Научная статья на тему 'Система оснований прекращения (лишения) права собственности как необходимое условие эффективной реализации принципа неприкосновенности собственности'

Система оснований прекращения (лишения) права собственности как необходимое условие эффективной реализации принципа неприкосновенности собственности Текст научной статьи по специальности «Право»

CC BY
1881
207
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Журнал
Вестник Пермского университета. Юридические науки
ВАК
Область наук
Ключевые слова
ПРАВО СОБСТВЕННОСТИ / НЕПРИКОСНОВЕННОСТЬ СОБСТВЕННОСТИ / ГРАЖДАНСКОЕ ПРАВО / ГРАЖДАНСКОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО / ПРИОБРЕТЕНИЕ ПРАВА СОБСТВЕННОСТИ / ПРЕКРАЩЕНИЕ ПРАВА СОБСТВЕННОСТИ / ПРИНУДИТЕЛЬНОЕ ИЗЪЯТИЕ ИМУЩЕСТВА / СУДЕБНАЯ ПРАКТИКА / PROPERTY RIGHT / OWNERSHIP / INVIOLABILITY OF PROPERTY / CIVIL LAW / CIVIL LEGISLATION / ACQUISITION OF PROPERTY RIGHTS / TERMINATION OF PROPERTY RIGHTS / FORCIBLE SEIZURE OF PROPERTY / JUDICIAL PRACTICE

Аннотация научной статьи по праву, автор научной работы — Щенникова Л. В.

Введение: в центре внимания автора гражданско-правовой принцип неприкосновенности собственности, который возникает с объективной неизбежностью и обеспечивает как законность связи лица с вещью, так и непрерывное ее функционирование. Однако, как подчеркивается в статье, для эффективной реализации данного ключевого принципа необходимо видеть и учитывать социальную функцию права собственности, связанную со справедливым распределением ресурсов и утверждением духовных начал современного гражданского общества. Цель: проследить закономерности гражданско-правового регулирования отношений, связанных с принудительным прекращением права собственности. Выработать научно-обоснованные рекомендации по совершенствованию данного института с целью эффективной реализации принципа неприкосновенности собственности и учетом как вещественного, так и социального аспектов его проявления. Методы: общенаучный (диалектический) метод познания научных концепций частного права; частнонаучные методы познания: формально-юридический, историко-правовой, метод сравнительного правоведения. Результаты: авторские выводы связаны с необходимостью признания защиты только такого права собственности, которое имеет законные основания своего возникновения; установления гарантий от неправомерного изъятия не только из частной, но и публичной собственности; социализации собственности, проявляющейся в системе оснований отчуждения имущества в общественно-социальных целях; утверждения обязательности для применения судами только тех оснований принудительного прекращения права собственности, которые закреплены гражданским законодательством страны. Доказывается, что действующая система оснований прекращения права собственности нуждается в развитии, придании ей системного характера. Закономерным должно быть появление в ГК общих норм, в которых были бы сформулированы общественно-необходимые цели, ради достижения которых возможно принудительное изъятие имущества у собственника. Обзор зарубежных цивилистических исследований позволяет утверждать, что неприкосновенность права собственности в современных условиях понимается не упрощенно, а через призму многочисленных социальных задач, которые обязано решать государство посредством гибкого законодательного регулирования отношений принадлежности материальных благ. При этом особая роль отводится национальному законодательству, регулирующему принудительное изъятие имущества у субъектов права собственности. Установлено, что обязательным является следование трем стандартам экспроприации: предусмотренности законом, реализации публично-правовых интересов, а также адекватной эффективной и быстрой компенсации. Анализ судебной практики позволил утверждать, что в делах о принудительном изъятии имущества судами должны исследоваться все обстоятельства, доказывающие, что изъятие имущества единственно необходимое средство для проведения публичных интересов. Только исходя из скрупулезного анализа, отраженного в судебном акте, можно доказать, что принцип неприкосновенности собственности в этой категории дел эффективно реализуется.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Похожие темы научных работ по праву , автор научной работы — Щенникова Л. В.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

SYSTEM OF GROUNDS FOR THE TERMINATION (DEPRIVATION) OF PROPERTY RIGHTS AS A NECESSARY CONDITION FOR THE EFFECTIVE IMPLEMENTATION OF THE PRINCIPLE OF INVIOLABILITY OF PROPERTY

Introduction: the author focuses on the civil law principle of inviolability of property, which ensures both the legitimacy of a person's connection with a thing and its continuous functioning. However, as emphasized in the article, for the effective implementation of this key principle, it is necessary to discern and take into account the social function of property rights associated with the just distribution of resources and establishment of the moral principles of modern civil society. Purpose: to trace the regularities in civil regulation of social relations associated with forcible termination of property rights; to develop scientifically-based recommendations for improving this institution in order to effectively implement the principle of inviolability of property and taking into account both the material and social aspects of its manifestation. Methods: general scientific (dialectic) method of cognition of scientific concepts of private law; special scientific methods of cognition: formal legal, historical legal methods, method of comparative law. Results: the author's conclusions highlight the need to: recognize protection for only such an ownership right that has the legal grounds for its emergence; establish guarantees against unlawful seizure of not only private but also public property; provide for socialization of property, seen in the system of grounds for the alienation of property for social purposes; specify it to be mandatory for the courts to apply only those grounds for forcible termination of the right of ownership which are enshrined in the civil legislation of the country. It is proved that the current system of grounds for termination of property rights actually lacks the system nature and needs further development. Naturally, in the Civil Code should appear general norms containing socially necessary goals in achieving which forcible seizure of property from the owner is permissible. A review of foreign civil law research suggests that in modern conditions inviolability of property rights is understood not by oversimplifying but through the prism of numerous social tasks that the state must solve through flexible legislative regulation of relations concerning ownership of material goods. At the same time, a special role is assigned to national legislation governing forcible seizure of property from subjects of property rights. It has been established that three standards of expropriation are necessary to follow: stipulation by law, realization of public law interests, and adequate effective and prompt compensation. The analysis of judicial practice allows us to assert that in cases of forced seizure of property the court should investigate all the circumstances proving that seizure is the only necessary means serving public interests. Only a detailed analysis reflected in a judicial act can prove that the principle of inviolability of property in this category of cases is effectively implemented.

Текст научной работы на тему «Система оснований прекращения (лишения) права собственности как необходимое условие эффективной реализации принципа неприкосновенности собственности»

ВЕСТНИК ПЕРМСКОГО УНИВЕРСИТЕТА. ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ

2019 PERM UNIVERSITY HERALD. JURIDICAL SCIENCES Выпуск 44

Информация для цитирования:

Щенникова Л. В. Система оснований прекращения (лишения) права собственности как необходимое условие эффективной реализации принципа неприкосновенности собственности // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2019. Вып. 44. C. 329-351. DOI: 10.17072/1995-4190-2019-44-329-351.

Shchennikova L. V. Sistema osnovaniy prekrashheniya (lisheniya) prava sobstvennosti kak neobkhodimoe us-lovie effektivnoy realizatsii printsipa neprikosnovennosti sobstvennosti [System of Grounds for the Termination (Deprivation) of Property Rights as a Necessary Condition for the Effective Implementation of the Principle of Inviolability of Property]. Vestnik Permskogo universiteta. Juridicheskie nauki - Perm University Herald. Juridical Sciences. 2019. Issue 2. Pp. 329-351. (In Russ.) DOI: 10.17072/1995-4190-2019-44-329-351.Ц|ИЦЦЦ||Ц

УДК 347.232

DOI: 10.17072/1995-4190-2019-44-329-351

СИСТЕМА ОСНОВАНИЙ ПРЕКРАЩЕНИЯ (ЛИШЕНИЯ) ПРАВА СОБСТВЕННОСТИ КАК НЕОБХОДИМОЕ УСЛОВИЕ ЭФФЕКТИВНОЙ РЕАЛИЗАЦИИ ПРИНЦИПА НЕПРИКОСНОВЕННОСТИ СОБСТВЕННОСТИ

Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 18-011-00621

Л. В. Щенникова

Доктор юридических наук, профессор, зав. кафедрой гражданского права Кубанский государственный университет 350040, Россия, Краснодар, ул. Ставропольская, 149

ORCID: 0000-0002-1972-2287 ResearcherID:H-3447-2016 E-mail: [email protected]

Поступила в редакцию 27.01.2019

Введение: в центре внимания автора - гражданско-правовой принцип неприкосновенности собственности, который возникает с объективной неизбежностью и обеспечивает как законность связи лица с вещью, так и непрерывное ее функционирование. Однако, как подчеркивается в статье, для эффективной реализации данного ключевого принципа необходимо видеть и учитывать социальную функцию права собственности, связанную со справедливым распределением ресурсов и утверждением духовных начал современного гражданского общества. Цель: проследить закономерности гражданско-правового регулирования отношений, связанных с принудительным прекращением права собственности. Выработать научно-обоснованные рекомендации по совершенствованию данного института с целью эффективной реализации принципа неприкосновенности собственности и учетом как вещественного, так и социального аспектов его проявления. Методы: общенаучный (диалектический) метод познания научных концепций частного права; частнонаучные методы познания: формально-юридический, историко-правовой, метод сравнительного правоведения. Результаты: авторские выводы связаны с необходимостью признания защиты только такого права собственности, которое имеет законные основания своего возникновения; установления гарантий от неправомерного изъятия не только из частной, но и публичной собственности; социализации собственности, проявляющейся в системе оснований отчуждения имущества в общест-

© Щенникова Л. В., 2019

венно-социальных целях; утверждения обязательности для применения судами только тех оснований принудительного прекращения права собственности, которые закреплены гражданским законодательством страны. Доказывается, что действующая система оснований прекращения права собственности нуждается в развитии, придании ей системного характера. Закономерным должно быть появление в ГК общих норм, в которых были бы сформулированы общественно-необходимые цели, ради достижения которых возможно принудительное изъятие имущества у собственника. Обзор зарубежных цивилистических исследований позволяет утверждать, что неприкосновенность права собственности в современных условиях понимается не упрощенно, а через призму многочисленных социальных задач, которые обязано решать государство посредством гибкого законодательного регулирования отношений принадлежности материальных благ. При этом особая роль отводится национальному законодательству, регулирующему принудительное изъятие имущества у субъектов права собственности. Установлено, что обязательным является следование трем стандартам экспроприации: предусмот-ренности законом, реализации публично-правовых интересов, а также адекватной эффективной и быстрой компенсации. Анализ судебной практики позволил утверждать, что в делах о принудительном изъятии имущества судами должны исследоваться все обстоятельства, доказывающие, что изъятие имущества - единственно необходимое средство для проведения публичных интересов. Только исходя из скрупулезного анализа, отраженного в судебном акте, можно доказать, что принцип неприкосновенности собственности в этой категории дел эффективно реализуется.

Ключевые слова: право собственности; неприкосновенность собственности; гражданское право; гражданское законодательство; приобретение права собственности; прекращение права собственности; принудительное изъятие имущества; судебная практика

SYSTEM OF GROUNDS FOR THE TERMINATION (DEPRIVATION) OF PROPERTY RIGHTS AS A NECESSARY CONDITION FOR THE EFFECTIVE IMPLEMENTATION OF THE PRINCIPLE OF INVIOLABILITY OF PROPERTY

The study was carried out with the financial support of the Russian Foundation for Basic Research in the framework

of the research project No. 18-011-00621

L. V. Shchennikova

Kuban State University

149, Stavropolskaya st., Krasnodar, 350040, Russia

ORCID: 0000-0002-1972-2287

ResearcherID: H-3447-2016

E-mail: [email protected]

Received 27.01.2019

Introduction: the author focuses on the civil law principle of inviolability of property, which ensures both the legitimacy of a person's connection with a thing and its continuous functioning. However, as emphasized in the article, for the effective implementation of this key principle, it is necessary to discern and take into account the social function of property rights associated with the just distribution of resources and establishment of the moral principles of modern civil society. Purpose: to trace the regularities in civil regulation of social relations associated with forcible termination of property rights; to develop scientifically-based recommendations for improving this institution in order to effectively implement the principle of inviolability of property and taking into account both the material and social as-

pects of its manifestation. Methods: general scientific (dialectic) method of cognition of scientific concepts of private law; special scientific methods of cognition: formal legal, historical legal methods, method of comparative law. Results: the author's conclusions highlight the need to: recognize protection for only such an ownership right that has the legal grounds for its emergence; establish guarantees against unlawful seizure of not only private but also public property; provide for socialization ofproperty, seen in the system of grounds for the alienation of property for social purposes; specify it to be mandatory for the courts to apply only those grounds for forcible termination of the right of ownership which are enshrined in the civil legislation of the country. It is proved that the current system of grounds for termination of property rights actually lacks the system nature and needs further development. Naturally, in the Civil Code should appear general norms containing socially necessary goals in achieving which forcible seizure of property from the owner is permissible. A review of foreign civil law research suggests that in modern conditions inviolability of property rights is understood not by oversimplifying but through the prism of numerous social tasks that the state must solve through flexible legislative regulation of relations concerning ownership of material goods. At the same time, a special role is assigned to national legislation governing forcible seizure of property from subjects of property rights. It has been established that three standards of expropriation are necessary to follow: stipulation by law, realization of public law interests, and adequate effective and prompt compensation. The analysis of judicial practice allows us to assert that in cases of forced seizure of property the court should investigate all the circumstances proving that seizure is the only necessary means serving public interests. Only a detailed analysis reflected in a judicial act can prove that the principle of inviolability ofproperty in this category of cases is effectively implemented.

Keywords: property right; ownership; inviolability of property; civil law; civil legislation; acquisition of property rights; termination of property rights; forcible seizure of property; judicial practice

Введение

Собственность - великий феномен нашей жизни. Его ключевая роль в гражданском праве, наилучшие возможности для обладателя права, одновременно дискуссионность научной проблематики неизменно подчеркиваются в современной гражданско-правовой литературе [21, р. 1]. В праве собственности, как утверждал С. С. Алексеев [2, с. 7], заложено, с одной стороны, великое свершение человечества, с другой - возможная трагедия человеческого бытия. И всю историю своего развития и совершенствования гражданско-правовое регулирование, опираясь на цивилистическую теорию, стремилось делать все возможное, чтобы избежать серьезных конфликтов и обеспечить гармоничное развитие цивилизованных собственнических отношений.

По своей сути право собственности, и эта первоначальная и главная его сторона, предполагает единоличное и даже «деспотическое» господство лица над вещью. Как замечает Дункан Шиихан, профессор права юридической школы Университета Восточной Англии, «бу-

дучи гибким и податливым, это право опосредует вещь, проходит через нее, раскрываясь, тем самым возникает целостно, позволяя лицам преследовать определенные индивидуальные (частные) цели» [21, рр. 2-3]. Собственник, будучи хозяином, ощущая живую и неразрывную связь с объектом обладания, так сказать, «момент власти», относится к вещи как к своей. Д. Шиихан называет данную связь наилучшей и «высшей из возможных». В ней проявляется нечто природное биологическое и даже физиологическое. Здесь человек выступает лицом, берущим, захватывающим предметы из окружающего мира. Во властном господстве индивидуума над вещью, как замечает Брайан Кларк, и заключается практическое значение этого всеобъемлющего права. Однако в этом природно-биологическом понимании права собственности, где субъект вынужден захватывать и присваивать, кроется и ощутимый негативный оттенок. Вот почему необходимой становится поддержка со стороны права и государства с тем, чтобы связь лица и вещи возникала на основе закона и была непрерывной.

Так, с объективной неизбежностью появился принцип гражданско-правового регулирования, названный неприкосновенностью собственности. Субъекту дозволяется в соответствии с ним отстранять всех третьих лиц от присвоенной вещи и, как отмечал У. Маттеи, «возможность в установленном порядке защищать свои ресурсы» [17; 18].

Однако в праве собственности кроется и другая сторона - социальная, которая все отчетливее проявляется с развитием цивилизации. Глубинные процессы, происходящие в обществе, утверждение духовных начал, таких как совесть, солидарность, взаимопомощь, требуют от собственников такого поведения, которое соответствовало бы требованиям нового гражданского общества. Как отмечает Д. Шиихан, в регулировании общественного богатства все более проявляются социальные цели, имея в виду которые частная собственность может быть оправдана только в единстве с идеями справедливого распределения ресурсов [21, р. 4]. Социальная функция собственности закрепляется в национальных законодательствах и, начиная с Конституций, проходит красной нитью через гражданско-правовые институты, в том числе институт приобретения и прекращения права собственности. Названные процессы С. С. Алексеев назвал «оцивилизаци-ей» собственности, когда у собственника появляется ответственность перед другими людьми и обществом в целом. Социальная сторона или функция права собственности позволяет поставить использование богатства на службу обществу, соответственно, задача гражданско-правового регулирования - придать этому ключевому праву необходимое социально-гуманитарное значение. Социальная функция права собственности в какой-то степени придает ему статус публичной категории, отражаясь в конституционно-правовом регулировании. Однако основное содержание в части регулирования отношений собственности, как вещественно-биологических, так и общественно-социальных, возлагается на гражданско-правовые нормы. В данной публикации ставится задача проследить закономерности гражданско-правового регулирования прекращения права собственности с учетом эффективной реализации как вещественной, так и социальной сторон принципа неприкосновенности собственности.

Конституционные основы

неприкосновенности собственности

Задачей конституционного регулирования, как отмечает С. А. Авакьян, в первую очередь является закрепление основ экономической системы государства [1, с. 565]. В этих целях Конституции призваны отражать соответствующий тип экономики, допускаемые в государстве формы собственности и исходные правила экономической деятельности. В свою очередь, регулируя экономическую деятельность, основные законы призваны определять государственные гарантии защиты права собственности [1, с. 569]. Так, конституционное регулирование оказывается «генетически» связанным с гражданским правом [6, с. 296]. Специалисты в области конституционного права замечают в своих исследованиях, что «экономические» нормы, закрепленные в Конституции, «гомогенны», но не тождественны гражданско-правовым. Им, как подчеркивает В. Д. Зорькин, отводится более высокое положение в иерархии правовых норм, они должны характеризоваться «большей юридической насыщенностью» и «более значительной» плотностью юридического содержания [6, с. 297]. В итоге именно конституционные нормы обязаны предопределять содержание гражданско-правового регулирования и даже корректировать его в процессе правоприменения. Вот почему гражданско-правовой анализ в современных правовых реалиях не может не начинаться с анализа исходных конституционных формулировок.

Конституционные основы (гарантии) принципа неприкосновенности собственности, как известно, закреплены в части 3 статьи 35 Конституции РФ. Напомним его содержание: «Никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда. Принудительное отчуждение имущества для государственных нужд может быть произведено только при условии предварительного и равноценного возмещения». Несмотря на значительность задач, возложенных на конституционное регулирование, приведенная норма предельно лаконична и, как справедливо отметил С. А. Авакьян, «скромна» по своему объему. В ней не содержатся ответы на многие вопросы, что заставляет Конституционный суд РФ восполнять недостатки регулирования судебным толкованием.

Так, во-первых, в приведенной конституционной норме не уточняется роль законности основания охраняемого права. В связи с этим Конституционный суд РФ вынужден уточнять, что защите подлежит только право, принадлежащее лицу на законном основании. А профессор С. А. Авакьян в связи с этим говорит о важности отражения в Конституции РФ государственных гарантий защиты только того, «что правомерно принадлежит и, соответственно, правомерно осуществляется» [1, с. 569]. Во-вторых, необходимой предпосылкой охраны является принадлежность имущества лицу на праве частной собственности. Возникает вопрос: почему при равенстве всех возможных форм собственности гарантии от изъятия устанавливаются в отношении только собственности частной? Очевидным является тот факт, справедливо замечает С. А. Авакьян, что в норме Конституции должны содержаться гарантии от неправомерного изъятия имущества не только из частной собственности, но и из собственности публичной [1, с. 569]. В-третьих, конституционная норма, и это составляет самый существенный пробел действующей ее редакции, не уточняет цели изъятия имущества по решению суда. А ведь именно постановка цели в данном случае должна являться определяющей для оценки законности принимаемого судом решения.

Развитие западного общества со времен Великой французской революции с ее лозунгом «Священность и неприкосновенность права частной собственности» постепенно привело к осознанию социальной роли последней. Как справедливо отмечает М. В. Баглай, обществу стало очевидно, что неограниченное право частной собственности ведет к хозяйскому произволу на предприятиях, к социальному недовольству и конфликтам, к несправедливому распределению материальных благ [4, с. 269]. В итоге повсеместно была признана возможность отчуждения имущества, принадлежащего лицам на праве частной собственности, в общественно-социальных целях.

Так, в результате процессов «социализации» священное право собственности стало прикосновенным, но в границах, установленных правопорядком, и с учетом целей, определенных в конституционном законодательстве. Наконец, конституционная норма не «построи-

ла мостик», обеспечивающий необходимую генетическую связь с гражданским правом, упустив важность устанавливаемых гражданским законодательством оснований для принудительного изъятия имущества. На сегодняшний день непонятно, является ли обязательным для суда применение оснований только установленных гражданским законом или нет, поскольку суд свободен в принятии решения безотносительно норм гражданско-правового института прекращения права собственности.

В современных учебниках по конституционному праву принято обращаться к содержанию текстов конституций современных государств, при этом отмечая «удачность» тех или иных формулировок, в том числе касающихся принципа неприкосновенности собственности, его границ и государственных гарантий защиты [7, с. 258]. Вот почему в настоящем исследовании представляется важным прибегнуть к сравнительно-правовому анализу.

В первую очередь при знакомстве с текстами конституций стран мира обращает на себя внимание акцент на важности законности основания возникновении права собственности для создания системы гарантий его охраны. Например, Конституция Объединенной Республики Танзания1, действующая с 9 декабря 1961 г., объявляет, что право на защиту своей собственности имеет только тот, кто владеет согласно закону. В Конституции Исламской Республики Иран2, утвержденной 15 ноября 1979 г., особо подчеркивается, что каждый является собственником того, что получено за счет его законного труда (ст. 46), и пользуется уважением и защитой только собственность, полученная законным путем. В связи с этим правительству (ст. 49) разрешается конфисковывать накопления, полученные за счет ростовщической прибыли, взяток, воровства, азартных игр и тому подобных незаконных способов обогащения. О защите только собственности, приобретенной законным способом, говорят статья 44 Конституции Республики Бе-

1 Конституция Объединенной Республики Танзания. URL: https://worldconstitutions.ru/?p=374 (дата обращения: 25.01.2019).

2 Конституция Исламской Республики Иран. URL: https://worldconstitutions.ru/?p=83 (дата обращения: 25.01.2019).

ларусь1, статья 60 Конституции Республики Армения2, пункт 3 статьи 46 Конституции Республики Молдова3 и статья 26 Конституции Республики Казахстан4.

Вторая идея, с очевидностью вытекающая из проведенного анализа, касается постановки целей, ради достижения которых происходит изъятие имущества. Так, Конституция Княжества Монако в статье 24 подчеркивает, что лишение собственности невозможно иначе как в интересах общества5. Конституция Республики Корея (Южная Корея) утверждает в пункте 2 статьи 23 принцип общего блага, а в пункте 3 статьи 23 - общественной необходимости ради которых возможно принудительное отчуждение имущества6. Конституция Республики Уганда в качестве возможных целей изъятия в пункте 2 статьи 26 указывает «обеспечение общественной безопасности, общественного порядка, общественной морали и здоровья на-селения»7. Конституция Республики Никарагуа в статье 63 упоминает «соображения публичной и общественной пользы»8. Конституция Итальянской Республики пределы частной собственности устанавливает с целью обеспечения ее социальной функции и доступности для всех (ст. 42)9. Основной закон Венгрии называет це-цели общественной необходимости (п. 2 ст. 23) исходя из аксиоматичного призыва, что собственность обязывает к общественной ответст-венности10. Основной закон Федеративной Рес-

1 Конституция Республики Беларусь. URL: http://pravo.by/ pravovaya-informatsiya/normativnye-dokumenty/konstitu-tsiya-respubliki-belarus/ (дата обращения: 25.01.2019).

2 Конституция Республики Армения. URL: https://www.pre-sident.am/ru/constitution-2015/ (дата обращения: 25.01.2019).

3 Конституция Республики Молдова. URL: http://lex. justice.md/viewdoc.php?id=311496&lang=2 (дата обращения: 25.01.2019).

4 Конституция Республики Казахстан. URL: http://www.akorda.kz/ru/official_documents/constitution (дата обращения: 25.01.2019).

5 Конституция Княжества Монако. URL: https://world-constitutions.ru/?p=144 (дата обращения: 25.01.2019).

6 Конституция Республики Корея. URL: https://world-constitutions.ru/?p=35 (дата обращения: 25.01.2019).

7 Конституция Республики Уганда. URL: https://wipolex. wipo.int/ru/legislation/details/5235 (дата обращения: 26.01.2019).

8 Конституция Республики Никарагуа. URL: https://wipo-lex.wipo.int/ru/legislation/details/9847 (дата обращения: 25.01.2019).

9 Конституция Итальянской Республики. URL: https://worldconstitutions.ru/?p=148 (дата обращения: 25.01.2019).

10 Основной закон Венгрии. URL: https://wipolex.wipo.int/

ru/legislation/details/11843 (дата обращения: 26.01.2019).

публики Германия также указывает на обязывающую функцию собственности, пользование которой должно служить общему благу (п. 2 ст. 14)11. И только в целях общего блага возможно отчуждение имущества в Германии. Конституция Объединенных Арабских Эмиратов принимает во внимание (ст. 21) в случае лишения права собственности причину публичной полезности12.

Третий аспект конституционного регулирования, на который представляется важным обратить внимание, связан с равенством всех форм собственности и, соответственно, объективной необходимостью закрепления равных гарантий для защиты собственности как частной, так и государственной. И показательными в данном случае являются формулировки статей Конституции Республики Египет, принятой на референдуме 14-15 января 2014 года13. В этой принятой сравнительно недавно Конституции провозглашается равная защита государством собственности трех видов: государственной, частной и кооперативной (ст. 33). Особая статья Основного закона Египта касается гарантий защиты государственной собственности (ст. 34). «Государственная собственность, гласит эта норма, - неприкосновенна и не может нарушаться, а обязанностью каждого гражданина является защитить ее в соответствии с законом»14. Одновременно на частный сектор Конституция этой страны возлагает социальную ответственность (ст. 36), обязывая его служить национальной экономике и обществу. В итоге основой экономической системы данной страны провозглашается не только система гарантий всех видов собственности, но и достижение между ними баланса в целях «поддержания прав рабочих и защиты потребителей»15. Так, защита интересов «слабой стороны» становится конституционной обязанностью и обозначается в качестве перспективы для последующего отраслевого регулирования. Наконец,

11 Основной закон Федеративной Республики Германия // URL: https://wipolex.wipo.int/ru/legislation/details/14373 (дата обращения: 25.01.2019).

12 Конституция Объединенных Арабских Эмиратов. URL: https://worldconstitutions.ru/?p=89 (дата обращения: 25.01.2019).

13 Конституция Арабской республики Египет. URL: https://worldconstitutions.ru/?p=1013 (дата обращения: 25.01.2019).

14 Там же.

15 Там же.

обращает на себя внимание упоминание в текстах конституций стран мира о том обстоятельстве, что принудительно изъятие имущества может быть произведено только по основаниям, установленным законом, что обеспечивает необходимую связь конституционно-правового и гражданско-правового регулирования. Например, Конституция Исландии в статье 72 утверждает, что «такая мера» или основание должны быть предусмотрены законом1. Основной закон кон ФРГ в пункте 3 статьи 14 предусматривает, что отчуждение собственности может производиться только по закону и на основании закона. Об основаниях, установленных законом, упоминается и в пункте 2 статьи 33 Основного закона Венгрии. Об основаниях «прямо предусмотренных законом» говорит и пункт 3 статьи 19 Конституции Грузии2. Идея законных оснований для изъятия имущества закреплена в Конституции Княжества Монако ст. 243 и преамбуле Конституции Мальгашской Республики (Мадагаскар)4. Итак, подводя итоги анализа конституционно-правового регулирования принципа неприкосновенности собственности, можно утверждать, что законодатели стран мира видят необходимость: а) в признании защиты только такого права собственности, которое имеет законное основание своего возникновения; б) в закреплении общественно важных (благих) целей, представляющих интерес для всех, обеспечивающих национальную, в том числе экологическую, безопасность, сохранение культурного наследия, здоровья, достоинства и морали нации; в) в утверждении равенства форм (видов) права собственности и создании единых гарантий их защиты; г) в понимании генетического единства конституционного и гражданско-правового регулирования экономической деятельности и, в связи с этим, в признании важности оснований для принудительного изъятия имущества, установленных нормами гражданско-правового института прекращения права собственности.

1 Конституция Исландии. URL: https://worldconsti-tutions.ru/?p=150 (дата обращения: 25.01.2019).

2 Конституция Грузии. URL: https://www.matsne.gov.ge/ ru/document/view/30346?publication=33 (дата обращения: 25.01.2019).

3 Конституция Княжества Монако.

4 Конституция Мальгашской Республики (Мадагаскар). URL: https://worldconstitutions.ru/?p=750 (дата обращения: 25.01.2019).

Развитие системы оснований прекращения права собственности в гражданском законодательстве России

Для того чтобы выявить закономерности гражданско-правового регулирования, оценить значение принципа неприкосновенности собственности и определить его содержание, важно обратиться к отечественной истории оснований прекращения права собственности. Здесь будет важно проследить этапы формирования данного института, определить влияние экономических, географических и политических условий на содержание его норм. Очевидно, что правовое регулирование исходило из вполне конкретных задач, стоящих перед российским государством. При этом задачи определялись традициями, специфическими особенностями определенного исторического этапа развития права собственности в нашей стране.

Начнем анализ с истоков, обратившись к историческим сведениям быта древних славян, населявших территорию России. Сведения о том периоде, как справедливо заметил И. Энгельман, «темны и недостаточны» [10, с. 5-9]. Однако можно в общих чертах представить картину их древнейшего быта. Специфической особенностью последнего были однообразие и стабильность имущественных отношений на протяжении целых веков. Земли распределялись между отдельными родами, при этом разграничения родовых владений не существовало. Каждый род владел таким количеством земли, какое было необходимо для удовлетворения всех его потребностей, «не стесняясь» никакими границами. Отношение человека к земле было фактическим и определялось волей каждого. Пространства незаселённых земель были настолько обширны, что не было необходимости в регулировании как приобретения, так и прекращения права собственности на земельные участки. Способы приобретения права были фактическими и заключались в «завладении». Границы объектов завладения определялись фактической разработкой земли и признаками пользования ею. Обработанная земля передавалась по взаимному соглашению. Отсутствие специального регулировании приобретения и прекращения права собственности на землю объяснялось отсутствием споров между фактическими владельцами. Земля в тот период не подлежала еще

разделу и не переходила от одного владельца к другому по праву наследования.

В дальнейшем развитие процессов формирования частной собственности на Руси историки прослеживают по содержанию берестяных грамот. В них уже фиксируются факты нарушений, высказывается недовольство поведением участников конфликтов. Так, в Новгородской берестяной грамоте № 698 Иван передавал поклон Сидору, хозяину вотчины при реке Пе-си, и сообщал, что Гахон, его староста и ключник, землю пораздавал крестьянам, перешедшим из волости посадника. Крестьяне эту землю распахали и, нарушив раскладную межу, вторглись в вотчину Василия. Василий же в отместку «пограбил» землю Сидора [8, c. 176]. Возникающие конфликты потребовали правового регулирования. Соответственно, отчуждение собственности нашло свое отражение в нормах Русской правды, Новгородской судной грамоты. Однако регулирование осуществлялось не гражданско-правовыми, а уголовно-правовыми нормами, в частности уголовная ответственность наступала за нарушение межи, «наезд» или грабеж земельных участков [8, c. 176].

Гражданско-правовое регулирование оснований возникновения права собственности появляется в нормах Псковской судной грамоты. В них уже говорится о приобретательной давности на земельные участки и водные объекты (ст. 9), о приобретении права собственности на плоды (ст. 110), о наследовании (ст. 55), о дарении (ст. 100) как основаниях возникновения права собственности1. Что касается системы оснований прекращения права собственности, то она стала формироваться в цивилистической доктрине России в середине XIX века. Так, К. Н. Анненков в общий список прекращения права собственности включал: отнятие вещи неприятелем; оставление вещи; возвращение диких животных в естественное состояние свободы; возвращение прирученных животных в дикую природу в связи с утратой привычки возвращаться к хозяину [3, c. 271]. Другой список оснований предлагался Н. В. Варадиновым, который включал: гибель имущества и изъятие его из гражданского оборота; намерение хозяи-

1 Псковская судная грамота. URL: http://www.vostlit.na-rod.ru/Texts/Dokumenty/Russ/XV/1480-1500/Pskovc_sud_ gr/ text.htm (дата обращения: 24.01.2019).

на имущества отказаться от права собственности на него; переуступку права другому; давность владения имуществом; смерть хозяина; конфискацию; а также самоволие хозяина, засеявшего чужое поле и потерявшего как семена, так и возможность использования урожая. Однако все описанные выше периоды развития собственнических отношений в России были лишь предпосылками формирования гражданско-правового института права собственности. Свидетельством завершения процессов становления и укрепления права собственности в России явились нормы, закрепившие за государством право на принудительное прекращение частной собственности для достижения каких-либо общественных целей. Они появились в Своде законов Российской империи (ст. 575, 577, 578), когда государство было наделено возможностями в принудительном порядке и даже против воли собственника прекратить его право при наличии общественного интереса. По свидетельству Л. А. Кассо, «экспроприация в истории гражданского права тогда становится правовым институтом, когда сознание частной собственности наиболее развито» [5, с. 150]. Данная мысль еще точнее была закреплена в Комментарии к проекту Гражданского Уложения, также предусмотревшего возможность отчуждения у собственника недвижимого имущества без его согласия для государственной и общественной пользы за справедливое вознаграждение в установленном законом порядке2. Разработчики этой нормы подчёркивали, что для осуществления права собственности в реальной жизни возникли бы непреодолимые препятствия, если оно было ничем не ограничено. Развитие имущественных отношений принадлежности материальных благ объективно требует «стеснения собственника», в том числе установлением в законе общих оснований, по которым он может быть лишен своего права. В отсутствии стеснений, писали разработчики проекта, более сильный и более смелый собственник имел бы возможность выжить своих соседей или вынудить к уступке принадлежащих им земель за самую ничтожную цену3.

2 Гражданское уложение. Книга 3. Вотчинные права: Проект Высочайше учрежденной Редакционной Комиссии по составлению Гражданского Уложения. Том первый с объяснениями. СПб., 1902. С. 141.

3 Там же. С. 142.

В отсутствие принудительного прекращения права собственности возникло бы «бесправное» состояние и «война каждого против всех и всех против каждого». С таким развитием отношений собственности не может мириться государство как «верховный хранитель общего блага». Таким образом, ограничения и стеснения собственников ради общей пользы и общего блага оказались объективно необходимыми, поскольку обеспечивали стабильность существования института права собственности как такового.

Что понималось в то время под государственной или общественной пользой, ради которой было возможно принудительное отчуждение недвижимого имущества? Л. А. Кассо писал о необходимости «наличия общественного интереса в том сооружении, для которого оказывалось нужным известное пространство земли» [5, с. 150]. Общественный интерес, подчеркивал цивилист, мог означать пользу для более или менее обширной группы населения. Например, польза могла состоять в необходимости места для устройства больницы или церкви, расширения улиц, а также использования частных земель для военных и навигационных целей. Для применения права экспроприации, т. е. принудительного прекращения права собственности для государственной или общественной пользы, было необходимо наличие трех условий: особого закона, устанавливающего необходимость отчуждение земли в известном районе; распоряжения о занятии определенного участка; установленного размера вознаграждения в пользу собственника, лишившегося недвижимого имущества [5, с. 152]. Дискуссионным вопросом того периода был вопрос о месте норм, предусматривающих прекращение права собственности в системе гражданского права. Аргументировался взгляд на включение их в состав обязательственного права, как принудительной продажи. Высказывались суждения о включении их в раздел о приобретении права собственности. В итоге в Своде законов Российской империи правила об экспроприации (ст. 565-578) были помещены в главу о праве на вознаграждении за понесенные вред и убытки, т.е. подведены под отношения, возникающие из деликтов и квазиделиктов.

Таким образом, в условиях дореволюционной России идеология гражданско-правового регулирования признала возможность и необ-

ходимость для достижения общеполезных целей вмешательство государства в силу его верховного права в сферу господства отдельных лиц над состоящими в их собственности предметами вплоть до лишения собственника его права на имущество. Признавая возможность экспроприации, утверждали дореволюционные цивилисты, государство обеспечивает защиту как частных прав, так и общих интересов населения. А при их столкновении отдает предпочтение последним, способствуя общему благу. Именно таким виделся объективный ход развития гражданско-правового регулирования отношений собственности. Неприкосновенность права собственности, таким образом, рассматривалась как всеобъемлющая задача сохранения института собственности как такового в условиях цивилизованного гражданского общества.

Начало ХХ века в России было ознаменовано декретами, отменяющими право собственности на землю. Это был декрет ВЦИК от 19 февраля 1918 года «О социализации земли», отменивший собственность на землю, недра, воды, леса и живые силы природы в пределах Российской Республики1. Декрет ВЦИК от 20 августа 1918 года «Об отмене права частной собственности на недвижимости в городах»2 отменил право частной собственности на все строения в городских поселениях. Законодательство конца 20-х гг. утвердило порядок изъятия земель для государственных или общественных потребностей3, а также порядок реквизиции и конфискации имущества4. Важным фактом развития кодифицированного гражданского законодательства нашей страны советского периоды было появления в ГК РСФСР 1964 г. главы 13 «Приобретение и прекращение права собственности». В нее вошли нормы о безвозмездном изъятии жилого дома в случае его бесхозяйственного содержания (ст. 141), об

1 О социализации земли: декрет ВЦИК от 19 февр. 1918 г. 2/ СУ РСФСР. 1918. № 25, ст. 346.

2 Об отмене права частной собственности на недвижимости в городах: декрет ВЦИК от 20 авг. 1918 г. // Там же. 1918. № 62, ст. 674.

3 Об утверждении Положения об изъятии земель для государственных или общественных надобностей: постановление ВЦИК, СНК РСФСР от 4 марта 1929 г. // Там же. 1929. № 24, ст. 248.

4 Об утверждении Сводного закона о реквизиции и конфискации имущества: постановление ВЦИК, СНК РСФСР от 28 марта 1927 г. // Там же. 1927. № 38, ст. 248.

изъятии имущества, имеющего значительную историческую, художественную и иную ценность в случае бесхозяйственного обращения с ними (ст. 142), а также о реквизиции и конфи-скации1.

Современный этап развития гражданского законодательства берет свое начало с конца 90-х гг. прошлого века, когда была принята первая часть Гражданского кодекса Российской Федерации. Разработчики кодифицированного закона нового рыночного периода развития гражданского права посчитали важным выделить вопросы прекращения права собственности в отдельную главу - главу 15 «Прекращение права собственности»2. Появилась и особая норма, предусматривающая основания прекращения права собственности (ст. 235). В отдельном пункте названной нормы был закреплен и перечень оснований принудительного изъятия имущества у собственника. Всего семь пунктов - оснований, хотя пункт седьмой, в свою очередь, предусмотрел еще пять самостоятельных оснований, используя метод перечня соответствующих статей кодифицированного закона. Кроме того, вне нумерации, но также возможными случаями принудительного изъятия были названы приватизация и национализация. Безусловно, достижением законодателя было решение о выделении особого места в структуре Гражданского кодекса для норм о прекращении права собственности. Однако принципиальных изменений в содержании законодательного урегулирования принудительного прекращения права собственности новый ГК не предусмотрел. По сути возможности для прекращения права собственности остались прежние. Не получилось и систематизировать систему оснований, поскольку законодатель ограничился указанием отдельных номеров статей, не приведя их в логически стройную систему. Не появились в ГК и нормы общего характера, определяющие, в частности, общественно необходимые цели для изъятия имущества у собственника, необходимые принципы, которыми следует руководствоваться при решении данно-

1 Гражданский кодекс РСФСР: утв. ВС РСФСР 11июня 1964 г. // Свод законов РСФСР. Т. 2. С. 7.

2 Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть первая: Федер. закон от 30 нояб. 1994 г. № 51-ФЗ (ред. от 03.08.2018) // Собр. законодательства Рос. Федерации. 1994. № 32, ст. 3301.

го вопроса в каждом конкретном случае принудительного изъятия имущества. Иначе говоря, общественная составляющая, так необходимая для понимания института прекращения права собственности, так и осталась неопределённой в номах ГК.

Впоследствии законодатель вернулся к перечню оснований прекращения права собственности, дополнив его новыми основаниями. Так, новыми возможными основаниями принудительного отчуждения стали: прекращение действия договора аренды земельного участка, находящегося в государственной или муниципальной собственности (ст. 239.1 ГК РФ); нарушение исключительного права, если оно связано с выпуском контрафактных экземпляров (п. 4 ст. 1252); ненадлежащее использование земельного участка (ст. 239); приобретение имущества на доходы от коррупционной или террористической деятельности. Значительные редакционные изменения, внесенные в нормы о принудительном прекращении права собственности, еще раз доказали важность проблематики. Однако сама система оснований не стала более стройной, не появилось и норм-принципов, необходимых для данной области гражданско-правового регулирования. Интересно, что концепция развития законодательства о вещном праве не предусмотрела никаких новых идей, необходимых к воплощению в нормах гл. 15 ГК РФ. Разработчики Концепции констатировали, что нормы данной главы регулируют отношения, достаточно подробно и не требуют корректировки [9, с. 363]. Что касается проекта раздела 2 ГК (Вещное право), то редакция статьи 261, посвященной основаниям прекращения права собственности, свидетельствует, что ее разработчики не согласились с мнением авторов Концепции, изменив перечень оснований как по количеству, так и по содержательной направленности регулирования. Что касается количества, то в основном оно связано с подробным перечислением случаев изъятия контрафактных материальных носителей при нарушении исключительных и личных неимущественных прав граждан (п. 12-15). Кроме того, исчезли «собирательные» пункты, предусматривающие по несколько норм-оснований прекращения права собственности. Однако вызывают недоумение и вопросы исключения пунктов 8 и 9 действующей редакции статьи

235 ГК РФ, которые были введены сравнительно недавно, в 2012 и 2013 гг., и связаны с необходимостью борьбы гражданско-правовыми методами с коррупцией терроризмом. Эти пункты в какой-то мере восполняли недостаток общей нормы, устанавливающей, что защите подлежит только то право собственности, которое возникло по законному основанию. Кроме того, и в предлагаемой к принятию новой редакции статьи об основаниях прекращения права собственности остается открытым вопрос об общих целях, ради достижения которых законодатель устанавливает данный конкретный перечень изъятий из общего принципа неприкосновенности собственности. А ведь именно достижению баланса частного и общественного призвано служить гражданско-правовое регулирование прекращения права собственности, чтобы данный институт оправдывал свое исконное предназначение и служил эффективной реализации основополагающего принципа подотрасли вещного права - неприкосновенности собственности.

Зарубежная цивилистика о современном понимании права собственности и условиях эффективной его охраны в случаях экспроприации имущества

Современные цивилисты активно заняты сегодня определением роли права собственности в формировании фундаментальных основ современного общества. Понятие права собственности раскрывается новыми гранями, в которых проявляется его вещный характер. Одновременно современная цивилистика видит в исследуемом институте значительную социальную энергию и социальную ответственность, которые должны быть заложены в механизмах гражданско-правового регулирования. Зарубежная гражданско-правовая литература акцентирует внимание на созидательных возможностях права собственности, его мотиваци-онной роли, что оптимизирует развитие хозяйственной деятельности, а значит, развитие общества и рост его благосостояния. Собственность обременяет, обязывает, одновременно, стимулирует и созидает, сочетает в себе энергию и стабильность. Иначе говоря, сложна и противоречива эта правовая конструкция. Но законодатель должен видеть все ее возможные грани, потенциальные возможности и рис-

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

ки с тем, чтобы максимально эффективно использовать для поступательного развития современных экономических отношений. И здесь важно, создавая защитные механизмы индивидуального, видеть значение общего, обеспечивая их гармоничное сочетание на общее благо прогрессивного развития всего человечества.

К понятию права собственности, возможным составляющим его правомочиям, все снова и снова обращаются современные авторы, хотя, казалось бы, эта тема давно исследована и не может быть привлекательной для своего анализа. Однако ученые и практики находят все новые грани в этом поистине «таинственном» понятии. Так, американцы У. Уолзер и Т. Данн [22] сочли возможным выделить семь сущностных проявлений этого понятия: право на владение; право на контроль; право на беспрепятственное пользование; право на предоставление использования другим; право на распоряжение или передачу путем продажи, дарения или наследования; право на неприкосновенность собственности и исключения других; право использовать имущество в качестве залога через ипотеку. Таким образом, в выделенных слагаемых права собственности можно обнаружить как известную нашей традиции триаду правомочий, так и дополнительные, важные, с точки зрения авторов, слагаемые права собственности. Среди них право на «спокойное наслаждение» или беспрепятственное использование, а также неприкосновенность. Высказанная мысль важна для понимания исследуемой правовой категории, поскольку неприкосновенность ассоциируется с самой сущностью субъективного права собственности. Другие авторы, Чарльз Донахью и Александр Грегори, в своем исследовании подчеркивают, что понятие права собственности не может быть универсальным, поскольку в значительной степени зависит от культуры общества, в котором оно существует [12]. Однако на Западе концепция права собственности имеет тенденцию к агломерации. Как подчеркивают авторы, западное право приписывает собственнику, во-первых, право владеть вещью с обязательством держаться в стороне от всех остальных, во-вторых, привилегию использования вещи с запретом на ее использование другими лицами, в-третьих, ответственность за осуществление правомочий в случае, если все или какие-либо права пере-

даны третьему лицу, наконец, иммунитет от изменения кем-либо прав, привилегий и правомочий собственника. И в этом случае концепция права собственности исходит из необходимости поддержания стабильности собственнических отношений, сохранения привилегий и возможностей, а значит, в конечном итоге, обеспечения неприкосновенности собственности. Таким образом, принцип неприкосновенности собственности и сегодня звучит не менее актуально, поскольку связываются с сами существом категории субъективного права. Однако неприкосновенность собственности понимается уже не так упрощенно и примитивно, как это было на заре развития статических имущественных отношений. Сегодня проблемы собственности исследователями неразрывно связывается с задачами преодоления бедности, неравенства, обеспечения экономического развития государств и обществ. О задачах земельных реформ и важности доступа к земле, как порой единственному средству участия в политической, экономической жизни страны, рассуждают Л. Монтанер и Б. Джанелл [18]. В их размышлениях «святость» или неприкосновенность собственности, как принцип, не может в полной мере распространяться на собственность земельную. Не только человек создал землю, это первоначальное наследие целого вида, вот почему вопрос присоединения земель может быть только вопросом общей целесообразности. Именно земля играет основную роль в производстве и удовлетворении потребностей человека. Она является уникальным даром Бога и не может произвольно и независимо использоваться для личной выгоды. По своей уникальности земля тяготеет даже не к собственности, а к некоему общественному достоянию. В использовании земли важно обеспечивать справедливое распределение этого уникального природного ресурса. Следовательно, гражданско-правовое регулирование не может не создавать особых правил, изъятий и исключений из принципа неприкосновенности собственности именно в отношении земельных участков. Здесь частному праву собственности противостоит значительный публичный интерес, учет которого предполагает особые механизмы гражданско-правового регулирования оснований принудительного прекращения права собственности. Ненадлежащее использование земельно-

го участка, в связи со сказанным, является вполне закономерно возникающим основанием для принудительного прекращения права собственности. Такое основание закреплено как в Российской Федерации (подп. 3 п. 2 ст. 235 ГК РФ), так и в законодательствах зарубежных стран.

Имея в виду значение земли, а также иных объектов недвижимости в жизни гражданского общества, Энди Шмидт рассуждает о многочисленных обязанностях, которые налагает «владение недвижимостью»1. Недвижимость, утверждает автор, это потенциал как большой прибыли, так и большой ответственности. Например, в недвижимости может быть обнаружен участок с токсичными отходами. Данный факт повлечет за собой, как минимум, обязанность по его очистке, а возможно, и иные неблагоприятные последствия для собственника. Вот почему при покупке земли в зарубежных странах обычно участвует профессиональный инспектор, чтобы избежать возможных рисков ответственности и отчуждения участков. Возможным вариантом, по мысли Энди Шмидта, может быть обнаружение на земле золотого рудника, что также повлечет за собой определенные правовые последствия и породит вопрос о возможности извлечения выгоды из этого открытия. На «куске» необработанной земли может быть обнаружена нефть, и возможным негативным последствием ее бурения будет разрушение земли собственника соседнего участка из-за отсутствия подповерхностной поддержки. Наоборот, если сосед построит плотину, это может привести к разрушению линий собственности на набережной и уменьшить размеры земельных участков. В свою очередь, размеры земельного участка могут расшириться из-за приливов и отливов вдоль береговой линии. Все эти проблемы не могут быть безразличны как для собственника земли, так и для законодателя, устанавливающего правовой режим использования земельных участков, ведь именно в вопросах землепользования нередко сталкиваются частный и публичный интересы. Например, в год засухи землевладельцы могут полагаться на воду из реки для орошения сельскохозяйственных

1 URL: https://2012books.lardbucket.org/pdfs/business-and-the-legal-and-ethical-environment.pdf (дата обращения: 25.01.2019).

культур в своих коммерческих целях. Однако при реализации данного частного интереса под угрозой исчезновения окажется лосось, который нуждается в воде как среде своего естественного обитания. Многочисленные вопросы, связанные с рациональным использованием земельных участков требуют от науки и законодателя принятия определенных доктрин, положениями которых обязаны руководствоваться землевладельцы. Так, одной из подобных доктрин является описанная Э. Шмидтом доктрина, условно названная «используй или потеряй». Суть ее заключается в том, что если вода не используется, права на нее могут быть потеряны. В результате даже в засушливых климатических условиях из-за регулярного полива сельскохозяйственные угодья оказываются процветающими.

Об особых обязанностях собственника земельных участков говорит и Василиса Негрут, профессор из Румынии, В своей статье «Право собственности и требования о защите окружающей среды» [19] она подчеркивает, что владельцы сельскохозяйственных земель обязаны обеспечивать их возделывание и защиту почвы. Соответственно, обязательство защищать почву, как экологическая задача, касается и государственных, и частных земель. Согласно законодательству Румынии, землевладельцы обязаны улучшать земельные участки, предоставленные в сельской местности для достижения селекционных целей, предусмотренных в проекте благоустройства. Если собственник будет не согласен с включением его земли в категорию селекционных, запускается процедура экспроприации в целях восстановления селекционных земель. Такое законодательное решение вытекает из права каждого гражданина на здоровую окружающую среду. Следует согласиться с автором, что окружающая среда -это ценность особого рода, ибо без нее невозможно продолжение существования человечества. Именно от окружающей среды зависит уровень общественного здоровья, который является национальной ценностью. Государство, обеспечивая общественный и даже национальный интерес, сохраняя и защищая окружающую среду, подчеркивает В. Негрут, устанавливает ограничения права собственности на землю, включая возможность ее экспроприации. Так реализуется необходимое взаимодей-

ствие частных и публичных интересов в сфере землепользования.

Интересные рассуждения о месте права собственности среди глобальных прав человека можно обнаружить в статье Якоба Мхангамы [16]. Автор выделяет две необходимые стороны в исследуемом праве. Первая характеризует и обеспечивает индивидуальную свободу, дарующую неприкосновенность личности, ибо тело и разум также находятся под защитой данного права. Второе проявление права собственности, связанное с уже законодательным регулированием, обеспечивает экономическое развитие государства и общества. Системное и справедливое регулирование отношений собственности раскрывает их внутренний потенциал, обеспечивая поступательное экономическое развитие. В результате делается вывод, что защита права собственности, обеспечение его неприкосновенности не могут быть поняты в отрыве, от общественных (публичных) интересов, проявляющихся в других глобальных правах личности.

Проведенный обзор зарубежных исследований с очевидностью свидетельствует о том, что неприкосновенность права собственности в современных условиях понимается не упрощенно, а через призму многочисленных социальных задач, которые обязано решать государство посредством гибкого законодательного регулировании отношений принадлежности материальных благ. И особенно гибким и мудрым, как показывает практика, должно быть национальное законодательство, регулирующее принудительное изъятие имущества у субъектов данного права. Какие проблемы в связи с принудительным изъятием недвижимого имущества возникают в странах Европы? На этот вопрос отвечает профессор Ян Лидер в работе «Экспроприация земли в Европе» [14]. Свой анализ автор выстраивает на основе законодательства таких стран, как Польша, Германия, Литва, Хорватия и Грузия, объясняя выбор тем, что именно эти страны «претерпели» значительные изменения в режимах права собственности за последнее десятилетие. Как показывает автор, изъятие частной собственности в странах Европейского союза подчиняется в первую очередь международно-правовым документам, таким как Хартия основных прав Европейского союза и Конвенция о защите

прав человека и основных свобод. Названные документы защищают имущество от принудительного изъятия, предоставляя каждому физическому и юридическому лицу право на мирное использование своего имущества. Изъятие возможно: а) в публичных интересах; б) на условиях, предусмотренных законом; в) при условии справедливой компенсации, своевременно уплаченной за утрату своего имущества. Эти общеевропейские стандарты находят свое закрепление и развитие в национальном законодательстве европейских стран. Вот почему гражданское законодательство гарантирует право на владение частной собственностью и разрешает вмешательство государства в права собственности только тогда, когда это необходимо в публичных интересах. По сути, европейское право, как подчеркивает Я. Лидер, едино в установлении трех обязательных условий (правовых стандартов) принудительного изъятия. Они заключаются в том, что экспроприация обязательно должна: 1) быть предусмотрена законом; 2) производиться в публично-правовых интересах; 3) сопровождаться адекватной, эффективной и быстрой компенсацией. Что касается первого правового стандарта, то это условие означает необходимость четкого и конкретного определения в национальном законодательстве условий и процедуры экспроприации. Закон должен содержать процессуальные гарантии защиты лиц от неправомерного лишения их собственности. Уведомление собственников о принятом решении должно быть своевременным, чтобы была возможность оспорить его обоснованность перед независимым арбитром. На государственные органы возлагается обязанность добиваться передачи собственности добровольно, по соглашению, прежде чем прибегать к экспроприации. В странах, таких как Литва и Грузия, назначаются независимые органы для рассмотрения вопросов об экспроприации. В Германии и Хорватии специально устанавливаются процедуры для обжалования решений об экспроприации. Таким образом, условие о предусмотренности законом предполагает наличие точных и доступных для населения гражданско-правовых норм в национальном законодательстве, а также справедливых процессуальных гарантий против произвольного и несправедливого лишения права собственности. Интересно, что на европейское законо-

дательство возлагается обязанность предусматривать меры, предотвращающие экспроприацию, которая прямо или косвенно дискриминирует отдельных лиц или группы по признаку их расы, цвета кожи, пола, языка, религии, политических или иных взглядов, национального или социального происхождения. Например, это касается цыган и ирландских «путешественников», составляющих группу меньшинств, чей традиционный кочевой образ жизни лишает их даже незначительных прав собственности. Ян Лидер приводит конкретные примеры нарушений, когда цыгане выселялись из населенных пунктов и оказывались без доступа к социальному обеспечению, жилью и другим важным государственным услугам.

Важной составляющей условия стандарта «предусмотренности законом» является доступность и информированность о них граждан. Информированности придается сегодня очень важное значение, и не только в процессах экспроприации, но и в приватизационных процессах. Граждане, подчеркивает Ян Лидер, должны иметь возможность оспаривать приватизационные сделки, если они связаны с превращением открытых пространств, таких как парки, в частные коммерческие предприятия.

Второй правовой стандарт или условие экспроприации заключается в том, что она должна служить публично-правовым интересам. Государство в национальном законодательстве определяет принципы деятельности, которые соответствуют публичным интересам. Европейский суд по правам человека исходит из того, что экспроприация может быть признана отвечающей публичным интересам, даже если общество в целом не может прямо владеть и пользоваться «захваченным», поскольку даже передача имущества между двумя сторонами может «создать законное средство для продвижения публичных интересов» [13]. Однако при решении вопросов отчуждения права частной собственности должен приниматься во внимание критерий соразмерности, чтобы бремя частных собственников для достижения общей цели не превратилось в бремя чрезмерное. Так, Европейский суд по правам человека в деле «Спорронг и Леннрот против Швеции» усмотрел, что шведское правительство возложило на собственников 164 частных объектов недвижимости чрезмерное бремя, объявив зональную

экспроприацию с целью строительства виадука, ведущего к главной дороге через одну из торговых улиц города. В изъятии имущества компетентным органам было отказано. В Германии суд запретил экспроприацию одного предприятия крупной автомобильной компанией. Власти усматривали общественный интерес экспроприации в стимулировании местной экономики и обеспечении занятости. Суд постановил, что в данном случае ожидание общественной выгоды не оправдает частную деприватизацию. Приведенные примеры свидетельствуют о том, что судам в каждом конкретном случае важно исследовать вопрос публичной цели, чтобы обеспечивать баланс между требованиями общественного интереса и защитой основных прав человека, включая право собственности.

Третий стандарт (условие) экспроприации касается компенсации. Владельцы экспроприированной собственности имеют право на адекватную, эффективную и быструю компенсацию. Адекватность связывается со справедливой рыночной стоимостью имущества, включающей и другие убытки, понесенные в результате экспроприации, такие как затраты на переход права собственности, судебные издержки и упущенную выгоду. При этом адекватная компенсация не включает в себя спекулятивные потери или субъективную стоимость имущества для владельца. В одном из своих решений (дело Литгоу и другие против Соединенного Королевства) Европейский суд по правам человека встал на сторону государства [15], когда заявители потребовали в качестве компенсации не только возмещение полной рыночной стоимости. Суд указал, что национальные власти лучше всего знают и понимают свои ресурсы и интересы общества и могут оценить, какие меры целесообразны в ситуациях национализации. Международное право не определяет способ компенсации. Эффективная компенсация может иметь форму денег, недвижимости или другого имущества, такого как инвестиционные ценные бумаги. Это важно, поскольку высокая инфляция может сделать денежные средства практически бесполезными, а иную недвижимость, наоборот, более надежной формой компенсации. Бывают на практике и так называемые «неразрешимые ситуации», связанные с обеспечением компенсации, примером того

является случай в Польше1. Так, польская пара в 1970-х гг. приобрела у государства сельскохозяйственную землю, в 1987 г. региональные власти объявили собственность историческим памятником, поскольку это было еврейское кладбище - одно из немногих памятников еврейской цивилизации в регионе. Статус кладбища не позволял собственникам заниматься сельским хозяйством, а местным властям не хватало средств для обеспечения денежной компенсации или приемлемой замены земли.

Проведенный анализ зарубежной гражданско-правовой литературы, выделенные правовые стандарты экспроприации имущества в контексте современного понимания права собственности и пределов действия принципа его неприкосновенности являются необходимой предпосылкой для выработки предложений по совершенствованию как российского гражданского законодательства, регулирующего вопросы прекращения права собственности, так и отечественной судебной практики по гражданским делам о принудительном изъятии имущества.

Основания принудительного прекращения права собственности в отражении

судебной практики по гражданским делам

Очевидно, что теоретические исследования, в том числе цивилистические, лишь тогда имеют действительную ценность, когда они основаны на добротном фундаменте практики. Для цивилиста критерием истины является изученная судебная практика, позволяющая как выявлять проблемы гражданско-правового регулирования, так и вырабатывать конкретные предложения по его усовершенствованию. Настоящее исследование требует обращения к современной судебной практике по делам о принудительном прекращении права собственности. И здесь представляется возможным выделить для научного анализа три аспекта. Первый свяжем с проблемой выявления публичного интереса и его обоснования. Второй -

1 European Court of Human Rights (Press Release), Polish Couple's Property Rights Breached Following Protracted Refusal to Allow them to Build on Former Jewish Cemetery (Mar. 29, 2011), available at http://www.codex-online.com/ codex/contents.nsf/WPrintArticles/4441547A07A3AD60C 22 57865002E8150/$file/Chamber+judgment+Potomska+and+Po tomski+v.+Poland+29.03.2011.pdf (дата обращения: 25.01.2019).

с бесхозяйственным содержанием имущества как основанием для его принудительного изъятия. Третий - с компенсацией, в том числе с вопросом определения ее размера. Итак, первый аспект анализа судебной практики будет связан с характеристиками публичного интереса, ради удовлетворения которого возможно нарушение принципа неприкосновенности собственности. Обратимся к делам, рассмотренным судами Пензенской, Тюменской и Ульяновской областей. Так, администрация города Пензы обратилась в суд с иском к В. В. Краснову об изъятии земельного участка и нежилого помещения. Свои «муниципальные нужды» администрация связала с необходимостью строительства объектов водоотведения к зданию построенной школы. Администрация приняла соответствующее постановление, известив В. В. Краснова о принятом решении. Ему было предложено заключить соглашение об изъятии недвижимого имущества для муниципальных нужд посредством направления трех его экземпляров по почтовому адресу. Отправленное письмо адресатом не было получено и возвращено почтой администрации по истечении срока необходимого хранения. В связи с указанными обстоятельствами администрация обратилась с иском об изъятии недвижимого имущества в Ленинский районный суд г. Пензы. Требования истца суд удовлетворил в полном объеме, не обсуждая вопрос о необходимости и обоснованности изъятия спорного земельного участка и находящегося на нем строения. Ввиду отсутствия должного анализа всех обстоятельств дела и, главным образом, отсутствия очевидной необходимости для изъятия В. В. Краснов обратился с апелляционной жалобой в Пензенский областной суд. Однако областной суд также ограничился указанием на действующие нормы гражданского и земельного законодательства, в соответствии с которыми возможно в исключительных случаях изъятие земельных участков для муниципальных нужд. При этом было подчеркнуто, что под муниципальными нуждами понимаются потребности публично-правового образования, удовлетворение которых направлено на достижение общественно-полезных целей, осуществить которые невозможно без изъятия имущества. Но ведь все эти обстоятельства, связанные с общественной полезностью и невозможностью

обойтись без изъятия должны быть всесторонне исследованы судом. Суд должен убедиться, что водоотведение не формальный повод, а реальная причина, без устранения которой построенная школа останется без воды. Фактических обстоятельств в судебном заседании исследовано не было. Однако и областной суд города Пензы с принудительным изъятием земельного участка и иной недвижимости согласился, оставив в силе решение Ленинского районного суда от 19 января 2017 года1.

Другой пример. Администрация города Тюмени приняла решение изъять у А. В. Чук-лина земельный участок и нежилое строение с целью размещения объекта дорожно-транспортной инфраструктуры. Проект соглашения об изъятии недвижимости был собственнику направлен, а по истечении 90 дней, в связи с неполучением подписанного соглашения, администрация обратилась с иском об изъятии имущества в Ленинский районный суд города Тюмени. Данных о получении ответчиком извещения о рассмотрении дела у суда также не было (они были возвращены почтой за истечением срока хранения), однако суд счел возможным рассмотреть дело в отсутствие ответчика в порядке заочного производства. В материалы дела были представлены Генеральный план городского округа, проект планировки территории, утвержденные, соответственно, в 2008 и 2011 годах, а также муниципальная программа развития дорожно-транспортной сети города Тюмени на 2012-2019 годы. Ссылаясь на принятые документы, администрация потребовала изъятия недвижимости, принадлежащей А. В. Чуклину. Суд, в свою очередь, в принятом заочном решении, сославшись на соответствующие статьи Гражданского (ст. 279-282) и Земельного (п. 3 ст. 255) кодексов РФ, принял решение об изъятии недвижимого имущества. Обоснование действительных публичных интересов в тексте решения ограничилось одной фразой; а именно: установлено, что изымаемое имущество необходимо для государственных нужд Тюменской области2.

1 Апелляционное определение Судебной коллегии по гражданским делам Пензенского областного суда от 04.04.2017 г. по делу № 33-1131/2017.

2 Решение Ленинского районного суда г. Тюмени от 29.05.2018 г. по делу № 2-4336/2018.

Третий пример. Департамент государственного имущества и земельных отношений Ульяновской области обратился в Арбитражный суд Ульяновской области с иском к индивидуальному предпринимателю Г. М. Матево-сяну об изъятии земельного участка площадью 1883 кв. м., нежилого здания и сооружения (бассейна с фонтаном) для размещения объектов инфраструктуры. Арбитражный суд Ульяновской области своим решением от 24 мая 2016 года иск удовлетворил. Ответчик оспорил принятое решение в Одиннадцатый арбитражный апелляционный суд, ссылаясь на ненадлежащее исследование всех обстоятельств дела. Индивидуальный предприниматель предъявил в апелляционный суд ходатайство о проведении комплексной строительной и землеустроительной экспертизы. Он просил поставить перед экспертами конкретные вопросы, в частности, соответствует ли существующий спорный проезд действующим противопожарным нормам и возможно ли через него осуществить проезд пожарных машин. Ответы на поставленные вопросы, данные специалистами, явились бы бесспорным подтверждением необходимости изъятия земельного участка у собственника Матевосяна. Однако апелляционный суд в обсуждение поставленных вопросов входить не стал, а в удовлетворении ходатайств об экспертизах отказал. В судебном заседании были представлены доказательства, что спорные здание и фонтан не мешают пожарному проезду и реконструкции тренировочной площадки. Однако все эти доводы судом не были приняты во внимание и решение Арбитражного суда Ульяновской области от 24 мая 2016 года было оставлено в силе1.

Думается, что представленные дела объединяет полное отсутствие при их рассмотрении необходимого анализа всех обстоятельств, доказывающих наличие публичного интереса, ради достижения которого происходит принудительное изъятие имущества. Но ведь нарушение принципа неприкосновенности частной собственности - это всегда исключение, которое требует серьезного юридического и фактического обоснования. Вмешательство госу-

1 Постановление Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 26.07.2016 г. по делу № А72-983/2016.

дарства в использование частного имущества должно быть всегда мерой исключительного порядка. Суд, принимая решение, должен убедиться, что обеспечивает справедливый баланс между требованием о проведении общего интереса и защитой основополагающего гражданского права - права собственности. Вмешательство в сферу господства над имуществом частного лица должно быть оправдано. Суд должен получить доказательство, что изъятие необходимо, поскольку это единственно возможное и наименее вредное по своим последствиям решение. Участники процесса должны понимать, что восторжествовала социальная справедливость, а бремя потерь собственника не является чрезмерным. Суд обязан исследовать все обстоятельства рассматриваемого дела о принудительном изъятии имущества с тем, чтобы не оставалось никаких сомнений в том, что это единственно возможное средство для проведения публичного интереса. Анализ должен быть скрупулезным и обязательно отражаться в тексте принятого судебного акта. В противном случае невозможно утверждать, что принцип неприкосновенности собственности в этой категории дел эффективно реализуется.

Второй выделенный нами аспект судебного правоприменения связан с изъятием бесхозяйственно содержимого имущества. Иначе эту проблему можно обозначить синдромом «неряшливого» собственника. Таких нерадивых хозяев, судя по судебной практике в нашей стране, не так уж мало. Вот почему с причинами и последствиями подобного рода явлений важно разбираться и гражданско-правовой науке. Обратимся к трем делам, рассмотренным в судах Еврейской автономной (ЕАО) и Владимирской областях, а также в Ставропольском крае. Так, в Биробиджанском муниципальном районе (Валдгеймском сельском поселении) при наличии четырех собственников разрушался жилой дом. У дома обрушился потолок, кровлю кто-то разобрал, аналогичная судьба постигла перегородки и полы. Земельный участок был захламлен мусором, забор упал. Внутри дома были выбиты стекла, разрушена печь, сняты радиаторы отопления. Собственники не проживали в доме порядка 19 лет. Соседка, у которой с разрушающимся жильем общая сте-

на, испытывала очень большие неудобства, тратила значительные средства на отопление своей половины дома. Администрация муниципального образования обратилась в Биробиджанский районный суд с иском о прекращении права собственности на данное жилое помещение. С учетом всех установленных по делу обстоятельств, в том числе предупреждений в адрес ответчиков о необходимости проведения капитального ремонта, реконструкции и восстановления разрушающегося дома, районный суд исковые требования удовлетворил1. Судя по всему, собственники не нуждались в изъятом жилом помещении для своего проживания, поскольку вообще сменили место своего жительства. Пострадавших от принятого решения

0 прекращении права собственности нет. Возникает вопрос иного рода. Как можно было мириться с таким положением дел местной администрации на протяжении почти двух десятков лет? Как долго терпела соседка все неприятности, связанные с разрушением данной недвижимости? Таким образом, не проявили рачительности ни собственники, ни соседи, ни администрация. Вынесенное решение очевидно правомерно; но кто уже купит совсем разрушенный объект, требующий значительных средств на свой ремонт? Вопрос звучит риторически.

Второй пример бесхозяйственности обнаружился во Владимирской области. Земельный участок из категории земель сельскохозяйственного назначения был предоставлен гражданке И. для садоводства. На протяжении 10 лет собственница участок не использовала и не обрабатывала. В результате ухудшились его свойства, возникла пожароопасная ситуация. Членские взносы в садоводческое товарищество гражданка И. не уплачивала. Запущенное состояние земли влияло отрицательно на состояние смежных участков, собственники которых вынуждены были нести дополнительные материальные затраты на их обработку. Место жительство собственницы недвижимости установить не удавалось. Садоводческое товарищество обратилось с иском в Петушин-ский районный суд Владимирской области

1 Решение Биробиджанского районного суда Еврейской автономной области от 22.06.2018 г. по делу № 2-1462/ 2018.

с иском об изъятии земельного участка и передаче его в собственность некоммерческого товарищества. Районный суд города Петушки своим решением иск удовлетворил2. И в данном случае соседи и садоводческое товарищество терпели 10 лет, прежде чем был решен вопрос о прекращении права собственности. Десятилетие «неряшливости» собственника и долготерпения соседей. А ведь полезные свойства сельскохозяйственной земли могли быть использованы во благо.

Третий пример. Этот случай имел место в городе-курорте Кисловодске. Собственница доли в квартире оказалась большой любительницей собак. Общее количество питомцев составляло от трех до шести десятков. Собаки на улицу не выводились, в результате сложилась антисанитарная обстановка, угрожающая жизни и здоровью граждан. Зловонный запах, собачий лай, разрушение (от мочи) балкона. Собственница не оплачивала коммунальные услуги, не допускала специалистов к проверке газового оборудования. В 2014 году у нее изъяли 59 собак на основании вынесенного судом решения по иску Кисловодской городской станции по борьбе с болезнями животных. А в 2017 году по иску администрации Кисловодский городской суд лишил собственницу принадлежащей ей доли в жилом помещении, обязав выплатить ей вырученные средства от продажи имущества с публичных торгов3. Казалось бы, ситуация очевидна. Собственник «неряшлив», соседи страдали, помещение разрушалось. Но как быть с социальным последствием произведенного выселения, когда у гражданки это было единственно возможное место для проживания. Опять вопрос риторический, но он, как и вопросы по другим приведенным делам о прекращении права собственности на бесхозяйственно содержимое недвижимое имущество, упрямо возникает. И решать эти вопросы важно, в том числе гражданско-правовыми средствами. При этом следует помнить, что прекращение права собственности преследует публичные интересы, достижение социальной справедливости, защиту основных прав человека. Если

2 Решение Петушинского районного суда Владимиров-ской области от 01.04.2010 г. по делу № 2-10г.

3 Решение Кисловодского городского суда от 17.10.2017 г. по делу № 2-187/2017.

гражданин лишается одного из жизненно необходимых благ - жилища, то можно ли говорить о торжестве социальной справедливости и реализации общественных интересов? Думается, что нельзя. Общественные интересы требуют обеспечения всякого и каждого гражданина едой, одеждой и, безусловно, жилым помещением.

Третий аспект правоприменения, имеющий очень важное значение в случае принудительного изъятия имущества у собственника, касается компенсации. В отношении компенсации существуют международные стандарты, которые получают развитие в национальном гражданском законодательстве. Общепризнано, что компенсация должна быть надлежащей, т. е. адекватной, эффективной и своевременной. Адекватность связывается со справедливой рыночной стоимостью. Разумная связь со стоимостью принудительно изъятого имущества обеспечивается независимой экспертизой. Значимость адекватной экспертной оценки определяется ее целью, поскольку исчисляемая экспертами сумма должна позволить купить недвижимость таких же характеристик. В интересах собственника предусматривается возможность выбора в качестве компенсации или денег, или недвижимости, или иного имущества (например, инвестиционных ценных бумаг). В Литве законодательством закреплено право собственника на альтернативную землю в том же округе. В Польше практика исходит из необходимости учета прогнозируемых затрат собственника на покупку и разработку земельного участка с теми же характеристиками. Учитывается даже стоимость смежного имущества, если в результате изъятия оно становиться бесполезным. Существует практика создания стимулов своевременности выплат. Так, если сроки выплат нарушаются, собственник получает право на проценты в связи с ненадлежащим исполнением данного обязательства [14]. Все перечисленные меры направлены на то, чтобы права собственника, лишенного в качестве исключения неприкосновенности своего права, были надежно защищены механизмом гражданско-правовых гарантий надлежащей компенсации. Для того чтобы выяснить результативность гражданско-правового регулирования вопросов компенса-

ции, обратимся к двум примерам из судебной практики, имевшим место в Волгоградской и Самарской областях. Так, департамент муниципального имущества администрации Волгоградской области обратился с иском к ООО «Ник» об изъятии земельного участка и здания для строительства транспортно-пересадочного узла в центральном районе г. Волгограда1. Общая стоимость изымаемого имущества была определена экспертизой в размере 6 104 826 руб. Общество предъявило встречный иск о понуждении предоставить взамен изымаемого имущества равноценный земельный участок в центральном районе города Волгограда. Суд обратился к п. 3 ст. 281 ГК РФ, предусматривающему возможность при изъятии предоставления иного земельного участка, или иного недвижимого имущества с зачетом его стоимости в размер возмещения. Однако эту норму суд истолковал не как право собственника, а как право администрации, а возможность ее реализации ограничил стадией заключения соглашения об изъятии в добровольном порядке. В результате встречный иск был признан необоснованным и не подлежащим удовлетворению. Думается, что подобная практика и толкование действующих гражданско-правовых норм не соответствуют идее адекватной компенсации с учетом принципа неприкосновенности собственности. Право выбора должно быть за собственником, в том числе на альтернативную землю в том же округе. Ведь встречный иск был предъявлен не случайно, поскольку за предложенные 6 млн руб. компенсации бывший собственник уже не сможет купить аналогичную землю с находящейся на ней недвижимостью в центре города Волгограда. Следовательно, интересы бывшего собственника будут ущемлены, а так необходимый баланс частных и публичных интересов нарушен. Думается, что действующее гражданско-правовое регулирование должно быть уточнено с тем, чтобы право на альтернативный выбор было однозначно закреплено за собственником, а контроль за его реализацией могли осуществлять суды, рассматривающие данную категорию гражданских дел.

1 Решение Арбитражного суда Волгоградской области от 20.07.2017 г. № А12-70661/2107.

Второй пример - дело, рассмотренное первоначально Арбитражным судом Самарской области, но дошедшее в связи с кассационным обжалованием до Верховного Суда РФ1. У индивидуального предпринимателя А. В. Захарова для нужд Самарской области в целях обеспечения строительства мостового перехода «Фрунзенский» через реку Самару по решению Арбитражного суда Самарской области от 20 октября 2015 года было изъято 13 земельных участков и 13 находящихся на них недвижимых строений. На основании проведенных экспертиз было определено и возмещение - 24 537 847 руб. Одиннадцатый арбитражный апелляционный суд изменил принятое решение в части определения размера возмещения, снизив сумму до 6 431 493 руб., также основываясь на материалах проведенных экспертиз, т. е. в 4 раза. Верховный Суд РФ в своем определении от 14 февраля 2017 года счел неверным размер возмещения, определенный судами как первой, так и апелляционной инстанций. Дело в части определения размера возмещения было направлено на новое рассмотрение в Арбитражный суд Самарской области. О чем свидетельствует приведенный пример? Думается, об очевидном субъективизме в проводимых экспертизах, которые должны быть действительно независимыми. Сумма возмещения должна давать возможность восстановить имущественные потери с тем, чтобы предприниматель мог вновь наладить свой бизнес. Рассмотрение дела, затянувшееся на годы никак не способствовало реализации задачи, стоящей в том числе перед судебными органами. Своевременная и надлежащая компенсация, должны неизменно помнить судьи, рассматривающие данную категорию дел, является наиважнейшим фактором, который свидетельствует о реализации защитной функции гражданско-правового принципа неприкосновенности собственности.

1 Определение Верховного Суда РФ от 14.02.2017 г. по делу № 306-ЭС16-9944.

Заключение

1. Анализ конституционных основ принципа неприкосновенности собственности позволил утверждать о необходимости их дальнейшего развития. Важным является акцент на том, что защите подлежит только то право, которое принадлежит лицу на законных основаниях. Правовые гарантии отчуждения должны быть предоставлены только тем участникам гражданского оборота, которые как правомерно приобрели, так и правомерно осуществляют «священное» право собственности. Из равенства признаваемых форм собственности с очевидностью вытекает, что гарантии от неправомерного изъятия должны быть предоставлены не только субъектам права собственности частной, но и собственности публичной. В основании принципа неприкосновенности собственности, должны быть положены возможные цели для изъятия имущества у собственника. Законодательство должно провозглашать общественно-социальные цели для эффективной и полноценной реализации принципа неприкосновенности собственности. Наконец, генетическое единство конституционного и гражданско-правового регулирования экономической деятельности позволяют утверждать, что законным может быть признано изъятие имущества не только по решению суда, но и с обязательным учетом оснований прекращения права собственности, установленных гражданским законодательством.

2. Исследование гражданско-правового регулирования прекращения права собственности в России позволило сделать вывод, что система оснований для принудительного изъятия возникла с объективной необходимостью. В числе иных для законодательного регулирования были важными цели достижения общей пользы и общего блага ради стабильного существования института права собственности как такового. Признавая возможность принудительного изъятия имущества, государство обеспечивало защиту как частноправовых, так и общих интересов граждан, а при их столкновении, отдавало предпочтение последним, способствуя общему благу. Объективный ход истории связал понимание принципа неприкосновенности права собственности с необходимой системой его «стеснений», в том числе посредством установления законом системы оснований принуди-

тельного изъятия имущества в общих интересах населения страны. В действующей системе оснований прекращения права собственности отсутствует системность. Законодатель в соответствующей главе ГК не сформулировал положений общего характера, определяющих общественно значимые цели для изъятия имущества у собственника, необходимые принципы, которыми следует руководствоваться при решении вопроса в каждом конкретном случае принудительного изъятия имущества у собственника. Гражданско-правовое регулирование в части установления оснований прекращения права собственности в перспективе своего развития должно быть системным, содержать общие положения, чтобы данный институт служил задаче эффективной реализации основополагающего принципа вещного права - неприкосновенности собственности.

3. Современная зарубежная цивилистиче-ская наука активно занимается сегодня определением роли права собственности в формировании фундаментальных основ современного общества. Понятие права собственности раскрывается новыми гранями, в которых проявляется его вещный характер. Одновременно современная цивилистика видит в исследуемом институте значительную социальную энергию и социальную ответственность, которые должны быть заложены в механизмах гражданско-правового регулирования. Зарубежная гражданско-правовая литература акцентирует внимание на созидательных возможностях права собственности, его мотивационной роли, дающей импульсы для развития хозяйственной деятельности, а значит, развития общества и наращивания его богатства. Анализ зарубежных исследований с очевидностью свидетельствует, что неприкосновенность права собственности в современных условиях понимается не упрощенно, а через призму многочисленных социальных задач, которые обязано решать государство посредством гибкого законодательного регулирования. При этом особенно гибким и мудрым должно быть национальное законодательство, регулирующее принудительное изъятие имущества у собственников. Важнейшими стандартами такого регулирования являются три условия: предусмотренность законом; публично-правовые интересы; адекватная, эффективная и быстрая компенсация.

4. Анализ судебной практики по делам о принудительном прекращении права собственности позволил сделать вывод о том, что при их рассмотрении, как правило, отсутствует необходимый анализ, доказывающий наличие публичного интереса, ради достижения которого происходит публичное изъятие. Однако суд, принимая решение, должен убедиться, что обеспечивает справедливый баланс между требованием о проведении публичного интереса и защитой основополагающего субъективного гражданского права - права собственности. Суд должен получить доказательства, что это единственно возможное и наименее вредное по своим последствиям решение. Участники процесса должны понимать, что восторжествовала социальная справедливость, а бремя потерь собственника не является чрезмерным. Суд должен исследовать все обстоятельства рассматриваемого дела с тем, чтобы не оставалось никаких сомнений, что это единственно возможное средство для проведения публичного интереса. Анализ дел о принудительном изъятии бесхозяйственно содержащихся объектов недвижимости позволил сделать вывод о необходимости более оперативного реагирования как государственных органов, так и общественности на случаи бесхозяйственного содержания объектов недвижимого имущества. Судебное решение об изъятии должно быть своевременным, когда объект еще не разрушился до такой степени, что потребуются очень значительные средства на его ремонт. Что касается изъятия единственно возможного для проживания жилого помещения, то судам следует неизменно помнить, что общественный (публичный) интерес требует обеспечения всякого и каждого гражданина едой, одеждой и, безусловно, жилым помещением. Наконец, в своих решениях суды обязаны обеспечивать адекватную, эффективную и своевременную компенсацию. Собственник должен иметь возможность выбора вида компенсации, а также гарантированное право на альтернативную землю в случае изъятия земельного участка. Размер денежной компенсации должен позволять бывшему собственнику купить недвижимость таких же характеристик, как и недвижимость изъятая. Только все перечисленное в совокупности может свидетельствовать о реализации защитной функции принципа неприкосновенности собственности.

Библиографический список

1. Авакьян С. А. Конституционное право России. М.: Норма: ИНФРА-М, 2014.864с.

2. Алексеев С. С. Право собственности: проблемы теории. М.: Норма, 2007.240 с.

3. Анненков К. Н. Система русского гражданского права. СПб.: Типография М. М. Ста-сюлевича, 1900. Т. 2: Права вещные. 697 с.

4. Баглай М. В. Конституционное право Российской Федерации: учебник для вузов. М.: Норма, 2007. 784 с.

5. Кассо Л. А. Русское поземельное право. М.: Кн. маг. И. К. Голубева, п/ф «Правоведение», 1906. 280 с.

6. Комментарий к Конституции Российской Федерации (постатейный) / Зорькин В. Д., Андриченко Л. В., Боголюбов С. А., Бондарь Н. С. и др. 2-е изд., пересм. М.: Норма, Инфра-М, 2011. 1008 с.

7. Конституционное право: университетский курс; учебник: в 2 т. / под ред. А. И. Ка-занника, А. Н. Костюкова. М.: Проспект, 2015. Т. 2. 528 с.

8. Момотов В. В. Формирование русского средневекового права в IX-XIV вв.: монография. М.: Зерцало-М, 2003. 416 с.

9. Суханов Е. А. Вещное право: научно-познавательный очерк. М.: Статут, 2012. 560 с.

10. Энгельман И. Приобретение права собственности на земли по русскому праву. Рассуждение, представленное юридическому факультету Императорского Санкт-Петербурж-ского университета, кандидата юридического факультета для получения степени магистра гражданского права. СПб., 1859. 187 с.

11. Bryan C. Migratory Things on Land: Property Rights and a Law of Capture // Electronic Journal of Comparative Law. 2002. October. Vol. 6.3. URL: http://www.ejcl.org/63/art63-3 .html.

12. Donahue C. The problem of definition // URL: https://www.britannica.com.

13. James & Others v. United Kingdom, 98 Eur. Ct. H. R. (ser. A), par. 45 (1986), available at http://www.humanrights.is/the-human-rights-pro-ject/humanrightscasesandmaterials/cases/regionalc ases/europeancourtofhumanrights/nr/534.

14. Leader Y. Land Expropriation in Europe. URL: https:www.ssrn.com.

15. Lithgow and Others v. United Kingdom, 102 Eur. Ct. H. R. (ser. A), para. 122 (1986), available at http://www.unhcr.org/refworld/publi-sher,ECHR,,GBR,3ae6b7230,0.html.

16. Mchangama J. The Right to Property in Global Human Rights Law. URL: https://www.ca-to.org/policy-report/mayjune-2011/right-property-global-human-rights-law.

17. Mattei U. Basic Principles of Property Law. A Comparative Légal and Economie Introduction // Revue internationale de droit comparé. 2001. Avril-juin. Vol. 53, №°2,. Pp. 519-521).

18. Montaner Larson J. B. Land Ownership and Property Rights. URL: https://www.eolss.net/ Sample-Chapters/C10/E5-18-03-02.pdf (дата обращения: 25.01.2019).

19. Negrut V. The Property Right and the Requirements of Environmental Protection. URL: https://www.academia.edu/16403336/The_Propert y_Right_and_the_Requirements_of_Environmenta l_Protection (дата обращения: 23.01.2019).

20. Sheehan D. The Principles of Personal Property Law. Oxford [UK]; Portland, Oregon: Hart Publishing, 2017.

21. Walzer W. P. and Dunn T. M. Ownership Rights in Real Property. URL: https://nyc-bar.org/get-legal-help/article/real-ptoperty-law/ ownership-rights-in-real-property (дата обращения: 23.01.2019).

References

1. Avak 'yan S. A. Konstitucionnoe pravo Rossii [Constitutional Law of Russia]. Moscow, 2014. 864 p. (In Russ.).

2. Alekseev S. S. Pravo sobstvennosti: prob-lemy teorii [Ownership: Issues of Theory]. Moscow, 2007. 240 p. (In Russ.).

3. Annenkov K. N. Sistema russkogo grazh-danskogo prava [The System of Russian Civil Law]. Vol. 2. Prava veschnye [Property Rights]. St. Petersburg, 1900. 697 p. (In Russ.).

4. Baglay M. V. Konstitucionnoe pravo Ros-siyskoy Federacii: ucheb. dlya vuzov [Constitutional Law of the Russian Federation: Textbook for Universities]. Moscow, 2007. 784 p. (In Russ.).

5. Kasso L. A. Russkoe pozemel'noe pravo [Russian Land Law]. Moscow, 1906. 280 p. (In Russ).

6. Kommentariy k Konstitucii Rossiyskoy Federacii (postateynyy) / Zor'kin V. D., Andri-chenko L. V., Bogolyubov S. A., Bondar' N. S. i dr. 2-e izd., peresmotrennoe [Commentary on the Constitution of the Russian Federation (Article by Article); V. D. Zor'kin, L. V. Andrichenko, S. A. Bogolyubov, N. S. Bondar et al. 2nd ed., revised]. Moscow, 2011. 1008 p. (In Russ.).

7. Konstitucionnoe pravo: universitetskiy kurs: uchebnik: v 2 t. / pod red. A. I. Kazannika, A. N. Kostyukova [Constitutional Law: University Course: Textbook: in 2 vols.; ed. by A. I. Kazan-nik, A. N. Kostyukov]. Moscow, 2015. Vol. 2. 528 p. (In Russ.).

8. Momotov V. V. Formirovanie russkogo srednevekovogo prava v IX-XIV vv.: monografiya [Formation of Russian Medieval Law in the 9th-

14th Centuries: Monograph], Moscow, 2003. 416 p. (In Russ.).

9. Sukhanov E. A. Veschnoe pravo: nauch-no-poznavatel'nyy ocherk [Property Right: Scientific and Perceptual Study]. Moscow, 2012. 560 p. (In Russ.).

10. Engel'man I. Priobretenie prava sobstvennosti na zemli po russkomu pravu. Ras-suzhdenie, predstavlennoe yuridicheskomu fa-kul'tetu Imperatorskogo Sankt-Peterburzhskogo universiteta, kandidata yuridicheskogo fakul'teta dlya polucheniya stepeni magistra grazhdanskogo prava [Acquisition of a Title to Land under Russian Law. The Argument Presented to the Law Faculty of the Imperial Saint Petersburg University by the Candidate of the Law Faculty for a Master's Degree in Civil Law]. St. Petersburg, 1859. 187 p. (In Russ.).

11. Bryan C. Migratory Things on Land: Property Rights and a Law of Capture. Electronic Journal of Comparative Law. October 2002. Vol. 6.3. Available at: http://www.ejcl.org/63/ art63-3.html. (In Eng.).

12. Donahue Ch. The Problem of Definition. Available at: https://www.britannica.com. (In Eng.).

13. James and Others v. United Kingdom, 98 Eur. Ct. H. R. (ser. A), para. 45 (1986). Available at: http: //www .humanrights. is/the-human-rights-project/humanrightscasesandmaterials/cases/region alcases/europeancourtofhumanrights/nr/534. (In Eng.).

14. Leader Y. Land Expropriation in Europe. Available at: https:www.ssrn.com. (In Eng.).

15. Lithgow and Others v. United Kingdom, 102 Eur. Ct. H. R. (ser. A), para. 122 (1986). Available at: http://www.unhcr.org/refworld/pub-lisher,ECHR,,GBR,3ae6b7230,0.html. (In Eng.)

16. Mchangama J. The Right to Property in Global Human Rights Law. Available at: https://www.cato.org/policy-report/mayjune-2011/ right-property-global-human-rights-law. (In Eng.).

17. Mattei U. Basic Principles of Property Law. A Comparative Legal and Economic Introduction. In: Revue internationale de droit comparé. Apr - Jun 2001. Vol. 53. Issue 2. Pp. 519-521. (In Eng.).

18. Montaner Larson J. B. Land Ownership and Property Rights. Available at: https://www.eolss.net/Sample-Chapters/C10/E5-18-03-02.pdf. (In Eng.).

19. Negrut V. The Property Right and the Requirements of Environmental Protection. Available at: https://www.academia.edu/16403336/ The_Property_Right_and_the_Requirements_of_E nvironmental_Protection. (In Eng.).

20. Sheehan D. The Principles of Personal Property Law. Oxford: Hart Publishing, 2017. (In Eng.).

21. Walzer W. P. and Dunn T. M. Ownership Rights in Real Property. Available at: https://nycbar.org/get-legal-help/article/real-ptoperty-law/ownership-rights-in-real-property. (In Eng.).

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Пользовательское соглашение Политика конфиденциальности
Открытая наука