CC BY
34
Таким образом, одним из главных средств создания образа человека этнического в языковой картине мира являются названия народов (этнонимы), которые используются как в прямом, так и в нарицательном значении. В языковой картине мира отражаются особенности языка того или иного народа, отличительные черты характера и поведения, типичные занятия, манера одеваться и т.д. Все эти образы складываются в стереотипные представления о тех этносах, с которыми русское население проживает в тесном контакте.
Литература
1. КамасинскийЯ. Пермяки-инородцы // Камасинский Я. Около Камы. М., 1905.
2. Климкова Л.А. Оним в региональной языковой картине мира // Ономастика Поволжья: материалы Х Междунар. конф. Уфа: Изд-во БГПУ, 2006.
3. Материалы экспедиций в д. Акчим Красновишерского района Пермской области из картотеки словарного кабинета Пермского государственного университета.
4. Мельников П.И. (А. Печерский). В лесах // Мельников П.И. Собр. соч.: в 8 т. М.: Худож. лит., 1976. Т. 4.
5. Садохин А.П. Этнология: учебник для студентов вузов. М.: Академия, 2003. 320 с.
6. Словарь русских народных говоров. М.; Л.: Наука, 1978. Вып. 5.
7. Чагин Г.Н. Этносы и культуры на стыке Европы и Азии. Пермь: Изд-во ПГУ, ПСИ, ПСИ МОСУ, ПССГК, 2002.
8. Шкатова Л.А. Национально-культурные стереотипы поведения и их отражение в фоль-коре // Динамика фольклорной традиции на современном Урале. Челябинск: Изд-во Чялябин-ского гос. ун-та, 2000.
СИРОТКИНА ТАТЬЯНА АЛЕКСАНДРОВНА - кандидат филологических наук, доцент кафедры филологического образования и журналистики, Сургутский государственный педагогический университет, Россия, Сургут ([email protected]).
SIROTKINA TATYANA ALEKSANDROVNA - candidate of philological sciences, associate professor of Philology and Journalism Education Chair, Surgut State Pedagogical University, Russia, Surgut.
УДК 811.161.1’37+811.512.111’36
И.В. СКВОРЦОВА, А.Р. ГУБАНОВ, Г.Ф. ГУБАНОВА
СИНКРЕТИЧНОСТЬ КАК ДИФФЕРЕНЦИАЛЬНЫЙ ПРИЗНАК КОНСТРУКЦИЙ С ЗАВИСИМЫМ ТАКСИСОМ (НА МАТЕРИАЛЕ РУССКОГО И ЧУВАШСКОГО ЯЗЫКОВ)*
Ключевые слова: синкретичность, дифференциальный признак, зависимый таксис, русский и чувашские языки.
Проанализированы синкретичные конструкции, выраженные зависимым таксисом. Выявлены их особенности на материале русского и чувашского языков.
I.V. SKVORTSOVA, A.R. GUBANOV, G.F. GUBANOVA SYNCRETIC AS DISTINCTIVE FEATURE STRUCTURES WITH DEPENDENT TAXIS (ON THE BASIS OF RUSSIAN AND CHUVASH LANGUAGE)
Key words: syncretis, a differential property, Russian and Chuvash languages.
This article analyzes the construction of syncretis expressed by dependent taxis. Their pe-cularities are identified on the material characteristics of contemporary Russian and Chuvash languages.
Языковая картина мира (частноязыковая картина мира) формируется национальными (конкретными) языками, так как картина мира - это познавательный когнитивный феномен, который не складывается из значений или суммы значений отдельных слов. Картина мира может быть выражена по-разному в разных языках, однако независимо от этого она должна быть све-
* Исследование выполнено по госконтракту № 14.740.11.0661 ФЦП «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009-2013 гг.
дена к единству способов существования предметов. В лингвистической литературе много примеров об особенностях дифференциальных и интегративных признаков языковых единиц, субстанциональном, процессуально-динамическом представлении картины мира, атрибутивных/обстоятельственных ее характеристиках.
«Принцип лингвистической дополнительности допускает дополнительное “видение” мира через “языковые представления”, которые возникают в силу специфических особенностей языков» [1. С. 81]. Восприятие, концептуализация мира отражаются в существовании таких универсальных понятийных категорий, как волитативность, посессивность, темпоральность, обусловленность и т.п.
Анализ интерпликатных отношений в области обусловленности показывает, что в сопоставляемых языках отражаются взаимопереплетения соответствующих отношений, так как существует определенная зависимость, в частности, между причинным отношением, с одной стороны; условным и уступительным - с другой; следственные отношения противопоставляются причинным, условным и уступительным как выразители обратной, а не прямой обусловленности и т.д. Многослойные явления в области семантики обусловленности связаны с сосуществованием в пределах одной конструкции двух или нескольких значений, а также с соотношением семантики и формы ее выражения. В частности, близость причинного и целевого смыслов проявляется в следующих конструкциях: Я глядел во все стороны, надеясь увидеть хоть признак жилья или дороги (Пушкин). - Пёр-пёр пурт-дурт курса пулмё-ши тесе, эпё пур еннелле те тинкерсе пахкалатап; Я, как матрос, рожденный и выросший на палубе разбойничьего брига: его дума слилась с бурями и битвами, и, выброшенный на берег, он скучает и томится (Лермонтов). - Эпё вара хурахсен бригё динче дуралса уснё пек: дав матросан чунё тавалпа дападава йалтах ханахса дитнё, ана типё дёр илёртмест; Кузьма Кузьмич, преисполненный хороших намерений, принес Грубскому свое заключение (Ажаев). - Кузьма Кузьмич, лайах шухашсем тытнаскер, хайён хутне Грубскине катартна.
Синкретические конструкции с зависимым таксисом в русском и чувашском языках имеют свои особенности: в употреблении временных форм глагола-сказуемого в предложениях с зависимым таксисом отсутствуют какие-либо ограничения; причастие или деепричастие в оборотах всегда указывает на действие, подчеркнуто одновременное с действием сказуемого, какой бы временной формой оно ни было выражено [2. С. 6-7]. Два действия как бы «накладываются» одно на другое: одно (а именно действие оборота) будто протекает в форме другого - основного действия предложения. Данные обороты допускают два вида трансформаций: а) причинную: Я глядел во все стороны, потому что хотел увидеть...; б) целевую: Я глядел во все стороны, чтобы увидеть.
При причинно-временнном совмещении значений в оборотах действие, выраженное обособленным оборотом, причастием, вызывает другое действие глагола-сказуемого и обусловливает его, устанавливая вместе с тем хронологические рамки его протекания: И, подумав немного, он велел прийти мне вечером, когда все уедут (Фадеев). Возможность двойной интерпретации рассматриваемых конструкций - как причинно-временных - подтверждается приложимостью к ним двух видов трансформаций - в причинные и временные придаточные предложения: Он велел прийти, когда подумал немного. - Он велел прийти, потому что он немного подумал об этом. Модели таких предложений, как показывает исследуемый материал, имеют следующие структурные
признаки: а) определенная позиция оборота в предложении; б) видовременная характеристика глагола-сказуемого и неличной глагольной формы оборота.
Как показывает практический материал, в соответствующих оборотах причастия и деепричастия могут обозначать как законченное, предшествующее главному, действие, так и действие незаконченное, одновременное с главным. Напротив, сказуемое в рассматриваемых конструкциях всегда выражено видовременными формами глагола, указывающими на действие единичное, законченное в прошлом. Такое ограничение на употребление видовременных форм глагола-сказуемого в исследуемых предложениях показывает наличие в них причинно-следственной связи. Употребление соответствующих видовременных форм глагола является необходимым грамматическим условием для проявления причинно-временного синкретизма значений в оборотах: в подавляющем большинстве случаев глагол-сказуемое в предложениях с обособленными членами указывает на действие, законченное в прошлом и выраженное формами прошедшего времени: Тогда, помню, она, рассердившись на меня, сильно хлопнула дверью и уехала (Тургенев). - Вал ун чухне ман дине дилленсе пурт алакне хыттан шатлаттарса хупса тухса кайначчё.
Если определенное соотношение видовременных форм глаголов в оборотах и основного состава предложения является одной из структурных особенностей, то взаимоотношение, как видно из примеров, лексических значений этих глагольных форм рассматривается как их семантическая особенность. Определенное взаимоотношение семантики глагола-сказуемого и причастия/деепричастия признается основным фактором появления того или иного семантико-синтаксического значения в оборотах. Наличие в них значения причины предполагает довольно тесную связь семантики глагола-сказуемого с неличной глагольной формой оборота. В каждом конкретном случае семантика причастия/деепричастия при выражении ими значения причины накладывает ограничения на семантику глагола-сказуемого, так как действие последнего (хотя и главное с точки зрения грамматики), являясь следствием действия глагольной формы оборота, порождается им и зависит от него. Определенные ограничения наблюдаются и в семантике неличной глагольной формы. Как показывают примеры, причастия и деепричастия в причинном значении в большинстве случаев относятся к семантической сфере психической деятельности: Умри дынсем дине харсарран пахкаласа таракан Иллепе Ми-кихвер, хайсем дёнтернипе саванса, шаппан кулса илчёд (Элкер). - Дерзко смотрящие на впереди стоящих людей Илья и Никифор, радуясь своей победе, ехидно улыбались.
Для русского и чувашского языков характерны также случаи, когда зависимый таксис имеет каузально-атрибутивный смысл: Я последовал его совету и, поужинав с большим аппетитом, заснул на голом полу, утомленный душевно и физически (Пушкин). - Вал каланипе килёшрём. Кадхи апат дирём те, тана-пудампа та, ут-пёвёмпе те ыванса халтан кайнаскер, дара урайнех выртса дывартам; Пытка в старину так была укоренена в обычаях судопроизводства, что благодетельный указ, уничтоживший оную, долго оставался безо всякого действия (Пушкин). - Хёнесе тёпчес йала, суд ёдёнче мён ёлёк-авалтанах пулнаскер, ана пётермелле указ тухна пулсан та, тытанса тана; Это сердце, пылающее страстно, не знает стыда-совести (Иванов). - (^ак чёре, юратупа хёмленсе дунаканн-скер, намас мённе те пёлмест; Они, предоставленные самим себе, целыми днями играли где-нибудь в саду (Шолохов). - Вёсем вара, хайсене асархаса таракан дук пирки, кун када адта та пулин выляса дурерёд.
Для анализа приведенных конструкций важно следующее: события, репрезентируемые атрибутивным оборотом и основной частью предложения, различаются возможными сочетаниями модально-временных планов - причастия настоящего времени/причастия прошедшего времени (подпункты первого случая), во втором и третьем пунктах доминирует причинный смысл: этому способствуют однородность членов и чувашские послелоги со значениями причинности. Приведенные примеры выражают такой атрибутивный признак, который выявляется одновременно с действием и называет причину этого действия. Дополнительный причинный признак появляется как благодаря семантике актуа-лизаторов - второстепенных предложений, так и без них - на основе взаимоотношения семантики первичного и вторичного предикатов, т.е. причинное значение в обособленных оборотах обусловлено соотношением семантики пропозиции, репрезентируемой в атрибутивном обороте и в основной части предложения. Имплицитный причинный смысл получает эксплицитное выражение путем трансформации данных предложений в сложное предложение с причинным ре-лятивом: Растерянные, они побрели по улицам. - Они побрели по улицам, потому что они растерялись. Как следует из примеров, в конструкциях допускаются две трансформации - причинная и атрибутивная, что свидетельствует о наличии в них причинно-атрибутивного смысла.
В сопоставляемых языках зависимый таксис может иметь также оппози-тивный смысл «причинность - образ действия»: Полицейские шли угрюмо, быстро, стараясь ничего не видеть и будто не слыша восклицаний, которыми провожали их (Горький). - Полицейскисем салхуллан, хаварт, нимён те курасшан мар пулса, хайсене асатса кашкарнисене илтмёше хывса утса кайрёд; Они сидели неподвижно, стараясь не нарушать спокойное течение рассказа, боясь оборвать светлую нить, связывавшую их с миром (Горький). - Вёсем, калаван лапка юхамне пасасшйн мар пулса, хайсене тёнчепе дыхантарса таракан дута дипе татасран харана пек, ним хускалмасар итлесе ларчёд.
В данных примерах действие оборота обусловливает действие, выраженное сказуемым, указывая вместе с тем на способ его совершения, т.е. сам способ, при помощи которого происходит действие, является одновременно и его причиной. Обороты, совмещающие значение причины и образа действия, могут употребляться во всех позициях. Наиболее характерной для них является постпозиция. Соотношение видо-временных характеристик глаголов в основном составе предложения и в обороте таково: глагол-сказуемое в подавляющем большинстве представлен формами прошедшего времени: указывает на действие, законченное в прошлом, и имеет ярко выраженное значение результативности. Значение результативности главного действия обусловлено не только употреблением сказуемого в форме прошедшего времени, но и видовой семантикой сказуемого: чаще всего оно выражено предельными глаголами, значение образа действия складывается при наличии довольно тесной связи семантики этих глагольных форм. Во многих случаях глаголы, указывающие на главное действие и способ его совершения, обнаруживают близость семантики, более того, относятся к одному понятийному полю: Будто прочитав мысли хозяина, гость внезапно остановился, заговорил полушутливо, слегка подчеркивая свое превосходство (Иванов-Паймен). - Худа шухашне илтнё пекехвырасун умёнче тап чаранса тачё. - Ну, Павел Алексеевич, хальхи самана пирки мён шухашлатан, каласа пар, - терё вал.
При отсутствии тесной связи семантики глагола-сказуемого и причастия или деепричастия появление в обороте значения способа действия в большей степени зависит от контекста.
Семантическая диффузность, как видно из приведенных примеров, представляет конденсацию смыслов, является следствием совмещения двух (или более) однородных (разнородных) смысловых отношений. Семантические осложнения в конструкциях с зависимым таксисом имеют свои особенности: общие признаки синкретических конструкций в их лингвистической интерпретации связаны с тем, что в них наличествуют два события; совмещение отношений обусловленности и общекатегориальных отношений обусловлено их тесной взаимосвязью в объективной действительности.
Литература
1. Авоян Р.Г. Значения в языке. М.: Высш. шк., 1985. 165 с.
2. Высоцкая И.В. Синкретизм в системе частей речи современного русского языка. М.: МПГУ, 2006. С. 6-7.
СКВОРЦОВА ИРИНА ВЛАДИМИРОВНА - аспирантка кафедры сопоставительного языкознания и межкультурной коммуникации, Чувашский государственный университет, Россия, Чебоксары ([email protected]).
SKVORTSOVA IRINA VLADIMIROVNA - post-graduate student of Comparative Linguistics and Intercultural Communication Chair, Chuvash State University, Russia, Cheboksary.
ГУБАНОВ АЛЕКСЕЙ РАФАИЛОВИЧ. См. с. 283.
ГУБАНОВА ГАЛИНА ФЕДОРОВНА - кандидат филологических наук, доцент кафедры сопоставительного языкознания и межкультурной коммуникации, Чувашский государственный университет, Россия, Чебоксары.
GUBANOVA GALINA FEDOROVNA - candidate of philological sciences, associate professor of Comparative Linguistics and Intercultural Communication Chair, Chuvash State University, Russia, Cheboksary.
