CC BY
69100 КультУРиая жизнь Юга России "
т б (25), 2007
Литература З.Ходасевич В. Ф. Собрание стихов... С. 210.
1. Ходасевич В. Ф. Собрание стихов. М, 1992. С. 37. 4. Там же. С. 289.
2. Пушкин А. С. Собрание сочинений: в 3 т. Т. 1. 5. Пушкин А. С. Собрание сочинений... М„ 1986. С. 137. * С. 385.
М. В. П0КАЧАЛ0В СКИФСКАЯ ТЕМА В ПОЭЗИИ В. Я. БРЮСОВА
Южные степные окраины Российской империи, хранительницы тайн бытия давно ушедших с исторической арены народов - скифов, киммерийцев, сарматов, не раз будили творческое воображение русских поэтов. Великий для художников слова соблазн числить своими предками легендарных властителей степей, известных в Европе с древнейших времен благодаря трудам Геродота и других античных авторов, поддерживался и имперской политической мифологией, и исторической наукой, которая с XVIII века отстаивала идеи о древнем происхождении русского народа, в том числе и от скифов.
На рубеже Х1Х-ХХ веков в связи с новыми археологическими открытиями (один из «царских» скифских курганов - Солоха, сооруженный в начале IV века до н.э., был раскопан в 1912-1913 годах, близ города Никополя), возросшим научным интересом к вопросам становления цивилизаций и славянского этногенеза обострились споры вокруг скифской проблемы (1). Наряду со скептическими оценками отождествления праславян со скифами активно проводилась мысль, что в состав «Геродотовой Скифии» входили разные племена, этноним скифов был собирательным, и под ним понимались многие народы, в том числе, возможно, и славянские. Так, например, Д. И. Иловайский утверждал: «Главную массу Скифов Восточной Европы составляли, вероятно, народы Славянские; но кроме них сюда входили Литовцы, часть Германского племени, часть Чудского и даже был элемент Кельтский» (2). А. С. Лаппо-Данилевский делил скифов на западных и восточных, считая, что группа западных скифов, возможно, была славянского происхождения (3).
Не случайно скифские мотивы становятся устойчивым топосом в русской поэзии Серебряного века. Достаточно назвать стихотворение К. Д. Бальмонта «Скифы» («Мы блаженные сонмы свободно кочующих скифов...», 1899); поэтический сборник «Скифские черепки», которым в 1912 году дебютировала Е. Кузьмина-Караваева; цикл из трех стихотворений М. Цветаевой «Скифские» (1923), два сборника «Скифы», изданные в Петрограде группой литераторов (1917-1918). Символическое отождествление Скифии с Россией, славян со скифскими племенами находим и в ранних парижских эпиграммах Вяч. Иванова «Странник и статуя», «Скиф пляшет» (1891), и в одном из последних поэтических шедевров А. Блока «Скифы» (1918).
Редактор сборников «Скифы» Р. В. Иванов-Разумник вспоминал: «В первом сборнике было напечатано стихотворение Валерия Брюсова "Скифы", и тогда мы говорили с Александром Александровичем (Блоком. - М. П.), насколько эти брюсовские "Скифы" мало подходят к духу сборника (настолько мало подходят, что, печатая их, мы, редакция сборника, сами переименовали их в "Древних скифов" - так и было напечатано), говорили и о том, какие "Скифы" должны бы были быть напечатанными, чтобы скифы были скифами, не "древними", а вечными. А. А. Блок напомнил об этом разговоре тогда, когда в начале восемнадцатого года дал мне прочесть только что написанных своих "Скифов"» (4).
Критическая оценка в адрес стихотворения В. Я. Брюсова, сам акт создания Блоком своих «Скифов» как некой оппозиции брюсовскому произведению ставят задачу анализа «скифской темы» в творчестве патриарха и лидера русского символизма.
Стихотворение «Мы - скифы» (в воспоминаниях Р. В. Иванова-Разумника оно ошибочно именуется просто «Скифы»), напечатанное в 1917 году в первом сборнике «Скифы» под редакторским названием «Древние скифы», которое автор не принял и в дальнейших публикациях восстановил первоначальный заголовок, было не первым обращением Брюсова к скифской теме. Как свидетельствовала его супруга. Иоанна Матвеевна, однажды в Историческом музее поэт долго рассматривал одну картину, затем вышел в соседний зал и ходил по нему, что-то бормоча. Через некоторое время Брюсов вернулся и прочитал только что написанное произведение (5). Так, в 1899 году появилось стихотворение «Скифы», вошедшее в цикл «Любимцы веков» сборника «Tertia Vigilia» (к тому же году относится одноименное стихотворение Бальмонта).
№ б (25), 2007 "Культурная жизнь Юга России" ^^
Скифская культура не оставила имен ярких исторических личностей, поэтому героем произведения стал целый народ. В отличие от Бальмонта Брюсов не пишет от имени скифов, а в общении с древними есть определенная дистанция - культурный диалог. Показательно, что в сборнике автор опубликовал стихотворение под названием «К скифам», которое можно толковать и как обращение к народу, и как констатацию пути в далекое прошлое. Лирический герой Брюсова, странствующий по векам и историческим эпохам, представляет себя гостем у своих «отдаленных предков». Он не только готов принять образ жизни и обычаи скифов, но и желает быть первым во всех их рискованных начинаниях:
Мне легко далась бы наука
Поджидать матерого тура.
Вот - я чувствую гибкость лука,
На плечах моих барсова шкура.
<...>
Из пловцов окажусь я лучшим,
Обгоню всех юношей в беге;
Ваша дева со взором жгучим
Заласкает меня ночью в телеге (6, с. 152).
Брюсов, посвящая свой стих «всем богам», готов преклониться и пред древним ликом скифского божества, добившись тем самым его покровительства. И все же герой стихотворения подчеркивает свою обособленность от почтенных старцев и местной удалой молодежи. Жажда первенства во всем, осознание собственной уникальности, всегда свойственные Брюсову, проявились и в тексте данного произведения:
Я буду как все - и особый.
Волхвы меня примут как сына.
Я сложу им песню для пробы.
Но от них уйду я в дружину (6, с. 153).
Герой наслаждается свободой, легко и непринужденно меняя пространство, интересы, круг общения. В дружине, ради которой он ранее покинул мудрых волхвов, он также может быть только первым, настоящим лидером: «Гей вы! слушайте, вольные волки! / Повинуйтесь жданному кличу!» (там же).
Таким образом, лирический герой Брюсова совершает некий исторический экскурс, кратко знакомя читателя с характерными особенностями жизни и быта древних скифов. Даже в цикле «Любимцы веков», историзм которого достаточно условен, поэт воссоздает повседневные реалии скифского мира, подмеченные взором странника: охота, «раздолье степей», состязания, языческие верования и святыни («Истукан на середине деревни»), стремительные воинственные набеги («бранный вой» - 6, с. 152-153). Поэт фиксирует детали одежды, вооружения скифа. Первая публикация стихотворения сопровождалась эпиграфом, отразившим сам процесс написания произведения: «Скифский рисунок. Моск. Истор. музей, зала 6, № 20».
Подлинный интерес к истории вдохновлял Брюсова и отличал его лирико-исторические миниатюры рубежа Х1Х-ХХ веков. Именно эта тенденция, во многом определявшая его поэтику на ранних этапах творчества и значительно усилившаяся в поздний период, и послужила, на наш взгляд, причиной скептического восприятия его стихотворения 1916 года участниками группы «Скифы».
Упоминавшееся выше стихотворение «Мы - скифы» из цикла «Меж прошлым и будущим» было написано Брюсовым в разгар Первой мировой войны. Здесь можно встретить гораздо больше исторических реалий, воскрешавших славные страницы из жизни древнего народа. Поэт вспоминает блистательные победы, одержанные скифами над персидскими армиями Кира и Дария, говорит об атмосфере страха, владевшего эллинами в моменты соприкосновения со степным миром. Воинственность скифов и стремительность их набегов характеризуют такие фразы, как «народ, взлюбивший буйство и войну», «сеять всюду страх», «Мы ужасали дикой волей мир, / Горя зловеще, там и здесь, зарницей» (7, с. 248). Если в предыдущем стихотворении Брюсов почти равное внимание уделил всем сторонам жизни скифов, то здесь акцент сделан именно на войне со всеми присущими ей реалиями:
Что были мы? - Щит, нож, колчан, копье,
Лук, стрелы, панцирь да коня удила!
Блеск, звон, крик, смех, налет - все бытие
В разгуле бранном, в пире пьяном было!
(там же).
Скифы привыкли к суровым природным условиям, постоянной перемене мест: «Лелеяли нас вьюги да мороз; / Нас холод влек в метельный вихрь событий...» (там же). Именно жажда опасности, небрежение тяготами военного дела и собственной жизнью сделали скифов силой, наводящей ужас на соседей. Суровость и беспощадность в бою дополнялись жестокими традициями мирной жизни: «Как было весело колоть рабов, / Пред тем, как зажигать костер, на тризне!» (там же).
В курганах грузных, сидя на коне,
Среди богатств, как завещали деды,
Спят наши грозные цари; во сне
Им грезятся пиры, бои, победы (там же).
Кажется, даже смерть не может разлучить скифа с атрибутами разгульной и славной победами жизни, для которой поэт находит емкое и яркое определение: «Дни битв, охот и буйс-твенных пиров...» (там же). И только два последних четверостишия посвящены мирной жизни скифов. Тематика этих восьми строк - очаг, жрец, окруженный пляшущими и поющими «не-истово-восторженные гимны» юными скифами, юноша, выделывающий «для дев / Коней и львов из серебра и кости» (7, с. 249) - перекликается с четверостишием ранее анализировавшихся «Скифов»:
102 "КулътУРная жизнь Юга России "
т б (25), 2007
А когда рассядутся старцы, Молодежь запляшет под клики -На куске сбереженного кварца Начерчу я новые лики (6, с. 153).
Конечно, в стихотворении ясно ощутимы параллели с современностью: поколение кровавого рубежа веков и есть скифы, духовные наследники славы предков, но воссоздаваемые образы не есть лишь эмблемы, символы. Перед нами «вечные скифы» именно потому, что они «древние», исторически конкретные. В описании деталей скифского образа жизни Брюсов-историк присутствует наряду с Брюсовым-поэтом. Стихотворение, имеющее непосредственную связь с современными событиями, автор насыщает мифологическими персонажами и историческими реалиями ушедших эпох: Геракл и Ехидна, Черное море, верховья Тигра, низовья Истра, Кир, Дарий.
Историческая панорама Брюсова не отвечала в полной мере декларации первого сборника «Скифы», в котором больной Европе противопоставлялись «скифы» - здоровые носители мятежного максимализма, олицетворение варварства и жажды жизни.
Тема древних цивилизаций, одна из ведущих в творчестве В. Я. Брюсова, была не только путем познания современности и предсказания будущего, но и имела для него самодовлеющую эстетическую культурную ценность. Легендарная Атлантида Платона, открытая на рубеже Х1Х-ХХ веков эгейская культура, античный Рим перио-
да упадка занимают важное место как в его художественных творениях, так и в теоретических исследованиях. Свои историко-культурные приоритеты Брюсов обозначил в 1907 году в беседе с Максимилианом Волошиным, подчеркнув, что Рим для него «ближе всего» (8). Подобно тому, как «варварские» народы длительное время находились на периферии античного мира, образы культур, контактировавших с Римом, возникали на периферии брюсовского художественного сознания и получали свое по-римски чеканное воплощение.
Литература и комментарии
1. Семенов-Зусер С. А. Скифская проблема в отечественной науке. Харьков, 1947.
2. Иловайский Д, Разыскания о начале Руси. СПб., 1882. С. 78.
3. Лаппо-Датщевский А. С. Скифские древности // Записки отделения русской славянской археологии Русского археографического общества. Т. IV. СПб., 1887.
4. Памяти Александра Блока / А. Белый, Р. В. Иванов-Разумник, А. 3. Штейнберг. Томск, 1996. С. 84.
5. Васильев М, Щербаков Р. Примечания // Брюсов В. Я. Собрание сочинений: в 7 т. Т. I. VI.. 1973. С. 592.
6. Брюсов В. Я. Собрание сочинений: в 7 т. Т. 1. М., 1973.
7. Там же. Т. 2.
8. ВолошинМ. А. Лики творчества. Кн. IV. Современники. Валерий Брюсов. Л., 1988. С. 415.
С. К. КУБАШИЧЕВА 0 ПСИХОЛИНГВИСТИЧЕСКИХ АСПЕКТАХ ПЕРЕВОДА
В современных условиях перед языковыми вузами и факультетами выдвигается задача дальнейшего повышения качества подготовки специалистов в области перевода. Требуется совершенствование учебного процесса, активизация учебной и самостоятельной творческой работы студентов, вовлечение их в исследовательскую деятельность. При интенсификации процесса обучения иностранным языкам все актуальнее становится потребность в освещении проблем перевода.
В нашем понимании перевод - это особая языковая деятельность, направленная на воссоздание подлинника на другом языке, которая требует специальной подготовки, навыков и умений. Студенты, изучающие иностранные языки и азы техники перевода, приобретают новые знания и постигают дух другого языка.
Изучение всех аспектов коммуникации, т. е. собственно языка, речи, мышления и поведения, позволяет раскрыть их психологическую природу, определить правила общения посредством языка и другие закономерности, реализуемые переводчиком в процессе своей работы. За последние годы такие тенденции прослеживаются в раз-
витии современной психологии обучения иностранным языкам.
В языке каждого народа в силу ряда географических и этнографических условий некоторые области материальной и духовной сферы жизни представлены большим или меньшим количеством слов-понятий. Поэтому новые слова и понятия появляются в результате определенного эмоцио-нально-психологического воздействия или словотворчества переводчиков и специалистов в области науки и техники. Для переводчика важно хорошо знать наиболее употребительные в речи слова и их многозначную природу, различные оттенки человеческих мыслей, чувств и ассоциаций.
