыни имеет прямое отношение к суфийской эволюционной теории: «Об этом не знают ни естественные философы, ни все латинские авторы, вместе взятые. Поскольку большинство ученых не знают этой науки, они не знают и того, что от неё зависит и имеет отношение и к неодушевлен-нным предметам и к растениям, и к животным, и к людям; не зная предшествующего, они неизбежно не будут знать и о последующем»[4, с. 12-15].
Суфии из школы просвещенных научили Роджера Бэкона тому, что есть разница между накопле-
нием информации и познанием с помощью настоящего эксперимента: в своей работе «Opus Majus», где цитируются суфийские авторитеты, он пишет: «Есть два способа познания: с помощью аргументов и с помощью опыта. Аргументы приводят к умозаключениям и заставляют нас допускать их правильность, но они не приводят к определенности и не уничтожают сомнений так, чтобы ум мог не сомневаться в истине, если это не подкреплено соответствующим опытом»[4, с. 22.]. Джефри Чо-сер - основоположник английской литературы -также испытал влияние известных суфийских поэтов. Аверроэс и Абу Бакр (Абубацер) пользовались огромным авторитетом в христианских университетах. А они, в свою очередь, ссылались на суфийские труды Аль-Газали (1058-1111), известного в Европе под именем Альгазель и признанного высшим авторитетом мусульманского мира в вопросах теории, заслужив тем самым титул «Шайх-уль-Ис-лам» (Опора ислама). Не случайно Френсис Бэкон в своей ранней утопии "Новая Атлантида" остров счастливых людей назвал на арабский манер "Бен-салем", а их короля - Аль Табин. Считается, что глубоко философский роман англичанина Д. Дефо "Робинзон Крузо" был написан под сильным влиянием Ибн Туфейля и его книги "Роман о Хайе"[5], сходное по названию с философским трактатом Авиценны, где Ибн Туфейль высказал предположение о том, что интеллектуальное счастье надо искать в одиночку[3, с.80]. В трактате же Ибн Сины повествуется о встрече Авиценны с таинственным старцем, древним как мир, но вечно юным и вечно странствующим, не знающим покоя и отдыха. Старец поучает Авиценну, рассказывая о своих странствиях, и излагает структуру физических и духовных миров в виде своеобразной географии, постоянно доводящей слушателя до самых сокровенных глубин эмпирея. Иначе говоря, мы здесь находим как бы набросок основного мотива Божественной Комедии Данте с той лишь разницей, что функции Вергилия выполняет Хайй, который не ведет своего ученика, а лишь описывает ему этот трудный путь[1, с.246].
Литература:
1. Бертельс Е.Э. История литературы и культуры Ирана. - М.: Наука, 1988.
2. Гердер. Идеи к философии истории человечества. - М., 1977.
3. Голованова В. Г. Курс лекций по основам философии.-Т., 1999.
4. Идрис Шах. Суфизм. - М.: Клышников, Комаров и Ко , 1994.
5. Известно, что сам Ибн Туфейль признавал что идею он позаимствовал у Ибн Сины ("Хайй ибн Якзан"). Во вступлении Ибн Туфейль подчеркивает идейную связь своего произведения с творениями Авиценны (См.: Badawi. Histoire de la philosophie. V. 2. 1972. P. 724).
6. Кондорсе Ж. Эскиз исторической картины прогресса человеческого разума. - М., 1936. С. 113; 127.
7. Сулейманова Ф. Восток и Запад. -Т.: А.Кадыри,2001.
