CC BY
18
Раздел ВЕСТИ ИЗ АРХИВА
СЛЕДСТВЕННОЕ ДЕЛО М. Г. ПИЗОВА, ЗАВЕДУЮЩЕГО КАФЕДРОЙ РУССКОЙ И ЗАРУБЕЖНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ БАШГОСПЕДИНСТИТУТА
ИМ. К. А. ТИМИРЯЗЕВА
© Ю. В. Ергин
Башкирский государственный университет Россия, Республика Башкортостан, 450076 г. Уфа, ул. Заки Валиди, 32.
Тел., факс:+7 (34 7) 273 6 7 78.
Email: erginyv@mail.ru
Из протокола №43 Особого совещания при МГБ СССР от 20 сентября 1950 г.: «Пизова Моисея Григорьевича за антисоветскую агитацию заключить в исправительно-трудовой лагерь сроком на 10 лет». 5 ноября 1956 г. Президиум Верховного суда БАССР это Постановление в отношении М. Г. Пизова отменил и дело о нем прекратил.
Ключевые слова: политические репрессии в СССР, Книга памяти жертв политических репрессий Республики Башкортостан.
М. Г. Пизов. 1943 г.
Когда говорят о политических репрессиях в Башкирии, чаще всего имеют в виду их первую (1929-1930) или вторую (1937-1938) волны, унесшие жизни многих государственных и общественных деятелей республики. Гораздо реже говорят и лишь мельком упоминают о третьей волне репрессий, имевших место в начале 1950-х гг., незадолго до смерти «вождя всех народов». В целом за период 1930-х - начало 1950-х гг. в Башкирии по обвинению в политических преступлениях было репрессировано более 50 тыс. человек, из которых около 5 тыс. приговорены к ВМН (высшей мере наказания) - расстрелу. В соответствии с Постановлением Президиума Верховного Совета Республики Башкортостан от 2 сентября 1993 г. «О сооружении в городе Уфе памятника жертвам политических репрессий» в сквере имени 50-летия Победы (на бывшем Ивановском кладбище) такой памятник был сооружен. В соответствии с тем же Постановлением начала составляться и в настоящее время издана (в 7 томах) «Книга памяти жертв политических репрессий Республики Башкортостан» [1]. В ней несколько фамилий преподавателей Башкирского государственного педагогического института (БГПИ) им. К. А. Тимирязева, правопреемником которого в 1957 г. стал Башкирский государственный университет [2]. Наше небольшое исследование охватывает документы из Следствен-
ного дела №2763 М. Г. Пизова, заведующего кафедрой русской и зарубежной литературы БГПИ, которое хранится в архиве УФСБ по Республике Башкортостан. При написании статьи мы использовали также документы из двух личных дел М. Г. Пизова из Национального архива РБ: первого - до его ареста (начато 1 декабря 1936 г., окончено 13 апреля 1950 г.) [3] и второго - уже после реабилитации (начато 12 апреля 1956 г., окончено 13 декабря 1961 г. после ухода М. Г. Пизова на пенсию) [4].
Впервые общественность республики узнала о судьбе М. Г. Пизова в 1995 г.: к его 90-летию читатели газеты «Вечерняя Уфа» познакомились с подборкой стихов М. Г. Пизова, не публиковавшихся при его жизни. Еще через два года (1997) журналист Алла Докучаева с разрешения его вдовы Е. А. Васильевой опубликовала в документальном сборнике «Трудный путь к правде» [5], посвященном жертвам политических репрессий в Башкирии, письма из семейного архива М. Г. Пизова, написанные им из ссылки, закончившейся в связи с неизлечимой болезнью осужденного на четыре года раньше назначенного ему десятилетнего срока. К 100-летию М. Г. Пизова еврейская общественная организация «Кохав» Республики Башкортостан объявила 2005 год годом Моисея Пизова: прошли вечера его памяти, были опубликованы воспоминания знавших
его, в т.ч. и бывших учеников; в журнале «Бель-ские просторы» напечатана статья Эммы Шкурко «Жизнь и судьба Моисея Пизова, «троцкиста и космополита» [6].
Из «Автобиографии» М. Г. Пизова: «Родился 7 декабря 1905 г. в г. Дриссе бывшей Витебской губернии. Вскоре после моего рождения семья перебралась в Иркутск. Сын рабочего [сапожника. -Ю. Е.], отец умер, когда мне было 6 лет. После смерти отца воспитывался в детском доме, после выпуска из которого в 1922 г. работал три года обувщиком на фабрике в Иркутске, одновременно обучался в вечерней школе для взрослых. Окончил школу в 1926 г. и тогда же поступил в университет [Иркутский. - Ю. Е.]. Окончил его в 1930 г. и для продолжения учебы был направлен в Ленинград в ГАИС [Государственную академию искусствознания. - Ю. Е.]. После окончания в октябре 1933 г. аспирантуры ГАИС был направлен Наркомпросом в Куйбышевский пединститут, где до сентября 1936 г. работал доцентом по всеобщей литературе» [3, с. 6].
Сохранилась копия свидетельства, выданного М. Г. Пизову Иркутским государственным университетом после окончания им в 1930 г. педагогического факультета по отделению русского языка и литературы [3, с. 20-21]. В нем приведен перечень всех теоретических курсов, практических и семинарских занятий, указана присвоенная выпускнику квалификация: «педагог по русскому языку и литературе в школах повышенного типа (техникумах, рабфаках и др.)».
Об учебе М. Г. Пизова в аспирантуре ГАИС в Ленинграде свидетельствует следующий документ, находящийся в его личном деле.
Из «Отзыва об учебе тов. Пизова в аспирантуре ГАИС»: «За время пребывания в аспирантуре с октября 1930 по июль 1933 г. отработал в 5 семинарах. В семинаре по диамату (рук. тов. М. Дынник) сделал доклад «Махистская ревизия марксизма» и 4 выступления; в семинаре по методологии (рук. тов. X Динамо) сделал доклад «Проблема литературных жанров» и 3 выступления; в семинаре по западно-европейской литературе эпо-
хи империализма сделал доклады: «Литература империалистической буржуазии», «Литература немецкой мелкой буржуазии» (Глезер, Брехт и др.) и 3 выступления; в семинаре по советской литературе доклад «Творчество Сельвинского и конструктивизм» и 2 выступления; в семинаре по западно-европейской литературе эпохи промышленного капитализма сделал 2 выступления. Работа т. Пизова во всех семинарах получила от руководителей вполне положительные оценки. Кроме того, прослушал и сдал зачет по курсу лекций профессора В. Жирмунского «История немецкой литературы ХУН-ХЛХ веков» и занимался изучением немецкого языка.
Тов. Пизов специализируется по истории немецкой литературы и работает над диссертацией «Гейне и романтизм», для консультаций прикреплен к проф. В. Жирмунскому.
Общее заключение о тов. Пизове: отметить правильную методологическую установку, хорошее владение материалом и языком специальности, способность к научно-исследовательской работе. Использовать для самостоятельной педагогической работы в вузе по западно-европейской литературе. Возможно использование также на самостоятельной научно-исследовательской работе» [3, с. 61]. Процитированный документ подписан секретарем секции западно-европейской литературы ГАИС и заверен гербовой печатью академии.
В Куйбышевском педагогическом институте М. Г. Пизов проработал около трех лет: в сентябре 1936 г. местный НКВД арестовал группу студентов, обвинив их в антисоветских настроениях. М. Г. Пизов вступился за студентов, хотя соответствующими органами привлекался лишь свидетелем по этому делу. Близкие люди посоветовали молодому преподавателю скрыться из города, что он и сделал: с 14 декабря 1936 г. по объявлению, опубликованному в газете, М. Г. Пизов стал работать на ставке доцента преподавателем литературы в БГПИ им. К. А. Тимирязева в Уфе. Через год за высокую квалификацию ему была установлена персональная ставка доцента [4, с. 22].
На лекции М. Г. Пизова. Сидит (в центре) - декан факультета И. А. Каншин, стоит (третий слева) -студент Н. Назмутдинов (будущий писатель Назар Наджми). 1946 г.
Сохранились воспоминания бывших студентов БГПИ и Уфимского училища искусств о чтении М. Г. Пизовым лекций, в которых проявлялись его поистине феноменальные память и эрудиция. Кроме идиш и древнееврейского языка, М. Г. Пизов практически в совершенстве владел немецким языком. Его лекции всегда начинались одинаково: положив ногу на ногу, садился на стул, скрещивал пальцы и говорил, не пользуясь никакими конспектами. Для того чтобы уловить мелодию текста, он по памяти часто цитировал большие фрагменты из литературных произведений, а также отрывки из Библии и Евангелия. Из немецких романтиков чаще всего цитировал Генриха Гейне, Райнера Марию Рильке, сравнивал их переводы на русский с оригиналами и указывал неточности. Находил параллели в творчестве русских и зарубежных писателей от эпохи Ренессанса до Ремарка и Барбюса. Из русских писателей ценил А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, А. П. Чехова, М. С. Лескова и особенно Ф. М. Достоевского, в произведениях которого М. Г. Пизов высоко ставил проповедуемую писателем идею христианства.
Уже с первых дней работы в стенах БГПИ М. Г. Пизов успешно сочетал свою педагогическую деятельность с общественно-политической работой, в чем нетрудно убедиться, просматривая страницы республиканской газеты «Советская Башкирия» за 1940-1950 гг. Так, 23 июля 1941 г. он был в числе представителей уфимской интеллигенции, которые обратились в редакцию газеты с призывом «честно и самоотверженно выполнить свой долг перед Родиной в любом месте, которое будет указано ходом Великой Отечественной войны». В другом номере «Красной Башкирии» была опубликована заметка о том, что после прочитанной М. Г. Пизовым в Доме Красной армии (Доме офицеров) лекции «Фашизм против культуры» многие слушатели в тот же день обратились в военкомат с просьбой зачислить их добровольцами и отправить на фронт. Часто М. Г. Пизов выступал с лекциями перед преподавателями литературы в школах и в других учебных заведениях, ранеными в госпиталях и неоднократно, по просьбе Башкирского обкома партии, перед работниками городского народно-хозяйственного аппарата.
5 октября 1942 г. на совместном заседании институтов общественных наук Академии наук Украинской ССР (с 1941 по 1943 г. в Уфу были эвакуированы почти все научно-исследовательские институты АН УССР, включая ее Президиум [5]), состоялась защита М. Г. Пизовым диссертационной работы «Проза М. Ю. Лермонтова и западноевропейская романтическая литература первой половины XIX века», представленная на соискание ученой степени кандидата филологических наук. На эту защиту в Уфе было получено специальное
разрешение Всесоюзного комитета по делам высшей школы. Официальными оппонентами выступили литературоведы член-корреспондент АН УССР профессор С. И. Маслов и профессор Д. Е. Тамарченко. На защите диссертации присутствовали члены Ученого совета Украинской академии наук академики Л. А. Булаховский, М. Я. Калинович, М. В. Птуха, члены-корреспонденты АН УССР В. И. Заболотный, С. И. Маслов, П. Я. Попов, Л. М. Славин, И. Г. Спивак, П. А. Хромов и профессора Н. Н. Петровский, А. А. Шовкуненко и поэт-орденоносец М. Ф. Рыль-ский. Сохранилась копия протокола этого заседания Ученого совета, на котором М. Г. Пизову единогласно была присуждена ученая степень кандидата филологических наук [3, с. 62-63].
13 декабря 1943 г. ВАК при СМ СССР М. Г. Пизов был утвержден в звании доцента по кафедре литературы БГПИ, а 27 августа 1947 г. его назначили на должность заведующего кафедрой русской литературы с одновременным исполнением обязанностей по заведованию кафедрой всеобщей литературы [4, с. 22]. М. Г. Пизов по-прежнему обучал студентов не просто анализировать то или иное литературное произведение, но и находить его идею, понимать смысл, который автор вкладывал даже в название своего произведения. Так, говоря о том, что настоящий писатель ничего не делает случайно, в качестве примера им приводилось несоответствие имени и фамилии князя Льва Николаевича Мышкина, протагониста (главного героя) романа «Идиот». Особенно большое влияние лекции М. Г. Пизова оказали на будущих писателей Башкортостана, пришедших в 1945-1946 гг. учиться в стены БГПИ после демобилизации: Назара Над-жми, Мусы Гали, Хакима Гиляжева, Шарифа Бик-кола. Из отзыва о М. Г. Пизове Назара Наджми, народного поэта Башкортостана, поступившего в БГПИ в 1938 году. Поэт прервал обучение, ушел на фронт, а после демобилизации в 1946 г. продолжил учебу на филологическом факультете и окончил институт в 1947 г.: «Моисей Григорьевич вел курс всеобщей литературы и был любимцем студентов. Невысокого роста, внешне спокойный, молчаливый человек, он был личностью неординарной, лекции читал без всякого конспекта. Мы, студенты, старались никогда не пропускать их. Тогда он был старше нас, двадцатилетних, всего на 12 лет, но мы смотрели на него, как на мудреца. Для нас, которым сегодня под 80 лет, имеющим достаточный жизненный опыт, набравшимся ума, он до сих пор остается таким же мудрецом. Мне думается, именно Моисей Григорьевич первым помог нам, башкирским писателям и поэтам (а мы все выходцы из Башкирского пединститута), в становлении как литераторов, помог постичь азы и секреты поэтического мышления».
После окончания Великой Отечественной войны в стране начала набирать обороты кампания против «безродных космополитов» (газетный термин того времени, появившийся после публикации 28 января 1949 г. в газете «Правда» анонимной статьи «Об одной антипатриотической группе театральных критиков», подготовленной в недрах высших партийных инстанций). Моисей Пизов уже по рождению оказался в числе «безродных космополитов», живших и действующих только в соответствии со своими убеждениями, но никогда и никому ничего не декларировавших и не навязывавших.
13 апреля 1950 г. приказом №56 по БГПИ М. Г. Пизов был «освобожден от занимаемой должности в связи с арестом». Обращает на себя внимание тот факт, что в личном деле М. Г. Пизова находится копия его характеристики, подписанная тогдашним директором БГПИ и секретарем парткома института, датированная 12 марта 1950 г., т.е. подготовленная еще за месяц до ареста неизвестно в какую инстанцию и по требованию кого выданная [4, с. 64]. В ней, в частности, говорилось: «... Научная подготовка Пизова значительна, но идейно-теоретический уровень его лекций недостаточно высок, застенографированные лекции Пизова [кем и зачем?! - Ю. Е.] имеют ошибки объективно-космополитического характера, что отмечается Советом института. В профессорско-преподавательском коллективе ведет себя высокомерно, не здоровается с доцентами [...]. В общественной жизни института участия не принимает, собрания коллектива под различными предлогами избегает. Как заведующий кафедрой подлежит замене, как только будет предложение со стороны профессоров или доцентов данной специальности».
Забегая вперед, обратим внимание на то, что в Постановлении Президиума Верховного суда БАССР от 5 ноября 1956 г., полностью реабилити-
ровавшего М. Г. Пизова, названы фамилии всех свидетелей, в т.ч. и преподавателей БГПИ, «показания» которых были положены в основу его осуждения по ст. 58-10, ч. 2 УК РСФСР и заключения «за антисоветскую агитацию в исправительно-трудовой лагерь сроком на десять лет». В том же Постановлении названы и фамилии трех свидетелей, «объективность и правдивость которых вызывает большое сомнение, т.к. все они в качестве секретных сотрудников органов государственной безопасности принимали участие в разработке Пизова М. Г.; их показания другими объективными доказательствами не подтверждаются».
Сохранилась копия ордера на производство ареста и обыск М. Г. Пизова, «проживающего по адресу: г. Уфа, ул. Сталина, д. 34, кв. 11», выданного 12 апреля 1950 г. и подписанного министром госбезопасности БАССР. Во время обыска у М. Г. Пизова были изъяты: диссертация «Проза М. Ю. Лермонтова и западно-европейская романтическая литература первой половины XIX века» (123 листа), медаль «За победу в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.», аттестат доцента №005268 от 4 апреля 1946 г., личные удостоверения, справки, выписки из различных протоколов и приказов (на 15 листах). Поскольку перечисленные материалы и документы не имели прямого отношения к делу, они были переданы на хранение в отдел «А» МГБ БАССР. Личная переписка, письма (на 32 листах), личные рукописи М. Г. Пизова, стихи (на 120 листах), разная переписка (на 7 листах), фотоснимки (16 штук), не являвшиеся «изобличительными материалами». Просьба обвиняемого о передаче их его жене Е. Л. Васильевой была удовлетворена, они сохранились и отчасти были использованы в публикации А. А. Докучаевой [5].
Постановление на арест М. Г. Пизова.
14 апреля 1950 г., через 2 дня после ареста, было принято Постановление о принятии к рассмотрению дела №2763, по которому М. Г. Пизову было предъявлено обвинение в том, что «он, будучи антисоветски настроен, систематически на протяжении ряда лет распространяет антисоветские взгляды».
М. Г. Пизов. У(
30 июня 1950 г. отдельным Постановлением к делу №2763 были приобщены «троцкистская литература и литература о Троцком», изъятые у М. Г. Пизова во время ареста и обыска. Сохранился перечень этих источников: роман Раймонда Лефев-ра «Жертвоприношение Авраама» (М.,1926) со вступительной статьей Троцкого; сборник Всероссийского союза поэтов (М., 1926) со статьей Троцкого, посвященной памяти Сергея Есенина; сборник «Печать и революция» (М., 1927) с обзорной статьей Николая Бухарина о достижениях в СССР за 10 лет, в которой неоднократно упоминался Троцкий, и статьей Вяч. Полонского «Литературное движение революционной эпохи», опубликованной ранее в журнале «Печать и революция»; экземпляр журнала «Красная новь» (1926) со статьей Карла Радека, разоблачавшей деятельность троцкистов и содержащей фотографии Троцкого из одной буржуазной газеты, в которой Троцкий печатался уже после высылки из СССР; экземпляр журнала «Сибирские огни» (1923) со статьей Ем. Ярославского о литературной деятельности Троцкого, перепечатанной из номеров сибирской газеты «Восточное обозрение» за 1900-1902 гг.; сборник «Лев Толстой как столп и утверждение поповщины» (М., 1928), выпущенный издательством «Атеист», в указателе литературы которого была указана дореволюционная статья Троцкого о Льве Толстом; несколько фотографических снимков Троцкого, вырезанных из журналов. Вся указанная литература как вещественное доказательство хранения запрещенной литературы была приобщена к делу №2763 и оставлена в МГБ БАССР.
Вместе с М. Г. Пизовым по тому же делу №2763 проходил Искандер Аскарович Гизатуллин, «уроженец деревни Сарылы Лаишевского района ТАССР, из кулаков, татарин, гражданин СССР, беспартийный, имеет среднее образование, до аре-
тюрьма. 1950 г.
ста заведующий литературной частью Башкирского академического театра драмы, родной брат которого в 1937 году осужден за антисоветскую деятельность».
Из «Заключения по Следственному делу №2763» от 13 июня 1950 г.: «Произведенным по делу расследованием установлено, что Пизов и Гизатуллин, будучи связаны между собой общностью своих антисоветских троцкистских взглядов и убеждений, на протяжении ряда лет систематически совместно занимались антисоветской деятельностью... В период Великой Отечественной войны и послевоенные годы распространяли среди своего окружения антисоветские взгляды и клеветнические измышления по вопросам международной и внутренней политики ВКП(б) и советского государства, доказывали преимущества капиталистической системы хозяйства перед социалистической, утверждали неизбежность гибели социализма в борьбе с империализмом.
... Пизов восхвалял врага народа Троцкого, называл его талантливым писателем, государственным деятелем и одним из организаторов Октябрьской социалистической революции 1917 года; [...] неоднократно высказывал клевету на советскую действительность по вопросу прав и обязанностей граждан СССР и на ВКП(б); неоднократно высказывал свое недовольство политикой ВКП(б) и Советского правительства в области науки и литературы.
... Обвинительное заключение по ст. 58-10, ч. 2 УК РСФСР утвердить и дело направить в Особое совещание МГБ СССР для рассмотрения по существу. Меру наказания определить 25 лет лишения свободы».
Выгнскэ HJ протокола № 1 m йпгаЗци l4ivr
ш x ч 14 п r>gt 1 ii ii x h 'iii
UQ* яг1№ 1 .Г -UliJ^jkUH J-'.i'. .u> »4-шш:ш-н » 1Ш ! ЬЕГД ГПНННЧ r-j-.-r.v, trmniijii in. жя pWHV|p4[i>l| * . ittlw Лтирмчши и ,-r..r. iihill-iUam ii *JIiilhl wtJi'-ntMl Unh nfi*ld Hü ¿¡И|1 l \ Я фи« * LJ flupdSil Lib 41. Ы 4 rjj .hW.i LA kiWii"!-"*»' ' ,.'
WH ja 1» К Ним ÜWiliniliniJM'r
Протокол Особого совещания о заключении М. Г. Пизова в ИТЛ сроком на 10 лет.
Постановлением Особого совещания при министре государственной безопасности Союза ССР от 20 сентября 1950 г. М. Г. Пизов был осужден по статье 58-10, ч. 2 УК РСФСР к 10 годам исправительно-трудовых лагерей, считая срок с 30 апреля 1950 г. (день ареста). Он был этапирован в Тайшет, лагерь под Иркутском. В Иркутске прошли его молодые годы. Учитывая специальность М. Г. Пизова, его назначили работать библиотекарем. В том же лагере «мотал срок» Лев Гумилев, сын Анны Ахматовой. Страх за жену, оставшуюся в Уфе, жестокий сибирский климат стали для М. Г. Пизова суровым испытанием. Он заболел туберкулезом и по решению суда 10 октября 1954 г. был освобожден из заключения и возвратился в Уфу. В августе 1956 г. он подал в Прокуратуру БАССР заявление с просьбой о пересмотре своего дела, в котором утверждал, что в предъявленном ему обвинении в антисоветской агитации не было ни одного факта из области профессиональной работы за 18 лет. И тем не менее «я по ходу следствия (апрель-июнь 1950 г.) признал себя виновным в предъявленном мне обвинении, согласился с тем, что занимался антисоветской агитацией. Виновным я признал себя, вопреки правде, вынужденный к тому издевательствами, вымогательским характером следствия (непрерывные угрозы относительно репрессий по отношению к жене, бессмысленные оскорбления, нестерпимые издевательства, физическое воздействие, систематическое лишение сна). В условиях нарушения советской законности я пришел к выводу, что выяснить истину, защищаться, доказывать свою невиновность не только невозможно, но и бессмысленно. Не желая замучиться и погибнуть, я опустил, как говорится, руки и подписал соответствующий протокол. Подобный свой поступок я не считаю малодушием. Может быть, было бы правильнее замучить себя, погибнуть, но не подписывать неправду. У меня, однако, для это-
го сил не хватило. Предъявленное мне обвинение в антисоветской агитации свидетельскими показаниями не подтверждено».
Из «Ответа на запрос Прокуратуры БАССР от 3 октября 1956 года», подписанного начальником внутренней тюрьмы КГБ при СМ БАССР:
«За время содержания во внутренней тюрьме М. Г. Пизов только с 13 апреля по 4 июля 1950 г. допрашивался 40 раз, причем в ночное время -19 раз, в июле-октябре того же года - 4 раза (8 октября 1950 г. - в ночное время). Данными о том, компенсировался ли отдых за допросы в ночное время, не располагаем».
Коротко о документах, предшествовавших досрочному освобождению М. Г. Пизова из заключения в октябре 1954 г. В апреле 1953 г. почти сразу же после смерти Сталина, когда «рассыпалось» дело «врачей-убийц», Е. Л. Васильева обратилась с письмом на имя Л. П. Берии с просьбой пересмотреть «дело» ее мужа. Ответ последовал уже 8 мая: «... На следствии Пизов виновным себя в предъявленном обвинении признал, он уличается показаниями свидетелей [...]. От осужденного Пизова жалоб нет, никаких существенных доводов, служащих основанием к пересмотру решения Особого совещания нет. Жалобу Е. Л. Васильевой, как необоснованную, оставить без удовлетворения».
Без удовлетворения было оставлено и заявление самого М. Г. Пизова, 16 июня того же года направленное им в адрес МВД СССР, в котором он просил пересмотреть свое дело, мотивируя это тем, что «осужден по клеветническим материалам и в результате применения к нему незаконных методов следствия»: об этом свидетельствует копия Постановления Особого совещания при МВД СССР от 21 июля 1953 г.
24 сентября 1954 г. Е. Л. Васильева обратилась в МВД СССР с повторной жалобой, которая и была удовлетворена: 19 октября 1954 г. М. Г. Пизов как «больной неизлечимыми недугами» был комиссован и возвратился в Уфу.
В августе 1956 г. М. Г. Пизов обратился в Прокуратуру БАССР с просьбой пересмотреть его дело по обвинению в антисоветской деятельности по ст. 58-10, ч. 2 УК РСФСР. Рассмотрев дело и протест прокурора БАССР, в котором был поставлен вопрос об отмене Постановления Особого совещания при МГБ СССР, Президиум Верховного Совета Башкирской АССР удовлетворил этот протест, своим Постановлением от 5 ноября 1956 г. отменил Постановление Особого совещания при МГБ СССР от 20 сентября 1950 г. в отношении Пи-зова Моисея Григорьевича и дело о нем на основании ст. 4, п. 5 УПК РСФСР производством прекратил. Большую роль в этом сыграло то, что допрошенные при дополнительной проверке преподава-
тели БГПИ Н. М. Колобова, В. С. Синенко, Л. С. Прочухан, В. Г. Прокшин, продолжительное время работавшие с М. Г. Пизовым в БГПИ на одной кафедре, охарактеризовали его только с положительной стороны и категорически отвергли проведение своим товарищем какой-либо антисоветской деятельности. Огромную роль сыграли и показания уфимского скульптора В. Г. Морозовой, муж которой был еще в 1937 г. осужден на «10 лет без права переписки», умер в ГУЛАГе в 1944 г., в которых она написала о том, как с помощью угроз летом 1950 г. ее заставляли дать показания против Пизова, что она, несмотря на шантаж со стороны сотрудников госбезопасности, не сделала. Был принят во внимание и тот факт, что И. А. Гизатул-лин, проходивший по «делу» с М. Г. Пизовым, на основании Указа Президиума Верховного Совета СССР от 23 марта 1956 г. уже был полностью реабилитирован. Отдельным пунктом Постановления от 5 ноября 1956 г. указывалось, что «обнаруженные в библиотеке М. Г. Пизова различные устаревшие сборники и журналы, где имелись некоторые письма, статьи Троцкого, Бухарина, Радека, по своему содержанию не являются контрреволюционными, не имеют никакого отношения к антипартийной борьбе этих авторов».
Уже 15 ноября 1956 г. приказом №264 по БГПИ, подписанным директором Ш. Х. Чанбарисо-вым, «Пизов М. Г., реабилитированный решением Верховного суда БАССР от 5 ноября 1956 г., восстанавливается с 12 ноября 1956 г. в должности доцента кафедры русской и зарубежной литературы с зачислением в стаж преподавательской работы в вузе времени пребывания под арестом на основании Постановления №1655 СМ СССР от 8 октября 1955 г.» [4, с. 1].
20 июня 1957 г. на основании Постановления №879 СМ СССР и СМ СССР БГПИ был преобразован в Башкирский государственный университет. Сохранилась автобиография М. Г. Пизова, написанная им 29 декабря 1956 г. как заведующим кафедрой зарубежной литературы для выборов по конкурсу на должность доцента. В БашГУ М. Г. Пизов проработал около 4 лет: 13 декабря 1961 г. он был освобожден от занимаемой должно-
сти «по собственной просьбе в связи с переводом на пенсию по инвалидности» [4, с. 23].
Автобиография М. Г. Пизова. 1956 г.
Умер М. Г. Пизов 15 ноября 1962 г., одного месяца не дожив до своего 57-летия. Он похоронен в Уфе на еврейской части Сергеевского кладбища. На памятнике слова из Философского послания №11 Библии: «Кому повем печаль свою».
ЛИТЕРАТУРА
1. Книга памяти жертв политических репрессий Республики Башкортостан. Уфа: Китап, 1997. Т. 1. 464 с.; 1999. Т. 2. 528 с.; 2001. Т. 3. 632 с.; 2003. Т. 4. 632 с.; 2005. Т. 5. 632 с.; 2008. Т. 6. 408 с.; 2011. Т. 7. 403 с.
2. Ергин Ю. В. У истоков университетского образования: Очерки о предыстории Башкирского государственного университета. 2 изд. Уфа, 2008. 349 с.
3. НА РБ. Ф. Р-802. Оп.. 9. Д. 172. 71 л.
4. НА РБ. Ф. Р-802. Оп. 9. Д. 256. 30 л.
5. Докучаева А. Пизов М. Г. «... Как трудно держать душу за крылья» (1905-1962) // Трудный путь к правде / Сост. Г. Д. Иргалин, Н. П. Каменев. Уфа: Китап, 1980. С. 177-196.
6. Шкурко Э. Жизнь и судьба Моисея Пизова, «троцкиста и космополита»: К 100-летию со дня рождения // Бельские просторы. 2007. №10.
7. Ергин Ю. В. Ценный архивный документ о работе ученых Украинской академии наук в годы ее эвакуации в Уфе (1941-1943) // Вестник Башкирского университета. 2000. №2-3. С. 104-107.
Поступила в редакцию
