CC BY
243
Алла СОБОЛЕВА
СИМВОЛИЧЕСКИЕ ФУНКЦИИ ЕДЫ В СОВРЕМЕННОЙ ПОЛИТИКЕ
В данной статье рассматривается место и роль еды в жизненном мире человека. Феномен еды рассматривается через знак, манеры, образ.
The place and the role of food in the life world of a human being are considered in the article. The phenomenon of food is described through a sign, manners, and image.
Ключевые слова:
еда, социокультурный код, знак, манера, маска, образ; food, social and cultural code, sign, manner, mask, image.
Скажи мне, что ты ешь, и я скажу тебе, кто ты.
Брийя-Саварэн. «Философия вкуса»
Тема культуры еды была актуальна во все времена. В опре -деленном смысле трапеза лежит в основе цивилизации. Мировые религии немыслимы без трапез — причастия, новруза - байрама и вкушения мацы. Во время трапез создавались духовные основы империи.
С проблемой пира, трапезы, застолья люди сталкивались с древ -нейших времен. Действительно, что может быть человечнее и исто -ричнее, чем трапеза, — ведь под покровом неизменных ритуалов всегда происходили социальные изменения, а под аккомпанемент пиров осуществляла свой ход история. Трапеза — это одна из тех социокультурных форм, без которых не обходится ни один из нас. При этом каждый человек — участник застолья стремится и вкусно поесть, и душевно пообщаться. То, что стоит на столе, не так важно. Сидящие за этим столом гораздо важнее, писал в свое время англий -ский драматург У. Гилберт1.
Античный пир в этом смысле — во многом уникальное явление. Он лежит в основе греко -римской цивилизации: за пиршествен -ным столом рождались и демонстрировались социальные связи, заключались перемирия, создавались замыслы империи. Пиры были важной частью античного социума. На протяжении всего существования греческого полиса основной формой общения, не связанной с участием в политических институтах, были совмест -ные застолья, пиры с практиковавшимися на них беседами (так называемые симпосионы). Традиции их восходят к аристократи -ческим пирам архаического времени, участие в них было обяза -тельным составным элементом времяпрепровождения греческой знати. Согласно описанию Ксенофона (VI в. до н.э.), проведение пира определялось ритуалом: начинался он с возлияния в честь богов и священной песни. Философы во время совместных пиров вели беседы. Платон в своем «Пире» рассказал о пире в компании Сократа.
Как и у греков, у римлян важно было вести беседу за пирше -ственным столом. Но со временем, при императорах, чревоуго -дие состоятельных римлян начало превышать всякую меру, и литературные памятники сохранили немало картин пиршествен ного разгула. В эпоху империи стал распространяться и другой обычай: приглашенных стали делить на «важных» и «менее важ-
СОБОЛЕВА
Алла
Петровна — к.пед.н., доцент УлГПУ им. И.Н. Ульянова allasobol @fromru. com
1 Уитмор Ж. Деловой этикет / пер. с англ. А. Кошкодаева — М. : Добрая книга, 2007, с. 109.
ных». Многие современники считали это в порядке вещей: Цицерон тоже делил своих гостей, приглашенных на пир, по социальной значимости. Чревоугодие, нерациональная и неумеренная еда на пирах осуждались римскими писателями и давали возможность для сочинения сатир на римские нравы. Сенека стыдит сограждан за «обжорство на пирах, без -донное и ненасытное», и убеждает их в том, что одолевающие их болезни явля -ются следствием чревоугодия и пьянства. Причем на закате Римской империи жен -щины уже состязались в пьянстве с муж чинами.
Лежащая на поверхности очевидная цель античного пира — пообедать и поговорить о жизни — на самом деле не так проста, ибо пир при ближайшем рассмотрении являлся не чем иным, как узлом социальных связей и способом человеческого общения. Со времен архаической Греции до неронов -ского Рима пир как социокультурное явле ние постепенно менялся, превращаясь в важный социальный институт, питающий самосознание его участников и приобре тающий свои традиции и ритуалы.
В культурной жизни Руси со времени принятия христианства особое место занимает пост. Воздержание от еды, как и употребление ее, занимает важное место в жизни человека. Изучение практики поста имеет большое значение для определения национальных черт народа, тесно связан ных с его религией. Для русского человека духовное всегда значило больше, чем мате -риальное, поэтому нравственные аспекты поста стояли на первом месте. Поститься
— означало воздерживаться от совершения таких неблаговидных поступков, как зло -словие, наказание, обида, поэтому в дни постов старались относиться друг к другу более благожелательно, чем в обычные дни, избегать всяческих ссор. Время поста создавало особый духовный настрой, готовность к покаянию. Верующие люди никогда не забывали об истинном пред назначении поста: «Пост — это для спа -сения души, вот что главное...» Вместе с тем нельзя не отметить, что соблюдение постов в условиях современной жизни многие истолковывают неправильно, видя в них средство для улучшения физи -ческого здоровья и, чаще всего, для поху дения. Это ведет к тому, что нравственные аспекты поста, его духовная значимость игнорируются.
В истории папства мы можем найти примеры, когда папа римский являлся не только верховным наставником своей паствы, политиком, покровителем искусств, гуманистом, но и знатоком еды и вин. Щедрые дары Средиземноморья — оливки, фрукты, сыры, вино, продукты моря — всегда были к услугам папской кухни. За папой римским всегда оставался выбор блюд в соответствии его вкусами и нуждами.
И в секуляризованных, и в религиозных обществах еда — один из самых стойких и стабильных хранителей древнейших архетипов и верований. Даже в случае распада других религиозных институций еда остается носителем преданий, легенд, мифов.
На современной политической арене еда также остается носителем мифов. Времена, когда положение обещало оби лие и гастрономическое разнообразие, — ушли в прошлое. Современные политики
— это когорта невероятно озабоченных своим здоровьем людей. Для избирателей старое лицо — это старые идеи. Внешность
— это не личное дело политика, а показа -тель его цены на рынке труда, его шанс в жестокой конкурентной борьбе с сопер ником. Он обязан вызывать симпатии. Усталость, выраженная в глазах, неряшли -вость по нынешним временам — моветон, признак того, что политик не справляется с собственными проблемами. За тех, кто неважно выглядит, не голосуют. Еда — это слишком серьезное дело, чтобы получать от него только удовольствие; глупо пор -тить необдуманной неумеренностью свою карьеру. Мировые лидеры избегают при знаваться в своих гастрономических при страстиях. В нашей традиции не принято раскрывать тайны кремлевской кухни. Говорят только о том, чем угощают на официальных приемах. Рацион вождей всегда держится в тайне.
Особое место в социокультурном мире занимает европейский обед. Только малая часть феномена европейского обеда имеет отношение к еде. Главное здесь не то, что мы едим, а почему и как. Мода на ингре диенты и блюда, их история, эволюция кухни, антропология, мифология, манеры и ритуалы еды — вот что интересует и вос -хищает нас. Главным становится умение получать продолжительное наслаждение от еды. Ничто не дает большее наслаждение, нежели редкость и разнообра -
зие, писал в свое время Лоренцо Валла1. Европейский обед — это кульминационная точка европейской цивилизации. Плохим манерам за обеденным столом нет про -щения. Умение вести себя — это паспорт, открывающий все границы.
Еда становится модной. Нет, не та еда, которую едят, — она либо есть, либо ее нет, — а та, о которой пишут, размышляют, которую разглядывают на фотографиях и рисунках. Здесь речь идет о еде, кото -рую нельзя есть. Иначе говоря, о еде как части культуры, о еде как особом фено мене духовной жизни. В смысле важности места в общественном сознании еда явно потеснила секс, и соперничать с ней могут только спорт и болезни2.
Даже такая элитарная институция, какой представляется современное искус ство, приоткрыла свои двери и впустила еду в свое святая святых.
Современная трапеза все более визуали зируется и формализуется — превращается в перформанс, спектакль, шоу. Еда ста -новится способом самовыражения чело -века. Изменяются функциональные роли: повар становится модельером и дизайне ром, официант превращается в конферан сье или актера.
Так же как секс, еда является метафо рой жизни и смерти. С сексом еда связана еще и по другому, через процесс старения. Широко известно выражение, что еда — это секс для пожилых3. Стареет культура в целом, стареет человеческая популяция, и еда актуализируется.
Так же как секс, еда связана с катарси сом и наслаждением, и через них человек оформляет свое представление о прекрас -ном. Еда действует на чувства человека через вкусовые и обонятельные рецеп -торы, она есть эстетический феномен4 и всегда особым образом украшается.
Сегодня сдобный хлеб и жирное мясо — почти безошибочный знак принадлежно сти к так называемым «обычным людям»
— низшим классам (и части среднего), которых за уши не оттащишь от бургеров, жареных сосисок, белых булок. Умолчим
1 Валла Л. Об истинном и ложном благе // Эстетика Ренессанса : антология. В 2 т. / сост. и науч. ред. В.П. Шестаков. — М. : Искусство, 1981, т. 1, с. 54.
2 Назарова О. Путешествия на край тарелки. — М. : Новое литературное обозрение, 2009, с. 5.
3 Там же, с. 6.
4 Валла Л. Указ. соч., с. 94.
про тех, кто поглощает реки пива, деше вого вина, ром - колы, виски5. Люди «зна -менитые», состоятельные тщательно сле дят за собой, мало кто их них выходит за рамки кодекса гастрономического пове дения (хорошее вино, в котором поло -жено знать толк, зерновой хлеб, овощи, рыба и т.д.). Особенности потребления еды активно используются в искусстве, и чаще всего в кинематографе. Питье водки Шараповым в знаменитой сцене из кино -фильма «Место встречи изменить нельзя»
— это не просто ловкое заглатывание соро -каградусного напитка, а тест на принад -лежность к определенной среде.
Говоря о развитии культуры питания, невозможно пройти мимо века fast food. Предпочтение отдается быстрому насы -щению, а не хорошему питанию. Еда полу -чила социальную функцию и перестала ограничиваться кругом семьи. С точки зрения культурологии плюс фастфуда — это то, что это новое направление в куль туре, а минус — это разрушение культуры традиционной... И вообще, это какая - то массовая, «дешевая» культура. Стало настоящим искусством тратить как можно меньше времени на приготовление обе дов. Люди привыкли завтракать быстро, а вечера с удовольствием проводить перед телевизором с тарелкой. Фастфуд — это киллер по отношению к традиционному кулинарному искусству. Фастфуд удаляет из процесса принятия пищи эстетическую, духовную составляющую, говоря язы -ком современной культурологии, лишает прием пищи традиционно присущих ему культурных смыслов.
В противовес этой культуре быстрой еды все большее число людей стали созна тельно интересоваться здоровой и полез -ной пищей. Было модным обращать вни -мание на витамины и увлекаться вегетари анством. Тем не менее спешка и высокий ритм жизни делали свое дело.
В нулевых годах еда превратилась в предмет культа, некий фетиш, т.е. стала не только принципом удовольствия, но и принципом престижа, принципом опре -деленного структурированного времени, когда самое главное — поразить гостей какими -то новыми и удивительными блюдами.
Пищевые причуды, гастрономические капризы, кулинарные эксперименты и раз
5 Назарова О. Указ. соч., с. 75.
говоры о них нынче не просто естественны, но и значимы, модны, престижны. Это не только демонстрация осведомленности в сфере питания, но и претензия на инди видуальность, и заявка на кругозор, и современный показатель укорененности в бытии. Гастрономический опыт стано вится обязательной частью жизненного опыта в целом. Процессы глобализации коснулись и культуры питания1. Это, пре -жде всего, унифицированность.
Несмотря на это, мы наблюдаем расту щий интерес к фермерской и экологич ной еде. Что это, новый виток моды? Гастрономическая мода — это более затя -нутое явление. Человеку надо довольно много времени, чтобы поменять вкусовые привычки и отвыкнуть от них. И то, что происходит с фермерской едой, — это про -блема выбора, который человек с каждым разом делает все сознательней и созна -тельней. Фермерская еда — это гармо-
1 Стэндидж Т. История мира в шести стаканах / пер. Е. Лисовской, М. Леоновича. — Екатеринбург : У- Фактория», 2008, с. 247.
ничное продолжение процесса перехода от еды как праздника к еде как к образу жизни. В Европе увлечение местной едой
— это часть большой политики и эконо -мики, жизненного уклада. У нас это пока находится на уровне социального заказа, когда некоторые члены общества, доста -точно обеспеченные, чтобы оплачивать себе удовольствие в виде еды, хотят, чтобы эти удовольствия еще были таким образом маркированы.
Тем не менее трапеза выступает как важнейший общественный регулятор, демон стрируя и укрепляя социальные иерархии и в то же время сглаживая противоречия. Однако она же обладает силой преобра -зовывать социальную реальность: новые властные отношения иногда напрямую ведут свое происхождение из пиршествен ного зала, или же общественные струк туры могут осмысливаться по принципу подобия в категориях застолья. Иначе говоря, трапеза может играть активную роль в социальном конструировании реальности.
