CC BY
36СКАЗОЧНЫЕ МОТИВЫ В АНТИУТОПИЧЕСКОЙ ПОВЕСТИ «ХИЩНЫЕ ВЕЩИ ВЕКА» А. И Б. СТРУГАЦКИХ
FABULOUS MOTIVES IN DYSTOPIAN NOVELETTE 'PREDATORY THINGS OF THE CENTURY' BY A. STRUGATSKI, B. STRUGATSKI
УДК 81
Эверстов Максим Сергеевич
Студент магистратуры
Северо-Восточный федеральный университет им М. К. Аммосова, РФ, г. Якутск, magistr_magius@mail.ru
Everstov Maxim Sergeevich
Master's degree student
North-Eastern federal university named after M. K. Ammosov, Russia, Yakutsk magistr magius@mail.ru
АННОТАЦИЯ
Многие фантастические произведения братьев Стругацких созданы на рубеже жанров. Среди их повестей и романов можно обнаружить признаки детектива, памфлета, философского романа, антиутопии. Однако существует жанр, к которому Стругацкие обращаются редко и изображают имплицитно. Речь идет о сказке. Статья посвящена сказочным мотивам и механизмам в антиутопической повести «Хищные вещи века». В обозначенной повести звучат типичные для жанра сказки сюжетные паттерны и композиционные приемы.
ANNOTATION
Many works of science fiction by Strugatski brothers were created at the boundary of genres. Signs of a detective story, pamphlet, philosophical novel, dystopia are not rare in their novels and short stories. But there is a category Strugatski seldom turn to and which they portray implicitly. This refers to a fairy tale. The present article is devoted to fabulous motives and mechanisms in dystopian novelette 'Predatory things of the century'. This story comprises tropes and contexture techniques typical for a fairy tale.
1520
Ключевые слова: антиутопия, сказка, мотив, «Хищные вещи века», Стругацкие.
Keywords: anti-utopia, fairy tale, motive, «Predatory things of the age», Strugatskie.
Повесть «Хищные вещи века» Аркадия и Бориса Стругацких трудно отнести к какому-то определенному жанру. Ее можно назвать детективом, приключенческой фантастикой, негативной утопией. Некоторые исследователи определяют «Хищные вещи века» как «повесть-предупреждение», а Е.В. Борода говорит, что «классифицировать повесть как антиутопию было бы не совсем бесспорно» [7], [1]. Тем не менее, главной жанровой дефиницией является принадлежность к антиутопии [2]. Об этом можно судить не только по основным компонентам содержания повести, но и опираясь на запись Бориса Стругацкого в «Комментариях к пройденному»: «авторы были уверены, что написали антиутопию» [6].
Действительно, «Хищные вещи века» демонстрируют те комбинации сюжетных и композиционных компонентов, которые свойственны негативной утопии и в некотором роде антиутопии. Авторы поднимают проблему потребительской философии и деградации. Однако антиутопическое звучание в «Хищных вещах века» не превалируют над остальными смыслами, которые заложены в повесть. Можно выделить острую детективную линию в сюжете, связь с научно-фантастическими произведениями Стругацких о покорении космоса («Стажеры», «Путь на Амальтею»), а также сказочные конструкты. Именно о понимании сказки в повести пойдет речь в данной статье.
Среди книг Аркадия и Бориса Стругацких сказка традиционно выявляется в цикле про волшебников: «Понедельник начинается в субботу», «Сказка о тройке». Однако и в других произведениях братьев фантастов функционирует тот или иной сказочный мотив или компонент русской сказки. Повесть «Хищные вещи века» о приключениях Ивана Жилина не напоминает сказку в привычном понимании. Сказочные мотивы неявны в полотне произведения - их необходимо обнаружить и связать между собой. Определим, какие элементы сказки скрыты в «Хищных вещах века» и какое значение они имеют для повести. Модель сказки разворачивается через соотнесенность героя с Иваном Дураком, а также сказочные композиционные конструкции.
Центральная линия сказки связана с главным героем. Иван Жилин -контрразведчик в мире торжествующего коммунизма - приезжает в курортный капиталистический город. Его задание связано с поиском нового
1521
наркотика, который дарует людям иллюзорное счастье - при этом герой не знает, как он называется, где его найти и кто его распространяет. По сюжету оказывается, что Иван уже бывал в этом городе, когда в качестве солдата освобождал его от фашизма. Повествование усилено воспоминаниями героя и его размышлениями о потребительской философии. В первую очередь сопоставим фабулу повести и канонический сюжет сказки. Итак, Иван Жилин, словно типичный представитель русской сказки, отправляется по приказу царя (Мария) в путешествие в далекое «Тридевятое Царство» (курортный город), чтобы найти «то, не знаю что» (наркотик).
Ключевым элементом, способствующим построению и разоблачению сказки, является понятие «Дурак» и «дурачество». Иван ничего не понимает в курортном городе, он играет роль туриста, совершает ошибки (ввязывается в драку с «меценатами», попадает под обстрел), поэтому выступает «дураком». Когда Жилин убегает из общества «меценатов», он говорит про себя: «самым большим дураком у них в зале был все-таки, по-видимому, я». Главный герой - как авторский рупор, - размышляя о природе человеческой лени и ограниченности, произносит слово «дурак»: «Дурака лелеют, дурака заботливо взращивают, дурака удобряют, и не видно этому конца... Дурак стал нормой, еще немного - и дурак станет идеалом, и доктора философии заведут вокруг него восторженные хороводы. <.. .> Ах, какой ты у нас славный, дурак! Ах, какой ты бодрый и здоровый, дурак! Ах, какой ты оптимистичный, дурак, и какой ты, дурак, умный, какое у тебя тонкое чувство юмора, и как ты ловко решаешь кроссворды!..». В ресторане герой встречает доктора философии Опира, который прославляет глупость. Выслушав теорию о «неооптимизме» и приближении новой эры, Иван называет город «Страной Дураков»: «Нет худа без добра, сказала лиса, зато ты попал в Страну Дураков». Очевидна аллюзия на сказку про Буратино А. Н. Толстого. Доктор Опир, поведав о теории счастья для всех, словно принимает на себя роль лисы-проводника в Страну Дураков, а Иван примиряет одеяния Буратино.
Другие элементы сказки связаны со второстепенными героями и композицией. Сказочный Иван в народных сказках может иметь несколько братьев. В «Хищных вещах века» герой ведет расследование в городе, где живет под прикрытием другой агент - Римайер. Его Жилин называет по шифру «братом» в телеграмме: «Брату очень плохо чувствую себя одиноким бодрюсь Иван». По сюжету оказывается, что Римайер провалил задание и поддался влиянию наркотика под названием «слег». Во второй записке - после исчезновения Римайера - Иван отмечает, что «брат» ему не поможет: «Нашел смысл жизни, но одинок брат неожиданно убыл приезжай немедленно Иван».
1522
Вторым «братом» выступает Пек Зенай - старый друг Ивана, который также оказывается зависим от «слега». Пека Иван считает другом и пытается спасти, ведь их связывает юность и война, но Пек сопротивляется. Словно во сне он действует или под чарами: «Пек, - сказал я, - ты что же, дружище, не узнаёшь?
- Он снова оглядел меня. - Да нет... Наверное, видел где-то... - Видел где-то!
- сказал я с отчаянием. - Я - Иван Жилин, неужели ты меня совсем забыл? -Его рука со стаканом едва заметно дрогнула, и этим все кончилось. - Нет, приятель, - сказал он. - Прошу извинить, конечно, но я вас не помню». Оба «брата» пытаются избавиться от неудобного для них Ивана, словно старшие братья в сказке: Римайер отправляет его на верную смерть к «рыбарям» (их функционал в повести похож на то, чем является Баба Яга в сказках), а Пек объясняет, как использовать «слег». Герои не справляются со злом, которое отвергает только Иван, - все это также выступает словно часть сказочного сюжета, где младший брат (в Страну Дураков Иван пребывает последним) смекалкой и смелостью добивается того, чего не добились старшие. В повести можно обнаружить и «Серого Волка», который в зависимости от сюжета выступает то отрицательным, то положительным персонажем. В «Хищных вещах века» им становится Оскар, с ним Иван вступает в конфронтацию: «Я был почти убежден, что он не станет стрелять в отеле, но рисковать мне не хотелось». Выясняется, что Иван и Оскар - оба контрразведчики, но из разных ведомств, и «Серый Волк» лишь помогает Ивану обнаружить изготовителей «слега», при этом берет на себя ответственность за жизнь Римайра, хотя Иван и видел в нем недруга: «Мне не нравилось, что он слушает бред Римайера. Мне не нравилось, что он оказался здесь раньше меня».
Магическое для сказки число три не ограничивается количеством братьев. Важно отметить, что Иван Жилин в «Хищных вещах века» (1965) появляется в третий раз в книгах Стругацких - теперь как контрразведчик. До этого он летал на космическом корабле в качестве инженера в повестях «Стажеры» (1962) и «Путь на Амальтею» (1960). Его приключения в Стране Дураков завершают цикл, который обычно называют «жилинским» [3].
Троекратное повторение коснулось и передвижений героя по сказке. Иван Жилин совершает три путешествия в «Хищных вещах века». Первое -это прилет в саму Страну Дураков. Второе - путешествие в прошлое, когда герой вспоминает военные годы и переносит читателя в другое время: «Я затормозил. На том самом месте. Мне даже почудилось, будто потянуло гарью. ...Пек подбил бронетранспортер из «гремучки». Бронетранспортер завертелся на одной гусенице, прыгая на кучах битого кирпича, и наружу сейчас же выскочили двое фашистов в распахнутых камуфляжных рубашках,
1523
швырнули в нас по гранате и помчались в тень. Они действовали умело и проворно, и было ясно, что это не сопляки из Королевской гимназии и не уголовники из Золотой бригады, а настоящие матерые офицеры-танкисты». В третий раз Иван отправляется в мир иллюзий и желаний, когда принимает «слег»: «...Наслаждаясь приливающим теплом и очень странным, очень новым ощущением полной, какой-то космически огромной пустоты. Я ожидал похмелья, но похмелья не было. Было просто хорошо. И было очень много воспоминаний». Этот мир не погубил Ивана, а лишь закалил его, утвердил в нем желание бороться со «слегом». Все три путешествия отличаются между собой: первое пролегает в пространстве, второе - во времени, третье проходит в сознании.
Резюмируем, что в повести «Хищные вещи века» реализованы некоторые канонические сказочные модели. Центральная из них основана на установлении общего в судьбе Ивана Жилина и Ивана-Дурака, выявлении значимости сказочного «дурачества» в повести. Также второстепенные герои выполняют функции персонажей сказки - старшие братья Ивана и Серый Волк. Важным элементом композиции является троекратное повторение: три путешествия, три брата, три книги об Иване Жилине.
Литература
1. Борода Е.В. «Полдень XXII век»: мир новых возможностей или счастливый сон человечества? Отечественная фантастика XX века как сфера социального прогноза» [Электронный ресурс] / Е. В. Борода. - 2007. - Режим доступа: http: //www.rusf. ru/abs/rec/bor_khis.htm
2. Ерохина Т.И. Трансформация антиутопии в контексте массовой культуры: О. Хаксли «Дивный новый мир», А. и Б. Стругацкие «Хищные вещи века» [Электронный ресурс] / Т.И. Ерохина, А.А. Абовян // Ярославский педагогический вестник. - Ярославль, 2017. - № 5. - Режим доступа: https://cyberleninka.ru/article/n/transformatsiya-antiutopii-v-kontekste-massovoy-kultury-o-haksli-divnyy-novyy-mir-a-i-b-strugatskie-hischnye-veschi-veka
3. Кашлев К.М. Семантические особенности окказиональной лексики в произведениях «жилинского цикла» Аркадия и Бориса Стругацких [Электронный ресурс] // Язык, культура, коммуникации. - Челябинск, 2017. -№ 1. - Режим доступа: https://journals.susu.ru/lcc/article/view/591/704
4. Ковтун Е.Н. Художественный вымысел в литературе XX века: Учеб. Пособие. - М.: Высш. шк., 2008. - 406 с.
5. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. - М.: Академический Проект; Мир, 2012. - 331 с.
1524
6. Стругацкий Б.Н. Комментарии к пройденному / Сост. И. Стогова.
- СПб.: Амфора, 2003. - 311 с
7. Энциклопедия фантастики / Под. ред. Вл. Гакова. - Минск: «Галаксиас», 1995. - 694 с.
Literature
1. Boroda E. V. "Noon of the XXI century": the world of new opportunities or the happy dream of humanity? Russian science fiction of the twentieth century as a sphere of social forecast " [Electronic resource] / E. V. Boroda. - 2007. - Mode of access: http://www.rusf.ru/abs/rec/bor_khis.htm
2. Erokhina T. I. Transformation of dystopia in the context of mass culture: O. Huxley "Brave new world", A. and B. Strugatsky "Predatory things of the century" [Electronic resource] / T. I. Erokhina, A. A. Abovyan // Yaroslavl pedagogical Bulletin. - Yaroslavl, 2017. - № 5. - access Mode: https://cyberleninka.ru/article/n/transformatsiya-antiutopii-v-kontekste-massovoy-kultury-o-haksli-divnyy-novyy-mir-a-i-b-strugatskie-hischnye-veschi-veka
3. Kashlev K. M. Semantic features of occasional vocabulary in the works of "Zhilin cycle" by Arkady and Boris Strugatsky [Electronic resource] // Language, culture, and communications. - Chelyabinsk, 2017. - № 1. - access Mode: https://journals.susu.ru/lcc/article/view/591/704
4. Kovtun E. N. Artistic fiction in the literature of the XX century: Textbook. Manual. - M.: Higher school, 2008. - 406 p.
5. Meletinsky E. M. Poetics of myth. - M.: Academic Project; Mir, 2012.
- 331 p.
6. Strugatsky B. N. Comments on the passed / Comp. I. Stogov. - St. Petersburg: amphora, 2003. - 311 p
7. Encyclopedia of science fiction / Edited by VL. Gakov. - Minsk: "Macedonia Airport", 1995. - 694 p.
1525
