CC BY
0sYRo-pALEsTiNiAN THEMES iN THE ExHiBiTioN ACTiViTiES OF THE STATE HERMiTAGE. 1991-2017. PART 1
Yuri Pyatnitsky
Abstract: The article provides a detailed overview of the exhibitions dedicated to the Holy Land organized by the State Hermitage's Department of the East and held in the Hermitage in 1991-2017. Particular attention is paid to the environment in which these exhibitions were held, as well as their catalogs published.
Key words: Holy Land, State Hermitage Museum, exhibitions, catalogues, world culture
Аннотация: В статье приводится подробный обзор посвященных Святой Земле выставок, организованных Отделом Востока Государственного Эрмитажа и проходивших в Эрмитаже в 1991-2017 гг. Особое внимание уделено обстановке, в которой эти выставки проводились, а также выпущеннымв свет их каталогам.
Ключевые слова: Святая Земля, Государственный Эрмитаж, выставки, каталоги, мировая культура
сиро-палестинская тематика в выставочной деятельности Государственного Эрмитажа. 1991-2017 гг. Часть 1
Юрий Пятницкий
«Европа в отношении к России всегда была столь же невежественна, как и неблагодарна»
А. С. Пушкин1
нтерес России к библейским местам Святой Земли, к историческому, художественному и научному наследию этого региона уходит в глубь веков. В разные периоды интерес этот возрастал или стихал, менялись стимулирующие его причины, но почти во все времена роль России в Святой Земле воспринималась в разных слоях общества как национальная историческая миссия. Особенно остро вопрос о русских интересах в Сиро-Палестинском регионе встал в XIX столетии, когда началась активная борьба европейских держав за влияние на Православном Востоке. Вполне естественно, что именно это столетие отмечено глубоким и энергичным интересом российской науки и литературы к освоению наследия Святой
1 Пушкин А. С. О ничтожестве литературы русской // Пушкин А. С. Полн. собр. соч. В 10 т. Т. 7: Критика и публицистика. М., 1964. С. 306.
Земли. Следует отметить, что во многих вопросах первопроходцами были именно российские специалисты, а не представители Европы и Америки, как иногда утверждается в научной литературе. Например, в отношении к раннему периоду археологических изысканий в Святой Земле.2 Российская научная, краеведческая, популярная и художественная литература об этом регионе, особенно о Иерусалиме, и библейских местах в целом - огромна. После 1917 года и в течение всего советского периода активность резко снизилась по вполне понятным причинам; при этом сами исследования нередко должны были следовать «курсу директивных установок». Однако, несмотря на все сложности времени, можно образно сказать, что «мерцающий огонек лампады» научного изучения Святой Земли не угасал в России никогда. Годы Перестройки и изменения, произошедшие в бывшем СССР - модификация отношений с Русской Православной Церковью, возрождение роли Православного Палестинского Общества, акцент в международной политике на национальных интересах России на Православном Востоке - создали в отечественной науке предпосылки для нового освоения материала, связанного со Святой Землей и паломничеством. Достаточно отослать читателя к работам Н. Н. Лисового,3 к сожалению, ушедшего от нас, к регулярно выходящему «Иерусалимскому семинару» и, конечно, к выпускам «Православного Палестинского сборника».
В перестроечное время Государственный Эрмитаж первым выступил в постижении материальных памятников Святой Земли, хранящихся в российских музеях. Это было не случайно, а связано как с наличием в Эрмитаже большой и разнообразной коллекции артефактов, так и с традициями научной школы, заложенными еще во второй половине XIX века. Не следует забывать, что Государственный Эрмитаж - это не только прославленное собрание художественных произведений, но и крупный научный центр изучения мировой культуры. Исследования Н. П. Кондакова, Я. И. Смирнова, Д. В. Айналова, Л. А. Мацулевича, И. А. Орбели, А. В. Банк, работавших в разные годы в музее, заложили прочный фундамент в освоении вещественных памятников Сиро-Палестинского региона. Правда, в советском Эрмитаже изучение произведений под религиозным уклоном, да еще с акцентированием роли Святой Земли, было совершенно невозможно
2 Весьма аргументированно и красноречиво это показано в солидной публикации: Вах К. А. Первые русские раскопки у Храма Гроба Господня в Иерусалиме в 1859-1861 гг. // Исторические записки: Ежегодник. М., 2020. С. 21-75.
3 Россия в Святой Земле: Документы и материалы. В 2 т. / Сост., вступ. статья, коммент. Н. Н. Лисового. М., 2000; Лисовой Н. Н., Смирнова И. Ю. Россия и Святая Земля в первой половине XIX века: Церковная политика на Православном Востоке. СПб., 2015.
и губительно опасно для специалистов в прямом смысле. Примечательно, что в Эрмитаже, в отличие от других музеев мира, византийская коллекция с 1931 года входит в состав Отдела Востока, и еще с того времени одним из направлений эрмитажной византинистики было заявлено исследование «восточного лица» византийского искусства. В Отделе в весьма осторожной форме эта тема разрабатывалась И. А. Орбели и А. В. Банк. Кроме объективных причин, не позволявших в советское время активно и всесторонне заниматься сиро-палестинскими памятниками, были причины и сугубо субъективные. Значительную часть культурного наследия Святой Земли составляют предметы ХУШ-Х1Х веков и даже начала XX века, многие из которых относятся к массовой продукции и не всегда обладают высокими художественными достоинствами. Парадоксально, что Отдел Востока, строя свои экспозиции именно на культурологических позициях, активно включая даже невзрачный археологический материал, весьма негативно относился к паломнической продукции и поздней иконописи. Но, надо отдать должное, многолетний хранитель коллекции А. В. Банк не пыталась от них избавиться, бережно и тщательно хранила она и такие памятники, прекрасно осознавая, что однажды наступит день для изучения этих экспонатов. Такой день наступил в августе 1991 года, когда в Москве проходил XVШ Международный конгресс византинистов, ставший во многих отношениях эпохальным событием для российской науки.
В рамках мероприятий к конгрессу Эрмитаж подготовил выставку «Византия и византийские традиции», которая была развернута в Георгиевском зале Зимнего дворца (бывший Тронный зал российских императоров) со 2 августа по 15 сентября 1991 года. По замыслу организаторов, в число которых входил и автор данных строк, экспозиция строилась по региональному признаку. Она включала предметы из фондов музея, которые прежде не выставлялись и которые давали «возможность рассказать о культуре и искусстве христианских народов бывшей турецкой империи Османов: греков, болгар, сербов, молдововалахов, арабоя-зычных христиан Сирии и Палестины, египтян - коптов».4
Выставка хронологически продолжала основную музейную экспозицию «Культура и искусство Византии IV-XV веков» и дополняла ее новыми памятниками. В раздел «Сирия и Палестина» были включены и уникальные произведения, как серебряное несторианское блюдо, так и массовый материал: разнообразные бронзовые штампы и кресты-эн-колпионы, каменные и глиняные матрицы. Впервые были показаны живописные мелькитские иконы XVШ-XIX веков, уникальная подписная
4 Византия и византийские традиции (Памятники из фондов Эрмитажа и Русского музея): Путеводитель по выставке. Л., 1991. С. 5.
плащаница 1712 года из монастыря Баламанд с арабскими и греческими надписями, икона 1876 года «Топография Палестины» и резной перламутр, поразивший посетителей виртуозностью технического исполнения. Особенным изяществом выделялась большая икона мастера Бешара-Исса-Зугба из Вифлеема, поднесенная в 1910 году Иерусалимским Патриархом Дамианом цесаревичу Алексею Николаевичу. В связи с тем, что выставка формировалась в сжатые сроки, удалось издать только краткий путеводитель, где основными авторами выступили В. Н. Залесская и Ю. А. Пятницкий.5 Несмотря на непродолжительное время работы экспозиции, успех ее был несомненен. Оригинальность простой и ясной концепции, с довольно удачным совмещением традиций музея и новых возможностей, внесенных «ветром Перестройки»; разнообразие экспонатов и широкий хронологический диапазон; новизна ранее не экспонировавшегося материала, и, бесспорно очень удачное оформление, разработанное главным художником музея В. А. Павловым, - сделали выставку заметным явлением в культурной жизни. Следует отметить, что именно Виктору Александровичу Павлову мы были обязаны тем, что этот проект вообще получил осуществление. Возникнув спонтанно, из первоначального желания на время конгресса добавить к основной византийской экспозиции десяток - другой предметов, идея полноценной выставки была инспирирована самим Виктором Александровичем, который, правда, вначале не предполагал, что все это примет столь масштабные формы. Однако энтузиазм устроителей, их «горящие глаза», память о бывшем хранителе византийской коллекции А. В. Банк и дружеское отношение В. А. Павлова к Отделу Востока сыграли свою роль. К тому же материал был замечательный, а задача весьма интересная для профессионального дизайнера. Немаловажно, что в те времена музей еще не превратился в строго иерархическую бюрократическую структуру, да и слово В. А. Павлова много значило - и в результате в короткие сроки в Георгиевском зале Зимнего дворца появилась одна из примечательных выставок Эрмитажа. Уверенно можно сказать, что она и другие выставки к XVIII Международному конгрессу византинистов6 наметили основные направления дальнейшего изучения эрмитажной коллекции, в том числе наследия Палестины и Святого Афона.
С 1991 года научные сотрудники Отдела Востока - В. Н. Залесская и автор данной статьи - стали вести работу над большим проектом,
5 Византия и византийские традиции. С. 18-22.
6 Кроме выставки «Византия и византийские традиции» в стенах Эрмитажа, музей участвовал в двух крупных совместных экспозициях: выставке «Из коллекций Н. П. Лихачева» в Государственном Русском музее в Ленинграде и «Византия. Балканы. Русь. Иконы XIII-XV веков» в Третьяковской галерее в Москве.
посвященным культуре Святой Земли. Проект предполагал организацию нескольких тематических выставок, которые рассматривались нами в качестве площадки для проработки научных идей, определения оптимальных приемов экспонирования разнохарактерных музейных предметов, выработки методики совмещения в одном выставочном пространстве разделов с разными принципами формирования экспонатов. Конечным результатом должна была стать крупная фундаментальная выставка, посвященная Иерусалиму и Святой Земле в самых широких географических рамках и символических понятиях. Богатейшие фонды Государственного Эрмитажа позволяли реализовать такой проект, тем более что целые комплексы памятников, как, например, резное дерево и перламутр, живописные мелькитские иконы и иконы на рыбьих костях - практически никогда ранее не экспонировались. Были разработаны концептуальный план большой выставки и детальные проекты нескольких тематических. Первоначально они получили одобрение руководства Отдела Востока и администрации музея и два года фигурировали в наших научных планах, не вызывая никаких возражений. Окрыленные открывавшимися перспективами, мы активно приступили к работе, поскольку поставленные задачи требовали привлечения материалов и научных сил не только Отдела Востока, но практически и всех других отделов нашего музея. Однажды Эрмитаж посетил московский коллега, который в своей научной деятельности проявлял интерес к теме Святой Земли. Наивно мы дали ему ознакомиться с нашим проектом и, за чаем, подробно рассказали о своих идеях и находках. Весьма скоро нам пришлось пожалеть о своей наивности. Но это был хороший урок...
Следующая подготовленная нами выставка открылась 31 марта 1992 года в Меньшиковском дворце, который входит в структуру Государственного Эрмитажа. Он расположен на противоположном берегу Невы, на Васильевском острове; кроме восстановленных и реконструированных интерьеров XVIII века во дворце есть несколько комнат на первом этаже в правом крыле, которые долгое время использовались в качестве площадки для временных выставок. Именно здесь весною -летом 1992 года была развернута экспозиция, посвященная культуре Святой Горы Афон - уникального монашеского центра Православия. По многим параметрам изучение Афона связано с разработкой темы паломничества к святыням Православия, с изучением паломнической продукции и тесно перекликается с культурой Святой Земли. Поэтому закономерно, что выставка «Афонские древности» была подготовлена тем же самым коллективом, который трудился над Палестинским проектом: В. Н. Залесской и Ю. А. Пятницким, к которым присоединилась хранитель Отдела истории русской культуры И. Н. Уханова.
Следует отметить, что Эрмитаж первым в России обратился к афонской теме, и это также было не случайно. Волею судьбы в нашем музее
сформировалась коллекция афонского материала, не имеющая аналогов в мире, в том числе и в самой Греции. Она включает разнообразные произведения: живописные иконы, фрагменты фресок, резное дерево и перламутр, - охватывающие период с XI до начала XX века. Выставка была успешной, сопровождалась каталогом, в котором были воспроизведены все экспонаты, многие впервые. Правда, иллюстрации были только черно-белые, но хорошие по качеству. Кураторы являлись и авторами-составителями каталога.7 Приемы, выявленные во время проведения предыдущей выставки 1991 года, были использованы и в Меньшиковском дворце. Примечательно, что повышенное внимание к форме экспозиции, к эстетике выставки нашло отклик среди дизайнеров Эрмитажа, трудившихся над ее созданием. Работа проходила легко и весело, с энтузиазмом, пониманием и общим желанием сделать нечто одухотворенное и красивое. В основу экспозиции был положен хронологический принцип, а группы предметов формировались на тематической основе. Расположение комнат было не анфиладным, и это не позволило осуществить последовательный обзор выставки; но размеры комнат и их разная насыщенность материалом дали возможность акцентировать внимание на более редких и уникальных произведениях - византийских иконах XI-XV веков. Как уже отмечалось, многие предметы впервые были показаны широкой публике. Прекрасный результат убедил кураторов в продуктивности их работы, выставка получилась не только необычайно изысканная, но и весьма информативная и интересная как для широкой публики, так и для узких специалистов.
В 1992 году в рамках, условно назовем его Палестинским проектом, В. Н. Залесская, Ю. А. Пятницкий и И. Н. Уханова подготовили временную выездную выставку «Иерусалим и Святая Земля», которая была показана в Калиниградской художественной галерее. Главную роль в выборе места экспонирования и реализации проекта сыграл заместитель директора Эрмитажа В. Ю. Матвеев, который еще с детства трепетно относился к бывшему Кенигсбергу. Руководство галереи не очень оптимистично встретило выставку, идея которой им была непонятна, а религиозный характер предметов вызывал беспокойство интуитивного характера: ведь еще совсем недавно советская страна активно боролась с «опиумом для народа». Перелом произошел 19 мая, когда на открытие выставки пришло такое большое число посетителей, какое редко можно было встретить в Калининграде и на официальных «обязательных» мероприятиях. Период работы экспозиции был определен с 19 мая по 2 сентября, но она посещалась столь активно, что Калининградская
7 Афонские древности. Каталог выставки из фондов Эрмитажа / Авт.-сост. В. Н. Залесская, Ю. А. Пятницкий, И. Н. Уханова. СПб., 1992.
галерея попросила Эрмитаж продлить ее еще на месяц, до начала октября. Оживленный интерес к выставке проявили как местные жители, так и приезжающие туристы, что весьма благотворно повлияло на плановую и финансовую отчетность галереи. К сожалению, из-за сложностей того времени даже краткий каталог не мог быть опубликован, поэтому о составе этой выставки можно ныне судить лишь по музейным учетным документам.
Для нас, устроителей, Калининград дал чрезвычайно полезный опыт. В первую очередь явственно обозначился интерес широкой публики к тематике. Хотя посылы у разных групп посетителей были неодинаковы, но отчетливо наметился общий толерантный подход: каждый шел за тем, что ему было дорого, интересно или ново; совершенно отсутствовало агрессивное поведение и дидактическое мышление. В книге отзывов был отмечен удачный дизайн эрмитажного художника Е. Л. Штихман, которую Калиниградская галерея специально пригласила для оформления выставки и монтажа хрупких эрмитажных экспонатов. Е. Л. Штихман сделала акцент на сочетании глубокого черного бархата, которым были оббиты витрины, и направленного освещения, выявлявшего форму, рисунок и цвет предметов. Строгая прямоугольная форма зала с открытой передней стеной, приглушенный верхний свет, геометрия расстановки витрин, бархатная ткань, впитывающая излишки света и звуков, - все это создавало эффект внезапно раскрывшегося перед посетителем сценического пространства, в которое приглашают войти. А войдя, зритель словно становился сам участником некого торжественного действа, чинно переходя от витрины к витрине, внимательно разглядывая каждый предмет, постигая его древность, художественную или религиозную ценность. В результате достигался эффект прикосновения к чему-то необычному, серьезному, волнующему. Важным моментом было полное отсутствие менторского нравоучения со стороны устроителей; мы делали выставку, желая взволновать публику, предлагая ей восхититься тем, чем восхищались мы сами. И посетители это хорошо почувствовали; именно поэтому, на мой взгляд, было такое позитивное восприятие экспозиции и широкий интерес к ней.
Калининград внятно показал, что с публикой нужно быть честным и открытым; ее не надо назидательно учить или снисходительно «тыкать носом»; она многое понимает, многое знает и очень тонко чувствует фальшь во взаимоотношениях с ней. Вместе с тем, музейный профессионал может направить зрителя, подвести его к нужному сравнению или выводу, заставить увидеть экспонат или явление глазами устроителей, всколыхнуть струны души и сердца. Для этого музейщик должен произвести тщательный отбор предметов, понимать их художественный и научный уровень, их совместимость в одной витрине; понимать какое воздействие на посетителя они произведут; детально проработать все разделы
выставочной концепции, и даже будет правильным сказать - разработать тщательную сценографию выставки. И, естественно, куратор, желает он этого или нет, должен вникать во многие детали дизайна. Тем, кто собирается работать над музейными выставками, хотелось бы напомнить старинную русскую пословицу: «По одежке встречают, по уму провожают», во многом отражающую суть кураторской работы.
Удачная совместная работа в Меньшиковском дворце и в Калининграде позволила сложившемуся коллективу продолжить содружество и вплотную заняться подготовкой нового экспозиционного проекта -«Христиане на Востоке». Успех часто вызывает чувство эйфории, глаза горят и, кажется, можно горы свернуть; поневоле забываешь об осторожности, о том, что в мире кроме добра существует и зло; есть меркантилизм и зависть. Если работа кому-то доставляет наслаждение, если человек трудится с искренним интересом и энтузиазмом - это ненормально, по мнению некоторых людей; и свою «историческую миссию» они видят в том, чтобы все это прекратить, пресечь, запретить, поставить под жесткий и, как правило, невежественный контроль. Все это вскоре нам пришлось испытать, как говорится, на своей шкуре.
Выставка «Христиане на Востоке: Искусство мелькитов и инославных христиан» занимает особое место в научно-экспозиционной деятельности Отдела Востока. Концепция и текст каталога были представлены на обсуждение Отдела осенью 1992 года и закончились весьма неожиданным для нас результатом: выставка не была утверждена, а каталог предложено было доработать. При этом сама концепция не вызвала критики и возражений, хотя именно этого мы ожидали и опасались больше всего. Замечания были мелкие, частные, непринципиального характера; никто не высказался против идеи выставки и актуальности тематики, но в интонациях обсуждения вдруг зазвучали нотки личных взаимоотношений, нетерпимость и предвзятость. Критика текста каталога была во многом справедлива: унификация каталожных описаний не была доведена до конца, имелись опечатки, в расположении материала - сбои в хронологии. Все эти недостатки вполне могли быть устранены в процессе редакционной подготовки. Подобные ситуации возникали не раз в практике Отдела Востока, но в данном случае, вместо традиционного решения «утвердить с исправлением указанных замечаний», которого мы ожидали, вердикт был иной: каталог вернуть на доработку, а выставку исключить из планов 1993 года. Сейчас, анализируя ситуацию, понимаешь, что истинной задачей решения Отдела было сорвать выставку и прекратить нашу активность. Однако в тот момент мы этого так ясно не осознавали, поэтому принялись за редактирование и улучшение каталога. В частном порядке в работе приняла участие профессиональный редактор одного из издательств, поэтому текст был тщательно выверен и отредактирован. Несмотря на проделанную нами большую работу по устранению недочетов, обсуждение 1993 года прошло
в откровенно недоброжелательной атмосфере. И хотя замечания были несущественными, они преподносились как «глобальные ошибки и просчеты». Особенную нетерпимость в оценках проявила А. А. Иерусалимская: досталось и научному редактору каталога М. Б. Пиотровскому, которого она неожиданно обвинила в непрофессионализме, и В. Н. Залесской за упоминание «русской идеи» и отсылки к произведениям русских философов начала XX века, и Ю. А. Пятницкому - за то, что «мало уделяет внимание искусствоведению». Пропущенные или лишние запятые в тексте каталога послужили основанием для резкого суждения: каталог не готов. Выставка вновь не была утверждена и вычеркнута из планов на 1994 год. После этого стало совершенно очевидно, что дело совсем не в недочетах. Перед нами был выбор: или отказаться от проекта, чего от нас так рьяно добивались, или продолжить выставлять работу на обсуждение, отстаивая свой труд. После дискуссий и сомнений мы выбрали второй путь, продолжали исправлять опечатки и ошибки в тексте, и еще несколько раз выкладывали каталог на обсуждение, хотя результат нам был известен заранее. Наконец, в 1997 году М. Б. Пиотровский решил положить конец этой затянувшейся истории. Он лично пришел на обсуждение и поставил вопрос ребром: возражает ли Отдел Востока против самой выставки, и если возражает, то с какой аргументацией. Поскольку концепция выставки за все годы обсуждения не подвергалась серьезной критике, то Отдел вынужден был признать, что возражения касаются только «плохо подготовленного каталога». «В таком случае, я, как научный редактор, беру на себя задачу отредактировать текст», - мгновенно отреагировал директор музея и забрал в свои руки папку с каталогом. Вот таким образом выставка оказалась в планах Эрмитажа на 1998 год. Правда, попытки «прикрыть» ее не прекратились: то в Зимнем дворце не находилось для нее залов, то издательство вдруг приостанавливало работу над каталогом, и т. д. Однако недаром говорят, что мир не без добрых людей: благодаря замечательному дизайнеру И. М. Далекой макет был все-таки сверстан в издательстве «Славия»; благодаря В. Ю. Матвееву появилась возможность устроить экспозицию в залах Меньшиковского дворца, там, где в 1992 году проходила выставка «Афонские древности». Вне всякого сомнения, если бы выставка была развернута в залах Зимнего дворца, ее увидело бы большее количество посетителей, и резонанс был бы значительнее. Но именно этого и опасались наши «гонители».
Сегодня, анализируя ситуацию, мы понимаем, что такое ярое неприятие выставки «Христиане на Востоке» было связано не только с личными взаимоотношениями, хотя это, бесспорно, имело место. Причина была в ином - в изменениях общества, произошедших в 1990-е годы. Под лозунгами либерализма и демократии, борьбы с советским «позорным» прошлым происходило разрушение науки и морально-этических ценностей. Появление огромного количества публикаций привело к засилью непрофессиональной и часто просто малограмотной псевдонаучной
литературы, в которой искажались исторические факты и события, подтасовывалась информация, навешивались ярлыки. Истина и профессионализм вдруг стали ненужным атавизмом. На первый план выдвинулись личные корпоративные связи, понятия «наши - не наши», а в так называемом либеральном сообществе чрезвычайно важным стала определенная национальная принадлежность. Изменения в обществе коснулись и Государственного Эрмитажа: одним из шокирующих потрясений для многих стал митинг-собрание 28 июня 1990 года на Большом дворе Зимнего дворца, организованный «советом трудового коллектива» под лозунгом «Защитим Эрмитаж от разрушения!» С оголтелым цинизмом часть выступающих набросилась на директора музея Б. Б. Пиотровского, несправедливо обличая его во всех смертных грехах. Пугающим было агрессивное желание унизить, изгнать, уничтожить. Печальный результат этой травли известен.8 В русле тех тенденций «общественной жизни» следует, как нам представляется, рассматривать и ситуацию вокруг выставки «Христиане на Востоке».
Здесь необходимо сделать небольшое отступление, чтобы читателю была понятна ситуация, сложившаяся в 1990-х годах в Эрмитаже. После кончины Б. Б. Пиотровского 15 октября 1990) музей возглавил его заместитель - В. А. Суслов, а 22 января 1991 года в Эрмитаж на должность заместителя директора по научной работе пришел М. Б. Пиотровский. Пришел он в непростое время, когда часть музея бурлила, подогреваемая «советом трудового коллектива», добиваясь мифической гласности и демократии, а в реальности мечтая о власти и легких деньгах. Позднее М. Б. Пиотровский вспоминал о том времени: «Моей главной задачей было заставить людей больше думать об исследованиях, а не участвовать в совете трудового коллектива и подобных начинаниях».9
Придя в музей, Михаил Борисович спокойно, но чрезвычайно внимательно присматривался к музею, к его коллективу, к стилю и методике научной работы, к искусствоведению и искусствоведам. И не просто присматривался, а анализировал ситуацию, продумывал возможные варианты разрешения «самым мирным путем» проблем и конфликтов. В свою очередь музей присматривался к своему новому начальнику; присматривался настороженно, амбициозно и несколько поверхностно. Летом 1991 года мы трудились над выставкой «Византия и византийские традиции», которая монтировалась в Георгиевском зале Зимнего дворца. На монтаж нередко заходил М. Б. Пиотровский; заходил тихо, почти незаметно, но наблюдал пристально и цепко за ходом работ. В один из таких заходов мы рискнули обратиться к нему за помощью: проверить правильность перевода
8 Норман Дж. Пиотровские: Хранители ковчега. М., 2018. С. 158, 159.
9 Цит. по: Норман Дж. Пиотровские. С. 166.
арабских надписей на иконах и плащанице. Обратились с некоторой робостью - все-таки заместитель директора, и столкнулись с удивительной доброжелательностью, профессионализмом и благородной простотой в общении. Той естественной простотой между учеными-коллегами, без заносчивости и фамильярности, которая всегда была в традициях петербургской и ленинградской высокой науки. Впоследствии мы, авторский коллектив Палестинского проекта, еще несколько раз обращались к М. Б. Пиотровскому за помощью в научных вопросах и наблюдали его неподдельный интерес к проблемам Христианского Востока. Посовещавшись, мы напросились к нему на короткий прием с предложением стать научным редактором каталога «Христиане на Востоке», сразу же несколько бесцеремонно заявив, что обращаемся к нему исключительно как к специалисту-востоковеду. Таким образом М. Б. Пиотровский согласился стать научным редактором каталога, а вскоре, 11 июля 1992 года он возглавил Эрмитаж, став его директором. И это изменение статуса нашего научного редактора заставило нас с еще большей ответственностью отнестись к работе, чтобы не подвести его, не ударить в грязь лицом.
Возвращаясь в 1998 год к выставке «Христиане на Востоке», следует отметить, что решение М. Б. Пиотровского лично заняться редактурой каталога не было эффектной дипломатической фразой. Он внимательно и чрезвычайно критически изучил текст и высказал немало ценных замечаний. Его свежий и придирчивый взгляд обратил наше внимание на казалось бы мелкие недочеты, которые, однако, при желании можно было бы поставить авторам в вину. Кроме того, он сразу же уловил те слабые места концепции выставки, критики которых мы правомерно опасались во время обсуждений в Отделе Востока, но на них специалисты Отдела не обратили внимания. Совершенно справедливо будет сказать, что все замеченные недочеты концепции и каталога М. Б. Пиотровский поистине блестяще осветил в своем предисловии. Не скрывая слабости некоторых положений, он сумел представить их в позитивном ключе. Первое же предложение поражает справедливой парадоксальностью: «Христианство, как всем известно, но не всеми помнится, родилось на Востоке». И не менее откровенное и справедливое замечание в середине текста: «Выставка представляет памятники, созданные в общинах мелькитов, монофиси-тов, несториан. Уже этим она вносит особый вклад в наше новое культурное бытие, ибо в нашей стране значительно меньше людей, чем следовало бы, знают кто это такие».10
10 Пиотровский М. Б. О многоликости Востока, христианского в частности // Христиане на Востоке: Искусство мелькитов и инославных христиан: [Каталог выставки] / Науч. ред. М. Б. Пиотровский; авт. и сост. В. Н. Залесская, Ю. А. Пятницкий, И. Н. Уханова. СПб., 1998. С. 7.
Небольшое предисловие М. Б. Пиотровского по научной насыщенности превосходит некоторые академические публикации. Мысли, идеи, парадоксы теснятся и то сталкиваются, то продолжают и дополняют друг друга, то изумляют. И все это изложено понятно и ясно, чистым русским языком. Чтобы понять, насколько глубоко научный редактор освоил тему выставки, насколько остро выделил новизну и неортодоксальность проекта, следует процитировать ряд пассажей предисловия.
Существовало единство христианской культуры, всюду имевшее единый базовый художественный язык. Однако были и великие различия культуры западных и восточных христиан, и различия разных христианских культур Востока. ...Попытаться разобраться во всем этом - тоже одна из увлекательных научных задач. Увлеченность ею явилась одной из побудительных причин создания выставки.
Выделение этого мира несколько излишне акцентировано выставкой в ущерб уже упоминавшейся выше реальности взаимопроникновения различных христианских и нехристианских культур. Это акцентирование сознательно призвано напомнить о том, что несколько забыто в том культурном поле, где проходит наша жизнь. Для напоминания о реальности в выставку включены некоторые вещи, христианские и мусульманские, выпадающие за рамки основного набора избранных памятников. Впрочем, критерии отбора порой довольно расплывчаты, как расплывчаты и границы в реальных культурах. Географические рамки того, что авторы выставки называют Святой Землей, тоже не очень определенны, но и это отражает сложность реальной истории и религии, и культуры.
Попытка распределить памятники христианской средневековой культуры по принципу связи их с различными течениями христианства может вызвать и вызовет множество возражений не только в принципе, но и в отношении многих конкретных вещей. Действительно, задача весьма сложна и во многих случаях невыполнима. .Выставка является не дидактическим учебником, но историко-культурным исследованием, где зрителю предлагается проблема, варианты ее решения и приглашение участвовать в споре.
Отмечая представленные на выставке замечательные подарки российским императорам, «всегда считавшихся покровителями христианских народов Востока», М. Б. Пиотровский делает естественное логическое завершение: «За этой политической идеей стоит и явная реальность - Россия была и остается единственной великой державой,
имеющей тесные узы культурного родства, единство языка культуры и искусства с восточными христианами».11
Выставка «Христиане на Востоке» была с любопытством встречена широкой публикой; ее довольно активно посещала петербургская интеллигенция, традиционно интересовавшаяся всеми музейными новинками города. Естественно, что выставку не оставили без внимания православные верующие, хотя эта категория посетителей могла бы быть более многочисленной. Сказывалось негативное отношение некоторой части Русской Православной Церкви к музеям и находившимся в них христианским памятникам культуры. В их сознании музеи ассоциировались исключительно с советской властью, а музейные фонды - исключительно с гонениями на Церковь и разграблениями церковного достояния после 1917 года. Это негативно-огульное представление о музеях нередко передавалось пастве, в разумении которой иногда возникало представление, что посещение выставки православного искусства в музее будет изменой Церкви и Вере.
Временные музейные выставки недолговечны, срок их показа ограничен, поскольку есть определенные ограничения на время экспонирования некоторых предметов, чутко реагирующих на воздействие света и изменения температурно-влажностного режима. Однако неотъемлемой частью выставки является каталог. Конечно, он не может передать эмоционального воздействия экспозиции и непосредственного контакта с оригинальными произведениями искусства, но позволяет напомнить об этих эмоциях тем, кто посетил выставку, и является важным источником знаний для научной исследовательской работы. Можно сказать, что каталог «Христиане на Востоке» был обширной кладовой с заполненными полками, где пытливый исследователь мог найти неисчерпаемые редкости. В 1990-е годы, несмотря на произошедшие кардинальные перемены, многие еще мыслили категориями советского времени. Казалось, были неистребимы ограничения во всем и чувство боязни - «как бы чего не вышло», начальственное разрешение и распределение, как верный спутник самосохранения. Сейчас это выглядит курьезно, но в те годы даже количество иллюстраций в каталогах и их распределение по разделам нередко приобретало «политический характер», а реально являлось инструментом воздействия. Каталог «Христиане на Востоке» разрушал подобную практику: все экспонаты без исключения были воспроизведены, при необходимости даже с лицевой и оборотной стороны и с деталями; иллюстрации черно-белые, но довольно крупные; и кроме того, в конце наиболее интересные произведения, в первую очередь живописные иконы, были представлены
11 Пиотровский М. Б. О многоликости Востока... С. 6, 7.
в цвете. Каждый экспонат сопровождался подробными фактическими данными и комментариями специалистов; фактические данные были воспроизведены здесь же на английском языке, что принципиально расширяло круг пользователей и вводило эрмитажные экспонаты в круг аналогичных памятников в европейских и американских собраниях. Особо следует подчеркнуть, что значительное большинство предметов экспонировалось и воспроизводилось впервые. Для многих специалистов как в России, так и за рубежом данный каталог стал постоянно востребованным источником в научной работе.
Сейчас, конечно, видны определенные недочеты каталога, вызванные в основном техническими возможностями того времени. Например, надписи не воспроизведены в оригинале, а дан лишь их русский перевод, комментарии иногда описательные и излишне лаконичные; в нескольких случаях библиография не приведена по сугубо субъективным причинам.12 Несмотря на все недостатки, в 1998 году каталог произвел большое впечатление, четко и однозначно заявив о существовании профессиональных специалистов и научной школы в Государственном Эрмитаже. По достоинству каталог был оценен в рецензии болгарского специалиста Бисерки Пенковой, опубликованной в журнале «Проблеми на изкуството», издаваемом Институтом искусствознания Болгарской Академии наук в Софии. Свою рецензию она начала с констатации того, что в практике журнала не принято рецензировать каталоги временных выставок. Но данное издание, по ее мнению, заслуживает специального внимания как по оригинальности концепции, так и по исключительно интересному представленному материалу, в значительной степени неизвестного, особенно болгарской публике, хотя он прямо или косвенно связан с развитием болгарской духовной культуры. В обстоятельной и педантичной рецензии Б. Пенкова отметила исключительную сложность задачи, стоявшей перед организаторами выставки, указала на проблемы датировки и локализации памятников, когда не всегда можно выявить критерии для четкой атрибуции. Подробно разбирая структуру каталога и подбор памятников в разделах, она постоянно увязывала этот материал с проблемами изучения местной болгарской православной культуры, многие аспекты которой развивались теми же путями, что в Византии и России. В частности, проблема паломничества в Святую Землю и значение паломнической сувенирной продукции. Разбор каталога сделан столь подробно, интересно и профессионально, что по жанру он является оригинальной научно-критической статьей.
12 Пятницкий Ю. А. Произведения грузинского искусства в Эрмитаже: История формирования и изучения коллекции // Tyragetia. Serie nouä. 2020. Vol. 14 (29). № 2. P. 348.
Причем исследованием, где четко были поняты и раскрыты читателю как задачи выставки «Христиане на Востоке» и стоявшие перед организаторами сложности, так и предложенные ими решения, основанные на высоком профессионализме и уникальном музейном материале, который еще многие годы будет служить источником изучения «оригинального и многоликого искусства христиан, в его развитии в течение уже двух тысячелетий».13
Слова Бисерки Пенковой оказались пророческими - и в России, и за границей идет активное освоение материала, показанного на выставке в Эрмитаже в 1998 году и опубликованного в каталоге. Благодаря этому изданию нашли свое место в музейных коллекциях массовые рядовые произведения Святой Земли, на которые часто смотрели как на памятники незначительные и малоинтересные. Справедливо будет сказать, что благодаря инициативе Эрмитажа и активной исследовательской работе всего музейного сообщества была заново раскрыта и включена в интенсивное изучение тема сувенирной паломнической продукции. В подтверждении этого тезиса следует упомянуть публикации последних лет по истории еще одного, весьма специфического ремесла, процветавшего в Святой Земле, - изготовлении гербариев для туристов и пилигримов.14 Впрочем, не только на научные исследования оказала влияние выставка «Христиане на Востоке». В европейских антикварных магазинах и салонах нередко рядом с продающимися предметами можно увидеть ксерокопии листов эрмитажного каталога. Антиквары активно используют каталог для подтверждения подлинности и ценности своего товара - резных перламутровых и деревянных икон и крестов, живописных образков на перламутре, мелькитских икон с арабскими надписями и, конечно, разнообразных «Топографий Палестины» на холстах. Выставка «Христиане на Востоке» и ее сложный путь к зрителю сыграли значительную роль и в дальнейших научных исследованиях ее организаторов. Она многое скрытое сделала явным, показав, что у каждого своя Страстная неделя и свой путь на Голгофу.
13 Пенкова Б. Християнският изток в колекциите на Ермитажа // Проблеми на изкуството. 1999. Вып. 1. С. 57-59.
14 Гуревич Д. А. Альбомы-гербарии из Святой Земли на выставке в Государственном Эрмитаже // Православный Палестинский сборник. Вып. 117. М., 2019. С. 317-341; Gurevicj D. Herbaria Albums from the Hole Land Exhibited at the State Hermitage Museum // Христианский Восток. Т. 9 (15). СПб., 2021. С. 383-406.
