CC BY
92СИМВОЛИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА КАК ПРЕДМЕТ ИЗУЧЕНИЯ: ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ И МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ
Г.В. Пушкарева*
СИМВОЛИЧЕСКИЕ ФОРМЫ КОНСТРУИРОВАНИЯ ПОЛИТИЧЕСКОЙ РЕАЛЬНОСТИ
Аннотация. Предлагается классификация символических форм политической реальности, исходя из сущностных черт человека как animal symbolicum. Выделен уровень символов, выполняющих функцию обозначения политической реальности, а также уровень символического универсума, позволяющего человеку наделять смыслом эту реальность.
Ключевые слова: человек как animal symbolicum; символы-сигнификаторы; символический универсум.
G.V. Pushkareva Symbolic forms and construction of political reality
Abstract. A classification of symbolic forms of political reality, based on the essential features of person as «animal symbolicum», is suggested. We distinguish level of symbols-significators, performing the function of political reality designation, and the level of symbolic universe, which allows a person to give meaning to this reality.
Keywords: person as the «animal symbolicum»; symbols-significators; symbolic universe.
Размышляя о природе человека, Э. Кассирер высказал мнение, что его главной сущностной чертой является способность создавать символический мир и жить в нем. «Вместо того, чтобы определять человека как animal rationale, - писал он, - мы долж-
* Пушкарева Галина Викторовна, доктор политических наук, профессор кафедры политического анализа факультета государственного управления МГУ им. М.В. Ломоносова, e-mail: gvpush@mail.ru
Pushkareva Galina, M.V. Lomonosov Moscow State University (Moscow, Russia), e-mail: gvpush@mail.ru
ны... определить его как animal symbolicum. Именно так мы сможем обозначить его специфическое отличие, а тем самым и понять новый путь, открытый человеку, - путь цивилизации» [Кассирер, 1988, с. 30].
Символическое в человеке проявляется, с одной стороны, в его способности создавать символические формы социального и политического бытия и превращать эти формы в объективную данность, в среду своего существования. А с другой - в его умении адекватно ориентироваться в созданном предшествующими поколениями символическом пространстве, распознавать смыслы символических структур, понимать определяемые ими требования к выбору моделей поведения в конкретной ситуации. Именно сочетание способности создавать символические формы и умения приспосабливаться к ним превращают человека в animal symbolicum.
Все формы социальной жизни являются продуктом взаимодействий людей, которые в свою очередь, как отмечал один из основателей символического интеракционизма Дж. Мид, возможны только «посредством значимых символов» [Мид, 1988, с. 222]. Именно способность человека создавать символы, несущие в себе определенный запас информации, позволили ему передавать социальный опыт новым поколениям, создавать устойчивые формы взаимодействий, нормативные порядки. Как писал Дж. Мид, «Символизация конституирует объекты, которые не были конституированы прежде и не существовали бы, если бы не контекст социальных отношений, в котором происходит символизация» [там же, с. 223].
Политическая реальность, как мы уже отмечали [Пушкарева, 2015], также формируется, функционирует и развивается в символической форме, как комплекс представлений о правилах и смыслах политических взаимодействий. Символическое в пространстве современной политики представлено сложным комплексом различных феноменов, созданных усилиями многих поколений. Эти феномены далеко не всегда определяются как символы. Как справедливо отмечает О.Ю. Малинова, «в общественных науках существует целый набор терминов для описания символической. функции социально конструируемых смыслов: дискурсы, идеи, представления, образы, мифы, фреймы, нарративы, собственно символы (в более узком значении знака или изображения, условно "воплощающего" некие явления или идеи) и др. Это далеко неполный перечень понятий, схватывающих различные связи и эффекты, которые возникают вследствие того, что человеческое сознание способно "осваивать"
социальный мир исключительно за счет символической редукции, осуществляемой на основе социально конструируемых и коллективно разделяемых смыслов» [Малинова, 2013, с. 11].
Многообразие понятий отражает сложность и многогранность символического и связанную с этим необходимость введения новых категорий для «схватывания» проявлений ранее не изученных его свойств, для смещения ракурса исследовательской практики. Любое многообразие нуждается в классификации, помогающей определенным образом упорядочить выделенные феномены. В данной статье предлагается идентифицировать символические формы политического, исходя из сущностных черт человека как animal symbolicum, т.е., во-первых, посмотреть на политические символические формы как на продукт деятельности человека. Это позволит понять, для решения каких задач они создавались и как обретали свою объективность. Во-вторых, посмотреть на символические формы политического бытия через призму особенностей их освоения человеком. Есть основания полагать, что формирование у человека знания о содержании тех или иных символов зависит от специфических функций последних в политическом пространстве. Опираясь на данные суждения, мы постараемся показать, что несмотря на многообразие созданных человеком символических форм они сводимы к двум основным видам.
Символы-сигнификаторы и символы-интеграторы
Сигнификация - обязательное условие существования любых социальных объектов, которые в отличие от природных, материальных не даются нам в наших ощущениях. Мы не можем их видеть, слышать, осязать, они существуют только потому, что люди вырабатывают общее знание о нормах и правилах взаимодействий. Но это знание надо определенным образом выразить, чтобы оно стало достоянием тех, кто не участвовал в создании тех или иных правил.
Этнографы и антропологи, изучающие первобытные племена, отмечали, что возникновение властных отношений неизменно сопровождалось наделением старейшин и вождей особыми знаками отличия. Например, вождь племени тхенду (Индия) «выделялся среди окружающих своей внешностью и поведением: это и особый костюм с украшениями в виде черепа обезьяны или из крупных раковин и рогов, это и полное достоинства поведение» [Ранние формы. 1995, с. 91]. Цари Древнего Рима являлись перед народом
в золотой короне, имитирующей венок из дубовых листьев. Они располагались на сидении, украшенном слоновой костью, одетые в пурпурную тунику, расшитую золотом, и расписной плащ, держа в руках скипетр с орлом. Использование всех этих предметов позволяло визуализировать нормативные требования, придать им внешне обязывающий характер без предварительного разъяснения необходимости того или иного выбора модели поведения.
Символ не является простым знаком. Он, как отмечал А.Ф. Лосев, «всегда есть обобщение» [Лосев, 1995, с. 44], предполагающее некоторое толкование связи между обозначаемым и обозначающим. Так, череп обезьяны превращался в символ власти у племени тхенду по мере того, как ему приписывались некоторые магические свойства. И если на ранних этапах толкованием символов занимались особые люди - шаманы, жрецы, - то со временем образовалась особая отрасль знания - геральдика, вобравшая в себя исторический опытобъяснения смысловых значений различных знаков.
Политические символы-сигнификаторы существуют не только в виде предметов, используемых для обозначения статусно-ролевых позиций, политических групп, нормативных требований и т.д. Более распространено вербальное выражение различных смысловых значений. Словами человек обозначает различные виды политических различений в политическом пространстве, структуры и организации, институциональные порядки.
Слова-символы позволяют воспроизводить более сложную картину сложившихся в обществе политических отношений, но сила их эмоционального воздействия меньше. Вождь, увешанный магическими амулетами, не только приковывал внимание, но и производил яркое впечатление как на своих соплеменников, так и на тех, кто попадал в это племя впервые. Современный человек, как правило, не верит в магические амулеты и старается рационально смотреть на окружающий мир, но и его не оставляют равнодушным внешние атрибуты политических отношений. Визуальный символ быстрее идентифицируется, приковывает внимание, активирует определенные эмоции. Не случайно современный мир политики по-прежнему наполнен визуально воспринимаемыми символами.
Особое место среди символов-сигнификаторов занимают символы-действия, когда в качестве обозначающего выступает не предмет, а тот или иной вид активности человека. Рукопожатие или угрожающий жест, массовый митинг или одиночный пикет, встреча политика с работниками предприятия или с жителями
микрорайона - все эти действия обретают символический характер по мере того, как люди наделяют их одинаковым смыслом. В отличие от символов, презентующих объективную политическую реальность (институты, структуры, организации, группы, статусы), символы-действия обозначают намерения и ожидания людей в пространстве политических отношений. Организованный оппозицией митинг - это символ недовольства политикой правительства, посещение главой государства населенных пунктов, жители которых пережили стихийное бедствие, - символ заботы власти о своих гражданах.
Специфика символов-действий состоит в том, что они предполагают организацию соответствующих видов активности, вовлечение людей в определенный вид взаимодействия. Даже если символический жест делает один человек, например глава государства, необходимо, чтобы этот жест увидели, о нем узнали многие люди, чтобы они смогли в этом жесте увидеть требуемый смысл. Проблема состоит в том, что одни и те же действия разными людьми могут наделяться противоположными смыслами. Встреча политика с населением пострадавшего от наводнения поселка может быть проинтерпретирована его сторонниками как забота о гражданах, а его политическими оппонентами - как популизм. Таким образом, номинативная функция символов-действий в политике проблематична, поскольку она зависит от целого ряда условий, делающих возможными различные способы интерпретации смысловых значений таких символов.
Итак, символы-сигнификаторы создавались по мере появления потребности в экстернализации опыта политических взаимодействий, передаче его новым поколениям. Человек не только стремился к означиванию политических объектов, норм и правил, но и пытался наполнить создаваемые знаки особым смыслом, подчеркивая тем самым их важность и особую роль в жизни социума.
Для всех обществ характерно бережное отношение к симво-лам-сигнификаторам, их смысловые значения передаются новым поколениям, что обеспечивает преемственность в представлениях о политической реальности. Усваивая смыслы символических обозначений, человек свободно ориентируется в пространстве политических отношений, распознает объективные ограничения и адекватно интерпретирует намерения других людей.
В периоды революционных потрясений, когда распадается институциональный политический порядок, а революционные силы приступают к ниспровержению символов прежней власти,
символы-сигнификаторы становятся проблематичными, создавая человеку серьезные трудности в ориентации в политическом пространстве. В таких кризисных ситуациях ранее усвоенное знание о символах приходит в противоречие с теми взаимодействиями, которые индивид наблюдает в реальной жизни, что ведет к появлению внутреннего когнитивного напряжения, психологического дискомфорта. Человеку в выборе «правильной» модели поведения уже не помогает интериоризированное символическое знание, он в большей степени становится зависимым от своих инстинктов и эмоциональных состояний. Однако будучи animal symbolicum, он даже в условиях политической аномии ищет возможности восстановления символов-сигнификаторов, помогающих ему обрести точку опоры в ускользающей политической реальности.
Рано или поздно человек задается вопросами о том, почему именно так, а не иначе устроен мир политики, насколько справедлив политический институциональный порядок, насколько эффективны правители и т.п. Чтобы эти вопросы не породили сомнения в объективности политической реальности, что чревато ее распадом, создаются символы-интеграторы, призванные придать политическому порядку некий высший смысл.
Символы-интеграторы представляют собой не обозначение, наполненное некоторым смыслом, определенного объекта политической реальности или намерений и ожиданий людей, а мыслительную конструкцию, призванную эту реальность легитимировать. В символах-интеграторах воплощается стремление человека объяснить устойчивость политического порядка, оправдать сложившиеся политические отношения, найти в спонтанно складывающихся политических институтах и процессах некоторую гармонию. В символах-интеграторах отсутствует характерная для символов-сигнификаторов смысловая связь между обозначаемым и обозначающим. В них символическая конструкция развертывается в области, недоступные для актуального восприятия, находящиеся за пределами непосредственного опыта человека. П. Бергер и Н. Лукман называли такого рода конструкции символическим универсумом [Бергер, Лукман, 1995, с. 157-159].
В политическом символическом универсуме любого общества представлены «теории», объясняющие природу политических отношений, их высший смысл, назначение. Эти «теории» первоначально возникают в виде мифов, где финальный смысл политических отношений определяется отсылкой к внешним силам в виде богов, героев и иных трансцендентных сущностей. В мифе все
сущее определяется не как результат сложного взаимодействия различных факторов, которые можно исследовать, а как итог деятельности сил, намерения и помыслы которых невозможно постичь, а потому они не подлежат оспариванию и не могут вызывать сомнения. В мифе политическая картина мира упрощается, она становится доступной для понимания простого человека и не будоражит его мыслями о неопределенности политического бытия. Кроме того, мифы смягчают восприятие власти как отношения, основанного на неравенстве и принуждении. Правители наделяются особыми качествами, они предстают в виде властителей, радеющих за свой народ, а жестокие и подчас деспотические способы осуществления власти объясняются некой высшей целесообразностью, недоступной для понимания простым смертным.
Мифы - продукт мыслительной активности человека, озабоченного в конкретной ситуации проблемой сохранения сложившейся системы властных отношений. Шаманы, оракулы, жрецы, богословы, современные пропагандисты вносили и вносят свой вклад в создание мифов, легитимирующих политические порядки в разных странах. Мифы легко усваиваются массовым сознанием, потому что в них сложное объясняется через простое, «неумопостигаемое через умопостигаемое, трудноразрешимое через менее трудноразрешимое» [Мелетинский, 1976, с. 169]. Оседая в глубинах человеческой памяти, мифы начинают восприниматься как нечто непреложное, что не может быть подвергнуто критическому анализу.
Другим видом символов-интеграторов являются идеологии, понимаемые в данном случае как системы политических ценностей. В мифах логика рассуждений о причинах, объясняющих, почему так устроен мир, развернута в прошлое. Был некто, кто создал политический порядок. Или как варианты: утвердил тип государственности, предложил основные принципы организации власти, способствовал внедрению некоторых архетипов политического поведения и т.п. Идеология создается на иной основе, она предлагает человеку ценностные ориентиры, политические идеалы, открывает будущее, объясняет политический порядок, исходя из представлений о желаемых, кажущихся справедливыми формах политического бытия.
Появлению идеологий предшествовала своеобразная революция в мировой политической мысли, приведшая к появлению мыслителей, способных искать истоки устойчивости политических порядков не в действиях внешних сил, а в верности людей определенным принципам политической организации общества. Создан-
ные великими умами человечества теории общественного договора, правового государства, социального равенства, демократии и т.п. способствовали инкорпорации в политический символический универсум новых символов-интеграторов. Политические мифы не исчезли, но доминирующими способами легитимации политических порядков становились ценностные системы. В современном обществе целесообразность тех или иных политических институтов обосновывается необходимостью утверждения принципов демократии, правового государства, национального суверенитета и т.д.
Таким образом, политический символический универсум не обозначает возникшие в политическом пространстве объекты и группы акторов, их намерения и ожидания, а объясняет мир политических отношений, фундаментальные принципы его устройства. Символический универсум возникает в связи с естественным желанием человека сделать политический мир более понятным. Это стремление человека к определенности обосновано и хорошо описано в так называемых кризисных экспериментах известного американского социолога Гарольда Гарфинкеля. Он убедительно показал, что человек всегда старается найти даже в хаотичных действиях других людей некоторый смысл, пытаясь таким образом снять психологическое напряжение, которое всякий раз возникает, когда он оказывается в ситуации неопределенности, и найти точку опоры в системе социальных отношений [Гарфинкель, 2003].
Политический символический универсум создается человеком, чтобы наполнить смыслом мир политики, который для большинства членов общества не является «миром в пределах моей досягаемости» [Шюц, 2004, с. 418]. Политика вторгается в повседневную жизнь человека лишь в определенных ситуациях, оставаясь в целом областью, «трансцендирующей за рамки нашего опыта повседневной жизни» [там же, с. 501]. Символы-интеграторы должны были включить этот удаленный от реальности повседневного бытия мир в единую систему представлений человека об обществе, придать ему значимость, сделать осязаемым то, что не представлено в его непосредственном опыте. В этом заключается интегративная функция политического символического универсума. С его помощью формируется целостная картина мира политики, общими смыслами объединяются разрозненные политические структуры, процессы, действия отдельных политических акторов.
Символический универсум помогает решать еще одну важную для любого общества задачу - формирования общенациональной идентичности. Народ, включенный в сложившуюся сис-
тему властных отношений, должен чувствовать себя единой общностью, обладающей общими интересами, общей исторической судьбой, общей культурой. Если люди в своем большинстве ощущают свою принадлежность к единому народу-нации, то им легче понять и согласиться с той ролью, которую государство выполняет в обществе, претендуя на право защищать и управлять общественными делами. Мифы об особой судьбе народа-нации, ценности национального самосознания и патриотизма составляют особый сегмент политического символического универсума.
С развитием политической науки принципы конструирования символического универсума, казалось бы, должны измениться. Современное научное знание способно предложить вполне валидные теории, объясняющие механизмы функционирования политического институционального порядка, взаимосвязи между политическими структурами, мотивацию политических акторов и т.п. Однако символический универсум конструируется не для того, чтобы дать объективное знание о взаимосвязях в политической сфере, а с целью оправдать сложившийся политический порядок и / или помочь сформировать в массовом сознании систему представлений о желательных и нежелательных моделях политического поведения, о справедливых и несправедливых политических решениях, полезных и вредных политических структурах и т.п.
Механизмы функционирования символического в обществе
Как функционирует символический универсум, и при каких условиях он способен выполнять свои интегративную и ценностно ориентационную функции? Ответ на этот вопрос предполагает прояснение общих механизмов функционирования символического в обществе. Начнем с символов-сигнификаторов. Они существуют главным образом потому, что человек способен усваивать, запоминать символические обозначения различных форм политического бытия в ходе политической социализации. Овладевая символическим языком, принятым в культуре данного общества, человек становится носителем символического. Его память хранит информацию о значениях определенных знаков, о смыслах тех или иных символов. И эта информация не лежит ненужным грузом, она работает. Благодаря усвоенному знанию человек способен различать свойства объектов по их символическим формам, ори-
ентироваться в политическом пространстве, адекватно распознавать намерения политических акторов.
Усваивая информацию, человек не только обретает свойства animal symbolicum, но и становится хранителем символического. Он учит распознавать политические символы своих детей, помогая им таким образом войти во взрослую политическую жизнь. Он проявляет заинтересованность в том, чтобы и другие люди разделяли его знания о символах, потому что только на основе совместно разделяемого знания возможны упорядоченные взаимодействия в мире политических отношений.
Символический универсум формируется и функционирует не только благодаря способности людей усваивать символические значения, но и на основе веры. Конечно, символы-сигнификаторы тоже требуют безоговорочного принятия их смыслового содержания. Люди должны быть уверены, что их понимание символа разделяется другими людьми, только тогда они будут реагировать на него как на знак, сигнализирующий о необходимости выбора определенной модели поведения. Если символ-сигнификатор не срабатывает, не вызывает у других людей ожидаемой модели поведения, то он неизбежно ставится под сомнение. Таким образом, в ходе взаимодействия люди постоянно проверяют «истинность» символов, т.е. их соответствие реальным ожиданиям, нормативным требованиям, структурным ограничениям, и в случае необходимости корректируют их смысловое содержание.
Символы-интеграторы не регулируют непосредственные взаимодействия, их «истинность» не может быть подтверждена опытным путем. Можно только верить в особое предназначение нации, в божественное происхождение власти, в существование неких тайных сил, направляющих ход политического процесса в стране и мире, в справедливость определенных политических принципов, в неизбежность построения идеального государства и т.д. Поэтому если пространство, конструируемое символами-сигнификаторами, существует и обретает свойства объективности в процессе усвоения членами общества соответствующей информации, то символический универсум нуждается в веровании, в формировании у человека внутренней убежденности в истинности выраженных в мифах и идеологиях суждений, даже если они не отражают его личный опыт.
Еще одной особенностью символического универсума является его проблематичность, т. е. открытая возможность оспаривания его смыслового содержания. Любой миф или идеология могут быть поставлены под сомнение в силу отсутствия эмпирических доказа-
тельств их истинности. И нет ни одного общества, где не возникали бы «девиантные версии символического универсума» [Бергер, Лук-ман, 1995, с. 174], т.е. оспаривающие право доминирующих мифов и идеологий определять смысл политических властных отношений и предлагающие его альтернативные интерпретации.
Проблематизация политического символического универсума имеет место во всех обществах. В ее основе, во-первых, лежат «издержки» политической социализации. Каждое новое поколение никогда не бывает полностью похожим на предшествующее. В процесс усвоения необходимых для воспроизводства политического порядка знаний всегда вмешиваются факторы, препятствующие абсолютно точной передаче знаний. Кому-то не так объяснили смысл символа-интегратора, кто-то по-своему проинтерпретировал его содержание, кому-то эта информация показалась незначимой и он не обратил на нее внимание, а кто-то получил возможность приобщиться к девиантной версии символического универсума. В итоге нарушается однородность представлений, возникают основания для критического отношения к тому, во что верило предшествующее поколение.
Вторая причина проблематизации символического универсума заключается в самой специфике властных отношений в обществе. У власти всегда есть оппоненты, те, кто недоволен политикой правящей элиты, и те, кто рассчитывал, но не смог в конкретной ситуации обрести властные полномочия. Именно эти группы создают девиантные версии символического универсума, оппонирующие официальным ценностям и мифам. Политика, как отмечал П. Бурдье, всегда была ареной символической борьбы за сохранение или трансформацию социального мира посредством сохранения или трансформации видения этого мира [Бурдье, 1993, с. 192-193].
Наконец, следует отметить еще одну особенность символического универсума. Он не создается одномоментно, в нем всегда представлены исторические напластования символических представлений разных эпох. Это связано с инерционностью массового сознания, его способностью воспроизводить архаичные, возникшие в другие исторические эпохи политические образы. Причина этого - в специфике мнемонических процессов, в способности памяти человека удерживать ранее усвоенные образы и суждения. В итоге актуальное сознание человека формируется как под влиянием текущей информации, так и под влиянием тех представлений и стереотипов, которые возникли у него на этапе первичной со-
циализации. Поскольку некоторые политические образы отражены в народном фольклоре, сказках, то у детей при знакомстве с ними неизбежно складываются однотипные представления, архаичные по сути, но способные оказывать самое серьезное влияние на его последующее отношение к политической власти.
Кроме того, архаичному, основанному на мифологических интерпретациях, способу объяснения мира политики большинство людей отдают предпочтение во все времена. Это связано с обозначенными выше свойствами мифов, их простотой, доступностью для понимания и т. д. В этом заключается еще одна причина того, что созданные в предшествующие периоды мифы оказываются востребованными в современных условиях. Они могут модифицироваться, но по своей сути все равно будут оставаться укорененной в массовом сознании верой в исключительность нации, в справедливого правителя, в героя, способного спасти страну в трудные в кризисные годы, и т.п.
Сосуществование архаичного и современного в политическом символическом универсуме может придавать ему особый национальный колорит, если прошлое вполне органично вписывается в матрицу новых ценностных ориентиров. Однако возможно и другое, когда старые мифы начинают мешать формированию современных ценностей. Например, укорененный в массовом сознании миф о царе-батюшке, ориентирующий на политическую пассивность и ожидание правильных решений от властей, может затруднять процесс интериоризации ценностей гражданской ответственности и политической активности населения. В итоге символический универсум становится фрагментарным, а не целостным. В обществе в лучшем случае возникает дискуссия о том, какие ценности должны определять облик символического универсума, а в худшем - начинается поиск тех, кто мешает конструированию символического универсума на той или иной основе, например на основе современных ценностей.
Проблематизация политического символического универсума имеет свои пределы. Если начинает расти доля тех, кто выражает сомнение в приемлемости используемых властями символов-интеграторов, разочаровывается в официальных мифах и перестает верить в официальные идеологические концепты, то символический универсум распадается. Исчезает его интегрирующая сила, он оказывается неспособным обосновать необходимость сложившихся политических институтов, убедительно объяснить целесообразность политического порядка, охраняемого государством.
В итоге размывается легитимность политической власти в обществе, что ведет к нарастанию кризисных процессов в функционировании политической системы, чреватых ее разрушением. Такого рода процессы, как правило, ускоряются, если оппозиционные группы, инициируя борьбу за политические изменения, начинают целенаправленно дискредитировать символический универсум, легитимирующий политический режим.
Проблематизация политического символического универсума, недостаточность его самоподдерживающих механизмов, прежде всего в виде социализации, побуждает государство, правящую элиту создавать дополнительные механизмы его поддержания. Появление таких механизмов, с одной стороны, рассматривается как способ консервирования сложившегося политического порядка путем формирования в массовом сознании представлений о его справедливости, целесообразности, законности и т.д. Действительно, при сохранении старых символов-интеграторов неизбежно сужаются возможности для трансформаций политического порядка. Но с другой - без механизмов поддержания символического универсума любой политический режим будет испытывать трудности легитимации в силу естественной в таких условиях активизации его девиантных версий. А это в свою очередь чревато дестабилизацией политического порядка, развитием кризисных процессов, способных привести к политическому хаосу.
Механизмы поддержания символического универсума представляют собой способы и технологии регулирования процессов политической коммуникации в обществе с целью формирования в сознании членов общества определенных политических представлений. Символический универсум способен выполнять свою интегрирующую функцию только при условии, что большинство членов общества искренне верят в официальные мифы и / или разделяют ценности официальной идеологии. Механизмы поддержания символического универсума создаются для того, чтобы инкорпорировать и обеспечивать актуализацию в массовом сознании основных мифологических и / или идеологических концептов, легитимирующих сложившуюся систему власти.
Конечно, речь не идет о том, чтобы у каждого члена общества сформировать целостную систему идеологических взглядов или сделать его носителем некоего сокровенного знания, раскрывающего трансцендентные основания политического бытия. Искусство поддержания символического универсума заключается в том, чтобы сделать конституирующие его мифы и идеологии само со-
бой разумеющимися для каждого человека, чтобы они воспринимались как нечто естественное, соответствующее природе вещей, что не вызывает сомнений в их истинности и непреложности.
Современное государство использует разнообразные технологии удержания человека в рамках политического символического универсума. К ним относится, в частности, формирование «исторической памяти», т.е. такой способ подбора и интерпретации исторических событий, чтобы у человека укреплялась общенациональная идентичность на основе чувства гордости за ту общность, к которой он принадлежит. Имиджевые технологии помогают на конкретных примерах актуализировать в массовом сознании мифологические представления о правителях, заботящихся о своем народе, и героях, спасающих страну от невзгод. Технологии формирования повестки дня позволяют акцентировать внимание граждан на ценностях, составляющих основу политического символического универсума. Смысл таких технологий - «материализовать» абстрактные конструкты символического универсума, наполнить их конкретными фактами, событиями, действиями. В итоге мифы и идеологии как бы получают подтверждение в среде реальных взаимодействий и поступков конкретных людей, они начинают восприниматься как данность, как объективная реальность.
Осознает ли себя человек как animal symbolicum? В большинстве случаев вряд ли. И дело не только в подчас искренней уверенности в рациональности своего поведения, в способности трезво оценивать свое участие в политической жизни общества. Символическое настолько органично встраивается в структуру личности, что индивид не замечает, как оно руководит его мотивацией при выборе той или иной модели поведения, как оно влияет на его восприятие политических событий и действий политических акторов. Свою зависимость от политических символов индивид ощущает только тогда, когда попадает в чуждую, незнакомую символическую среду. Он сразу утрачивает способность ориентироваться в политическом пространстве, ему с трудом удается идентифицировать намерения участников политических акций, он как бы становится слепым и к тому же утратившим важные смысловые ориентиры. Символическое - это для человека и «ворота» в политическую реальность, и способ обретения точки опоры в сложном комплексе политических отношений, и сама политическая реальность.
Литература
Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности: Трактат по социологии знания. - М.: Медиум, 1995. - 323 с.
Бурдье П. Социология политики. - М.: Socio-Logos, 1993. - 336 с.
Гарфинкель Г. Обыденное знание социальных структур: документальный метод интерпретации в профессиональном и непрофессиональном поиске фактов // Социологическое обозрение. - М., 2003. - Т. 3, № 1. - С. 3-19.
Кассирер Э. Опыт о человеке: Введение в философию человеческой культуры // Проблема человека в западной философии: Переводы / Сост. и послесл. П.С. Гуревича; Общ. ред. Ю.Н. Попова. - М.: Прогресс, 1988. - С. 3-30.
Лосев А.Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. - М.: Искусство, 1995. - 320 с.
Малинова О. Ю. Конструирование смыслов: Исследование символической политики в современной России / РАН ИНИОН. Центр социальных науч.-информ. исслед. Отд. полит. науки. - М., 2013. - 421 с.
Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. - М.: Наука, 1976. - 407 с.
Мид Дж. От жеста к символу // Американская социологическая мысль. Тексты / Под ред. В.И. Добренькова. - М.: Изд-во МГУ, 1994. - С. 215-224.
Пушкарева Г.В. Когнитивные механизмы конструирования политической реальности // Полис. Политические исследования. - М., 2015. - № 1. - С. 55-70.
Ранние формы политической организации: от первобытности к государственности / Под ред. В.А. Попова. - М.: Восточная литература РАН, 1995. - 350 с.
Шюц А. Избранное: Мир, светящийся смыслом. - М.: РОССПЭН, 2004. - 1056 с.
