CC BY
259
ББК 81 YAK 81-112
М.А. КАЗАЗАЕВА
M.A. KAZAZAEVA
СИНХРОННО-АИАХРОНИЧЕСКИИ ПОДХОД В СОВРЕМЕННОЙ ЛИНГВИСТИКЕ: ПРОБЛЕМАТИКА И ПЕРСПЕКТИВЫ
SYNCHRONOUS AND DIACHRONIC APPROACH IN MODERN LINGUISTICS: PROBLEMS AND PROSPECTS
Интересы современной науки сместились в область объяснения причин появления имеющихся языковых фактов. Это заставило пересмотреть соотношение синхронического и диахронического факторов в науке о языке. С помощью синтеза диахронического и синхронического анализов можно описывать развивающиеся открытые системы, каковой и является языковая система в целом и её отдельные подсистемы в частности. При этом можно сделать вывод о том, что язык, как систему, необходимо изучать в разных точках его «системы координат»: не только в синхронном срезе настоящего времени, но и в тех точках синхронии его прошлого, где были выявлены наибольшие «возмущения системы».
Modern science interests have been changed greatly. This fact makes everyone reconsider the correlation between the synchronic and diachronic factors in the language of science. The synthesis of diachronic and synchronic analysis helps to describe the developing open systems such as the language system in general and its individual subsystems in particular. Thus everyone can conclude that the language as the system should be studied at different points: not only synchronically, but also at that point where the greatest «system disturbances» were identified.
Ключевые слова: синхронное состояние языка, диахронические процессы, синхронный срез, языковые изменения, научная парадигма.
Key words: synchronous state of the language, diachronic processes, synchronically, language change, scientific paradigm.
Проблема соотношения синхронии и диахронии в лингвистике не нова. Однако до сих пор многие вопросы, существующие в данной области, не нашли своего ясного и чёткого разрешения. Большинство лингвистов, принимая само противопоставление синхронии и диахронии, отрицали его абсолютность (швейцарский учёный А. Сеше, бельгийский - Э. Бёйсенс; Э. Косе-риу) [25, 22, 12]. Другие ученые, в число которых вошли Н.С. Трубецкой, Р.О. Якобсон и др., вслед за И.А. Бодуэном де Куртенэ считали, что диахроническое изучение не исключает понятие системы, а синхроническое описание не может целиком исключить понятие эволюции [18, 23, 2].
Э. Косериу отмечал такую особенность языка, как его существование в качестве формальных и семантических правил речи - в виде особой формы или схемы деятельности. В этом смысле указанные правила, являющиеся в значительной части одинаковыми в речи определённого общества, образуют состояние языка, или «язык в синхронии». Более того, они одинаковы или происходят одни из других также и для разных последовательных состояний языка; в этом смысле они образуют языковую традицию, или «язык в диахронии» [12, с. 31].
Согласно учению Ф. де Соссюра, предметом диахронической лингвистики являются «отношения, связывающие элементы в порядке исторической последовательности, не воспринимаемой одним и тем же коллективным сознанием; элементы, заменяющиеся один другим, но не образующие систе-
мы. Предметом синхронической лингвистики являются логические и психологические отношения, связывающие сосуществующие элементы и образующие систему, как они воспринимаются одним и тем же коллективным сознанием» [7, с. 54].
Важной заслугой Ф. де Соссюра являлось то, что он впервые указал, что синхронический и диахронический аспекты в языке - реальность и их следует различать; что практически «синхронический аспект важнее диахронического, так как для говорящей массы только он - подлинная реальность» [7, с. 25]. Однако, по справедливому замечанию А.А. Реформатского, «в такой постановке речь идёт только о пользовании языком и о систематизации его функционирования в описательном языковедении, а не о познании его развития» [15, с. 22].
Известно, что синхронные изменения в языке легче выявляются, поддаются анализу, так как они, являясь готовым результатом развития системы, как бы «лежат на поверхности». Это послужило основной причиной, по которой первоначально в работах ученых, затрагивающих вопросы истории языковых изменений, проявился сильный «перекос» в область синхронного изучения языка. Так наметился разрыв между синхронным и диахроническим подходами в области изучения языка. И.А. Бодуэн де Куртенэ призывал «не мерить язык одной эпохи аршином другой эпохи» [2, с. 56]. В свою очередь, Ш. Балли справедливо обращал внимание на тот факт, что языки непрерывно изменяются, однако они «могут функционировать только не меняясь» [21, с. 18]. Как и Ш. Балли, Б. Мальмберг являлся выразителем идей филологов, проводивших в своих работах отчётливую границу между синхронией и диахронией и считавших более «лингвистической» синхроническую точку зрения. По его мнению, «единственный метод, который может принять лингвистика и который гармонирует с самой природой изучаемого объекта - это синхронический метод» [24, с. 32].
Таким образом, до недавнего времени в современном языкознании доминирующей была точка зрения, согласно которой синхрония противопоставлялась диахронии. Не смотря на это, оба этих процесса признавались взаимозависимыми и взаимодополняющими: так, указывалось, что диахронический процесс может выявляться благодаря описаниям синхронии в виде упорядоченной системы правил, порядок которых соответствует диахронической последовательности преобразований.
Некоторые зарубежные последователи теории Ф. де Соссюра, придерживаясь мнения о разрыве синхронии и диахронии, пошли ещё дальше: ввиду явной бесплодности диахронического изучения выдернутых из системы изолированных фактов, провозгласили новый аспект изучения языка - ахронию, совсем исключив фактор времени из изучения языка. Однако это положение не нашло полной поддержки ученой общественности.
Столь же ошибочным, по мнению ученых, является смешение понятий синхронии и структуры. Известный тезис, что изучение генезиса структуры возможно лишь на основе предварительного знания этой структуры, отнюдь не эквивалентен тезису абсолютного приоритета синхронии. Структура выступает инвариантным элементом при всех изменениях системы, в то время как синхрония представляет собой не структуру процесса, а некоторое фиксированное в какой-то момент состояние системы. С этой точки зрения диахрония характеризует собой последовательную серию таких состояний, фиксирующих эволюцию данной системы. Глубокие же качественные изменения системы вызываются разрушением её инвариантного ядра, то есть изменением самой структуры данной системы, что отнюдь не тождественно диахронии. В целом, таким образом, уже можно считать доказанным, что «в любой "хронии" язык всегда остаётся системой и структурой» и что «"факты" языка обладают подлинной исторической реальностью как члены системы и структуры» [16, с. 38]. Понятие «состояние системы» как раз и фиксирует глубинную связь синхронии и диахронии. Лучшее подтверждение тому - порож-
дающая грамматика Н. Хомского, в которой язык рассматривается не в качестве законченных образований, а как динамический процесс порождения новых речевых актов [20]. Хотя порождаемые вариации остаются в одной синхронической плоскости, все же в современной структурной лингвистике эта плоскость, как правило, расщепляется на статику и динамику, в связи с чем структурная лингвистика определяется как наука о диахроническом аспекте синхронии языка.
Во 2-ой пол. XX в. диахронический подход, в отличие от собственно исторического, связанного с периодизацией истории языка и описанием элементов его частных подсистем, стал все чаще направляться на изучение диахронических преобразований в системе языка и на определение их роли в перестройке системы. Постепенно он все больше ориентируется на восстановление основных закономерностей (универсалий, констант) развития языка как системы, включая поиски числа и типа закономерных переходов от одного состояния к другому, вырабатывая для этого свои методы.
Отметим ещё один важный момент, способствовавший изменению подходов в современной лингвистике - это смена научных парадигм, произошедшая на рубеже нынешних веков. Формирование представлений об антропо-центричности языка как преломлении реального мира в сознании субъекта и фиксировании его в языке в виде субъектно (и этнически) ориентированных понятий, представлений, образов, концептов, моделей, заставило пересмотреть соотношение синхронического и диахронического факторов в науке о языке [8]. Важным является и получивший своё развитие тезис, согласно которому синхронность языка может проявляться не только в современном его состоянии, но также и в каждом из каких-либо других периодов его существования при условии, что система языка будет рассматриваться в том постоянном виде, который она приобрела в изучаемое время [10, с. 526].
В результате длительных научных дискуссий для ученой общественности стало очевидным, что даже возможность описания совпадающих с моментом речи синхронных срезов для языковой системы в целом являются всего лишь одним из эпизодов его существования. Сменилась точка зрения и на сущность диахронических преобразований: диахрония стала рассматриваться как серия последовательных превращений систем, каждая из которых может быть представлена определённым синхроническим срезом [1, с. 35]. Однако само признание соотношения синхронного и диахронного аспектов рассмотрения языковых явлений важнейшим вопросом всего теоретического языкознания произошло только к концу 50-х годов прошлого века и наиболее чётко было сформулировано Б.В. Горнунгом, отмечавшего, в частности, что «...каждый факт языка и существует, и может быть понят в системе только при определении его двумя типами связей - связей с другими элементами системы, в которую он входит в данный исторический момент, и связей с предыдущим и последующим состоянием самого этого факта» [5, с. 11].
Можно привести также и высказывание Э. Косериу, который, резюмируя итоги дискуссии относительно проблем синхронии и диахронии, пришёл к подобным же выводам: «Язык по своей природе не есть ни синхронное, ни диахронное явление, поскольку не может быть речи о двух противоречащих друг другу способах бытия и не существует объектов синхронных и объектов диахронных» [12, с. 32].
Как результат, оба указанных подхода получили возможность для сближения и равноправного использования, так как, при всей востребованности синхронного описания языка и составляющих его единиц, именно диахронический подход помогает понять, как именно сложилась языковая система. Поэтому, хотя синхронное рассмотрение языка и предшествует диахроническому (так как для диахронического анализа требуется сопоставление по меньшей мере двух последовательных стадий - синхронных срезов) [13, с. 136], оба подхода являются взаимосвязанными, дополняя и обогащая друг друга. Таким образом, взаимодействие синхронного и диахронического под-
ходов является важным аспектом при изучении языка: с одной стороны оно позволяет сосредоточиться преимущественно на постоянных свойствах языковой системы, а с другой - на её эволюции. При этом оба этих подхода неразрывно связаны друг с другом, так как состояние языка в любой момент его существования - это всего лишь один из эпизодов развития языка. Более того: ученые уже не отрицают тот факт, что для современной когнитивной теории диахронический аспект описания языка становится едва ли не более важным, чем синхронный аспект, так как «для объяснения языковых явлений апелляция к происхождению этих фактов становится одним из основных исследовательских приёмов» [14, с. 355].
На современном этапе развития языкознания также не вызывает сомнения тот факт, что существуют познавательные задачи, для решения которых достаточны методы диахронического либо синхроничного исследования. Это мнение разделяется большинством современных языковедов. При этом отмечается, что синхрония и диахрония обозначают соответственно статус языка и систему смены эволюционных фаз. Однако до сих пор, по справедливому замечанию Е.В. Бондаренко, вопросы общих диахронических тенденций саморазвития языка, равно как и возможности типологического прогнозирования языкового развития на основе экстраполяции процессов одного языка на другой, к сожалению, часто остаются только на уровне постановки проблем [4, с. 3]. Нередко при диахроническом описании единиц языка исследователями предпринимается попытка представить развитие русского языка прежде всего как системы в её преемственном развитии с древнейшего дописьменного периода до наших дней. Однако согласно современным научным тенденциям, история языка должна рассматриваться не как история отдельных звуков и форм, а прежде всего как история развития системных отношений, когда основные исторические процессы в русском языке интерпретируются с точки зрения законов развития системы и определяются стремлением к выравниванию и унификации составляющих её единиц [11].
Вместе с тем при построении теории, претендующей на сколько-нибудь полное описание и объяснение развивающейся системы, любой из этих подходов сам по себе оказывается недостаточным. Законы диахронии и синхронии не являются абсолютно независимыми друг от друга, так как состояние системы в некоторый данный момент времени и свойственная ей структура накладывают существенные ограничения на диапазон возможных преобразований системы. Например, дихотомию диахронии и синхронии используют в исследовании сложноорганизованных развивающихся объектов, когда сам процесс развития выступает как формирование и преобразование структуры объекта [19].
Несмотря на указанные трудности, с которыми сталкиваются исследователи языка, мы можем констатировать: современная научная парадигма изменилась, её интересы явно сместились в область объяснения причин появления имеющихся языковых фактов, а не просто их каталогизации. По мнению Анны А. Зализняк, обращение к фактам диахронии в рамках синхронного исследования обусловлено, скорей всего, «происходящей в настоящий момент сменой научной парадигмы, характеризуемой установкой на объяс-нительность» [9, с. 14].
Однако здесь ещё существуют значительные проблемы. Так, по мнению Л.П. Дроновой, теоретически признанная взаимная дополнительность синхронного и диахронного подходов к фактам языка в практической реализации искажается, до сих пор не получает в научных трудах необходимой историко-культурной детерминации [8, с. 121]. В свою очередь, Е.В. Бонда-ренко справедливо подчёркивал тот факт, что современная наука призвана прежде всего вскрывать законы предугадываемости (импликации) явлений и процессов, лежащих в основе фонологической, морфологической и лексемной подсистем языков. Подобный подход, по мнению указанного автора, может дать много полезных выводов, необходимых для современной
компаративистики, подчёркивая особую значимость диахронической типологии и историко-типологических исследований [3, с. 434].
Это положение об общей согласованности языковых явлений в любом состоянии языка согласуется с принципом, сформулированным ещё В.Н. Топоровым, согласно которому существует возможность предусмотреть, что будет с тем или иным элементом системы, если он изменится определённым образом: структурные модели, основанные на данном принципе, позволяют исследователю установить (и сократить) число допустимых переходов от одного состояния к другому [17, с. 78]. Создание подобных моделей означает реальную возможность представить историю языка как цепь трансформаций последовательных состояний языка, связанных сеткой закономерных переходов [17, с. 79]. Именно об этом писал Ф. де Соссюр: «Существует проблема диахронической единицы самой в себе: она сводится к тому, чтобы по поводу каждого события задавать вопрос, что за элемент непосредственно подвергся трансформирующему действию (...) Только разрешение проблемы диахронической единицы даст нам возможность преодолеть внешнюю видимость явления эволюции и добраться до её сути» [7, с. 166].
Проблема состоит ещё и в том, что вопросы периодизации истории русского языка (то есть установления основных периодов его исторического развития) до сих пор окончательно не решены. С одной стороны не составляет сомнения тот факт, что история языка тесно связана с историей народа. Но связь эта сложна: прежде всего, это выражается в территориальном распространении определённых грамматических явлений. С другой стороны - развитие грамматического строя связано с развитием мышления, а оно, в свою очередь, - с развитием общества и производства.
Обобщая вышесказанное ещё раз подчеркнём, что тезис о том, что синхрония и диахрония являются темпоральными характеристиками языка, уже прочно установился в современном языкознании. Это своеобразная «система координат», в рамках которой объективно существует язык. При этом можно сделать вывод о том, что язык, как систему, необходимо изучать в разных точках его «системы координат»: не только в синхронном срезе настоящего времени, но и в тех точках синхронии его прошлого, где были выявлены наибольшие «возмущения системы», то есть там, где язык оказался подвержен максимальному влиянию каких-либо внешних или внутренних факторов, что привело к изменению фрагментов его системы, вызвало некий «системный сбой».
Для большей наглядности основную линию диахронии мы можем представить как последовательность синхроний, либо сменяющих друг друга синхронных состояний языка. Считаем, что в этом движении нет границ, но существуют определённые «кризисные точки», или, как их определяют научным языком, - синхронные срезы. Границу, где заканчивается один синхронный срез и начинается другой, определив условия его появления и формирования, можно выявить с помощью применения разных методик (например, на материале анализа определённых языковых групп, - в частности, группы так называемых нетематических глаголов). Помочь объективно оценить линию смены синхроний (синхронных языковых срезов) может также наблюдение за характером развития исторической тенденции - нарастанием или затуханием вариантности в предварительно выявленных точках языковой системы.
На сегодняшний день это и является, по нашему мнению, одной из важнейших задач, которую должен ставить перед собой современный исследователь языка: не просто описать условия и время появления того или иного языкового изменения, а понять, почему оно произошло, что стало причиной языкового изменения, «возмущения» системы, и насколько серьёзно оно сможет повлиять на последующее развитие системы в целом - напрямую или опосредованно: оставшись на периферии языковых изменений - став частью "затухающей" волны языковых изменений, либо послужив катализатором для новых, более серьёзных изменений языковой системы в дальнейшем.
Литература
1. Апресян, Ю.Д. Современность классики: Отзыв о статье В.В. Виноградова «Слово и значение как предмет историко-лексикологического исследования» [Текст] / Ю.Д. Апресян // Вопросы языкознания. - № 1. - 1995. - С. 34-36.
2. Бодуэн де Куртенэ, И.А. Избранные труды по общему языкознанию [Текст] : в 2 т. / И.А. Бодуэн де Куртенэ. - М. : АН СССР, 1963. - Т. 1. - 384 с.
3. Бондаренко, Е.В. Осмысление проблем диахронической типологии [Текст] / Е.В. Бондаренко // Современные парадигмы лингвистики: традиции и инновации : материалы межд. конф. / отв. ред. В.И. Супрун. - Волгоград : Перемена, 2005. - С. 433-436.
4. Бондаренко, Е.В. Эволюция языковой системы в диахронии [Текст] : авто-реф. дис. ... д-ра филол. наук : 10.02.19 / Е.В. Бондаренко. - Воронеж : ВГУ, 2007. - 39 с.
5. Горнунг, Б.В. Единство синхронии и диахронии как следствие специфики языковой структуры [Текст] / Б.В. Горнунг // Соотношение синхронного анализа и исторического изучения языков : сб. докладов. - М. : Наука, 1960. - С. 10-16.
6. Де Соссюр, Ф. Вторая оппозиция: синхрония и диахрония [Текст] / Ф. де Сос-сюр // Труды по языкознанию. - М. : Иностранная литература, 1977. - 534 с.
7. Де Соссюр, Ф. Курс общей лингвистики [Текст] / Ф. де Соссюр ; пер. А.М. Сухотина. - М. : Гос. социально-экономическое изд-во, 1933. - 432 с.
8. Дронова, Л.П. Синхрония и диахрония: отложенная встреча? [Текст] / Л.П. Дро-нова // Вестник ТГУ. Филология. - Томск, 2009. - № 3 (7). - С. 116-123.
9. Зализняк, А.А. Семантическая деривация в синхронии и диахронии: проект «Каталога семантических переходов» [Текст] / А.А. Зализняк // Вопросы языкознания. - № 2. - 2001. - С. 13-25.
10. Иванов, Вяч.Вс. Синхрония [Текст] / Вяч.Вс. Иванов // Большая сов. энцикл. : в 30 т. - 3-е изд. - М. : Советская энциклопедия. - Т. 23. - 1976. - 583 с.
11. Колесов, В.В. История русского языка : учеб. пособие для студ. [Текст] / В.В. Колесов. - СПб : Фил. фак. СПбГУ ; М. : Академия, 2005. - 672 с.
12. Косериу, Э. Синхрония, диахрония и история: Проблема языкового изменения [Текст] / Э. Косериу ; пер. с исп. И.А. Мельчука. - 3-е изд. - М. : Едито-риал УРСС, 2010. - 208 с.
13. Кубрякова, Е.С. Диахрония [Текст] / Е.С. Кубрякова // Большой энциклопедический словарь: Языкознание / гл. ред. В.Н. Ярцева. - 2-ое изд., репр. -М. : Большая российская энциклопедия, 1998. - С. 136.
14. Плунгян, В.А. Проблемы грамматического значения в современных морфологических теориях [Текст] / В.А. Плунгян // Семиотика и информатика. -Вып. 36. - М. : Наука, 1998. - С. 325-355.
15. Реформатский, А.А. Введение в языковедение [Текст] / А.А. Реформатский. -5-е изд., доп. - М. : Аспект-Пресс, 2001. - 536 с.
16. Реформатский, А.А. Принципы синхронного описания языка [Текст] / А.А. Реформатский // О соотношении синхронного анализа и исторического изучения языков : сб. докладов. - М. : Наука, 1960. - С. 28-37.
17. Топоров, В.Н. О структурном изучении языка [Текст] / В.Н. Топоров // Русский язык в национальной школе. - № 1. - 1961. - С. 74-82.
18. Трубецкой, Н.С. Мысли об индоевропейской проблеме [Текст] / Н.С. Трубецкой // Избранные труды по филологии : переводы. Сер. Филологи мира. -М. : Прогресс, 1985. - C. 44-59.
19. Философский энциклопедический словарь [Текст] / гл. ред. Л.Ф. Ильичёв [и др.]. - М. : Советская энциклопедия, 1984. - 840 с.
20. Хомский, Н. Логические основы лингвистической теории [Текст] / Н. Хом-ский // Новое в лингвистике: Математические аспекты структуры языка. Лингвистические направления : доклады IX междун. конгресса лингвистов / сост. В.А. Звегинцев. - Вып. 4. - М. : Прогресс, 1965. - С. 465-575.
21. Balli, S. Linguistique générale et linguistique française / S. Balli. - Bern, 1950.
22. Buyssens E., Les six linguistiques de F. de Saussure / E. Buyssens // «Langues vivantes», 1942. - V 7.
23. Jakobson, R. Selected writings. / R. Jakobson. - The Hague, 1971. - V 1-2.
24. Maimberg, B. Systeme et method / B. Maimberg. - Lund, 1945.
25. Sechehaye, A. Les trois linguistiques saussuriennes / A. Sechehaye // «Vox Romanica», 1940. - V. 5.
