CC BY
71
УДК 801.8
СИСТЕМА СРЕДСТВ ПЕРЕДАЧИ СЕМАНТИКИ НЕВЫРАЗИМОГО В ТВОРЧЕСТВЕ А. ГРИНА
© М. Ю. Михайлова
Поволжская государственная социально-гуманитарная академия Россия, 443099 г. Самара, ул. М. Горького, 65/67.
Тел.: +7 (846) 269 64 19.
Email: [email protected]
В работе дается краткая характеристика функционально-семантической категории невыразимого как самостоятельного значения со своим планом содержания и выражения. Показано, что план выражения - поле невыразимого - является иерархически организованной системой средств. Эти языковые единицы представлены на разных уровнях языка. В статье исследуется план выражения значения невыразимого в художественном дискурсе на материале прозы А. Грина. Статья является третьей, итоговой в плане рассмотрения поля невыразимого в творчестве А. Грина. В статье дается характеристика лексическим средствам передачи невыразимого: а) прилагательным типа невыразимый, неописуемый, б) лексемам с внутрилексемным отрицанием, в) лексемам тематической группы 'молчание, безмолвие'. Среди словообразовательных средств внимание уделяется низкочастотному, но выразительному средству - префиксу недо-. Описаны синтаксические средства передачи значения невыразимого в творчестве А. Грина, это - фазеологизмы-предложения с отрицанием и глагольные перифразы с отрицанием.
Ключевые слова: семантика невыразимого, функционально-семантическая категория, лингвистическое поле, творчество Александра Грина.
Исследование функционально-семантических полей в русистике продолжает оставаться актуальной
проблемой. Семантика невыразимого как самостоятельная функционально-семантическая категория еще не была предметом специального изучения и не подвергалась отдельному монографическому рассмотрению. Между тем, как показывают предварительные наблюдения [1-3], это функционально-семантическое значение со своим планом содержания и планом выражения.
План выражения семантики невыразимого - поле невыразимого - активно представлен в художественном дискурсе. Языковые единицы поля невыразимого содержатся в текстах различных литературных направлений, многих жанров. Как показал лингвистический анализ, в художественных текстах, ориентированных на поэтику и эстетику романтизма, единицы поля невыразимого приобретают системный характер.
Подтверждением сказанному является и тот факт, что мотив невыразимого является объектом пристального внимания филологов-литературоведов [4]. Осуществленный нами лингвистический анализ плана выражения значения невыразимого в творчестве российских поэтов-романтиков XIX в. [5] показал, что активность единиц поля невыразимого в художественном дискурсе поэтов-романтиков обусловлена эстетической программой романтизма, ориентацией этого литературного направления на изображение двоемирия, противопоставление мира материального и инобытия [6].
Литературоведы спорят о творческом методе
A. Грина, называя метод то «психологическим романтизмом», то «реалистическим романтизмом»;
B. Е. Ковский указывает на преобладание романтического метода в творчестве писателя [7]. Коллектив авторов статьи «Геном русской души» поставил перед собой задачу найти культурный код современной России. Респондентов от 18 до 72 лет с географией проживания от Калининграда до Владивостока просили назвать двадцать книг, которые обязательно надо прочитать, чтобы иметь возможность говорить с ними «на одном языке». «Алые паруса» А. Грина вошли в число обязательных книг в номинации «учебник романтизма» [8].
Ранее мы уже изучали, как проявляет себя семантика невыразимого в творчестве А. Грина [9, 6]. В настоящей статье подводится итог рассмотрения плана
передачи семантики невыразимого в творчестве А. Грина. Это третья часть названного тематического направления. В предыдущих работах были охарактеризованы такие средства передачи семантики невыразимого как 1) лексема «невыразимый» и ее дериваты; 2) отрицательные определения (отрицательные эпитеты, в другой терминологии) и их дериваты, употребляемые в прозе мастера слова.
Объектом настоящего исследования является система средств передачи невыразимого в прозе А. Грина. Предмет исследования - изучение особенностей функционирования поля невыразимого в творчестве мастера слова.
Таблица 1
Система средств передачи семантики невыразимого в прозе А. Грина в процентном соотношении
Номер п/п Средство семантики невыразимого Его дериваты, если есть Процентное соотношение
I. Лексические средства
1 Необъяснимый Необъяснимо Необъяснимость Необъяснимое 28
2 Невыразимый Невыразимо Невыражаемый 14
3 Неописуемый Неописуемо 12
4 Неизъяснимый Неизъяснимо 3
5 Непередаваемый -- 2
6 Недосказанный Недосказанность 1.5
7 Внутрилексемное отрицание 5
8 ЛСВ с семантикой молчания 2
II. Словообразовательные средства
9 ЛСВ с префиксом недо- 2
III. Синтаксические средства
10 Фразеологизмы-предложения с отрицанием 18
11 Глагольные перифразы с отрицанием 12
Материалом исследования послужили тексты А. Грина, представленные в 6-томном издании. Общее количество единиц, передающих значение невыразимого, в прозе А. Грина составило 120 словоупотреблений. Языковые единицы поля невыразимого в прозе А. Грина представлены на разных уровнях. Несколько упрощая картину, выделяем лексические, словообразовательные и синтаксические средства передачи данного значения. Состав и процентное соотношение системы средств передачи семантики невыразимого показаны в табл. 1.
Фактически все средства невыразимого построены на апофатическом принципе: 1) при помощи отрицательных предложений; 2) отрицательного предикатива; 3) внутрилексемного отрицания: а) с приставкой не-, с приставкой без-/бес-; 4) антонимов к лексемам с семантикой речь/говорение, т.е. «молчание/безмолвие = снова внутрилексемное отрицание.
I. Лексические средства представлены словами разной частеречной принадлежности: имена прилагательные (невыразимый, неизъяснимый, непередаваемый, неописуемый, несказанный, необъяснимый), наречия - дериваты прилагательных с отрицательной приставкой (невыразимо, неописуемо), имена существительные (лексемы тематической группы 'молчание, безмолвие'; единицы с внутрилексемным отрицанием), отрицательные предикативы (нет, нельзя, невозможно). Названные лексические средства передают семантику невыразимого только на синтаксическом уровне.
Прилагательные типа невыразимый и их дериваты в творчестве А. Грина представлены неравномерно в процентном соотношении и их способность входить в состав поля невыразимого обусловлена многими факторами. Так, имя прилагательное невыразимый в преобладающем большинстве контекстов передает значение невыразимого. Однако существует ряд примеров, в которых семантика невыразимого и значение предельно высокой концентрации качества сопряжены и представлены одновременно, см.:
(1) [Допросчик сообщает, что авторизованного рассказчика расстреляют] Когда появились солдаты, я содрогнулся, почувствовав естественный ужас, неописуемый по существу и невыразимо мучительный (Волчок).
В (1) лексема неописуемый передает семантику невыразимого, лексема невыразимо помимо значения невыразимого актуализирует значение предельно высокой концентрации качества.
Прилагательное необъяснимый не всегда передает значение невыразимого. Факторы, способствующие актуализации семантики невыразимого, таковы:
1) состав контекста, именуемый текстовым заданием;
2) тот факт, что определяемым словом служит абстрактное существительное сферы чувств и ощущений;
3) ирреальная модальность высказывания; 4) метафорический план высказывания.
В целом прилагательные невыразимый, неописуемый и т.п. их дериваты в творчестве А. Грина составляют 61% от общего количества языковых единиц, передающих значение невыразимого.
Помимо вышеназванного средства на лексическом уровне представлены единицы с так называемым внутрилексемным отрицанием (5%) и слова с семантикой молчания (2%). Как замечает Е. В. Падучева, внут-рилексемное отрицание свойственно лексеме, у которой отрицание входит в состав толкования (лишенный, отсутствовать, бессмысленный, препятствовать,
сомневаться, трудно, отказаться, прервать) [10, с. 109]. Например:
(2) (...) обратила она свой взгляд в сторону, куда смотрел мавр; смотрел он на стену. Но за ее скучной границей сияла громадная орифламма мира, с мелькающим голубым зигзагом, который был как бы будущее самой Тави. Так, часто, в тенях теней невидимого, чертит неразгаданные знаки наша душа, внимая и обещая им на языке размышляющего молчания все, что лишено слов (Блистающий мир).
(3) Эти колебания токов, относимые мною тогда за счет пророческого прозрения, я покажу наиудобнее простыми словами, ставя в вину несовершенству человеческого языка вообще то странное обстоятельство, что мы осуждены читать в собственной душе между строк на невероятно фантастическом диалекте (Канат).
(4) Ее неправильное личико могло растрогать тонкой чистотой очертаний (...) стиль - был совершенно оригинален, - оригинально мил; на этом мы остановимся. Остальное неподвластно словам, кроме слова «очарование» (Алые паруса).
Попутно заметим, что здесь и по всему тексту статьи полужирным выделяем анализируемое средство, подчеркиванием - сопутствующее средство. Как видно из примеров, значение невыразимого передано единицами с внутрилексемным отрицанием. Но лексические средства выражения семантики невыразимого актуализируются в качестве таковых только на синтаксическом уровне, в частности, в (2), (3), (4) в составе словосочетаний со словом из тематической группы речи, говорения (слова, язык и др.). Как показывает осуществленный нами лингвистический анализ, средства передачи значения невыразимого часто применяются одновременно. Таковы метафоры поэтики романтизма, передающие двоемирие, описание внутреннего мира героя. В (2) - это тени теней невидимого; неразгаданные знаки; в (3) - сочетание фразеологизмов читать в душе и читать между строк, с тем же текстовым заданием - изобразить мир невидимого, инобытия.
К лексическим средствам передачи невыразимого относятся и языковые единицы тематической группы «молчание» (молчать, безмолвствовать и т.п.); они составляют ядерные средства неспециализированной передачи значения невыразимого, см. (2) и следующий пример:
(5) [О человеке, умевшем летать] И, так как никто уже не противоречил завоеванию, он поместился внутри аппарата, оказавшегося, несмотря на хрупкую видимость, отменно устойчивым; как бы прирос он к земле, не скрипнув, не прозвенев; и белая голова лебедя гордо смотрела перед собой, дыша тайным молчанием (Блистающий мир).
В (5) эпитет тайный усиливает семантику невыразимого.
В целом единицы лексического уровня передают значение невыразимого только в контексте, не менее чем на уровне предложения, что проявляется как в творчестве А. Грина, так и в художественном дискурсе в целом. Таким образом, наименьшей единицей реализации семантики невыразимого является высказывание, наибольшей - текст. Примечательно, что в рассказе А. Грина «Загадка предвиденной смерти» семантика невыразимого с максимальной полнотой раскрывается именно на уровне текста.
(6) - Церемония экзекуции, - сказал начальник тюрьмы, - будет выполнена вся, но топор не опустится. Эбергайль поцеловал его сапог. Начальник
прикоснулся к сапогу, и пальцы его стали красными -от крови губ Эбергайля, не пожалевших себя.
[Описание казни Эбергайля] Тотчас же, с присущей ему живостью и неописуемой силой воображения создал он новое знание - знание отсутствия удара, и стал слушать чтение приговора, внимательно рассматривая палача в сюртуке, черных перчатках, цилиндре и черном галстуке. / Голос сзади сказал: «Палач, совершайте казнь». / - Меня обманули, - подумал Эбергайль. Голова отделилась от туловища.
В приведенном текстовом сегменте средство семантики невыразимого эпитет неописуемый иррадии-рует одновременно и в левосторонний, и в правосторонний контекст. Эстетику романтизма здесь актуализирует контрастное изображение двоемирия (мира реального и мира воображаемого, невыразимого, но обладающего судьбоносной силой).
II. Словообразовательные средства передачи поля невыразимого представлены префиксами с семантикой отрицания. Это приставки не-, без-/бес-, недо-. Поскольку преобладающее большинство лексических средств передачи семантики невыразимого содержит приставку не-, а слова с внутрилексимным содержанием - приставку без-/бес-, см. примеры (1), (2), (3), (4), (5), (5), то при характеристике словообразовательных средств передачи семантики невыразимого в творчестве А. Грина мы сосредоточили свое внимание на редком словообразовательном средстве - приставке недо-. Это допущение условно, но сохранено в статистике при подсчете процентного соотношения разных средств выражения. См., например:
(7) И желтые - назвать ли их так, повторяя давний грех неверного слова, - нет, не золотые, не желтые, но то, что в яркой особенности этих слов останется недосказанным, - были среди прочих цариц подобны редкому бархату, в складки которого лег густой луч (Блистающий мир).
(8) Я вспомнил, что в прошлом году, летом, подошел к Визи с невыразимо ярким приливом нежности, могущественно требовавшим выхода, но, подойдя, сел и не сказал ничего, ясно представив, что чувство, ис-хищенное словами, в неверности и условности нашего языка, оставит терпкое сознание недосказанности и, конечно, никак уже не выразимого словами, приниженного экстаза (Возвращенный ад).
В (7) и (8) представлен комплекс средств передачи семантики невыразимого, базирующийся на поэтике романтизма. Помимо лексемы с префиксом недо- значение невыразимого передано отрицательными предложениями. В последнее время применительно к актуализации в художественном тексте средств выражения категории отрицания исследователи стали применять термин апофатика, традиция апофатики, риторика апофатики [3]. Именно традиция апофатики, принципиальное отрицание возможности передать словами мир инобытия, мир невидимого актуализируют в (7) и (8) значение невыразимого. Заметим, что при гипотетическом отсутствии соответствующего контекста лексема с префиксом недо- не сможет самостоятельно передавать семантику невыразимого. Однако в контексте отрицания возможности выразить словами мир чувств или инобытия такое значение актуализируется.
III. Синтаксические средства передачи семантики невыразимого в творчестве А. Грина представлены активно и составляют 30% от общего количества. Большая часть из них является фразеологизмами-предложениями. В целом в творчестве А. Грина семантику невыразимого передают фразеологизмы-
предложения (и их варианты по лексическому составу и грамматической форме). Это такие фразеологизмы, как нет слов (не было слов; нет слов выразить ...; слов нет; нет выражений и слов). См. примеры вариантов фразеологизма нет слов по грамматической форме:
(9) [Шамполион приговорен к смертной казни. Неожиданно раскрывается двойной обман дочери начальника тюрьмы, которую он когда-то оттолкнул] Он не сразу понял это, но когда наконец понял, в нем не было уже ни мыслей, ни слов - одни грохочущие воспоминания. Он стоял совершенно больной, больной неописуемым потрясением (Рене).
(10) [Бездельники решили посмеяться над романтическим Стилем, рассказывая о лесе, что таит тысячу вещей, ждущих открытия - Сердце Пустыни] - Я вижу все это, - просто сказал он, - это огромно. Не правда ли?/ - Да, - сказал Вебер, - да. / - Да, - подтвердил Гарт./ - Нет слов выразить, что чувствуешь, - задумчиво и взволнованно продолжал Стиль (Сердце пустыни).
(11) Ему было жаль Валерьяна и хотелось сказать что-то теплое и трогательное, но не было слов, а была тревога и отчужденность (Карантин).
(12) Я - одна из сил, вызванных вами к сознанию; оно увлекает; цель еще не ясна, но огромна. (...) Для многого у меня сейчас нет выражений и слов (Блистающий мир).
Фразеологизм нет слов с семантикой невыразимого представлен вариантами не только по грамматической форме, но и по лексическому составу: не находить (не найти) слов, например:
(13) Всему этому - увы! - я тогда не нашел бы слов, но очень хорошо чувствовал, чего не хватает (Золотая цепь).
(14) Петров постоял, не находя слов, трепеща от жалости к чужому горю, способному положить такой страшный и грубый конец (Рай);
(15) [Ганувер увидел убитого почтальона и прочитал письмо, связанное с любимой девушкой] Он хотел сказать, что поддался внушению совпадений, -странности случая, вырезанного ужасным ударом, -но не нашел для этого слов, умолк и прислонился к стене, смотря на девушку с раскаянием и тревогой (Чужая вина).
Помимо ситуации, в которой отсутствие слов описывается как собственно невозможность выразить словами происходящее, в художественных текстах А. Грина содержатся и ситуации, в которых описывается невозможность выразить словами происходящее как одна из версий автора. Автор предполагает, что персонаж не нашел слов, или автор показывает, что персонаж лжет и искусно имитирует ситуацию отсутствия слов, невозможности выразить происходящее, напр.:
(16) Он смотрел на меня с приязнью и несколько раз откашлялся, но не находил слов или не считал нужным говорить, а потому молчал, изредка оглядываясь (Бегущая по волнам).
(17) Матрос подождал немного, как бы не находя слов выразить свое удивление, и прибавил, разводя руками (...) (Остров Рено).
Помимо фразеологизмов-предложений в творчестве А. Грина семантику невыразимого передают отрицательные предложения, которые являются глагольными перифразами с семантикой «невыразимо», например:
(18) Медленно, но безостановочно, как подымаемый домкратом вагон, отпускала меня скучная тя-
жесть, и я, боясь ее возвращения, с трепетом следил за собой, ожидая внезапного тоскливого вихря, приступа смертельной тоски. Но происходило то, чему я не подберу имени (Зурбаганский стрелок).
(19) Было темно, вот так же, как теперь, я долго искал свечу, а когда нашел, то сон этот, - как мне показалось спросонок, заключавший в себе что-то лихорадочно важное, - пропал из памяти; осталось бесформенное ощущение, которому я никак не могу подыскать названия (Зимняя сказка).
(20) [Нашли убитую девушку] Здесь были и дамы, взволнованные до того, что роняли шпильки на каждом шагу. Большинство из них трагически и воодушевленно стонало, будучи не в силах подобрать слов (Меблированный дом).
В целом осуществленный нами комплексный анализ поля невыразимого в творчестве А. Грина показал, что 1) высокая частотность средств передачи семантики невыразимого в художественных текстах мастера слова обусловлена эстетикой и поэтикой романтизма, а именно ориентацией на изображение двоеми-рия, противопоставления мира реального и мира мечты, инобытия; 2) в творчестве А. Грина наиболее частотны в плане передачи значения невыразимого лексические средства - прилагательные типа невыразимый, неописуемый и их дериваты; 3) низкочастотным, но оригинальным и выразительным средством передачи поля невыразимого является приставка недо-; 4) синтаксические средства поля невыразимого в творчестве А. Грина представлены а) грамматическими и лексическими вариантами фразеологизмов-
предложений нет слов, не находить слов и б) глагольными перифразами с отрицанием.
ЛИТЕРАТУРА
1. Горшкова Л. А. Семантика и функции неопределенных местоимений в прозе Б. К. Зайцева: автореф. дисс. ... канд. филол. н. Уфа, 2005. 24 с.
2. Иванян Е. П. Семантика умолчания и средства ее выражения в русском языке. М.: ФЛИНТА, 2015. 307 с.
3. Николаева Т. М. Функции частиц в высказывании. М.: Наука, 1985. 169 с.
4. Абрамова В. И. Мотив «невыразимого» в русской романтической картине мира: от В. А. Жуковского к К. К. Слу-чевскому: дисс. .канд. филол. н. М., 2007. 233 с.
5. Михайлова М. Ю. Частотные средства передачи семантики невыразимого в русской романтической картине мира // Современная наука: теоретический и практический взгляд: сб. научн. трудов. Сб. мат-лов I Междунар. научно-практ. конф. М.: Перо, 2014. С. 121-127.
6. Михайлова М. Ю. Отрицательные определения как способ передачи семантики невыразимого в творчества А. Грина // Текст: филологический, социокультурный, региональный и методический аспекты: V Международная научная конференция. Тольятти, 2015 (принята к опубликованию).
7. Ковский В. Е. Александр Грин: преображение действительности. Фрунзе, 1966. 128 с.
8. Андреева О., Вишневецкая Ю., Идлис Ю. и др. Геном русской души // Русский репортер. №5 (283). Журнал Эксперт. Он-лайн. 2013. 07 февраля. URL: http://expert.ru/russian_ reporter/2013/05/genom-russkoj-dushi/
9. Михайлова М. Ю. Лексема «невыразимый» и ее дериваты в прозе А. Грина // Перспективы развития науки и образования: сб. мат-лов Междунар. заочной научно-практ. конф. Ч. I. М.: АР-Консалт, 2015. С. 109-115.
10. Падучева Е. В. О семантике синтаксиса. М.: Наука,1974. 292 с.
11. Гаврилова М. В. Никто, ничто и кто угодно: «Апофатика» Ю. Буйды // Логический анализ языка. Ассерция и негация. М., 2009. С. 297-305.
Поступила в редакцию 19.04.2015 г.
ISSN 1998-4812
BecTHHK EamKHpcKoro yHHBepcHTeTa. 2015. T. 20. №2
585
SEMANTICS OF INEXPRESSIBLE IN ALEXANDER GRIN WORKS © M. Yu. Mikhailova
Volga Region State Academy of Social Sciences and the Humanities 65/67Maxim Gorky St., 443099 Samara, Russia.
Phone: +7 (846) 269 64 19.
Email: marinamikhailova44@gmail. com
The short characteristic of functional-semantic category of inexpressible as an independent meaning with its own plan of the contents and expression is given in the work. It is shown in the article that the plan of expression - a field of inexpressible - is a hierarchically organized system of means. These language units are presented at different language levels. The plan of inexpressible meaning's expression in literary discourse on material of A. Grin prose is investigated in the article. The article is the third, summarizing the field of inexpressible studying in A. Grin works. The characteristic to lexical transference means of inexpressible is given in the article: a) adjectives such as inexpressible, indescribable, b) lexemes with inner denial, c) lexemes of a theme group 'silence, voicelessness'. Among word-formation means the attention is paid to low-frequent but expressive prefix un-. Syntactical means of inexpressible in A. Grin works are described such as phraseological units-sentences with denial and verbal periphrases with denial.
Keywords: semantics of inexpressible, functional and semantic category, linguistic field, Alexander Grin works.
Published in Russian. Do not hesitate to contact us at [email protected] if you need translation of the article.
REFERENCES
1. Gorshkova L. A. Semantika i funktsii neopredelennykh mestoimenii v proze B. K. Zaitseva: avtoref. diss. ... kand. filol. n. Ufa, 2005.
2. Ivanyan E. P. Semantika umolchaniya i sredstva ee vyrazheniya v russkom yazyke [Semantics of silence and its means of expression in Russian language]. Moscow: FLINTA, 2015.
3. Nikolaeva T. M. Funktsii chastits v vyskazyvanii [Functions of the particles in a statement]. Moscow: Nauka, 1985.
4. Abramova V. I. Motiv «nevyrazimogo» v russkoi romanticheskoi kartine mira: ot V. A. Zhukovskogo k K. K. Sluchevskomu: diss. ...kand. filol. n. Moscow, 2007.
5. Mikhailova M. Yu. Sovremennaya nauka: teoreticheskii i prakticheskii vzglyad: sb. nauchn. trudov. Sb. mat-lov I Mezhdunar. nauchno-prakt. konf. Moscow: Pero, 2014. Pp. 121-127.
6. Mikhailova M. Yu. Tekst: filologicheskii, sotsiokul'turnyi, regional'nyi i metodicheskii aspekty: V Mezhdunarodnaya nauchnaya konfer-entsiya. Tol'yatti, 2015 (prinyata k opublikovaniyu).
7. Kovskii V. E. Aleksandr Grin: preobrazhenie deistvitel'nosti [Alexander Grin: transformation of reality]. Frunze, 1966.
8. Andreeva O., Vishnevetskaya Yu., Idlis Yu. i dr. Genom russkoi dushi. Russkii reporter. No. 5 (283). Zhurnal Ekspert. On-lain. 2013. 07 fevralya. URL: http://expert.ru/russian_reporter/2013/05/genom-russkoj-dushi/
9. Mikhailova M. Yu. Perspektivy razvitiya nauki i obrazovaniya: sb. mat-lov Mezhdunar. zaochnoi nauchno-prakt. konf. Ch. I. Moscow: AR-Konsalt, 2015. Pp. 109-115.
10. Paducheva E. V. O semantike sintaksisa [On semantics of syntax]. Moscow: Nauka,1974.
11. Gavrilova M. V. Logicheskii analiz yazyka. Assertsiya i negatsiya. Moscow, 2009. Pp. 297-305.
Received 19.04.2015.
