CC BY
55
— клановость;
— управляемость и «предопределенность» жизни;
— терпение, усердие;
— у одной группы людей — адаптивность к поликультурной
среде;
— у другой группы — отсутствие адаптивности, повышенное любопытство к представителям иных народов, гостеприимство;
— доброжелательность;
— достаточная закрытость своих взглядов и идей от сторонних наблюдателей;
— уважение к пожилым людям (своих и чужих семей), людям высокого социального статуса;
— обостренная чувствительность к негативной оценке себя как личности и как представителя своего этноса.
Учет особенностей ментальности мигрантов в трудовых отношениях, в общежитии будут способствовать преодолению ксенофобских настроений, имеющих, к сожалению, место, развитию национальной и религиозной толерантности, свойственных демократическому обществу.
«Стратегия России», Новосибирск, 2005 г., № 5, с. 89—93.
Тимур Полянников,
экономист
Георгий Прокопов,
политолог
СИНДРОМ «ЦВЕТНЫХ РЕВОЛЮЦИЙ»
«Мы победили наших противников в Грузии, на Украине и в Киргизии. В нашем списке еще одна страна...»
(Из выступления М.Саакашвили 15 апреля 2005 г.)
«Революционные» события в Грузии, Киргизии и на Украине и до сих пор окружены ореолом некой загадочности. Они интригуют общественность, вызывают к жизни разнообразные конспирологические версии и мифы. И в этом нет ничего удивительного. С одной
стороны, «цветные (бархатные или оранжевые) революции» действительно резко меняют формат существования всего постсоветского пространства. С другой стороны, скорость и масштаб перемен даже специалистам не дают возможность накопить достаточные объемы релевантной информации и качественно проанализировать «революционные» процессы. Но именно эта задача в свете развития внешне -и внутриполитической ситуации в России является самой актуальной для нашего экспертного и, шире, политического сообщества. Ведь очевидно, что «революция» в Бишкеке далеко не последняя на постсоветском пространстве. Страны, в которых победили «революционеры», будут использованы в качестве опорных площадок для раскачивания ситуации в соседних государствах. Наконец, совершенно ясно, что главной целью организаторов текущей серии «цветных революций» является переворот в Москве. Рассматривая сюжеты смены власти во всех упомянутых странах (а сюда необходимо включить и события 2000 г. в Югославии, где оппозиция отстранила от власти президента С.Милошевича по сценарию, который как две капли воды похож на те, что реализовывались в Грузии, Киргизии, на Украине), прежде всего следует поставить под сомнение адекватность использования самого термина «революция» для обозначения подобных процессов. Сходство, вплоть до мелочей, «революционных» технологий, применявшихся в Югославии, Грузии, Киргизии и на Украине, вызывает закономерное подозрение, что эти «революции» были навязаны извне, а не явились естественным следствием глубоких экономических и социально-политических процессов. Иными словами, «бархатная революция», в отличие от революции настоящей, имеет экзогенный (порожденный внешним воздействием), а не эндогенный (порожденный внутренним ходом вещей) характер. Об этом свидетельствует и то, что ни в одной из «революционных» стран не произошли и не предвидятся кардинальные трансформации социальноэкономических систем. То есть никакой радикально-позитивной смены парадигмы общественного развития «бархатные революции» в принципе не обещают. Никто в этих странах не собирается всерьез заниматься ротацией коррумпированных элит (что является, по сути дела, ключом к социальному оздоровлению) и не планирует раскупоривать социальные каналы вертикальной мобильности, вводить в элиту «пассионариев» из низов. Речь, разумеется, идет о практике, а не о конъюнктурных заявлениях лидеров... В этой политической игре «ленинский партийный призыв» не предусмотрен: «Мавр сделал свое
дело на Майдане. Мавр должен уйти...» Ротации (кстати, весьма щадящей) подвергается лишь «верхушка» политической и экономической элиты. Разумеется, местные кланы производят передел сфер влияния, но ни о каких «гильотинах на площадях» для представите -лей старой элиты никто из лидеров новых режимов не помышляет. И это вполне логично: ведь подавляющее большинство представителей новой «революционной» элиты было весьма неплохо вписано в верхушку «старого режима».
Другими словами, в ходе «бархатных революций» одна часть постсоветской элиты (более молодая и прозападная), используя про-тестную энергию широких масс населения (прежде всего, учащейся молодежи), сбрасывает с политического Олимпа другую часть элиты (более старую и менее лояльную по отношению к Западу). Это напоминает ситуацию конца 1980-х — начала 1990-х годов, когда под лозунгами демократизации «вторые секретари» боролись за место «первых». Собственно говоря, и тогда в большинстве постсоциалистиче-ских стран мало кто собирался (да никто и не мог) реально строить демократическое, правовое и социальное государство и современную (диверсифицированную) рыночную экономику. Местные элиты были заняты совсем другими делами, что, в целом, устраивало и Запад...
Таким образом, не сбрасывая со счетов эндогенные факторы (слабость и коррупция властей всех уровней, деградация экономики, межэтническая напряженность, отсутствие социальных перспектив у значительной части молодежи и т.д.), приоритет при рассмотрении «цветных революций» следует отдавать экзогенным факторам, или внешним силам. Соответственно, их анализ надо начинать с определения действительного субъекта или заказчика «революций». При этом мы вновь отмечаем очевидное: масштаб и, так сказать, серийность «революционных» событий допускают только один вариант интерпретации — на заднем плане всех описываемых процессов стоит крупный, очень крупный игрок, преследующий собственные глобальные геополитические цели. Понятно, что в настоящее время речь в этом контексте может идти только о США. Сделанный вывод подтверждается многочисленными фактами вмешательства Соединенных Штатов во внутреннюю политику тех стран, где произошли «бархатные революции».
В Югославии прямую поддержку оппозиции оказал тогдашний президент США У.Клинтон. Между первым и вторым турами президентских выборов он, например, неоднократно официально заявлял,
что «Милошевич должен уйти со своего поста и признать победу оппозиции», и этим оказывал ощутимое давление на президента Югославии. Большую роль в подготовке «революции» сыграл и посол США в Белграде Р.Майлз, установивший тесный контакт с оппозицией (в том числе со студенческой организацией «Отпор!»). Накануне смены власти в Грузии открыто говорилось, что оппозицию финансируют такие американские организации, как Фонд Сороса (Soros Foundation) и Национальный фонд поддержки демократии (National Endowment for Democracy). При этом их статус «неправительственных организаций» (НПО) никого не мог ввести в заблуждение. Нельзя не отметить, что послом США в Тбилиси в период подготовки «бархатной революции» был опять же Р.Майлз... Перед вторым туром президентских выборов на Украине президент США Дж.Буш, проявляя крайнюю обеспокоенность складывающейся ситуацией, назначил Р.Лугара (главу сенатского Комитета по международным отношениям) наблюдать за ходом голосования. Тогда же пресс-секретарь Белого дома С.Маклеллан заявил, что «США поддерживают стремление Украины вступить в евро-атлантическое сообщество, что требует приверженности общим ценностям. Если выборы не будут соответствовать демократическим стандартам, ожидания Украины пострадают». В этом направлении активно работал и посол США в Киеве Дж.Хербст, наладивший доверительные отношения с лидерами оппозиции.
Кстати, о том, что в фонд избирательной кампании В.Ющенко США перевели десятки миллионов долларов, 7 декабря 2004 г. заявил конгрессмен Р.Пол. Спонсорами «юранжевых» были Национальный фонд поддержки демократии, правительственное Агентство по международному развитию (US AID), Фонд Чарльза Стюарта Мотта (Charles Stewart Mott Foundation), Фонд Форда (Ford Foundation), Фонд Сороса и другие американские организации. В Киргизии широкомасштабную деятельность развернула американская организация «Дом Свободы» («Freedom House»), оказавшая существенную поддержку оппозиционной прессе. Например, одним из основных агитационных каналов оппозиции стала газета «MSN» («Новости моей столицы»), которую печатали в типографии, открытой на средства «Freedom House». Свою роль сыграла и киргизская служба «Радио Свобода» («Radio Liberty»), вещающая на всю территорию республики. Серьезную аналитическую работу в стране в преддверии «революции» провели финансируемые американскими фондами Междуна-
родная группа по предотвращению кризисов (International Crisis Group), а также Международный республиканский институт (International Republican Institute), создавший в стране несколько региональных отделений. Известно, наконец, и о роли в подготовке «революции» посла США в Бишкеке Ст.Янга.
С учетом этих, по необходимости фрагментарных, данных становится понятной ирония посла США в Казахстане Дж.М.Ордвея, сказавшего, что «ни на Украине, ни в любой другой стране мы не предоставляем ни прямого, ни косвенного финансирования политическим кандидатам или партиям. Мы пытаемся работать с граждан -ским обществом, с рядом организаций, для того чтобы помочь эффективно работать, участвовать и оказывать влияние в демократическом обществе. Речь не идет о том, чтобы обучать, как занять определенную позицию для отдельных партий. Эта работа на укрепление всех партий, для того чтобы в стране образовалась более представительная, компетентная конкуренция, более подготовленная среда, для того чтобы народ смог сделать более информированный выбор».
Обозначив заказчика «цветных революций», следует проанализировать техническую сторону дела. Для начала рассмотрим классическую схему «революции», которая была реализована в таких странах, как Югославия, Грузия и Украина, а затем разберем киргизский случай отклонения от этой модели, вызванный изменением исходных предпосылок и значительным влиянием местной социокультурной специфики. Классическую схему «бархатной революции» с учетом того, что все соответствующие события происходили в период выборов (парламентских или президентских), можно представить в виде системы из трех последовательно связанных блоков:
1. Система «на входе» — ситуация перед выборами и предвыборная кампания.
2. «Черный ящик» — сами выборы.
3. Система «на выходе» — ситуация после голосования.
1. Система «на входе». Недовольство действующей властью. Основной предпосылкой «революции» является кризисная экономическая и политическая ситуация в стране. Это — базовая предпосылка для применения технологии «революции», которая никогда не произойдет там, где люди довольны своей жизнью, действующей властью и, в том числе, главой государства. Ситуация существенно обостряется, если возникает скандал, связанный с государственным лидером и
(или) его близким окружением. При этом скандал может быть как следствием реальных действий представителей высшей элиты, так и результатом внешней инсценировки с целью «разогрева» ситуации. В любом случае главное — довести скандал до масс и дать ему «правильную интерпретацию». Так в головах избирателей создается образ «плохого президента» и его семьи, которые «во всем виноваты», и накануне выборов формируется хорошая база для дальнейшей критики режима.
Единый кандидат от оппозиции. Целесообразно, чтобы на выборах оппозицию представлял (олицетворял) один кандидат, а все остальные оппозиционные лидеры группировались вокруг него. Это, во-первых, консолидирует и дисциплинирует оппозицию, придает ей системность. А во-вторых, с точки зрения управления электоральным поведением, такая тактика более выгодна, так как голоса оппозиционно настроенных избирателей не распыляются по множеству кандидатов. Разумеется, большое значение имеет личность единого кандидата. При этом, как правило, роль единого кандидата достается не самому известному оппозиционеру. С одной стороны, на нем нет «пятен» многочисленных скандалов, дискредитирующих его в глазах массовой аудитории. С другой стороны, отсутствие ярко выраженной харизмы и лидерских амбиций делает его приемлемым партнером или компромиссной фигурой для других «столпов» оппозиции.
Молодежная политическая организация. Во всех трех «революциях» молодежные политические организации (в Югославии — «Отпор!»; в Грузии — «Кмара!» («Хватит!»); на Украине — «Пора!») сыграли очень важную роль. Их создание явилось необходимым элементом в технологической цепочке «бархатных революций». Во-первых, все массовые акции гражданского участия проводились с помощью именно молодежи (студентов). Во-вторых, молодежные организации выводили на улицы десятки тысяч человек, способных противостоять силовым подразделениям. В-третьих, именно массовое участие студентов создавало вокруг происходивших событий ореол «подлинной революционности», позволяло выдавать студенческое движение за общенародное. Очень важно зафиксировать типологическое сходство всех трех молодежных организаций, участвовавших в «революциях»: их отделения открывались рядом с местами, где обычно собирается молодежь (дискотеки, бары, клубы), члены организаций проходили стандартные тренинги по тактике борьбы с режимом «ненасильственными методами».
Предвыборный маркетинг. Одной из отличительных особенностей «бархатных революций» стал квалифицированный предвыборный маркетинг. Единый кандидат от оппозиции «продавался» избирателям как «красивый фабричный продукт». Можно выделить следующие основные компоненты этого специфического «маркетинга революции»: названия, лозунги и слоганы; плакаты, футболки, шарфы, «прикольные» головные уборы и т.п.; музыкальное сопровождение (прежде всего, рок-концерты); политические мультфильмы и компьютерные игры. Различного рода атрибутика, элементы одежды, рок-музыка и мультипликация привлекали внимание избирателей и поднимали рейтинг кандидата от оппозиции, прежде всего среди молодежи, т.е. наиболее динамичной и, в то же время, неудовлетворенной части населения. Иначе говоря, деятельность такого рода — это рекламное, маркетинговое сопровождение молодежного политического движения.
2. «Черный ящик». Exit polls» и параллельный подсчет голосов. «Exit polls» (опросы на выходе с избирательных участков) и параллельный подсчет голосов можно объединить в один функциональный элемент модели, так как они служат единой цели — доказательству фальсификации выборов со стороны власти. Данная аргументация рассчитана как на внутреннюю, так и на внешнюю аудиторию, т.е., с одной стороны, непосредственно на избирателей, результаты волеизъявления которых были искажены, а с другой — на мировое сообщество, которое видит в подобных фальсификациях нарушение «основополагающих демократических принципов и несоблюдение гражданских прав и свобод». «Exit polls» и параллельный подсчет голосов — это инструменты, которые позволяют доказать фальсификацию с помощью конкретных цифр и фактов, что намного серьезнее эмоциональных утверждений о «многочисленных фальсификациях». Единственная проблема, которая при этом возникает: как сделать так, чтобы поверили именно этим, а не официальным данным? Ее можно разрешить двумя способами. Во-первых, социологический центр, выдающий соответствующую информацию (например, о несовпадении результатов «exit polls» с официальными данными), должен восприниматься общественностью как максимально независимый. Во-вторых, добиться массового доверия к данным «exit polls» и параллельного подсчета голосов можно через присутствие на выборах многочисленных международных наблюдателей... Международные наблюдатели выполняют в технологической цепочке «бархатной ре-
волюции» две принципиальные функции. Во-первых, они отмечают нарушения и фальсификации во время проведения выборов. А во-вторых, играют роль своеобразного гаранта подлинности «exit polls», так как сами участвуют в их организации и проведении. Следует отметить, что с каждой следующей «бархатной революцией» роль международных наблюдателей существенно растет. Возрастает и их количество. Очевидно, что число иностранных наблюдателей на выборах в той или иной стране прямо зависит от желания США и Европы поддержать оппозицию и «не допустить фальсификации выборов в пользу действующей власти», т.е. добиться политических изменений в нужном для себя формате. С помощью наблюдателей там, где проходят выборы, создается площадка представительства интересов Запада.
3. Система «на выходе». Элементы, из которых складывается система «на выходе», вступают в работу не синхронно, а в жесткой временной последовательности:
— объявление результатов выборов, невыгодных оппозиции, и задержка окончательных результатов;
— митинги и массовые уличные акции оппозиции;
— давление на власть, поддержка оппозиции Западом (прежде всего США);
— корректировка результатов в пользу оппозиции.
После завершения голосования и объявления предварительных (невыгодных для оппозиции) результатов выборов местная центральная избирательная комиссия приступает к подготовке итоговых данных. Разрыв между публикацией предварительных и окончательных результатов обычно составляет 1—2 недели. Это немедленно активизирует оппозицию, чьи данные (согласно «exit polls» и международным наблюдателям) не совпадают с официальными. Начинаются массовые акции протеста, в которых ключевую роль играют молодежные политические движения. Все манифестации идут под лозунгом «У нас украли победу!». На правительство, «фальсифицировавшее выборы», начинается давление со стороны «демократических государств» и, шире, «мировой общественности». Наиболее активно в этот процесс включаются Соединенные Штаты. Время в данном случае работает на оппозицию: затягивание публикации окончательных результатов выборов только подпитывает сомнения общества в правильности подсчета голосов и подтверждает мнение, что власти «лихорадочно используют все возможности для подтасовок». Скоординированное давление на власть «изнутри» и «извне» (подкрепленное
действиями по расколу высшей элиты, прежде всего по отрыву от действующего главы государства «силового сегмента») приводит к той или иной схеме корректировки результатов выборов в пользу оппозиции и смене власти. Этот этап «бархатной революции» является ее очевидной кульминацией. Все, что делалось до того, было лишь подготовкой к успешному финалу. Именно на этом этапе после массовых забастовок, акций гражданского неповиновения и сложнопостроен-ного давления западных правительств и общественных организаций власть переходит в руки оппозиции.
Рассмотренная технологическая схема достаточно адекватно описывает то, что происходило в трех европейских странах: Югославии, Грузии и на Украине. Однако на сегодняшний день существует еще один пример «революции» на постсоветском пространстве, при всем типологическом сходстве имеющий существенные отклонения от описанной выше «классической» схемы. Это «наждачная революция» в Киргизии, в результате которой несколько десятков человек погибли и несколько сотен получили ранения разной степени тяжести.
Недовольство действующей властью в Киргизии ощущалось уже давно. Тяжелая экономическая ситуация (закрытие промышленных предприятий, развал сельского хозяйства, массовая безработица), особенно в южных районах, неоднократно толкала людей на выступления против власти. Недовольство существенно обострялось скандалами, связанными с политической и экономической деятельностью «семьи» президента. Постоянно муссировались слухи о его личных счетах в иностранных банках и недвижимости за границей (речь шла о 600 млн. долл. США). Однако если этот элемент в киргизском случае полностью соответствовал «классической технологии», то следующий — единый кандидат от оппозиции — по ряду причин не был реализован. С технологической точки зрения, наличие единого кандидата чрезвычайно важно: именно на нем концентрируются все финансовые, информационные и организационные ресурсы оппозиции. Наличие нескольких кандидатов ведет к распылению этих ресурсов, ослабляет и разобщает противников действующего режима. И именно такая ситуация сложилась в Киргизии.
Если до начала 2005 г. основным кандидатом оппозиции был бывший премьер-министр К.Бакиев (Народное движение Киргизстана), то с января стала набирать силу другая фигура — бывший министр иностранных дел Р.Отунбаева (движение «Ата-Журт»). Именно
с ее именем был связан первый громкий скандал, после которого всерьез заговорили о возможности революции. Кандидатуру Отунбае-вой сняли с выборов, чтобы «расчистить дорогу» дочери президента Б.Акаевой, которая баллотировалась по тому же избирательному округу. После этого (уже 8 января 2005 г.) у здания парламента начались массовые пикеты в поддержку Отунбаевой. Далее, между первым и вторым турами выборов на волне протестных настроений поднялся третий лидер оппозиции — Ф.Кулов (движение «Ар-Намыс»), бывший вице-президент Киргизии, до 24 февраля находившийся в тюрьме по обвинению в растрате государственных средств (он был освобожден в ходе массовых выступлений). Таким образом, вместо единого кандидата от оппозиции в Киргизии появились сразу три фигуры, примерно равные по своему политическому «весу». Этот сбой в технологической схеме повлек за собой изменения в реализации других, не менее важных ее элементов.
Поскольку оппозиционных кандидатов в Киргизии было несколько, то возникло и несколько альтернативных молодежных политических движений. Первой появилась Гражданская кампания мирного сопротивления «Кел-Кел!». Эта организация поддерживала К.Бакиева и его Народное движение Киргизстана. Она была создана как клон югославского «Отпора», грузинской «Кмары» и украинской «Поры». Вторым крупным движением стало «Бирге!», основанное студентами Бишкекского гуманитарного университета для поддержки Р.Отунбаевой. Лидеры «Бирге!» не скрывают своих связей с «Пора!», «Кмара!» и «Отпор!», чьи баннеры размещены на официальном сайте организации. Кроме того, накануне «революции» в Киргизии действовали и другие оппозиционные группы молодежи (включая исламистские). Все эти организации отличались друг от друга, кроме всего прочего, и степенью радикальности своих требований. Соответствующие изменения претерпел и предвыборный маркетинг, основная функция которого — привлечение молодежи к участию в оппозиционном движении. Наличие множества молодежных движений в Киргизии привело к соответствующему многообразию символики (кулаки, тюльпаны и проч.) и атрибутики различных расцветок (желтой, пурпурной, фиолетовой, оранжевой, зеленой), что не могло не размывать внимание целевой аудитории.
Таким образом, в Киргизии было нарушено множество предпосылок для успешного проведения «классического», или мирного, варианта «революции». При этом главной проблемой стало отсутст-
вие единого кандидата от оппозиции, способного консолидировать элиты. Фигура К.Бакиева перестала удовлетворять «творцов революции». Особенно после его провала на парламентских выборах, когда он не смог одержать победу в своем избирательном округе. Следствием этого стало определенное ослабление поддержки оппозиции со стороны США. Несмотря на массовые акции протеста, проходившие на юге страны после оглашения 13 марта 2005 г. итогов второго тура выборов в Жогорку Кенеш (Законодательное собрание Киргизии), согласно которым большинство в парламенте получили сторонники Акаева, реакция Запада не была столь резкой, как в Югославии, Грузии или на Украине. Иностранные наблюдатели, наоборот, заявили об удовлетворительных электоральных результатах, акции протеста практически не освещались в зарубежных СМИ. Специфического давления на А.Акаева со стороны зарубежных политиков также не наблюдалось. При таком ходе дел можно было ожидать, что со временем массовые акции протеста пойдут на убыль и, соответственно, никакой «революции» не будет. Но тут ситуация резко изменилась: сначала в южных, а потом и в других районах Киргизии молодежь начала захват зданий областных администраций (областная администрация в Джалалабаде была захвачена еще 4 марта1, в Таласе — 13 марта, а во втором по величине городе Киргизии Оше — 18 марта). Затем последовал марш на Бишкек.
Киргизия, таким образом, демонстрирует новые формы «революции» — перекрытие стратегических автотрасс, захват зданий, взятие в заложники губернаторов и «народное» назначение местных властей. В действие вступает «силовой вариант». 20—23 марта уже в киргизской столице произошли массовые столкновения сторонников оппозиции с сотрудниками правоохранительных структур. Катализаторами процесса выступили представители молодежных движений «Кел-Кел!» и «Бирге!». Наконец, 24 марта 2005 г., преодолев сопротивление охраны, оппозиция захватила Дом правительства, был разгромлен кабинет президента, сам Акаев скрылся в неизвестном направлении. В Бишкеке началось массовое мародерство. В ночь с 24 на 25 марта по городу прокатилась волна погромов торговых центров и магазинов. 4 апреля, после длительных переговоров с оппозицией, в Москве в посольстве Киргизии при участии членов парламента и но-
1 Около 2 тыс. манифестантов под руководством родственников К. Бакиева захватили здание и объявили, что не уйдут, пока власти не выполнят их требования.
тариуса республики А.Акаев подписал документ о сложении с себя полномочий президента Киргизии. Цель «революции» была достигнута. Другое дело, что ее технология весьма отличалась от своих «бархатных» прототипов. С одной стороны, это можно объяснить тем, что мирный вариант смены режима оказался невозможен. С другой — такая неожиданная смена «технологии революции» может свидетельствовать и об использовании организаторами процесса особенностей местной политической культуры.
Киргизия является образцом жесткой клановой структуры общества и патерналистской культуры. Родоплеменное деление всегда играло важную роль в местной политике. Численность рода составляет обычно несколько тысяч человек. И поднять «родственников» на «благое дело» по команде главы рода не составляет особого труда. Эта специфика дает замечательные возможности массовой мобилизации в политических целях. Судя по всему, она и была грамотно использована в ходе «наждачной революции».
Исходным пунктом нашего исследования послужило бросающееся в глаза сходство технологий смены власти в ряде постсоциа-листических стран. Но в процессе подготовки статьи удалось обнаружить еще более интригующую информацию: подготовкой «революций» в Югославии, Грузии, Киргизии и на Украине занималась одна и та же структура. Другими словами, единство «революционных технологий» было обеспечено одним техническим исполнителем, или «подрядчиком революции». В принципе, это вполне естественно: нерационально использовать разрозненные организации и множество различных технологий проведения «революций». Гораздо эффективнее сосредоточить соответствующие ресурсы (интеллектуальные, информационные и организационные) в руках одной структуры, выступающей в качестве координатора «революционных» процессов.
Итак, в эпицентре «революций» начала XXI в. находится Восточно-Европейский демократический центр (WschodnioEuropejskie Centrum Demokratyczne) — ВЕДЦ. Его офис находится в Варшаве. Сама организация была зарегистрирована в 2001 г. и возникла на базе белорусской программы американского фонда Института в поддержку демократии в Восточной Европе (Institute for Democracy in Eastern Europe — IDEE). Финансируется ВЕДЦ теми же организациями и фондами, чьи названия уже упоминались в связи со спонсированием оппозиции. Перечислим их еще раз: Национальный фонд поддержки демократии, Фонд Чарльза Стюарта Мотта, «Дом Свободы», Фонд
Сороса. Основные интересы ВЕДЦ традиционно сосредоточены на Беларуси, Украине и России. Но в последнее время в сферу его внимания попали и страны Центральной Азии (Киргизия, Казахстан, Таджикистан и Узбекистан). На официальном сайте организации сказано, что «ВЕДЦ реализует несколько главных программных блоков... это образовательно-тренинговые проекты, адресованные прежде всего журналистам, учителям, издателям региональной прессы и активистам неправительственных организаций. Кроме работы, связанной с реализацией главных программ, ВЕДЦ сотрудничает с несколькими независимыми научными, исследовательскими и аналитическими группами, а также с культурными центрами, поддерживая издательскую деятельность информационно-культурного характера». Формальные задачи фонда — это «распространение идеи демократии, поддержка гражданских инициатив и неправительственных программ, строительство открытого общества, образование в области прав человека и демократических свобод, содействие социальным и общественным переменам в посткоммунистических странах». Фактически же ВЕДЦ занимается сбором и анализом информации о политической ситуации в интересующих его странах, поиском и подготовкой оппозиционных лидеров, созданием молодежных политических организаций и политическим маркетингом. Активисты ВЕДЦ работали во всех «революционных» странах.
В Киргизии представители ВЕДЦ действовали с середины 2004 г. Они разрабатывали программу будущих избирательных кампаний для К.Бакиева (Народное движение Киргизстана). Оппозиции было предложено два базовых варианта действий: мирный (под лозунгом «Ойгун, жаштар!» — «Проснись, молодежь!») и силовой (под лозунгом «Урвай!» — «Бей!»). Как отмечал местный журналист Д.Джайлообаев задолго до событий в Бишкеке: «Интерес к Киргизстану польские специалисты по “демократии” начали проявлять еще летом. Именно тогда один из эмиссаров ВЕДЦ Иржи Рохожински посетил нашу страну с ознакомительной, вернее, рекогносцировочной поездкой. Он побывал почти во всех областных центрах, встречался с местными журналистами. Говорил, мол, мы хотели бы организовать курсы для журналистов, семинары, дать небольшие гранты на проекты. Первым результатом его вояжа стал семинар для журналистов из Таласа. Далее, скорее всего, последует Ош или Джалала-бад». В марте 2005 г. так и произошло, только в другом формате. Известно, наконец, что деятельность ВЕДЦ курирует из Вашингтона
сам З.Бжезинский, давно обосновавший идею «геополитической петли» для России. В этой перспективе вполне понятен, скажем, смысл недавних заявлений лидеров ГУУАМ о «продвижении демократии от Балтии до Черного моря». Очевидно и то, что захват оппозицией власти в Киргизии будет использован как трамплин для «бархатных» или не очень «бархатных» переворотов в соседних республиках Центральной Азии.
В любом случае конечной целью организаторов новых «революций» является переворот в Москве. Этого, собственно, не скрывает и Бжезинский, называя Путина на страницах респектабельного «The Wall Street Journal» «московским Муссолини». А что следует делать с «диктаторами», наглядно показано на примере С.Милошевича и С.Хусейна. Проблема в другом: масштаб геополитических перемен в случае успеха «революции берез» в России будет несопоставим с последствиями событий на Балканах и в регионе Персидского залива.
«Свободная мысль XXI», М., 2005 г., № 6, с. 148—160.
Бек Орозалиев, журналист (г. Бишкек)
КИРГИЗИЯ ПЕРЕДУМАЛА ТРЕБОВАТЬ ОТ США ВЫВОДА АВИАБАЗЫ В МАНАСЕ
В конце июля 2005 г. глава Пентагона Д.Рамсфельд побывал в Киргизии. После переговоров с ним киргизский президент Курман-бек Бакиев неожиданно изменил свою позицию по поводу вывода американской военной базы с территории республики, заявив, что время для этого еще не пришло. Глава Пентагона Рамсфельд после переговоров с киргизским руководством пребывал в приподнятом настроении. Ни для кого не было секретом, что основной целью визита господина Рамсфельда было уговорить Бишкек отказаться от намерения выпроводить из страны американских военных. С первых же слов господина Рамсфельда стало очевидно, что это ему удалось.
Заговорив о базах, глава Пентагона признался, что США не собираются выводить свои военные базы из Центральной Азии. «Что касается вопроса, есть ли какие-то угрозы существованию американских военных баз в регионе, я полагаю, что таких угроз нет, — заявил министр обороны США. — Мы расположили здесь войска после двусторонних договоренностей, исключительно на взаимовыгодных ус-
