CC BY
29
Вестник ПСТГУ
Серия I: Богословие. Философия.
Религиоведение.
2019. Вып. 85. С. 88-107
БО!: 10.15382Миг1201985.88-107
Гапоненков Алексей Алексеевич д-р филол. наук,
проф. кафедры русской и зарубежной литературы Саратовского государственного университета им. Н. Г. Чернышевского Российская Федерация, 410012, г. Саратов, ул. Астраханская, 83 [email protected] ОИСГО: 0000-0003-2177-1835
Цыганков Александр Сергеевич, канд. филос. наук, науч. сотрудник Института философии РАН Российская Федерация, 109240, г. Москва, ул. Гончарная, д. 12, стр. 1 [email protected] ОИСГО: 0000-0002-1216-1042
«Симфоническое философствование» (биографические реалии переписки С. Л. Франка и Л. Бинсвангера)*
А. А. Гапоненков, А. С. Цыганков
Аннотация: В предлагаемой читателю статье анализируются биографические реалии, представленные в переписке русского философа С. Л. Франка и швейцарского психиатра Л. Бинсвангера. Она являет собой один из наиболее ярких образцов философского диалога России и Западной Европы, длилась без малого 16 лет с ноября 1934 по декабрь 1950 г. Корреспонденты ведут открытую, задушевную беседу на разные темы: высокое понимание истинной мужской дружбы, научные интересы в области психологии, философии, религии, психоанализа, медицины, разъезды, конференции, доклады, встречи философов, общие знакомые, круг чтения — русская литература и современные европейские авторы, история Европы, бытовая жизнь, текущие заботы о детях и супруге, болезни, сообщения о смерти близких. Переписка Франка и Бинсвангера носит исповедальный характер и помогает не только уточнить отдельные факты жизни русского философа в эмиграции, но и дает новые, ценные материалы для осмысления его внутренней, духовной и философской эволюции, творческой истории изданных и неизданных работ. В настоящее время рассматриваемая переписка, хранящаяся в архиве Тюбингенского университета, готовится к изданию как в русском переводе, так и на языке оригинала (немецкий, французский, английский) вместе с расшифровкой.
Ключевые слова: философский диалог России и Западной Европы, философия С. Л. Франка, биография, переписка, Л. Бинсвангер, психоанализ, русская философия в эмиграции.
* Работа выполнена при поддержке гранта РФФИ № 19-011-00918 А.
88
Редкостная дружба русского философа Семена Людвиговича Франка (18771950) со швейцарским психиатром Людвигом Бинсвангером (1881—1966) являет собой одну из интереснейших и насыщенных страниц в истории интеллектуального диалога между Россией и Западной Европой. После того как Франк был вынужден покинуть родину в 1922 г. на борту одного из печально известных «философских пароходов», он практически пятнадцать лет прожил в столице Германии Берлине, а в конце 1937 — начале 1938 г. через Швейцарию перебрался во Францию, где провел тяжелые годы Второй мировой войны. 1945 г. был отмечен последним «беженством» Франка, как он сам это называл, — переездом в Англию к дочери Наталье, в доме которой философ скончался в декабре 1950 г. от рака легких. С большой долей уверенности можно сказать, что весь долгий и трудный эмигрантский период, который продлился более трети всей жизни Франка1, философу вряд ли бы удалось преодолеть без неизменной и зачастую бескорыстной поддержки его близких друзей и коллег, особое место среди которых занимает Л. Бинсвангер. Далее в общих чертах мы рассмотрим значимые, на наш взгляд, биографические реалии жизни Франка, представленные в его переписке с Бинсвангером, которая хранится в архиве Тюбингенского университета и в настоящее время готовится к изданию (сверена по автографам) с переводом на русский язык2. Эпистолярный свод характеризует личность и круг научных, философских интересов, а также психоаналитическую врачебную практику Л. Бинсвангера.
Первая встреча
Знакомство Франка с Бинсвангером произошло в Амстердаме осенью 1934 г., где оба оказались по приглашению амстердамского отделения Философского общества (Vereeniging voor Wysbegeerte). Так, газета «De Telegraaf» от 2 октября 1934 г. сообщает: «Амстердам, 1 октября — точно так же, как и в прошлые годы амстердамское Философское общество подготовило интересную программу на
1 См. наиболее полную биографию С. Л. Франка: Буббайер Ф. С. Л. Франк: Жизнь и творчество русского философа, 1877—1950 / пер. с англ. М., 2001.
2 Это самое значительное собрание писем двух адресатов (более 500 корреспонденций) в основном на немецком языке. С сокращениями опубликовано впервые Ф. Буббайером (и с его предисловием) по тексту, подготовленному Василием Семеновичем Франком: Briefwechsel zwischen Simon L. Frank und Ludwig Binswanger (1934-1938) // Forum für osteuropäische Ideen-und Zeitgeschichte. 2013. Jg. 17, Nr. 2. S. 165-187. Briefwechsel zwischen Simon L. Frank und Ludwig Binswanger (1938-1941) // Forum für osteuropäische Ideen- und Zeitgeschichte. 2014. Jg. 18, Nr. 1. S. 297-330; Briefwechsel zwischen Simon L. Frank und Ludwig Binswanger (1941-1945) // Forum für osteuropäische Ideen- und Zeitgeschichte. 2014. Jg. 18, Nr. 2. S. 145-193; Briefwechsel zwischen Simon L. Frank und Ludwig Binswanger (1945-1950) // Forum für osteuropäische Ideen- und Zeitgeschichte. 2015. Jg. 19, Nr. 1. S. 167-217. Об особенностях эпистолярного общения и стиля русского философа в эмиграции см.: Гапоненков А. А. Эпистолярный диалог Петра Струве и Семена Франка (1922-1944) // Общая тетрадь. Вестник Московской школы политических исследований. 2010. № 1(51). URL: otetrad.ru/article-109.html (дата обращения: 07.07.2019); Гапоненков А. А. Эпистолярный диалог С. Л. Франка и Н. А. Бердяева (1923-1947) // Вопросы философии. 2014. № 2. С. 119-130; Аляев Г. Е., Резвых Т. Н. Дружба, испытуемая жизнью: К переписке С. Франка и В. Ельяшевича // Исследования по истории русской мысли. Ежегодник за 2015 год / М. А. Колеров, ред. М., 2016. С.7—39.
сезон 1934/35. Что касается зарубежных лекторов, то 27 октября будет выступать проф. д-р. С. Франк из Берлина, в ноябре проф. д-р Л. Бинсвангер и в конце марта проф. д-р Э. Кассирэр из Оксфорда»3. Тема лекции, которую читал Франк перед амстердамским Философским обществом, звучала как «Антиномия между свободой и равенством», несколько дней спустя текст был напечатан в нескольких голландских газетах4. Бинсвангер, читавший свой доклад 1 ноября 1934 г., говорил на тему «Осмысление Гераклитом человеческого бытия»5, и именно этот доклад о Гераклите, на котором присутствовал Франк, и стал отправной точкой для дружбы, продлившейся между двумя мыслителями без малого шестнадцать лет, конец которой положила кончина Франка. Таким образом, уже при первой встрече Бинсвангеру и Франку удалось найти общий источник, который будет неизменно питать все их последующее общение, а именно неподдельный интерес к философской мысли. Характерными в этой связи являются строчки Франка, которые он адресовал Бинсвангеру в письме от 30 ноября 1934 г.: «Для меня встреча с Вами в Амстердаме была радостным событием — уже во время Вашего невероятно интересного доклада о Гераклите у меня было радостное впечатление того, что Вы высказали многие мои любимые мысли»6. Несколькими месяцами позднее Франк также писал: «Действительно есть что-то провиденциальное в нашей случайной встрече в Амстердаме. Ход нашей мысли соприкасается в очень многих пунктах, но — что для меня более существенно — кажется, что наш дух субстанционально родственен»7. Наряду с этим встреча в Амстердаме и доклад о Гераклите станут тем событием, которое будет так или иначе все время актуализироваться в ходе многолетней дружеской переписки. Так, уже в 1949 г., когда, будучи в Англии, Франк отправит Бинсвангеру письмо с фотокарточкой в качестве подарка к 15-летнему юбилею их дружбы, то в качестве ответа получит от Бинсвангера следующие строки: «Я считаю Вашу фотографию очень хорошей не только как друг, но и как врач! Ваши глаза смотрят так ясно и здорово как в свое время в Амстердаме, где я видел Вас, смотрящего на меня столь лучезарно и воодушевленно, во время моего доклада по Гераклиту»8.
Визиты в Кройцлинген
начало дружбы Франка с Бинсвангером выпадет на один из самых трудных периодов жизни русского философа в Германии. Так, практически сразу после прихода к власти национал-социалистов Франк лишился места преподавателя в Славянском институте Берлинского университета, где он читал лекции с зим-
3 Vereeniging voor Wijsbegeerte // De Telegraaf, 2.10.1934. P. 2.
4 Подробнее см.: Оболевич Т., Цыганков А. С. С. Л. Франк в Голландии: контуры творческого и жизненного пути (предисловие к архивной публикации) // Философский журнал. 2019. № 4. В настоящее время издание перевода этих лекций готовится Т. Оболевич и А. С. Цыганковым.
5 Heraclitus' opvatting van het mensch-zijn // Algemeen Handelsblad 2.11.1934. P.4; Rede van prof. Binswanger // De Telegraaf 2.11.1934. P.3.
6 S. Frank an L. Binswanger 30.11.1934 // UAT. 443/7, 3.
7 S. Frank an L. Binswanger 26.1.1935 // UAT. 443/7, 4.
8 L. Binswanger an S. Frank 3.10.1949 // UAT. 443/7, 522.
него семестра 1929/30 по зимний семестр 1932/339. В письме к Бинсвангеру от 26 января 1935 г. Франк писал по этому поводу: «Вследствие последнего переворота я потерял свой курс лекций в Берлинском университете (я был вынужден пережить уже вторую революцию: первая — русская — лишила меня моей деятельности на родине; это слишком много для одной человеческой жизни)»10. Кроме того, в 1934 г. Франк завершил многолетнюю работу в Русском научном институте, который после политических преобразований в Германии 1933 г. был окончательно переформирован. Его вынудили оставить институт, о чем сообщала газета «Возрождение» от 2 февраля 1934 г.11 Однако уже в письме Бинсвангера, датированном 21 января 1935 г., Франк получил приглашение от швейцарского психиатра навестить его в семейном санатории в Кройцлингене (Швейцария). Оно было вызвано ухудшением состояния здоровья Франка, стремлением к философскому диалогу, которое возникло у швейцарца после непродолжительной переписки и его знакомства с такими работами русского философа, как «Абсолютное», «Познание и бытие» и статья о Ф.М. Достоевском и кризисе гуманизма12. Сблизила двух корреспондентов и статья Франка о Райнере Марии Рильке, прочитанная Бинсвангером с воодушевлением. Организацию лекционной поездки Франка в Швейцарию, которая была необходима для того, чтобы философ смог остановиться в Кройцлингене, также взял на себя Бинсвангер. В ходе пребывания в этом городе в июле 1935 г. Франк, посетив предварительно с лекциями Рюшликон, Базель и Цюрих, прочел в местном научном Объединении психиатрических лечебниц Боденского озера (Die wissenschaftliche Vereinigung der psychiatrischen Bodenseeanstalten) доклад «Учение о душе у Достоевского». О своих впечатлениях от пребывания в Кройцлингене и о самом хозяине санатория философ писал жене: «Сегодня днем, в 3 И я читаю здесь доклад о Достоевск[ом], съезжаются философы и психиатры; я хорошо подготовился и в грязь лицом не ударю. <...> С доктором очень подружился — он хотя и большой барин и чуть-чуть отдает от него снобизмом (богатство не проходит бесследно), но все же и очень глубокий, и умный, и очень хороший человек (м[ежду]пр[очим], тоже "неариец"), и у нас с ним очень много точек соприкосновения»13.
Следующий визит Франка в Кройцлинген приходится на конец июля — первую половину августа 1936 г. Первоначально сама поездка его в Швейцарию планировалась в рамках лекций Кантовского общества весной 1936 г., однако по причине реорганизации общества, которая была связана с деятельностью национал-социалистов, вмешавшихся в его работу, планы этой поездки были расстроены14. Попытки Франка устроить лекции в Швейцарии иным путем так-
9 Подробнее о лекционной деятельности Франка в Берлинском университете см.: Цыганков А. С., Оболевич Т. Немецкий период философской биографии С.Л. Франка (новые материалы). М., 2019. С. 50-51.
10 S. Frank an L. Binswanger 26.1.1935 // UAT. 443/7, 4.
11 См.: Э. В. Открытие Русского Научного Института // Возрождение. 2.2.1934. № 3167. С. 5. См. также: Цыганков А. С., Оболевич Т. Указ. соч. С. 42-47.
12 См.: L. Binswanger an S. Frank 21.1.1935 // UAT. 443/7, 3.
13 Архив ДРЗ. Ф. 4. Оп. 1. Ед. хр. 12. Л. 19.
14 Подробнее о сотрудничестве Франка с Кантовским обществом см.: Цыганков А. С., Оболевич Т. Указ. соч. С. 52-57.
же потерпели фиаско. Бинсвангеру все же удалось убедить русского философа посетить Кройцлинген и остановиться в санатории на правах гостя. Принимая приглашение Бинсвангера, Франк писал 1 июля 1936 г.: «Что касается нашего обоюдного отношения к философии, то я не рассматриваю Вас как "стремящегося к философии", а себя как "специалиста", но нас обоих как "посвященных". Вы в высшей степени обладаете органом для философии, äv&^vnoic;15 "небесной родины", на которой лишь и основывается философское знание; напротив, есть очень много так называемых "специалистов" по философии, которые не имеют понятия об этом единственном предмете философии. Мое посвящение является приветом "посвященному", о котором я знаю, что — согласен он со мною или нет — он поймет, о чем я собственно говорю»16.
Бинсвангеру Франк решил посвятить немецкоязычную книгу «Непостижимое» (Das Unergründliche), существовавшую на тот момент в рукописи. В письме от 18 мая 1936 г. русский философ пишет: «Я хотел бы попросить Вас о разрешении посвятить Вам свою книгу. Я уже давно думаю об этом и сейчас обращаюсь к Вам с этой просьбой. Для меня это — потребность выразить мою духовную и личностную связь с Вами. Отзвук, который мой мир идей нашел у Вас, имел для меня величайшее значение»17. В тот же летний визит 1936 г. в Кройцлинген Франк, посоветовавшись с Бинсвангером, неизменно оказывавшим поддержку философу в попытках издать книгу «Непостижимое», принял решение о переработке уже имеющегося первого варианта своего немецкоязычного текста18. Тогда же Франк сделал запись в альбоме Бинсвангера: «„Attingitur inattingibile inattingibiliter" (Николай Кузанский): Эпиграф моей посвященной Вам книги»19.
Известен превосходный отзыв швейцарца о немецкоязычной рукописи Франка: «Ясность и последовательность Вашей мысли является для меня недостижимым образцом»20. Бинсвангер долгое время хранил у себя немецкий текст «Непостижимого» и переслал его автору, когда манускрипт внезапно понадобился ему после войны. Франк назвал своего корреспондента «лучшим читателем» своей книги. Ее русский вариант философ адресовал «немногим читателям в эмиграции и для отделений славистики в университетах по всему миру, — в принципе для ожидаемого когда-нибудь возрождения России»21. Это важное подтверждение того факта, что Франк постоянно думал о России, размышляя
15 Припоминание (греч.).
16 S. Frank an L. Binswanger 1.6.1936 // UAT. 443/7, 66.
17 S. Frank an L. Binswanger 18.5.1936 // UAT. 443/7, 36.
18 Подробнее о различных редакциях немецкоязычного «Непостижимого» и о роли Бинсвангера в попытках его издания см.: Цыганков А. С., Оболевич Т. «Германия уже стала для меня моей второй родиной»: жизненный и творческий путь С.Л. Франка в переписке с Ф. Хайле-ром et circum // Историко-философский ежегодник. 2018. С. 293—313; Цыганков А. С., Оболевич Т. История семьи и творчества С. Л. Франка в переписке Л. Бинсвангера и Т. С. Франк // Философия. Журн. Высш. шк. экономики. 2018. Т. II. № 2. С. 134—155.
19 Бинсвангер Л. Воспоминания о Семене Людвиговиче Франке // Сборник памяти Семена Людвиговича Франка / прот. В. Зеньковский, ред. Мюнхен, 1954. С. 25.
20 L. Binswanger an S. Frank 27.8.1938 // UAT. 443/7, 164.
21 S. Frank an L. Binswanger 1.8.1938 // UAT. 443/7, 158.
над дилеммой Бинсвангера о «новейшей родине» и «родине самой по себе»22. Надежда на русского читателя не покидает Франка и позднее: «Впрочем, главным образом я надеюсь иметь читателей в будущем русском поколении»23.
Последний визит Франка в Кройцлинген придется на самый конец 1937 г., когда санаторий Бинсвангера выступил своего рода перевалочным пунктом на пути философа во Францию. О своем решении покинуть Германию Франк писал Бинсвангеру 30 октября 1937 г.: «Постепенно в нас созревает и формулируется в окончательное решение желание переселиться во Францию, потому что жизнь здесь для меня становится все более бессмысленной и трудной. Наш план состоит в том, чтобы провести летнее полугодие в доме у моря около Тулона, который предоставляют в наше распоряжение сын и его супруга <...> там моя жена должна основать пансион. Если все получится, то при помощи этого мы сможем получить скромную основу для существования на зимние месяцы, которые мы смогли бы провести в Париже»24. Подготовка этого визита, дни отъезда из Германии и приезда в Швейцарию зафиксированы в переписке, предоставляя наиболее точную информацию биографам Франка.
В итоге философ достигнет Кройцлингена на Рождество 1937 г. и окажется у Бинсвангера вечером 26 декабря. Завершив свое пребывание в санатории и сделав доклады в Цюрихе и Базеле, Франк 26 января 1938 г. отправился в Париж. Из берлинского одиночества он попал в оживленную атмосферу французских коллег, Н. А. Бердяева, завел новые знакомства с философами (Брюсвик, Жильсон, Марсель и др.), Габриэль Марсель написал ему рекомендательное письмо для получения стипендии от Национального фонда научных исследований. Франк оказался, как шутливо заметил Бинсвангеру, «совершенно во власти хайдеггеровской "заботы" и тем самым ведя исключительно нефилософское существование»25.
В летнем домике сына Алексея и его жены Бетти Скорер в Ла-Фавьер, что на Лазурном берегу, Т. С. Франк организовала средиземноморский пансион. Франк довольно подробно описывает жизнь своей семьи на морском побережье, среди райской природы: мы узнаем о расположении комнат в летнем домике, удобствах и неудобствах в нем, купаниях на море, времяпрепровождении молодежи. К сожалению, мало говорится о персоналиях дачной колонии «на толстовский манер», круге общения в Ла-Фавьер, где в то время находились известные русские эмигранты (упомянут лишь биолог и иммунолог С. И. Метальников). Там произошел с Франком сердечный приступ, как он сам говорил, «я был близок к границе потустороннего»26. Теперь философ нуждался в отдыхе вдали от моря. В течение трех месяцев с октября 1938 г. Франк провел с женой в имении старого друга В. Б. Ельяшевича «Бюсси-ан-От» под Парижем. Переписка помогает уточнить время его пребывания там.
22 См.: К В1^апяег ап 8. Frank 29.3.1938 // иАТ. 443/7, 152.
23 8. Frank ап К. Втотащег 16.3.1939 // иАТ. 443/7, 179.
24 8. Frank ап К. В1ш^апяег 30.10.1937 // ИАТ. 443/7, 129.
25 8. Frank ап К. В1ш^апяег 21.2.1938 // ИАТ. 443/7, 150.
26 8. Frank ап К. В1ш^апяег 25.8.1938 // ИАТ. 443/7, 163.
Дружба во время войны
Франк предвидел надвигавшиеся грозные события: «Сегодня мы стоим, вероятно, перед такими мировыми событиями, которые выбросят за борт все наши планы и всю нашу жизнь. Поэтому сейчас нет совершенно никакого смысла сообщать о повседневном...»27. После начала войны по рекомендации французского правительства он вместе со своей супругой перебрался из предместья Парижа Фонтене-о-Роз, где жил в арендованной квартире с весны 1939 г. и куда приезжал к нему на встречу Бинсвангер в мае, во французскую провинцию: вначале оказался в нормандской деревне Нассандр (конец августа — сентябрь), а вскоре начал опять жить на Лазурном берегу, в Ла-Фавьер близ Тулона.
Однако уже в конце ноября 1939 г. Франк вновь поменял свой адрес и на этот раз поселился неподалеку, в 15 минутах езды от Ла-Фавьер, в небольшом городке Ле Лаванду, и пробыл там долго, до августа 1943 г. Место это находилось под итальянской оккупацией (с ноября 1942 г.), все письма проходили через военную цензуру — Главное командование вермахта. Оторванный от своих трех детей (с ним вместе были только жена и средний сын Алексей), Франк нуждался в элементарных средствах к существованию, тепле, продуктах, медикаментах и находился под угрозой ареста оккупационными властями. Связанные с этим переживания Франк доверил своему корреспонденту и получил моральную и регулярную материальную поддержку. Несмотря на слабое здоровье, он не переставал записывать «Мысли в страшные дни (начато 19.XI.1942)». 25 февраля Франк поделился своими идеями по метафизике творчества: «Что касается содержания метафизических идей, меня интересующих, то это идеи "творения", "становления", "воплощения" (ума в чувственных формах) и "выражения" (духа в речи и искусстве)». Его идеи ориентированы на множество проблем, «начиная с физики и заканчивая лингвистикой и эстетикой»28.
В августе 1943 г. в целях большей безопасности и поиска пропитания Франки перебрались в высокогорную деревню Альвар (ныне город) департамента Изер, поначалу поселившись в летнем домике и приготовляя пищу на открытом воздухе: «Сейчас мы живем среди горного ландшафта, совсем швейцарского; вид — великолепный. Что касается воздуха, то он такой же, как у Вас. Еда здесь несравненно лучше, чем в Ле Лаванду; все, что там было редким, как чудо, здесь есть в достатке — картофель, овощи, фрукты и даже мясо»29. Нужны были только деньги, чтобы все это покупать, или кредиты в натуральной форме от здешних крестьян. Состояние здоровья Франка оставляло желать лучшего, но он философски отшучивался: «Что касается моего здоровья, к сожалению, душа и тело не работают в гармонии, как думал Платон» (6 декабря 1943 г.) 30. Франк перечитывает всего Плотина. В то же время его постоянная мыслительная деятельность достигла высот зрелости и мудрости: «Только сейчас я стал действительно зрелым, то есть простым и совершенно искренним по отношению к истине и
27 8. Frank ап Ь Втотащег 23.8.1939 // иАТ. 443/7, 182.
28 8. Frank ап Ь Втягеа^ег 25.2.1943 // иАТ. 443/7, 362.
29 8. Frank ап Ь Втягеа^ег 17.8.1943 // ИАТ. 443/7, 390.
30 8. Frank ап Ь Втягеа^ег 6.12.1943 // ИАТ. 443/7, 410.
себе, и смиренным в оценке человеческого знания»31. Франк глубоко переживал страдания этого мира: «Хаос, в который погрузился мир, не закончится с войной, и он беспокоит меня все больше и больше»32.
Только в октябре 1944 г., после прихода во Францию англо-американских войск, повстречавшись с младшим сыном Василием, Франк с женой переехали в Гренобль, где они и застали окончание войны в Европе. В переписке возникает еще одно место во Франции, куда на короткое время приезжали супруги, — курорт Экс-ле-Бен. Об этой кратковременной поездке в июле 1945 г. для лечения ревматизма Татьяны Сергеевны биографы Франка не упоминали печатно.
В первом послевоенном письме, адресованном Бинсвангеру, Франк среди прочего писал: «Духовно я только сейчас, после окончания войны, чувствую, в каком чудовищном напряжении я жил все эти годы, и следствие этого нынешняя реакция (болезнь. — А. Г., А. Ц). Сейчас я чувствую, что моей жизни и моему творчеству вместе с тем подходит итог. Начинающаяся новая мировая эпоха принадлежит уже другому поколению»33.
В годы войны на первое место в переписке Франка и Бинсвангера выйдут материальные вопросы, продовольственного снабжения, которые особенно обострятся после оккупации Франции весной — летом 1940 г. В многочисленной корреспонденции военных лет можно видеть, что швейцарский психиатр неустанно поддерживал своего друга, как посредством духовного, интеллектуального общения, так и благодаря регулярным денежным займам, которые переправлялись Франку во Францию через Женеву благодаря посреднику в Базеле. Однако наряду с этим Бинсвангер пытался оказывать и продовольственную помощь Франку, что в годы войны представляло зачастую еще большие трудности, чем пересылка денег. Продуктовые посылки Бинсвангер отправлял Франку в 1942 г., хотя их содержание, по словам философа, оказалось довольно скудным: одна из них включала «лишь сушеные фрукты, мармелад и немного гороха»34; во второй, кроме этого, была также банка сардин35. Бинсвангер регулярно присылал свои «пожертвования» деньгами. Философ до конца жизни вел учет получаемым средствам, накапливая долг, и сообщал своему корреспонденту о будущей возможности с ним расплатиться.
Отдельного упоминания заслуживают и хлопоты Бинсвангера, связанные с попытками Франка в 1942 г. покинуть Францию и через Испанию и Португалию бежать в Англию. Маршрут Франка должен был пролегать через Мадрид и Лиссабон. Бинсвангер же, в свою очередь, всячески способствовал Франку в финансовом отношении, а также вел необходимую переписку со старшим сыном философа Виктором и своими испанскими знакомыми. К огорчению Франка, этот план не удался по причине запаздывания с оформлением португальской транзитной визы. Здесь же в целом стоит сказать о том, что в годы войны имен-
31 8. Frank ап К. Binswanger 18.2.1944 // ИАТ. 443/7, 419.
32 8. Frank ап К. Binswanger 4.3.1945 // ИАТ. 443/7, 447.
33 8. Frank ап К. Binswanger 25.5.1945 // ИАТ. 443/7, 451.
34 8. Frank ап К Binswanger 8.7.1942 // ИАТ. 443/7, 307.
35 8. Frank ап К. Binswanger 8.7.1942 // ИАТ. 443/7, 311.
но Бинсвангер зачастую выступал связующим звеном между супругами Франк и их детьми, ведя корреспонденцию с Виктором Франком и передавая важные семейные новости о младшем сыне Василии, дочери Наталье и ее детях. Одна из таких новостей носила трагический характер и включала сообщение о гибели мужа Натальи — Поле Скорере. Так, в письме от 21 сентября 1943 г. Бинсвангер писал Франку: «К сожалению, во время отпуска также пришла телеграмма от Виктора, содержание которой я все же хотел бы Вам передать лично. Она касается Вашего зятя Пола; в телеграмме говорится лишь то, что Наталья потеряла своего супруга „на море", Виктор и его жена у нее, дети придают ей мужества. У Василия все хорошо. Смертельный случай, вероятно, произошел в первую неделю сентября»36. Через два года после этого трагического события Франку с женой удастся наконец-то покинуть континентальную Европу и переехать к дочери Наталье в Лондон. С этого времени начинается последний этап дружеской переписки Бинсвангера и Франка, который продлится до кончины философа в 1950 г.
Послевоенные годы
В целом характеризуя последние пять лет эпистолярного диалога Бинсван-гера и Франка, в первую очередь надо отметить значительное количественное сокращение корреспонденций: послевоенная жизнь Франка, протекавшая в доме его дочери в Лондоне, была относительно небогата внешними событиями, да и материальное положение философа все-таки не выглядело настолько безвыходным, как это было в период войны. Наряду с сообщениями о подготовке антологии русских мыслителей, желании написать полноценную «Философию творчества» и даже «Философию философии», в которой Франк хотел «адекватно выразить истинную сущность, всечеловеческое призвание и ценность философии (а также ее границы) в пику всем мракобесам и презирающим (включая экзистенциалистов!)»37, все чаще в переписке друзей начинают появляться сообщения о нарастающем физическом недомогании Франка. На наших глазах проходит процесс физического угасания человеческих сил философа вследствие неизлечимой болезни при необыкновенно интенсивной духовной работе в последние годы жизни.
Дата приезда в Лондон зафиксирована в переписке — 15 сентября 1945 г. Франк оказался в центре забот и треволнений своей большой семьи, детей и внуков. Казалось бы, привычное существование мыслителя отошло на второй план. Пребывая в новой для него бытовой и деловой реальности британской столицы, он шутливо согласился с Бинсвангером: «Говоря коротко, Хайдеггер прав: жизнь — забота»38. И тут же засел за переработку книги «Свет во тьме», пытаясь приблизить ее содержание к духовным проблемам послевоенного мира: «Основная мысль книги, о которой Вы, возможно, еще помните — неискоренимая в пределах эмпирического мира вещей власть зла, критика всякого утопизма и обосно-
36 Ь В1ш^апяег ап 8. Frank 21.9.1943 // ИАТ. 443/7, 396.
37 8. Frank ап Ь Binswanger 18.11.1946 // ИАТ. 443/7, 487.
38 8. Frank ап Ь Binswanger 29.9.1945 // ИАТ. 443/7, 459.
вание религиозно-фундированного реализма, героически-надмирное и именно поэтому трезво-реалистическое умонастроение — согласно моей точке зрения, полностью доказаны посредством ужасных событий последних лет»39. Франк стремился к изданию своих трудов на английском языке, погрузился в новые издательские планы, вернулся к общению с редакторами и переводчиками.
После выхода на английском языке книги «God with us» Франк послал ее Бинсвангеру: «В моем творчестве эта книга в известной мере шаг в сторону, возникший из потребности в исповеди в то время, когда я находился в непосредственной опасности насильственной смерти. Сам я четко отдаю себе отчет в недостатках книги. Однако, несмотря на это, мне все же кажется, что мне удалось выразить чисто личный духовный настрой, а именно религиозное сознание совершенно свободного философского духа. Это нечто такое, как я предполагаю, что сделает эту книгу неприемлемой как для философов, так и для теологов»40. В ответе из Кройцлингена прозвучала высокая оценка ее религиозного и философского содержания: «Я полагаю, что Вашу книгу можно обозначить не только как свидетельство христианской веры, но и как христианскую религиозную философию. Самое главное — она всюду производит впечатление правдивой, простой и убедительной»41.
Кроме того, Бинсвангер поднял волнующую для собеседника тему о роли христианства в послевоенном мире: «Лично я вижу для человечества не только альтернативу — христианство или бездна, но и серединную дорогу, а именно такую, в которой человечество сохранит для себя по крайней мере христианскую этику и придет к выводу, что, как это показывает немецкий пример, отход назад от христианской этики должен вести к гибели»42. Наметившееся сомнение Бинсвангера в «оживлении христианства» Франк отнес только к «действительности мира», не подменяя им христианское откровение о его судьбах: «Христианское откровение значит для меня — при решительном отклонении всех догматических мелочей — не что иное, как по-настоящему сверхчеловечески глубокое и точное выражение этого убеждения»43. Будучи «решительным пессимистом», Франк не верит в предопределение в реальном мире: «Я не верю в предопределенность победы добра над злом и я верю, что Богу — как и всяческому человеку-творцу — многое не удается и что неудавшееся он отдает на уничтожение»44. Взращиванию христианской морали, то есть тому «серединному пути», который наметил Бинсвангер, Франк противопоставляет опыт, который он пережил в России: «Христианская мораль представляется мне лишь слабым отголоском прежней христианской метафизики (или, что то же самое, религии), который разрушится или развеется как прах при первом вражеском натиске, что доказывается всей историей нашего времени. Здесь Вы, европеец
39 S. Frank an L. Binswanger 29.9.1945 // UAT. 443/7, 460.
40 S. Frank an L. Binswanger 8.2.1946 // UAT. 443/7, 468.
41 L. Binswanger an S. Frank 19.2.1946 // UAT. 443/7, 469.
42 Ibid.
43 S. Frank an L. Binswanger 20.3.1946 // UAT. 443/7, 470.
44 Ibid.
и швейцарец, есть верное дитя благородного — но, на мой вкус, признаться честно, — все же поверхностного гуманитаризма XIX века, тогда как я — восточный человек — обладаю гораздо большим опытом власти хаоса и поэтому чувствую необходимость укрепления в метафизически-последнем, т. е. божественном»45.
Несмотря на то что осенью 1945 г. Франк навсегда покинул континентальную Европу и поселился в Лондоне, ему все же удалось еще раз в жизни повстречаться с Бинсвангером. В июле 1946 г. Бинсвангер делал в Англии доклады, а также представлял Швейцарский союз психиатрии на собрании Королевской медико-психологической ассоциации. 9 июля 1946 г. состоялась последняя встреча Бинсвангера и Франка в доме на Golders Green: на этот раз философ выступал хозяином дома, психиатр — его гостем. Уже после своего возвращения в Швейцарию Бинсвангер написал своему другу: «Ваш дом был настоящим санаторием для меня. Я прибыл к Вам очень уставшим, так как у меня целый год не было длинного отпуска, и насколько сильно я чувствовал себя у Вас как дома, Вы, разумеется, заметили. Для меня вновь видеть Вас было не только большой радостью, но также это была возможность ближе познакомиться с Вашей супругой и Вашими детьми. Всех их я сохранил в своем сердце, особенно дам и в первую очередь Вашу жену. Я чувствую, что я имел возможность познакомиться с "русской душой" в ее прекраснейшем обличье»46.
30 сентября 1947 г. в переписке зафиксирована работа над новой книгой Франка «Реальность и человек». Написание ее шло столь стремительно, что уже в декабре она была окончена: «Я работал над ней в своего рода экстазе и духовном опьянении, которое ставило наивысшие требования моим физическим силам. Сейчас я чувствую себя изнуренным и опустошенным. <...> это — попытка привести проблему человеческой "экзистенции" (тема "экзистенциальной философии") в синтез с истинной метафизикой, с philosophia perennis (что для меня означает христианский платонизм)»47. Этой проблеме уделено много страниц переписки.
В начале 1948 г. Бинсвангер прислал Франку оттиски своих статей и получил в ответ критические замечания: «Вы в высшей степени обладаете "esprit de finesse" — тем гибким, эластичным мышлением, которое является необходимым условием для реалистически верного познания. Однако часто Вы злоупотребляете этой способностью. Поскольку всякое мышление и представление необходимым образом является лишь схематическим наброском, необходимо концентрироваться на самом существенном и оставлять в стороне тонкие нюансы. В противном случае возникает опасность потеряться в необозримом многообразии»48. Швейцарец попытался прояснить свою позицию: «Что касается Вашей критики, то она затрагивает, по моему мнению, оппозицию между философским мышлением и феноменологией. Потому я говорил бы здесь не о моем реалистически верном познании, но лишь о реалистически верном феноменологическом
45 S. Frank an L. Binswanger 20.3.1946 // UAT. 443/7, 470.
46 L. Binswanger an S. Frank 30.7.1946 // UAT. 443/7, 483.
47 S. Frank an L. Binswanger 12.1947 // UAT. 443/7, 501.
48 S. Frank an L. Binswanger 8.1.1948 // UAT. 443/7, 503.
описании и интерпретации»49. Через год и четыре месяца Франк неожиданно вернулся к характеристике мышления Бинсвангера: «Единственная критика Вашего хода мыслей, которую я хотел бы высказать, заключается в том, что изящные нюансы и сложность Ваших размышлений (которые я, впрочем, как "чистый философ", т. е. как ценитель виртуозности мысли, очень высоко ценю) для меня теперь, в старости, стали какими-то чужими; сейчас я склоняюсь к тому, чтобы мыслить обо всем просто, т. е. в грубых сущностных очертаниях»50. Это означало, что Франк оставил категории абстрактной философии ради интуитивного познания «вечных истин бытия»51.
В 1946 г. Бинсвангер выпустил работу «О языке и мышлении». Замысел написать свою «Философию языка», возникший еще во Франции, Франк не успел воплотить в завершенный труд. Следы систематической работы над источниками к нему находим в «Мыслях в страшные дни (начато 19.XI.1942)» и в переписке с Бинсвангером: «Последние семь лет я усердно изучал лингвистику, сделал много Excerpten и достаточно разбираюсь в лингвистической литературе (принципиальных вопросах)»52. Философ не ставил во главу угла коммуникативный аспект лингвистической теории, а понимал язык как «выражение» творчества, «воплощение» духа. Следовательно, связывал происхождение языка с искусством, поэзией и пением.
Работа над двумя антологиями — произведений русских религиозных мыслителей конца XIX — начала XX в. и избранных трудов Вл. С. Соловьева (на английском) — подводила итог и месту самого Франка в истории русской религиозной философии. Перед Вл. С. Соловьевым Бинсвангер «испытывал большой восторг»53. К концу жизни Франк окончательно принял для своей философии идею Богочеловечности: «Соловьев был, без сомнения, одним из величайших духов XIX века и по-настоящему пророческая, почти святая личность — значительно более важная, чем аналогичные мыслители XX века»54. Доставило ему удовольствие также написание трех текстов о Соловьеве для радиопрограммы BBC «Third Program»55.
Для журнала «Возрождение» и для одного из немецких изданий Франк написал итоговую статью из цикла о Пушкине «Светлая печаль». Философ попытался объяснить своему адресату смысл нового подхода к духовной личности поэта: «Я борюсь против господствующего поверхностного представления, которое превозносит Пушкина в качестве так называемого "чистого" поэта и в то же время жалуется — как раз исходя из этого представления — на нехватку у него четкого "мировоззрения". Я пытаюсь показать, что "эстетическое преображение" как раз и есть выражение преображения духовно-экзистенциального,
49 L. Binswanger an S. Frank 26.1.1948 // UAT. 443/7, 504.
50 S. Frank an L. Binswanger 23.5.1949 // UAT. 443/7, 518.
51 S. Frank an L. Binswanger 4.10.1948 // UAT. 443/7, 511.
52 S. Frank an L. Binswanger 29.1.1948 // UAT. 443/7, 505.
53 L. Binswanger an S. Frank 15.8.1948 // UAT. 443/7, 510.
54 S. Frank an L. Binswanger 14.6.1948 // UAT. 443/7, 509.
55 См.: Гапоненков А.А. Религиозная философия Вл. С. Соловьева в рецепции С. Л. Франка // Вопросы философии. 2017. № 6. С.105—121.
что красота и эстетическая "правдивость" немыслимы без внутренней духовной значимости»56.
Обострившиеся отношения двух мировых систем — капитализма и коммунизма — приводили Франка к печальным выводам: «Ввиду мирового кризиса я настроен в высшей степени пессимистично. Мелочность, глупость, эгоизм, церковная политика в смертельно опасном положении — это рождает сомнение. Старая европейская культура фатально приближается к своему концу»57. Бинс-вангер так не считал и успокаивал собеседника: «Относительно мирового кризиса я не так пессимистичен, как Вы, в любом случае я не думаю, что в самое ближайшее время снова дойдет до войны»58.
Заслуживает внимательного прочтения неоднократная попытка Франка осмыслить «экзистенциальный опыт смерти», как после того, как уходили близкие ему люди, и тогда, когда философ сам приблизился к «гробовому входу». На этот раз Бинсвангер согласился с Франком: «Ваше предложение о том, что экзистенциальный опыт смерти всегда остается своего рода откровением недостаточно познанной глубины реальности, выражает, пусть и в значительно более сжатой форме, мое собственное мнение так, как если бы я сам попытался это выразить»59.
Последние три месяца жизни философа практически всю его корреспонденцию с Бинсвангером вел старший сын Виктор, по причине физической немощи самого Франка. Последнее письмо, написанное им лично, датируется 16 сентября 1950 г. и содержит прощальные строки: «Из позиции моего внутреннего бытия мне кажется едва ли желанным на непродолжительное время вернуться в регион этого мира, после того как внутренне я уже нахожусь на пути в другой регион бытия»60.
Франк покинул этот мир 10 декабря 1950 г. В своем завещании он написал: «Пожалуйста, скажите д-ру Л. Бинсвангеру, что я думал о нем до конца моей жизни и что я благодарю за его дружбу из самой глубины сердца»61.
Переписка как источник творческой биографии
Продолжительная переписка русского философа С. Л. Франка и швейцарского психолога и психиатра Л. Бинсвангера, длившаяся с 1934 по 1950 г., как видим, важнейший источник для исследователей биографии Франка, жизни его семьи в Германии, Франции и Англии, русско-европейского философского диалога, творческой и издательской истории книг «Непостижимое» (первая и вторая немецкоязычные редакции), «La Connaissance et L'Être» (французский перевод «Предмета знания»), «Свет во тьме» (замысел возник в письме Франка от 11 декабря 1938 г.), «С нами Бог», «Воспоминания о П. Б. Струве», «Реальность и человек», дневниковых записей «Мысли в страшные дни (начато 19.XI.1942)»,
56 S. Frank an L. Binswanger 23.5.1949 // UAT. 443/7, 518.
57 S. Frank an L. Binswanger 14.6.1948 // UAT. 443/7, 509.
58 L. Binswanger an S. Frank 15.8.1948 // UAT. 443/7, 510.
59 L. Binswanger an S. Frank 22.11.1949 // UAT. 443/7, 523.
60 S. Frank an L. Binswanger 16.9.1950 // UAT. 443/7, 540.
61 V. Frank an L. Binswanger 29.12.1950 // UAT. 443/7, 553.
антологий русской религиозной философии, многочисленных статей и докладов, выступлений на радио ВВС. Эпистолярный диалог подчеркнуто исповедален (особенно со стороны Франка), наполнен экзистенциальными мотивами, вплоть до волнующе-трагической ноты собственного бытия в мире насилия и войн: «А ведь всякая философия в конечном счете есть не что иное, как исповедь — исповедь того, что человек ощущает и любит, что шевелится в душе, на чем человек стоит и чем живет»62.
Корреспонденты ведут очень открытую, задушевную беседу на разные темы: высокое понимание истинной мужской дружбы (включает доброту, благородство, «душевную нежность»), научные интересы в области психологии, философии, психоанализа, медицины, разъезды, конференции, доклады, встречи философов, общие знакомые, круг чтения — русская литература (Пушкин, Гоголь, Тютчев, Гончаров, Герцен) и современные европейские авторы (Антуан де Сент-Экзюпери, Голсуорси, Джойс, Хаксли, Ч. Моран, Кёрменди, Андре Маль-ро, Артур Кёстлер и др.), история Европы, бытовая жизнь, текущие заботы о детях и супруге, сообщения о смерти близких (сестра и брат Франка, Пол Скорер, П. Б. Струве, Н. А. Бердяев, жена старшего сына), всякого рода хвори и серьезные болезни, подтачивающие организм, консультации врачей, постоянная нехватка денежных средств, продуктов, медикаментов и т. д.
Исповедальность переписки усиливается из года в год и по мере большего дружеского сближения становится «симфоническим философствованием»63. Ведь в истинной дружбе заключено «мы-чувство» — «глубочайшей внутренней духовной солидарности»64. С точки зрения Бинсвангера, дружба есть «основа души, где свободные призывают друг друга к ответу»65. Он цитирует свою книгу «Основные формы и знания о человеческом существовании» (1942). Для Бинс-вангера Франк еще и пациент его клиники в Кройцлингене, страдающий бессонницей, «нервными срывами» и нуждающийся в душеполезной беседе, психотерапевтическом сеансе. В данной связи обратим внимание на следующие слова: «Вы не только дорогой друг, но в то же время опытный психотерапевт, поэтому Вы точно знаете, что доставляет человеку радость и приносит благо»66. Бинсвангер дает советы врача, предупреждает излишнее переутомление, предостерегает от избыточной деятельности. Он действительно успокаивает Франка, пытается облегчить денежную проблему русского философа-эмигранта, бросающего все свои силы, чтобы прокормить большую семью, и не имеющего возможность преподавать в нацистской Германии и оккупированной Франции. Его материальная помощь для Франка стала решающей, особенно в предвоенные и военные годы.
Имея несомненную тягу к философствованию, занимаясь Гераклитом, Платоном, Плотином, Декартом, Паскалем, Гегелем, Хайдеггером и другими философами, Бинсвангер, представитель дазайн-аналитического направления
62 8. Frank ап К. Binswanger 12.6.1942 // ИАТ. 443/7, 308.
63 8. Frank ап К. Binswanger 20.11.1937 // ИАТ. 443/7, 135.
64 8. Frank ап К. Binswanger 5.9.1945 // ИАТ. 443/7, 457.
65 К. Binswanger ап 8. Frank 20.5.1949 // ИАТ. 443/7, 517.
66 8. Frank ап К. Binswanger 17.11.1949 // ИАТ. 443/7, 522.
исследований в психиатрии, в своих трудах о психологическом познании, по психологии любви, экзистенциальному психоанализу, шизофрении (он рассматривает ее не только как душевную болезнь, но и как жизненно-исторический феномен) стремится вести диалог с Франком как с чистым философом, разрабатывающим проблему онтологии познания, но без излишнего пристрастия к «методологической рефлексии». Обнаружилась и общность специальных интересов, и междисциплинарное отличие: «Я — именно лишь чистый философ, меня можно рассматривать лишь в качестве специалиста в теории познания, онтологии и философии духа: мои психологические работы должны удовлетворяться областью чистого "созерцания сущности", тогда как специальными опытными познаниями душевной жизни я никогда не занимался. Вы, напротив, обладаете большим преимуществом соединения в Ваших работах непосредственного психологического и психопатологического опыта с основательным философским образованием — комбинация, собственно говоря, очень редко встречающаяся у немецких исследователей»67.
Реальность Бинсвангер видит на почве конкретных знаний, психологическое познание — как укорененность в «ты». На первый план беседы двух мыслителей выходят проблемы этические и религиозные: бытие «я — ты», «бытие мы», «бытие-в-мире», любовь и «забота», родина и «почва». Посредником в философском диалоге часто выступает фигура Хайдеггера, его онтологические категории. Бинсвангер обозначает свое кредо: «Для меня все большее значение имеет разграничить бытие-в-мире как любовь от бытия-в-мире как заботы в хайдеггеров-ском смысле и посредством этого разграничения схватить его в его собственной области и в его собственной глубине. Как часто я при этом думаю о Вас как о читателе!»68 Для Франка «посредничество» Хайдеггера до поры до времени обременительно: «Подлинная основа есть то, что шире моего существования»69. Бинсвангер наблюдает в экзистенциальной философии и теологии «раздувание» «единичного существования». Хотя бы в этой оценке экзистенциализма собеседники сходятся, оба ищут духовную «родину». Намного больший интерес вызывает у Франка М. Бубер, с которым Бинсвангер виделся и пересказал франковское суждение, вероятно, о книге «Between Man and Man»70. Только лишь в письме от 30 августа 1950 г. Франк «под сильнейшим впечатлением от новой книги Хайдеггера "Holzwege"» сообщил своему корреспонденту о том, что у автора «человеческое бытие имеет смысл и исполнение только в отношении к истинному бытию, которое открывается ему и воплощается в нем»71.
Одна из показательных страниц «симфонического философствования» двух корреспондентов — отношение их к этике. Бинсвангер провоцирует дискуссию: «Вы будете считать меня еретиком, если я признаюсь в том, что считаю этику спорной наукой. <...> Разумеется, я говорю о науке об этическом, а не о самом
67 S. Frank an L. Binswanger 30.11.1934 // UAT. 443/7, 2.
68 L. Binswanger an S. Frank 21.12.1936 // UAT. 443/7, 94.
69 S. Frank an L. Binswanger 12.6.1942 // UAT. 443/7, 308.
70 См.: L. Binswanger an S. Frank 2.10.1947 // UAT. 443/7, 499.
71 S. Frank an L. Binswanger 30.8.1950 // UAT. 443/7, 530.
этическом»72. Франк подхватывает это замечание и углубляется в свое понимание науки и философии как таковой: «Если под наукой понимать систему упорядоченных, обосновывающих и обоснованных положений, коротко говоря "проясняющее" знание, то я полностью с Вами согласен — этика не наука. Но нельзя ли что-то подобное сказать и о философии в целом? Философ — в первую очередь человек, который находит удовольствие в игре "упорядочивания" бытия. Одно "дедуцировать" из другого, коротко говоря, сделать из него взаимосвязанное, "понятное целое"»73. Свои размышления Франк подводит к тому, что считать «решающим итогом жизни мыслителя». Причем он повторяет давнюю свою мысль о всевременном характере идей, по-настоящему "вечных истин": «Истинный метод в области познания духовного — есть род возвышенного эмпиризма, все, что сверх этого, — "пустой звук". Все, что мы действительно можем — и нуждаемся — знать: "уже есть"; "почему" — ведает лишь один Бог. Это знание — и лишь оно одно — имеет выдающееся значение. Во владении им заключено все различие между духовно "ведающими" и "не ведающими" людьми, которые придаются наивным, глупым и потому часто губительным иллюзиям»74.
По мере прочтения переписки становится ясно, как Франк решает для себя извечную проблему религиозной философии: трудноразрешимое противоречие между исповеданием веры и философским умозрением: «Мое творчество и мышление идут сейчас преимущественно по двум довольно различным направлениям: философско-систематическому, чисто созерцательному и экзистенциально-религиозному, хотя я сам ощущаю это как духовный скандал, и мне мысленно представляется труд, в котором будет осуществлен последний синтез, однако написать его мне, вероятно, не хватит ни времени, ни сил»75. Он окончательно выбирает судьбу религиозного мыслителя, для которого жизненные, сущностные интуиции приходят из духовного опыта постижения реальности, которая самооткрывается имманентным присутствием Божества.
Философия Франка возникает из самой трагичности жизни, в попытке обрести духовную родину: «Чем больше живешь, тем больше осознаешь имманентную трагичность жизни и необходимость искать твердую опору в области внутреннего, духа, трансцендентного. Подобное внутреннее, отстраненное духовное спокойствие, мой врожденный элемент, вся моя философия, собственно говоря, не что иное, как его выражение»76. Не этот ли «врожденный элемент» так притягивает к Франку Бинсвангера и нас сегодня?
Принятые сокращения
Архив ДРЗ — Архив библиотеки «Дом Русского зарубежья им. А. Солженицына» UAT — Universitätsarchiv Tübingen
72 L. Binswanger an S. Frank 12.7.1945 // UAT. 443/7, 454.
73 S. Frank an L. Binswanger 22.6.1945 // UAT. 443/7, 455.
74 Ibid.
75 S. Frank an L. Binswanger 28.3.1946 // UAT. 443/7, 471.
76 S. Frank an L. Binswanger 10.6.1950 // UAT. 443/7, 528.
Источники Архив ДРЗ. Ф. 4. Оп. 1. Ед. хр. 12. Л. 19.
Бинсвангер Л. Воспоминания о Семене Людвиговиче Франке // Сборник памяти Семена Людвиговича Франка / прот. В. Зеньковский, ред. Мюнхен, 1954. С. 25—39. Э.В. Открытие Русского Научного Института // Возрождение. 2.2.1934. № 3167. Heraclitus' opvatting van het mensch-zijn // Algemeen Handelsblad 2.11.1934. Briefwechsel zwischen Simon L. Frank und Ludwig Binswanger (1934-1938) // Forum für
osteuropäische Ideen- und Zeitgeschichte. 2013. Jg. 17, Nr. 2. S. 165-187. Briefwechsel zwischen Simon L. Frank und Ludwig Binswanger (1938-1941) // Forum für
osteuropäische Ideen- und Zeitgeschichte. 2014. Jg. 18, Nr. 1. S. 297-330. Briefwechsel zwischen Simon L. Frank und Ludwig Binswanger (1941-1945) // Forum für
osteuropäische Ideen- und Zeitgeschichte. 2014. Jg. 18, Nr. 2. S. 145-193. Briefwechsel zwischen Simon L. Frank und Ludwig Binswanger (1945-1950) // Forum für
osteuropäische Ideen- und Zeitgeschichte. 2015. Jg. 19, Nr. 1. S. 167-217. L. Binswanger an S. Frank 12.7.1945 // UAT. 443/7, 454. L. Binswanger an S. Frank 15.8.1948 // UAT. 443/7, 510. L. Binswanger an S. Frank 19.2.1946 // UAT. 443/7, 469. L. Binswanger an S. Frank 20.5.1949 // UAT. 443/7, 517. L. Binswanger an S. Frank 21.1.1935 // UAT. 443/7, 3. L. Binswanger an S. Frank 21.12.1936 // UAT. 443/7, 94. L. Binswanger an S. Frank 22.11.1949 // UAT. 443/7, 523. L. Binswanger an S. Frank 26.1.1948 // UAT. 443/7, 504. L. Binswanger an S. Frank 27.8.1938 // UAT. 443/7, 164. L. Binswanger an S. Frank 29.3.1938 // UAT. 443/7, 152. L. Binswanger an S. Frank 3.10.1949 // UAT. 443/7, 522. L. Binswanger an S. Frank 30.7.1946 // UAT. 443/7, 483. Rede van prof. Binswanger // De Telegraaf 2.11.1934. P.3. S. Frank an L. Binswanger 1.6.1936 // UAT. 443/7, 66. S. Frank an L. Binswanger 1.8.1938 // UAT. 443/7, 158. S. Frank an L. Binswanger 12.1947 // UAT. 443/7, 501. S. Frank an L. Binswanger 12.6.1942 // UAT. 443/7, 308. S. Frank an L. Binswanger 14.6.1948 // UAT. 443/7, 509. S. Frank an L. Binswanger 16.3.1939 // UAT. 443/7, 179. S. Frank an L. Binswanger 16.9.1950 // UAT. 443/7, 540. S. Frank an L. Binswanger 17.11.1949 // UAT. 443/7, 522. S. Frank an L. Binswanger 17.8.1943 // UAT. 443/7, 390. S. Frank an L. Binswanger 18.11.1946 // UAT. 443/7, 487. S. Frank an L. Binswanger 18.2.1944 // UAT. 443/7, 419. S. Frank an L. Binswanger 18.5.1936 // UAT. 443/7, 36. S. Frank an L. Binswanger 20.11.1937 // UAT. 443/7, 135. S. Frank an L. Binswanger 20.3.1946 // UAT. 443/7, 470. S. Frank an L. Binswanger 21.2.1938 // UAT. 443/7, 150. S. Frank an L. Binswanger 22.6.1945 // UAT. 443/7, 455. S. Frank an L. Binswanger 23.5.1949 // UAT. 443/7, 518. S. Frank an L. Binswanger 23.8.1939 // UAT. 443/7, 182. S. Frank an L. Binswanger 25.5.1945 // UAT. 443/7, 451. S. Frank an L. Binswanger 25.8.1938 // UAT. 443/7, 163. S. Frank an L. Binswanger 26.1.1935 // UAT. 443/7, 4. S. Frank an L. Binswanger 26.6.1943 // UAT. 443/7, 381.
S. Frank an L. Binswanger 28.3.1946 // UAT. 443/7, 471.
S. Frank an L. Binswanger 29.1.1948 // UAT. 443/7, 505.
S. Frank an L. Binswanger 29.9.1945 // UAT. 443/7, 459.
S. Frank an L. Binswanger 30.10.1937 // UAT. 443/7, 129.
S. Frank an L. Binswanger 30.11.1934 // UAT. 443/7, 2.
S. Frank an L. Binswanger 30.8.1950 // UAT. 443/7, 530.
S. Frank an L. Binswanger 4.10.1948 // UAT. 443/7, 511.
S. Frank an L. Binswanger 4.3.1945 // UAT. 443/7, 447.
S. Frank an L. Binswanger 5.9.1945 // UAT. 443/7, 457.
S. Frank an L. Binswanger 6.12.1943 // UAT. 443/7, 410.
S. Frank an L. Binswanger 8.1.1948 // UAT. 443/7, 503.
S. Frank an L. Binswanger 8.2.1946 // UAT. 443/7, 468.
S. Frank an L. Binswanger 8.7.1942 // UAT. 443/7, 307.
V. Frank an L. Binswanger 29.12.1950 // UAT. 443/7, 553.
Vereeniging voor Wysbegeerte // De Telegraaf, 2.10.1934.
Литература
Аляев Г. Е., Резвых Т. Н. Дружба, испытуемая жизнью: К переписке С. Франка и В. Елья-шевича // Исследования по истории русской мысли. Ежегодник за 2015 год / ред. М. А. Колеров. М., 2016. С.7-39.
Буббайер Ф. С. Л. Франк: Жизнь и творчество русского философа, 1877-1950 / пер. с англ. М., 2001.
Гапоненков А. А. Религиозная философия Вл. С. Соловьева в рецепции С. Л. Франка // Вопросы философии. 2017. № 6. С.105-121.
Гапоненков А. А. Эпистолярный диалог Петра Струве и Семена Франка (1922-1944) // Общая тетрадь. Вестник Московской школы политических исследований. 2010. № 1 (51). URL: otetrad.ru/article-109.html (дата обращения: 07.07.2019).
Гапоненков А. А. Эпистолярный диалог С. Л. Франка и Н. А. Бердяева (1923-1947) // Вопросы философии. 2014. № 2. С. 119-130.
Оболевич Т., Цыганков А. С. С. Л. Франк в Голландии: контуры творческого и жизненного пути (предисловие к архивной публикации) // Философский журнал. 2019. № 4.
Цыганков А. С., Оболевич Т. Немецкий период философской биографии С. Л. Франка (новые материалы). М., 2019.
Цыганков А. С., Оболевич Т. «Германия уже стала для меня моей второй родиной»: жизненный и творческий путь С. Л. Франка в переписке с Ф. Хайлером et circum // Историко-философский ежегодник. 2018. С. 293-313.
Цыганков А. С., Оболевич Т. История семьи и творчества С. Л. Франка в переписке Л. Бинсвангера и Т. С. Франк // Философия. Журнал Высшей школы экономики. 2018. Т. II. № 2. С. 134-155.
Alexey Gaponenkov, Doctor of Sciences in Philology, Professor,
Department of Russian and Foreign Literature, Saratov State University, 83 Astrakhanskaya Str., Saratov, 410012, Russian Federation [email protected] ORCID: 0000-0003-2177-1835
Alexander Tsygankov, Candidate of Sciences in Philosophy, Researcher, Institute of Philosophy of the Russian Academy of Sciences, 12/1 Goncharnaya Str., Moscow, 109240, Russian Federation [email protected] ORCID: 0000-0002-1216-1042
"Symphonic Philosophising" (Biographical Features of S. L. Frank's AND L. Binswanger's CORRESPONDENCE)
A. Gaponenkov, A. Tsygankov
Abstract: The article analyses biographical features in the correspondence between the Russian philosopher S. L. Frank and the Swiss psychiatrist L. Binswanger. It is one of the most notable examples of philosophical dialogue between Russia and Western Europe. It lasted for almost 16 years from November 1934 to December 1950. The correspondents make a very open and intimate conversation on various topics, e. g. elevated understanding of true male friendship, scientific interests in the fields of psychology, philosophy, religion, psychoanalysis, medicine, travels, conferences, presentations, meetings of philosophers, mutual friends, circle of reading (Russian literature and contemporary European authors), history of Europe, everyday life, everyday concerns about children and spouse, illness, notifications of the death of loved ones. The correspondence between Frank and Binswanger has a character of confession and helps not only clarify certain facts of the life of the Russian philosopher in emigration, but also provides new valuable materials for understanding his personal, spiritual and philosophical evolution, as well as the creative history of published and unpublished works. Currently, this correspondence, kept in the archive ofthe University of Tübingen, is being prepared for publication both in Russian translation and in the original languages (German, French, English).
Keywords: philosophical dialogue between Russia and Western Europe, S. L. Frank's philosophy, biography, correspondence, L. Binswanger, psychoanalysis, Russian émigré philosophy.
Vestnik Pravoslavnogo Sviato-Tikhonovskogo
gumanitarnogo universiteta.
Seriia I: Bogoslovie. Filosofiia. Religiovedenie.
2019. Vol. 85. P. 88-107
DOI: 10.15382/sturI201985.88-107
References
Aliaev G., Rezvykh T. (2016) "Druzhba, ispytuemaia zhizn'iu: K perepiske S. Franka i V. El'iashevicha" [Friendship Trialled by Life: On the Correspondence between S. Frank and V. El'iashevich], in: M. Kolerov (ed.) Issledovaniia po istorii russkoi mysli. Ezhegodnik za 2015god [Studies in History of the Russian Thought. Annual for 2015]. Moscow, рр. 7-39 (in Russian).
Boobbyer Ph. (2001) S.L. Frank. The Life and Work of a Russian philosopher 1877—1950. Moscow (Russian translation).
Gaponenkov A. (2010) "Epistoliarnyi dialog Petra Struve i Semena Franka (1922-1944)" [Epistolary Dialogue of Petr Struve and Semen Frank (1922—1944). Obshchaia tetrad'. Vestnik Moskovskoishkoly politicheskikh issledovanii, 1(51) (in Russian). Available at otetrad.ru/article-109.html (accessed 04.10.2019).
Gaponenkov A. (2014) "Epistoliarnyi dialog S. L. Franka i N. A. Berdiaeva (1923-1947)" [Epistolary Dialogue of S. L. Frank and N. A. Berdiaev (1923—1947)]. Voprosy filosofii, 2, pp. 119-130 (in Russian).
Gaponenkov A. (2017) "Religioznaia filosofiia Vl. S. Solov'eva v retseptsii S.L. Franka" [Religious Philosophy of Vl. Solovyev as Reflected by S.L. Frank]. Voprosy filosofii, 6, pp. 105-121 (in Russian).
Tsygankov A., Obolevich T. (2018) "«Germaniia uzhe stala dlia menia moei vtoroi rodinoi»: zhiznennyi i tvorcheskii put' S.L. Franka v perepiske s F. Khailerom et circum" ["Germany has Already Become my Second Homeland": S.L. Frank's Life and Work in Correspondence with F. Heiler et circum]. Istoriko-filosofskiiezhegodnik. Pp. 293-313 (in Russian).
Tsygankov A., Obolevich T. (2018) "Istoriia sem'i i tvorchestva S. L. Franka v perepiske L. Binsvangera i T.S. Frank" [History of S. L. Frank's Family and Work in Correspondence between L. Binswanger and T. S. Frank]. Filosofiia. Zhurnal Vysshei shkoly ekonomiki, II (2), pp. 134-155 (in RUssian).
Tsygankov A., Obolevich T. (2019) Nemetskii period filosofskoi biografii S.L. Franka (novye materialy) [German Period in S.L. Frank's Philosophical Biography (New Materials)]. Moscow (in Russian).
