CC BY
42
DOI 10.54770/20729316-2022-4-238
А.Б. Молодцов (Луганск)
СИНКРЕТИЗМ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ВРЕМЕНИ В РОМАНЕ Б. ПАСТЕРНАКА «ДОКТОР ЖИВАГО»
Аннотация. В статье излагается новый подход к изучению категории времени в романе Б. Пастернака «Доктор Живаго». Вследствие влияния поэзии Б. Пастернака на его прозу произошла модификация жанра романа. Семантическая структура «Доктора Живаго» соответствует пространству и времени лирического стихотворения, чей масштаб многократно умножился, появился связный сюжет, однако принципы его построения остались лирическими. В частности, Б. Пастернак воспринимает время как совершенное лирическое время, то есть как нераздельную связь прошлого, настоящего и будущего. Синкретизм времени является следствием синкретического восприятия родов литературы Б. Пастернаком, который не мыслил эпоса, лирики и драмы отдельно друг от друга. Исключительная роль времени в художественном мире «Доктора Живаго» обусловлена как общими модернистскими «поисками утраченного времени», так и особенностями «персональной эстетики» Б. Пастернака, для которой свойственно трагическое мировосприятие. Таким образом, трагичность присуща «Доктору Живаго» на универсальном уровне. Трагичность проявляется в четкой, по сути музыкальной, структуре сюжета и его внутренней завершенности (каждый элемент сюжета - часть целого замысла, содержащая те же проблемы и приемы в меньшем масштабе). С позиций целостного восприятия времени в романе дано большинство эпизодов, играющих смыслообразующую роль всего произведения. Более того, с развитием сюжета отдельные мотивы многократно усложняются, поскольку переплетаются, даются с разных точек зрения разных персонажей в разное время, но всегда образуют единство.
Ключевые слова: время; синкретизм; трагедия; сюжет; музыкальность; жанр.
A.B. Molodtsov (Lugansk)
Syncretism of Artistic Time in the Novel "Doctor Zhivago" by B. Pasternak
Abstract. The article describes a new approach to the study of the category of time in the novel "Doctor Zhivago" by B. Pasternak. Due to the influence of B. Pasternak's poetry on his prose, the genre of the novel was modified. The semantic structure of "Doctor Zhivago" corresponds to the space and time of the lyric poem, whose scale multiplied many times, a coherent plot appeared, but the principles of its construction remained lyrical. In particular, B. Pasternak perceives time as a perfect lyrical time, that is, as an inseparable connection between the past, present and future. The syncretism of time is a consequence of the syncretic perception of the genus of literature by B. Pasternak, who did not think of the epic, lyrics and drama separately from each other. The
exceptional role of time in the artistic world of "Doctor Zhivago" is due to both the general modernist "search for lost time" and the peculiarities of the "personal aesthetics" of B. Pasternak, which is characterized by a tragic perception of the world. Thus, the tragedy is inherent in "Doctor Zhivago" at the universal level. Tragedy is manifested in a clear, essentially musical, structure of the plot and its inner completeness (each element of the plot is part of the whole concept, containing the same problems and techniques on a smaller scale). Most of the episodes that play the semantic role of the entire work are given from the standpoint of a holistic perception of time in the novel. Moreover, with the development of the plot, particular motives become many times more complicated, since they are intertwined, given from different points of view of different characters at different times, but always form a unity.
Key words: time; syncretism; tragedy; plot; musicality; genre.
И дольше века длится день, И не кончается объятье.
Б. Пастернак
Роман «Доктор Живаго» - возможно, наиболее целостное выражение «персональной эстетики» Б. Пастернака, краеугольным камнем которой является синкретизм родов и жанров литературы. Романная форма, будучи наиболее динамичной и до сих пор обновляющейся, позволила Б. Пастернаку воплотить свои художественные воззрения, однако жанровая специфика «Доктора Живаго» остается не до конца проясненной.
Прежде всего, налицо факт сосуществования в «Докторе Живаго», по крайней мере, двух родов литературы - собственно эпоса с его сюжетом, событийностью и хронотопом и лирики, которая позволила углубить связь протагониста Живаго с эпохой и ее вневременной оценкой (не говоря уже о том, что последняя глава романа - это стихотворения Юрия Живаго). Однако очевидно и влияние драмы как рода литературы, в первую очередь - трагедии, представляющей конфликтную историю как завершенное музыкальное целое, в котором каждый отдельный структурный элемент необходим и закономерен в масштабах общей идеи.
Сама концепция трагического напрямую связана с преодолением главной «враждебной» силы трагедии, стоящей за всеми эмпирическими злодеями и конфликтами, - времени, знаменующего смерть. В этом отношении примечательно, что одним из первоначальных названий романа «Доктор Живаго» было «Смерти не будет». В самом тексте неоднократно высказывается мысль о необходимости борьбы со смертью. Например, молодой Живаго «заговаривает» свою тещу, доказывая, что смерти как таковой не существует. Историософия дяди Живаго, Веденяпина, опирается на убеждение, что вся история человечества - ответ на явление смерти и весь человеческий труд направлен на достижение победы над ней. В конце концов, это мировоззрение наследует и сам Живаго, уверенный, что искусство заключает в себе тайну преодоления смерти, потому что оно постоянно говорит о ней - и постоянно творит тем самым жизнь.
Данное отношение к смерти-времени (для Б. Пастернака, по его словам, история была связана с образом неминуемой гибели) находит формообразующее выражение на композиционном уровне романа. Определение особенностей воплощения категории времени в романе «Доктор Живаго» прольет свет на его жанровую природу.
Время - это одно из «фундаментальных понятий человеческого мышления, отображающее изменчивость мира, процессуальный характер его существования, наличие в мире не только "вещей" (объектов, предметов), но и событий» [Философия: Энциклопедический словарь 2004]. В теории литературы пространственно-временные отношения были определены М. Бахтиным как «хронотоп» (единство пространства и времени). Не только в различных жанрах, но и в разных родах литературы отображение времени имеет свои особенности.
Эпические жанры вообще классифицируются преимущественно по объему их хронотопа: большие (эпопея, роман, хроника т.д.), средние (например, повесть), малые (рассказ, новелла, очерк и т.д.). Наиболее регламентировано время в драме, в которой объект и субъект, согласно «Эстетике» Г. Гегеля, предстают во взаимодействии, поэтому подобие реальной жизни ставится в приоритет (хотя в современной драме очень распространен принцип свободного обращения со временем и пространством). Самыми свободными отношениями времени и пространства характеризуется лирика. Тот же Б. Пастернак совершенно естественно спрашивает: «Какое, милые, у нас тысячелетье на дворе?» [Пастернак 1989, I, 110].
Хронотоп «Доктора Живаго» включает в себя почти полувековой отрезок истории России (с начала XX в. до первого послевоенного десятилетия) и пространство от Москвы и окрестностей до фронтов Первой мировой войны, с одной стороны, и городов Урала, - с другой. По этому признаку роман «Доктор Живаго» логичнее было бы причислить к эпопее, как, например, «Войну и мир» Л. Толстого или «Тихий Дон» М. Шолохова. Тем не менее, лирическое начало вносит свои коррективы в восприятие времени и пространства: они тесно связаны с жизнью главного героя - Юрия Живаго, на что обращают внимание, например, Д. Лихачев [Лихачев 1990] и Н. Лейдерман [Лейдерман 2010]. Некоторые исследователи (например, Д. Урнов [Урнов 1990] и тот же Д. Лихачев [Лихачев 1990]) рассматривают эту связь как признак особого пограничного жанра - лирической прозы, для которой чисто эпические законы уже не действуют, как, впрочем, и чисто лирические. Однако «Доктор Живаго» - не лирический или автобиографический дневник. Неприкрытый интерес к окружающему миру и людям свидетельствует об обратном. Кроме того, например, Б. Гаспа-ров в статье «Временной контрапункт как формообразующий принцип "Доктора Живаго" Б. Пастернака» отмечает, что в романе присутствуют несколько временных линий, которые параллельно развиваются и скрещиваются в кульминационных моментах [Гаспаров 1993]. Отсюда следует, во-первых, важное наблюдение: Живаго хотя и центральный герой, однако не самый главный (В. Шаламов, к примеру, главной героиней считал Лару,
особенно для первой части романа [С разных точек зрения... 1990]). Во-вторых, примечательно свидетельство слияния времени, то есть совпадения разных линий развития. Они достаточно часты в романе, что вызвало неоднозначную оценку читателей и исследователей. Критики утверждали, что автор якобы не справился с законами прозы и она получилась искусственная, характеры - не жизнеспособными, текст - незаконченным [С разных точек зрения. 1990]. Особенно пренебрежительно отзываются о «волшебных», «сказочных» совпадениях в романе, а также об общем «неправдоподобии» целых сцен или изображения событий (в частности, например, о неразличимости Февральской и Октябрьской революции, о чем писала редколлегия журнала «Новый мир») [С разных точек зрения. 1990].
Наиболее характерный признак авторского мировоззрения и его «персональной эстетики» был истолкован просто как неумение писать прозу.
Мы полагаем, что большое влияние на поэтику «Доктора Живаго» оказали романы Ф. Достоевского, которые М. Бахтин расценивал как «вершину» развития романа как жанра, а, что важнее, Вяч. Иванов определил как роман-трагедия [Иванов 1995]. Ф. Достоевский сумел передать не только сознание «Я», но и сознание другого человека - «Ты», что нехарактерно для эпоса, в котором значительную, если не первостепенную, роль играет рассказчик, повествующий о той или иной истории. Поэтому романы Ф. Достоевского полифоничны (М. Бахтин), драматичны (Вяч. Иванов), а романы, например, Л. Толстого, по-настоящему эпичны (автор-рассказчик знает всю историю, максимально приближая читателя к «правде жизни»). Особенностям наррации в романе Б. Пастернака посвящена коллективная монография «"Доктор Живаго" в нарратологическом прочтении» под редакцией В. Тюпы [Поэтика «Доктора Живаго» 2014].
Исследователи установили, что нельзя говорить о традиционном повествовании в романе, поскольку оно предполагает последовательность, описательность, то есть продолжительность. Композиция «Доктора Живаго», наоборот, намеренно подрывает представление о последовательности: главы романа не то что малы, они крохотны (порой меньше страницы), а их объем не компенсируется повышенной событийностью. В отличие от традиционной критики романа, например, Г. Жиличева усматривает в этой особенности художественную необходимость. Она пишет: «Эпизоды, акцентирующие вечность, программируют нелинейный способ восприятия эпического сюжета» [Жиличева 2014, 109].
С нашей точки зрения, роман «Доктор Живаго» не «полифоничен», а «симфоничен» (иначе говоря, представляет собой не центон, а систему). А. Пятигорский замечает, что «Пастернак был совершенен в своем моно-логизме. Его герои думают каждый свое, а думают, что разговаривают друг с другом» [Пятигорский 1978]. «Доктор Живаго» основан на «персональной эстетике» Б. Пастернака, художественный мир романа построен в соответствии с его мировоззрением, спроецированном на историю, в чем, собственно, и заключается известный синтез родов литературы, в первую
очередь, лирики и эпоса. Однако «Доктор Живаго», как и романы Ф. Достоевского (согласно проницательному наблюдению Вяч. Иванова), лишен эпической тяги к панорамному изображению жизни, нанизыванию однотипных эпизодов и повествования ради повествования. Напротив, роман Б. Пастернака характеризует четкая и выверенная композиция, в которой все структурные элементы взаимосвязаны и организованы в единую развивающуюся систему, обладающую не только сменой занимательных эпизодов, но и закономерным концом. Причем эпицентром этой системы является не протагонист Живаго, а целая категория действительности - эпоха революции, иначе говоря, история, время.
Следовательно, художественное время в романе Б. Пастернака «Доктор Живаго» нужно воспринимать не только как совокупность эпизодов во времени, но и - прежде всего - как их целостность, которая и обусловливает возможность вычленения начала, развития действия и его конца.
Для Б. Пастернака история существует и как эмпирическая, и как лирическая действительность. О сосуществовании и взаимной обусловленности двух измерений - временного и вневременного - свидетельствует и сам Б. Пастернак, и убедительно пишет И. Кузнецов [Кузнецов 2014]. На эту особенность обращают внимание К. Воротынцева и В. Тюпа [Во-ротынцева, Тюпа 2014].
Следовательно, категоричность определения прошлого, настоящего и будущего снимается, поскольку оно коррелирует с вневременным, лирическим, измерением истории, воспринятой как целостность, что свойственно не столько эпосу, сколько трагедии, интересующейся взаимоотношениями личности и истории. Хронопоэтика значительно усложняется.
Эта черта свойственна в целом «персональной эстетике» Б. Пастернака, в том числе его лирике и малой прозе. Об этом свидетельствует А. Жолковский: «Остановка времени, опережение времени творческой исключительностью, проникновение в будущее, взаимное наложение прошлого, настоящего и будущего, регулярность чудес - все это естественные манифестации пастернаковского ощущения мира как экстатически великолепного единства и понимания поэзии как метафорической "скорописи духа", диктуемой краткостью человеческого существования. А в более общем плане такая поэтика сродни модернистской установке на мифологическое смешение времен и скрещение лирического и нарративного элементов в духе прустовской иммортализации прошлого и футуристического освоения будущего» [Жолковский 2010, 152].
Синкретизм художественного времени в романе «Доктор Живаго» проявляется в различных формах на разных семантических уровнях.
1. Большинство событий в романе не привязаны к конкретной последовательности, но даются с помощью конструкции «однажды...», то есть время не определено, с тем умыслом, что событие выхвачено из «гущи дней», и не столь важно, когда именно оно произошло. Далее, когда повествование подходит к описанию какой-то деятельности, например, правок готовящейся книги Веденяпина, которому помогает Воскобойников в име-
нии Кологривова, подробного объяснения, как и когда это происходит, нет. Вместо описания дается пример диалога: как в символистском романе, это неполные предложения, понятные только работающим персонажам, а читатель как бы подсматривает за ними.
2. В романе «Доктор Живаго» не так много событий даны динамически, автор больше концентрирует внимание на статичных обстоятельствах, пространстве «между» событиями, но в особой мере - на действиях не исключительных, а привычных, ежедневно повторяющихся. Чтобы создать объем этого неисчислимого множества дней (или часов), когда обычное действие совершалось, Б. Пастернак и использует несовершенный вид глагола для действий со значением конечности. Так, когда Веденяпин и Воскобойников занимались правкой (очевидно, какое-то неопределенное время, возможно, часы), Николай Николаевич «читал по исправленной рукописи», а Иван Иванович «говорил и вносил в корректуру требующееся исправление» [Пастернак 2015, 12] и так далее на протяжении всего романа.
Более того, те пространства «между» (ожидания, размышления, сна, работы, пейзажа), о которых было сказано выше, по сути представляют собой картину, на которой всегда нечто происходит, но не заканчивается: пейзаж живет растительной жизнью, растворившись в настоящем моменте. Например, прогуливаясь в дуплянском парке, Веденяпин и Воскобой-ников «обходили эту заросль снаружи, и по мере того как они шли, перед ними равными стайками на равных промежутках вылетали воробьи, которыми кишела калина. Это наполняло ее ровным шумом, точно перед Иваном Ивановичем и Николаем Николаевичем вдоль изгороди текла вода по трубе» [Пастернак 2015, 13].
Например, ночью после похорон матери маленький Юра плакал и выбегал на кладбище. «Проснулся дядя, говорил ему о Христе и утешал его, а потом зевал, подходил к окну и задумывался (курсив наш - А.М.)» [Пастернак 2015, 9]. В этом предложении по сути есть длящиеся действия -говорить, утешать, но уже «зевнуть», «подойти» и «задуматься» можно однократно, тем не менее, Б. Пастернак употребляет несовершенный вид глаголов, говорящий о повторяемости, неоднократности. Между тем, чернорабочий и сторож из книгоиздательства Павел, везший Веденяпина с племянником Юрой в Дуплянку к Кологривову, на заданный ему вопрос не «ответил» и «закурил» - он «отвечал и закуривал» [Пастернак 2015, 10]. Таким образом, достигается не только эффект сиюминутного присутствия, но и обобщенного, природного повторяющегося порядка.
Подчеркивают повторяемость и объем выражения типа «как обычно», «привыкли слышать», «изо дня в день». Мать Живаго «всегда болела» [Пастернак 2015, 4], Воскобойников «поминутно захватывал ее (бороду -А.М.) в горсть и ловил ее кончик губами» [Пастернак 2015, 13], «каждую минуту (курсив наш - А.М.) слышался чистый трехтонный высвист иво-лог» [Пастернак 2015, 15] и т.д.
3. Все выражения условности («как если бы», «показалось» и т.п.) сни-
мают категоричность восприятия события, вообще закрадывается сомнение: было ли оно? И если да, в каком виде? Пример такой амбивалентности дан в самом начале романа: «И одно время в Москве можно было крикнуть извозчику: "К Живаго!", совершенно как "к черту на кулички!", и он уносил вас на санках в тридесятое царство, тридевятое государство. Тихий парк обступал вас. На свисающие ветви елей, осыпая с них иней, садились вороны. Разносилось их карканье, раскатистое, как треск древесного сука. С новостроек за просекой через дорогу перебегали породистые собаки. Там зажигали огни. Спускался вечер» [Пастернак 2015, 9]. В событийном ряду романа такого не было ни с кем, так «можно было бы сделать» (крикнуть: «К Живаго!») - условное наклонение, которое, тем не менее, полностью отвечает за передачу реального ощущения от поездки к Живаго. Это сказка («тридесятое царство, тридевятое государство», «вороны», «породистые собаки», «ели»), в которой все происходит неоднократно («тогда и всегда») - этот эпизод изъят из последовательности времени. Но тем более резко и жестоко эта последовательность врывается в следующих двух предложениях, буквально уничтожающих видение счастья: «Вдруг все это разлетелось. Они обеднели» [Пастернак 2015, 9]. Такой скупой констатацией события в «Докторе Живаго» дано большинство событий в так называемой эмпирической истории, преходящей, в отличие от вневременного лирического уровня истории.
В этом же отрывке явлена форма сравнения, часто используемая Б. Пастернаком. Вводя сравнение с помощью таких конструкций, как «казалось», «могло показаться», «если бы, то.» и т.д., он одновременно и уточняет, и размывает значение эпизода, делая его амбивалентным, наделяет чертами символического события, близкого к указанным выше пейзажам, полностью являющим присутствие лирического регистра. Так, например, «с бешено несущегося поезда казалось, что возы стоят не двигаясь, а лошади подымают и опускают ноги на одном месте» [Пастернак 2015, 16]. В романе «Доктор Живаго» события и время несутся очень быстро, фиксация внимания на статичных образах - прием Б. Пастернака, способ оттенить стремительное движение, которое благодаря своей скорости и само походит на стояние на месте. Роман буквально пронизан подобными сравнениями.
4. Связность событий друг с другом видна из конструкций типа «когда. тогда.»: «Когда они спрыгивали на полотно, разминались, рвали цветы и делали легкую пробежку, у всех было такое чувство, будто местность возникла только что благодаря остановке, и болотистого луга с кочками, широкой реки и красивого дома с церковью на высоком противоположном берегу не было бы на свете, не случись несчастия» [Пастернак 2015, 19]; «Каждый раз, как этот нервный человек успокаивался, за ним из первого класса приходил его юрист и сосед по купе и тащил его в салон-вагон пить шампанское» [Пастернак 2015, 19]; «Когда Виктор Ипполитович проходил через всю мастерскую, направляясь на их половину и мимоходом пугая переодевавшихся франтих, которые скрывались при его
появлении за ширмы и оттуда игриво парировали его развязные шутки, мастерицы неодобрительно и насмешливо шептали ему вслед: "Пожаловал". "Ейный". "Амалькина присуха". "Буйвол". "Бабья порча"» [Пастернак 2015, 26]. Такие обороты акцентируют внимание на одновременности двух (а то и нескольких) разных событий, что является предметом рефлексии Б. Пастернака на протяжении всего романа. Конечно, всем знакомый пример - это мадемуазель Флери, пешком перегоняющая доктора Живаго, который едет в трамвае.
5. Амбивалентность событий повышают безличные конструкции (которым явно отдает предпочтение Б. Пастернак), по форме похожие на выводы (безличная форма глагола и категория состояния). Таким образом, действие в романе «Доктор Живаго» как можно более отделено от воли человека и всегда показывается как событие (либо неизменно статичное, либо вечно повторяющееся, что в итоге совпадает по смыслу) помимо человека. Бастовали не люди, но «железная дорога», перегрызлись не люди, но «несколько революционных организаций» и т.д. Разумеется, речь идет о пастернаковской метонимии, и, тем не менее, в романной поэтике такие безличные действия только подчеркивают стихийность происходящего. Б. Пастернак просто указывает: Ларе «давали восемнадцать лет и больше» [Пастернак 2015, 27], «В Юриной душе все было сдвинуто и перепутано.» [Пастернак 2015, 66], «мертвецов вскрывали, разнимали и препарировали», поезда «составляли и разбирали», «заспорили», «говорили», «узнали», «выяснилось», «оказалось», «постреливали» и т.д. - носитель действия, субъект как таковой и не важен, в подавляющем количестве случаев им может быть кто угодно, но реально остается только действие, изменение. Итак, с одной стороны, Б. Пастернак фиксирует внимание не на действиях, а на пейзажах, положениях, а с другой - опускает носителей действия, оставляя безличный, отчужденный процесс свершения на виду.
6. В романе последовательность событий не только может доводиться до неразличимого сжатия и повторения, но и, наоборот, подрываться чисто внешне, когда Б. Пастернак внезапно детализует период, о котором уже дал понятие, тем самым как бы открывая скобку в сюжете, все усложняя и усложняя действие (ведь раскрываются, как луковица, и скобки в скобках). Объем достигается за счет одновременного протекания разрозненных во времени событий. Б. Пастернак объединяет их ассоциативно, по принципу тематического единства. Одна и та же история, единая по лирической сути, предстает в ряде разрозненных во времени эпизодов. Например, когда Лара уже давно жила в Москве, чтобы показать устрашающую власть, которую почти сразу возымел над ней Комаровский, Б. Пастернак возвращается к первому месяцу проживания семьи Гишар в Москве: «Очень часто ей вспоминался первый вечер их приезда в Москву с Урала, лет семь-восемь тому назад (курсив наш - А.М), в незабвенном детстве <...> На столе в номере ее ошеломил неимоверной величины арбуз, хлеб-соль Комаровского им на новоселье. Арбуз казался Ларе символом властности Комаровского и его богатства» [Пастернак 2015, 94-95].
Стереоскопический эффект усиливается изображением события не только в разное время, но и с разных точек зрения (Живаго, Лары и других). Хрестоматийный пример - остановка «пятичасового скорого» в первой главе романа, которая была увидена Воскобойниковым и Веденяпи-ным, Мишей Гордоном и его дядей, а затем самими пассажирами, в частности Тиверзиной, и даже солнцем. О точке зрения как композиционном приеме писал Б. Успенский в книге «Поэтика композиции» [Успенский 2000].
7. Кроме того, Б. Пастернак создает образы, аккумулирующие разные времена в форме метаморфоза, например, следующий: «Госпиталь, в котором лежал, а потом служил, и который собирался теперь покинуть доктор, помещался в особняке графини Жабринской, с начала войны пожертвованном владелицей в пользу раненых» [Пастернак 2015, 133]. В одном предложении синкретически выражено как прошлое время в разных формах, так и зарождающееся будущее; и то, и другое время притягивает к себе существование этого особняка в настоящем времени. По сути, в паре строк мы видим 5 превращений одного и того же образа: госпиталь как место лечения самого Живаго, место его работы, наконец, уже оставленный этап пути, когда доктор думает о семье и Москве, но ведь Б. Пастернак не останавливается и детализирует, добавляя новые черты, что дом был господский, но и даже больше - его пожертвовали на нужды солдат. Из накопления и переплетения подобных превращений и рождается неповторимая временная плотность романа «Доктор Живаго» и уже отмеченная фиксация движения (потому что образ оказывается динамическим).
8. Благодаря целостному восприятию всех трех времен для романа Б. Пастернака нормальной является ситуация рассмотрения настоящего с позиций отсутствующего будущего: «Ни одна из книг, прославивших впоследствии (курсив наш - А.М.) Николая Николаевича, не была еще написана (курсив наш - А.М.). Но мысли его уже определились (курсив наш -А.М). Он не знал, как близко его время» [Пастернак 2015, 11].
9. Когда Б. Пастернак писал роман, то среди прочих рабочих записей одна гласила: «Сочинять крупными захватами фабулы с оглядывающейся назад детализацией пропущенных звеньев, а не прямолинейным движением вперед, что скучно» [Пастернак 2004, 651-652]. Отсюда и характерная композиция глав, в которой преломляются и скрещиваются разные люди и времена. Повествование пучками, «фонариком», освещает мировую гущу событий. Подобно стихотворной строфе, оно позволяет сконцентрировать в себе огромный жизненный потенциал в относительно малой форме, причем не отрывая явления друг от друга, а изображая их в поэтической нераздельности общего бытия. В рамках главы-строфы умещаются и воспоминание о прошлых событиях, которые были пропущены и о которых повествование умалчивает или о которых речь вовсе не шла (прошлое), и сквозные, внешне непоколебимые сцены событий, которые изображают настоящее, и, как правило, в том же намеке, облаченном в форму мечтания или надежд, размышления или обещания, сна или внешнего символа,
присутствует будущее время.
Слияние всех времен в одно поэтическое мгновение высшего порядка образует лирический уровень истории. Апогеем и символическим воплощением поэтического синтеза времен является седьмая часть «В дороге», которой заканчивается первая книга романа. Принцип построения ее текста - это слияние воедино начала истории и конца истории во имя лирического переживания ее во всей полноте и сути. На этих принципах хронопоэтики построен весь роман «Доктор Живаго».
Главный символ этой главы - это поезд, а также процесс расчистки путей. Настоящее - это, на первый взгляд, ограниченный момент, но поезд, символизирующий движение жизни, который остановился в пути и не помещается весь на платформе, является символом этого настоящего, понятого как потенциально присутствующие прошлое и будущее. Разные части поезда уходят то обратно, то дальше по рельсам, не укладываясь в размеры платформы, как и в жизни в настоящем потенциально присутствует прошлое и будущее время. Подобная трактовка времени свойственна «персональной эстетике» Б. Пастернака в целом. Мир представляется ему, читаем в «Охранной грамоте, состоящим «из земли и неба, жизни и смерти и двух времен, наличного и отсутствующего (курсив наш - А.М.)» [Пастернак 1991, IV, 208].
Синтез времен символически воплощен в процессе расчистки железнодорожных путей от снега. Люди работали все вместе, так как не хватало рук, и по окончании работы увидели следующее. «Насколько хватал глаз, в разных местах на рельсах стояли кучки людей с лопатами. Они в первый раз увидали друг друга в полном сборе и удивились своему множеству» [Пастернак 2015, 23]. Совершенно таким же образом, как идет расчистка (начало участка, конец, середина - одновременно), идет и повествование в романе. Во временном плане повествование может не только обращаться вспять, но наслаиваться, забегать вперед и т.д. - все это обусловливает единое, подразумеваемое лирическое время.
Б. Пастернак вольно перемещает события сюжета, выхватывая лишь их значительные повороты, которые обыкновенно драматичны, но потом, по возможности «незаметным» приемом, он как бы «сшивает» три разрозненных отрывка одной сюжетной линии, заполняя тем самым намеренно оставленные лакуны.
Весь роман состоит из перемежающихся и достраивающих друг друга сюжетных линий, которые трудно представить в обособленном времени, поскольку уточняющие детали одновременно объясняют темные места уже пройденного сюжета и являются основой для дальнейшего развития, прошлое незримо присутствует в будущем. Что примечательно, сюжет не только развивается отдельными «скачками», но они всегда вводятся косвенно: с другой точки зрения, из чужих уст, через другого человека, из справок и т.д. Таким образом, есть лишь «пунктир» сюжета, но нет типичного повествования, поэтому и выдвигается на первый план драматическая основа «Доктора Живаго».
ЛИТЕРАТУРА
1. Воротынцева К.А., Тюпа В.И. Повседневность и катастрофа // Поэтика «Доктора Живаго» в нарратологическом прочтении. Коллективная монография / под ред. В.И. Тюпы. М.: Intrada, 2014. С. 139-155.
2. Гаспаров Б.М. Временной контрапункт как формообразующий принцип романа Пастернака «Доктор Живаго» // Литературные лейтмотивы. Очерки по русской литературе ХХ века. М.: Наука, 1993. С. 241-273.
3. Жиличева Г.А. Интерференция повествовательных инстанций // Поэтика «Доктора Живаго» в нарратологическом прочтении. Коллективная монография / под ред. В.И. Тюпы. М.: Intrada, 2014. С. 104-126.
4. Жолковский А.К. Поэтика Пастернака: инварианты, структуры, интертексты. М.: Новое литературное обозрение, 2010. 608 с.
5. Иванов Вяч.И. Достоевский и роман-трагедия // Лик и личины России: Эстетика и литературная теория. М.: Искусство, 1995. С. 266-303.
6. Кузнецов И.В. Внутренний сюжет // Поэтика «Доктора Живаго» в нарратологическом прочтении. Коллективная монография / под ред. В.И. Тюпы. М.: Intrada, 2014. С. 180-194.
7. Лейдерман Н.Л. Теория жанра: исследования и разборы. Екатеринбург: УрГПУ, 2010. 904 с.
8. Лихачев Д.С. Размышления над романом Б.Л. Пастернака // С разных точек зрения: «Доктор Живаго» Б. Пастернака. М.: Советский писатель, 1990. С. 170183.
9. Пастернак Б.Л. Доктор Живаго. М.: АСТ, 2015. 704 с.
10. Пастернак Б.Л. Полное собрание сочинений: в 11 т. Т. 4. М.: СЛОВО / SLOVO, 2004. 756 с.
11. Пастернак Б.Л. Собрание сочинений: в 5 т. М.: Художественная литература, 1989-1992.
12. Поэтика «Доктора Живаго» в нарратологическом прочтении. Коллективная монография / под ред. В.И. Тюпы. М.: Intrada, 2014. 512 с.
13. Пятигорский А.М. Пастернак и доктор Живаго. Субъективное изложение философии доктора Живаго // Время и мы. 1978. № 25. С. 167.
14. С разных точек зрения: «Доктор Живаго» Б. Пастернака / сост. Л.В. Бах-нов, Л.Б. Воронин. М.: Советский писатель, 1990. 288 с.
15. Урнов Д.М. «Безумное превышение своих сил» // С разных точек зрения: «Доктор Живаго» Б. Пастернака. М.: Советский писатель, 1990. С. 215-225.
16. Успенский Б.А. Поэтика композиции. СПб.: Азбука, 2000. 348 с.
17. Философия: Энциклопедический словарь / под ред. А.А. Ивина. М.: Гар-дарики, 2004. 1072 с.
REFERENCES (Articles from Scientific Journals)
1. Pyatigorskiy A.M. Pasternak i doktor Zhivago. Sub'yektivnoye izlozheniye filo-sofii doktora Zhivago [Pasternak and Doctor Zhivago. Subjective Exposition of Doctor
Zhivago's Philosophy]. Vremya i my, 1978, no. 25, p. 167. (In Russian).
(Articles from Proceedings and Collections of Research Papers)
2. Gasparov B.M. Vremennoy kontrapunkt kak formoobrazuyushchiy printsip romana Pasternaka "Doktor Zhivago" [Time Counterpoint as Formative Principle of Pasternak's Novel "Doctor Zivago"]. Literaturnyye leytmotivy. Ocherki po russkoy literature XXveka [Literary Leitmotives. Essays on Russian Literature of the 20th Century]. Moscow, Nauka Publ., 1993, pp. 241-273. (In Russian).
3. Ivanov Vyach.I. Dostoyevskiy i roman-tragediya [Dostoyevskiy and Novel-Tragedy]. Lik i lichiny Rossii: Estetika i literaturnaya teoriya [Face and Disguises of Russia: Aesthetics and Literary Theory]. Moscow, Iskusstvo Publ., 1995, pp. 266-303. (In Russian).
4. Kuznetsov I.V Vnutrenniy syuzhet [Internal Plot]. Tyupa V.I. (ed.). Poetika "Doktora Zhivago" v narratologicheskom prochtenii. Kollektivnaya monografiya [Poetics of "Doctor Zhivago" in a Narratological Reading. Collective Monograph]. Moscow, Intrada Publ., 2014, pp. 180-194. (In Russian).
5. Likhachev D.S. Razmyshleniya nad romanom B.L. Pasternaka [Reflections on the Novel by B.L. Pasternak]. Sraznykh tochekzreniya: "Doktor Zhivago" B. Pasternaka [From Different Points of View: "Doctor Zhivago" by B. Pasternak]. Moscow, Sovetskiy pisatel' Publ., 1990, pp. 170-183. (In Russian).
6. Urnov D.M. "Bezumnoye prevysheniye svoikh sil" ["Insane Excess of His Forces"]. S raznykh tochek zreniya: "Doktor Zhivago" B. Pasternaka [From Different Points of View: "Doctor Zhivago" by B. Pasternak]. Moscow, Sovetskiy pisatel' Publ., 1990, pp. 215-225. (In Russian).
7. Vorotyntseva K.A., Tyupa V.I. Povsednevnost' i katastrofa [Everyday Life and Disaster]. Tyupa V.I. (ed.). Poetika "Doktora Zhivago" v narratologicheskom prochtenii. Kollektivnaya monografiya [Poetics of "Doctor Zhivago" in a Narratological Reading. Collective Monograph]. Moscow, Intrada Publ., 2014, pp. 139-155. (In Russian).
8. Zhilicheva G.A. Interferentsiya povestvovatel'nykh instantsiy [Interference of Narrative Instances]. Tyupa V.I. (ed.). Poetika "Doktora Zhivago" v narratologicheskom prochtenii. Kollektivnaya monografiya [Poetics of "Doctor Zhivago" in a Narratological Reading. Collective Monograph]. Moscow, Intrada Publ., 2014, pp. 104-126. (In Russian).
(Monographs)
9. Bakhnov L.V., Voronin L.B. (comps.). S raznykh tochek zreniya: "Doktor Zhivago" B. Pasternaka [From Different Points of View: "Doctor Zhivago" by B. Pasternak]. Moscow, Sovetskiy pisatel' Publ., 1990. 288 p. (In Russian).
10. Ivin A.A. (ed.). Filosofiya: Entsiklopedicheskiy slovar ' [Philosophy: an Encyclopedic Dictionary]. Moscow, Gardariki Publ., 2004. 1072 p. (In Russian).
11. Leyderman N.L. Teoriya zhanra: issledovaniya i razbory [Genre Theory: Investigations and Analyses]. Yekaterinburg, Ural State Pedagogical University Publ., 2010. 904 p. (In Russian).
12. Tyupa VI. (ed.). Poetika "Doktora Zhivago" v narratologicheskomprochtenii. Kollektivnaya monografiya [Poetics of "Doctor Zhivago" in a Narratological Reading. Collective Monograph]. Moscow, Intrada Publ., 2014. 512 p. (In Russian).
13. Uspenskiy B.A. Poetikakompozitsii [Composition Poetics]. St. Petersburg, Az-buka Publ., 2000. 348 p. (In Russian).
14. Zholkovskiy А.К. Poetika Pasternaka: invarianty, struktury, interteksty [Poetics of Pasternak: Invariants, Structures, Intertexts]. Moscow, Novoye literaturnoye obozreniye Publ., 2010. 608 p. (In Russian).
Молодцов Алексей Борисович, Луганский государственный педагогический университет.
Ассистент кафедры русской и мировой литературы. Научные интересы: проза Б. Пастернака, проза ХХ в., теория жанра, жанровый и родовой синкретизм в мировом литературном процессе ХХ-ХХ1 вв.
E-mail: homosapien34@mail.ru
ORCID ID: 0000-0003-1332-1041
Aleksey B. Molodtsov, Lugansk State Pedagogical University.
Assistant at the Department of Russian and World Literature. Research interests: B. Pasternak's prose, prose of 20th century, genre theory, syncretism of genres and genus in world literary process of 20th - 21st centuries.
E-mail: homosapien34@mail.ru
ORCID ID: 0000-0003-1332-1041
