CC BY-NC-ND
63
В.С. Костырко
СКОТ ЗЛЫХ ДУХОВ И ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЯ В ШАМАНСКИХ ОБРЯДАХ:
к вопросу о роли оппозиции лошади/рогатый скот
в мифо-ритуальной системе традиционной якутской культуры
Путешественникам и этнографам, описывавшим быт, обряды и верования якутов с начала XIX в. по начало XX в., принадлежит ряд наблюдений, из которых видно, что оппозиция лошади/рогатый скот играла в традиционной якутской культуре очень важную роль.
Напомним, что представляет собой якутская мифологическая картина мира: вселенная состоит из трех миров — верхнего, нижнего и среднего. Якутская мифология знает четыре категории сверхъестественных существ. Это божества айыы, олицетворяющие созидательное и жизнетворное начало1; демоны абаасы, олицетворяющие смерть и разрушение2; иччи — духи-хозяева местности, хозяева некоторых ресурсов (например, лесных зверей или озерной рыбы) и отдельных предметов3; юёры — вредоносные духи, напоминающие русских заложных покойников4. При этом, по воззрениям якутов, айыы населяли верхний мир, а абаасы и юёры — все три мира. Они считались обитателями нижнего мира, наряду с духами-хозяевами обитали в среднем и населяли некоторые ярусы верхнего мира.
В дальнейшем будут рассматриваться лишь две группы относящихся к этой категории персонажей — верхних абаасы (юёсээ абаасылар) и нижних (аллара абаасылар). Именно для характеристики верхних и нижних абаасы оппозиция лошади/рогатый скот оказывается чрезвычайно важной, в отличие от божеств айыы, в числе которых обладателями скота считались лишь те божества, которые ниспосылали его людям.
Так, В.М. Ионов писал: «Одни абаасы <т. е. демоны> оказались в верхнем мире. А другие в нижнем <...> Тем, которые живут в верхнем мире, приносят в жертву только конный скот, а тем, которые живут в нижнем, — только рогатый. И эти духи живут своим хозяйством, имеют свой скот, но верхние духи имеют только конный скот, а нижние — только рогатый»5. Аналогичные форму-
лировки этого принципа мы встречаем и у Ф. Ланганса, В.Л. Се-рошевского, П.А. Ойунского и И.А. Худякова6.
Тем не менее правильность сделанного Ионовым обобщения можно поставить под сомнение. Во-первых, даже в работах Сероше-вского, Худякова и в архивных материалах самого Ионова мы находим данные, этому обобщению противоречащие: одному из злых духов верхнего мира приписывается обладание не только лошадьми, но и рогатым скотом7, лошадь предписывается жертвовать злому духу нижнего мира8, а корову — верхнего9.
Во-вторых, некоторые авторы формулировали принцип распределения атрибутов верхних и нижних абаасы иначе. В.Ф. Трощанс-кий пишет: «Тогда как у верхних духов имеется и конный и рогатый скот, как он имеется на прежней родине якутов, у нижних — только рогатый»10. А. Слепцов, перечисляя демонов верхнего мира, отмечает: «У небесных рогатого скота не имеется», не исключив тем самым наличие конного скота у нижних абаасы11.
Наконец, якутский ученый А.Е. Кулаковский писал, что в якутской традиции обладание лошадьми определенной масти было характерно прежде всего для божеств айыы12.
Таким образом, очевидно, что любая попытка определить распределение атрибутов среди мифологических персонажей различных групп будет характеризовать лишь некую тенденцию, а для того чтобы выявить наиболее сильную из них, необходимо подвергнуть имеющийся в нашем распоряжении материал статистическому анализу.
Рассмотрим сначала вопрос об атрибутах мифологических персонажей.
Основные источники, содержащие сведения об атрибутах злых духов, — это тексты заклинаний, перечни этих духов, записанные со слов шаманов, и перечни, составленные исследователями, которые использовали не известные нам заклинания и интервью.
В якутских заклинаниях, а также в перечнях обоих видов обычно сообщается имя персонажа, его роль по отношению к людям, местообитание и атрибуты. Такой атрибут мифологического персонажа, как владение лошадьми, чаще всего передается при помощи эпитета, состоящего из обозначения масти животного и определения «сылгылаах» («имеющий лошадей»). Обладание крупным рогатым скотом передается при помощи нескольких лексем: обозначения масти и определений «ынахтаах», «огустаах» или «огус кёлёлёёх» («имеющий коров», «имеющий быков», «имеющий ездового быка»), т. е. нередко злой дух характеризуется по масти ездового животного. Обозначение принадлежащих некоему персонажу животных может употребляться как его
имя или даже вместо его имени, например, Хара Сылгылаах (владеющий черными лошадьми)13.
В нашем статистическом исследовании за один случай в сводном перечне принимается одно упоминание о лошадях или рогатом скоте, принадлежащем верхнему или нижнему духу; если же источником служит якутский текст, то за один случай принимается один из вышеперечисленных эпитетов.
Данные такого рода14, содержащиеся в различных источниках, можно представить в виде таблицы.
Местообитание злого духа Скот злого духа Всего
Рогатый скот Лошади
Нижний мир 12 4 16
Верхний мир 2 28 30
Всего 14 32 46
Для статистической проверки утверждения Ионова эти данные были отображены в виде таблицы в компьютерной программе SPSS, предназначенной для статистического анализа. При создании такой таблицы семантические оси, к которым относятся противопоставленные друг другу признаки, были обозначены нами как переменные, а сами признаки как числовые значения этих переменных, т. е. с помощью кодовых чисел. Признаки, которые должны, согласно исходному предположению, образовывать устойчивые сочетания, обозначены при помощи одинаковых чисел.
В качестве статистического теста для проверки гипотез о сочетаниях признаков в данной работе используется коэффициент линейной корреляции Пирсона, который в программе SPSS рассчитывается автоматически. Если гипотеза верна, то произведенные программой расчеты выявляют сильную положительную корреляцию с высоким показателем силы связи (г) и низкой вероятностью ошибки (а). Это значит, что высокие показатели одной переменной соответствуют высоким показателям другой, т. е. в рассмотренной выборке преобладает сочетание признаков, предусмотренное исходной гипотезой, а вероятность случайного возникновения такого соотношения наблюдений (а) не превышает некоего критического порога (менее 0,05).
Обозначив возможные местоположения персонажей при помощи переменной «локализация» (кодовое число «1» для значения «нижний мир», кодовое число «2» для значения «верхний мир»), а породу скота, принадлежащего злому духу, при помощи переменной «живот-
ное» (кодовое число «1» для значения «крупный рогатый скот» и кодовое число «2» для значения «лошади»), мы получаем коэффициент корреляции г = 0.67, значимый на уровне 0.01 (а < 0.001).
Таким образом, статистический анализ перечней мифологических персонажей и их фрагментов показывает, что в якутской фольклорной традиции обладание лошадьми преимущественно характеризует злых духов верхнего мира, а быками и коровами — преимущественно злых духов нижнего мира. Низкая вероятность ошибки в данном случае говорит о высокой вероятности того, что картина не изменится при получении новых данных.
Теперь обратимся к данным по жертвоприношениям. Источники, позволяющие составить о них представление, можно разделить на две группы. Первая группа — это рассказы шаманов о злых духах, содержащие перечни этих духов и описания полагающихся им жертвенных животных. Вторая — собственно описания обрядов.
Рассмотрим источники первого типа. Содержащуюся в них информацию15 можно представить в виде следующей таблицы.
Местообитание злых духов Жертвенные животные Всего
Рогатый скот Лошади
Нижний мир 14 3 17
Верхний мир 2 9 11
Всего 16 12 28
Обозначим положение мифологического персонажа при помощи переменной «локализация», а породу жертвенного животного при помощи переменной «животное»; для обозначения лошадей и рогатого скота воспользуемся теми же кодовыми числами, что и в предыдущем случае. В результате мы получаем коэффициент корреляции г = 0.613, значимый на уровне 0.01 (а = 0.001).
Таким образом, в перечнях мифологических персонажей, содержащих сведения о жертвоприношениях злым духам, абаасы верхнего мира преимущественно предписывается жертвовать коней, абаасы нижнего мира — преимущественно рогатый скот.
Теперь обратимся к источникам второго типа16.
Местообитание Жертвенные животные
злых духов Рогатый скот Лошади Всего
Нижний мир 8 1 9
Верхний мир 1 14 15
Всего 9 15 24
Используя те же переменные и кодовые числа, что и в предыдущий раз, мы получаем коэффициент корреляции г = 0.822, значимый на уровне 0.01 (а = 0.001). Таким образом, мы видим, что жертвоприношения в описаниях шаманских камланий соответствовали предписаниям перечней.
Статистические тесты подтверждают утверждение В.М. Ионова и в то же время показывают, что его следует понимать лишь как обозначение тенденции, которая характеризует большую часть дошедших до нас описаний якутских мифологических персонажей.
В некоторых перечнях эти тенденции ослаблены. К примеру, в ряде случаев коннотации лошадей и рогатого скота оказываются не пространственными, а социальными: глава злых духов нижнего мира принимает в жертву лошадей17 или же ими владеет18, рогатый скот оказывается лишь у «рядовых» злых духов нижнего мира.
По разным принципам могут быть устроены перечни злых духов, относящиеся к разным локальным традициям. Например, И.А. Худяков в своей работе «Краткое описание Верхоянского округа» формулирует принцип распределения жертвоприношений в зависимости от локализации адресата: «...на стол кладут также вареные сердце, печень с легкими и языком убитой скотины: для верхнего дьявола кобылу, для нижнего корову». Однако описанию этого обряда предшествует оговорка «в некоторых местах»19. В другом месте тот же автор пишет про обычай жертвовать и верхним и нижним духам лошадей, различающихся по мастям, и относит этот обычай к традиции Эгинского наслега (наслегами в дореволюционной Якутии назывались фискальные округа, состоящие из нескольких родов)20.
В последнем случае альтернативному принципу распределения жертвоприношений соответствует альтернативный же принцип распределения атрибутов: у Худякова прародитель демонов верхнего мира, которому жертвуют белую кобылу, назван «Белокобы-лым», а прародитель демонов нижнего мира, которому жертвуют черную кобылу, — «Чернокобылым».
Таким образом, для рассмотренных нами текстов культуры инвариантом оказывается корреляция представлений о принадлежащих злому духу животных и причитающихся ему жертвоприношениях.
Мы можем предположить, что упомянутые выше противоречия между отдельными примерами и обобщающими формулировками в работах исследователей объясняются тем, что эти данные относятся к разным локальным традициям и мифологическим «идеолек-там», т. е. примеры записаны от одного информанта, а обобщения от другого.
Сосуществование различных принципов распределения жертвоприношений между различными категориями адресатов в якутской традиции может иметь еще одно объяснение. Возможно, что «строгое распределение» (верхним — только лошадей, а нижним — только рогатый скот) было характерным прежде всего для тех случаев, когда в рамках одного и того же обряда приносились жертвы и верхним, и нижним духам.
Описание такого обряда имеется в материалах В.М. Ионова: «Осенью, когда начинают блекнуть деревья, богатые люди на лесистом мысу заставляли камлать 9 шаманов и 9 шаманок по верхним и нижним путям абаасы и приносили в жертву две скотины: абаасы верхнего мира — лошадь, абаасы нижнего мира — корову. Убивая их, устраивали кэрэх, т. е. шкуру с головой и копытами вешали на дерево»21.
Если исходить из гипотезы Е.Н. Романовой22, предположившей, что в данном случае речь идет об осеннем Ысыахе, на котором устраивались кровавые жертвоприношения в честь главы верхних абаасы Улуу Тойона и главы нижних абаасы Арсан Дуолая23, можно предположить, что принцип «строгого распределения» был характерен для «осеннего Ысыаха».
Жертвоприношение, адресованное абаасы, заключалось либо в забое животного и вывешивании его шкуры с головой, гривой, копытами и хвостом на дерево (кэрэх)24, либо в посвящении злому духу живого животного (ытык). Что же касается божеств айыы, то упоминания о умерщвлении предназначенных им лошадей или коров очень немногочисленны.
Это — жертвоприношения, которые совершались по случаю рождения ребенка. Они были адресованы божеству айыы, способствовавшему рождению детей и покровительствовавшему роженице. В некоторых источниках говорится, что угощение для этого божества состояло из коровьего мяса25, в других речь идет о конине26, наконец, по некоторым сообщениям, допустимым было и то, и другое27. При этом порода жертвенного животного за исключением одного случая28 не уточняется.
В большинстве якутских обрядов божествам айыы жертвовали молочную пищу (кумыс или кумыс с маслом) или же посвящали живых лошадей белой масти29.
Эти лошади посвящались всем айыы или главному божеству айыы по имени Юрюнг Айыы тойон («белому господину айыы»), который в ряде перечней охарактеризован как родоначальник племени айыы. Айыы чествовались преимущественно на летнем Ысыахе, причем все вместе, в отличие от абаасы, которые, буду-
чи демонами, причиняющими различные болезни, главным образом требовали жертв по отдельности.
Отличие характера жертвоприношений, предназначенных божествам айыы, от жертвоприношений, предназначенных абаасы, отразилось на мифологических представлениях об этих божествах: распространенный эпитет главного божества айыы Юрюнг Айыы тойона — юют таас олбохтоох (имеющий сидение из молочного камня)30.
Из-за преобладания молочных продуктов среди жертвенных даров, предназначенных божествам айыы, в обрядовой практике якутов XIX — начала XX в. масти лошадей и коров не могли служить признаками, отличающими обряд, адресованный одному божеству айыы, от обряда, адресованного другому божеству айыы.
Напротив, эпитеты верхних абаасы, разделяющие их по мастям их животных, имели важное практическое значение: с одной стороны, они содержали информацию о надлежащем жертвоприношении каждому духу, с другой стороны, позволяли обозначить этого духа при помощи эвфемизма и избежать опасности, сопряженной с произнесением вслух его настоящего имени31. В описаниях нижнего мира и его обитателей масть скота, принадлежащего злому духу, указывается далеко не всегда, нередко речь идет лишь о ездовом быке нижнего духа. В рассмотренных нами материалах единственный злой дух нижнего мира, обозначаемый при помощи масти принадлежащего ему животного, это известный по всей Якутии юёр — Юрюнг огустаах (имеющий белых быков), персонаж, согласно легенде, обладавший белым быком при жизни.
Таким образом, анализ представлений якутов о мифологических существах и посвященных им обрядов показывает, что лошади и рогатый скот играли роль бинарного классификатора, который регулировал как обрядовую, так и речевую практику носителей якутской мифо-ритуальной традиции, определяя как коды обрядов, адресованных злым духам абааш, так и их эвфемистические обозначения в фольклорных текстах.
Примечания
1 Пекарский. Э.К. Словарь якутского языка. М., 1958. Т. 1. С. 47-49.
2 Там же. С. 56.
3 Там же. С. 989-990.
4 Там же. Т. 3. С. 3146-3147.
5 Ионов. В.М. К вопросу об изучении дохристианских верований якутов // Сборник МАЭ. 1916. Т. IV. Вып. 1. С. 161.
6 Ланганс Ф.И. Якуты // Сибирский Вестник. 1824. № 3. С. 161; Серошевский В.Л.
Якуты. Опыт этнографического исследования. М., 1993. С. 252; Ойунский П.А. Якутская сказка (олонхо), ее сюжет и содержание // Сборник трудов исследовательского общества «Саха кэскилэ». 1927. Вып. 1(2). С.100-101; Худяков И.А. Краткое описание Верхоянского округа. Л., 1969. С. 236.
7 Ионов В.М. Материалы по верованиям якутов. Архив СПбО ИВ РАН. Ф. 22. Оп. 1.
Ед. хр. 1. Л. 39.
8 Худяков И.А. Указ. соч. С. 321.
9 Серошевский В.Л. Указ. соч. С. 638.
10 Трощанский В.Ф. Эволюция черной веры (шаманства у якутов). Казань, 1902. С. 64.
11 Cлепцов А. О верованиях якутов Якутской области // Изв. ВСОИРГО. 1886. Т. XVII. Вып. 1-2. С. 120.
12 Кулаковский А.Е. Научные труды. Якутск, 1979. С. 20.
13 Худяков И. А. Указ. соч. С. 415.
14 Линденау Я.И. Описание народов Сибири. Магадан, 1983. С. 44; Худяков И.А. Указ. соч. С. 321, 415; Чепцов А. Указ. соч. С. 120; Алексеев Н.А. Традиционные религиозные верования якутов в XIX — начале ХХ в. Новосибирск, 1975. С. 195; Попов А.А. Материалы по истории и религии якутов б. Вилюйского округа // Сборник Музея антропологии и этнографии. М.; Л., 1949, Т. XI. С. 269, 280; Архив СПбО ИВ РАН. Ф. 22. Оп. 1. Ед. хр. 1. Л. 39, 42, 44, 48, 60-61; Заклинание при становлении шаманом Быккыйа-ойууна. Архив СПбО ИВ РАН. Ф. 22. Оп. 1. Ед. хр. 20. Л. 7; Материалы по истории религии б. Вилюйского округа. Ч. 3. Архив ЛО ИЭ РАН. Ф.14. Оп.1. Д. 10. С. 311, 444, 504, 683, 686; Приклонский В. Три года в якутской области // Живая старина. 1891. Вып. 3-4. С. 62; Серошевский
B.Л. Указ. соч. С. 417; Остатки язычества у якутов // Сборник газеты «Сибирь». СПб., 1876. Т. 1. С. 417.
15 Приклонский В. О шаманстве у якутов // Известия ВСОИРГО. 1886. Т. XVII. Вып. 1-2. С. 96-99; Серошевский ВЛ. Указ. соч. С. 637, 639-640; Архив ЛО ИВ РАН. Ф. 22. Оп.1. Д. 1. Л.. 42, 46-50; Род нижних духов. Архив ЛО ИВ РАН. Ф. 22. Оп.1. Д. 8. Л. 7-8; Соловьев Ф. Указ. соч. С. 416-417.
16 Худяков И.А. Указ. соч. С. 315-316, 321, 336, 347, 354; Ойуун. Якутск, 1993. Ч. 1. С. 26, 27, 28, 34; Ойуун, Якутск, 1993. Ч. 2. С. 56; Романова Е.Н. Якутский праздник Ысыах. Новосибирск, 1994. С. 126, 127, 129; Архив ЛО ИЭ РАН. Ф. 14. Оп. 1. Д. 10. С. 504, 526, 743, 683; Архив ЛО ИВ РАН. Ф. 22. Оп. 1. Д. 19. С.1-2; Ястремский С.В. Остатки старинных верований у якутов // Изв. ВСОИРГО. 1897. Т. XXVIII. № 4. С. 236; Кулаковский А.Е. Указ. соч.
C.100.
17Соловьев Ф. Указ. соч. С. 416; Приклонский Л. Указ. соч. С. 97. 18 Попов А.А. Указ. соч. С. 280. 19Худяков И.А. Указ. соч. С. 353-354.
20 Там же. С. 319-321.
21 Архив СПбО ИВ РАН. Ф. 22. Оп.1. Ед. хр. 1. Л. 35.
22 Романова Е.Н. Указ. соч. С. 108.
23 Трощанский В.Ф. Эволюция черной веры (шаманства у якутов). Казань, 1902. С. 106; Yochelson W. The Yakut // Antropologocal Papers of American Museum of Natural History. N.Y., 1933. V. 33. P. 205.
24 Пекарский Э.К Указ. соч. С. 1045-1046.
25 Попов А.А. Материалы по шаманству у якутов. Культ богини Аыысыт у якутов // Культура и письменность Востока. Баку, 1928. Т. 3. С. 126; Попов А.А. Материалы по истории и религии якутов... С. 304.
26 Худяков ИА. Указ соч. С. 185; Приклонский В. Три года в якутской области... С. 63; Якутские народные песни. Якутск, 1977. Т. 2. С. 261-262.
27 Кларк П. Вилюйск и его округ // Записки СОИРГО. Иркутск, 1864. Т. 7. С. 136.
28 Приклонский В. Указ. соч. С. 63
29 Худяков И.А. Указ. соч. С. 261; Кулаковский А.Е. Указ. соч. С. 17; Архив ЛО ИВ РАН. Ф. 22. Оп. 1. Д. 1. Л. 5-6; Боло С. Лиэнэгэ нуучча кэлиэн иннинээги саха олого. Якутск, 1994. С. 195.
30 Обрядовая поэзия Саха (Якутов). Новосибрск, 2003. С. 365.
31 Алексеев Н.А. Традиционные религиозные верования якутов в XIX — начале ХХ в. Новосибирск, 1975. С. 113.
