CC BY
49
СИСТЕМНОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ ЯЗЫКА: ПОСТРОЕНИЕ БАЛАНСОВОЙ МОДЕЛИ (на примере современного французского языка)
Н И.В. Харитонова
260
Аннотация. Статья посвящена построению балансовой модели языка в рамках его системного исследования. Балансовая модель отображает систему языка как объект познания и является условным образом языкового комплекса. Моделируется процесс развития последнего, то есть соотношение наличия единиц языка и потребности в них. Балансовая модель строится в виде словесного описания на примере французского языка с привлечением данных французских лексикографических источников. Теоретической основой служат современные общенаучные представления о системности объектов действительности и некоторые положения тектоло-гии А.А. Богданова.
Ключевые слова: системность языка, статические и динамические свойства языка, организационные механизмы в языке.
Summary. The article deals with the making a balance model of the language within the framework of its system research. The balance model represents the system of the language as an object of knowledge, it is a conventional image of a language complex. We construct the development process of the latter, that is, the ratio of language units and the need for them. The balance model is designed as a verbal description on the example of French involving French lexicographical data sources. Modern scientific ideas of the systemacy of objects of reality and some ideas of A.A. Bogdanov's textual criticism serve as the theoretical basis.
Keywords: language systemacy, static and dynamic characteristic of the language, language organization mechanism.
Разработка системного подхода к изучению объектов действительности оказала влияние и на лингвистические исследования. Однако сложившееся в языкознании представление о системе языке имеет особенности. Во-первых, положение о системности языка принимается без доказательств как нечто данное. Во-вторых, язык рассматривается не как целостность, объединяющая взаимодействующие друг с другом и с внешней сре-
дой организованные комплексы, а как совокупность элементов разных уровней, на каждом из которых действуют свои специфические законы организации. В трактовке языка в терминах системы и структуры прослеживается уклон в сторону структуры [1], понимаемой как состав подсистем и элементов, каждому из которых обычно соответствует определенная функция. Тот факт, что понятие структуры включает еще один компонент - орга-
низацию связей и отношении между подсистемами и элементами системы, обычно игнорируется. Таким образом, концепт системы подменяется лишь одним компонентом содержания понятия структуры, который характеризует систему в статике. Поэтому в описаниях языка акцент делается на статических, а не на динамических свойствах этого сложного объекта. Доказать системность языка - значит выявить те законы, которые обеспечивают его функционирование как динамичного целого, законы, общие не только для всех уровней языка (фонетического, лексического, фонетического, синтаксического, например), но и для любых других систем. Ближе всего к пониманию сущности этих законов подошли еще в начале XX в. французский лингвист Г. Гийом и русский врач, экономист и философ А.А. Богданов (Малиновский), не имевшие, к сожалению, последователей. Независимо друг от друга они доказывали, что языковая система функционирует в соответствии с законами организации и дезорганизации. Язык есть не нечто застывшее, а организм, находящийся в постоянном движении и развитии.
Отправной точкой теории А.А. Богданова явилось осознание необходимости подхода к изучению любого явления с точки зрения его организации. Это означает, что систему, или комплекс (по терминологии ученого), необходимо исследовать с точки зрения:
• отношения ее частей;
• отношений ее как целого со средой, то есть с внешними системами.
Мир находится в постоянном движении, изменении, в действии и противодействии. По своему содержанию элементы изменяются и взаимодейству-
ют, образуя комплексы, различающиеся по степени их организованности.
Согласно теории А.А. Богданова, системы имеют свои организационные механизмы: механизмы формирования и регулирующие механизмы. К механизмам формирования относятся: конъюгация (в современном русском языке употребляется термин «конъюнкция»), ин-грессия, дезингрессия. Конъюнкция состоит в соединении комплексов. Ин-грессия заключается во вхождении одного комплекса в другой. Дезингрессия означает распад комплекса. В системе понятий А.А. Богданова явно отсутствует еще одно. Конъюнкции должна быть противопоставлена дизъюнкция, как ингрессии - дезингрессия, так как без этого противопоставления невозможно целостное описание функционирования системы, механизмов действия и противодействия.
Универсальным регулирующим механизмом является «подбор», или отбор. Сохранение систем по форме возможно лишь благодаря их прогрессивному развитию, прогрессивному отбору. Прогрессивный отбор может быть положительным и отрицательным. Значение положительного отбора заключается:
• в усложнении формы;
• в увеличении разнородности материала;
• в доставке материала все более возрастающего (для поддержания разнородности).
Отрицательный отбор:
• упрощает материал;
• устраняет в материале все непрочное, нестройное противоречивое;
• вносит однородность и согласованность в связи материала;
• упорядочивает материал.
Прогрессивный отбор действует в
период развития комплексов и в про-
261
262
цессе их относительного упадка. Два вида отбора охватывают всю динамику мирового развития, стихийно организуют мир [2, с. 110].
Концепция А.А. Богданова позволяет утверждать, что одной из важнейших движущих сил развития системы языка является соотношение наличия единиц языка и потребности в них. Современные методы системных исследований позволяют отразить это соотношение на основе создания балансовой модели системы языка [3, с. 45]. В рамках данной статьи под моделью мы понимаем изоморфное изображение системы языка как объекта познания, ее условный образ, представленный в виде словесного описания ее существенных свойств [там же, с. 299]. При создании балансовой модели языка мы будем рассматривать язык как орудие деятельности человека, направленной на организацию других людей и окружающих объектов действительности с целью обеспечения своего выживания. Балансовую модель языка как объекта познания построим на примере французской языковой системы, материале лексикографических источников и как отражение активного воздействия человека на внешнюю среду.
Эволюция новых элементов языка, обусловленная потребностью человека, и их вхождение в языковую систему включает несколько этапов. На первом этапе конфликт между потребностью человека в элементе языка и отсутствием такового приводит к возникновению нового элемента. Человек создает новые элементы и устанавливает их принадлежность к классу подобных языковых единиц. На основе совпадающих признаков имеет место конъюнкция новых элементов с уже существующими в системе. На втором этапе
человек включает новый элемента в систему отношений со старыми. На третьем этапе усиливаются взаимодействия между новым элементом и элементами языковой системы как следствие их специализации и интенсификации конкретных взаимодействий. На этом этапе новый элемент не только подвергается воздействию на себя со стороны человека, но и формообразующему влиянию системы языка в целом. Четвертый этап связан с выживанием элемента в рамках системы языка. На этом этапе может иметь место конфликт между отсутствием потребности в элементе языка и его наличием. До тех пор, пока конфликта нет, элемент сохраняется в рамках системы. Если такой конфликт возникает, то заканчивается процесс эволюции отдельных языковых единиц. Некоторые из них выходят из системы данного класса и устанавливают принадлежность к другому классу. В результате такой внутрисистемной дизъюнкции (результата прекращения взаимодействий внутри системы языка) лексические единицы, например, переходят в класс фразеологических единиц и наоборот. Внесистемная дизъюнкция (итог прекращения взаимодействий между системой языка и внешней среды) может повлечь за собой переход той или иной языковой единицы в разряд архаизмов. В терминах системного подхода к изучению явлений окружающего мира, все это означает, что языковая система имеет свои входы и выходы, то есть обладает определенной «совокупностью воздействий внешней среды на систему и воздействий системы на среду» [там же, с. 84]. Функционирование системы иногда называют «преобразованием входа в выход», а правило такого преобразования - опе-
ЕК
ратором. Таким образом, на каждой стадии эволюции языковой системы действуют свои операторы, внутренние и внешние, лингвистические и экстралингвистические. Внутренние, лингвистические операторы определяют воздействие системы языка на среду, а внешние, экстралингвистические, -воздействие среды на систему языка. Язык - явление общественное, отражающее некоторый уровень общественного развития, поэтому внешней средой для эволюции языковой системы, является социальное пространство, в котором осуществляется материальное и духовное бытие людей.
Для построения балансовой модели языка важно то, что возникновение и уничтожение элементов языка вызываются конфликтом между потребностью в элементе и его отсутствием, который лежит в основе динамического развития языковой системы. Поэтому для системного описания языка важно показать, как осуществляются вход элементов в языковой комплекс и выход элементов из него. Вход в систему языка осуществляется за счет действия формирующего механизма, согласно теории А.А. Богданова, а выход из системы - за счет регулирующего механизма.
Действие формирующего механизма
Для описания действия формирующего механизма обратимся к одному из самых ранних изданий, описывающих состояние французского языка второй половины XX в., которым является работа Пьера Жильбера "Dictionnaire des mots nouveaux" («Словарь новых слов») [4], вышедшая в 1980 г. Образование новых слов и оборотов речи, представленных в указанном источнике, можно рассматривать как действие внешнего и внутренних операторов. Лексикограф
выделяет лишь один внешний оператор, который можно определить как адаптацию языковой системы к изменениям среды. Во второй половине XX в. такие составляющие внешней среды, как использование автомобиля и дорожное движение, экономика и финансы, досуг, медицина и фармакология, политика, повседневная и социопрофессиональ-ная жизнь, токсикомания, претерпели существенные изменения. Появились и новые составляющие: использование аудио- и видеотехники, экология, информатика, ядерная энергетика. Если в реальной действительности возникает новый предмет или явление, то для обозначения нового факта в системе языка либо синтезируется новый знак, либо используется один из уже существующих. Действие внешнего оператора в этом случае не имеет прямой зависимости от воли и желания человека. Такой оператор следует считать объективным. Поэтому рассмотренные Пьером Жиль-бером экстралингвистические факторы образования неологизмов в современном французском языке и следует считать объективным внешним оператором Но дело не только в том, что во внешней среде появились новые составляющие, а в тех информационных потоках, которые управляют развертыванием этих составляющих.
Задача разобраться в том, какую информацию экономического, технического, социального, культурного, международного содержания (внешняя среда - И.Х) поставляет объективная реальность, и сориентироваться в потоке новых фактов и вещей была поставлена Аленом Дюпа и Жозе Фрешем в словаре под названием "Modernissimots. Le dictionnaire du temps présent" («Современнейшие слова. Словарь настоящего времени»). Понятие неологизма раскрыва-
263
264
ется через культурологическую категорию "modernité" («современность»), которая отражает связь системы языка с внешней средой. В живой и образной форме авторы делают «срез» современной жизни Франции. Лексикографы обращают внимание на то, что само понятие «современность» претерпело изменения. Раньше оно связывалось с авангардом, который прокладывал путь для всех кто, стремился ассимилировать нововведения, чтобы повернуть вспять одряхление культурных ценностей [5, p. 9]. Сегодня следует говорить не о разрыве между новым и старым, а о раздроблении (parcellisation, émiettement) окружающего мира на крошечные пространства, пронизанные современностью, как капиллярами. Современность - это и есть та среда, в которой функционирует нынешняя французская языковая система. Это - среда, начиненная (truffée) информационными технологиями, достижениями в области генетики, возрождением культа национального достояния, увлечением Историей (успехом такого литературного жанра, как историческая биография), антимодой, постмодернистской эстетикой (преобладанием серого и черного в цветовой гамме), технологической архитектурой (например, Центр Жоржа Помпиду). Современность характеризуется кипением человеческой деятельности. Постоянное приспособление к новым технологиям, социально-культурным течениям делает похожим французское общество на пенящийся коктейль, который никак не отстоится. Современность проникает в жизнь французов благодаря телевидению, частным радиоканалам, специальным институтам, проводящим опросы общественного мнения, которые стараются создать портрет нового времени с его навязчивыми идеями и мифами.
В рамках системного подхода взаимодействие системы со средой описывается при помощи переменных, неконтролируемых (ненаблюдаемых) и контролируемых (наблюдаемых). Современность служит средой для образования неологизмов. Авторы словаря условно выделяют две составляющих современности, которые мы бы назвали наблюдаемыми переменными: эстетической (modernité esthétique) и технической (modernité technique). Эстетическая переменная находит отражение в чистоте форм и структур, примитивной цветовой гамме, присущих картинам Мондриана, в постмодернистском стремлении сделать новое из старого, вернуться к идеалам прошлого. Научно-техническая переменная определяется достижениями в области молекулярной биологии, коммуникационных систем, электроники, синтеза новых материалов, успехами в освоении космоса. Характерной чертой взаимодействия внешней среды с языковой системой на современном этапе является то, что благодаря информационным технологиям проникновение неологизмов в язык повседневного общения идет очень быстро, то есть растет скорость преобразования входа в выход, скорость действия операторов. Для характеристики нового мира, новых знаний и умений лексикографы выделяют четыре прилагательных, которые являются признаками научно-технической переменной: génétique (генетическое), numérique (цифровое), synthétique (синтетическое), spacial (пространственное, космическое). Пятое прилагательное, artificiel (искусственное), дополняет каждое из предыдущих [ibid, p. 11]. Так, генетика позволяет искусственно создавать живых существ, компьютеры моделируют искусственную
(виртуальную) реальность, новые материалы позволяют синтезировать искусственные материалы и даже органы организма живых существ. Что же касается жизни человека, то она протекает в полностью искусственном пространстве. Следовательно, характерной чертой современной внешней среды является ее искусственность. Поэтому и неологизмы авторы словаря называют искусственным словом "modernissimots".
Французские лексикографы не одиноки в своей оценке современного мира. Так, отечественный философ В.А. Кутырев в своей статье «Экологический кризис, постмодернизм и культура» отмечает, что понятие постмодернизм (ср. modernissimots) фиксирует то состояние общества, когда оно становится «человеко-машинным», превращаясь в «сложную социотехни-ческую систему». Импульсы к деятельности, хотя и идут через отдельного человека, порождаются не его собственными чувствами, а разумом, расчетом, то есть этой социотехнической системой. Человек должен выполнять предписываемые социотехнической системой действия. При этом окружающая его среда становится «информационно знаковой»: «естественное вытесняется искусственным» [6, с. 25].
Элементом системы языка при моделировании является не только и не столько слово, а основная ее коммуникативная единица - высказывание. В словаре Сильвин Брюнэ (1996 г.) "Les mots de la fin du siècle" («Слова конца века») отражено состояние французского языка конца XX в. А поскольку единицей данного словаря является не слово, а цитата, то речь идет о том, чтобы "voir se détacher des manières de dire, des attitudes de parole, des postures de langue, prélevées dans la manière vive du langage..." («выде-
лить различные способы говорения, поведения слова, разнообразные состояния языка, выхваченные из живой речи») [7, p. 6]. Касаясь, по нашей терминологии, объективного внешнего оператора, определяющего развитие системы французского языка в наши дни, автор ссылается на два подхода, существующих в современном языкознании.
Согласно «алармистскому подходу» ("approche alarmiste"), которого придерживается, например, Альфред Жильдер в работе "Et si l'on parlait français?" («А если бы говорили по-французски?») [8], начиная с конца XVIII в., французский язык чахнет, томится, приходит в упадок и умирает. Постоянно преследуемый англоамериканским языком, разрываемый на части внутренними спорами относительно орфографии, синтаксиса, французский язык оказывается «заброшенным» самими французами, которые не предпринимают никаких усилий для его сохранения, развития.
Приверженцами «успокаивающего» подхода ("approche apaiseur") являются такие лингвисты, как Клод Ажеж, Анри-етта Вальтер и Марья Йагелло. Согласно их видению проблемы, французский язык не обречен, он, слава богу, здоров, и нет причин «причитать у его постели» [7, p. 7]. Он напрасно пытается попасть под влияние английского языка. Благодаря действию внутренних воспроизводимых механизмов (операторов, в терминах системного подхода) жизнеспособный французский язык сопротивляется этому влиянию и продолжает развиваться в тех сферах, где никто этого не ожидает.
Приведенные точки зрения помогают понять, что движущей силой современного развития французского языка является борьба за выживание противоре-
265
266
чие между чужеродными внешними воздействиями на язык и противодействующими внутренними механизмами, позволяющими французской языковой системе сохранять равенство самой себе, свою идентичность и целостность. Очевидным становится и то, что внешней средой по отношению к системе языка может служить не только социальная система, но и другие языковые системы, например, английский язык. Системы, выполняющие такие функции, называют надсистемами или суперсистемами [3, с. 505]. Так, например, в глобальном масштабе, английский язык чаще, чем другие, демонстрирует свойства надсисте-мы, единицы которой внедряются в другие языковые целостности.
Настоящее и будущее состояния французского языка находятся под влиянием борьбы за выживание такой социально обусловленной подсистемы, как арго. Оно занимает особое место в системе языка, что отражено в словаре новых слов Пьера Мерля (1996) "Le Dico de l'argot fin du siècle" («Словарь арго конца века») [9]. Причины, побудившие П. Мерля собрать арготизмы, связаны с тем, что арго не только остается одним из живых пластов языка, но претерпевает в последнее время существенные изменения. Нынешнее состояние французского языка в этом смысле является переломным. Будущее покажет, угрожает ли современное арго целостности французской языковой системы, нарушая принципы его фонетической, грамматической, лексической и синтаксической организации (см. ниже), или же оно представляет собой «забавный побочный продукт» эволюции французского языка, как это было в XIX в. Арго является результатом глубоких изменений, характеризующих современное французское общество.
Дальнейшее развитие этой подсистемы языка зависит от того, насколько далеко зайдет маргинализация молодежи, представляющая собой результат ее невостребованности, вызванной безработицей. Если классическое арго было связано с профессиональной деятельностью, то современное арго - это продукт вынужденного безделья, бездействия (désœuvrement).
Пьер Мерль, будучи журналистом по профессии и лингвистом по призванию, фиксирует особенности языка мира проституции, игроков в бонто с улицы Сан-Дени, языка старьевщиков, таксистов, рассыльных, игроков на скачках и на бирже, школьников, меломанов, наркоманов. Особенностью арго, на наш взгляд, является то, что он формируется не всегда стихийно, а иногда осознанно, по воле и желанию людей, то есть под воздействием субъективного внешнего оператора.. Речь идет о тех арготизмах, которые создаются для конспирации, как некий тайный язык, сопровождающий, например, перевозку и распространение наркотиков, или верлан, все больше совершенствующийся в кодировании. Это словотворчество является параллельным по отношению к языковой системе, оно отражает дополнительную реальность (réalité annexe), связанную с распространением наркотиков, склонностью к насилию по отношению к женщине, эмиграционными процессами, расовой неприязнью и т.п. Что такое арго сегодня? Язык социальных меньшинств, модный сегодня продукт бурного словотворчества пригородов, улиц, кафе, результат кодирования, franglais, связанный с увлечением роком и рэпом. Арго находится под влиянием лексики, используемой при работе с использованием компьютера, в рекламных слоганах, в телевизионных формулировках. Приме-
чательно, что современное арго возвращается к своему наследию. Некоторые устаревшие жаргонизмы оказываются живучими благодаря своему вульгарному, пошловатому оттенку, от которого веет духом улицы. Современное состояние арго в полной мере отражает эпоху. Как Ален Дюпа сравнивает современность с пенящимся коктейлем, Пьер Мерль видит в ней «нечто, обладающее восхитительно редким вкусом, нечто летучее и легкое, как молодое вино». Конец века - эпоха потребления, которое осуществляется через телевидение, Интернет, это - эпоха беспорядочного, бесконечного кружения, эпоха потрясений, «коверкающих» язык. Это - другое время, другие нравы, другое арго, но, как всегда, "libre, indomptable, changeant, imprévisible" («свободное, неукротимое, изменчивое, непредсказуемое») [ibid, p. 13]. Арго как одна из подсистем взаимодействует с системой нормативного языка. «Смерть» арготизма бывает связана не только с его выходом из употребления, но и с переходом в общеупотребительный французский язык.
Словарь Пьера Мерля очень ценен для исследователей слово- и фра-зообразования в современном французском языке потому, что представленный в нем материал обладает высокой степенью новизны, так как он взят не из лексикографических источников, не из письменных текстов, а из живой разговорной речи.
Анализ современных лексикографических источников показывает, что значение арго в современном французском языке очень велико. Оно оказывает серьезное влияние на развитие системы языка в целом. Для того чтобы лучше ознакомиться с этой проблемой, следует обратиться к работе "Le Dico de la banlieue" («Словарь пригорода») [10]
и словарю Жан-Пьера Гудайе "Comment tu tchatches!" («Как ты говоришь!») [11]. Авторы "Le Dico ..." коротко и точно формулируют причину существования арго: "C'est la recherche d'identité sociale d'une population exclue et déracinée, dont le français 'officiel' a du mal à traduire la vie de tous les jours" («Это стремление к социальному самоопределению той части населения, которая не признается обществом и лишена своих корней и которая при помощи официального французского языка не может описывать свою повседневную жизнь») [ibid, p. 3]. Французская языковая система не может адаптироваться к изменениям социальной среды. Объективный внешний оператор перестает функционировать. Тогда у людей, оказавшихся вне общества, вырванных из него с корнем, и появляется необходимость в создании параллельной знаковой системы. С этого момента начинает действовать субъективный внешний оператор, который приводит к формированию иного языка, являющегося знаком отличия общности людей, оказавшихся в иных социальных условиях. Субъективный характер внешнего оператора проявляется в том, что эта общность людей сознательно идет на создание такой языковой системы, которая позволила бы отгородиться от официального социума. И эту языковую систему, которую называют арго, нельзя назвать бедной или примитивной. Таким образом, генезис новой социальной системы закономерно ведет к образованию новой языковой системы со специфическими внутренними (лингвистическими) операторами. При этом, как официальный социум взаимодействует с маргинальным, так и официальный французский язык взаимодействует с маргинальным арго.
267
268
Арго - это языковая система, которая существует во времени и в пространстве. Относительно категории времени арго демонстрирует свою неоднородность, проявляющуюся в движении от профессионального (argots de métiers) к социальному арго (argots sociologiques). Эти два типа арго выполняют одинаковые функции, являющиеся ответной реакцией на воздействие внешней среды. Однако иерархия этих функций различна. Основное предназначение профессионального арго - кодирование (fonction cryptique). Менее важной следует считать игровую функцию (fonction ludique). На последнем месте находится идентифицирующая функция (fonction identitaire). Для социального арго важна, прежде всего, идентифицирующая функция. Кодирование и игровая функция второстепенны. С точки зрения системного подхода это означает, что современное арго находится под влиянием трех субъективных внешних операторов: идентифицирующего, кодирующего и игрового, которые действуют во времени.
В пространстве арго адаптируется к изменениям маргинальной социальной среды благодаря объективному внешнему оператору и его различным культурологическим переменным, отражающим общественную жизнь пригорода парижского региона, французской провинции, жизнь людей арабского, цыганского, африканского, американского происхождения.
Из вышеизложенного можно сделать следующий вывод. В географических рамках, соответствующих границам современной Франции, существует определенная официальная социальная среда, являющаяся надсистемой (или суперсистемой) по отношению к системе официального нормативного фран-
цузского языка. Взаимодействие между этими двумя системами осуществляется благодаря, по крайней мере, двум объективным внешним операторам: эстетическому и научно-техническому. В этих же географических рамках существует и некая маргинальная социальная среда, являющаяся подсистемой для официальной среды и надсистемой по отношению к ненормативной языковой системе - арго. Официальная и маргинальная общественные системы борются за выживание. Первая демонстрирует стремление отмежеваться от последней, а последняя пытается установить свою идентичность. В этой ситуации более агрессивно ведет себя официальная социальная среда, являющаяся инициатором этого противостояния. В то же время и нормативная языковая система стремится к выживанию под натиском арго. И, кажется, что в этой борьбе главную роль играет маргинальная языковая система за счет действия субъективного внешнего оператора.
Анализ словарей новых слов позволил описать на примере французского языка некую модель взаимодействия внешней среды, в которой в настоящее время осуществляется функционирование языковой системы (первый этап ее эволюции), и самой языковой системы, и дал возможность составить представление о субъективных и объективных внешних операторах, управляющих ее развитием.
Лингвистический аспект образования новых цельно- и раздельнооформ-ленных единиц языка, то есть совокупность внутренних операторов, сущность которых состоит в адаптации изменений внешней среды к языковой системе, рассматривается в словаре Пьера Жильбера. Новое содержание приобретает ту форму, которая свойственна данному языку.
Это происходит на основе необходимых и закономерных связей, устанавливаемых при помощи следующих операторов: префиксации, суффиксации, пара-синтеза, усечения слова и акронимии, конверсии, синтаксической трансформации. Наиболее продуктивными префиксами автор словаря считает: Co-, Dé-, Ex-, Hyper-, Hypo, Méga-, Mi-, Pluri-, Post-, Re/Ré-, Sub-, Supra-, Trans-, Non-. Суффиксация чаще осуществляется при помощи таких морфем, как: -ation, -isme. Особую роль в словообразовании играют так называемые префиксоиды (например, Bloc-, Coin-, Crédit-, Loi-, Problème- для существительных, Essui-, Lave-, Protège-, Traîne- для глаголов) и суффиксоиды (например, -Bidon, -Cadeau, -Charnière, -Débat, -Dortoir, -Eclair, -Ecole,- Espion, и т.д.).
Действие всех операторов, кроме синтаксической трансформации, направленное на установление новых парадигматических связей и ведущее к образованию цельнооформленных номинативных единиц языка, осуществляется внутри слова путем выстраивания новых отношений между морфемами. При синтаксической трансформации тоже устанавливаются новые парадигматические отношения, но оператор модифицирует синтагматические связи, то есть связи между словами. Результатом этого является появление раздельнооформленных номинативных языковых единиц, среди которых есть и фразеологизмы. Из этого следует, что внутренние операторы могут быть формальными: внутрисловными (морфемными, фонемными) и межсловными (синтаксическими). Особое место среди межсловных операторов занимает образование аббревиатур.
Лексические единицы образуются благодаря действию морфемных опера-
торов, а фразеологические единицы и другие устойчивые сочетания слов - благодаря действию синтаксических операторов. Однако среди внутренних операторов есть и такие, действие которых не ведет к изменению формы слов и сочетаний слов. Это - внесловные, или семантические операторы, к числу которых можно отнести метафору, метонимию, а также операторы, отвечающие за сужение и расширение значения номинативных языковых единиц. Еще одним внес-ловным оператором следует считать заимствования, которые осуществляет французская языковая система внутри себя самой, то есть в своих подсистемах: диалектах, социолектах и технолектах, -внешней средой для которых служат релевантные социальные подсистемы.
Все перечисленные операторы являются внутрисистемными, так как они действуют в рамках одной системы, развивающейся в соответствующей внешней среде. Однако отдельные социальные надсистемы имеют свойство взаимодействовать друг с другом. Это взаимодействие сказывается и на языковых подсистемах. В работу включаются межсистемные операторы. Один из них - заимствования из иностранных языков. При помощи перечисленных операторов изменения в официальной внешней среде адаптируются к нормативной языковой системе.
Как было установлено ранее, существует и маргинальная внешняя среда, в которой функционирует арго. Возникает вопрос, какие внутренние операторы участвуют в образовании жаргонизмов. Ответ можно найти в предисловии к словарю Жан-Пьера Гудайе. Одним из формальных внутренних операторов является верланизация, представляющая собой трансформацию слова на фонемном или слоговом уровнях. Однослож-
269
270
ная верланизация происходит на фонемном уровне по схеме
С1(С)ГС2(С) > с2гс1,
где С - согласная, Г - гласная. Так, femme [fam] превращается в [mœf], а mère [meu] в [uœm]. Часто эта схема дополняется появлением [0]: С1ГС2[0] > С2[0]С1. И тогда имеют место следующие преобразования:
femme ^ [fam] > [fam0] > [m0fa] > [mœf] ^ meuf; mère ^ [meu] > [meu0] > [u0me] > [uœm] ^ reum.
Вторая схема верланизации такова:
С1(С)Г(С2) > (С2)Г С1(С). Например,
ça ^ aç, chien ^ iench, (je, tu, il) viens (vient) ^ ienv.
Возможна и третья модель верланизации:
С1С2Г > С2ГС1: moi ^ [mwa] > [wam] ^ ouam.
Каковы бы ни были схемы верла-низации, в их основе лежит инверсия согласного и гласного: СГ ^ ГС.
Одним из проявлений воздействия системы арго на нормативный французский язык является интеграция вер-лана в последний, ведущая к квази-официализации. Она идет настолько активно, что кодифицирующая функция верлана угасает: средний француз начинает понимать этот секретный язык. Однако субъективный внешний оператор продолжает действовать, и на смену верлану приходит вёль (veul), продолжающий борьбу за выживаемость посредством непрерывной модификации слов. Родившийся в Шатийо-не, перенесенный и развивающийся в Витри, вёль еще не получил широкого распространения, но оказывает ощутимое влияние на язык пригорода. Вёли-
зация состоит в деформации слова, которое когда-либо уже подвергалось модификации. Так, comme ça, подвергшись верланизации, превратилось в ça-comme, вёлизация которого привела к образованию лексемы asmeuk.
Верланизация и вёлизация не носят всеобъемлющий характер, потому что не все слова могут быть им подвержены. По свидетельству одного из носителей арго: "Je ne connais personne qui fasse des phrases entièrement en verlan. En général, tu as des mots et des expressions qui reviennent mais ça dépend à qui tu parles. Si je vais à la mairie ou que je parle à mon prof,
je leur parle normalement......Quand tu
parles en verlan dans le métro, tu peux te foutre de la gueule de n'importe qui sans qu'il s'en rende compte" («Я не знаю никого, кто бы строил предложения только на верлане. В общем, тебе в голову приходят слова и выражения, но все зависит от того, с кем ты разговариваешь. Когда ты говоришь на верлане в метро, кто угодно может дать тебе по морде, сам не зная за что») [12, цит. по: 11].
Еще одним формальным внутрисловным оператором является усечение слова. Апокопа (усечение конечного звука, слога) ведет к образованию таких арготизмов, как
artiche (< artichaut).
Апокопа может выступать как межсистемный оператор, тогда слово, принадлежащее нормативной языковой системе, переходит в арго. Если она применяется к словам, подвергшимся верланизации, то выполняет функции внутрисистемного оператора:
brelic (< brelica, verlan de calibre, revolver).
Апокопа часто комбинируется и с другим внутрисловным оператором -суффиксацией. Наиболее продуктивным является словообразование при
помощи суффиксов: -asse, -os, -ard, а также: -ax, -on, -av, -ave, -ouille, -ous, -èche.
Афереза (аферезис) - усечение начальных звуков, слогов - преобладает над апокопой
(blème < problème) и часто сопровождается уменьшительным удвоением слога (faiifaii < fan < enfant). Действие формального синтаксического оператора специфично для арго и проявляется в отсутствии спряжения глаголов. Глаголы не спрягаются за счет особенностей фонетической формы слов (объективный фактор) и для простоты употребления в речи (субъективный фактор). Так, глагол pachave (= dormir 'спать') остается неизменяемым по лицам, числам и в различных временных формах:
J'ai pachave, Ils pachave, Tu vas pachave.
Особенными по сравнению с нормативной системой французского языка предстают орфографический и фонетический операторы. Арго - разговорный язык, по определению не имеющий орфографии, поэтому те, кто включают его в письменную речь, руководствуются правилом: как слышится, так и пишется. В плане акцентуации следует отметить перемещение ударения с последнего на первый слог. Кроме того, если в официальном французском языке звук [œ] не обладает никакими преимуществами по отношению к другим фонемам, то в арго имеет место нейтрализация гласных на [œ]. За счет этого происходит утрата вокалического своеобразия языка. Гласные теряют свою смыслораз-личительную функцию. Прослеживается тенденция к консонантизму. Следовательно, действие фонетического оператора состоит в консонантизации маргинальной языковой системы.
Действие семантического оператора направлено на развитие полисемии и синонимии, которые являются результатом работы формальных операторов. Полисемия коснулась, например, таких слов, как
caille a) racaille, b) fille, femme; pécho a) attraper, b) voler, c) draguer, d) frapper.
Синонимия является ответом на воздействие следующих объективных внешних операторов: денежные отношения, незаконная торговля, распространение наркотиков и алкоголизм, жульничество, сексуальные отношения, межличностные отношения, отношения между социальными общностями, работа и безработица, семейные отношения, защита личных и групповых интересов, правовые отношения, бытовые отношения.
Таким образом, на примере французской языковой системы было установлено, что развитие системы языка является результатом последовательного действия ряда операторов. Объективные внешние операторы воздействуют на субъективный внешний оператор (носители языка побужда- 271 ются к словотворчеству), последний запускает механизмы объективных внутренних операторов.
Изменения, происходящие в социальной внешней среде таковы, что они ведут к ее разделению на две подсистемы: официальную и маргинальную. Это ведет к расколу и в языковой системе. За счет действия субъективного оператора арго отделяется от «правильного» французского языка, а объективные факторы заставляют маргинальный язык возвращаться в лоно официального. Во-первых, потому что полностью построить фразу на арго нельзя. Во-вторых, потому что носители норма-
272
тивного языка должны владеть определенной лексикой для описания соответствующих социальных реалий.
Внутренние лингвистические операторы, определяющие слово- и фра-зообразовательные процессы в официальном языке, действуют в арго "en miroir" (как в зеркальном отражении). У арго есть и собственные, специфические, формальные операторы. Имеет ли это положение вещей объективные или субъективные причины -предмет специальных исследований.
Все вышеизложенное подтверждает мысль выдающего русского исследователя Ю.М. Лотмана о том, что «культура каждого коллектива представляет собой совокупность языков», и что «каждый из его членов выступает как своего рода "полиглот"» [13, с. 397]. Разбиение отдельной культуры на составляющие ее «языки» имеет большую перспективу в плане типологических сопоставлений. На основе подобного разбиения возможны следующие направления исследований:
• определение языкового состава культуры (наличия или отсутствия определенных подъязыков, тяготения к минимуму или максимуму семиотических систем);
• установление отношения между ее составными структурами (креоли-зация, несовместимость, параллельное, обособленное существование, складывание в единую сверхсистему).
Балансовая модель языка была бы неполной без учета четвертого этапа эволюции языковой системы. На выходе из системы языковеды обычно сталкиваются с результатами действия операторов регулирующего механизма, то есть с результатами отбора.
Действие регулирующего механизма (прогрессивного отбора), направ-
ленное на язык, осуществляется в двух направлениях: в направлении положительного и в направлении отрицательного отбора. Положительный отбор состоит в приобретении и сохранении элементов языка (фонетических, лексических/фразеологических, грамматических, синтаксических). Отрицательный отбор заключается в освобождении языка от некоторых элементов.
Прогрессивный отбор тесно связан с выполнением языком своих внутренних и внешних функций. Прогрессивный положительный отбор ведет к обогащению и усложнению системы языка.. Итогом прогрессивного отрицательного отбора является упрощение системы языка.
Прогрессивный отрицательный отбор может иметь два результата: глобальный и частный. Глобальный результат отбора состоит в том, что «умирает» язык в целом. Частный результат - в том, что «умирают» отдельные элементы языка: фонетические, лексические/ фразеологические, грамматические.
На вопрос о том, почему умирают языки, известный современный французский языковед Клод Ажеж дал следующий ответ: "La mort d'une langue n'est que celle de cette langue comme système" [14, p. 36]. Точка зрения, принятая в данном исследовании, позволяет дать систематизированное объяснение этому факту.
В современном языкознании мертвыми признаются следующие языки: латинский, древнегреческий, церковнославянский, древнекитайский, древнееврейский, санскрит. Однако можно ли утверждать, что эти языки не существуют? Ведь они, как известно, используются в религиозных культах, богослужениях. Объяснение этому противоречию заключается, на наш взгляд, в разграничении языка и речи. Между язы-
ковыми и речевыми сущностями этих языков происходит дизъюнкция: речь не является продуктом действия операций языка. Материальная (речевая) оболочка имеет застывшую форму, то есть существует лишь в виде высказываний, которые не создаются каждый раз заново, а существуют в готовом виде, будучи зафиксированными некогда графически при помощи букв. Речь теряет связь с языком. Несмотря на это, речевое воплощение мертвых языков продолжает существовать во времени, всякий раз приобретая некоторую пространственную протяженность. Идеальное содержание этих языков также достигает законченности. Язык прекращает свое бесконечное движение в пространстве (хотя во времени он продолжает существовать), не отражая более (с какого-то момента времени) те изменения, которые в этом пространстве происходят. Язык перестает выполнять свои внутренние функции: формирующую организующую и формирующую дезорганизующую. Язык не прибегает к операциям расширения (конъюнкции и ингрессии) и сужения (дизъюнкции и дезингрессии). Это можно объяснить тем, что нет ни новой поставляемой речью информации, которую язык должен организовать (включить в систему уже имеющихся данных), ни ненужной старой информации, от которой язык стремился бы избавиться. Язык не совершает эти операции потому, что они не востребованы речью. Прогрессивный отбор также прекращается. Он достигает абсолютного равновесия: положительный и отрицательный виды отбора полностью нейтрализуют, уравновешивают друг друга. В живых языках возможно только относительное равновесие, потому что они находятся в движении. Абсолютное равновесие - это
свидетельство полного отсутствия движения, полного покоя, небытия. Мертвые языки, таким образом, действительно не существуют. То, с чем человечество имеет дело, то, что мы называем мертвым языком - это лишь его аналоговая модель, которую удалось сохранить благодаря письменности и за счет того, что человек поддерживает искусственно бытие системы, которая естественным образом выжить не может. На вопрос, почему не может выжить естественным образом языковая система, можно получить ответ, исходя из представлений о внешних функциях языка.
Проблема выживания любой системы теснейшим образом связана с выполнением ею организующей функции и с агрессивным воздействием на нее внешней среды, то есть систем, с которыми она находится во взаимодействии и в отношении которых и осуществляет свои организующие функции. Помимо указанных нами внутренних причин, небытие мертвых языков обусловлено тем, что языки перестают выполнять свои внешние функции: когнитивную, коммуникативную, социальную, культурную и этническую - либо полностью, либо частично.
Утрата когнитивной (функции выражается в том, что язык перестает принимать участие в процессе познания, в процессе моделирования бытия, организации информации об окружающем мире.
Мертвый язык не используется как излагающее, истолковывающее, разъясняющее средство. Отсутствие коммуникативной функции является следствием утраты функции когнитивной: нет такой информации, которая была бы востребована, актуальна, нова, вызывала бы интерес коммуникантов, требовала бы обсуждения, т.е. придания новых форм организации.
273
274
Мертвый язык перестает быть также и средством воспитания, обучения, то есть средством социальной организации, и не выполняет, поэтому, социальной функции.
Мертвый язык утрачивает этническую функцию, то есть не является более признаком национальной идентичности, средством организации человеческого сообщества по национальному признаку.
Из всех своих внешних функций мертвый язык сохраняет лишь одну -культурную. Он выступает как материальная форма хранения идеальных культурных ценностей, культурного наследия, значимого лишь для ограниченного круга людей, которые по роду своей организационной деятельности с этим наследием соприкасаются.
Таким образом, глобальный результат прогрессивного отрицательного отбора состоит в том, система языка более не подвергается действию ни формирующий, ни регулирующий механизмы больше не управляют системой языка.
Освобождение языка от частных элементов имеет две стороны: внешнюю и внутреннюю. В системе языка все его элементы (иначе они таковыми бы не были) выполняют его функции. Механизм прогрессивного отрицательного отбора начинает действовать извне в отношении тех элементов, которые перестают принимать участие в осуществлении языком его внешних функций: когнитивной, коммуникативной, социальной, культурной, этнической. Можно сказать, что эти элементы прекращают сопротивляться внешней среде и уничтожаются под воздействием ее активности. Так языком утрачиваются лексическш/фразеологическш единицы.
Действие прогрессивного отрицательного отбора изнутри выражается
в том, что язык перестает осуществлять свои внутренние функции (формирующую организующую и формирующую дезорганизующую) в отношении некоторых из своих частных элементов, и утрачивает за счет этого фонетические и грамматические элементы.
Следовательно, частным результатом прогрессивного отрицательного отбора является прекращение воздействия формирующего и регулирующего механизмов на отдельные элементы языка.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. Солнцев В.М. Язык как системно-структурное образование. - М., 1977.
2. Богданов А.А. Тектология: (Всеобщая организационная наука): В 2-х кн.- М., 1989.
3. Лопатников Л.И. Экономико-математический словарь / Словарь современной науки. Изд. 4-е, переработанное и дополненное. - М., 1996.
4. Gilbert P. Dictionnaire des mots contemporains. - Paris, 1980.
5. Dupas A., Frèches J. Modernissimots. Le dictionnaire du temps présent. - Editions Jean-Claude Lattès, 1987.
6. Кутырев В.А. Экологический кризис, постмодернизм и культура // Вопросы философии. - 1996. - № 11.
7. Brunet S. Les mots de la fin du siècle. -Paris, 1996.
8. Gilder A. Et si l'on parlait français // Le cherche Midi éditeur. - 1993.
9. Merle P. Le Dico de l'argot fin de siècle. -Paris: Editions du Seuil, 1996.
10. Pierre-Adolphe Ph., MamoudM., Tzanos G.-O. Le Dico de la banlieue. 1000 définitions pour tchatcher mortel. - Editions La Sirène, 1995.
11. Goudaillier J.-P. Comment tu tchatches! Dictionnaire contemporain des cités. - P.: Maisonneuve et Larose, 1997.
12. Raja (21 ans) dans Décugis/Zemouri, 1995.
13. Лотман Ю.М. Семиосфера. - С.-Петербург, 2001.
14. Hagège C. C'est ainsi que les langues meurent. // L'Histoire. - 2000. - № 248. ■
