CC BY
84DOI 10.31168/2618-8570.2019.6
Искра Васильевна ЧУРКИНА
Славянофилы и русское правительство во время Восточного кризиса 1875-1878 гг.
Аннотация:
В статье рассказывается о причинах Восточного кризиса 1875-1878 гг. и об отношении к нему западных держав и России. Большое внимание уделено русско-турецкой войне 1877-1878 гг. и вопросу о различном восприятии ее со стороны русского правительства и общественных, прежде всего славянофильских, кругов России. Автор особо подробно останавливается на деятельности в этот период И.С. Аксакова и В.А. Черкасского.
Ключевые слова:
Восточный кризис 1875-1878 гг., славянофилы, русско-турецкая война 1877-1878 гг., И.С. Аксаков, В.А. Черкасский.
Iskra V. CHURKINA
Slavophiles and the government of Russia in times of the Great Eastern Crisis of 1875-1878
Abstract:
The article describes the causes of the Great Eastern Crisis of 1875-1878 and the Western powers and Russia's attitude to it. Much attention is paid to the Russo-Turkish war of 1877-1878 and the reasons for its different perception by the Russian government and public, especially Slavophile circles of Russia. The author pays special attention to I.S. Aksakov and V.A. Cherkassky activities performed at the time.
Key words:
the Great Eastern Crisis of 1875-1878, the Russo-Turkish war of 1877-1878, Slavophiles, I.S. Aksakov, V.A. Cherkassky.
1 г Г осле смерти Николая I новый царь Александр II резко J L [изменил внешнюю политику России. Министром иностранных дел вместо графа К.В. Нессельроде, сторонника сотрудничества с членами Священного союза, был назначен князь А.М. Горчаков, убежденный, что во внешней политике Россия
о<х>о<х>ос>о<х>о<х><><х^
должна придерживаться своих собственных интересов, а не интересов государств Священного союза, проявивших себя недружественно по отношению к ней. Среди возможных союзников он видел зарубежные славянские народы, что соответствовало взглядам славянофилов. При содействии Горчакова в 1858 г. был основан Московский славянский благотворительный комитет, который, по его мнению, должен был помогать министерству иностранных дел налаживать его связи с зарубежными славянами. И, действительно, до середины 1870-х годов деятельность славянофилов среди зарубежных славян соответствовала направлению внешней политики правительства. Положение изменилось с началом в 1875 г. на Балканах Восточного кризиса.
«Восточный кризис 70-х годов XIX в., — пишет отечественный историк В.М. Хевролина, — является важнейшим событием международной жизни Европы второй половины столетия»1. Причинами его были: национально-освободительное движение балканских народов против турецкого владычества и стремление европейских государств, прежде всего Австро-Венгрии и Англии, укрепить свои позиции на Балканах, представлявших собой важный торговый путь из Европы в Азию. Восстание подвластных Турции народов грозило их освобождением и созданием в регионе независимых государств, симпатизирующих России. Этого ни в коем случае не желала Австро-Венгрия. Ее канцлер Д. Андраши опасался, что в случае победы восстания Черногория, Сербия, Босния и Герцеговина создадут большое славянское государство под покровительством России, что привело бы к вытеснению Австро-Венгрии с Балкан и стало бы примером для славянских народов Габсбургской монархии, активно боровшихся за свои права. Германия чаще всего поддерживала Австро-Венгрию, Францию более всего волновало усиление Германии. Англия решительно не хотела допускать усиления влияния России в зоне Черноморских проливов. Эти державы не желали уничтожения власти Османской империи над балканскими народами. Изменений на Балканах не хотела и Россия. В данный момент она не была готова сразиться с Турцией. Во-первых, она еще не до конца провела военную реформу; во-вторых, в 1874 г. в стране случился неурожай и, в результате, из-за
закупок продовольствия для населения, государственная казна опустела. Кроме того, Россия опасалась укрепления на Балканах позиций Австро-Венгрии и Англии, которые стремились взять под свой контроль Проливы.
В 1860-е годы усилению позиций России на Балканах способствовала деятельность посла в Османской империи Николая Павловича Игнатьева (1832-1908). Он служил там с 1861 по 1878 гг., сначала в качестве посланника, а с 1867 г. в качестве посла. Игнатьев являлся одним из талантливых русских дипломатов того времени. Он окончил Академию Генерального штаба, затем служил в Лондоне, где пришел к убеждению, что главным врагом России является Англия. В 1857 г. он посетил Вену, Белград, Константинополь, Палестину. В 1858 г. Игнатьев возглавил одну из экспедиций в Хивинское и Бухарское ханства, во время которой изучал деятельность там англичан. В 1861-1864 гг. Игнатьев находился во главе Азиатского департамента МИД. В 1864 г. Горчаков направил его в Турцию, указав проводить там доброжелательную в отношении нее политику.
Игнатьев не был славянофилом. Однако еще в Петербурге он встречался со славянофилами и вполне разделял их взгляды на балканскую политику правительства: создать на Балканах независимые государства, симпатизирующие России, и через них установить контроль над Проливами2. В Османской империи он вел активную деятельность. Ему удалось создать там во всех провинциях агентурную сеть. Среди его агентов были не только представители угнетенных народов, но и турецкие чиновники. Игнатьев добился установления хороших отношений с султаном Абдул Азизом. Благодаря его деятельности Россия имела значительное влияние в турецких правительственных кругах. Горчаков полностью одобрял деятельность своего посла.
Таким образом, все великие державы Европы в рассматриваемый период не были заинтересованы в уничтожении в Балканском регионе власти Турции.
Началу Восточного кризиса положили события на Балканах, когда против турецких властей восстало сербское население сначала Герцеговины, а затем и Боснии. Турки жестоко подавляли выступления повстанцев, сжигая селения, заподозренные в по-
мощи им, и уничтожая их жителей. Тысячи беженцев хлынули через границу в австрийские, сербские, черногорские земли.
Сербия и Черногория готовились вступить в войну с Турцией, чтобы поддержать повстанцев. Россия вместе с Австро-Венгрией заставили их воздержаться от этого намерения3. Однако один из лидеров славянофилов И.С. Аксаков считал, что на согласие сербов и черногорцев не начинать войну с Турцией всерьез полагаться не стоит. В письме к В.А. Черкасскому от 21 сентября 1875 г. он утверждал, что «восстание нисколько не укрощено, а только разгорается», а Сербия и Черногория «не выдержат нейтралитета: чаша терпения так переполнена, что от малейшей капли пойдет через край. Что же будет тогда? Не может же Россия дозволить Австрии занять Сербию своими войсками. Это было бы началом падения для России... Одним словом, если только не удастся дипломатии удержать "status quo" и заставить Герцеговину и Боснию удовольствоваться каким-то нахальным вздором, — быть громам и быть ударам!»4.
С самого начала Восточного кризиса славянофилы и близкие к ним деятели активно включились в организацию помощи повстанцам и беженцам. Важную роль в этом сыграли И.С. Аксаков и В.А. Черкасский. Об этом свидетельствует их переписка во время Восточного кризиса. За 1875-1878 гг. сохранилось 15 писем Аксакова Черкасскому и 9 писем Черкасского Аксакову. В них они не только обменивались мнениями о событиях, но и обсуждали текущие практические дела, например, поставку оружия, необходимость найти врачей и др.5.
К событиям на Балканах не осталась равнодушной и европейская общественность. Многие европейские деятели, сочувствовавшие славянам, горячо откликнулись на страдания христианского населения Боснии и Герцеговины. В 1875 г. сербский митрополит Михаил и хорватский архиепископ Й.Ю. Штрос-майер при активном участии агента (представителя) славянских комитетов Г.С. Веселитского-Божидаровича создали в Париже Международный комитет пособия (помощи) семействам и раненым Боснии и Герцеговины. Члены его вскоре покинули Париж для того, чтобы организовать отделы этого комитета в Англии, России, Швейцарии, Австро-Венгрии и других европейских стра-
нах. Особенно активную деятельность в организации помощи повстанцам и герцеговинским беженцам развернул представитель России Веселитский-Божидарович.
Гаврила Сергеевич Веселитский-Божидарович (1841-1930) происходил из сербской семьи, родоначальник которой перебрался в Россию во второй половине ХУШ в. Его дед участвовал в войне с Наполеоном, а отец — в Крымской войне. Сам Гаврила Сергеевич служил сначала в гвардии, а затем в министерстве иностранных дел. Одновременно он занимался журналистской деятельностью — в 1870-х годах писал статьи в «Московские ведомости», «Голос», «Русскую мысль», «Киевлянку» и др., которые обычно подписывал «Аргус».
Веселитский-Божидарович действовал в России и Австро-Венгрии. В Петербурге он связался с С.-Петербургским славянским благотворительным комитетом, где рассказал о целях Международного комитета в Париже и призывал поддержать его деятельность. В Вене в сентябре 1875 г. Веселитский-Божидарович попытался встретиться с М.Ф. Раевским, но не застал его там. В письме, оставленном Раевскому, Веселитский-Божидарович сообщал о создании Международного комитета в Париже и его планах открыть свои отделы в Петербурге, Лондоне и других городах. Он хотел встретиться с Раевским в Вене, чтобы договориться с ним об открытии там отдела, а также надеялся, что Раевский представит его русскому послу, поскольку деятельность Веселитского-Божидаровича будет проходить по преимуществу в Австро-Венгрии6. Веселитский-Божидарович действовал не только от имени русской и европейской общественности, но также выполнял отдельные поручения российского правительства. Так, по указанию Горчакова он участвовал в марте 1876 г. в переговорах герцеговинских повстанцев с генерал-губернатором Далмации, полностью поддерживая их требования7.
Свою преданность славянскому делу Веселитский-Божида-рович доказал не только организацией сбора помощи для герце-говинских беженцев. Когда в 1876 г. началась война Сербии и Черногории против турок, он отправился в Черногорию и участвовал там в боях, а в 1877 г. в рядах русской Дунайской армии отправился в болгарские земли.
В России сбор помощи герцеговинским беженцам проводили славянофилы, которым активно помогала православная церковь. Московский славянский благотворительный комитет стал собирать средства не только для беженцев, но и для повстанцев. Особенно горячо на призыв оказать помощь славянам откликнулись народные массы по всей империи. И.С. Аксаков писал об этом впоследствии: «Две трети пожертвований внес бедный, обремененный нуждою простой народ»8. Только за период с 21 сентября по 8 октября 1876 г. в Комитет в качестве пожертвований поступило 811 тыс. руб.9.
Уже в самом начале Восточного кризиса позиция славянофилов относительно помощи славянам расходилась с позицией правительства. 12 октября 1875 г. на заседании С.-Петербургского отделения славянского комитета приняли постановление «обратиться ко всем земствам империи с воззванием подать помощь борющимся за независимость». Царь приказал властям принять меры «к обузданию незаконных и неуместных действий комитета», имея в виду его призыв собирать средства для «борющихся за независимость», ибо правительство не желало демонстрировать свою поддержку повстанцам. Однако комитеты продолжали действовать по-прежнему, полагая, что правительство может использовать общественное мнение в пользу славян для давления на Турцию10. Они продолжали покупать оружие и отправлять его повстанцам. Собранные средства распределялись через консульства, а также агентами славянских комитетов.
В апреле 1876 г. началось восстание болгар. Славянские комитеты отправили им оружие и нескольких русских офицеров, болгар по происхождению. Восстание было подавлено жесточайшим образом: турки сожгли 80 селений и разорили более 200 населенных пунктов11. Основную массу болгарских беженцев приняли Румыния, Сербия и Черногория. Последние стали активно готовиться к войне с Османской империей. Однако русское правительство всё еще надеялось ее избежать. Русский генеральный консул в Белграде А.Н. Карцов заявил сербскому князю Милану, что Россия не поможет Сербии, если она начнет войну с турками. Тот ответил, что он не может противиться воле народа, который требует выступить против Турции. В июле 1876 г. Сербия и Черногория объявили войну Османской империи.
В этот период славянские комитеты усилили сбор средств для помощи раненым и беженцам. Н.Б. Шаховская, заведующая санитарным отрядом, посланным Московским славянским комитетом в Парачин (Черногория), писала И.С. Аксакову 15 октября 1876 г.: «Тут раненым и уцелевшим, потерявшим всё имущество свое, потребна неумолимая помощь ... Мольбам, письмам, просьбам нет конца». По просьбе сербского митрополита Михаила русский санитарный отряд в Парачине кроме пяти лазаретов для раненых открыл больницу для беженцев, «гибнущих . сотнями от холода, голода, тифа и дизентерии». Помимо этого, русские призвали местных священников приехать в Парачин, обещая им теплый кров, врачей и горячее участие. Санитарный отряд Шаховской содержал Московский славянский комитет. Но помимо него свои санитарные отряды, своих врачей и медицинских работников посылали в Сербию и Черногорию Киев, Харьков, Новгород, Петербург, Дерпт и другие города. Всего в Сербию из России было направлено 115 врачей, 78 фельдшеров, 118 сестер милосердия, 41 студент Медико-хирургической академии. На оказание медицинской помощи Сербии и Черногории за 1875-1878 гг. в России было собрано около 700 тыс. руб.12.
Славянофилы не только собирали помощь для беженцев и повстанцев, но и организовали добровольческое движение. Оно возникло стихийно, значительное число тех, кто хотел идти на борьбу с Османской империей, составляли офицеры из дворянских кругов, но было много и представителей других сословий. Об этом так вспоминал стоявший во главе Московского славянского комитета И.С. Аксаков: «Я начал вербовку без всякого дозволения правительства. Общество просто завоевало себе это право». Московский славянский комитет организовал «подобие вербовочного присутствия под председательством одного из своих членов А.А. Параховщикова для приема волонтеров, рассмотрения их просьб и заявлений»13.
В августе волонтеры получили знамя, подобное тому, с каким Дмитрий Донской победил татаро-монгольское войско на Куликовом поле в 1380 г. Оно было послано сербскому князю Милану, который в ответ написал в благодарственном письме:
«Это знамя пусть будет отныне залогом вечной любви между двумя родственными народами русским и сербским. Я с чувством глубокой благодарности обращаюсь ко всему доблестному народу русскому, который теперь проникнут одною благородною мыслию помочь своим братьям»14.
Активную запись добровольцев вел С.-Петербургский славянский комитет. Агент III Отделения писал 4 сентября 1876 г. своему начальству, что Петербургский комитет осаждают крестьяне, приехавшие туда на заработки. Чтобы соответствовать предъявляемым к добровольцам требованиям, они обучались у отставного унтер-офицера. Некоторые из них добились своей цели — их записали в добровольцы. В добровольцы шли не только те, кто хотел заработать, но многие по идейным соображениям. В Сербию отправлялись также рабочие и не только в качестве солдат. Из Тулы туда была направлена бригада мастеров для починки оружия15.
Одним из инициаторов добровольческого движения в России был генерал М.Г. Черняев.
Михаил Григорьевич Черняев (1828-1898) являлся потомственным военным. В 1864-1866 гг. он сыграл большую роль в присоединении Туркестана (Хивинского и Бухарского ханств) к России. В 1873-1878 гг. вместе с Р.А. Фадеевым издавал газету «Русский мир» панславистского направления. В апреле 1876 г. Черняев решил ехать в Сербию. Ему запретили это делать. С помощью И.С. Аксакова он связался с сербским князем Миланом и тайно уехал в Белград. Царь отдал ему приказ вернуться в Россию — Черняев приказу не подчинился. Князь Милан назначил его главнокомандующим сербской армией. В письме от 2 мая 1877 г. к И.С. Аксакову князь Черкасский характеризовал его следующим образом: «Это человек, навсегда испорченный чрезмерным самолюбием, самомнением и грубейшим тщеславием». Черкасский считал, что у Черняева отсутствуют всякая мера и такт, поэтому его можно использовать только в Азии. «Сам он мыслит о себе, что Россия должна быть теперь у его ног, что без него обойтись невозможно, что он один способен вести эту войну»16. Это мнение сложилось у Черкасского после долгих разговоров с Черняевым и, скорее всего, имело основания.
Уже с начала войны сербская армия и отряды добровольцев стали терпеть от турок поражения. Турки вторглись в земли Княжества.
Славянофилы были недовольны политикой правительства. В.А. Черкасский в письме к И.С. Аксакову от 8 июля 1876 г. характеризовал ее как безмозглую, безумную, бессердечную. «Мы вновь заварив кашу, — писал он, — под руководством наших берлинских и венских Мефистофелей17, опять предадим славян в самую критическую минуту и сумеем не оставить им другого исхода, как разве лишь кинуться в объятия Англии. Как это сделали мы уже по отношению к грекам»18. Таким образом, Черкасский, в отличие от Аксакова, главного врага России видел в Англии, а не в Австро-Венгрии. В этом он был солидарен с Н.П. Игнатьевым и другими видными русскими дипломатами.
С.-Петербургский славянский комитет послал в Румынию своего представителя В.С. Ионина, брата русского консула в Дубровнике А.С. Ионина. Он должен был организовать там с помощью общества Болгарская Добродетельная дружина из болгарских эмигрантов и беженцев отряды. Несмотря на разногласия в среде болгарских эмигрантов, ему удалось это сделать и отправить несколько болгарских отрядов в Сербию.
Летом 1876 г. царь понял, что войны с Турцией России не избежать. Он решил обеспечить хотя бы нейтралитет европейских держав. Наиболее сложным это было сделать в отношении Австро-Венгрии. 3 (15) августа в Рейхштадте России пришлось подписать соглашение с Австро-Венгрией, по которому она обещала придерживаться нейтралитета, если получит право оккупировать Боснию и Герцеговину. Это соглашение оставалось в тайне от многих русских дипломатов, в том числе от Игнатьева. В сентябре 1876 г. царь вызвал английского посла и объявил ему, что Россия не претендует на Константинополь и не будет действовать против интересов Англии. В сентябре же 1876 г. началась мобилизация армии. События ускорили неудачи Сербского княжества в войне с Турцией. 31 октября 1876 г. Игнатьев предъявил Турции ультиматум, требуя прекращения военных действий против Сербии. В противном случае ультиматум угрожал вторжением 200-тысячной русской армии в турецкие владения. На
следующий день Порта согласилась заключить перемирие на два месяца, а 16 февраля 1877 г. между Турцией и Сербией был подписан мирный договор, по которому всё оставалось так, как было до войны.
В декабре 1876 г. в Константинополе была проведена конференция послов европейских держав. Игнатьев составил план требований к Турции. Согласно нему Болгария делилась на две части — Западную и Восточную, которые получали автономию, а их губернаторами назначались христиане. Босния и Герцеговина также получали автономию. Сербия и Черногория расширяли свои границы. Эти требования были одобрены всеми послами благодаря тому, что Игнатьеву удалось привлечь на свою сторону английского посла19.
4 (16) апреля 1877 г. Россия заключила конвенцию с Румынией о совместном выступлении против Турции. Однако в мае 1877 г. русское правительство всё же попыталось урегулировать вопрос мирным путем. Но попытка Игнатьева сделать это не удалась. 30 мая 1877 г. султан Абдул Азиз был свергнут с престола, а 4 июня погиб. К власти в Османской империи пришли деятели, не желавшие идти на компромисс.
30 мая в Главной квартире русской армии произошло совещание во главе с Александром II. На нем присутствовали: князь В.А. Черкасский, Д.А. Милютин (военный министр России в 1861-1881 гг.), А.А. Непокойчицкий (генерал, член Военного и Государственного советов), Н.П. Игнатьев. Обсуждался болгарский вопрос. Было решено, что Болгария будет единой в границах расселения болгар и что она получит автономию. П.А. Шувалов, русский посол в Лондоне, передал это английскому правительству — оно не возражало20.
12 (24) апреля 1877 г. царь, находившийся в то время в Кишиневе, издал манифест, в котором объявлялась война Турции. Союзниками России выступали Черногория и Румыния. Генерал Н.Н. Обручев, автор стратегического плана ведения войны, так определял ее цель: «Безусловное уничтожение владычества турок на Балканах»21. Патриотический подъем в России был огромен, он охватил все слои русского общества. На нужды армии было собрано 14 млн руб.22. «Всеобщий восторг не имел гра-
ниц, — вспоминал видный славянофил А.И. Кошелев. — Общее воодушевление было таково, что оно напоминало 1812 год»23.
Радость охватила и зарубежные славянские народы. «Весь славянский мир, — писала газета словенских либералов «Словенски народ», — с воодушевлением и великими надеждами, с великой верой и с горячими пожеланиями самых больших успехов приветствует русскую освободительную армию, которая в день св. Юрия перешла Прут, чтобы уничтожить врага, четыреста лет державшего в рабстве и страшной неволе наших болгарских и сербских братьев ... Каждый словенец и каждый славянин знает и чувствует, что нашей будет родственная кровь, которая прольется в Болгарии, что успех русского оружия есть успех всего славянства, то есть также и наш»24.
15 июля 1877 г. русские войска форсировали Дунай и вступили на территорию Болгарии. Северная часть ее, вплоть до Балканского хребта, была освобождена. Руководителем Главного управления гражданской частью в Болгарии был назначен по рекомендации Милютина князь В.А. Черкасский. Это назначение приветствовал И.С. Аксаков. 11 июля 1877 г. он писал княгине Е.А. Черкасской, что ее мужу выпала историческая роль «положить основы, класть фундамент политическому и социальному бытию целого народа, быть представителем не только русской власти, но и русской мысли, русских социальных начал по крайней мере в поземельном устройстве, — и водворителем и совершителем освобождения в жизни и быту народа после пя-тивекового рабства»25.
Владимир Александрович Черкасский (1826-1878) являлся одним из тех славянофильских деятелей, которые активно участвовали в формировании внутренней и внешней политики государства. Он окончил юридический факультет Московского университета, где на него большое влияние оказали лекции профессоров М.П. Погодина и О.М. Бодянского. В начале 1850 г. он окончательно поселился в Москве, где сразу же примкнул к кружку славянофилов. Участвовал в разработке крестьянских реформ в России (1861) и Польше (1863), выступая за освобождение крестьян с землей при отмене крепостного права. В 1869-1871 гг. Черкасский являлся городским головой Москвы.
Восточный вопрос интересовал его уже по окончании Крымской войны. Черкасский был убежден, что с решением Восточного (турецкого) вопроса связаны будущее Греции, славянских племен, Турции, румынского народа, участь Австрии, Италии, будущее устройство Германии, союз России с Францией, владычество Англии в Средиземном море. Уже в то время он предвидел союз против России Австрии и Англии, а после июльского переворота (т.е. после революции 1848 г.) переход в число врагов России и Франции26.
Когда началась русско-турецкая война 1877-1878 гг., Черкасский стал уполномоченным Общества Красного креста. Он сумел организовать переправку транспортом раненых, чем спас жизнь многим солдатам, сражавшимся под Плевной и на Шипке. После назначения его руководителем Главного управления гражданской частью в Болгарии перед Черкасским встала задача организации мирной жизни в освобожденных районах. Одним из важнейших постановлений Черкасского было разрешение крестьянам убирать урожай с наделов, принадлежавших отступившим с османской армией туркам. Его циркуляр от 4 ноября 1877 г. постановлял, что болгарские беженцы могут засевать оставленные турками земли. Помимо этого, Черкасский провел административную реформу, согласно которой в освобожденных округах создавались параллельно русское военное и местное болгарское управления. Не всегда между ними были нормальные отношения, поскольку отсутствовала их официальная регламентация. Так, в Тырновском округе отношения между ними складывались позитивно, а в Габровском глава русского управления не считался с болгарским управлением27.
Черкасский выступал не только как серьезный реформатор, но и как мужественный офицер. Когда в конце июля 1877 г. турецкие войска сумели занять часть болгарской территории, прежде освобожденной русскими войсками, Главная квартира вместе с основными частями русской армии передвинулась ближе к Плевне, покинув Тырново. Упорные бои продолжались только у Шипкинского перевала, где русские солдаты вместе с болгарским ополчением сопротивлялись натиску турок. Тырново, оставленному основными русскими силами, грозил захват осман-
скими частями. Помимо местных жителей в Тырновском округе скопилось множество беженцев. Черкасский не оставил город. Вместе с несколькими русскими унтер-офицерами он организовал отряд из 300 молодых болгар, которых обучали азам военного искусства. Этот отряд должен был дать отпор наступавшим на город туркам. В отличие от молодых болгар, готовых сражаться до конца, некоторые болгарские национальные деятели повели себя трусливо. В письме от 28 июля 1877 г. И.С. Аксакову Черкасский так описывал этот случай: «Мой друг Балабан*, главный депутат болгарский, странствовавший по всей Европе и мною назначенный вице-губернатором в Тырнове, совсем раскис, плакал как ребенок, просил позволения уехать в Вену». Черкасский его не отпустил, и тот постепенно оправился от испуга. Не лучше себя вели и два представителя Московского славянского комитета Хомяков** и Нарышкин***, которых Аксаков прислал в помощь Черкасскому и которых тот характеризовал как лентяев и неумех. Они тоже постарались поскорее оставить Тырново. Помимо организации обороны Черкасский должен был обеспечить продовольствием толпы голодных и бедных людей, которые хлынули в Тырновский округ. На это он получил 1 тыс. 908 руб. Многие из этих болгар уничтожали турецкое имущество после занятия русскими войсками их поселений, и они очень боялись мести турок28.
За время своего пребывания в Болгарии Черкасский подготовил записку об управлении освобожденными территориями, которую одобрил Александр II. Она легла в основу первой болгарской конституции 1879 г.
После падения Плевны 28 ноября 1877 г. победа России была окончательно предрешена. Русские войска стали стремительно приближаться к Константинополю. В начале января 1878 г. в Адрианополь был направлен для заключения мира Н.П. Игнатьев.
* Имеется в виду Балабанов Марко Динчев (1837-1921), болгарский публицист, участник движения за национальную болгарскую церковь. После Апрельского восстания 1876 г. был делегирован экзархом Анфимом (Антимом) I вместе с Д. Цанко-вым к европейским правительствам с целью добиться поддержки требований болгарского народа.
** Хомяков Дмитрий Алексеевич.
*** Нарышкин Александр Александрович.
Черкасский вместе с Игнатьевым присутствовал при обсуждении и подписании прелиминарного Сан-Стефанского мирного договора, заключенного 19 февраля (3 марта) 1878 г. Несомненно, он участвовал в создании текста этого документа. В день его подписания в Сан-Стефано Черкасский умер.
Сан-Стефанский мирный договор подписали со стороны России граф Н.П. Игнатьев и будущий русский посол в Турции А.И. Нелидов, со стороны Турции — министр иностранных дел Сафвет-паша и турецкий посол в Германии Саадулах-бей. Согласно договору, Сербия, Черногория и Румыния становились полностью независимыми, Босния и Герцеговина получали автономию. Вновь создававшееся государство Болгария включало в свой состав все области, населенные болгарами, в Мезии, Фракии, Македонии. Ее территория простиралась от Черного моря до Охридского озера и от Дуная до Эгейского моря. Болгария получала широкую автономию, два года она должна была находиться под русским управлением. К России отходила часть Бессарабии.
Против Сан-Сефанского мирного договора резко выступили европейские державы, прежде всего Австро-Венгрия и Англия. 1 (13) июня — 1 (13) июля 1878 г. в Берлине состоялся конгресс, на котором присутствовали в качестве полноправных членов: Австро-Венгрия, Англия, Германия, Россия, Франция, Турция. Англия, Австро-Венгрия, Германия и Франция выступили единым фронтом против Сан-Стефанского договора. Россия должна была уступить. По заключенному Берлинскому трактату Сербия, Черногория и Румыния получали независимость. Болгария же, по сравнению со Сан-Стефанским договором, теряла многое. Европейские страны не желали образования на Балканах крупного государства, симпатизирующего России. Болгарские земли были разделены на три части. Болгарское княжество с центром в Софии простиралось до Балканского хребта. Оно находилось в вассальной зависимости от Турции, однако в нем в течение девяти месяцев оставались русские войска. К югу от Балканского хребта создавалась Восточная Румелия с центром в Филиппопо-ле, которая входила на правах автономии в Османскую империю. Македонские земли оставались под полной властью Турции, как и Албания и Фракия. К Сербии отошла часть Добруджи, на кото-
рую претендовали болгары. Черногория увеличила свою территорию почти в три раза. Этим великие державы привлекли на свою сторону Сербию и Черногорию. Вместе с тем Австро-Венгрия получила право оккупировать Боснию и Герцеговину.
Таким образом, в Берлинском трактате 1878 г. были параграфы, очень невыгодные для России и болгар. Русская дипломатия должна была уступить, ибо в противном случае России пришлось бы столкнуться с военными действиями со стороны Англии и Австро-Венгрии. Австро-Венгрия подтянула свои войска к границам Боснии и Герцеговины. Англия в мае 1878 г. заключила тайный договор с Турцией (Кипрскую конвенцию), которая позволяла ей оккупировать Кипр в обмен на помощь в случае нападения на нее какого-нибудь государства (подразумевалась Россия). В таких условиях Россия, обескровленная войной с Турцией, не могла не пойти на уступки. Отношение к Берлинскому трактату российского правительства ясно выразил Д.А. Милютин. «Как бы ни были они (уступки Европе. — И. Ч.) для нас неприятны, — писал он в своем дневнике, — все-таки нельзя никак сказать, что война велась нами без результата. Огромный шаг будет сделан в историческом ходе Восточного вопроса. Начатое нами дело несомненно довершится самой силою вещей. Автономная Болгария послужит ядром для будущего объединения всего болгарского народа в одно самостоятельное государство»29.
Заключение под напором западных держав Берлинского трактата, который значительно изменил Сан-Стефанский мирный договор, вызвало резкое недовольство славянофилов, которое четко выразил в своей речи 25 июня 1878 г. на заседании Московского славянского благотворительного общества (так с 1876 г. стал называться Московский славянский благотворительный комитет. — И. Ч.) И.С. Аксаков. Эта речь, по словам российского историка Н.И. Цимбаева, отразила «настроение определенной части дворянско-буржуазного общественного мнения»30. В ней Аксаков заявил, что Русь-победительница сама добровольно разжаловала себя в побежденную. И далее Аксаков делал вывод: «Кривде и наглости Запада по отношению к России и вообще к Восточной Европе нет ни предела, ни меры», а решения Берлинского договора направлены не только против славян, но и
против русского народа31. В неудаче России на Берлинском конгрессе Аксаков обвинил русские дипломатические круги.
Выступление Аксакова вызвало бурную реакцию со стороны царя. 21 июля по приказу Александра II Московское славянское благотворительное общество было запрещено, а сам Аксаков выслан из Москвы.
Возможность дальнейшего сотрудничества славянофилов с властями определил А.И. Кошелев, очень недовольный как Берлинским трактатом, так и действиями правительства против Московского славянского общества. «Особенно расстроило и огорчило меня, — писал он спустя несколько лет, — известие из Москвы о закрытии Славянского комитета и о высылке из Москвы И.С. Аксакова. Славянский комитет и еще более И.С. Аксаков были очень неприятны петербургской власти, и она воспользовалась его речью, чтобы прихлопнуть первый и выпроводить последнего из Москвы»32.
Помимо славянофилов, многие представители русской общественности, особенно из числа военных и дипломатов, были согласны с позицией Аксакова, в частности, известный журналист М.Н. Катков. Большое недовольство вызвало закрытие Московского славянского общества, как органа, «через который само правительство русское проявляло свое сочувствие и покровительство славянам»33.
После речи И.С. Аксакова и ответа на нее властей сотрудничество славянофилов с министерством иностранных дел прекратилось.
Примечания
1 Хевролина В.М. Восточный кризис XIX в. // История внешней политики России. Вторая половина ХХ века. М., 1997. С. 174.
2 Хевролина В.М. Сан-Стефано — венец и завершение дипломатической карьеры Н.П. Игнатьева // Российская дипломатия в портретах. М., 1992. С. 244.
3 Хевролина В.М. Восточный кризис. С. 175.
4 Никитин С.А. Переписка И.С. Аксакова с кн. В.А. Черкасским (1875-1878) // Славянский сборник. М., 1948. С. 145.
5 Там же. С. 188.
6 ^гословени и Руси'а. Документи из архива М.Ф. Ра'евског. 40-80. година XIX века. Београд, 1989. С. 149.
7 Хевролина В.М. Восточный кризис. С. 182.
8 Цит по: Нарочницкая Л.И. Россия и национально-освободительное движение на Балканах. 1875-1878. К столетию русско-турецкой войны 1877-1878 гг. М., 1979. С. 25.
9 Там же. С. 27.
10 Хевролина В.М. Восточный кризис. С. 181.
11 Там же. С. 183.
12 Нарочницкая Л.И. Указ. соч. С. 105-107.
13 Цит. по: Нарочницкая Л.И. Указ. соч. С. 29.
14 Там же.
15
Там же.
16 Никитин С.А. Указ. соч. С. 172.
17 Речь идет о Германии и Австро-Венгрии, с которыми Россия в 1873 г. заключила Союз трех императоров.
18 Никитин С.А. Указ. соч. С. 149, 150.
19 Хевролина В.М. Сан-Стефано — венец и завершение дипломатической карьеры Н.П. Игнатьева. С. 247, 248.
20
Хевролина В.М. Восточный кризис. С. 196.
21 Там же. С. 195.
22 Там же. С. 194.
23 Кошелев А.И. Записки. Берлин, 1884. С. 228.
24 Slovenski narod. Ljubljana. 27.04.1877.
25 Никитин С.А. Указ. соч. С. 176, 177.
26 Черкасский В.А. Два слова по поводу восточного вопроса // Русская беседа. 1858. № 4. С. 66, 68.
27 Хевролина В.М. Восточный кризис. С. 199, 200.
28 Никитин С.А. Указ. соч. С. 182, 184.
29 Цит. по: Хевролина В.М. Восточный кризис. С. 217.
30 Цимбаев Н.И. И.С. Аксаков в общественной жизни пореформенной России. М., 1978. С. 241.
31 Там же.
32 Кошелев А.И. Указ. соч. С. 235.
33 Цит по: Цимбаев Н.И. Указ. соч. С. 244.
