CC BY
12
уголовное право и уголовная политика
Научная статья
УДК 343.01
систематизация «общеправовых» последствий совершения преступления как средств социального контроля за лицами, совершившими преступление
Карпов Кирилл Николаевич
Омская академия МВД России, Омск, Россия, kkn83@mail.ru
Аннотация. В ходе анализа предписаний уголовного законодательства, а также нормативных правовых актов Российской Федерации, содержащих различного рода ограничения, действующие в отношении лица, совершившего преступление, после отбытия им наказания и завершения исполнения иных мер уголовно-правового характера, автор демонстрирует, что основания и содержание таких запретов зачастую не подчинены срокам допустимого правового воздействия, не ограничены критериями справедливости и иными аспектам правовой ответственности. Возникающие правоотношения не имеют определенной правовой природы, характеризуются несбалансированностью и не позволяют достигать поставленных целей правового воздействия. Автор предлагает систематизировать предписания нормативных правовых актов, предусматривающих правоограничения для лиц, совершивших преступление, основываясь на положениях УК РФ, и унифицировать соответствующую терминологию.
Ключевые слова: социальный контроль, меры безопасности, судимость, освобождение от уголовной ответственности, наказание, общеправовые последствия судимости
Для цитирования: Карпов К.Н. Систематизация «общеправовых» последствий совершения преступления как средств социального контроля за лицами, совершившими преступление // Вестник Уральского юридического института МВД России. 2023. № 1. С. 170-177.
Original article
systematization of «general legal» consequences of committing a crime as a means of social control over persons who committed a crime
Karpov Kirill N.
Omsk Academy of the Ministry of Internal Affairs of Russia, Omsk, Russia, kkn83@mail.ru
Abstract. In the course of analyzing the prescriptions of the criminal law, as well as the regulatory legal acts of the Russian Federation containing various kinds of restrictions that apply to the person who committed the crime, after serving his sentence and completing the execution of other measures of a criminal law nature, the author demonstrates that the grounds and content of such prohibitions are often not subject to the terms of permissible legal impact, are not limited by the criteria of fairness and other aspects of legal responsibility. Emerging legal relations do not have a specific legal nature, are characterized by imbalance and do not allow achieving the goals of legal influence. The author proposes to systematize the prescriptions of regulatory legal acts that provide for legal restrictions for persons who have committed a crime, based on the provisions of the Criminal Code of the Russian Federation and unify the relevant terminology.
© Карпов К.Н., 2023
Keywords: social control, security measures, criminal record, exemption from criminal liability, punishment, general legal consequences of a criminal record
For citation: Karpov K.N. Systematization of the «general legal» consequences of the commission of a crime as a means of social control over the persons who committed the crime // Bulletin of the Ural Law Institute of the Ministry of the Interior of Russia. 2023. № 1. Pp. 170-177.
Действующее отечественное уголовное законодательство, базирующееся на принципе законности, предполагает исключительную компетенцию Уголовного кодекса Российской Федерации (далее - УК РФ) в части определения преступности, наказуемости и иных уголовно-правовых последствий, (ч. 1 ст. 2 УК РФ). Если в части определения преступности и наказуемости деяний уголовное законодательство действительно обладает монополией, то правовые последствия совершенного преступления не ограничиваются только предписаниями УК РФ. Так, помимо классического наказания и иных мер уголовно-правового характера, в отношении лиц, совершивших преступления, после отбытия наказания фактически наступают и дополнительные правоограничения (обязательства, запреты), которые устанавливаются и регулируются иными нормативными правовыми актами [1], однако основываются исключительно на факте совершения лицом преступления1.
Необходимо изначально оговориться, что сама по себе возможность и необходимость установления такого рода ограничений не вызывает сомнений и согласуется с положениями Конституции Российской Федерации (ч. 3 ст. 55), однако особенности данных средств правового воздействия порождают неопределенность целого ряда содержательных аспектов рассматриваемых правоотношений, их правовой природы и допустимых пределов.
В узкоюридическом плане такие обязательства (правоограничения) не являются ни наказаниями, ни иными мерами уголовно-правового характера. В некоторых случаях они возникают даже при освобождении лица от уголовной ответственности по нереабилитирующим основаниям. При этом они возникают исключительно в связи с совершением лицом преступления, обусловлены опасностью допущения лица, совершившего преступление, к осуществлению какой-либо специфической деятельности и позволяют осуществить частичный контроль за дальнейшим поведением лица.
К таким правоограничениям стоит отнести запрет заниматься определенной профессиональной деятельностью [2], пребывать на государственной службе, ограничения в области гражданско-правовых отношений (например, усыновление, регистра-
1 В рамках проводимого исследования нами было проанализировано 50 федеральных законов, содержащих различные ограничения (запреты), основанные исключительно на наличии у лица неснятой (непогашенной) судимости, факте осуждения лица (при отсутствии юридической судимости (ч. 3, 5 ст. 86 УК РФ)), факте совершения лицом преступления при условии освобождения его от уголовной ответственности по нереабилитирующим основаниям.
ция юридического лица) и т. д. Кроме того, к данным ограничениям следует отнести и правовой режим административного надзора, устанавливаемый в отношении лиц, уже отбывших наказание, однако продолжающих пребывать в правовом статусе поднадзорного, с соответствующими ограничениями отдельных компонентов их жизнедеятельности актами [3].
На сегодняшний день множество нормативных актов содержат различного рода правоограничения и запреты для таких категорий лиц, однако единого исчерпывающего перечня правоограничений до настоящего момента не существует, так же как и нет единства относительно формулировок, какие именно лица должны подвергаться ограничениям, в течение каких сроков, и существует ли возможность отмены установленного запрета. Необходимо констатировать, что на сегодняшний день исчерпывающий перечень запретов и ограничений, связанных с фактом совершения лицом преступления, составить не представляется возможным в связи с большим количеством нормативных актов, в которых такие запреты могут формулироваться, и особенностями регулируемых в них правоотношений. В то же время систематизация и выработка корректных критериев определения оснований и содержания данных мер социального контроля является необходимым условием.
Проведенный анализ нормативных правовых актов позволяет говорить о том, что примерно в 50 % случаев установление правоограничений напрямую связано именно с фактом осуждения лица и существует в период наличия судимости. В других случаях запреты связываются с осуждением лица или даже освобождением его от уголовной ответственности по нереабилитирующим основаниям и существуют бессрочно (порядка 30 %) (ст. 331, 351.1 Трудового кодекса РФ).
Так, наиболее часто запреты устанавливаются в отношении лиц, имеющих или имевших судимость (ст. 127 Семейного кодекса РФ) за совершение преступления, либо лиц, «имевших судимость» (ст. 331 Трудового кодекса РФ). Бессрочные (т. е. пожизненные) ограничения применяются и в отношении лиц, привлекавшихся к уголовной ответственности, но освобожденных от уголовной ответственности по нереабилитирующим основаниям (в 30 % проанализированных нормативных правовых актов). Так, используемая законодателем формулировка основания запрета (вернее, описания категорий лиц, на которых данный запрет распространяется): «лица, подвергавшиеся уголовному преследованию» (ст. 328.1, 331, 351.1 Трудового кодекса РФ; ст. 127, 146 Семейного
кодекса РФ), не предполагает возможности отмены данного состояния с истечением времени.
В единичных случаях устанавливаются дополнительные сроки запретов после окончания судимости (например, ограничения пассивного избирательного права). Примечательно, что установление сроков данных правоограничений в ч. 3.2 ст. 4 ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» было введено именно в связи с решением Конституционного Суда РФ, указавшего на недопустимость неограниченного во времени запрета актами [4].
Существующие в различных нормативных правовых актах ограничения указывают на то, что законодатель пытается обеспечить безопасность в отдельных сферах жизнедеятельности. Например, общественные отношения, связанные с осуществлением педагогической, образовательной, воспитательной деятельности, несомненно, требуют повышенной защиты несовершеннолетних от потенциальных угроз в части посягательств на половую свободу и половую неприкосновенность, проявлений насилия и т. д., однако устанавливаемые законодателем запреты в данной сфере отдельными авторами рассматриваются как «гиперограничение свободы труда» актами [5]. С другой же стороны, данные меры рассматриваются и как малоэффективные [6] не только по причине своей неопределенности, «но еще и по причине отсутствия корреспондирующих запретов в других федеральных законах, регулирующих порядок заключения и исполнения гражданско-правовых договоров, предусматривающих оказание услуг или выполнение работ в отношении несовершеннолетних лиц, например, в рамках заключаемых гражданско-правовых договоров (подряда, оказания услуг и др.)» [5].
В ч. 2 ст. 13 ФЗ «О муниципальной службе» содержится ограничение на занятие должностей муниципальных служащих лицам, осужденным к наказанию, исключающему возможность исполнения должностных обязанностей по должности муниципальной службы, по приговору суда, вступившему в законную силу. При этом наличие судимости не препятствует в будущем замещению должности муниципального служащего. Такой подход законодателя, несомненно, является не адекватным уровню потенциальной угрозы совершения нового преступления, связанного с злоупотреблением должностными полномочиями или иными коррупционными проявлениями.
Аналогичным образом установленные ограничения для частных детективов и охранников (ст. 6, 11.1 Федерального закона от 11 марта 1992 г. № 2487-1 «О частной детективной и охранной деятельности в Российской Федерации») распространяются только на лиц, имеющих неснятую и непогашенную судимость. Учитывая статус и полномочия указанных лиц (связанные с осуществлением сбора конфиденциальной информации либо применением физической силы и спецсредств), данные ограничения представляются явно не адекватными существующим рискам. Отсут-
ствие же в основаниях указанного запрета дифференциации в зависимости от категории преступления не позволит заниматься соответствующей деятельностью лицам, совершившим преступления небольшой тяжести, но, в то же время, лица, совершившие тяжкие и особо тяжкие преступления (в том числе, например, против жизни), по окончании срока судимости могут осуществлять деятельность, связанную с наличием правомочий частного детектива или охранника. Учитывая, что на сегодняшний день в России функционирует более 17 тыс. охранных предприятий и более 670 тыс. охранников, представляется, что интересы граждан требуют более пристального внимания к субъектам частной охранной деятельности.
Несбалансированность подобного рода запретов приводит к тому, что, с одной стороны, лица, не представляющие принципиальной угрозы по своему поведению, не могут реализовать свое конституционное право на доступ к труду, а с другой стороны, за лицами, действительно представляющими опасность исходя из своей предшествующей преступной деятельности, не осуществляется должного контроля и они не претерпевают ограничений в допуске к некоторым видам деятельности.
В рамках достаточно детального регулирования ограничений в ст. 328.1 Трудового кодекса РФ [7], устанавливающей требования к лицам, осуществляющим деятельность, связанную с управлением автобусами, трамваями, такси и т. д., также просматривается непоследовательность при определении оснований для запрета осуществления такой деятельности. Так, согласно предписаниям ст. 328.1 ТК РФ, если деятельность непосредственно связана с управлением автобусами, трамваями, троллейбусами, то лица не должны иметь судимости за преступления против общественной безопасности, против основ конституционного строя и безопасности государства, против мира и безопасности человечества, относящиеся в соответствии с УК РФ к преступлениям средней тяжести, тяжким и особо тяжким преступлениям.
В свою очередь, работа в такси запрещена не только имеющим судимость за упомянутые виды преступлений, но и за преступления против половой неприкосновенности и половой свободы личности, относящиеся только к тяжким и особо тяжким преступлениям, а также за отдельные составы преступлений: убийство, умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, похищение человека, грабеж, разбой.
Выборочность данных оснований для запрета вызывает немало вопросов. Например: почему лицо, совершившее преступление против половой неприкосновенности и половой свободы личности либо убийство, не может работать в такси, но может работать водителем автобуса? Почему лица, совершившие преступления против общественной безопасности, относящиеся к категории средней тяжести, не могут работать водителями автобуса, но могут работать в такси?
Кроме того, законодатель не устанавливает указанных запретов в отношении лиц, освобожденных от уголовной ответственности по нереабилитиру-ющим основаниям. Например, лицо, совершившее тяжкое или особо тяжкое преступление против общественной безопасности или половой свободы личности и освобожденное от уголовной ответственности в связи с истечением сроков давности (ст. 78 УК РФ), не ограничивается в возможностях работы в вышеуказанной сфере.
Если учесть особенности работы в данной сфере деятельности и возникающие риски, связанные, например, с совершением лицом преступления против половой неприкосновенности несовершеннолетних, то вероятность существенного уменьшения общественной опасности лица не сильно зависит от истечения сроков судимости.
Представляет интерес уточнение, заложенное в ст. 328.1 УК РФ. Так, рассматриваемый запрет распространяется на лиц, имеющих неснятую и непогашенную судимость за «преступления, предусмотренные законодательством другого государства - члена Евразийского экономического союза, соответствующие преступлениям, указанным в пункте 1 настоящей части». Указанное положение впервые уточняет основания вводимого правоограничения применительно к иностранным гражданам. Однако и это не исключает возникновения целого ряда несогласованностей. Так, исходя из данной нормы, ограничения не распространяются на иностранных граждан либо лиц, имеющих двойное гражданство и привлекавшихся к уголовной ответственности на территории другого государства. При этом остается непонятным, законодательством какого государства должен определяться срок погашения судимости?
В некоторых случаях ограничение на допуск к определенному виду деятельности носит опосредованный характер. Например, ст. 10 Федерального закона от 8 января 1998 г. № 3-ФЗ «О наркотических средствах и психотропных веществах» предусматривает, что к деятельности, связанной с оборотом наркотических средств и психотропных веществ, не допускаются лица, имеющие непогашенную или неснятую судимость за преступление средней тяжести, тяжкое, особо тяжкое преступление или преступление, связанное с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных веществ, их прекурсоров либо с незаконным культивированием наркосодержащих растений, в том числе за преступление, совершенное за пределами Российской Федерации (п. 5 ч. 3 ст. 10 ФЗ № 3). Однако указанный ФЗ № 3 не содержит прямого запрета на допуск к указанным видам деятельности лицам после снятия либо погашения судимости, а также лицам, освобожденным от уголовной ответственности по нереабилитирующим основаниям. Учитывая наличие примечания к ст. 228 УК РФ, предусматривающего специальный вид деятельного раскаяния и предписывающего в императивном порядке освободить лицо от уголовной ответствен-
ности в случае добровольной сдачи им незаконно хранящихся наркотических средств, указанный пробел является, очевидно, не отвечающим требованиям обеспечения безопасности в указанной сфере.
Так, руководители организаций, деятельность которых непосредственно связана с незаконным оборотом наркотических средств, в ходе опроса указывали, что в случае трудоустройства лиц, ранее привлекавшихся к уголовной ответственности за незаконный оборот наркотических средств, но освобожденных от уголовной ответственности по нереабилитирующим основаниям, они как работодатели, в целях обеспечения безопасности, были вынуждены прибегать к использованию различных способов отказа в трудоустройстве либо увольнения ранее принятого сотрудника «по собственному желанию».
Федеральный закон от 22 апреля 1996 г. № 39-ФЗ «О рынке ценных бумаг» при установлении требований к учредителям (участникам) профессионального участника рынка ценных бумаг устанавливает запрет на осуществление такой деятельности лицам, имеющим неснятую или непогашенную судимость за преступление в сфере экономической деятельности или преступление против государственной власти. Чем обусловлен выбор именно данных групп преступлений, остается не до конца понятным. Корыстная противоправная направленность действий лица может проявляться и в других преступлениях. Например, совершение мошенничества, относящегося к преступлениям против собственности (не в сфере экономической деятельности), формально не мешает занимать соответствующие должности даже в период наличия судимости.
Федеральный закон «Об оружии», детально регламентируя основания запрета на выдачу лицензии, упоминает лиц, имеющих не только не снятую или не погашенную, но также и снятую или погашенную судимость. В то же время не говорится о запрете на приобретение оружия лицам, освобожденным от уголовной ответственности по нереабилитирующим основаниям. Так, лицо, совершившее преступление в области незаконного оборота оружия и освобожденное от уголовной ответственности в связи с применением примечания к ст. 222 УК РФ (специальный вид деятельного раскаяния), формально имеет возможность получения соответствующей лицензии на приобретение оружия. В то же время лицо, совершившее административное правонарушение (п. 5.1 ст. 13 ФЗ «Об оружии») (не обладающее свойством общественной опасности), такого права лишается.
В одном из ранее упомянутых решений Конституционный Суд РФ прямо обращает внимание на то, что рассматриваемые запреты «являются общеправовыми последствиями судимости, а потому сроки, на которые они вводятся, по общему правилу, должны соответствовать срокам судимости» [8].
В то же время суды, основываясь на прямом предписании закона (ст. 13 ФЗ «Об оружии»), принимая решения в спорах (об отказе либо разрешении на
занятие определенным видом деятельности), прямо указывают, что «судимость образует правовые последствия даже после ее погашения» [9].
На существование аналогичных противоречий, связанных с ограничениями для судимых, предусмотренных подп. 1 п. 7 ст. 1836 ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», указывает в своих работах П. А. Скобликов. Парадоксальность ситуации, по мнению автора, связана с невозможностью занятия должности во временной администрации финансовой организации лицом, судимым за причинение легкого вреда здоровью, но в то же время можно допустить лицо, которое неоднократно совершало корыстные преступления и при этом освобождалось от уголовной ответственности по нереабилитирующим основаниям. Такую ситуацию автор характеризует как принцип максимальной терпимости, т. е. минимизации карательного воздействия в случае совершения преступления [10].
Учитывая неоднократно озвученную позицию Конституционного Суда РФ о недопустимости бессрочных ограничений на профессиональную деятельность [4; 11] и в то же время реально существующую очевидную опасность допуска лиц, ранее совершавших преступления, к отдельным видам деятельности (например, связанной с оборотом оружия), представляется необходимым адекватное определение временного периода, когда подобные ограничения могут применяться. При этом использование существующих сроков судимости для данных запретов является явно недостаточным. На это указывает в своих работах А. А. Нечепуренко, который предлагает существенным образом увеличить сроки судимости, при этом все возникающие правовые последствия для лица, совершившего преступление, связывать непосредственно с судимостью как самостоятельным правовым последствием совершения преступления и ограничивать их моментом погашения (снятия) судимости [12].
Как отмечает Конституционный Суд РФ в одном из своих определений, устанавливая подобного рода запреты, «законодатель имеет разумные основания исходить из присутствия рисков для охраняемых Конституцией Российской Федерации и законами ценностей, в случае, если это лицо не будет ограничено в продолжении деятельности. Поэтому принятие законодателем мер, призванных минимизировать соответствующие риски, не вступает в противоречие с принципом правового государства и с конституционными правами» [13].
Примечателен и тот факт, что Конституционный Суд РФ прямо указывает на то, что в «таких случаях возможные ограничения прав (в том числе связанные с занятием публичной должности), не будучи уголовным наказанием, тем не менее являются общеправовыми последствиями судимости» [8]. Таким образом, можно констатировать, что указанные ограничения связаны с потребностью обеспечить безопасность членов общества и всю систему общественных отношений в целом от потенциально опасного воздей-
ствия1. При этом опасность напрямую связывается с лицом и фактом совершения им преступления. Иных показателей опасности ни законодатель (при закреплении правоограничения в нормативных правовых актах), ни Конституционный Суд РФ (при оценке соответствия данных норм положениям Конституции РФ) не усматривает. Более того, в связи с указанными обстоятельствами отдельные авторы приходят к выводу, что данные «правовые последствия, по своей сути, являются дополнительной карой, не связанной с уголовно-правовыми целями (неуголовной отрасли)» [14].
Указывая именно на уголовно-правовой характер подобного рода правоограничений, различные ученые относят их к категории «мер безопасности», применяемых в связи с совершенным лицом преступлением, однако не являющихся наказанием. Так, по мнению Н. В. Щедрина, «судимость предполагает, что факт преступления должен быть удостоверен судом. Но для таких правовых последствий, как запрет на профессии, это избыточно. На практике основаниями для запрета на работу, например, в органах внутренних дел служат факты преступлений, удостоверенные следователем или прокурором, которые когда-то с согласия обвиняемого прекратили уголовное дело по нереабилитирующим основаниям» [15].
Такая неопределенность правовой природы указанных правоограничений порождает хаотичность в регулировании данных правоотношений, что не позволяет говорить о достижении целей безопасности охраняемых правоотношений. В связи с особенностями правового регулирования правоотношений в той либо иной сфере в каждом нормативном правовом акте содержание таких запретов, субъекты, к которым они применяются, сроки и другие юридически-значимые компоненты обладают своей спецификой.
Исходя из того, что сферы охраняемых таким образом правоотношений являются чрезвычайно разными, и характеристики юридического факта (совершения преступления) также обладают своей спецификой, однозначное решение вопроса о допустимости либо недопустимости ограничения деятельности не может носить универсального характера. Решение данного вопроса должно основываться
1 Например, в настоящее время в Государственную Думу РФ МВД России внесен законопроект о запрете лицам, совершившим преступления против половой свободы и половой неприкосновенности несовершеннолетних, посещать образовательные организации, деятельность которых связана с воспитанием и обучением несовершеннолетних, объектов (территорий), предназначенных для организации отдыха детей (лиц, не достигших возраста 18 лет) и их оздоровления, детских игровых и спортивных площадок («О внесении изменения в статью 4 Федерального закона «Об административном надзоре за лицами, освобожденными из мест лишения свободы»»: проект Федерального закона // Федеральный портал проектов нормативных правовых актов. иК1_: И1:1рБ://геди!а1:юп.доу.ги/рго]ес1Б#пра=134849) (дата обращения: 24.12.2022).
на учете большого количества факторов. К ним необходимо отнести категорию совершенного преступления по степени общественной опасности (ст. 15 УК РФ); характер совершенного преступления (насильственное / ненасильственное, специфика объекта посягательства); форму вины; характер вынесенного итогового решения (обвинительный приговор либо решение об освобождении от уголовной ответственности по нереабилитирующим основаниям); а также специфичность охраняемых правоотношений (в которых устанавливается запрет). Эти факторы должны влиять на характер устанавливаемых ограничений (их содержание), срок их действия и определение категории лиц, на которых они распространяются.
Проведенный анализ позволяет говорить об отсутствии систематизированного подхода к правовой регламентации так называемых «общеуголовных последствий совершения лицом преступления», что выражается в целом ряде правовых аспектов.
Во-первых, необходимо констатировать, что основанием рассматриваемых правоограничений (запретов) выступает факт совершения лицом преступления как показатель опасности лица для окружающих в рамках отдельных групп правоотношений. При этом используются такие обороты, которые определяют не юридический факт (совершение преступления), а скорее юридический статус лица, совершившего преступление, связанный с вынесенным в отношении него юридически значимого решения уполномоченного органа. Например, лицо «имеющее неснятую, непогашенную судимость», «лицо, имевшее судимость», «лицо, имеющее (имевшее) судимость за отдельные виды преступлений», «лицо, освобожденное от уголовной ответственности по нереабилитирующим основаниям» и т. д.
Во-вторых, на сегодняшний день отсутствует единообразие в определении сроков, в течение которых должно существовать правоограничение (период судимости, период отбытия наказания, определенный срок после погашения либо снятия судимости, бессрочно).
В-третьих, отдельные «новые» (вводимые в УК РФ) нереабилитирующие основания освобождения от уголовной ответственности (в связи с несбалансированностью законодательного процесса) не всегда упоминаются в качестве основания для установления ограничений.
Разрешение указанных правовых коллизий должно базироваться на официальном признании рассматриваемых правоограничений разновидностями уголовно-правовых последствий совершения лицом преступления. Закрепление данного положения в УК РФ позволит использовать для определения оснований возникновения запретов и ограничений (возникающих в связи с совершением лицом преступления) во всех иных нормативных правовых актах только устоявшиеся уголовно-правовые понятия: «судимость», а также «лицо, освобожденное от уголовной ответствен ности по нереабилитирующим основани-
ям» [16]. Использование данных правовых категорий позволит конкретизировать правовой статус лиц, совершивших преступление, и будет служить базой для определения обоснованности вводимых в отношении них дальнейших правоограничений и сроков их действия. При этом необходимо исключить использование таких категорий и оборотов, которые не обеспечивают единство правоприменительной практики (например, «лицо, ранее судимое» или «лицо, привлекавшееся к уголовной ответственности», «лицо, подвергавшееся уголовному преследованию» и т. д.).
Определение оснований, содержания и сроков правоограничений (запретов), применяемых в отношении лиц, совершивших преступление и привлекавшихся к уголовной ответственности; осужденных, отбывших наказание и имеющих либо имевших судимость; лиц, освобожденных от уголовной ответственности по нереабилитирующим основаниям, должно базироваться на следующих принципах:
1. Обусловленность ограничений (запретов) необходимостью обеспечения безопасности той либо иной сферы жизнедеятельности исходя из наличия потенциальной угрозы общественно опасного поведения лица, ранее совершившего преступление. Рассмотрение факта совершения лицом преступления только в качестве характеристики его поведения как потенциально опасного для окружающих.
2. Недопустимость стигматизации лица, т. е. установления ограничений на осуществление деятельности, не связанной с угрозой совершения лицом нового преступления либо иного общественно опасного поведения.
Список источников
1. Елинский А. В. Неуголовно-правовые последствия прежней судимости в свете решений Конституционного Суда РФ // Журнал российского права. 2010. № 7 (163). С. 78-84.
2. Щедрин Н. В., Франскевич М. Унификация профессиональных запретов // Законность. 2008. № 3. С. 16-20.
3. Об административном надзоре за лицами, освобожденными из мест лишения свободы: Федеральный закон от 6 апреля 2011 г. № 64-ФЗ // Консультант-Плюс: сайт. URL: https://www.consultant.ru.
4. Постановление Конституционного Суда РФ от 10 октября 2013 г. № 20-П «По делу о проверке конституционности подп. "а" п. 3.2 ст. 4 ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации», ч. 1 ст. 10 и ч. 6 ст. 86 УК РФ в связи с жалобами граждан Г. Б. Егорова, А. Л. Казакова, И. Ю. Кравцова, А. В. Куприянова, А. С. Латыпова и В. Ю. Синькова» // Консуль-тантПлюс: сайт. URL: https://www.consultant.ru.
5. Щур-Труханович Л. В., Щур Д. Л. Пожизненный запрет лицам с преступным прошлым на работу с детьми: анализ содержания, оценка соразмерности и рекомендации по совершению юридических дей-
ствий // КонсультантПлюс: сайт. URL: https://www. consultant.ru.
6. Карамурзова Ж. З. Ограничения на занятие педагогической деятельностью // Актуальные проблемы российского права. 2017. № 1 (74). С. 159-165.
7. Федеральный закон от 11 июня 2022 г. № 155-ФЗ «О внесении изменений в Трудовой кодекс Российской Федерации» // ГАРАНТ: сайт. URL: https://www. garant.ru/news/1545198/.
8. Постановление Конституционного Суда РФ от 18 июля 2013 г. № 19-П «По делу о проверке конституционности п. 13 ч. 1 ст. 83, абз. 3 ч. 2 ст. 331 и ст. 351.1 Трудового кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан В. К. Барабаш, А. Н. Бекасова и других и запросом Мурманской областной Думы» // Кон-сультантПлюс: сайт. URL: https://www.consultant.ru.
9. Решение Кузьминского районного суда г. Москвы по делу от 26 ноября 2020 г. № 2а-558/20 по иску к отделу лицензионно-разрешительной работы по ЮВАО о признании незаконным и отмене решения и продлении срока действия разрешения на хранение и ношение оружия. URL: https://mos-gorsud.ru/ (дата обращения: 12.12.2022).
10. Скобликов П. А. Принцип максимальной терпимости в уголовной политике: на примере характерного законопроекта // Государство и право. 2022. № 8. С. 93-101.
11. Постановление Конституционного Суда РФ от 29 июня 2012 г. № 16-П «По делу о проверке конституционности положения ч. 10 ст. 13 Федерального закона "Об оружии" в связи с жалобами граждан Г. В. Бе-локриницкого и В. Н. Тетерина» // КонсультантПлюс: сайт. URL: https://www.consultant.ru.
12. Нечепуренко А. А. Пределы правоограниче-ний, устанавливаемых для лиц, совершивших преступления // Российский девиантологический журнал. 2021. № 1. С. 314-325.
13. Постановление Конституционного Суда РФ от 10 ноября 2022 г. «По делу о проверке конституционности абз. 2 п. 3 ст. 17 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" в связи с жалобой гражданина С. Г. Шала-вина» // Сайт Конституционного Суда РФ. URL: http:// www.ksrf.ru/ru/Pages/default.aspx (дата обращения: 16.11.2022).
14. Елинский А. В. Общеправовые последствия уголовного осуждения: конституционно допустимые пределы // Уголовное право. 2011. № 6. С. 106-113.
15. Щедрин Н. В. Концептуально-теоретические основы правового регулирования и применения мер безопасности // Криминология: вчера, сегодня, завтра. 2013. № 4 (31). С. 26-35.
16. Овсянников И. В. Как именовать лицо, освобожденное от уголовной ответственности // Законность. 2022. № 10. С. 38-40.
References
1. Elinsky A. V. Non-criminal legal conséquences of a previous conviction in the light of decisions of the
Constitutional Court of the Russian Federation // Journal of Russian Law. 2010. No. 7(163). pp. 78-84.
2. Shchedrin N. V., Frankevich M. Unification of professional prohibitions // Legality. 2008. No. 3. P. 16-20.
3. On administrative supervision of persons released from places of deprivation of liberty: Federal Law of 04/06/2011 No. 64-FZ // Access to ATP ConsultantPlus.
4. Resolution of the Constitutional Court of the Russian Federation of October 10, 2013 No. 20-P "On the case of checking the constitutionality of paragraphs. "a" paragraph 3.2 of Art. 4 of the Federal Law "On Basic Guarantees of Electoral Rights and the Right to Participate in a Referendum of Citizens of the Russian Federation', Part 1, Art. 10 and part 6 of Art. 86 of the Criminal Code of the Russian Federation in connection with the complaints of citizens G.B. Egorova, A.L. Kazakova, I.Yu. Kravtsova, A.V. Kupriyanova, A.S. Latypova and V.Yu. Sinkova // Access SPS ConsultantPlus.
5. Shchur-Trukhanovich L.V., Shchur D.L. Lifetime ban for persons with a criminal record from working with children: content analysis, proportionality assessment and recommendations for legal action. // Access ATP ConsultantPlus.
6. Karamurzova Zh. Z. Restrictions on teaching activities // Actual problems of Russian law. 2017. No. 1(74). pp. 159-165.
7. Federal Law No. 155-FZ of June 11, 2022 "On Amendments to the Labor Code of the Russian Federation" // URL: https://www.garant.ru/news/1545198/.
8. Resolution of the Constitutional Court of the Russian Federation of July 18, 2013 No. 19-P "On the case of checking the constitutionality of paragraph 13 of part one of Article 83, paragraph three of part two of Article 331 and Article 351.1 of the Labor Code of the Russian Federation in connection with complaints from citizens V.K. Barabash, A.N. Bekasov and others and at the request of the Murmansk Regional Duma" // ATP ConsultantPlus Access.
9. Decision of the Kuzminsky District Court of Moscow in case No. 2a-558/20 on November 26, 2020 on a claim against the Department of Licensing and Permit Work in the South-Eastern Administrative District, on recognition as illegal and cancellation of the decision and the obligation to extend the validity of the permit to store and carry weapons . // https://mos-gorsud.ru/ (accessed 12.12.2022).
10. Skoblikov P.A. The principle of maximum tolerance in criminal policy: on the example of a characteristic bill // State and Law. 2022. No. 8. S. 93-101.
11. Resolution of the Constitutional Court of the Russian Federation of June 29, 2012 No. 16-P"On the case of checking the constitutionality of the provision ofpart10 of Art. 13 of the Federal Law "On Weapons', in connection with the complaints of citizens G.V. Belokrinitsky and V.N. Teterina // Access ATP ConsultantPlus.
12. Nechepurenko A. A. Limits of legal restrictions established for persons who have committed crimes. // Russian deviantological journal. 2021. No. 1. S. 314-325.
13. Resolution of the Constitutional Court of the Russian Federation "On the case of checking the constitutionality of the second paragraph of paragraph 3 of Article 17 of the Federal Law "On Advocacy and the Bar in the Russian Federation" in connection with the complaint of citizen S.G. Shalavin" dated November 10, 2022 // Website of the Constitutional Court of the Russian Federation URL: http://www.ksrf.ru/ru/Pages/ default.aspx (accessed 11/16/2022).
14. Elinsky A. V. General legal consequences of criminal conviction: constitutionally permissible limits // Criminal law. 2011. No. 6. S. 106-113.
15. Shchedrin N. V. Conceptual and theoretical foundations of legal regulation and application of security measures // Criminology: yesterday, today, tomorrow. 2013. No. 4(31). pp. 26-35.
16. Ovsyannikov I. V. How to name a person released from criminal liability. // Legality 2022. No. 10. P. 38-40.
Информация об авторе
Карпов Кирилл Николаевич - кандидат юридических наук, доцент
Information about the author
Karpov Kirill N. - Candidate of Law, Associate professor
Статья поступила в редакцию 12.01.2023; одобрена после рецензирования 03.02.2023; принята к публикации 20.03.2023.
The article was submitted 12.01.2023; approved after reviewing 03.02.2023; accepted for publication 20.03.2023.
