CC BY
82
И.В. Новицкая
СИГНИФИКАТИВНО-ДЕНОТАТИВНЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ АБСТРАКТНОГО ИМЕНИ В ДРЕВНЕГЕРМАНСКИХ ЯЗЫКАХ
Анализируется композиционная структура плана содержания понятия «абстрактное/отвлеченное имя». После уточнения понятий «денотат», «сигнификат» и «референт» абстрактное имя в древнегерманских языках определяется как сигнификативная единица, которая, благодаря «вещной» коннотации данного типа имен, приобретает в контексте письменных памятников де-нотатный и референтный характер.
Задачей настоящей статьи является описание композиционной организации лексического значения абстрактного/отвлеченного имени (АИ/ОИ) как семиотической единицы в его проекции на древнегерманские тексты.
Метаязыковой аппарат, используемый при описании АИ/ОИ, предполагает выделение данных имен на основе их денотативной соотнесенности. Традиция определять АИ/ОИ как лексемы, у которых отсутствует денотат в виде «отдельного предмета объективной и непосредственно наблюдаемой действительности», восходит к трудам Г. Пауля [1. С. 6-7]. Сходную трактовку можно обнаружить и в БЭС по языкознанию, в которой Ю.С. Степанов вводит дополнительной свойство АИ, а именно их нереферентный характер [2. С. 438]. Однако в связи с последними достижениями в разработке теории референтности следует уточнить содержание основных терминологических обозначений, используемых для определения АИ/ОИ.
Как известно, понятия «денотат» и «референт» связаны с описанием семантического треугольника «слово -понятие - вещь» Ч. Огдена - А. Ричардса. Лежащий в его основе логический треугольник Готлоба Фреге предполагает существование денотата как объекта, обозначением которого является рассматриваемое имя (см. лат. deno-1а1ш - «обозначение, обозначенный») [3. С. 354]. В таком значении «денотат» противостоит «смыслу», «концепту» («концепт» в логике - смысл понятия [4. С. 25]). В дальнейшем для обозначения смыслового содержания, стоящего за знаком, в различных научных школах наблюдается использование таких терминов, как «содержание» (в семиотике), «означаемое» (Ф. де Соссюр), «сигнификат» (в схоластической логике). Данные термины предполагают существование чувственно воспринимаемого объекта действительности - денотата, обозначением которого является знак.
С течением времени ученые пришли к пониманию не-элементарности и внутренней структурированности содержательной стороны знака, что отразилось в появлении ряда дополнительных терминов и переосмыслении имеющихся. Из-за осознания того факта, что содержательная сторона знака включает как понятийное, так и предметное содержание, термин «денотат» стал соотноситься с предметным содержанием знака в противопоставлении «десигнату» как понятийному содержанию знака. В таком употреблении термину «десигнат» соответствует термин «сигнификат» в новом, втором значении.
Логическое влияние на лингвистическую терминологию отразилось в появлении иных понятий. В анали-
тической философии Р. Карнапа и К. Льюиса денотату как объекту соответствует термин «экстенсионал» (в логике - область приложения или референции имени), а сигнификату как содержанию - «интенсионал» (в логике - смысл имени, называющего понятие), которым в русской традиции соответствуют термины «объем» и «содержание» понятия. При таком логически ориентированном описании термин «интенсионал» обозначает свойство, данным именем выраженное, а «экстенсионалом» называется множество объектов, которое может этим именем обозначаться. Следовательно, в языке у слова должен иметься и интенсионал и экстенсионал, но слово, употребленное в речи, должно называть конкретный референт, под которым понимается конкретный объект, соответствующий слову, употребленному в тексте [4. С. 25; 5. С. 57-59]. При подобной интерпретации термин «референт» составляет оппозицию термину «экстенсионал» как единичный объект - множеству объектов, и, следовательно, оба термина соотносятся с объектами внешнего мира. Подобный подход вызвал необходимость уточнения понятия «денотат». В современной литературе термин «денотат» чаще всего используется в двух смыслах: 1) как синоним термина «экстенсионал», 2) как синоним термина «референт» [2. С. 128; 5. С. 58; 6. С. 36-37; 7. С. 25]. В обоих случаях предполагается, что «денотат» - это предмет гипотетический, «объект вообще», который существует только в сознании людей в виде типизированного представления [8. С. 199]. Поэтому через денотат происходит идентификация референта в конкретном речевом акте.
Обобщая вышеизложенные факты, можно сказать, что в интерпретации термина «денотат» произошло его переосмысление как явления идеального мира, что повлекло за собой появление высказываний типа «в материальном мире нет денотатов» [6. С. 39] (см. таблицу).
Тем не менее и в настоящее время наблюдаются некоторые расхождения в определении сущности денотата. Так, в своей монографии Е.Г. Которова [9. С. 86-90] приступает к объяснению денотата, начиная с определения сигнификата, под которым понимает обобщенное представление о явлении или факте действительности, сопутствующее слову-знаку и существующее в сознании носителей языка. Это определенное обобщение, «сгусток употреблений» данного слова в коммуникации. Однако у каждого человека имеется также и индивидуальный образ понятия, стоящего за словом-знаком, который называется денотатом.
Содержательная сторона знака = План содержания Материальный носитель
Понятийное содержание Предметное содержание
Объект | Множество
Смысл, концепт Знак
Означаемое Означающее
Содержание Форма
Сигнификат 1 Сигнификант
Сигнификат 2 Денотат 2* План выражения
Десигнат Денотат 2 План выражения
Интенсионал Референт | Экстенсионал План выражения
* Денотат 1 - это объект, который обозначает слово (по Г. Фреге).
В это время сам обозначаемый объект, обладающий реальными, не зависящими от языковых и психических факторов характеристиками, носит название референта.
Таким образом, АИ/ОИ следует понимать как сиг-нификатную лексическую единицу (сигнификат 2), которая в языке не обладает денотативным компонентом значения (денотат 2). С этой точки зрения, АИ/ОИ не обладает образностью первого типа, т.е. у него нет первичного чувственно-рационального образа, связанного с предметно-понятийным логическим содержанием описываемой лексической единицы. Сложность в определении АИ/ОИ, тем не менее, возникает благодаря «вещной» коннотации данного типа имен.
Как уже отмечалось, в коллективном сознании каждое АИ/ОИ существует в тесной связи с определенным кругом чувственно воспринимаемых объектов, денотативные характеристики которых переносятся на это имя. Языковым проявлением указанного свойства АИ/ОИ является его такая лексическая сочетаемость, как если бы оно обозначало некоторый материальный объект и в мысленном эксперименте могло быть воспринято как конкретное существительное, обозначающее этот предмет. В результате АИ/ОИ воспринимается как условно конкретное имя, которое обладает денотативным образом, возникающим на основе метафорической сочетаемости АИ/ОИ с другими именами: конкретными существительными, прилагательными, глаголами. Конкретное значение лексических единиц, с которыми сочетается АИ/ОИ, и составляют материальную, вещную коннотацию АИ/ОИ в определенном контексте: убить время, воспоминания всплывают, видимая причина, разнюхать причину, источник радости/печали. По мнению В.А. Успенского, подобный компактный и синкретичный способ кодирования предметного, материального образа АИ/ОИ есть реализация универсального механизма хранения лексической информации в мозгу человека по аналогии с образами конкретных имен [10. С. 148]. Объяснение данному феномену можно отыскать прежде всего в постулате о том, что конкретное всегда первично по отношению к абстрактному, а также в последовательности и диалектической взаимосвязи уровней мышления, с помощью которых процесс познания идет в направлении от чувственного к логическому. «Никакое отвлеченное познание невозможно в отрыве от чувственного, <...> любое теоретическое мышление исходит
в конечном счете из эмпирических данных и приходит даже к самому отвлеченному содержанию в результате более или менее глубокого анализа чувственных данных. <. > То или иное, пусть очень редуцированное чувственное содержание всегда заключено и внутри отвлеченного мышления, образуя как бы его подоплеку. Во всякое понятийное обобщение, как правило, вкраплена чувственная генерализация» [11. С. 70-71]. Не удивительно поэтому, что многие абстрактные термины образованы переносом названий конкретных предметов, например, гр. скеяпкос; «скептик» (букв. «рассматривающий»), фиск; «природа» («происхождение, рост»), фашорБиои «явление» («то, что открылось»), р.орф'р «форма» (первоначально «форма для литья»), арцота «гармония» («сцепление») [12. С. 171].
Спецификой употребления АИ/ОИ в древнегерманских письменных памятниках является ярко выраженная тенденция к овеществленному, материализованному представлению абстрактных/отвлеченных понятий, т.е. как аналогов имен физических субстанций, и наделению их видимыми и осязаемыми свойствами. По мнению исследователей [1, 13-18], для многих слов с абстрактной/отвлеченной семантикой была характерна опора на конкретный образ: например, отождествление эмоции с конкретным предметом, а чувства - с его воплощением в делах и их результатах, персонификация какого-то качества или свойства. В этой связи неоднократно высказывалось предостережение о невозможности более или менее адекватного описания значения древнего слова, поскольку в нем совмещались и предметный и обобщенный компоненты значения, границу между которыми провести невозможно. «Функционирование древнеанглийских отвлеченных имен наглядно демонстрирует исторический характер процессов обобщения, его первоначально невысокий уровень и постепенность перехода к более высокому уровню отвлечения. Формально абстрактные имена на раннем этапе служат средством воспроизведения наглядно-действенных ситуаций и связей между участвующими в них предметами» [1. С. 182]. В связи с этим многозначность многих древних слов проявляется именно в перечислении конкретных и абстрактных значений.
Рассматривая АИ/ОИ в древних языках в свете вышеизложенных особенностей, можно заключить, что они позволяют их определить как денотатные и референтные имена в контексте письменных памятников.
ЛИТЕРАТУРА
1. ФеоктистоваН.В. Формирование семантической структуры отвлеченного имени. Л.: Изд-во Ленинград. ун-та, 1984.
2. Языкознание. Большой энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева. М.: Большая Российская энциклопедия, 1998.
3. Фреге Г. Смысл и денотат // Семиотика и информатика. Opera selecta: Сб. науч. статей. М., 1997. Вып. 35. С. 352-379.
4. Мечковская Н.Б. Семиотика. Язык. Природа. Культура. М.: Academia, 2004.
5. Кронгауз М.А. Семантика. М.: Academia, 2005.
6. Чернейко Л.О. Лингвофилософский анализ абстрактного имени. М.: МГУ, 1997.
7. Lobner S. Understanding semantics. London: Arnold, 2002.
8. Алефиренко Н.Ф. Теория языка. Вводный курс. М.: Academia, 2004.
9. Которова Е.Г. Межъязыковая эквивалентность в лексической семантике. Peter Lang. Europaische Verlag der Wissenschaften, 1998.
10. Успенский В.А. О вещных коннотациях абстрактных существительных // Семиотика и информатика. М., 1979. Вып. 11. С. 142-148.
11. Кацнельсон С.Д. Общее и типологическое языкознание. Л.: Наука, 1986.
12. Шайкевич А.Я. Введение в лингвистику. М.: Academia, 2005.
13. ЛурияА.Р. Об историческом развитии познавательных процессов. М., 1974.
14. Жирмунский В.М. История немецкого языка. Л., 1965.
15. Гвоздецкая Н.Ю. К проблеме выделения «имен чувств» в языке древнегерманского эпоса // Логический анализ языка. Культурные концепты. М.: Наука, 1991. С. 138-142.
16. Кубрякова Е.С. Об одном фрагменте концептуального анализа слова «память» // Логический анализ языка. Культурные концепты. М.: Нау-
ка, 1991. С. 85-91.
17. Чернейко Л.О., Хо Сон Тэ. Концепты жизнь и смерть как фрагменты русской языковой картины мира // Филологические науки. 2001. № 5. С. 50-59.
18. Левицкий В.В. Семантический синкретизм в индоевропейском и германском // Вопросы языкознания. 2001. № 4. С. 94-106.
Статья представлена кафедрой английской филологии факультета иностранных языков Томского государственного университета, поступила в научную редакцию «Филологические науки» 9 октября 2006 г., принята к печати 12 октября 2006 г.
