CC BY
35
УДК 94(571.16)''1905/1917''
О. А. Харусь
СИБИРТЕТ КАК ОРГАНИЗАЦИОННАЯ ФОРМА АКТУАЛИЗАЦИИ РЕГИОНАЛЬНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ В УСЛОВИЯХ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ1
Аннотация.
Актуальность и цели. Цель исследования состоит в выявлении и комплексной оценке субъективных и объективных факторов формирования «Сибирского общества подачи помощи больным и раненым воинам и пострадавшим от войны» как специфической формы социальной активности в условиях военного времени.
Материалы и методы. Новизна авторского подхода заключается в использовании для достижения поставленной цели междисциплинарного концепта «региональная идентичность» в качестве основной категории анализа. Фокусирование интереса на проблеме идентичности обусловлено стремлением к расширению исследовательского пространства за счет включения в него ментальных установок, ценностных ориентаций, форм духовности социальных субъектов.
Результаты. Результаты исследования позволяют представить Сибиртет как форму социального взаимодействия в контексте динамики массовых общественных настроений, а также с учетом общей логики и основных тенденций социально-экономического, политического и культурного развития Сибири. На основе анализа мотивов создания и деятельности данной организации выявлены конкретно-исторические обстоятельства, заметным образом повлиявшие на динамику процесса конструирования региональной идентичности.
Выводы. В условиях Первой мировой войны региональная идентичность стала одним из значимых факторов оформления новых общественных практик в Сибири. Вместе с тем актуализация региональной идентичности в этот период во многом имела ситуативный характер. По мере обострения общенационального кризиса в стране все более отчетливо проявлялась тенденция к ее размыванию.
Ключевые слова: региональная идентичность, Сибиртет, общественные настроения.
O. A. Kharus
SIBIRTET AS AN ORGANIZATIONAL FORM OF REGIONAL IDENTITY ACTUALIZATION IN CONDITIONS OF THE WORLD WAR I
Abstract.
Background. The study is aimed at revealing and complex estimation of subjective and objective factors of formation of the “Siberian society for assistance to sick and wounded soldiers and war victims” as specific form of social activity in war conditions.
Materials and methods. Novelty of the author’s approach lies in using a multidisciplinary concept of “regional identity”, as the main category of analysis, in order
1 Выполнено в рамках работ по проекту «Человек в меняющемся мире. Проблемы идентичности и социальной адаптации в истории и современности» (грант Правительства РФ П 220 № 14.B25.31.0009).
to achieve the set goal. Interest in the problem of identity is caused by aspire to expand the research space by supplementing it with mental attitudes, value orientations, spirituality forms of social subjects.
Results. The research results allow to present Sibirtet as a form of social interaction in the context of dynamics of mass social sentiment, taking into account general logics and main trends of socioeconomic, political and cultural development of Siberia. Based on the analysis of motives of establishment and activity of the present organization the author revealed concrete historical circumstances that significantly influenced the dynamics of the regional identity structuring.
Conclusions. During WWI the regional identity became one of the significant factors of new social practices formation in Siberia. At the same time, actualization of identity in the said period of time in many respects was of situational nature. The more the nation-wide crisis became apparent, the greater was the trend of identity blurring.
Key words: regional identity, Sibirtet, public sentiment.
Условия военного времени, внося резкие изменения в систему жизненных координат общества, неизбежно порождают новые формы социального взаимодействия и социальной активности. Одной из таких форм в годы Первой мировой войны стало «Сибирское общество подачи помощи больным и раненым воинам и пострадавшим от войны».
Идея создания особой сибирской организации «помощи раненым» была высказана на первом съезде Всероссийского союза городов (ВСГ) в сентябре 1914 г. 28 сентября 1914 г. сибирские депутаты Государственной думы, члены Государственного Совета, представители «Общества изучения Сибири» и «Общества содействия учащимся-сибирякам в Петербурге» на квартире депутата Государственной думы от Енисейской губернии С. В. Востротина провели организационное собрание «Сибирского общества подачи помощи больным и раненым воинам и пострадавшим от войны» (Сибиртета) [1, с. 132]. В задачи общества, в соответствии с п. 1 устава, входили устройство госпиталей и патронажей для эвакуированных больных и раненых воинов, сбор и предоставление справок для облегчения контактов воинов с родственниками. Общество имело также право организации «с надлежащего разрешения» лекций, чтений, научных бесед, концертов, спектаклей и т.п. [2, л. 11].
С целью формирования местных отделов члены созданного на организационном собрании комитета общества выехали в Сибирь. Е. Л. Зубашев посетил Томск, Новониколаевск, Барнаул, Бийск, Мариинск, Боготол, Тайгу [3]. Выступая 16 ноября 1914 г. на учредительном собрании томского отдела Сибиртета, он подчеркивал необходимость создания широкой сети таких отделов по всей Сибири [4]. В Восточной Сибири организатором местных отделов Сибиртета стал С. В. Востротин, побывавший, в частности, в Красноярске и Иркутске [5, с. 195].
Предпринятые усилия увенчались успехом. По свидетельствам местной периодической печати, идея образования Сибирского общества повсеместно встречала сочувственное отношение. Уже в 1914 г. Сибиртет имел 14 отделов, к 1 октября 1915 г. - 34 [1, с. 133-135], а в августе 1916 г. - 52 [6].
Характеристика основных направлений практической деятельности общества достаточно полно представлена в исследовательской литературе. Однако вопрос о побудительных мотивах, которыми руководствовались
в своей практической деятельности организаторы, рядовые члены общества, а также лица, оказывавшие в различных формах поддержку и содействие этой общественной инициативе, до сих пор не получил сколько-нибудь обстоятельного ответа. Высказывается мнение, что создание Сибиртета объяснялось прежде всего господствовавшими среди городского населения в начале войны представлениями о краткосрочности военных действий и связанным с этим стремлением местной общественности успеть принять посильное участие в помощи стране [5, с. 195]. Существует также точка зрения, согласно которой популярность идеи создания самостоятельной сибирской организации «помощи раненым» была обусловлена неспособностью местных отделов ВСГ оказать сколько-нибудь заметное влияние на развитие промышленности в регионе. Заказы Главного комитета по снабжению армии в Сибири почти не распространялись. Будучи весьма слабыми экономически, сибирские отделы ВСГ не выполняли и функций представительных организаций, а потому местные деловые круги не слишком охотно участвовали в их деятельности [1, с. 131].
В дополнение к этим обстоятельствам, обусловившим широкую поддержку идеи создания особой сибирской организации, представляется необходимым обратить внимание и на установленный по настоянию министра внутренних дел Н. А. Маклакова строгий контроль за деятельностью местных отделов ВСГ со стороны губернаторов. Губернская администрация имела все полномочия для наложения вето на решения городских дум о присоединении к ВСГ. Этими полномочиями не преминул воспользоваться, в частности, томский губернатор, приостановивший осенью 1914 г. постановление думы Томска об образовании комитета ВСГ и тем самым запретивший деятельность отделов ВСГ в губернии [7]. Кроме того, формирование местных комитетов являлось исключительной прерогативой городских дум. В соответствии с этой нормой городская управа Тюмени, например, поставила вопрос о переизбрании членов местного комитета ВСГ, избранных на собрании горожан [8]. В этих условиях возможности для проявления общественной инициативы и самодеятельности в рамках отделов ВСГ были сомнительными. Весьма скептически отнеслись к идее присоединения сибирских городов к Союзу и лица, возглавлявшие органы городского самоуправления. На съезде городских голов Томской губернии осенью 1914 г. было высказано мнение, что «участие Сибири в Союзе может выразиться только в оказании средств», а потому присоединение сибирских городов к Союзу не является целесообразным [9].
Не ставя под сомнение значимость перечисленных выше мотивов создания Сибиртета, следует, однако, отметить, что концентрация внимания на «обстоятельствах момента», на факторах ситуативных не может быть признана продуктивной с точки зрения выявления общей логики исторического процесса. Вне поля зрения исследователей в данном случае остается вопрос о наличии глубинных социокультурных оснований в деятельности «Сибирского общества подачи помощи больным и раненым воинам и пострадавшим от войны». В результате сам факт существования этой организации предстает как некий эпизод в истории региона, никоим образом не соотносимый с общими тенденциями его социально-экономического, политического, культурного развития. Между тем имеющийся в распоряжении исследователей кон-
кретно-исторический материал позволяет рассматривать создание и последующую деятельность Сибиртета как одно из проявлений региональной идентичности.
Специфика природно-климатических, экономических, социальных, политических и культурных условий Сибири являлась фоном для формирования у местного населения представления о своей общности, о своей соотнесенности с интересами конкретной территории, ее образом. Начало процессу конструирования региональной идентичности, по мнению специалистов, было положено в конце XVIII в., а на рубеже Х1Х-ХХ вв. имела место значительная его активизация, получившая яркое воплощение в идеологии областничества [10, с. 10-13; 11, с. 84-85].
В условиях Первой мировой войны, с одной стороны, региональная идентичность стала одним из значимых факторов возникновения новых форм общественной деятельности в Сибири, с другой стороны - именно в процессе этой деятельности ранее сформированная региональная идентичность актуализировалась.
Аргументом в пользу первого тезиса - региональная идентичность как условие и предпосылка создания Сибиртета - могут служить предварявшие создание этой организации публикации в местной печати, а также рефрен, звучавший в выступлениях организаторов местных отделов. В сентябре 1914 г. в передовой статье газеты «Иркутская жизнь» отмечалось: «Наша окраина выдвигает вопросы, возникшие вследствие искусственной оторванности ее от метрополии. Среди таких вопросов первое место принадлежит вопросу
о праве сибирского общества на культурное самоопределение и хозяйственную самодеятельность» [1, с. 129-130]. Прибывший в Сибирь с миссией организации местных отделов Сибиртета Е. Л. Зубашев в беседе с сотрудником газеты «Сибирская жизнь» определил предназначение общества следующим образом: «Выявить в общей, огромной, кипучей деятельности Отечества в эту тяжелую годину имя Сибири, объединить работы и жертвы окраины под лозунгом... «Сибирь идет» - вот та большая задача, которая стоит перед Сибирским обществом для подачи помощи раненым» [3]. В свою очередь С. В. Востротин, призывая сибиряков к активной работе в Сибиртете, подчеркивал, что «инициатива, энергия и гражданская отзывчивость» позволят обратить внимание правительства на сознательность всего населения Сибири и полную подготовленность к реформам (в частности, земской и городской) [12].
По-видимому, актуализация региональной идентичности в этот период была связана не только с всплеском «местного патриотизма», отражавшего общий патриотический пафос начального периода войны и продиктованного стремлением общественности Сибири заявить о готовности внести свой вклад в обеспечение победы, но и с обострением проблем региона, по-прежнему лишенного целого ряда институтов и необходимых условий для экономического и культурного развития, для полноценной реализации имевшегося у сибирского общества потенциала. Быстрое превращение Сибиртета в довольно крупную организацию объяснялось тем, что именно с его деятельностью в первую очередь местные предприниматели и интеллигенция связывали возможности обоснования реальной значимости региона в решении общегосударственных проблем и необходимости пересмотра социально-экономического и политического правительственного курса в отношении Сибири.
Обращает на себя внимание то обстоятельство, что отделы общества были созданы не только в Сибири, но и в европейской части России - в Москве, Харькове, Киеве, Риге, Варшаве [1, с. 133]. Этот факт может служить дополнительным основанием в пользу трактовки региональной идентичности как специфической формы духовности. Формируясь под влиянием объективных условий, она представляет собой социокультурный феномен. Ментальные основания региональной идентичности, проявляющиеся в сознательном соотнесении себя с определенной территорией и ее интересами, не предполагают жесткой привязки к определенному месту жительства, не имеют «прописки».
Став своеобразной культурно-исторической основой для социального взаимодействия в рамках Сибиртета, региональная идентичность обрела дополнительные импульсы в процессе его практической деятельности, что нашло свое проявление в поддержке этой общественной инициативы со стороны представителей самых различных слоев населения вне зависимости от их политических взглядов и предпочтений. Предприниматели, ограничивая свое участие в ВСГ внесением вступительных взносов и не создавая местных отделений, предпочитали направлять денежные и материальные средства в первую очередь в комитеты Сибиртета. Газета «Сибирская жизнь» отмечала, что везде, где осенью 1914 г. побывал Е. Л. Зубашев с целью организации отделов Сибиртета, «созывались экстренные заседания, выносились единогласные постановления и зажиточными гражданами делались щедрые пожертвования» [13]. Именно пожертвования служили основным источником средств общества. Фирма Винокуровых в селе Камень, например, предоставила в распоряжение местного отдела Сибиртета 3 тыс. руб. [14]. Томский комитет общества получил по 1 тыс. руб. от торгового дома «Е. Кухтерин и сыновья» и от «Технико-промышленного бюро», а также 2 тыс. руб. от мещанского общества [3. 1914. 18 нояб.; 1915. 28 янв.]. Постановление об ассигновании
1 тыс. руб. Сибирскому обществу было принято на частном совещании гласных Городской думы в Бийске [13]. В Енисейской губернии Сибиртет пользовался поддержкой многих организаций. Правления кредитных товариществ, купеческие общества, городские общественные управления делали вступительные взносы и вносили пожертвования [5, с. 198].
Организаторы и активисты Сибиртета предпринимали серьезные усилия для обеспечения консолидации и солидаризации местного населения за счет привлечения максимально широких его слоев к деятельности общества. С этой целью ставилась задача создания отделов в уездах, селах и деревнях [4, 15-17]. В декабре 1914 г. городские отделы общества разослали по волостным правлениям воззвания комитета с изложением целей общества и призывом ко всем общественным организациям, частным учреждениям и отдельным лицам поддержать его деятельность [2, л. 3, 14]. Несмотря на то, что воззвание было разрешено военной цензурой, местная администрация наложила запрет на его распространение среди сельского населения и распорядилась немедленно вернуть тексты, поступившие в волостные правления. Формальным поводом для этого распоряжения послужило отсутствие необходимой санкции губернского начальства, а подлинной причиной - небезосновательное опасение, что «общество это (Сибиртет - О. Х.) поставило своей задачей. объединение всех сибирских научных и общественных организаций» [2, л. 19, 23, 24].
Тем не менее в октябре 1915 г. руководство Сибиртета вновь обратилось во все отделы с просьбой ознакомить с деятельностью общества жителей сел, деревень и других населенных пунктов. При этом напоминалось об уставном положении, согласно которому для открытия отдела достаточно было наличия пяти членов-учредителей [17]. Это условие заметно упрощало процедуру создания отделов общества.
Вместе с тем недовольство местных деятелей Сибиртета вызывал установленный уставом размер членского взноса. Действительные члены общества должны были вносить в кассу единовременно 10 руб., а почетные -500 руб. единовременно или же по 100 руб. ежемесячно в течение деятельности общества [2, л. 11]. Считая этот взнос «вполне аристократическим» и «парализующим» деятельность отделов, представители либерально настроенной общественности рассматривали его как главное препятствие на пути демократизации состава Сибиртета [18]. Они предлагали снизить членский взнос и тем самым предоставить возможность вступить в общество широким массам населения, в том числе сельского. На учредительном собрании томского отдела 16 ноября 1914 г. по предложению Е. Л. Зубашева в качестве временной меры было решено допустить рассрочку 10-рублевого членского взноса, чтобы «облегчить большему числу лиц вступление в томский отдел помощи раненым воинам». Решение было подтверждено на заседании комитета отдела 17 ноября и рекомендовалось через газету «Сибирская жизнь» как средство демократизации состава всем местным отделам [4, 16, 18]. Найдя доводы сибиряков в пользу снижения членского взноса убедительными, руководство Сибиртета при переработке устава учло их требования.
Кроме того, новый устав, утвержденный в марте 1915 г., в соответствии с пожеланиями местных либералов не содержал положения об ограничении деятельности общества периодом войны, что позволяло рассчитывать на использование его в качестве центра консолидации сил местной общественности и в послевоенный период, а также предусматривал расширение сферы деятельности общества за счет включения в нее вопросов местного городского управления [1, с. 134]. Воспользовавшись новыми уставными полномочиями, Сибиртет уже летом 1915 г. представил в Государственную думу и Государственный Совет докладную записку о необходимости срочного введения земства в регионе [19].
Следует подчеркнуть, что создание и деятельность Сибиртета были не единственным примером проявления стремления местной общественности к конструированию региональной идентичности в новых условиях. Симптомы актуализации региональной идентичности нашли отражение и в ряде других общественно-политических практик этого времени. Задачу консолидации общественных сил ставили перед собой организаторы состоявшегося в Омске в апреле 1915 г. съезда представителей городов Западной Сибири, на котором была принята резолюция об образовании Западносибирской областной организации ВСГ [20, 21]. В апреле 1916 г. состоялся первый областной съезд представителей городов Восточной Сибири, инициаторы созыва которого, по словам Е. Л. Зубашева, преследовали цель «сплочения разнородных по своим общественно-политическим взглядам элементов» [22, 23]. Приняв резолюцию об образовании областной организации городов Восточной Сибири и признав целесообразным «по местным условиям» создание на огромной
территории Сибири нескольких областных организаций, съезд вместе с тем высказался и за формирование общесибирской организации «в целях объединения работ, касающихся в одинаковой степени всех районов Сибири». Создание этой организации должно было стать предметом обсуждения съезда городов всего региона, созыв которого провозглашался ближайшей задачей [24]. Таким образом, имеются основания рассматривать всплеск региональной идентичности как значимую тенденцию в сибирском социуме этого времени, как отражение настроений, получивших широкое распространение.
Однако по мере обострения общенационального кризиса идеи консолидации и солидаризации сибирского населения утрачивали свою изначальную привлекательность, уступая место иным ценностным ориентирам и устремлениям, связанным с социальной и политической поляризацией общества и усилением конфронтации различных его слоев и групп. Обострение общенационального кризиса в стране привело к размыванию региональной идентичности, актуализация которой в условиях военного времени во многом имела ситуативный характер. В этой связи постепенное свертывание деятельности Сибиртета было вполне закономерным: новые условия делали востребованными иные формы общественной и политической активности и придали иную направленность общественно-политическим процессам в регионе.
Список литературы
1. Мосина, И. Г. Формирование буржуазии в политическую силу в Сибири / И. Г. Мосина. - Томск : Изд-во Томск. ун-та, 1978. - 170 с.
2. Государственный архив Томской области (ГАТО). Ф. 3. Оп. 3. Д. 6892.
3. Сибирская жизнь. - 1914. - 8, 16 ноября.
4. Сибирская жизнь. - 1914. - 18 ноября.
5. Третьяков, В. В. Кадеты Восточной Сибири в 1905-1917 гг. / В. В. Третьяков,
B. Г. Третьяков. - Иркутск : Изд-во Иркутск. ун-та, 1997. - 239 с.
6. Сибирская мысль. - 1916. - 24 августа.
7. ГАТО. Ф. 127. Оп. 1. Д. 2982. Л. 195.
8. Государственный архив Тюменской области (ГАТюмО). Ф. 1. Оп. 1. Д. 60. Л. 83, 103.
9. Сибирская жизнь. - 1914. - 25 ноября.
10. Бороноев, А. О. «Сибирство» как форма территориальной идентичности / А. О. Бороноев // Сибирь. Проблемы сибирской идентичности. - СПб. : Астерион, 2003.
11. Зайнутдинов, А. Э. Цивилизационная идентичность Сибири: от областничества рубежа XIX-XX веков к современному сибирству / А. Э. Зайнутдинов // Журнал социологии и социальной антропологии. - 2012. - Т. XV, № 2 (61). -
C. 81-97.
12. Сибирская жизнь. - 1914. - 17 декабря.
13. Сибирская жизнь. - 1914. - 14 декабря.
14. Сибирская жизнь. - 1914. - 29 ноября.
15. Сибирская жизнь. - 1914. - 11 ноября.
16. Сибирская жизнь. - 1914. - 19 ноября.
17. Сибирская жизнь. - 1915. - 29 октября.
18. Сибирская жизнь. - 1915. - 13 декабря.
19. Сибирская жизнь. - 1915. - 20 августа.
20. ГАТО. Ф. 127. Оп. 1. Д. 2969. Л. 377.
21. Государственный архив Омской области (ГАОО). Ф. 270. Оп. 1. Д. 652. Л. 7-9.
22. Сибирская жизнь. - 1916. - 30 апреля.
23. Государственный архив Иркутской области (ГАИО). Ф. 600. Оп. 1. Д. 884. Л. 63.
24. Государственный архив новейшей истории Иркутской области (ГАНИИО). Ф. 300. Оп. 1. Д. 357. Л. 4.
References
1. Mosina I. G. Formirovanie burzhuazii v politicheskuyu silu v Sibiri [Bourgeoisie becoming a political force in Siberia]. Tomsk: Izd-vo Tomsk. un-ta, 1978, 170 p.
2. Gosudarstvennyy arkhiv Tomskoy oblasti (GATO) [State archives of Tomsk region].
F. 3. Op. 3. D. 6892.
3. Sibirskaya zhizn’ [Siberian life]. 1914, 8, 16 november.
4. Sibirskaya zhizn’ [Siberian life]. 1914, 18 november.
5. Tret'yakov V. V., Tret'yakov V. G. Kadety Vostochnoy Sibiri v 1905-1917 gg. [Cadets of Eastern Siberia in 1905-1917]. Irkutsk: Izd-vo Irkutsk. un-ta, 1997, 239 p.
6. Sibirskaya mysl’ [Siberian life]. 1916, 24 august.
7. Gosudarstvennyy arkhiv Tomskoy oblasti (GATO) [State archives of Tomsk region]. F. 127. Op. 1. D. 2982. L. 195.
8. Gosudarstvennyy arkhiv Tyumenskoy oblasti (GATyumO) [State archives of Tyumen region]. F. 1. Op. 1. D. 60. L. 83, 103.
9. Sibirskaya zhizn’ [Siberian life]. 1914, 25 november.
10. Boronoev A. O. Sibir’. Problemy sibirskoy identichnosti [Problems of Siberian identity]. Saint Petersburg: Asterion, 2003.
11. Zaynutdinov A. E. Zhurnal sotsiologii i sotsial’noy antropologii [Journal of sociology and social anthropoly]. 2012, vol. XV, no. 2 (61), pp. 81-97.
12. Sibirskaya zhizn’ [Siberian life]. 1914, 17 december.
13. Sibirskaya zhizn’ [Siberian life]. 1914, 14 december.
14. Sibirskaya zhizn’ [Siberian life]. 1914, 29 november.
15. Sibirskaya zhizn’ [Siberian life]. 1914, 11 november.
16. Sibirskaya zhizn’ [Siberian life]. 1914, 19 november.
17. Sibirskaya zhizn’ [Siberian life]. 1915, 29 october.
18. Sibirskaya zhizn’ [Siberian life]. 1915, 13 december.
19. Sibirskaya zhizn’ [Siberian life]. 1915, 20 august.
20. Gosudarstvennyy arkhiv Tomskoy oblasti (GATO) [State archives of Tomsk region]. F. 127. Op. 1. D. 2969. L. 377.
21. Gosudarstvennyy arkhiv Omskoy oblasti (GAOO) [State archives of Omsk region]. F. 270. Op. 1. D. 652. L. 7-9.
22. Sibirskaya zhizn’ [Siberian life]. 1916, 30 april.
23. Gosudarstvennyy arkhiv Irkutskoy oblasti (GAIO) [State archives of Irkutsk region]. F. 600. Op. 1. D. 884. L. 63.
24. Gosudarstvennyy arkhiv noveyshey istorii Irkutskoy oblasti (GANIIO) [State archives of contemporary history of Irkutsk region]. F. 300. Op. 1. D. 357. L. 4.
Харусь Ольга Анатольевна доктор исторических наук, профессор, кафедра истории и документоведения, Томский государственный университет (Россия, г. Томск, проспект Ленина, 36)
Kharus Olga Anatol’evna Doctor of historical sciences, professor, sub-department of history and documentation, Tomsk State University
(36 Lenin Avenue, Tomsk, Russia)
E-mail: kharus-olga@sibmail.com
УДК 94(571.16)''1905/1917''
Харусь, О. А.
Сибиртет как организационная форма актуализации региональной идентичности в условиях Первой мировой войны / О. А. Харусь // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Гуманитарные науки. -2014. - № 1 (29). - С. 15-23.
