CC BY
81
на [Текст] / В.В. Виноградов // Русский язык в школе.
- 1967. - № 3. - С. 25-30.
7. Воронина, Т.Н. К вопросу о материальной фактуре поэтического текста. Графика [Текст] / Т.Н. Воронина // Текст как объект многоаспектного исследования: сб. статей научно-методического семинара «TEXTUS».
- Вып. 3. - Ч. 2. - СПб.-Ставрополь: Ставропольский государственный ун-т, 1998. - С. 49-60.
8. Гальперин, И.Р. Информативность единиц языка [Текст]: учеб. пособие для вузов / И.Р. Гальперин. - М.: Высш. шк., 1974. - 175 с.
9. Горнфельд, А. Фигура в поэтике и риторике [Текст] / А. Горнфельд // Вопросы теории и психологии творчества. - Харьков: [б.и.], 1911. - С. 335-339.
10. Дрейманис, А.П. Нейросинергетика и процесс творческого мышления [Текст] / А.П. Дрейманис // Научно-техническое творчество: проблемы эврило-гии.- Рига: Ин-т философии и права, 1987. - С. 152154.
11. Дымарский, М.Я. Текст - дискурс - художественный текст [Текст] / М.Я. Дымарский // Текст как объект многоаспектного исследования: сб. статей науч.-метод. семинара «TEXTUS». - Вып. 3. - Ч. 1. -СПб.-Ставрополь: Изд-во СГУ, 1998. - С. 18-26.
12. Зарецкая, Е.Н. Риторика: Теория и практика речевой коммуникации [Электронный ресурс] / Е.Н. Зарецкая. - Режим доступа: http: //www.i-u.ru (дата обращения: 05.07.2006).
13. Каражаев, Ю.Д. Прагматическая направленность синтаксической экспрессии [Текст] / Ю.Д. Каражаев, К.Г. Джусоева // Проблемы экспрессивной стилистики. - Ростов н/Д.: Ростовский государственный ун-т, 1987. - С. 18-23.
14. Князева, Е.Н. Механизм интуиции: синергети-ческий подход [Текст] / Е.Н. Князева // Научно-техническое творчество: проблемы эврилогии. - Рига: Ин-т философии и права, 1987. - С. 154-156.
15. Ковтунова, И.И. Поэтический синтаксис [Текст] / И.И. Ковтунова. - М.: Наука, 1986. - 204 с.
16. Кожина, М.Н. О языковой и речевой экспрессии и ее экстралингвистическом обосновании [Текст] / М.Н. Кожина // Проблемы экспрессивной стилистики. -Ростов н/Д.: Ростовский гос. ун-т, 1987. - С. 8-17.
17. Корбут, А.Ю. Текстосимметрика [Текст]: монография/А.Ю. Корбут. - Иркутск: Иркутский государственный педагогический университет, 2004. -200 с.
УДК 81'4 ББК 81.055
18. Корольков, В.И. К теории фигур [Текст] / В.И. Корольков // Сборник научных трудов. Вып. № 78.
- М.: МГПИИЯ, 1973. - С. 60-93.
19. Лотман, Ю.М. Об искусстве: Структура художественного текста [Текст] / Ю.М. Лотман. - СПб.: Искусство-СПб, 1998. - 704 с.
20. Манаков, Н.А. Физические параметры структуры текста [Текст] / Н.А. Манаков, Г.Г. Москальчук // Естественные науки и экономика.- 2000. - Вып. № 5.
- С. 21-26.
21. Моисеева, И.Ю. Синергетическая модель тек-стообразования [Текст]: автореф. дис. ... д-ра филол. наук: 10.02.19 / И.Ю. Моисеева. - Челябинск, 2007. -38 с.
22. Москальчук, Г.Г. Структура текста как синерге-тический процесс [Текст] / Г.Г. Москальчук. - М.: Еди-ториал УРСС, 2003. - 296 с.
23. Общая риторика [Текст] / Ж. Дюбуа, Ф. Пир, А. Тринон [и др.]; пер. с фр. - М.: Прогресс, 1986. -392 с.
24. Пономаренко, И.Н. Симметрия/асимметрия в лингвистике текста [Текст]: автореф. дис. д-ра фил. наук: 10.02.19 / И.Н. Пономаренко. - Краснодар, 2005. - 35 с.
25. Приходько, В.К. Выразительные средства языка [Текст]: учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений / В.К. Приходько. - М.: Академия, 2008. - 256 с.
26. Седов, К.Ф. Нейропсихолингвистика [Текст] / К.Ф. Седов. - М.: Лабиринт, 2009. - 250 с.
27. Топоров, В.Н. Фигуры речи [Текст] / В.Н. Топоров // ЛЭС / Гл. ред. В.Н. Ярцева. - М.: Сов. энциклопедия, 1990. - С. 542-543.
28. Хазагеров, Г.Г. Функционирование фигур и тропов в «Слове о полку Игореве» и «Задонщине» [Текст] / Г.Г. Хазагеров // Филологические науки. - 1990. - № 3. - С. 3-11.
29. Хазагеров, Г.Г. Риторика [Текст] / Г.Г. Хазагеров, И.Б. Лобанов. - Ростов н/Д.: Феникс, 2004. - 384 с.
30. Черемисина-Ениколопова, Н.В. Законы и правила русской интонации [Текст]: учеб. пособие / Н.В. Черемисина-Ениколопова. - М.: Флинта: Наука, 1999. - 520 с.
31. Штайн, К.Э. Геометрия поэтической речи [Текст] / К.Э. Штайн //Динамическая симметрия в науке, искусстве, реальной жизни. - Ставрополь: Ставропольский государственный ун-ет, 2003. - С. 135-142.
Л.В. Слуднева
СКРЫТЫЕ СМЫСЛЫ: ОРИЕНТИРОВАНИЕ АДРЕСНОГО ПОЛУЧАТЕЛЯ В УСЛОВИЯХ КОММУНИКАТИВНОЙ ТРИАДЫ
В статье проводится разграничение понятий «собственно адресат» и «незапланированный участник» коммуникации. Рассматриваются некоторые особенности вербального и невербального поведения говорящего, направленные на исключение из общения сторонних участников.
Ключевые слова: скрытые смыслы; коммуникативная триада; адресный получатель; незапланированный участник коммуникации
Вестник ИГЛУ, 2014
© Слуднева Л.В., 2014
L.V. Sludneva
IMPLICIT MENAINGS: THE ADDRESSEE ORIENTATION IN A COMMUNICATIVE TRIADE
The article presents the author S insights concerning the distinction between the notions "aproper addressee ' and 'a side participant ' of communication. Some features of verbal and non-verbal behavior of a speaker aimed at excluding unplanned participants are considered.
Key words: implicit meanings; communicative triade; proper addressee; side participant of communication
Понимание естественного языка, как среды, в которой реализуются процессы понимания (Х.-Г. Гадамер), предполагает, что одним из его условий должна быть смысловая прозрачность сообщаемого. В теоретических моделях коммуникации изначальное понимание определяется как фактор, обусловливающий саму возможность коммуникации, а достижение взаимопонимания трактуется как ее цель. В психолингвистических концепциях ориентация на понимание вербально выраженного изначально включается в процесс порождения речи (Л.С. Выготский, А.А. Леонтьев). «Понятность» наряду с рядом других свойств (истинность, достоверность), на основе которых формулируется понятие «коммуникативной рациональности», входит в разряд нормативных требований к языковому выражению в теории коммуникативного действия Ю. Хабермаса [Хабермас, 1993]. В ряде философских и культурологических концепций понимание между всеми участниками коммуникации провозглашается в качестве ее идеала [Ясперс, 1994].
В большинстве случаев в условиях реального общения его участники намеренно прибегают к продуцированию так называемых скрытых смыслов, что становится возможным за счет особых способов организации сообщаемого (текста). Данные способы основаны на разного рода трансформациях сообщаемого, с тем, чтобы оно достигло своего получателя в такой форме и объеме, которые соответствовали бы коммуникативным интересам его отправителя.
Проблема скрытых смыслов: историко-культурный и лингвистический комментарий. Исторически, обращение к скрытым смыслам реализуется в разнообразных крип-тологических системах. В качестве примера приведем язык В. Марона (V в. н.э.), шифр Цезаря, анаграммы Галилея, иероглифический вид письма в Древнем Египте, способ-
ный передавать несколько видов сообщений одновременно, тексты-палиндромы, тайные профессиональные языки, литературный прием «тайнописи». Известно, что функционирование данных систем было направлено на осуществление конкретных целей в конкретных исторических условиях, а именно: использование тайных средств связи в период ведения войн, борьба за научный приоритет, сохранение тайн профессионального мастерства, преодоление цензурных запретов на свободное выражение мысли или обусловлено особенностями мифологического мышления.
В условиях современного мира потребности участников коммуникации в скрытых смыслах трактуются значительно шире и связываются с достижением социальной и политической власти (N. Fairclough), стремлением к сохранению институциональных идеологий (Р. Водак), поддержанием определенного уровня качества в сфере науки (В.И. Карасик), «языковой самообороной» в обществах тоталитарного типа (А. Вежбицкая), обеспечением адекватной коммуникации внутри обособленных дискурсивных сообществ [Swales, 1999] и герметичных субкультур, необходимостью следовать социально-обусловленным ограничениям на ряд речевых действий. Обращение к скрытым смыслам может пониматься и как предотвращение вмешательства в личное пространство человека, защита конфиденциальной информации, а также стремление к коммуникативному лидерству. В ситуациях несоответствия между категориями социального и индивидуального продуцирование скрытых смыслов, по мнению Е.А. Вебер, направлено на снижение когнитивного диссонанса [Вебер, 2004].
Первоначальное отражение идеи о природе скрытых смыслов получают в трудах философов, занимавшихся проблемами этики и эстетики. Так Ф. Бэкон стал одним из первых, кто отметил свойство естественного языка быть
источником и инструментом скрытых смыслов. Позднее об этой же особенности языка говорит Дж. Локк, описывая разные способы намеренного продуцирования неясностей (псевдономинации, лексемы широкой семантики, чрезмерная образность). Далее проблематика скрытых смыслов (в более традиционном обозначении - имплицитного) получает освещение в работах Б.А. Ларина, В.В. Виноградова, Н.Д. Арутюновой, Е.И. Шендельс, М.В. Никитина, Н.Ю. Шведовой, А.И. Баранова.
Признается, что скрытые смыслы проявляются на всех уровнях языковой структуры, пронизывают различные типы дискурсов (В.И. Карасик, Е.И. Шейгал, D. Pehar) и реализуются в коммуникативных стратегиях (Т.А. Воронцова). Проблематика скрытых смыслов охватывает широкий круг явлений - от имплицитной информации в синтаксических структурах (И.В. Дмитриева), структурирования по «принципу релевантности» (Т. ван Дейк) до всей сферы языковой косвенности, включающей вторичные обозначения, косвенные речевые акты, косвенные речевые жанры (В.В. Дементьев), коннотации, явления многозначности, не снимаемые контекстом. Исключительная насыщенность скрытыми смыслами характерна для бытовой разговорной речи (А.А. Зализняк).
Общепринятое определение скрытых смыслов на сегодняшний день отсутствует, однако, исследователи сходятся во мнении, что отсутствие у них материальной выраженности, не означает, что «.. .о них можно судить как о содержании без формы». Их основной особенностью признается «производность как результат взаимодействия эксплицитного значения с совокупными условиями его реализации» [Никитин, 1984].
В современных лингвистических и культурологических теориях проводится мысль о том, что любой текст, созданный на естественном языке, изначально содержит в себе скрытые смыслы. Данный тезис согласуется с концепциями, в соответствии с которыми любое высказывание может считаться иносказанием, в результате чего воспринимающий речь «.понимает не все, и, возможно, не так, как хотел сказать автор» [Каменская, 1989, с. 25]. Сравните с идеей о бесконечной вариации смысла (М.М. Бахтин), проблемой его
субъективной невыразимости, «конфликтом интерпретаций» (У. Эко), изначальным воплощением в каждом тексте элементов бессознательного (Ж. Деррида), а также развиваемыми в философии идеями «непостижимого» - «то, что мы высказываем, есть всегда нечто иное, чем то, что мы имеем в виду и к чему относится высказывание» [Франк, 1990, с. 231].
В соответствии с целями нашей работы необходимо подчеркнуть, что понимаемый подобным образом феномен скрытых смыслов не ставится в зависимость от степени их осознания участниками коммуникации, и, что более существенно, от отправителя вербального сообщения. Однако, как отмечалось выше, участники общения часто прибегают к сокрытию смысла намеренно и это становится возможным за счет особых способов организации сообщаемого (текста).
Понятие коммуникативной триады: «планируемые» и «непланируемые» участники общения. Прототипом коммуникативной ситуации, в которой говорящие намеренно создают особые условия интерпретации и понимания сообщаемого, можно считать так называемую коммуникативную триаду, организованную, как минимум, двумя разнородными категориями получателей сообщения. Последние традиционно обозначаются термином «адресат» (Р.О. Якобсон) и применяются для рассмотрения коммуникативных ситуаций с двумя участниками - говорящим и слушающим, не отражая возможности появления в них третьих лиц.
Однако речевое взаимодействие вдвоем принципиально отличается от взаимодействия между несколькими, и в частности, тремя коммуникантами, прибавление которого к диаде имеет существенные последствия и придает ей особые свойства. В их числе называются: отсутствие жестких правил очередности говорения, большую степень конфликтности в связи с обострением борьбы «за право говорить». Полагаем, что в качестве еще одного свойства коммуникативной триады можно выделить и то, что в ней потенциально реализуется более широкий спектр коммуникативных ролей адресата. В зависимости от способа участия - «запланированности» или «случайности» адресата для отправителя речи категория «адресат» может распадаться на ряд субкатегорий, а именно: «прямой
адресат», «косвенный адресат», «подслуши-ваюший», «случайный слушающий». На возможность наличия в ситуации общения «случайных» участников одними из первых указали Г. Кларк и Т. Карлсон [Clark and Carlson, 1982], обозначив последних как слушающих, не входящих в «группу говорящего» («непла-нируемых участников коммуникации») [Там же].
Сказанное свидетельствует о том, что категоризация адресата применительно к рассматриваемым условиям требует иных оснований. Так, термин «адресат» в коммуникативной триаде соответствует тому конкретному получателю, которому то или иное сообщение адресуется непосредственным образом. В связи с этим, подобного рода адресатов, далее предлагается обозначать термином «адресный получатель», а «незапланированных» участников коммуникации - реальных (находящихся в пределах наблюдаемости) или виртуальных (например, в ситуации, когда вы опасаетесь, что вас могут подслушивать) -«неадресный получатель».
Наличие (реальное или предполагаемое) в ситуации общения неадресных получателей расценивается участниками, входящими в группу говорящего как, своего рода, коммуникативный барьер, который они стремятся преодолеть. Из практики речевого общения известно, что говорящие на любом языке владеют достаточно широким репертуаром способов устранения из коммуникации неплани-руемых ее участников (отказ от коммуникации, изменение ее пространственно-временных параметров, пр.). Однако необходимость ряда ситуативных условий для их реализации, например, определенное пространственное расположение говорящих относительно друг друга, побуждает к поиску других средств, в частности, языковых. Целью коммуникантов в данном случае становится создание информационной недостаточности семантического и прагматического характера для неадресных получателей. Совокупность механизмов, используемых для достижения указанной цели, можно определить как своего рода «защиту текста» - осознаваемый, контролируемый и совершаемый человеком в своих интересах тип коммуникативного поведения, выражающийся в специфическом способе организации
* Термин Волгоградской школы (В.И. Карасик, И.А. Кузнецова).
высказывания и предусматривающий создание особых условий его интерпретации и понимания.
К числу семантических механизмов, рассматриваемых в рамках данной статьи, относятся рассогласование кода и ослабление связи между означающим и означаемым. Механизмы прагматического плана включают: намеренно создаваемую неоднозначность местоименной референции; продуцирование семиотически неоднородных текстов; ссылку на содержание совместного опыта говорящих; метонимический перенос. Подчеркнем, что обозначение границ между семантикой и прагматикой носит условный характер и предпринимается исключительно в целях анализа.
Рассогласование «кода». Стирание связи между означающим и означаемым. Наиболее типичные случаи рассогласования кода касаются употребления особых лексических подсистем (арго, жаргон) (по Р. Якобсону -«субкодов», включающихся во «всеобщий код»). Исследователи указывают на их особую функцию, в разной терминологии - «конспиративную», «эзотерическую» «криптофор-ную» (В.Д. Бондалетов, А.В. Суперанская). В ряде теоретических исследований субкоды получают осмысление с позиций идеи «отстранения» (И.И. Ревзин, Л.А. Радзиховский). «Отстранение» в понимании указанных авторов трактуется как семантическая категория и сводится к тезису о том, что становление значения единиц «субкодов» происходит через разрушение привычных и формирование новых, постигаемых «по-своему», «отстранен-но», связей между знаком и замещаемым ими предметом или явлением. Полагаем, что «отстранение» может трактоваться и в терминах коммуникативного поведения, что выражается в использовании специфических единиц обозначения, противопоставленных всеобщему коду не только с целью «поддержания групповой исключительности» (Дж. Гамперц), но и с целью исключения из коммуникации неадресных получателей информации:
'The Panda's got a monkey on her back,' - 'Five five, black curly hair, heavy moustache, aged forty, black overcoat, rubber-soled black shoes, Arab appearance. ' - 'Stay on him ' came Monty s laconic reply. 'Paul and Nancy stick with the the Panda, you stick with monkey'. Which floor? - 'One'. 'Stay on him where he goes, keep
talking to me. 'He could be carrying.' - 'You mean he S pregnant?' [Carre, 1991, p. 3].
Под кодовым именем The Panda выступает жена арабского шейха. Ее безопасность обеспечивается группой спецагентов, один из которых обнаруживает, что за охраняемым объектом ведется скрытое наблюдение со стороны предполагаемых террористов. Связь с партнером осуществляется посредством субкода, где обозначения - a monkey (watcher's jargon a mysterious follower); carrying от carry, pregnant (underworld to be armed) [NDAS, 1986] призваны обеспечить не только оперативность и эффективность связи, но и ее секретность. Таким образом, организованное подобным образом сообщение обладает свойством высокой интерактивности, а текст, построенный на основе «собственных» систем обозначений становится недоступным для понимания посторонних.
Двусмысленность местоименной референции. К механизмам прагматического плана относится намеренно создаваемая неоднозначность референции к биологическому полу. В лингвистической литературе данный способ описан под названием «двусмысленность местоименной референции» [Куайн, 2000].
Как показывают наши наблюдения, отсутствие формальных показателей рода у существительного в английском языке может сознательно эксплуатироваться. В частности, это может быть связано с необходимостью опознавать «своих» в некоторых сферах социально-запретного поведения. Предыстория разговора двух молодых женщин в следующем примере - выступление одной из них в качестве конферансье в английском пабе:
'...if she hasn't known she was a dyke, she'd never have guessed. Certainly the boys on the front table couldn't tell either. The only hints were in a couple of jokes about 'My lover', where there was no specific reference to any form of personal pronoun ... ' - 'You are very funny' - 'Thanks. That's the idea.' - 'You've got some great material.' 'I saw you laughing. You're a good audience.'
'I think I got some of the jokes.' - 'Well, I would hope so.' - 'No, I mean some of the ones that went over the boy's heads.' - 'Well, they are pretty straight bunch, but I can usually spot the dykes in the audience - they get the subtle hints.'
- 'Special code?'- 'Somethinglike this.'[Duffy, 1191, p. 154-15].
Из примера очевидно, что двусмысленность местоименной референции служит здесь не столько способом создания смысловой неопределенности, сколько выполняет парольную функцию.
Ссылка на содержание совместного опыта. Данный механизм создания скрытых смыслов предполагает рассмотрение эписте-мического (обусловленного общим опытом отправителя сообщения и адресного получателя) аспекта скрытых смыслов.
Наличие у участников коммуникации общего фонда знаний - спонтанно возникающей «здесь и сейчас» зоны пересечения индивидуальных когнитивных пространств [Красных, 2003, с. 105] не только повышает возможности ориентации и понимания вербального сообщения, но и, в ряде случаев, выступает в качестве необходимого условия референции [Clark and Marshal, 1981].
В следующем случае расширение возможностей понимания (отсылка к общему фонду знаний) происходит за счет лексемы old, интерпретируемой в контексте сказанного как «привычное, известное мне и тому, кому предназначено мое сообщение» = «постигнутое в нашем прошлом опыте» место встречи:
'Terrified of being separated from his family, Muhle shouted out to one he recognized on the other side of the cordon, a comrade from the mines. - 'They are taking me. You must tell Nandi that I will see them in the old place' [Foden, 1999].
Аналогичным образом происходит ориентация слушающих в следующем случае: командиру спецгруппы, выполняющей секретную операцию, предписано не разглашать сведения о местах передислокаций. Перед очередным вылетом на задание всех волнует вопрос о том, куда они летят на этот раз. Задавать подобные вопросы запрещается инструкцией, однако, командир взвода, чувствуя настроение бойцов, говорит: '... it's going to be cooler where we're going.' Учитывая то, что каждый из присутствующих знает в какой именно стране они были в предыдущий раз, новый пункт назначения «вычисляется» как «находящийся севернее» [Clancy, 1989, p. 39].
Создание поликодового текста. В сфере устного общения ориентация адресного по-
лучателя часто получает семиотическое усложнение, актуализируясь в рамках двух или более разнородных кодов. В рассматриваемых случаях сказанное относится, прежде всего, к невербальным действиям отправителя сообщения, несущим открытый смысл исключительно для адресного получателя. В терминах когнитивистики подобный способ передачи сообщения может быть определен как сочетание лингвистической и визуальной категоризации, способных выражать единый смысл [D. McNeil, 1997]. При этом визуальная категоризация выступает в качестве основного фактора, оказывающего влияние на возможность понимания семиотически неоднородных образований:
'Well? I think it's wonderful, the way David copes,' said Mother. Lucy said, 'Yes'. They were walking along the cliff top. They took Jo, dressed in a fisherman's sweater and a fur coat. They had stopped at the top of a rise to watch David. ... Lucy could see in Mother's face an internal struggle between concern and discretion. She decided to save her mother the effort of asking. -'He doesn't love me,' she said.
Mother looked quickly to make sure, Jo was out of earshot. - 'I'm sure it's not that bad, dear. Different men show their love in diff...'- 'Mother, we haven't been man and wife - properly - since we were married.' 'But?' She indicated Jo with a nod. - 'That was a week before the wedding [Follet, 1979, p. 78].
В качестве дополнительного кода могут выступать тактильный контакт или значимый взгляд, как, например, в следующем случае:
'Confused, Langdon turned back toward Sophie 'I think you may have given me ' - 'No, that's the right number,' Sophie interjected quickly as if anticipating Langdon's confusion. -'The Embassy has an automated message system. You have to dial an access code to pick up your messages'. - Langdon stared. 'But -'It's the three-digit code on the paper I gave you'.
Langdon opened his mouth to explain the bizarre error, but Sophie flashed him a silencing glare that lasted only an instant. Her green eyes sent a crystal-clear message: 'Don't ask questions. Just do it' [Brown, 2004, p. 81-82].
Метонимический перенос. Еще один способ ориентации адресного получателя - метонимический перенос, основанный на связи «между высказыванием говорящего и (вос-
принимаемой и осознаваемой им) действительностью...» [Падучева, 2000, с. 241]. Ниже приводится текст зашифрованного телефонного разговора между двумя криминальными лидерами. В нем обозначаются детали предстоящей встречи. Шифруемые объекты
- участники встречи и способ их передвижения. Первым присваиваются кодовые имена
- Subject Echo, Subject Alpha, Subject Golf and Subject Whiskey; способ передвижения получает более сложное обозначение:
'Who will come? - 'Subject Echo cannot attend. Subject Alpha, Subject Golf, and Subject Whiskey. How is your security? - Friend, we could hold off a regiment there, and my helicopter is always ready. How are you coming? Your great feet [Clancy, 1989, p. 462-463].
Помимо обозначения способа передвижения, словосочетание big feet несет для адресного получателя ряд добавочных смыслов, которые реконструируются следующим образом: на грузовике будет привезено большое количество взрывчатки с целью уничтожения общих криминальных противников.
Создание информационной недостаточности для неадресного получателя и ориентация понимания лиц, входящих в группу говорящего, в условиях коммуникативной триады достигается путем использования описанных механизмов и может рассматриваться как реализация одного из наиболее существенных свойств человеческой коммуникации - ее избирательности.
Библиографический список:
1. Вебер, Е.А. Опыт лингвистического исследования когнитивного диссонса в английском дипломатическом дискурсе [Текст]: автореф. дис. .канд. филол. наук / Е.А. Вебер. - Иркутск, 2004. - 213 с.
2. Каменская, О.Л. Текст и коммуникация [Текст] / О.Л. Каменская. - М.: Высш. шк., 1990. - 151 с.
3. Красных, В.В. «Свой» среди «чужих»: миф или реальность? [Текст] / В.В. Красных. - М.: Гнозис, 2003.
- 375 с.
4. Куайн, У. Слово и объект [Текст] / У Куайн; пер. с англ. - М.: Логос, Праксис, 2000. - 386 с.
5. Никитин, М.В. Имплицитные значения в структуре вербальной коммуникации [Текст] / М.В. Никитин // Коммуникативные единицы языка: материалы всесоюзной научной конференции. - М., 1984. - С. 87-92.
6. Падучева, Е.В. Пространство в обличии времени и наоборот (к типологии метонимических переносов) [Текст] / Е.В. Падучева // Логический анализ языка. Языки пространств. - М., 2000. - С. 239-254.
7. Хабермас, Ю. Теория коммуникативного дей-
ствия [Текст] / Ю. Хабермас // Вестник Московского университета. - М., 1993. - Сер. 7: Философия. - С. 4363.
8. Франк, С.Л. Непостижимое. Сочинения [Текст] / С.Л. Франк. - М., 1990. - 608 с.
9. Ясперс, К. Смысл и назначение истории [Текст] / К. Ясперс. - М.: Республика, 1994. - 442 с.
10. Brown, D. The Da Vinci Code [Text] / D. Brown. -London: Corgi Books, 2004. - 605 p.
11. Carre, J. The Secret Pilgrim [Text] / J. Carre. -London: Coronet Books, 1991. - 352 p.
12. Clancy, T. Clear and Present Danger [Text] / T. Clancy. - Glasgow: Fontana, 1989. - 816 p.
13. Clark, H.H. Speech acts and hearer's beliefs [Text] / H.H. Clark & T.B. Carlson // Mutual knowledge. - London: Academic Press, 1982. - P. 1-37.
14. Duffy, S. Fresh Flesh [Text] / S. Duffy. - London:
Library of Congress, 1999. - 297 p.
15. Foden, G. Ladysmith [Text] / G. Foden. - London: Faber and Faber, 1999. - 365 p.
16. Follet, K. Eye of the Needle [Text] / K. Follet. -NY.: Penguin Books, 1979. - 333 p.
17. McNeill, D. Growth points cross-linguistically Language and conceptualization [Text] / D. MacNeil // Language, culture and cognition. - N.Y.: Cambridge University Press, 1997. - Vol. 1. - P. 190-212.
18. NDAS - New Dictionary of American Slang / ed. R.L. Chapman. - N.Y.: Yarper & Row Publishers, 1986. -485 p.
19. Swales, J. The Concept of Discourse Community. Genre Analysis [Text] / J. Swales // English in Academic and Research Settings. - Boston: Cambridge UP, 1990. -P. 21-32.
УДК.81'42 ББК.81.00
Е.В. Федосеева
ТИПЫ РЕПРЕЗЕНТАЦИИ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ В МЕДИАДИСКУРСЕ (НА МАТЕРИАЛЕ СТАТЕЙ О РОССИИ В БРИТАНСКИХ И АМЕРИКАНСКИХ СМИ)
В статье рассматривается понятие дискурсивной репрезентации действительности и анализируется отличие дискурсивной репрезентации действительности по типу «отражение» от дискурсивной репрезентации действительности по типу «конструирование». Доказывается, что в медиадискурсе данные типы репрезентации действительности базируются на разных когнитивных механизмах.
Ключевые слова: медиадискурс; дискурсивная репрезентация; когнитивная репрезентация; отражение, дискурсивный мониторинг; дискурсивное конструирование; когнитивный механизм
E.V Fedoseeva
TYPES OF THE REPRESENTATION OF REALITY IN MEDIA DISCOURSE (BASED ON THE ARTICLES ABOUT RUSSIA IN BRITISH AND AMERICAN MASS MEDIA)
The article studies the notion of the discursive representation of reality; the «reflection» type of representation is distinguishedfrom the «construction» type. Evidence is given that these types of the discursive representation of reality are based on different cognitive mechanisms.
Key words: media discourse; discursive representation; cognitive representation; reflection; discursive monitoring; discursive construction; cognitive mechanism
Целью данной статьи является исследование типов репрезентации действительности в медиадискурсе и выявление лежащих в ее основе базовых когнитивных механизмов.
Понятие репрезентации широко употребляется в философии, психологии, социологии, социальном познании в целом. Наиболее общим определением может служить следующее: «репрезентация - это представле-
Вестник ИГЛУ, 2014
ние одного в другом и посредством другого» [ФСОН. Режим доступа: http://dic.academic.ru/ dic.nsf/history_of_philosophy].
В рамках когнитивно-дискурсивной парадигмы в лингвистике в настоящее время все более четкую дифференциацию получают понятия когнитивной vs дискурсивной репрезентации действительности.
Когнитивная (ментальная) репрезентация
© Федосеева Е.В., 2014
