CC BY
41
УДК 811.113.1 : 81'37 : 801.82
СИТУАЦИЯ ПРИКАЗА И СЕМАНТИКА БУДУЩЕГО В «САГАХ ОБ ИСЛАНДЦАХ»
© Анна Алексеевна Павленко
Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова, г. Москва, Россия, аспирант кафедры германской и кельтской филологии, e-mail: [email protected]
Отнесенность процесса к плану будущего в древнеисландском языке передается при помощи различных предикатов с модальной семантикой потенциальности и долженствования, которые употребляются в регулярно воспроизводимых сюжетных ситуациях. Одной из них является ситуация приказа, предикаты которой выражаются конструкциями 8ки1и + инфинитив и формами императива. В широком контексте саги эти предикаты имеют особые семантические функции, которые не сводятся к их временной или модальной семантике.
Ключевые слова: «Сага о Ньяле»; «саги об исландцах»; будущее; форма императива; 8ки1и + инфинитив.
Истолкование традиционного определения сагового повествования - &аб уегбг аб 8еда 8уа Ьуеца s6gu 8ет Мп gengr [1] - «Каждая сага должна рассказываться так, как она происходит» - имеет решающее значение для определения специфики сообщений о будущем в саге. Сага, по условию, есть повествование о прошлом, причем и для автора, и для аудитории сага, очевидно, была рассказом об исторических событиях. Установка на достоверность в сочетании с явными элементами вымысла, присутствующими в саге, но - для автора и аудитории - не противоречащими истинности сообщаемых сведений, получила название «синкретической правды» (определение М.И. Стеблин-Каменского [2]). С этих же позиций следует толковать семантику способов выражения сообщений о будущем.
События, описанные в саге, и для автора, и для аудитории имеют итог, что крайне существенно для интерпретации событий будущего, которые являются незавершенными только для персонажей саги. События будущего реализуются так, как о них сообщается в момент речи: предсказания имеют тенденцию сбываться, приказы и предписания -быть исполненными, а к советам обычно прислушиваются. Авторская установка на объективность обусловливает тот факт, что сообщения о будущем преимущественно содержатся в диалогах персонажей, переданных в форме прямой или косвенной речи. Более того, речи персонажей обычно «касаются настоящих или будущих событий и затрагивают прошлое лишь в той его части, которая уже была обнародована рассказчи-
ком или драматизирована в сценическом действии» [3]. Сообщения о событиях будущего принадлежат авторской речи в редких случаях, которые, однако, также могут быть приписаны персонажам. Так, сообщения об условиях договора, о заключении которого в саге упоминалось, очевидно, отражают точку зрения персонажей. Сочетание установки на объективность и, следовательно, интроспективного повествования с канонизованностью сообщений особенно отчетливо проявляется в языковом выражении сообщений о будущем. Развитие распри как одного из центральных компонентов сагового сюжета устремлено к известному автору и аудитории финалу, тогда как абсолютное преобладание модальных средств в сообщениях о будущем отражает субъективность говорящего и выражает его прагматическую установку. Иными словами, модальность высказывания, будучи ориентированной на исход событий в широком контексте, в то же время уместна и в контексте узком.
Предпочтение того или иного способа выражения отнесенности процесса к плану будущего является определяющим для реализации события не во всех случаях. Наиболее интересны случаи употребления модальных конструкций, специфичные для саги, т. е. организующие ключевые моменты сюжета и формирующие ситуации, регулярно воспроизводимые в саговом повествовании. К таким ситуациям относятся, например, следующие: прогноз, предсказание, приказ, договор, совет и т. п. Основным средством выражения предикатов в ситуации предсказания и прогноза является конструкция типи + инфи-
нитив в значении предположения; в ситуациях договора и совета предикаты могут быть выражены как конструкцией типи + инфинитив в значениях намерения (в форме первого лица) или предположения (в форме второго и третьего лица), так и конструкцией skulu + инфинитив в значении долженствования или предписании. О способах выражения приказа подробнее сказано далее. Перечень ситуаций не является исчерпывающим, т. к. ситуации взаимно пересекаются и влияют друг на друга, а тематика саг, будучи ориентированной на некоторый канон, в то же время обладает индивидуальностью.
Воспроизводимость ситуаций в саге относится к явлениям, охватываемым понятием «синкретической правды», причем «канони-зованность» сообщений о сходных событиях становится залогом достоверности сообщаемого. Ориентация сообщения о том или ином событии плана будущего на «прототипическую ситуацию» отчетливо прослеживается в текстах саг, что делает уместным ономасиологический подход к истолкованию семантики конструкций - от ситуации к способам выражения ее содержания.
Ситуация приказа относится к ключевым ситуациям, реализующим директивную семантику конструкции skulu + инфинитив. Под директивностью понимается, во-первых, действенность приказа, т. е. адресованное собеседнику требование выполнить некое действие, которое собеседник признает правомерным (узкий контекст), а во-вторых, способность приказа формировать сюжетную перспективу саги (широкий контекст). Посредством приказа говорящий стремится воздействовать на волю адресата, часто в своих собственных интересах. В центре ситуации приказа стоит соотношение семантики двух типов предикатов - конструкции skulu + инфинитив и формы императива - и различие их функций в организации сагового повествования.
Для конструкции skulu + инфинитив имеется формальное ограничение, обусловленное самой ситуацией приказа: очевидно, что формы первого лица в функции приказа не употребляются, а формы второго лица встречаются гораздо чаще, чем формы третьего. Форма третьего лица возможна в случае, если говорящий обращается к адресату, но предписывает совершение действия
третьему или же если описывается трансформация объекта, которую должен произвести адресат.
В соответствии с этой установкой адресата формируется семантическая структура конструкции с модальным глаголом: предикация, выраженная модальным глаголом skulu (модальное значение долженствования или необходимости), принадлежит плану настоящего, а предикация, выраженная формой инфинитива, - к плану будущего (ср. [4] - о двух предикациях в структуре подобных конструкций). В форме императива не разделяются названные выше предикации предпи-сательности (модальный признак долженствования / необходимости) и называния действия, которое адресату предстоит выполнить, что, как предполагается, обусловливает более слабую директивную силу этой формы в сравнении с конструкцией skulu + инфинитив.
Главными признаками, характеризующими содержание ситуации приказа и ее функции в саге, являются следующие: (1) исполнение / неисполнение приказа; (2) отношения между участниками ситуации: социальная или ситуативная зависимость адресата от говорящего. Первый признак определяется степенью директивности приказа и характеризует предсказательную способность различных средств выражения в сюжете саги. Природа директивной силы приказа в типичном случае основывается на представлениях о социальной стратификации: давая приказ, говорящий опирается на свое социальное превосходство над адресатом, а адресат, в свою очередь, признавая превосходство говорящего, не может приказ не исполнить. Важно учитывать социальное положение говорящего и адресата, а также характеристики их личности, которые в отдельных случаях сильно влияют на вероятность исполнения приказа. В отношения, регулируемые приказом, могут вступать хозяева и слуги, родители и дети и т. п., следовательно, приказ регулируется правилами этикета, бытующими в обществе.
Существенно, что приказ, как правило, исполняется. Случаи, когда адресат не исполняет приказа, в рассматриваемой оппозиции являются маркированными, как для конструкции skulu + инфинитив, так и для формы императива, и заслуживают особого рассмотрения. Неисполнение приказа часто ока-
зывается выделено формально, что свидетельствует о существовании «прототипической ситуации», от которой и происходит отклонение. В статье мы сосредоточим внимание на исполняемых приказах.
Исполняемый приказ, как уже говорилось, может быть выражен как формой императива, так и конструкцией skulu + инфинитив. Однако их нарративные функции принципиально различны. На уровне композиции конструкция skulu + инфинитив в функции приказа служит средством связи эпизодов и управляет развитием сюжета. Приказ, выраженный этой конструкцией, нередко организует ситуации, важные в сюжетном отношении:
Nj.69. "М skalt Jara," segir Njáll, "til Hlíóarenda og segja Gunnari at hann fari til Grjótár ok sendi ^aóan eftir monnum" - «Отправляйся, - сказал Ньяль, - в Конец Склона и скажи Гуннару, чтобы он ехал к Каменистой Реке и собрал людей» [5].
Это предписание адресовано зависимому от говорящего человеку (пастуху, слуге), следовательно, этикетный принцип, организующий узкий контекст, в данном случае оказывается соблюден. Приказ Ньяля, однако, имеет особое значение и в широком контексте: Ньяль посылает пастуха, чтобы тот предупредил Гуннара о готовящемся нападении, и таким образом спасает жизнь Гуннара, в чем проявляется директивная сила конструкции skulu + инфинитив.
На уровне узкого контекста саговая семантика предиката, выраженного формой императива, может, на первый взгляд, ничем не отличаться от семантики конструкции skulu + инфинитив в случае, рассмотренном выше:
Nj.142 (357). ^órhallur Ásgrímsson m$lti: "Farió ^ér nú, faóir minn, at engu allsstir ok gerió nú allt sem réttast". - «Держите себя в руках, (отец. - А. П.) и делайте все тщательно» [5].
Торхалль, сын Асгрима, в эпизоде Nj. 142-144 играет роль the Wise Councellor [6], поэтому, руководствуясь логикой саги, можно было бы ожидать, что его предписание окажется действенным. Выбор императива в качестве предиката обусловлен, с одной стороны, этикетным принципом, организующим эпизод на уровне узкого контекста: среди тех, кому Торхалль адресует свое предписание, находится его отец, что ограничивает
использование конструкции skulu + инфинитив, обладающей сильным директивным потенциалом. Вместе с тем в широком контексте становится ясно, что реплика Торхалля непосредственно не влияет на развитие действия. Указание Торхалля скрепляет логическую связь двух сцен и обеспечивает последовательность изложения: в рассматриваемом эпизоде Асгрим и его спутники перемещаются от своего лагеря к месту проведения альтинга. Кроме того, рассудительность речей Торхалля противоречит внешнему проявлению его чувств: после процитированных слов Асгрим и его спутники увидели, что все лицо Торхалля побагровело, а на глазах выступили слезы. Эта двойственность поведения Торхалля определит исход альтинга: импульсивность героя возобладает над его рассудительностью и, вопреки своим собственным предписаниям о разумном и выдержанном поведении, сам он станет зачинщиком схватки на альтинге. Таким образом, слабая директивная сила, свойственная форме императива, реализуется и в широком контексте, указывая на то, что, хотя советы Торхал-ля исполняются и являются разумными, в сюжете саги они не играют решающей роли.
В линейной последовательности форм императива и конструкции skulu + инфинитив семантическая разница между ними на уровне широкого контекста еще более показательна. Skulu + инфинитив отмечает важные моменты в развитии событий, тогда как императив обозначает сопутствующие, фоновые действия. Иными словами, skulu + инфинитив выполняет выделительную функцию, в результате чего в саге устанавливается иерархия способов выражения предписания. Соположение предикатов со сходной модальной семантикой специфично для приказа и отличает его от прочих ситуаций.
Проиллюстрируем предшествующие рассуждения примером из 129 главы «Саги о Ньяле» [7]. Интересующие нас формы выделены курсивом. Дом Ньяля подожжен, уже упала поперечная балка, и речь идет о том, кому первому - Скарпхедину, сыну Ньяля, или Кари, сыну Сельмунда и зятю Ньяля, -выбираться из пожара, а значит, у кого окажется больше шансов остаться в живых:
Nj.129. Kári mælti til Skarpheôins: "Hlaup hér út ok mun ek beina at meó ^ér. Enn ek mun hlaupa ^egar eftir. Ok munu vit ^á báóir í
braut komast, ef vit breytum svá; bví at hingat leggr allan reykinn." Skarpheöinn mælti: "M skalt hlaupa fyrri; enn ek mun begar á hæla bér." "Ekki er bat rá0," segir Kári, "bví at ek má vel komast annars staöar út, bó at hér gangi eigi." "Eigi vil ek bat," segir Skarpheöinn. "hlaup bú út fyrri, enn ek mun begar eftir." -«Кари сказал Скарпхедину: - Взбеги по ней (по поперечной балке. - А. П.), а я помогу тебе и потом взбегу вслед за тобой, и тогда мы оба спасемся, потому что весь дым относит в эту сторону. Скарпхедин сказал: - Беги ты первый, а я побегу сразу же за тобой. -Это не годится, - говорит Кари, - потому что я могу выбраться из дома и в другом месте, если здесь не выйдет. - Я не согласен, - говорит Скарпхедин. - Беги ты первым, а я побегу за тобой» [5].
Этикетный принцип распределения форм в данном контексте не действует, поскольку персонажи находятся на одной ступени социальной иерархии. Кроме того, и тот, и другой являются в саге активными действующими лицами, пусть и в разных ее частях. Однако распределение предикатов указывает на особую иерархию персонажей в этом эпизоде. Исходя из сюжетной перспективы, можно заметить, что это предписание Скарп-хедина имеет важное значение не только в организации данного эпизода, но и в контексте всей саги: именно Кари отомстит за погибших в пожаре и вместе с поджигателем Флоси станет главным героем заключительной части, а потому в саге это предписание Скарпхедина выполняет сюжетообразующую функцию. Императивы составляют фон и обозначают менее существенные для развития сюжета действия, а конструкция skulu + инфинитив фиксирует внимание аудитории на наиболее важном. Оба предиката - skalt hlaupa и hlaup (во втором случае) - относятся к одному и тому же лицу, следовательно, различие между ними не семантическое, а функциональное. В этом отношении характерно, что в конце диалога Скарпхедин почти дословно повторяет свое требование, но предикат выражен формой императива: директивное требование не нуждается в повторении в силу экономности сагового стиля. Таким образом, семантика предикатов должна рассматриваться в контексте судьбы действующих лиц: Кари суждено жить и отом-
стить за Ньяля и его сыновей, а Скарпхедину накануне гибели открывается истинный смысл событий, и потому его предписания приобретают большую директивную силу, чем предписания Кари.
События настоящего саги проецируются в план будущего, а план будущего отраженным светом освещает события настоящего: выбор определенной конструкции с модально-проспективным значением указывает на неизбежность судьбы главных персонажей и, как следствие, на «прочность» времени саги [2]. Будущее в саге всегда осознанно, а события, его мотивирующие, как правило, известны. Представления о судьбе в саге, таким образом, основываются на тесной взаимосвязи всех происходящих событий, на укорененности событий настоящего в прошлом, а будущего в настоящем, причем эти представления проявляются не только в сообщениях о предсказаниях и об удачливости или неудачливости персонажа, но и в последовательной организации повествования о будущем при помощи модальных конструкций, а именно, в соответствии модальности итогу событий, событиям внутри саги и событиям других саг.
1. Cleasby R. Vigfusson G. An Icelandic-English Dictionary based on the ms. collections on the late Richard Cleasby enlarged and completed by Gudbrand Vigfusson, M. A. Oxford, 1957.
2. Стеблин-Каменский М.И. Мир саги // Стеб-лин-Каменский М.И. Труды по филологии. СПб., 2003.
3. Гуревич Е.А. От обвинения к повествованию: особенности жанра перебранки в «прядях об исландцах» // Слово в перспективе литературной эволюции. К 100-летию М.И. Стеб-лин-Каменского. М., 2004. С. 43.
4. Зализняк А.А., Падучева Е.В. Предикаты пропозициональной установки в модальном контексте // Логический анализ языка. Проблемы интенсиональных и прагматических контекстов. М., 1989. С. 94.
5. Сага о Ньяле // Исландские саги: в 2 т. / под общ. ред. О.А. Смирницкой. СПб., 1999. Т. 2.
6. Lonnroth L. Njals saga: A Critical Introduction. Bekerly; Los Angeles; London, 1976. Р. 63.
7. Njals saga / brnd til prentunar Vald. Asmundar-son. Reykjavik, 1894.
Поступила в редакцию 16.08.2010 г.
UDC 811.113.1 : 81 '37 : 801.82
SITUATION OF ORDER AND SEMANTICS OF FUTURE IN “ICELANDERS SAGAS”
Anna Alekseyevna Pavlenko, Moscow State University named after M.V. Lomonosov, Moscow, Russia, Post-graduate Student of Germanic and Celtic Philology Department, e-mail: [email protected]
Future reference of a process in Old Norse is expressed by various predicates with semantics of potentiality and must; such predicates are used in situations that regularly recur in the plot of different sagas. One of such regularly recurring situations is the situation of order which can be expressed by imperative form or construction skulu + infinitive. In the broad context of the saga these predicates have special functions that cannot be derived from their temporal or modal semantics.
Key words: “Njals saga”; “Icelanders sagas”; future; imperative form; skulu + infinitive.
