CC BY
19
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
правосознания. Вместе с тем, в действительности советская правовая идеология оказалась не способной обеспечить унификацию обыденных, массовых представлений о законности с доктринальными.
1 См.: Курицын В.М., Шалягин Д.Д. Опыт становления конституционализма в США, Японии, и Советской России. М., 2004.
2 ЧечулинаА.А. Правовая законность: общетеоретический ана-
лиз. Дисс. ... канд. юрид. наук. Казань, 2004. С. 20.
3 Сауляк О.П. Законность в правоприменительной деятельности. Дисс. ... канд. юрид. наук. М., 2001. С. 5.
4 Абдурахманова И.В. Массовое правосознание в Советской России в 1917—1921 гг.: традиционализм или новационность. Ростов-на-Дону, 2008. С. 138—139.
5 Абдурахманова И.В. Массовое правосознание в Советской России в 1917—1921 гг.: традиционализм или новационность. Ростов-на-Дону, 2008. С. 141.
6 Право и культура. Монография. В.С. Нерсесянц./ Отв. ред. Н.С. Соколова. М., 2002. С. 401.
УДК 342 ББК 67.400
СИНЕРГЕТИЧЕСКАЯ ДЕТЕРМИНАЦИЯ КОНЦЕПТУАЛЬНЫХ ОСНОВ ПРАВОПОРЯДКА
АННА СЕРГЕЕВНА ЧУВАЛЬНИКОВА,
кандидат юридических наук, преподаватель кафедры теории государства и права Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя
E-mail: anyachas@rambler.ru
Научная специальность 12.00.01 — теория и история права и государства; история учений о праве и государстве Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Аннотация. Исходя из признания синергетической детерминации общественных процессов определяются имеющие концептуальное значение закономерности установления состояния правопорядка в обществе, основанные на признании заложенного в природе общественных отношений разделения сфер влияния, интересов и ресурсов государственной власти и институтов гражданского общества.
Ключевые слова: детерминация, синергетическая научная парадигма, концепт правопорядка, публичная власть, государство, институты гражданского общества.
Abstract. Recognizing the synergistic determination of social processes having defined the conceptual meaning of the laws establishing the state of law and order in society based on the recognition inherent in the nature of public relations division of spheres of influence, interests and resources of state authorities and civil society institutions.
Keywords: determination, synergistic research paradigm, the concept of legal order, public power, state, civil society institutions.
Правопорядок является настолько распространенным объектом исследования в юридической науке, что при изучении посвященной ему литературы невольно создается впечатление всесторонней изученности понятия о нем, его форм, структуры, свойств, связей с общественным порядком, с законностью и других присущих ему характеристик1. Вместе с тем, актуальность исследования правопорядка носит непреходящий характер, что заставляет вновь и вновь обращаться к его изучению в поисках решения такой же непреходящей про-
блемы борьбы с его нарушениями и с наиболее опасным в этой сфере социальным явлением — преступностью.
История человеческой цивилизации и накопленные знания в области науки уголовного права и криминологии утверждают в мысли о том, что при всей своей общественной опасности и вредности, преступность — неустранимое явление, неизбежно сопровождающее общественную жизнь, поэтому наиболее реальной и оптимальной задачей в сфере борьбы с этим явлением, следует признать установ-
ление над ним относительного контроля и сниже-
" 2 ние его показателей до контролируемого уровня2.
При этом нельзя найти эффективное решение указанной задачи без понимания фундаментальных закономерностей, которые обуславливают установление относительной стабильности в развитии общественных процессов, снижение остроты противоречий в общественной жизни, а также снижение негативных последствий развития деструктивных тенденций в развитии общества, включая всегда потенциально присутствующую опасность возобновления или усиления тенденции роста преступности.
Подобного рода закономерности, лежащие в основе установления правопорядка в обществе и носящие предельно общий характер, могут быть определены как «концептуальные основы правопорядка», исследование которых становится возможным, в первую очередь, в рамках предмета общей теории государства и права.
Как видно, эти закономерности представляют собой причинно-следственные связи, составляющие суть процессов детерминации правопорядка. При этом наиболее важным, решающим моментом в определении этих закономерностей следует признать установление характера той детерминации, суть которой они составляют.
Полагаем, что на сегодняшний день наиболее обоснованной научной позицией при установлении характера детерминации концептуальных основ правопорядка необходимо считать усмотрение в ней синергетической детерминации. С одной стороны, это отражает наблюдаемое распространение влияния синергетической научной парадигмы на развитие самых разных областей научного знания, включая социально-гуманитарные (в том числе, и юридические) науки3; с другой стороны, задает конструктивное направление поиска закономерностей установления правопорядка как определенного качественного состояния общества в закономерностях развития и функционирования самого общества, рассматриваемого в качестве сложной и самоорганизующейся системы.
Подходя к установлению концептуальных основ правопорядка с позиции их синергетической детерминации, необходимо учитывать, что порядок как качественное состояние, характеризующее правовую жизнь в обществе, не является каким-то
раз и навсегда заданным, стабильным состоянием покоя общественной системы. Это состояние, рассматриваемое с позиции синергетического подхода в качестве «системного эффекта» действия разнонаправленных самоорганизующихся процессов в обществе, предстает как подвижное, внутренне детерминированное заложенным в природе общественных отношений неустранимым противоречием.
Противоречие в данном случае выходит на уровень охватывающих все общество процессов, в связи с чем, носителями вступающих в это противоречие антиномичных характеристик выступают институциональные образования, способные быть своего рода «проводниками» общественных процессов, затрагивающих все общество в целом.
Анализ современной юридической литературы позволяет определить в качестве таких институциональных образований государство и гражданское общество, которые оказываются способны консолидировано выражать значимые для общества в целом интересы, интегрировать и направлять усилия различных социальных групп на достижение общезначимых целей, обладающих для этого необходимыми ресурсами, то есть в целом способных выступать носителями публичной (в смысле «общественной», распространяющей свое влияние на общество в целом) власти.
Таким образом, заложенное в самой природе общественных отношений противоречие может быть представлено как «разделение публичной власти», устанавливающееся между государством и гражданским обществом, выступающих субъектами самоорганизующихся в обществе процессов борьбы за власть.
Данные процессы детерминируют установление состояния правопорядка, поскольку сопровождаются воспроизводством конкурирующих между собой систем нормативного регулирования общественных отношений, представленных, с одной стороны, государственным (в смысле «исходящим от государства») правом, с другой стороны, системами делегированного правового регулирования отношений на уровне местного самоуправления, локального регулирования корпоративных отношений и обычным правом.
Последние три названные системы нормативного регулирования общественных отношений высту-
пают в качестве форм права, которые создаются не государством, а гражданским обществом (отдельными институтами гражданского общества), в связи с чем, могут быть названы «негосударственными формами права»4, по отношению к которым государство может принимать лишь опосредованное участие в процессах правообразования и правового регулирования (в форме делегирования правотворческой компетенции органам местного самоуправления, санкционирования корпоративных норм и обычаев).
Объективно присущее природе общественных отношений противоречие между государственной властью и институтами гражданского общества может принимать как крайние формы (например, революционных переворотов, сопровождаемых общественными беспорядками, ростом преступности и другими разрушительными по отношению к правопорядку процессами), так и более «мягкие» формы: «отделенности» гражданского общества от государства, их «обособленности», «конкуренции» и «взаимодействия»5.
При этом, «взаимодействие», на наш взгляд, допустимо рассматривать в двух аспектах. С одной стороны, есть основания охарактеризовать взаимодействие государства и гражданского общества как одну из «мягких» форм противоречия государства и гражданского общества, поскольку любое взаимодействие предполагает предшествующую ему нетождественность взаимодействующих субъектов, не исключающую возможности возникновения между ними противоречия.
С другой стороны, взаимодействие государства (государственной власти) и гражданского общества (отдельных институтов гражданского общества) следует признать наиболее оптимальным состоянием разделения публичной власти, в котором заложенное в природе общественных отношений противоречие находится в состоянии (на стадии) разрешения (поиска путей его решения), что, в свою очередь, предполагает установление между государством и гражданским обществом конструктивного диалога6.
При выстраивании подобного диалога государственной власти с институтами гражданского общества необходимо учитывать, что существующие между ними противоречия, процесс разрешения
которых является необходимой предпосылкой установления состояния правопорядка в общественных отношениях, основаны на:
1) разделении сфер влияния (сферой влияния гражданского общества следует признать по преимуществу экономическую сферу (рынок) и частную (в смысле «личную», «приватную») жизнь, с целью упорядочения отношений в которых институтами гражданского общества и формируются альтернативные официальному праву государства негосударственные формы права; сферой же влияния государства следует признать преимущественно политику);
2) разделении интересов (гражданское общество выражает частные (по содержанию) интересы, а государство — интересы публичные (и по содержанию, и по форме));
3) разделении ресурсов («ресурсом» гражданского общества следует признать частную (в смысле «негосударственную») собственность, а государства, соответственно, — государственную собственность).
Учет этого объективного разделения публичной власти между государством и институтами гражданского общества позволяет обнаружить детерминирующую самоорганизацию правопорядка закономерность, в соответствии с которой, установление относительно стабильного правопорядка в обществе является следствием эффективной реализации государством и гражданским обществом публичной власти в сферах их влияния, что объясняется, прежде всего, адекватностью формируемых государством и институтами гражданского общества в сферах их влияния систем нормативного регулирования природе регулируемых в соответствующих сферах общественных отношений.
Такая адекватность образуемых государственной властью и институтами гражданского общества форм правового регулирования (форм права) природе регулируемых ими общественных отношений является объективной и составляет необходимое, но само по себе не вполне достаточное условие для установления стабильного правопорядка в обществе.
Концептуальные основы правопорядка составляет также согласование разных по содержанию интересов государственной власти и гражданского общества (что подразумевает нахождение конструк-
тивной формы диалога между указанными носителями публичной власти, позволяющей им совместно определять приоритеты в правовой жизни общества), и, кроме того, наличие достаточных ресурсов у данных носителей публичной власти, где обеспеченность ресурсами выступает неотъемлемым атрибутом их власти.
Все это дает основания признать не только государство, но и институты гражданского общества не менее важными субъектами обеспечения правопорядка, который с позиции его синергетической детерминации может быть определен как итог эффективной самоорганизации правовой жизни общества.
Литература
1. Актуальные проблемы правовой теории государства / под ред. В.П. Малахова, А.И. Клименко. М.: ЮНИТИ-ДАНА: Закон и право, 2013. 183 с.
2. Байльдинов Е.Т. Устойчивый глобальный правопорядок: к вопросу о сущности // Международное публичное и частное право. 2015. № 1 (82). С. 9—12.
3. Безруков А.В. Законодательная власть в конституционно-правовом механизме обеспечения правопорядка в России // Вестник Московского университета МВД России. 2015. № 5. С. 54—57.
4. Гилинский Я.И. Социальный контроль над преступностью: понятие, российская реальность, перспективы // Российский ежегодник уголовного права. 2014. № 7. С. 42—58.
5. Грицаев С.А., Степанченко А.А. Основные международно-правовые проблемы установления правопорядка в постконфликтных государствах // Вестник Московского университета МВД России. 2015. № 4. С. 139—143.
6. Долгова А.И. Криминология, борьба с преступностью и Российская криминологическая ассоциация // Российский криминологический взгляд.2014. № 1. С. 158—183.
7. Иванцов С.В., Лебедев С.Я. Об обеспечении системности в криминологической оценке организованной преступности // Российский криминологический взгляд. 2009. № 1. С. 234—238.
8. Клименко А.И. Структурные характеристики правовой идеологии. Монография. М.: Издательство «Граница», 2015. 218 с.
9. Лановая Г.М. Механизм права гражданского общества // Гражданское общество в России и за рубежом. 2014. № 3. С. 7—10.
10. Луман Н. Общество как социальная система. Пер. с нем. / А. Антоновский. М.: Издательство «Логос», 2004. 232 с.
11. Малахов В.П. Общая теория права и государства. К проблеме правопонимания. М.: ЮНИ-ТИ-ДАНА: Закон и право, 2013. 144 с.
12. Рыбак А.З. Эффективность социального контроля над преступностью: кибернетический аспект // Юристъ-Правоведъ. 2013. № 1. С. 24—27.
13. Сигалов К.Е. Синергетическая организация права: теория и реальность // История государства и права. 2011. № 19. C. 19—22.
14. Шундиков К.В. Синергетика и правовое регулирование // Ленинградский юридический журнал. 2013. № 1 (31). С. 117—123.
References
1. Actual problems of legal theory of the state / under the editorship of V.P. Malakhov, A.I. Klimenko. M.: UNITY-DANA: Law and right, 2013. 183 P.
2. Bayldinov E.T. Sustainable global legal order: to the question about the essence // International public and private law. 2015. No. 1 (82). P. 9—12.
3. Bezrukov A.V Legislative power in the constitutional legal mechanism of ensuring the rule of law in Russia // Vestnik of Moscow University of the MIA of Russia. 2015. No. 5. P. 54—57.
4. Gilinsky Y.I. Social control of crime: a concept, a reality, perspectives // Russian Yearbook of criminal law. 2014. No. 7. P. 42—58.
5. Gritsaev S.A., Stepanchenko A.A. Basic international-legal problems of establishing the rule of law in post-conflict States // Bulletin of Moscow University of the MIA of Russia. 2015. No. 4. P. 139—143.
6. Dolgova A.I. Criminology, crime and Russian criminological Association // Russian criminological look.2014. No. 1. P. 158—183.
7. Ivantsov S.V., Lebedev S.J. On ensuring consistency in criminological assessment of organized crime // Russian criminological look. 2009. No. 1. S. 234—238.
8. Klimenko A.I. Structural characteristics of legal ideology. Monograph. M.: Publishing House «Border», 2015. 218 P.
9. Lanovaya G.M. Mechanism of the right of civil society // Civil society in Russia and abroad. 2014. No. 3. P. 7—10.
10. Luhmann N.Society as a social system. TRANS. with it. / A. Antonovsky. M.: Publishing House «Logos», 2004. 232 P.
11. Malakhov V.P. the General theory of law and state. To the problem of understanding. M.: UNITY-DANA: Law and right, 2013. 144 P.
12. Rybak A.Z. the Efficacy of social control of crime: a cybernetic aspect // the lawyer. 2013. No. 1. P. 24—27.
13. Sigalov K.E. Synergistic organization of law: theory and reality // History of state and law. 2011. No. 19. P. 19—22.
14. Shundikov K.V. Synergetics and legal regulation // Leningrad law journal. 2013. No. 1 (31). P. 117—123.
1 Среди работ последних лет, посвященных актуальным направлениям исследования концепта правопорядка, можно, например, указать: Байльдинов Е.Т. Устойчивый глобальный правопорядок: к вопросу о сущности // Международное публичное и частное право. 2015. № 1 (82). С. 9—12; Безруков А.В. Законодательная власть в конституционно-правовом механизме обеспечения правопорядка в России // Вестник Московского университета МВД России. 2015. № 5. С. 54—57; Грицаев С.А.,
Степанченко А.А. Основные международно-правовые проблемы установления правопорядка в постконфликтных государствах // Вестник Московского университета МВД России. 2015. № 4. С. 139—143.
2 См., например: Гилинский Я.И. Социальный контроль над преступностью: понятие, российская реальность, перспективы // Российский ежегодник уголовного права. 2014. № 7. С. 42—58; ДолговаА.И. Криминология, борьба с преступностью и Российская криминологическая ассоциация // Российский криминологический взгляд.2014. № 1. С. 158—183; Иванцов С.В., Лебедев С.Я. Об обеспечении системности в криминологической оценке организованной преступности // Российский криминологический взгляд. 2009. № 1. С. 234—238; РыбакА.З. Эффективность социального контроля над преступностью: кибернетический аспект // Юристъ-Правоведъ. 2013. № 1. С. 24—27.
3 См., например: Луман Н. Общество как социальная система. Пер. с нем. / А. Антоновский. М.: Издательство «Логос», 2004. 232 с.; Сигалов К.Е. Синергетическая организация права: теория и реальность // История государства и права. 2011. № 19. С. 19— 22; Шундиков К.В. Синергетика и правовое регулирование // Ленинградский юридический журнал. 2013. № 1 (31). С. 117—123.
4 См., подробнее: Многообразие форм права // Малахов В.П. Общая теория права и государства. К проблеме правопонима-ния. М.: ЮНИТИ-ДАНА: Закон и право, 2013. С. 49—74; Лановая Г.М. Механизм права гражданского общества // Гражданское общество в России и за рубежом. 2014. № 3. С. 7—10.
5 См., также: Правовые формы связи государства и гражданского общества / Актуальные проблемы правовой теории государства / под ред. В.П. Малахова, А.И. Клименко. М.: ЮНИТИ-ДАНА: Закон и право, 2013. С. 121—134.
6 Диалогичность, таким образом, отражает оптимальное состояние общественно-политического дискурса в условиях его ориентации на базовые правовые ценности, идеи и концепты правовой идеологии (См. подробнее: Структурный дуализм правовой идеологии // Клименко А.И. Структурные характеристики правовой идеологии. Монография. М.: Издательство «Граница», 2015. С. 10—23).
Договорное право: учеб. пособие для студентов вузов, обучающихся по специальности «Юриспруденция» / [Н.Д. Эри-ашвили и др.]; под ред. Н.Д. Эриашвили, В.Н. Ткачева. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2015. 239 с. (Серия «Юриспруденция для бакалавров»).
Учебное пособие содержит общие положения договорного права: понятие и содержание договора, виды договора, порядок заключения договора, изменения и расторжения договора. Рассматриваются все виды договоров, наиболее распространенные из них анализируются подробнее.
Для студентов и преподавателей юридических вузов и факультетов, а также для всех, кто захочет получить конкретную информацию о том или ином виде договора.
