CC BY
289
УДК 343.3/.7
СИСТЕМА ПРЕСТУПЛЕНИЙ В СФЕРЕ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В ДОРЕВОЛЮЦИОННЫЙ ПЕРИОД
Белгородский
государственный
университет
С.Л. НУДЕЛЬ
В статье проводится ретроспективный и сравнительно-правовой анализ научных систематизаций преступлений в дореволюционный период и место в них посягательств на отношения в сфере экономической деятельности, рассматриваются наиболее авторитетные классификации ведущих российских ученых-юристов.
е-таіі: пи[email protected]
Ключевые слова: уголовно-правовые нормы, преступления в сфере эко номической деятельности, уголовный закон, историческое развитие.
Несколько лет тому назад мы стали свидетелями начала кардинальных изменений во всех сферах жизни Российского общества. В экономике страны реальностью стал способ организации производства материальных благ, движения товаров и оказания услуг на основе частной собственности, конкуренции, предпринимательской инициативы. Отношения, присущие государствам с рыночной экономикой, юридически были провозглашены в качестве составляющей основ конституционного строя1. Преобразования в экономической и политической сферах общества сопровождались активной законотворческой деятельностью практически во всех отраслях права. Не явилось исключением уголовное право.
С 1 января 1996 года был введен в действие Уголовный кодекс Российской Федерации, в котором содержится гл. 22 «Преступления в сфере экономической деятельности». Появление этой главы поставило под охрану новые отношения, сложившиеся в сфере экономической деятельности.
В уголовно-правовой литературе акцентируется внимание на проблемах развития, применения и совершенствования законодательства, направленного на защиту отношений в сфере экономической деятельности.
Не умаляя значения работ посвященных современному уголовному законодательству, хотелось бы заметить, что уяснение содержания уголовно-правовых норм в сфере экономической деятельности, их места в системе уголовного законодательства останется неполным без изучения имеющегося исторического наследия в области права. Отмечая роль исторического метода исследования, который будет здесь использован, уместно будет напомнить слова Л. Станиславского; «Неоспоримо, что законоведению, которого исходною точкою была история, будет всегда иметь за собою одно важное преимущество — основательность»2.
За отправную точку историко-правовой части исследования в рамках настоящего параграфа целесообразно взяты пореформенные 60-е годы XIX столетия, характерной особенностью которых было активное развитие капитализма в России.
В памятниках уголовного права не было единой группы преступлений, которые объединены в действующем Уголовном кодексе под названием «преступления в сфере экономической деятельности». Тем не менее, анализ уголовного законодательства XIX столетия позволяет с уверенностью сказать, что уже тогда в обществе существовало осознание необходимости криминализации деяний, напоминающих преступления гл. 22 действующего уголовного закона.
Прежде чем приступить к анализу научных трактовок ученых прошлого о месте аналогов деяний, которые официально именуются преступлениями в сфере экономической деятельности, а в научных работах иногда экономическими преступлениями3,
1 Конституции РФ // Российская газета. 1993. №237
2 Станиславский А. Исследование начал имущественных отношений в древнейших памятниках русского законодательства. — Казань, 1855. С. 1, 25.
3 Волженкин Б.В. Экономические преступления. — СПб., 1999.
остановимся на значении, которое уже тогда придавалось систематизации преступлений. «Имея своим предметом отдельные преступные деяния, — писал И.Я. Фойниц-кий, — различные как по важности их для общежития, так и по внутренней их природе, особенная часть обнимает огромное их число. Правильное распределение их необходимо как для законодателя, в видах облегчения судебной практике возможно более верного применения уголовного закона, так и для науки права, в видах уразумения истинного существа преступных деяний. Система распределения их называется классификацией преступных деяний»4.
Подавляющее большинство авторов в основу построения научной системы преступлений берет именно объект преступного посягательства, ибо, как метко замечает
Э.Л. Немировский, «классификация по объекту представляет интерес для особенной части» 5.
Без анализа системы преступлений не представляется возможным определить место деяния, которые с точки зрения современного законодателя относятся к преступлениям в сфере экономической деятельности. Научные системы формировались и эволюционировали под влиянием господствовавших в обществе идей теории государства и права, философии права и других наук мировоззренческого толка, практических шагов в законотворчестве.
Простейшие классификации преступлений встречаются в научной литературе начала XIX столетия. К примеру, И.М. Наумов6 делил все преступления на две группы — против права гражданского и права уголовного, относя к первым, деяния против имущества и имущественных прав. Более совершенную систему уголовных преступлений и законов о преступлениях мы встречаем у М.М. Сперанского, делящего их на две большие группы. «Сколь ни многосложны, кажутся деяния, — писал М.М. Сперанский, — но все они относятся к государству вообще, или к частным лицам в особенности. Из сего двоякого отношения деяний возникают два главных разделения законов. Законы, устанавливающие отношения частного человека ко всему государству, называются законами права публичного или политическими. Законы, коими учреждаются отношения частных лиц между собою, именуются законами гражданскими»7. В работах по русскому уголовному праву подразделение преступлений на две группы: против частной сферы и против государства8 встречается до начала второй половины XIX столетия.
Нельзя не упомянуть, что в определенной мере развитию взглядов на систему преступлений способствовало принятие во Франции Code penal 1810 года, который разделил преступления и проступки на публичные (conte la chose publique) и частные (contre les particuliers). К первой группе преступлений были отнесены не только посягательства против государства (гл. 1), но и против конституции (гл. 2), а также против общественного спокойствия (гл. 3). В последнюю группу вошли и такие, как: подлоги, нищенство, бродяжничество, недозволенное сообщество и проступки печати.
Чрезмерно широкий объем, придававшийся понятию «публичное преступление», включение в эту группу деяний, посягавших на интересы государства, а также личности, обусловил выделение в качестве самостоятельного объекта уголовноправовой охраны «общественных благ». Анализируя преступления против общества. Л.С. Белогриц-Котляревский писал: «Посягательства этого рода отличаются от государственных преступлений не только тем, что объектом их является не подвижной, крайне изменчивый политический интерес, а более или менее постоянный, непреходящий интерес всего общества, независящий от той или другой, формы политического
4 Фойницкий И.Я. Курс уголовного права Часть особенная. Посягательства личные и имущественные. - СПб., 1912. С.2, 408.
5 Немировский Э.Я. Основные начала уголовного права. - Одесса, 1917. С.168
6 См.: Наумов И.М. Разделение преступлений против права гражданского и против права уголовного. - СПб., 1813. С.14.
7 Винввер М.М. К вопросу об источниках 10 тома Свода законов (записка Сперанского). - СПб., 1897. С.5.
8 Солнцев Г. Российское уголовное право. - Казань,1820. С. 74
уклада, но еще и тем, что непосредственно здесь подвергается нападению общество, а не государство. Посягательства на эти интересы непосредственно колеблет основы всего или, вернее, всякого общежития»9.
В более поздних работах русских криминалистов10 все чаще встречается деление преступлений на три большие группы: против благ отдельного лица, против общества и против государства, которое становится общепринятым. В основании построения системы Особенной части русского уголовного права лежала идея о том, что все разнообразные отношения человека к человеку распадаются на три главные сферы: частногражданскую, общественную, и государственную. Следовательно, и преступные деяния, писал И.Я. Фойницкий, «направляясь против отношений одной из этих сфер, распадаются на три группы, которым усвоены названия посягательств про-тиву отдельного лица или частных благ, против общества и против государства»11. Огромное количество составов преступлений, содержавшихся в уголовных законах Российской империи, не могло четко уложиться в рамках предложенной схемы. Подобная ситуация обусловила потребность выделения в каждой из названных сфер трехчленной классификации более мелких рубрик. Базисом для подобного деления выступали отличия в объектах преступных посягательств. Отталкиваясь от таких различий, И.Я. Фойницкий делил все преступления против частной сферы «на посягательства против благ личности, каковы жизнь, здоровье, честь, свобода, и на посягательства противу имущества»12. Наибольшую сложность представляло построение научной классификации преступлений против общества. Проблема заключалась в большом количестве посягательств, относившихся доктриной в разряд преступлений против общества, в силу разнохарактерности они способны были причинять вред различным отношениям в рамках, трехчленной классификации. Анализ общей концепции построения научной системы Особенной части уголовного права, основу которой составила трехчленная классификация главных сфер жизни российского общества, заставляет сделать вывод о том, что общего понятия экономических преступлений не существовало. Деяния, которые отнесены действующим уголовным законодательством к названной группе преступлений, были распределены внутри законодательной (официальной) системы преступлений.
В целях более полной характеристики объектов преступных посягательств, совершаемых в сфере экономической деятельности, и наиболее корректного определения места их в системе преступлений Особенной части обратимся к анализу каждой из основных сфер уголовно-правовой охраны (частных благ, общества и государства).
Представители науки уголовного права в XIX столетии под государством понимали не только институты власти. В государстве, писал П.Д. Калмыков, «различают; I) главу его, 2) органическое тело государства и 3) собственность государства»13. В группе посягательств, которые названы преступлениями против государственной собственности, находились деяния, названные нами «экономическими» преступлениями. В классификации П.Д. Калмыкова 14 они получили общее название преступлений против собственности государства. Сюда были отнесены посягательства против казенного имущества; монетного права казны; прав казны на различные доходы (с гербовой бу-
9 Белогриц-Котляревский Л.С. Учебник русского уголовного права. Общая и особенная части. - Киев, 1903. С.460, 485, 562.
10 Есипов В.В. Уголовное право. Часть особенная. Преступления против государства и общества. - М., 1912. С.20-21.
11 Калмыков П.Д. Учебник уголовного права. Части общая и особенная. - СПб., 1866. -Ключевые слова: уголовно-правовые нормы, преступления в сфере экономической деятельности, уголовный закон, историческое развитие.С. 447, 519.
12 Фойницкий И.Я. Курс уголовного права Часть особенная. Посягательства личные и имущественные. - СПб., 1912. С.2, 408.
13 Калмыков П.Д. Учебник уголовного права. Части общая и особенная. - СПб., 1866. С.447, 519.
14 Калмыков П.Д. Учебник уголовного права. Части общая и особенная. - СПб., 1866. С. 447, 519.
маги, горной промышленности, соляного, питейного, табачного и таможенного промыслов). Последняя группа преступлений, по мнению Калмыкова, не подлежала дальнейшей научной классификации в силу огромного множества деяний и их разнохарактерности. Все преступления против собственности государства помещались в разд. 7 «О преступлениях и проступках против имущества и доходов казны» Уложения о наказаниях 1845 г. (в редакции 1885 г). Преступлениями против казенного имущества автор называл предусмотренные ст. 548-555 Уложения. В их числе — охота и ловля, в запрещенное время и в запрещенном месте, другие виды «самовольного пользования». Объектом этих преступлений считалось право владения и пользования казны своим имуществом. Второй класс преступлений против собственности государства составляли посягательства против монетного права, а их объектом называлась обязанность не нарушать права казны на чеканку монеты и выпуск кредитных билетов. Объектом третьей группы посягательств являлась обязанность платить казне установленные таможенные пошлины и налоги.
Практически аналогичная система преступлений против собственности государства была предложена А. Лохвицким в его курсе русского Уголовного права. Количество посягательств, относимых ранее к «самовольному пользованию», включаемых в группу преступлений против казенного имущества, значительно сократилось. Причиной тому послужило включение в Уложение о наказаниях ст. 548, которая декларировала защиту казенной собственности с помощью уголовно-правовых норм, охраняющих частную собственность. Лишь наиболее опасные виды деяний, такие как разработка на казенной земле золота, серебра иди платины, по-прежнему включаются в подгруппу «самовольное пользование». Меняется взгляд на фальшивомонетничество и его объект. Вредность подделки монеты автор видит уже не в нарушении права, принадлежащего государству, а в подрыве «общественного кредита»15. Такой же позиции придерживался в отношении таможенных нарушений и А. Лохвицкий. Другие же авторы все чаще стали включать названные преступления в группу «посягательств общественных».
Господствующая доктрина к посягательствам против частных благ относила обширную группу преступлений, носивших название имущественных. На характеристике научных воззрений об имущественных преступлениях следует остановиться более подробно, поскольку именно в среде этих посягательств возникает, развивается группа посягательств, интегрировавших впоследствии в «экономические преступления».
Понимание имущественных преступлений как посягательств на частную сферу связано с выделением «уголовной неправды» из «неправды гражданской». «Каждое неправильное действие по отношению к чужому имуществу, — пишет А. Станиславский, — считается теперь злодеянием, воровством, а виновный в том — татем или вором» 16. Отнесение доктриной уголовного права имущественных преступлений к посягательствам на частную сферу не означало, однако, что вред этими преступлениями причинялся исключительно отдельным индивидам. В Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1885 г. составы имущественных посягательств содержались в пяти главах разд. 12 «О преступлениях и проступках против частных лиц». Кроме того, составы имущественных преступлений встречаются почти во всех разделах, например в разд. 5 «О преступлениях и проступках по службе государственной и общественной».
Первоначально доктрина имущественных преступлений исходила из понимания их как грубого нарушения субъективных прав граждан на вещи. Предметом таких посягательств выступало чужое движимое имущество в смысле физической вещи — res, in согроге. Сами посягательства получили общее название — «похищение». К числу признаков, характеризующих похищение, относились: изъятие виновным из владения другого лица чужого имущества; перенесение его в свое владение; наконец,
15 Лохвицкий А. Курс русского Уголовного права. - СПб., 1871. С.474.
16 Станиславский А. Исследование начал имущественных отношений в древнейших памятниках русского законодательства. - Казань, 1855. С. 1, 25
последствие такой деятельности — «ущерб на стороне потерпевшего и совпадающая с ним по предмету прибыль в имуществе виновного»17.
Развитие экономического оборота, составляющего основную движущую силу гражданского общества, значительно усложнило отношения по поводу имущества. Появились новые виды деяний, которые наносили имущественный вред, но не подпадали под понятие «похищения». То обстоятельство, что вред причинялся отношениям, складывающимся в сфере гражданского оборота, служило основанием расширения круга имущественных преступлений. Общее состояние уголовно-правовой охраны имущественной сферы, характерное не только для России ХГХ столетия, было точно подмечено немецким криминалистом Ф. Листом, который писал: «Обязательственные права пользуются ею лишь частично. Из вещных прав этой охраной пользуется собственность, но и то лишь против присвоения движимого имущества и повреждения имущества» 18.
Со становлением гражданского оборота всё более усложняется объект правовой охраны имущественных преступлений. Наряду с правом собственности и имущественными правами, как-то: владения, распоряжения, пользования, а также обязательственными сюда начинают относить «имущество вообще».
Единого понимания «имущества вообще» в среде криминалистов конца XIX и начала XX столетий не было. На этот предмет основными были две точки зрения. Согласно первой, родоначальником которой являлся немецкий криминалист А. Меркель, под «имуществом вообще» понималась совокупность ценностей, находящихся у субъекта (экономическая теория имущества). В России эту точку зрения отстаивал К.П. Победоносцев, который предлагал «прибегнуть к отвлечению и, не останавливаясь на содержании права, соединенного с каждым отдельным предметом обладания, представить все имущество в виде отвлеченного количества»19. В последующем в соответствии с экономической теорией имущества под ним стали понимать «умопостигаемую денежную массу» 20.
Сторонники второй точки зрения для выработки понятия «имущества вообще» использовали положения юридической теории имущества и определяли его «как совокупность ценностей, предоставленных правом, как совокупность принадлежащих лицу прав, имеющих меновую стоимость»21.
Среди русских правоведов, изучавших объект имущественных преступлений, получила распространение классификация имущественных посягательств, основу которой составляли две основные группы.
Первые были направлены против «материальной вещи» или «определенного предмета внешнего мира, являющегося объектом имущественных прав другого лица». Вторые направлялись против «имущества понимаемого, как право на имущество, совокупность имущественных благ, охватывающих собой как материальные вещи, так и те или иные права на имущество, а также имущественные выгоды»22..
В разъяснении правительствующего Сената имущество трактовалось весьма пространно — как «все сущее, входящее в сферу экономического оборота и правовых отношений»23.
17 Проект уголовного уложения. Посягательства имущественные. Объяснения Редакционной комиссии. - СПб., 1887. С.184.
18 List F. Lehituch des Dculschen Suafrechts. 1921. S. 438.
19 Победоносцев К.П. Курс гражданского права. Первая часть. - СПб., 1896. С. 1-ая и
след.
20 Клепицкий И. А. Собственность и имущество в уголовном праве // Государство и право. 1997. №5. С. 75.
21 Аносов И. Злоупотребление довернем. - М., 1915. С.33, 66.
22 Жижиленко А.А. Преступления против имущества и исключительных прав. — М., 1928. С.6.
23 Летник К.А.., Бростерм А..И. Преступления, проступки и наказания по Уставу о Наказаниях. - М., 1912. С.126.
Расширение содержания понятия «имущество», за счет включения в его состав имущественной выгоды (имущественного интереса), в сочетании с отнесением деяний, посягающих на такое имущество, к частноправовой сфере способствовало отнесению новых преступлений к категории имущественных. Среди этих преступлений возросло количество посягательств, называемых современными исследователями преступлениями экономическими.
Необходимо сказать, что универсальной точки зрения по поводу системы имущественных преступлений не было. В широко известной работе И.Я. Фойницкого «Посягательства личные и имущественные»24 была предложена следующая классификация имущественных посягательств: похищение чужого движимого имущества; присвоение чужого движимого имущества, завладение чужим недвижимым имуществом; повреждение имущества; наказуемая недобросовестность в отношениях по имуществу; посягательства против отвлеченной собственности; посягательства против отдельных частей собственности,
В первую группу преступлений с определенными оговорками относилось мошенничество, разновидностью которого теория и уголовное законодательство (ст. 173 Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями) считали обман: в количестве товара или иных вещей, обмер, обвес при продаже, купле или мене; в качестве товара; в расчете платежа и при размене денег. Как известно, такие действия современный уголовный закон называет обманом потребителей.
Отдельные экономические преступления нашли свое место в группе «наказуемой недобросовестности в отношениях по имуществу». В рассматриваемой системе имущественных преступлений наказуемая недобросовестность включала в себя следующие подгруппы деянии: злоупотребление доверием (Untreu); наказуемое пользование доверчивостью, неопытностью и страстями лица для причинения ему вреда по имуществу; наказуемые сделки по имуществу; наказуемое неисполнение и уклонение от исполнения имущественных обязательств, в частности банкротство и неосторожная несостоятельность; деяния, наказуемые в целях предупреждения и устранения опасности неисполнения или уклонения от исполнения обязательств по имуществу.
Общее понятие «злоупотребление доверием» русскому уголовному законодательству становится известно с принятием Уголовного Уложения 1903 года. Причины, побудившие разработчиков предусмотреть в Уложении данное преступление и примыкающие к нему деяния, будут названы несколько позже. Здесь же отметим, что в числе существенных элементов злоупотребления доверием ученые называли наличие полномочий на стороне деятеля, употребление этого полномочия вопреки интересам доверителя и имущественный вред от него доверителю25.
К частным случаям злоупотребления доверием причислялись преступления, аналоги которых находятся в гл. 22 и 23 Уголовного кодекса России. Это, например, деяние, состоящее в открытии тайн приказчиками в ущерб кредиту их хозяев (ст. 1187 Ул. о нак.). Сюда было отнесено использование капиталов, полученных от правительства на цели, не предназначенные для этого, выпуск не обеспеченных облигаций, закладных листов, выпуск облигаций или иных ценных бумаг в количестве свыше разрешенного (ст. 579, 580 Уг. ул.).
Единого взгляда на эти преступления как на имущественные и разновидность злоупотребления доверием не было. Дело в том, что понимание имущества здесь было чрезмерно расширено, а конструкции составов преступлений не требовали наступления вреда в виде имущественного ущерба. Термин «злоупотребление доверием» по отношению к названным деяниям использовался в широком смысле слова. Под доверителем понималось правительство, с разрешения которого существовали акционерные общест-
24 Фойницкий И.Я. Курс уголовного права Часть особенная. Посягательства личные и имущественные. - СПб., 1912. С.2, 408.
25 Северский Я.Г. Особенная часть русского уголовного права. Краткий обзор начал от уложения царя Алексея Михайловича до Уложения о наказаниях 1855 года включительно. — СПб., 1892. С.113; Аносов И. Злоупотребление довернем. — М., 1915. С.40.
ва, кредитные установления и товарищества. Учитывая характер общественной опасности этих деяний и особенности конструкции их в уголовном законе, И. Аносов полагал, что преступления, описанные в ст. 579 и 580, нельзя рассматривать в теоретическом смысле, как вид злоупотребления доверием. «Правильнее, — писал он, — было бы отнести эти деяния, не увлекаясь их общеопасностью, тождеством субъектов со ст. 578, в гл.
16 Уложения, ... куда они, как и аналогичные им указанные ст. 322-325 и другие, по своему предупредительному характеру более подходят»26.
Похожую позицию занимал В.Д. Набоков27, называвший деяния, предусмотренные ст. 579-580 Уголовного Уложения 1903 г., примыкающими к злоупотреблению доверием. В группу «наказуемых сделок по имуществу» были отнесены продажа и покупка шлихового (самородного) золота, заведомо для виновного не освобожденного от оплаты горною податью (ст. 616 Ул. о нак.). Сюда же было включено хорошо известное современному уголовному закону преступление, состоящее в покупке и продаже имущества, заведомо добытого преступным путем (ст. 1670 Ул. о нак.).
Самостоятельную подгруппу «наказуемой недобросовестности по имуществу» образовывали деяния, посягавшие на имущественные интересы, вытекающие из обязательственных отношений. Преступления эти получили название уголовнонаказуемого «банкротства» (в широком смысле слова). Объектом банкротства признавались права кредиторов на удовлетворение имущественных требований28, а также «чужие обязательственные права»29. Уголовно-наказуемым банкротством являлась несостоятельность подложная (злонамеренное банкротство) и несостоятельность неосторожная (простое банкротство) 30.
Наконец, последнюю подгруппу «недобросовестности по имуществу», по классификации И.Я. Фойницкого, составляли преступления, примыкающие к уголовнонаказуемому банкротству. Сюда включались злоупотребления служащих в различных коммерческих учреждениях (банках, товариществах на паях, акционерных обществах); деяния, наказываемые в целях предупреждения дальнейшего развития несостоятельности; недобросовестные действия, совершаемые во вред кредиторам при отсутствии признаков уголовно-наказуемого банкротства31.
Отдельные посягательства, относимые к экономическим преступлениям, были включены в группу посягательств «против отвлеченной собственности». К отвлеченной собственности, наряду с правами, принадлежащими авторам на художественные произведения и изобретения, относили и права на использование товарных знаков (промышленную собственность). Примером уголовно-правовой охраны прав на использование товарных знаков (промышленной собственности) являлась норма ст. 1357-1 Уложения о наказаниях.
Весьма близкие к рассмотренной системе имущественных преступлений классификации предлагались другими исследователями32. Отличия состояли в количестве преступлений, которые относили к имущественным.
Так, например, Л.С. Белогриц-Котляревский к числу имущественных преступлений относил стачки (соглашения) торговцев или промышленников с целью повышения цен на предметы первой необходимости или понижения цеп, результатом ко-
26 Аносов И. Злоупотребление довернем. — М., 1915. С.33, 66.
27 См., Набоков В.Д. Элементарный учебник особенной части Русского уголовного права Книги 1 и 2. — СПб., 1903. С.155, 162.
28 См., Набоков В.Д. Элементарный учебник особенной части Русского уголовного права Книги 1 и 2. — СПб., 1903. С.155, 162.
29 Круглевский А.Н. Имущественные преступления. — СПб., 1913. С.72, 274.
30 Устав Судопроизводства Торгового. Свод законов Российской Империи. Т. II. Часть 2. — СПб., 1893. С.482-483.
31 Фойницкий И.Я. Курс уголовного права Часть особенная. Посягательства личные и имущественные. — СПб., 1912. С.2, 408.
32 Набоков В.Д. Элементарный учебник особенной части Русского уголовного права. Вып. 1. Книги 1 и 2. — СПб., 1903; Познышев С.В. Особенная часть русского уголовного права. Сравнительный очерк важнейших отделов особенной части старого и нового уложений. — М., 1909.
торых было ограничение или прекращение их поставки и реализации (ст. 913, 1180 Ул. о нак.). Объясняя отнесение их к числу имущественных, он писал, что эти деяния «угрожают опасностью не одному только личному интересу потерпевшего, но и интересам всего общежития, правильное течение экономического оборота, ... подрывая самые его основы, его коренные устои. Однако, это последнее значение действий, о которых идет речь, не уничтожает господствующей природы их, как посягательств против частных лиц»33.
Оригинальная система имущественных преступлений была предложена А.Н. Круглевским34. Ее фундаментом служили следующие объекты посягательств: право собственности, какие-либо части права собственности (владение, распоряжение, пользование), психические явления (переживания по поводу нарушения имущественных интересов) и имущественные действия. Являясь противником позиции понимания «имущества вообще» как совокупной имущественной массы, автор расширял объект имущественных преступлений за счет включения в него имущественных интересов, нарушение которых вызывает психические явления (переживания лица) и имущественных действий. Под имущественными действиями подразумевалась свобода поведения лица в отношении, принадлежащего ему имущества либо имущественных прав.
К группе посягательств на психические имущественные блага были отнесены действия, состоящие в нарушении чужой деловой или промышленной тайны. При совершении преступления, состоящего в разглашении служащим коммерческой тайны с целью причинить вред хозяину (ст. 545 Уг. ул.), непосредственным объектом преступления признавалось доверие публики к промышленной или торговой деятельности лица или коммерческого предприятия.
Такие преступления, как банкротство во всех его видах, а также деяния, примыкающие к банкротству, относились к посягательствам на имущественные действия. Сюда же принадлежали незаконная конкуренция и разглашение чужой промышленной тайны с целью предоставления для использования ее третьими лицами.
Криминалисты, понимавшие имущество в более узком смысле слова, (как сумму имущественных прав), исключали из числа имущественных преступлений деяния, нарушающие отношения в сфере обязательственных отношений и отношения, обеспечивающие право отвлеченной собственности. Так П.П. Пусторослев писал, что «ни банкротство, ни ростовщичество, ни прочие посягательства против так называемой отвлеченной собственности ... не должны быть зачисляемы в число имущественных уголовных преступлений»35. Объектом таких преступлений он называл «неприкосновенность имущественной состоятельности населения, как составной части народа»36.
Иные ученые, в свою очередь, расширяли перечень имущественных преступлений за счет отнесения к объекту посягательства его составных частей (предметов). Так, А.Н. Трайнин называет объектом банкротства имущество должника, «образующего конкурсную массу»37.
При выработке научной классификации деяний, посягающих на общественную сферу жизни, ее составители, очевидно, испытывали еще большие трудности, чем при построении системы имущественных преступлений.
Свидетельством тому являются значительные отличия изученных классификаций по количеству групп деяний, их названиям и внутреннему содержанию. Принцип деления всех преступлений на частные и публичные, использовавшийся всеми криминалистами, не подвергался сомнению, однако, как справедливо отмечал И. А. Покровский: «Граница между публичным и частным правом на протяжении ис-
33 Белогриц-Котляревский Л.С. Учебник русского уголовного права. Общая и особенная части. - Киев, 1903. С.460, 485, 562.
34 Круглевский А.Н. Имущественные преступления. - СПб., 1913. С.72, 274.
35 Пусторослев П.П. Из лекций по особенной части русского уголовного права. — Юрьев,
1908. С.135-136
36 Там же.
37 Трайнин А.Н. Несостоятельность и банкротство. — СПб., 1913. С.54.
тории далеко не всегда проходила в одном и том же месте, области одного и другого многократно менялись». Кроме того, «в каждый данный момент эти границы не представляют резкой демаркационной линии. Как по сию, так и по ту сторону границы, как в области публичного, так и в области частного права всегда есть большие или меньшие отступления в сторону противоположного принципа»38.
Существенной особенностью преступлений против общественной сферы криминалисты считали их способность причинять вред общественному доверию. Отмечая такое свойство общественных посягательств, Н.А. Неклюдов писал, что они грозят «неопределенной массе лиц и предметов или же вводят в обман общественное доверие не только частных, но и должностных лиц, посредством подлога и подделки документов и знаков, служащих удостоверением какого-либо житейского факта, события или отношения»39.
Все общественные преступления автор делил на две большие группы: 1) «общеопасные», куда были отнесены такие, как поджог, порча железной дороги и им подобные и 2) направленные на «сокрытие истины, существенной для всего общества, как, например, подлог, подделка, лжесвидетельство»40.
Во вторую группу деяний были помещены преступления против монетного Устава (ст. 556-560 Ул. о нак.), получившие обобщенное название «монетные». Сюда также включались: подделка таможенных клейм и ярлыков (ст. 776), наложение фальшивых клейм (ст. 758, 776, 784), подделка заводских клейм и знаков (ст. 1354) и подделка пробирных клейм, налагаемых пробирными учреждениями (ст. 1396).
Общественная опасность подделок клейм и знаков, подчеркивалась Н.А. Неклюдовым. Цель ст. 1354 Уложения о наказаниях состоит в том, чтобы «оградить промышленников от противозаконной конкуренции, заключающейся в выдаче произведений промышленности одного фабриканта за произведения другого фабриканта, посредством наложения на них клейм или знаков, составляющих собственность последнего»41.
Преступления против «общественного доверия» относились к общественным посягательствам и по классификации Л.С. Белогриц-Котляревского. «Названные посягательства, — замечает он, — можно свести к трем типам: подлог документов, подделка печатей, штемпелей и клейм или удостоверительных знаков и подделка денежных и ценных знаков»42.
Особую общественную опасность из названных преступлений представляли деяния, связанные с подделкой денежных знаков, их использованием и сбытом. Эти преступления, однако, не всегда входили в группу посягательств на общественную сферу жизни. Изначально подделка монеты рассматривалась как преступление против государства в узком смысле этого слова43. Позднее распространился взгляд на подделку денежных знаков как на преступление против государственной казны.
Отнесение подделки монеты к посягательствам против государства было связано с исключительным правом на чеканку монеты государем (монархом). По свидетельству М. Моргулиса44, со смягчением наказаний за подделку монеты на преступление стали смотреть как на деяние, причиняющее вред частным лицам. Сложность объекта этого преступления тонко подметил А. Кистяковский. Он писал: «Рассматриваемое с точки зрения имущественных преступлений, оно принадлежит к обширному семейству похищений и притом посредством обмана, с нарушением веры и доверия как общественного, так и частного. По способу совершения это преступление принадле-
38 Покровский И. А. Основные проблемы гражданского права. — Петроград, 1917. С.40-41.
39 Неклюдов Н.А. Руководство Особенной части русского уголовного права. — СПб., 1887. С.2, 114, 208.
40 Там же.
41 Там же.
42 Вольтер М.Ф. Избранные произведения по уголовному праву и процессу. — М., 1959. С. 87.
43 Там же.
44 Моргулис М. О подделке денежных и ценных знаков по проекту нового уложения. — Одесса, 1894. С.2.
жит к семейству подделок, подлогов»45. С развитием экономических отношений, увеличением объема товарной массы и появлением новых денежных знаков «составители кодексов, пораженные этою стороною орудий оборота, стали относить подделку к преступлениям против веры и общественного доверия»46.
Наиболее, детальная классификация преступлений и проступков против публичного строя была дана в работе В.В. Есипова47. Принимая во внимание сложный характер объектов преступлений, при построении своей системы он использовал смешанный подход, отказавшись от строгого деления посягательств на частные и публичные. «Преступления против повинностей, монетные и таможенные» были помещены в группу посягательств «против прав государства и общества», а «преступления против общественного благоустройства и благочиния» вошли в посягательства «против прав общества и прав частных».
В советский период подход к построению научной классификации преступлений коренным образом меняется. Последняя известная нам научная классификация, в основу которой был положен принцип деления преступлений на частные и публичные, принадлежала С.В. Познышеву48.
Автор выделял четыре вида общественных преступлений: 1) нарушения установленного законом порядка выполнения гражданами определенных видов деятельности, 2) разные виды подделки предметов, имеющих особое социальное значение, денежных знаков и документов в том числе, 3) должностные преступления и преступления против порядка управления, 4) посягательство на государство в целом.
Объектам первой группы посягательств автор полагал «идеальное общественное благо», которое заключается в свободном проявлении творческих сил и способностей личности и выражается в выборе рода деятельности и занятии этой деятельностью с соблюдением правил, установленных в обществе. Большинство посягательств на указанный объект было предусмотрено в различных главах разд. 8 «О преступлениях и проступках против общественного благоустройства и благочиния» Уложения о наказаниях 1885 г. и в гл. 3 «О проступках против благочиния, порядка и спокойствия» Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями. В своей массе преступления и проступки такого рода выражались в несоблюдении правил и порядка занятия торговлей и иными видами предпринимательской деятельности.
Объектом деяний второй группы С.В. Познышев называет общественное благо, состоящее в подлинности предметов, которым закон придает значение денежных знаков или за которыми признает силу удостоверять возникновение, прекращение, изменение или характер событий, имеющих юридическое значение49. Преступления этой группы практически те же самые, что были названы при рассмотрении классификаций других криминалистов.
С позиции предмета исследования наибольший интерес вызывает четвертая группа посягательств. Объектом их была названа организация государства, его благополучное существование. К преступлениям, посягающим на этот объект, были причислены именовавшиеся ранее преступлениями против «имущества казны» или «собственности государства». Здесь же они получили название преступлений против «финансово-хозяйственной сферы государства». Последние заключались в неуплате налогов и таможенных пошлин, к разновидности которых относилась контрабанда. «Все они, — писал С.В. Познышев, — представляют собою известные формы неповиновения, неисполнения закона, но наиболее существенно и объединяет их в особую группу со-
45 Кистяковский А. О нарушениях уставов монетных. Историко-юридическое исследование В. Сокольского. Киев, 1873 г. // Журнал гражданского и уголовного права. 1871. №6. С.282-283.
46 Там же.
47 Есипов В.В. Уголовное право. Часть особенная. Преступления против государства и общества. — М., 1912. С.20-21.
48 Познышев С.В. Очерк основных начал науки уголовного права. Особенная часть. — М., 1923. С.141, 154, 262.
49 Там же.
держащийся в них элемент посягательства на финансовую сферу, на финансовое благосостояние»50. Объектом преступлений называются теперь не чьи-либо права, а сфера экономики, нормальное движение денежных потоков.
Подводя итог проведённому обзору авторских классификаций, отметим, что источником построения всех рассмотренных научных систем преступлений являлось уголовное законодательство, представленное в первую очередь Уложением о наказаниях и Уставом о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, а также Уложение уголовное 1903 года. Единой и всеми признаваемой системы преступлений не было, однако все классификации объединяло признание объектом уголовно-правовой охраны законных прав и интересов государства, общества и личности.
Список литературы
1. Конституции РФ // Российская газета. 1993. №237
2. Станиславский А. Исследование начал имущественных отношений в древнейших памятниках русского законодательства. — Казань, 1855.
3. Волженкин Б.В. Экономические преступления. — СПб., 1999.
4. Фойницкий И.Я. Курс уголовного права Часть особенная. Посягательства личные и имущественные. — СПб., 1912.
5. Немировский Э.Я. Основные начала уголовного права. — Одесса, 1917.
6. Наумов И.М. Разделение преступлений против права гражданского и против права уголовного. - СПб., 1813.
7. Винввер М.М. К вопросу об источниках 10 тома Свода законов (записка Сперанского). - СПб., 1897.
8. Солнцев Г. Российское уголовное право. - Казань,1820.
9. Белогриц-Котляревский Л. С. Учебник русского уголовного права. Общая и особенная части. — Киев, 1903.
10. Есипов В.В. Уголовное право. Часть особенная. Преступления против государства и общества. - М., 1912.
11. Калмыков П.Д. Учебник уголовного права. Части общая и особенная. - СПб., 1866.
12. Лохвицкий А. Курс русского Уголовного права. - СПб., 1871.
13. Проект уголовного уложения. Посягательства имущественные. Объяснения Редакционной комиссии. - СПб., 1887.
14. List F. Lehituch des Dculschen Suafrechts. 1921.
15. Победоносцев К.П. Курс гражданского права. Первая часть. - СПб., 1896.
16. Клепицкий И.А. Собственность и имущество в уголовном праве // Государство и право. 1997. №5.
17. Аносов И. Злоупотребление довернем. - М., 1915.
18. Жижиленко А.А. Преступления против имущества и исключительных прав. - М.,
1928.
19. Летник К.А.., Бростерм А..И. Преступления, проступки и наказания по Уставу о Наказаниях. - М., 1912.
20. Северский Я.Г. Особенная часть русского уголовного права. Краткий обзор начал от уложения царя Алексея Михайловича до Уложения о наказаниях 1855 года включительно. -СПб., 1892.; Аносов И. Злоупотребление довернем. - М., 1915.
21. Набоков В.Д. Элементарный учебник особенной части Русского уголовного права Книги 1 и 2. - СПб., 1903.
22. Круглевский А.Н. Имущественные преступления. - СПб., 1913.
23. Устав Судопроизводства Торгового. Свод законов Российской Империи. Т. II. Часть 2. - СПб., 1893.
24. Набоков В.Д. Элементарный учебник особенной части Русского уголовного права. Вып. 1. Книги 1 и 2. - СПб., 1903; Познышев С.В. Особенная часть русского уголовного права. Сравнительный очерк важнейших отделов особенной части старого и нового уложений. - М.,
1909.
25. Пусторослев П.П. Из лекций по особенной части русского уголовного права. -Юрьев, 1908.
50 Познышев С.В. Очерк основных начал науки уголовного права. Особенная часть. — М., 1923. С.141, 154, 262.
26. Трайнин А.Н. Несостоятельность и банкротство. — СПб., 1913.
27. Покровский И. А. Основные проблемы гражданского права. — Петроград, 1917.
28. Неклюдов Н.А. Руководство Особенной части русского уголовного права. — СПб.,
1887.
29. Вольтер М.Ф. Избранные произведения по уголовному праву и процессу. — М.,
1959.
30. Моргулис М. О подделке денежных и ценных знаков по проекту нового уложения. — Одесса, 1894.
31. Кистяковский А. О нарушениях уставов монетных. Историко-юридическое исследование В. Сокольского. Киев, 1873 г. // Журнал гражданского и уголовного права. 1871. №6.
32. Познышев С.В. Очерк основных начал науки уголовного права. Особенная часть. — М., 1923.
SYSTEM OF CRIMES IN ECONOMIC ACTIVITIES SPHERE DURING THE PREREVOLUTIONARY PERIOD
In article the retrospective and rather-legal analysis scientific of systematizes crimes during the pre-revolutionary period and a place in them of encroachments on relations in economic activities sphere is carried out, the most authoritative classifications of leading Russian scientists-lawyers are considered.
Key words: criminally-rule of law, crimes in economic activities sphere, the criminal law, historical development.
S.L. NUDEL
Belgorod State University e-mai:
