Научная статья на тему 'Синергийная этика и моральные основания правосознания'

Синергийная этика и моральные основания правосознания Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

CC BY
350
46
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
ПРАВОСОЗНАНИЕ / ЭТИКА / МОРАЛЬ / НРАВСТВЕННОСТЬ / ПРАВОВОЙ НИГИЛИЗМ

Аннотация научной статьи по философии, этике, религиоведению, автор научной работы — Аблеев Сергей Рифатович

Статья посвящена проблеме корреляции этических оснований общественной жизни и правосознания. Разрушение моральных основ личности и нравственных устоев социальной системы неизбежно порождает углубление кризиса правосознания. Решение этой задачи автором видится через совершенствование этических принципов современного общества. Среди конкурирующих этических концепций и программ выделяется концепция синергийной этики. Анализируя ее философские черты, автор приходит к выводу о том, что она имеет ряд существенных преимуществ перед этическими программами утилитаризма, прагматизма и философии постмодерна.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Текст научной работы на тему «Синергийная этика и моральные основания правосознания»

С.Р. Аблеев

СИНЕРГИЙНАЯ ЭТИКА И МОРАЛЬНЫЕ ОСНОВАНИЯ ПРАВОСОЗНАНИЯ

Статья посвящена проблеме корреляции этических оснований общественной жизни и правосознания. Разрушение моральных основ личности и нравственных устоев социальной системы неизбежно порождает углубление кризиса правосознания. Решение этой задачи автором видится через совершенствование этических принципов современного общества. Среди конкурирующих этических концепций и программ выделяется концепция синергийной этики. Анализируя ее философские черты, автор приходит к выводу о том, что она имеет ряд существенных преимуществ перед этическими программами утилитаризма, прагматизма и философии постмодерна.

Ключевые слова: правосознание, этика, мораль, нравственность, правовой нигилизм.

В европейской философской традиции правовое сознание всегда тесно увязывалось с моральным. Правовое поведение является разновидностью морального поведения, т.к. предполагает почтительное отношение не только к юридическому, но и к нравственному закону. Справедливые нормы права возникают как социальное отражение искомой этической справедливости, подкрепленной и реализуемой силой государственной машины. В русской философии права моральные основания правосознания порой приобретают более существенное значение, чем в европейской или американской ментальности. Не случайно в российском мировосприятии этический концепт «правда» на протяжении многих веков доминирует над правовым концептом «закон».

Таким образом, тесная связь морали и права существует не только в теоретических исследованиях философов или правоведов, но и в массовом сознании. Совершенно очевидно, что нравственная деформация массового сознания в культурном пространстве постсоветских республик в течение последнего десятилетия ХХ столетия породила ряд негативных правовых последствий. Одним из самых разрушительных из них явился кризис правосознания, обусловивший множество социальных проблем: пренебрежение к правам человека, рост преступности, распространение правового нигилизма и угрожающего неуважения к закону как со стороны общества, так и со стороны представителей власти.

В этих условиях укрепление общественного правосознания должно рассматриваться и проводиться в системе морально-нравственных координат. Уровень правосознания есть прямая социокультурная функция этического состояния общества. Разрушение моральных основ личности и нравственных устоев социальной системы будет неизбежно порождать углубление кризиса правосознания. Этот процесс невозможно остановить только посредством нормотворческой или правоохранительной деятельности. Поэтому совершенствование механизмов правового принуждения (т.е. полицейская функция государства) должно сопровождаться укреплением морально-нравственного здоровья гражданина и общества в целом. Эта задача предполагает серьезное переосмысление этической картины мира современной цивилизации, которая, очевидно, уже мало соответствует стремительному ритму политических, экономических, культурных и экологических трансформаций.

Среди множества конкурирующих этических теорий и программ выделяется концепция синергийной этики [2], развивающаяся в русле евразийской антропокосмической философии Х1Х-ХХ1 столетий. На наш взгляд, она имеет ряд преимуществ перед существующими этическими программами утилитаризма, прагматизма и философии постмодерна. Эти преимущества позволяют использовать философскую программу синергийной этики в

различных сферах общественной жизни, в том числе для противодействия правовому нигилизму и укрепления правосознания.

К числу важнейших философских особенностей синергийной этики относятся: коэволюционность, мировоззренческий этикоцентризм; релятивизм; практицизм; натурализм; диалектизм; диалогизм или социокультурная универсальность. Рассмотрим их подробнее.

Коэволюционность, на наш взгляд, - одна из важнейших философских особенностей этики антропокосмизма. Именно поэтому мы ее обозначим как синергийную этику - этику совместного бытия и совместной эволюции. По сути, вся философия антропокосмизма есть синергетическое мировоззрение, и этическая доктрина в данном случае является только его следствием. Что же представляет собой синергетическая философская ориентация? Это есть мировоззренческая установка на сотрудничество с природой, преодолевающая прежнее наивное стремление к ее покорению (Е.Н. Князева). Синергийная этика стратегически направлена не на переустройство природного мира, а на взаимодействие с ним, т.е. на коэволюционное развитие ноосферной экологической мегасистемы «человек-общество-планета».

Выживание человека в условиях глобальных проблем и сохранение планетарного экобаланса есть два неразрывных аспекта единого духовного процесса развития земного разума. Фактически синергийная этика сориентирована в трех семантических плоскостях и решает три связанные с ними фундаментальные задачи.

Первая семантическая плоскость - экологическая - предполагает гармонизацию взаимодействия человека с планетарным жизненным пространством, природным миром или космическим универсумом. Цель такой гармонизации состоит в том, чтобы научиться жить в согласии с природой, не оказывая деструктивных воздействий на нее и не вызывая с ее стороны обратных негативных следствий.

Вторая семантическая плоскость - социокультурная - допускает возможность гармонизации взаимоотношений человека и общества, социальных групп и культурных традиций, развивающаяся в силовом поле морального и правового законов, сориентированных на идеалы общего блага и равенства возможностей. В конечном счете синергийная философия нацелена на становление в пространстве человеческой цивилизации свободного, мультикультурного, интегрального общества - общечеловеческого братства без политического, экономического, расового и религиозного разобщения.

Третья семантическая плоскость - личная духовная - предполагает этическую трансформацию персонального сознания в целях духовного совершенствования человека. Главным психо-моральным процессом такой трансформации является преодоление эгокомплекса или личного эгоизма сознания и интеграция своего персонального Я в общечеловеческое Мы. Следствием трансформации эгокомплекса является рост правосознания личности как ответственного субъекта социального бытия.

Мировоззренческий этикоцентризм представляет собой этическое измерение всех аспектов человеческой жизни и социальной культуры от науки и техники до политики и экономики. Каждое человеческое действие согласно синергийной этике должно осуществляться в системе рационально осмысленных моральных координат, которые следует «вплавить» в образ мыслей и поступков. Жизнь вне морального измерения разрушает психику и цивилизацию, порождает деструктивные силы хаоса и освобождает животные инстинкты, пожирающие духовное сознание, культуру и правовые отношения между людьми.

Провозглашая мировоззренческий синтез религии и науки, антропокосмизм даже в вопросах морали не отходит на религиозные позиции и остается подлинным философским знанием. В этом смысле рассматриваемый этикоцентризм предстает в качестве результата секуляризации теологической этики [1, с. 23]. Для многих русских мыслителей этика

являлась не столько областью философского знания, сколько практическим учением о должном образе жизни. При этом синергийная этика наследует традиции религиозной духовной практики вне конфессионального контекста. Она оказывается светской по форме, но глубоко духовной по содержанию, тем самым кардинально отличаясь от гиперрациональных этических концепций евроамериканской философии ХХ века, развивавшихся как рафинированные, но весьма далекие от практической жизни теории.

Существенной философской чертой синергийной этической доктрины является релятивизм. На первый взгляд это кажется парадоксальным: утверждая этическое измерение всех аспектов человеческого бытия, синергийная этика вместе с тем отказывается воспринимать этические нормы как абсолютные категории и незыблемые моральные субстанции. В евразийском философском гнозисе этические ценности приобретают такой же относительный характер, какой пространственно-временной континуум в теории относительности Альберта Эйнштейна. Но что порождает такую относительность? У Эйнштейна это сама природная действительность с ее физическими процессами. У космистов это социальная действительность с ее культурно-историческими процессами.

Итак, релятивизм этических принципов и установок возникает под влиянием трех основных факторов:

а) исторического процесса развития человека и общества;

б) культурной неоднородности общества;

в) ситуативности практического применения моральных норм.

Иллюстрацией исторического аспекта этического релятивизма может явиться трактовка принципа воздаяния, или справедливого наказания. Ветхий Завет устанавливает принцип пропорционального воздаяния: «око за око», который израильские спецслужбы применяют до сих пор, преследуя нацистских палачей или уничтожая террористов, не учитывая срок давности и гуманное снисхождение. Вместе с тем Новый Завет провозглашает принцип любви и прощения врагов наших. Историческая эволюция этической нормы вполне очевидна. Однако ситуация оказывается намного сложнее. Какой из этих альтернативных принципов воздаяния является абсолютным и универсальным, если оба они обоснованы авторитетом одного и того же Священного Писания, т.е. Библии?

Примером культурного аспекта этического релятивизма является этический долг правоверной вдовы в индуизме. Следуя предписанному ей древнему моральному требованию, после смерти супруга она была обязана совершить акт добровольного самосожжения. Такое самоубийство в глазах индуистского брамина получало позитивную моральную оценку. Однако в системе этических координат христианина или буддиста это действо оценивалось диаметрально противоположно.

Иллюстрацией ситуативного аспекта релятивизма является применение на первый взгляд простой, понятной и универсальной для всех культур императивной моральной заповеди «Не убий». Повсеместное ее использование вне ситуативного контекста, может породить вовсе не торжество идеалов гуманизма, а чудовищное беззаконие и нарастающее человекоистребление. Опять моральный парадокс! Мы имеем в виду ситуации вооруженной агрессии против личности или общества. Какое действие будет истинно высокоморальным: невмешательство в происходящее на твоих глазах убийство беззащитных людей или решительное противодействие агрессору и насильнику? Примечательно, что второе нередко выбирают не только сторонники светской морали, но и религиозные подвижники крайне высокого духовного статуса. Достаточно вспомнить благословление Сергием Радонежским русского воинства на ратный подвиг перед Куликовской битвой. Тут возникает и юридический аспект проблемы: должна ли правовая норма поощрять бездействие

относительно агрессии? Или она должна стимулировать активное противодействие насилию?

В решении проблемы насилия синергийная этика в целом следует древнему духовному идеалу ахимсы - универсального ненасилия. Вместе с тем она не разделяет крайностей пацифизма и находится на определенной дистанции от радикальной позиции идеологов ненасилия - Льва Толстого, Мохандаса Ганди и Генри Торо. Насилие в синергийной этической доктрине возникает как крайняя мера, допустимая в исключительных ситуациях для активного сопротивления угрожающему распространению зла.

Таким образом, моральный релятивизм синергийной этики не следует отождествлять ни с моральным нигилизмом (Ф. Ницше), ни с античным релятивизмом софистов (Протагор и др.), отвергавших объективную истину и объективные ценности. Он существует как неизбежная относительность человеческого знания и моральных предписаний в ходе исторической эволюции персонального и общественного сознания.

Практицизм синергийной этики отражает ее прикладной характер. Философский гнозис переводит этику из области отвлеченной теории в плоскость прикладного инструмента повседневного человеческого бытия. Само название философской системы («Живая этика») недвусмысленно указывает на идеологию практической ориентации морали и ее тесную связь с насущными экзистенциальными проблемами человеческой жизни.

Путь к преобразованию мира лежит через совершенствование человека. Эта древняя аксиома философского гнозиса становится актуальной в условиях углубления глобальных проблем цивилизации. Моральный практицизм синергийной этики оказывается созвучен идейным интенциям некоторых современных восточных и западных мыслителей. Разрешение нарастающего кризиса, полагает буддийский философ Д. Икеда, заключается не в технологических революциях, разворачивающихся вне человека, а в преобразовании самого человечества изнутри. Представитель этики постмодерна М. Фуко подчеркивает необходимость перевода отвлеченного морализирования в практику самого себя. Сотвори самого себя таким, чтобы перейти свою собственную границу [5, с. 322-323]. В антропокосмической картине мира ограниченность человеческого бытия возникает как следствие ограниченности человеческого сознания. Отсюда появляется фундаментальный тезис «Живой этики» о «расширении сознания». Но это есть не только когнитивный, но и этический процесс.

Отмеченные и некоторые другие особенности заставляют нас воспринимать синергийную этику как консеквенциальную, т.е. как моральную систему, ориентированную не на принципы, а на последствия. Прикладная этическая система не может удовлетвориться простым формулированием и установлением принципов. Мерилом ее эффективности являются физические и моральные последствия человеческих мыслей и поступков, а также духовное состояние личности, культуры и цивилизации.

В определенном смысле консеквенциальная направленность синергийной этики содержит и некоторый утилитарный оттенок. Однако по своему моральному содержанию он значительно отличается от классического утилитаризма (И. Бентам, Дж. Милль, Г. Сиджуик) и эпикурейского гедонизма как его идейного предшественника. Моральная идеология синергийной этики в целом разделяет обоснованный Бентамом принцип полезности: наилучшее действие производит наибольшее счастье для наибольшего числа людей. Кроме того, ей вполне созвучна его установка на минимизацию страданий. Однако эпикурейское наследие британского утилитаризма противоречит всем духовным идеалам синергийной этики. Ее идеологи вовсе не рассматривали полезность сквозь призму наслаждения, как это делали Юм, Бентам, Милль и другие утилитаристы. А счастье для них не являлось следствием наслаждения или удовольствия. Счастье в системе координат синергийной этики обретается в духовном служении и преодолении собственной ограниченности.

Отметим, что синергийная этика отличается практическим характером и дистанцируется от абстрактного теоретического морализаторства. Вместе с тем другой ее важной

особенностью является натурфилософская или даже натуралистическая ориентация. Ее идеологи-философы пытаются вывести научные основания морали за рамки социальногуманитарных дисциплин и сближают этику с физикой, биологией и медициной исходя из двух главных тезисов. Во-первых, этическая и ментальная дисгармония сознания порождают негативные биофизические последствия для организма. Во-вторых, мышление человека оказывает влияние на экологическое состояние планеты и космического пространства, а также на окружающую психическую реальность.

Натурализм синергийной этики оказывается подчиненным решению двух важнейших задач. С одной стороны - выживанию человечества в меняющемся природном мире. С другой - регулированию отношений внутри человеческой цивилизации как в межличностном, так и в макросоциальном аспектах. Такая интенция этической доктрины антропокосмизма оказывается сонаправленной магистральной тенденцией постнеклассической науки, включившейся в ХХ столетии в мучительный поиск места этического знания в сфере научного миропонимания (А.А. Гусейнов, Р.Г. Апресян, В.А. Канке). Этика все чаще начинает рассматриваться в контексте конкретных проблем человечества и научного знания. А это артикулирует прикладной аспект этической науки (В.Н. Назаров, Е.Д. Мелешко) и нивелирует отвлеченные схоластические дискуссии на морально-нравственные темы.

Существенной особенностью синергийной этики является ее диалектичность. Она отражает три главные идеи диалектики: развитие, всеобщая взаимосвязь, противоречивое взаимодействие противоположностей.

Во-первых, философский гнозис предполагает изменение и развитие этических отношений в процессе культурно-исторической эволюции человечества. Эта точка зрения, как было отмечено выше, является одним из оснований этического релятивизма. Во-вторых, философский гнозис признает глобальную взаимосвязь человека, общества, планеты и космоса, которая рассматривается, кроме всего прочего, и в морально-нравственном аспекте. В-третьих, в синергийной этике намечено совмещение крайностей морального порядка при решении ряда важных проблем. Исключая радикальные этические оппозиции, она ориентируется на срединную линию морального действия, что обнаруживает ее некоторые корреляции духовной традиции буддистского пути.

Срединная позиция синергийной этики просматривается также и в решении вопроса о статусе этических ценностей. Крайние оппозиции здесь представляют этический генерализм и этический партикуляризм [3, с. 73]. В одном случае абсолютизируется незыблемость существующих этических ценностей, которые рассматриваются как неизменные нравственные принципы и моральные константы. В другом - абсолютизируются изменчивость, множественность и неповторимость эмпирических моральных ситуаций, что подвергает сомнению существование этических принципов вообще. Срединное решение этой проблемы в синергийной этике - этический релятивизм. В нем диалектично признаются моральные принципы, но вместе с тем подчеркиваются их историческая изменчивость и экзистенциальная ситуативность.

Характерной философской чертой рассматриваемой этической системы является также ее социальная универсальность, или культурный диалогизм. Синергийная этика предназначена не для узкой социальной группы, а для всего человечества. Она стремится интегрировать этические ценности различных религий и философских систем и выработать универсальные, общедоступные, приемлемые для представителей различных культурных страт моральные положения. Причем в социальном контексте авторитарному ригоризму синергийная этика предпочитает диалогичный моральный реализм. Он позволяет не ломать устоявшиеся этические стереотипы, но дополнять их элементами более совершенной моральной истины. В условиях этнических и религиозных противоречий такая тактика относительно традиционного миссионерства (религиозного, культурного или политического), безусловно,

выглядит более предпочтительно. В современном мире при осуществлении социальной, экономической или культурной политики совершенно невозможно не считаться с конкретными культурными особенностями региона или этноса. Межкультурный диалог все чаще становится важнейшим условием политического и экономического сотрудничества, а также стабильного правового порядка. Всякая этическая система, претендующая на перспективы широкого применения, вынуждена учитывать это обстоятельство и отражать его в своих основополагающих принципах.

Литература

1. Башкова Н.В. Преображение человека в философии русского космизма. М.: КомКнига, 2007.

2. Живая этика: В 3 т. Самара: ТГОР, 1992.

3. Канке В.А. Современная этика. М.: Омега-Л, 2009.

4. Назаров В.Н. Прикладная этика. М.: Гардарики, 2005.

5. Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. М.: Логос, 1996.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.