CC BY
0
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ
УДК 93/94 ГРНТИ 03.23.55
СИБИРЬ И РОССИЯ: ПРИЧИНЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ ЗАКЛАДКИ ПЕРВЫХ СИБИРСКИХ ГОРОДОВ В КОНЦЕ XVI — НАЧАЛЕ XVII ВВ.
Часть вторая. Начало в № 1 (52)
Вячеслав Софронов
Тюменское региональное отделение общероссийской общественной организации «Союз писателей России» Россия, г. Тюмень; e-mail: tontic@yandex.ru
Итогом строительства городов и заселения их русскими людьми стало желание развивать земледелие, взять под свою охрану местное сибирское население, которое воспринималось властями как ясачное, вошедшее в число прочих российских подданных. Правительство брало на себя не только сбор ясака, но и защиту торговых интересов аборигенов, способствовало сокращению междоусобных войн. Местное население впоследствии интегрировалось в российское общество, за ним закреплялись земельные владения, а отдельные его представители удостаивались почестей, наград, получали титулы и имели возможность обучаться в столичных учебных заведениях.
Ключевые слова: колонизация, первые сибирские города, Московская Русь, Югорская земля, ясак, строительство сухопутных дорог.
SIBERIA AND RUSSIA: REASONS AND PROSPECTS
FOR THE FOUNDING OF THE FIRST SIBERIAN CITIES
AT THE END OF THE 16TH — BEGINNING OF THE 17TH CENTURIES
Vyacheslav Sofronov
Tyumen Regional branch of the All-Russian Public Organization "Union of Writers of Russia" Russia, Tyumen; tontic@yandex.ru
The result of the construction of cities and their settlement by Russian people was the desire to develop agriculture, to take under their protection the local Siberian population, which was perceived by the authorities as tribute, included to Russian nationals. The government took upon itself not only the collection of tributes, but also the protection of the trade interests of the aborigines, and contributed to the reduction of internecine wars. The local population was subsequently integrated into Russian society, land ownership was assigned to them, and some of its representatives received honors, awards, titles and had the opportunity to study in the capital's educational institutions.
Keywords: colonization, the first Siberian cities, Moscow Rus', Yugra land, a tribute, construction of land roads.
Часть вторая. Под рукой Москвы
Причины, цели и задачи строительства сибирских городов
В отечественной и зарубежной историографии идёт постоянное разграничение двух © Софронов Вячеслав, 2024
этапов воссоединения Сибири и Русского государства: до похода Ермака и с момента основания первых русских городов. Меж тем нам представляется, что эти, казалось бы, два независимых друг от друга события неразделимы и взаимосвязаны. Какие бы личные цели
ни преследовал легендарный атаман, но именно он стал первым управителем сибирских территорий и полномочным представителем царской власти за Уралом. Об этом говорят все его шаги по приведению к присяге местного населения, обложение их ясаком, отправка пленных татарских воевод в Москву, так называемое «посольство» к Ивану Васильевичу.
Всё это указывает на исполнение казачьим отрядом государственных целей по присоединению Сибири. Даже число казаков, пришедших с Ермаком «за Камень», сопоставимо с теми воинскими отрядами, что позже отправлялись для закладки сибирских городов и острогов, — около пятисот человек. Для примера сопоставим эту цифру с числом ратников, совершивших в 1499 г. поход в Югру, — 4 тыс. человек. Такое значительное количество воинского контингента говорит само за себя: то был кратковременный поход, не предполагавший долгосрочного пребывания за Уралом. После завершения военных действий они вернулись обратно в Россию, в то время как казаки Ермака оставались в Сибири несколько лет, пока их силы не были окончательно обескровлены.
Можно предположить, московское правительство, убедившись в трудности выполнения давно назревающей задачи по окончательному присоединению Сибири со стороны Югорских земель, обратило свой взор на Сибирское ханство. Надо полагать, не случись в 1563 г. династической смены в Сибирском юрте, события развивались бы совершенно иначе, как это имело место на севере Сибири, где местные «князцы», выражая лояльность Москве, регулярно (или не очень) платили дань и не совершали военных вылазок против русских поселений.
Об этом красноречиво говорит документ за 1556-1557 гг. В грамоте царя Ивана Васильевича в Югорскую землю «князю Певгею и всем князьям Сордыкидским» говорится, что посланы к ним сборщики дани, а потому сибирским князьям требуется срочно собрать «нашу дань с своей Сордыкидские земли всю сполна со всякого человека по соболю», а также прислать в Москву княжеского брата или племянника «да 2 или 3 лучших людей». За это Иван Васильевич обещает их «ради жаловать и от сторон беречти...». В случае отказа обещается «послать рать своя и вострая сабля» [1, с. 324].
В Сибирском ханстве всё обстояло иначе: Кучум, а после его ухода с политической
арены его потомки долгие годы не соглашались признать власть Москвы и оказывали ей вооружённое сопротивление. Этим объясняется закладка первых сибирских городов в стратегически важных пунктах и функции, возложенные на воевод.
По словам К. Маркса: «Последний монгольский царь Кучум был разбит Ермаком», и этим «была заложена основа азиатской России» [2, с. 166]. Итоги похода Ермака в Сибирь позволили правительству Московского государства значительно расширить свои границы на восток и увеличить число налогоплательщиков за счёт населения вновь приобретённых территорий. Вместе с тем отдалённость этих земель породила ряд неотложных вопросов, которые требовалось решить в самый короткий срок.
Первым из них стоял вопрос о присутствии за Уралом необходимого воинского контингента, который бы мог держать под контролем ситуацию и одновременно утвердить в неосвоенном пока регионе хотя бы номинальную власть Москвы. Для его решения правительство пошло традиционным путём, как это происходило и на других ранее приобретённых территориях, начав строительство в геополитических точках Западной Сибири укреплённых поселений, получивших статус городов.
Но и после возведения укреплённых поселений на повестке дня стояли определённые задачи, вытекающие из политической или хозяйственной ситуации того или иного момента. Прежде всего необходимо было пресечь попытки реставрации власти династии Шейбани-дов и их соперников из рода Тайбугидов — прежних правителей Сибирского ханства, продолжающих считать себя его законными властителями.
Второй задачей можно считать учёт сибирского народонаселения и обложение его ясаком. И, наконец, одновременно с решением первых двух наиболее насущных проблем государственные власти были озабочены налаживанием бесперебойного снабжения закрепившихся в Сибири воинских отрядов съестными и военными припасами, изысканием средств по оплате их служебной деятельности, и при этом необходимо было постоянно держать под контролем внутриполитическую ситуацию в крае.
И ещё одно. Московское правительство довольно скоро осознало, что восточные владения не имеют каких-либо определённых
и чётких границ и их дальнейшее расширение есть всего лишь вопрос времени и приложения усилий на этот счёт, а потому необходимо своевременно готовить базу для последующей экспансии.
Пушнина как экономический потенциал
Постройка первых сибирских городов велась не только с целью расширения границ Московского государства и заботы по обеспечению его безопасности, но при этом преследовались и вполне конкретные экономические интересы — сбор ясака с местного населения.
Природные ресурсы Сибири, заключавшиеся в наличии промыслового зверя (соболей, лисиц, белки и пр.), пушнина которых пользовалась большим спросом за рубежом и являлась долгие годы валютным потенциалом Русского государства, стали одним из важнейших факторов по присутствию в этом регионе органов власти, контролируемых Москвой. По этому вопросу Р.Г. Скрынников называет следующую цифру: «Двести тысяч соболей — столько мягкой рухляди царское правительство надеялось получать из-за Урала ежегодно» [28, с. 208]. И эти намерения не были беспочвенными. Москва остро нуждалась в сибирских мехах для поддержания торговли с европейскими странами. Уже после основания первых сибирских городов и сбора ясака с местного населения и доставки его в Москву двору австрийских Габсбургов была направлена субсидия в количестве 40 тыс. собольих шкурок, 20 тыс. куниц и 300 тыс. белок, оценённые европейскими торговыми домами в восемь бочек золота [4, с. 236-240].
Н.М. Карамзин указывал в своём известном сочинении: «Ясаку положил (царь. — Авт.) на Сибирское царство и на Конду большую и на Конду на меньшую, и на Пелымское государство, и на Туру реку и на Иртыш и на Иргизское государство, и на Пегие Колмаки и на Обь Великую <...> с году на год имать по пяти тысяч сорок соболей, по десяти тысяч черных лисиц, да по пяти сот тысяч белки большие сибирские и летцкие» [5, т. 10, с. 44].
В связи с этим понятна география размещения первых городов на обширных сибирских землях, а также этапы их построения и развития, на каждом из которых несколько менялись сущность и задачи колонизации, типы и виды сибирских городов, методы и приёмы колонизации [6, с. 11-14].
Начало возведения городов.
Первый этап строительства
В 1585 г. воевода И.А. Мансуров закладывает Обской городок, который становится первым форпостом в борьбе России с Пегой Ордой. Следующим городом стала Тюмень
(1586), которая была заложена на месте древней столицы Тюменского ханства, сменив бывшую ханскую ставку (Чинги-Тура) на русскую крепость. Она прикрывала подходы с юга и служила одновременно перевалочным центром при дальнейшем продвижении русских отрядов на север края.
Основанный вслед за тем Тобольск
(1587) на месте слияния важнейших водных путей Иртыша и Тобола располагался в непосредственной близости от последнего оплота сибирских ханов Искера (Кашлыка). В различных сибирских летописях даты основания некоторых городов не совпадают. Так, в «Книге Записной» приводится 1586 г. основания Тобольска, в то время как в «Сибирском летописце» и др. в качестве даты его основания указывается 1587 г. Знаменателен тот факт, что именно на том же месте состоялось решительное сражение дружины Ермака с войском хана Кучума.
Таким образом, новые русские крепости (города) возводились в исторически сложившихся центрах прежней государственной структуры, тем самым становились её преемниками, но уже с другой политической платформой. На этом этапе главной целью было возведение укреплённых поселений, которые могли стать опорными пунктами по защите их гарнизонов и первых переселенцев от нападений со стороны воинских отрядов хана Кучума или иных претендентов, желавших занять престол Сибирского ханства. Поэтому строятся довольно мощные по тем временам и по тем местам деревянные крепости, которые могли бы укрыть не только военные отряды, но и мирных поселенцев.
После этого центральной власти потребовалось какое-то время, чтобы определиться с направлением дальнейшей экспансии в ещё не освоенную часть Сибири.
Не располагая значительными людскими и экономическими ресурсами, правительство сосредоточило силы по налаживанию и стабилизации путей сообщения с вновь построенными сибирскими городами. Для этой цели в 1587-1588 гг. был основан Лозьвинский
городок, находившийся на Вишеро-Лозьвин-ском водно-сухопутном маршруте, по которому двигались все направляющиеся в Сибирь отряды. Он начинался в центре Перми Великой — Чердыни, проходил по реке Вишере и её притоку Велсу.
Затем путники вынуждены были оставлять свои суда и пешим или конным ходом преодолевать Уральские горы. Следующий водный участок пути шёл по реке Лозьве. Он достигал Лозьвинского городка, далее направляясь вглубь Сибири по рекам Тавде, Туре, Тоболу, Иртышу и Оби. Но этот маршрут по рекам Вишере, Тавде и Лозьве был слишком протяжённым, и на его преодоление тратились значительные силы и время. Требовался более короткий, менее затратный путь в Сибирь.
Бабиновская дорога
В 1595 г. был издан царский указ, согласно которому предлагалось «охочим людям» разведать более прямой и удобный путь в Сибирь. Вскоре посадский человек Артемий Бабинов доложил в столицу, что им такой путь найден. Он предлагал проложить грунтовую дорогу, которая намного сократит путь. Сухопутный маршрут начинался с посёлка Соль Камская, и его протяжённость составляла около 260 верст, что было намного короче прежнего Вишеро-Лозьвинского пути. Расстояние между Соликамском и Тобольском ямщик с лёгкой кладью проезжал за 22 дня, а по Лозьвинской дороге требовалось не менее 30 дней.
Началось строительство новой дороги, которое велось около двух лет. При этом велась её расчистка и строительство мостов. «А мостов мостили, — доносили пермские целовальники, — от Соликамской чрез речки, буераки и грязные места до Верхотурья — поперечных семь по 50 саж., а длинных 30 мостов по 130 саж.». К 1597 г. строители вышли к вогульскому поселению Нером-Кар, расположенному в верховье реки Туры. Далее движение можно было продолжать по сибирским рекам, что значительно упрощало перевозку как людей, так и грузов. Годом позже на этом месте началось строительство города Верхотурье.
По этому поводу историк М.К. Любав-ский писал следующее: «Достаточно хорошо тенденция развертывания военно-стратегической инфраструктуры прослеживается на примере распоряжения московского правитель-
ства, согласно которому надлежало построить острог на реке Лозьве, притоке Тавды» [7].
Оттуда начинался водный путь в Сибирь, и там предполагалось строить суда для отправки в Сибирь служилых людей, съестных и боевых припасов и держать склад этих припасов. Городок имел целью также способствовать сбору ясака с вогулов (для этой цели вскоре понадобилось основать новое поселение).
Но уже в 1599 г. служилые люди жаловались, «что та новая дорога чищена узко и худо, и мосты весеннею водою посносило, и выбои образовались великие, и если весною не будет произведён ремонт, то по той дороге сибирских хлебных запасов и сибирской государевой казны провезти невозможно, и им, служилым людям, ездить будет тягость великая». По поводу этого правительство приказало работы возобновить, чтобы «старого лучше и шире и мосты мостили бы хорошие».
Как видим, государство постепенно начинало закреплять за Россией ключевые стратегические направления путём постройки острогов на важнейших сухопутных и водных путях [8]. Позднее Лозьвинский городок, утративший своё назначение, было приказано разрушить, о чём говорит «Отписка Лозвинского воеводы Ивана Траханиотова Пелымскому воеводе князю Петру Шаховскому о том, что по государеву указу велено уничтожить Лозвин-ский городок и вместо него выстроить другой на старом городище Неромкуре» [1, с. 369].
Второй этап строительства
На этом этапе закончился период накопления сил, и правительство решилось продолжить строительство других сибирских городов. Насколько возможно судить о политике Москвы того периода на основе дошедших до нас документов, наступил момент упорядочения сбора ясака с местного населения. Прежние методы, когда сибирские «князцы» доставляли его в Москву собственноручно или посредством направляемых оттуда сборщиков, имели множество недостатков, устранить которые могла лишь иная система сбора при прежних нормах сдачи (соболь с аборигена мужского пола). Поэтому решено было полномочных представителей государственного аппарата как можно ближе разместить на территории проживания коренного населения, с которого и производился сбор ясака, — преимущественно северо-западная часть Сибири,
где находились Пелымское, Кодское, Обдор-ское и прочие северные княжества.
К тому же часть из местных «князей» открыто или завуалированно выступала против вхождения их владений под протекторат Москвы, а потому требовалось путём демонстрации военной силы и умелых политических действий не допустить вооружённых конфликтов в отдалённом от центра регионе. Решить эту задачу можно было лишь при условии строительства в наиболее «взрывоопасных» местах крепостей и размещения там воинского контингента.
Наиболее враждебно по отношению к Русскому государству проявлял себя в конце XVI в. пелымский князь Аблагирим, к тому же союзник Кучума. Мало того что он отказывался собирать ясак со своих соплеменников, но не пропускал сборщиков дани в соседние княжества. Его поддерживали ближайшие родственники и приближённые. Видимо, московское правительство неоднократно пускалось с ним на переговоры, потому что в наказе князю Петру Горчакову (декабрь 1592), посланному на борьбу с Аблагиримом, указывается имя «сына его большаго Тагая», младшего — Тау-тая, а также говорится о его племянниках и внучатах [1, с. 340] . Поскольку прежние переговоры и увещевания не помогали, то Горчакову предлагалось всех родственников Абла-гирима «приманив извести». Так же необходимо было поступить с пятью-шестью «лучшими людьми» из его окружения. Для борьбы с Аблагиримом в Чердыни был скомплектован отряд, в который вошли служилые люди, набранные в северных уездах, 50 человек от промышленников Строгановых и состоявшие на государственной службе вогулы (манси). Сотникам была назначена оплата по 2 рубля, а рядовым — по рублю. Воеводами были назначены Н.В. Траханиот и П.И. Горчаков. Кроме того, Горчакову поручалось возвести во владениях непокорного пелымского князя городок, который в «Наказе» именуется как Табары (Таборы — по названию места, где намеревались его заложить). Но поскольку он был построен в другом месте, то получил иное наименование — Пе-лым.
Далее в «Наказе» говорилось: «как город обложат и почнут делать, и в ту пору веле-ти князю Петру и церковь поставить всею ратью Рождество Христово» с приделом во имя Николая Чудотворца. Для ведения церковной
службы Горчаков должен был привести с собой в новый город «образа, книги и колокола и все церковное строение», а священника взять с собой из Перми. Из Москвы же вместе с ним было послано «2 фунта ладана, 2 фунта темья-на, пуд воска и ведро церковного вина». После строительства острога и церкви воеводе предписывалось выстроить царские житницы, амбары и жильё для горожан, чтобы возможно было жить на новом месте «безстрашно».
В дальнейшем планировалось, что жители Пелыма займутся хлебопашеством, потому наряду со служилыми людьми в Сибирь отправлялись и крестьяне из Москвы, Каргополя, Перми и Вятки. Предполагалось, что часть пелымских вогулов также займётся земледелием и ясак им будет заменён хлебным налогом.
Воеводе Лозьвинского городка Ивану Нагово было поручено срубить к прибытию отряда, направляющегося в Пелымскую землю, необходимое число лодок и иных судов, а если их окажется мало, то участники похода должны помочь им в строительстве. Сам острог, по мнению составителей «Наказа», следовало строить из «легкого леса» для упрощения быстроты работ, поскольку всё же главная цель предприятия состояла в усмирении князя Аблагирима и налаживании сбора ясака с пелымских вогулов.
Не сохранились сведения, как произошло «усмирение» непокорного князька. Скорее всего, исполнители поступили согласно указаниям из Москвы, и Аблагирим был казнён. Известно лишь, что его младший сын Та-утай и княжеский внук Учет были увезены в Москву, где последний принял крещение с именем Александр. При этом он носил титул князя Пелымского и потомки его служили в Сибири и были пожалованы в дворянство.
Сам же острог был заложен на северном берегу р. Тавды ниже устья р. Пелыма в 1593 г., а об окончании его строительства свидетельствует «поручная» запись от 24 июня 1594 г. С основанием Пелыма к нему были приписаны волости, находившиеся по рекам Тавде, Пе-лыму, Сосьве и Лозьве, а из-под юрисдикции Тобольска переданы две обширные волости: Большая и Малая Конда.
Следует сказать, что благие намерения Москвы по развитию хлебопашества в тех краях потерпели фиаско, поскольку мест, пригодных для пашни, насчитывалось весьма незначительное количество и вместо 300
планируемых четвертей пахотной земли задействовано было лишь 7. Если в 1594 г. земледелием занималось 60 человек, то в 1598 г. лишь 50 [9, с. 63]. Зато городок на долгое время сделался одним из центров сибирской ссылки, куда ещё при Борисе Годунове направлены были жители Углича, проходившие по делу об «убиении» царевича Дмитрия [10, с. 139]. В 1599 г. туда же сосланы стольники Василий и Иван Никитичи Романовы, которым ставилось в вину покушение на жизнь царя.
Если оценивать степень значимости производимых в Сибири в конце XVI в. действий по её освоению, наиболее перспективной представляется прокладка новой дороги и основание вдоль неё населённых пунктов, что позволило в дальнейшем организовать бесперебойное снабжение края всем необходимым.
Хотелось бы напомнить замечание С.В. Бахрушина о невозможности освоения Сибири по северному маршруту. Потому лишь после модернизации Вишеро-Лозьвинского пути, который, надо признать, сыграл определённую роль при движении по нему первопроходцев, забрезжила перспектива выхода на совершенно новый этап проезда в Сибирь.
Берёзов, Сургут, Нарым
Следующим сибирским русским городским поселением после Пелыма стал город Берёзов, основанный в 1593 г. Из «Наказа» князю Горчакову можно узнать, что вместе с ним в закладке Пелыма участвовал второй воевода — Никифор Траханиот, который после того должен был отправиться к берёзовским остякам на реку Обь и там тоже заложить русский город. Но прежде ему необходимо было прибыть в Тобольск и набрать там необходимое число служилых людей для поездки на север края.
Им был сформирован отряд из 300 служилых людей и 150 набранных для плотницких работ вятичей, пермичей, усольцев [1, с. 340]. Вместе с Н.В. Траханиотом для закладки города отправились князь Михаил Волконский и Иван Змеев. Место для острога было выбрано в нижнем течении Северной Сосьвы, вблизи остяко-вогульского городка Сугмут-ваш (город берёз), за что он и получил своё название — Берёзов. Город был заложен на левом возвышенном берегу р. Сосьвы при впадении в неё речки Вогулки в 20 км от впа-
дения её в Обь. Здесь проходил древний путь из Руси в Приобье, который носил название Зырянской дороги. Он начинался от р. Выми, шёл к угорскому городку Ляпину на р. Сыгве и далее вдоль Северной Сосьвы на восток до Оби.
Точная дата закладки острога неизвестна, но, согласно сибирским летописям, летом 1594 г. город Берёзов уже существовал и первым воеводой в нём был Траханиот [11, с. 33]. Об этом также свидетельствует направленная ему царская грамота от 1594 г. Кроме служебных помещений там находились церковь во имя Воскресения Христова и дома служилых людей. Со временем он стал центром русской колонизации на севере, где размещалась администрация по управлению местными аборигенами [12, с. 152-155].
До закладки Берёзова ясачное население возило пушнину для сдачи на Вымь — реку в Княжпогостском и Усть-Вымском районах Республики Коми, правый приток р. Вычегды, что было довольно неудобно из-за протяжённости пути. Теперь же к Берёзову были приписаны Кодская и Белогорская волости, которые ранее находились в подчинении Тобольску.
Всё это упорядочило сбор ясака и стало проводиться более оперативно. На первом этапе Берёзов развивался как центр местной торговли, осуществлял сбор ясака и одновременно стал базовым центром снабжения Ман-газейского промыслового района. Вскоре он стал крупнейшим торговым городом Сибири. В 1600 г. в нём учреждена таможня, а в 1607 г. в числе первых двух городов Сибири — Тобольска и Верхотурья — он получает собственную печать [13, с. 108-109].
Однако на этом не закончилась череда по строительству первых сибирских городов в конце XVI в. Из-за значительных расстояний между отдельными волостями, населёнными ясачным населением, невозможно было сосредоточить функции по сбору пушнины где-то в одном месте. Потому власти, несмотря на затраты и острую нехватку людских ресурсов, вынуждены были продолжать процесс городового строительства.
Следующим городом после Берёзова стал Сургут. Место его закладки, как и предыдущих городов, было выбрано далеко не случайно. Оно находилось в центре одного из сибирских «княжеств», которым правил князек Бардак, добровольно принявший русское подданство. Для постройки нового города в Сибирь были направлены князь Фёдор
Борятинский и Владимир Аничков. Царским наказом от 19 февраля 1594 г. им предписывалось: «По указу государя Федора Ивановича велено им быть на службе в Сибири вверх по Оби реки ставить город в Сургуте или в Ба-зионской волости, в Лумепуке (Лунпук) в котором месте удобнее».
Им предстояло по зимнему пути выехать в Лозьвинский городок, там дождаться вскрытия рек, а затем через Пелым и Тобольск, где они должны были набрать «служилых людей по росписи», отправиться водным путём в Обской городок. Там к ним должны были присоединиться служилые люди из Берё-зова, а также воины князя Игичея. После чего им приказывалось разрушить Обской городок, сделав его непригодным для жилья, и лишь затем отправляться для строительства нового города.
Далее в грамоте сообщается: «А пришед князю Федору и Владимиру в Сургут, в котором месте пригоже высмотря место крепкое поставить город всеми ратными людьми и тамошними остяками. Да то место написать в росписи и на чертеже начертить и всякия крепости выписать, где станет город. Да отписать к государю подлинно, как пойдут из Тобольска вниз Иртышем и вверх по Оби и сколько будет ходу судам, чтоб государю все было ведано» [14].
Судя по всему, князь Борятинский и Владимир Аничков справились с возложенной на них задачей и заложили город летом 1594 г. на правом берегу р. Оби при впадении в неё речки Сургутки. Как и все сибирские города, Сургут представлял собой небольшую крепость с двумя воротами, 4 башнями глухими и одной башней проезжей. Внутри него помещались воеводский двор, тюрьма, зелейный (пороховой) погреб и церковь. Там же находились и жилые помещения для служилых людей. В строительстве принимали участие не только все служилые русские люди, но и аборигенное население из ближайших поселений.
Все селения хантов в Приобье выше устья Иртыша вошли в состав нового Сургутского уезда. Кроме того, Сургут стал опорным пунктом для местной администрации в борьбе с селькупским союзом племён, известным как Пегая Орда. Кроме селькупов в состав этого союза входили кеты, проживавшие в бассейнах рек Нарыма и Томи [15]. Во главе княжества стоял князь Верхнего Нарыма — Воня, бывший к тому же союзником хана Кучума.
Он не только упорно отказывался платить ясак Москве, заявив, что «ясаку с себя и с своих людей не дает», но и грозился поднять восстание против русских, располагая серьёзными воинскими силами до 400 человек.
Ещё до постройки Сургута служилые люди (годовальщики), нёсшие службу в Обском городке, взяли в плен сына Вони — Урунка, и правительство решило воспользоваться представившимся случаем оказания давления на непокорного князя [16, с. 667]. Но тому удалось, частично заплатив ясак, освободить сына, и он тут же заявил, что в дальнейшем делать этого не станет, выгнал сборщиков ясака из своего княжества, угрожая объединиться с Кучумом и уничтожить Сургут.
В ответ были приняты соответствующие меры, в помощь сургутянам направили усиленный воинский отряд в 112 человек, а также нашли возможным привлечь против Вони князя Бардака. Тот, принеся вассальную присягу, успешно управлял своими подданными, исправно собирал и сдавал в царскую казну ясак и был совсем не прочь принять участие в вылазке против воинственного соседа, тем более что часть захваченного имущества неприятеля по неписаным законам оставалась у победителя.
В 1598 г. в Москву пришло следующее сообщение от сургутского воеводы: «Сказывал князь Бардак, что царь Кучум подкочевал к Пегой Орде, ссылается с князем Воней, и что они постановили меж собой договор, чтоб весною со всеми своими людьми идти против Сургута». Объединённый воинский отряд из сургутян и ста воинов князя Бардака успешно предотвратил угрозу нападения на острог, в результате чего между Бардакским княжеством и Пегой Ордой вспыхнул конфликт, временами переходящий в вооружённые столкновения, затянувшиеся на несколько лет.
Для того чтобы окончательно ослабить позиции князя Вони, из Москвы в Сургут был направлен наказ основать при впадении р. Кети в Обь ещё один острог, получивший название Нарым. Предположительно датой его основания считается 1598 г., но документов, подтверждающих этот факт, не сохранилось. Судя по наказу, острог этот должен был просуществовать непродолжительное время, сыграв роль опорного пункта в борьбе всё с тем же князем Воней, а потом предполагалось его, как и Обской городок, разрушить.
Вот что сообщается в документе на этот счёт: «Пока они приведут волости под царскую руку, возьмут ясак и закладчиков из лучших людей, а острогу в Пегой Орде и нашим людям впредь не быть, потому что место дальнее, вода верховая — запасы проводить туда тяжело, а малым людям в остроге, в Пегой Орде быть нельзя, потому что у князя Вони с братией и детьми собирается до 400 человек».
Но этого не случилось, потому как роль Нарыма ещё долгое время была довольно значительной не только в борьбе с непокорным Воней, но и в силу своего расположения он оставался удобным местом для сбора ясака с местных аборигенов. Временность существования Нарыма подтверждает и тот факт, что там не было предусмотрено строительство церкви, как это обычно делалось в остальных сибирских городах. И лишь в 1610 г. решено было заложить в Нарымском остроге храм во имя Покрова Пресвятой Богородицы с приделом во имя Василия Кесарийского. Не было в нём и постоянного гарнизона, сургутские воеводы направляли в него всего лишь 20 человек служилых людей.
Верхотурье
Вместе с тем после прокладки Бабинов-ской дороги возникла необходимость в строительстве нового города на р. Туре. Такое место было найдено в 1597 г. То было старое вогульское городище Неромкур, расположенное на каменистой возвышенности на северном берегу р. Туры [17, с. 174-179].
Для закладки города были направлены Василий Головин и Иван Воейков. Им предписывалось нанять в ближайших к Сибири городах посошных людей общим числом до 550 человек и за три месяца выстроить город. Посошные люди в ХУ1—ХУП вв. набирались в порядке повинности, использовались как пехота в армии, а также на строительных и ремонтных работах. Но Головин и Воейков донесли, что нанимаемые ими рабочие обойдутся казне дороже, чем предполагалось по смете, а потому решено было строить город не «по договору», а «по указу» [18, с. 43]. Причём рабочим строго предписывалось «чтоб им город и острог делать, и не доделав от городового и острожного дела не сбежать».
Строительство Верхотурья было начато весной 1598 г. После возведения стен и башен
острога в нём заложили храм Живоначальной Троицы с приделом, воеводский двор, строения для служилых людей, съезжую избу и прочие необходимые постройки [19]. В 1600 г. был построен гостиный двор с четырьмя избами и двадцатью амбарами, а также специальный «татарский двор», где обычно размещались проезжие аборигены. Примерно в то же время в городе открылся государев кабак. Позднее в Верхотурье была основана таможня, на основе чего вышел указ о запрещении проезда в Сибирь и обратно не иначе как через Верхотурье [20].
Но и на этом центральная власть не сочла законченным строительство городов в первоначальный период освоения Сибири. Новый водный маршрут от Верхотурья до Тюмени оказался слишком протяжённым без промежуточных населённых пунктов, где бы можно было произвести остановку. Поэтому в грамоте от 30 января 1600 г. тюменскому голове Фёдору Янову предписывалось построить острог в Епанчин-юрте между Тюменью и Верхотурьем.
Кроме этого, в планы правительства входило заведение пашни на удобных для того землях. Это объясняется тем, что на тот период возникла острая необходимость создания в Сибири собственных посевных площадей. Первые опыты в этом плане на землях близ Тобольска и Пелыма не дали желаемых результатов, в то время как, по сообщениям первых поселенцев, около Епанчинских юрт «места угожие, крепкие и государеву пашню завести мочно». В той же грамоте предписывалось сразу же устроить в Туринске ям для бесперебойного сообщения между Верхотурьем и Тюменью. До этого ямская служба была возложена на аборигенов Епанчинских юрт, но те исполняли её весьма неохотно, ссылаясь на то, что это им «не за обычай». Было найдено место строительства по р. Туре приблизительно в центре маршрута между Тюменью и Верхотурьем рядом с татарским селением Епан-чин-юрт. Возведение острога завершилось летом 1600 г., и город получил название Туринск. Тогда же в остроге был построен храм во имя святых Бориса и Глеба и для службы присланы из Верхотурья священник и пономарь.
По имеющимся данным, острог имел довольно небольшие размеры. К тому же кроме служебных помещений там были построены дома для переселившихся в город ямщиков.
В результате острог оказался крайне перенаселён. Чтобы как-то изменить создавшуюся ситуацию, туринские ямщики обратились в Москву за разрешением перенести свои дома за острог и занять место, где жил «Епанча с товарищи» [21]. Москва дала на то разрешение, и аборигенов переселили в Енбаев юрт за речкой Сибаевкой, в пяти верстах от острога. Так около Туринска возникла русская Ямская слобода. Вслед за ними переселились из острога часть служилых людей, крестьяне и посадские, после чего на посаде ими была выстроена церковь во имя Покрова Пресвятой Богородицы, а позже там образовался мужской Покровский монастырь.
Таким образом, закладка Туринска преследовала одновременно несколько целей: создать промежуточный пункт для проезда в Сибирь; основать пашню и открыть ямскую станцию. Но, на наш взгляд, следует согласиться с мнением Н.Н. Симачковой, разделившей точку зрения П.Н. Буцинского по поводу основания Туринского острога: первоочередной задачей являлось именно возведение острога как укреплённого пункта, так как опасность нападения на русские поселения со стороны ногайцев ещё сохранялась [22].
Потому в грамоте верхотурскому воеводе Ф. Янову, указывалось: «.как придешь в Епанчин юрт и учнеш ставити острог, и как пашенные люди учнут пашню пахать и ты б жил с великим бережением, и сторожи бы у тебя были крепкие, и про ногайских людей и про Сырянцов проведывал, чтоб ногайские люди, пришед без весно, на кого дурны не учинили» [1, с. 378-379]. Лишь после того как укрепление будет построено, предписывалось распределить землю под пашни. Дальнейшее развитие событий в этом регионе показало дальновидность правительства на этот счет.
Итак, с 1585 г. (с момента постройки Обского городка) и до 1600 г. силами Русского государства в Сибири была устроена сеть поселений, создавших устойчивую основу для решения многочисленных задач, возникших в связи с освоением вновь приобретённых земель. В первую очередь было налажено бесперебойное снабжение этих населённых пунктов, обложена ясаком большая часть автохтонного населения и предотвращена угроза реставрации Сибирского ханства, единственного реального противника Москвы. Но оставались ещё неосвоенными крайние рубежи обширной территории Западной Сибири: на севере и юго-
востоке. Однако и с этими задачами московскому правительству удалось успешно справиться.
Южный рубеж
Южным форпостом на долгие годы стал город Тара, возникнув как военно-административный центр по охране южных рубежей Западной Сибири. Тобольские воеводы неоднократно писали в Москву, что для сбора ясака им приходится иногда отправлять людей в весьма отдалённые места, на что тратятся значительные не оправдывающие себя средства. Так, последняя волость, где проживали
сибирские татары, — Ялынская,-отстояла
от Тобольска в 15 днях пути.
В 1594 г. находящийся на престоле царь Фёдор Иванович велел князю Андрею Васильевичу Елецкому идти в Сибирь на реку Иртыш к татарскому городку Ялом на реке Таре и там или в ином удобном месте построить город. В царском наказе также говорилось: «Итти город ставить вверх Иртыша на Тару реку, где бы государю было впредь прибыльняе, чтобы пашню завести и Кучума царя истеснить и соль завести.».
Строительство в южном направлении укреплённого поселения предусматривало нейтрализацию враждебных выступлений хана Кучума, который не оставлял своих попыток по возвращению себе власти.
Н.М. Карамзин в «Истории государства Российского» так сформулировал цель построения Тарского городка: «До конца низложить прежде бывшее владение Кучума, которой непременно нападал и разорял, убивая всех тех татар, которые, отступясь от него, Российскому скипетру отдалися». А чуть ниже он отметил: «Град Тарский служил неодолимой твердыней от всяких бывших кучумских гнусников» [5, с. 173]. И, как видно из указа, ещё одна задача возлагалась на первого тарского воеводу: обеспечить поставки соли для сибирского населения, давно страдающего от её нехватки.
Для закладки Тары из Тобольска под началом князя Андрея Васильевича Елецкого было направлено 1500 человек, среди которых находились состоящие на русской службе татары, пленные поляки, литовцы, черкасы, казаки и стрельцы. Но в устье р. Тары, как предполагалось первоначально, князь Елецкий не стал начинать строительство, поскольку там находились болотистые земли, непригодные для пашни. Им было выбрано место на высоком
левом берегу Иртыша при впадении в него р. Аркарки. С запада территория была окружена заболоченными труднопроходимыми низинами, с южной и северной сторон — оврагами, с восточной — поймой рек Иртыша и Аркарки и более всего подходила для возведения там укреплённого поселения. Уже к осени того же 1594 г. строительство было закончено.
Позже с образованием посада был сооружён острог, окружённый высоким тыном в 500 сажен в окружности с шестью башнями, две из которых были глухие и четыре проезжие. Тогда же было осуществлено строительство церкви во имя Успения Божией Матери, куда из Москвы доставили иконы, богослужебную утварь и книги. В Таре было оставлено 320 служилых людей для обороны и выполнения различных поручений. Через четыре года (20 августа 1598) в знаменитой битве на реке Ирмени Кучум был разбит тарскими служилыми людьми, и Тара освободилась от угрозы его вторжения. В том же году в город прибыли пашенные крестьяне для заведения государевой пашни.
Северный предел Сибири — Мангазея
После строительства Тары и обеспечения безопасности южных рубежей Сибири назрела насущная необходимость в закреплении позиций государства на крайнем севере края. Район Мангазеи был давно освоен предприимчивыми русскими мореплавателями, совершавшими туда экспедиции для торговли с местными аборигенами. Но поселений, контролируемых правительством, не существовало вплоть до конца XVI в.
В 1598 г. отряд под командованием Федора Дьякова был отправлен по реке Таз для разведок в самоедской области Мангазее. Исполнив данное поручение, Дьяков умудрился собрать ясак с мангазейских самоедов и отправил его в Тобольск. В 1600 г. он вернулся в Москву, и на основе его донесений было решено послать экспедицию для постройки города Мангазея на реке Таз [23, с. 116].
Для этих целей летом 1600 г. из Тобольска вниз по Иртышу была направлена экспедиция во главе с князем Мироном Шаховским и Данилой Хрипуновым. С ними отправился отряд, состоящий из 100 служилых людей. В Берёзове к ним присоединились 50 местных казаков. Они должны были добраться до устья р. Таз и заложить там город. Но в пути они потеряли несколько судов и были вынуждены
остановиться на зимовку в Пантуевом городке. Оттуда они зимним путём на лыжах и оленьих упряжках двинулись дальше, но подверглись нападению «мангазейских самоедов», как сообщается в донесении. В результате несколько десятков человек были убиты, многие ранены воинственными самоедами. По мнению П.Н. Буцинского, «мангазейские самоеды напали на экспедицию не сами по себе, а по научению торговых людей и промышленников», которые не желали контроля за своей торговлей со стороны государства и всячески препятствовали возведению города [24, с. 45].
Но, несмотря на всевозможные трудности и людские потери, летом 1601 г. был заложен город Мангазея «при реке Тазе (в 200 в. от устья) между впадающими в неё речками Осет-ровкой и Ратилихой». Он был окружён острожной стеной и имел пять сторожевых башен. Внутри города находились две церкви — Троицкая и Успенская, а также воеводский двор, съезжая изба, таможня. Позднее были выстроены гостиный двор, торговая баня, амбары и лавки, тюрьма и помещения для проживания аманатов, которых было принято брать в город для более успешного сбора ясака и предотвращения провокаций со стороны аборигенов.
Руководивший археологическими раскопками на Мангазейском городище в 1999-2005 гг. Г.П. Визгалов высказал мнение, что местоположение города не самое удобное, поскольку «выбор места города в зимнем походе 1601 года проводился воеводами Мироном Шаховским и Данилой Хрипу-новым наспех, в плохо известной им местности». Но его точка зрения расходится с выводами других исследователей (О.В. Овсянникова, М.И. Белова, В.Ф. Старкова), считающих, что Мангазея основана на местах стоянки предшествующих им промысловиков, учитывающих особенности местных условий. На наш взгляд, в пользу последнего говорит тот факт, что город вполне соответствовал задачам, возложенным на него правительством, и благополучно просуществовал около 70 лет, пока не встал вопрос о его переносе в Туру-ханск (Новая Мангазея) [25-26].
Если говорить о задачах, которые стояли перед мангазейскими воеводами, то они вытекают из царского наказа, данного прибывшим на смену строителям города. Им повелевалось пригласить в острог лучших из самоедов и сказать им от имени царя, «что прежде сего приходили к ним в Мангазею и Енесею вымичи, пустозерцы и многих госу-
даревых городов торговые люди, дань с них брали воровством на себя, а сказывали на государя». А потому и решено было поставить новый острог, дабы «обиды, насильства и продажи от них были им великия...». Теперь же, говорилось далее, их будут от торговых людей беречь, «чтоб они жили в тишине и покое... и ясак платили в государеву казну без ослуша-нья и быть им под высокою государевой рукой неотступно».
Затем воеводы должны были послать служилых людей, чтобы они переписали самоедов и обложили новых подданных ясаком. Торговым же людям они должны были объявить, что торговля «заповедными товарами» им отныне запрещена, к чему причислялось всяческое оружие (панцири, шлемы, копья, сабли, ножи и топоры, спиртные напитки). Всем остальным торговать разрешалось при неукоснительной уплате в государеву казну десятинной пошлины «с торговли, промыслов и всяких запасов».
Ещё один острог на северо-западе Сибири, получивший название Кетского (Кетск), был воздвигнут с целью наведения порядка среди нарымских остяков, которые взбунтовались после обложения их ясаком. Своё название он получил от реки Кети, по которой нарымские служилые люди собирали ясак после основания Нарыма. Годом его основания П.Н. Буцинский считает 1602 г., время случившихся волнений среди аборигенов. В дальнейшем, выполнив свою роль, он был перенесён в другое место вследствие явного неудобства своего расположения.
Как видим, строительство Нарыма, Мангазеи, Кетска, как и прочих сибирских городов, преследовало вполне конкретные цели, заключавшиеся, прежде всего, в сборе ясака, наведении порядка в торговле русских промышленников с аборигенами. Именно эта особенность выделяла новый город из ранее существующих [27]. И завершающим этапом сибирского городового строительства стала закладка Томска.
Строительство Томска
Трудно сказать, состоялась бы оно именно на том этапе или это произошло бы значительно позднее, но то был единственный случай, когда поводом для основания города стало ходатайство местного князя, пожелавшего принять подданство Русского государства. 20 января 1604 г. в Москву с посольством к
царю Борису Годунову прибыла делегация во главе с татарским князем Тояном. Он просил возвести на реке Томи город, который бы мог стать защитой для местных аборигенов от нападений калмыков и киргизов. В марте того же года для закладки города отправили Гаврилу Писемского, казачьего голову из Сургута, и Василия Тыркова из города Тобольска [28, 29, с. 22-48]. Кроме того, они должны были привести в подданство российскому царю все проживающие там народы и завести государеву пашню.
В «Наказе» Бориса Годунова, направленном 25 марта 1604 г. Г.И. Писемскому и В.Ф. Тыркову, так излагалась просьба Тояна: «.бил челом государю царю и великому князю Борису Федеровичю всея Руси ис Сибири Томские волости Таян князь, чтоб великому государю царю и великому князю Борису Федоровичю всея Руси его пожаловати, велел ему быть под государевою царскою высокою рукою и велети бы в вотчине его в Томи поставить город, а место де угоже и пашенных де людей устроити мочно; а ясачных де людей у него триста человек; и как де город поставят и те его ясачные люди под государевою царскою высокою рукою и ясак учнут платити, а которые де и будут около того города государевы непослушники и он Таян учнет про них сказывать и приводить их под государеву царскую высокую руку» [30, с. 41].
Далее в «Наказе» указывалось главное, ради чего князь Тоян обращался к русскому царю: «И великий государь царь и великий князь Борис Федорович. челобитье их милостиво выслушав их пожаловал велели у них в их земле в Томи поставить город и велели их от недругов от дальних земель всем оберегати, чтоб им ни от кого насильства и обиды никоторые не было, и ясака с них до своего государева указу имати не велели, а велели их беречи и льготить им во всем. И они бы Томские волости князцы и лучие и середние люди были под государевою царскою высокою рукою и велели людем своим на городовое дело лес ро-нити и возити и город ставит из государевыми служилыми людьми вместе.» [30, с. 42].
Место для закладки города Томска было выбрано на правом берегу р. Томи в 60 верстах от места её впадения в Обь. В строительстве принимали участие около 50 тюменских казаков во главе с атаманом Дружиной Юрьевым, а также тобольские, сургутские, пелымские служилые люди, около сотни человек берёзовских и сургутских остяков
под командой князца Онжи, тобольские татары и местные аборигены. 7 октября 1604 г. строительство было завершено. Внутри городских стен располагались: съезжая изба, воеводские хоромы, Троицкая церковь (построена в 1607-1608 гг.), житницы, амбары и погреба. После окончания строительства в городе осталась часть строителей, не более 100 человек [31]. В дальнейшем, в связи с военной угрозой со стороны кочевников, гарнизон Томска был увеличен.
Итоги начального этапа освоения Сибири
Как видим, за временной промежуток с 1585 по 1604 гг. (около двадцати лет) в Западной Сибири были построены, оснащены и в той или иной мере заселены следующие города: Обской городок, Тюмень, Тобольск, Лозьвинский городок, Пелым и Берёзов, Сургут, Тара, Нарым, Кетск, Туринск, Верхотурье, Мангазея и Томск — всего 14 поселений с теми или иными функциональными задачами. Такие темпы говорят не только о мощи Русского государства в конце XVI - начале XVII вв., но и о далеко идущих стратегических планах правительства по освоению сибирских просторов. Причины беспрепятственного продвижения русских поселений за Уралом кроются, прежде всего, в умелой государственной политике по отношению к автохтонному населению Сибири, а также разобщённости местных государственных образований (княжеств, ханств), не имеющих единоначалия, которые при всём желании не могли противостоять строительству городов-крепостей.
Практически все первые сибирские города ставились в ключевых, стратегически важных пунктах, что позволяло в случае опасности отражать нападение воинственных сибирских князей, число которых постепенно уменьшалось, а вскоре все они перешли на службу русскому царю. В то же время большинство сибирских городов, за редким исключением, строились для реализации ясачной политики государства, которая становится основным направлением в деятельности сибирской администрации. Размещение в городах отрядов служилых людей и администраторов позволяло осуществлять контроль за деятельностью автохтонов, предотвращая их возможные нападения, и регулярно собирать ясак с отдалённых волостей [32].
Нужно отметить и такой момент: после постройки Берёзова и Мангазеи была взята под контроль вольно-промышленная колонизация северной части Сибири, когда торговые караваны шли по Северному морскому пути и вели беспошлинную торговлю в доступных им местах.
Благодаря закладке Верхотурья и Ту-ринска под контроль государства взята была сухопутная дорога через Урал. Всё это указывает на хорошо продуманную политику правительства по отношению к сибирскому градостроительству и его желание взять под свою охрану сибирское население, которое воспринималось властями как ясачное, вошедшее в число прочих российских подданных, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Нельзя не заметить, что строительство городов велось поэтапно по мере освоения того или иного Сибирского региона. Руководствуясь данными одного из первых памятников городового летописания «Книга Записная», доводящей своё изложение происходящих в Сибири событий до 1688 г., мы можем выявить несколько этапов основания первых сибирских городов [33].
Закладка сибирских городов с 1585 по 1604 г.
№ п/п Год закладки Название
1 1585 Обской городок
2 1586 Тюмень
3 1587 Тобольск
4 1588 Лозьвинский городок
5 1593 Пелым
6 1593 Берёзов
7 1594 Тара
8 1595 Сургут
9 1598 (?) Нарым
10 1598 Верхотурье
11 1600 Туринск
12 1601 Мангазея
13 1602 (?) Кетск
14 1604 Томск
Из таблицы видно, что первым этапом строительства сибирских городов можно считать 1585-1588 гг., после чего наступает короткий перерыв в пять лет. Это можно объяснить рекогносцировкой в новых условиях и выявлением направлений по дальнейшему приложению сил, а также накоплением ресурсов накануне следующего рывка. К 1593 г. ситуация окончательно прояснилась, и принято было решение начать движение на север
края, что объясняется наличием в северных регионах наибольшего поголовья пушного зверя. Северное направление определило и дальнейшую постройку сибирских городов. Одновременно с тем в 1594 г. была произведена закладка Тары с целью прикрытия южных рубежей вновь осваиваемой территории.
В период с 1594 по 1604 гг. шло непрерывное строительство новых городов, и это можно считать вторым этапом сибирского градостроительства.
Таким образом, практически за два десятилетия (1585-1604) Русское государство за счёт возведения сети городов и острогов не только создало мощный плацдарм для дальнейшего освоения Североазиатского региона, но и сумело наладить в них воеводскую систему управления, где на каждого из администраторов были возложены определённые функции и задачи. В то же время именно строители новых поселений обычно становились в них и первыми воеводами. Слабой стороной этого процесса было незнание местными властями политической обстановки
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Миллер Г.Ф. История Сибири. Т. 1. М., 1999. Приложения. С. 324; 369; 340; 378-379.
2. Архив Маркса и Энгельса. Т. VIII, 1946.
С. 166.
3. Скрынников Р.Г. Сибирская экспедиция Ермака. Новосибирск, 1982. С. 208.
4. Памятники дипломатических сношений Древней России с державами иностранными. Т. 2. СПб., 1883. С. 236-240.
5. Карамзин Н.М. История государства Российского. Т. 10. СПб., 1822, примеч. С. 44; 173.
6. Резун Д.Я. Фронтир в истории Сибири и Северной Америки в XVII-XX вв.: общее и особенное / Д.Я. Резун, В.А. Ламин, Т.С. Мамсик, М.В. Шиловский. Новосибирск, 2001. C. 11-14.
7. Любавский М.К. Обзор истории русской колонизации с древнейших времён и до ХХ века. М. : Изд-во Моск. ун-та, 1996.
8. Тихонов А.А. Строительство острогов как средство освоения Сибирского края в XVI-XVIII вв. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://sam-lib. ru/t/tihonov_za_graniy/statxja_ob_o strogah-1. shtml.
9. Буцинский П.Н. Заселение Сибири и быт первых её насельников. Тюмень : Изд-во Ю. Мандрики, 1999. Т. I. С. 163.
10. ПСРЛ. Т. 36. Сибирские летописи. Ч. 1. М., 1987. С. 139.
11. Тверитин В. Тобольской губернии город Берёзов // публ. О.Р. Николаев. Подорожник : краевед. сб. Вып. 3. Тюмень, 2003. С. 33.
12. Андреев А.И. Заметки по истории географии Сибири XVI-XVII вв. // Известия Всесоюзного географического общества. М.-Л., 1940. Вып. 1. Т. 72. С. 152-155.
в крае, что приводило к неизбежным ошибкам и потерям.
О колонизации...
Она происходила примерно таким же путём, как и при завоевании европейскими государствами стран Американского и Южноазиатского континента. Но только внешне. Главное же отличие в том, что проживающие на территории Сибири племена и народы после присоединения к Русскому государству становились полноправными гражданами Российской империи, между ними прекращались враждебные действия, на них распространялась законодательная власть всего государства, за ними сохранялось право говорить на родном языке, владеть родовыми землями и прочие привилегии, чего были полностью лишены колонизированные народы других стран.
И последнее. Вследствие своей малочисленности сибирские народы не смогли бы оказать достойного сопротивления экспансии западных стран, решись они на подобный шаг, о чём они, судя по всему, до сих пор мечтают.
REFERENCES
1. Miller G.F. Istoriya Sibiri. T. 1. M., 1999. Prilozheniya. S. 324; 369; 340; 378-379.
2. Arkhiv Marksa i Engel'sa. T. VIII, 1946.
S. 166.
3. Skrynnikov R.G. Sibirskaya ekspeditsiya Ermaka. Novosibirsk, 1982. S. 208.
4. Pamyatniki diplomaticheskikh snosheniy Drevney Rossii s derzhavami inostrannymi. T. 2. SPb., 1883. S. 236-240.
5. Karamzin N.M. Istoriya gosudarstva Ros-siyskogo. T. 10. SPb., 1822, primech. S. 44; 173.
6. Rezun D.Ya. Frontir v istorii Sibiri i Severnoy Ameriki v XVII-XX vv.: obschee i osoben-noe / D.Ya. Rezun, V.A. Lamin, T.S. Mamsik, M.V. Shilovskiy. Novosibirsk, 2001. C. 11-14.
7. Lyubavskiy M.K. Obzor istorii russkoy kolonizatsii s drevneyshikh vremen i do KhKh veka. M. : Izd-vo Mosk. un-ta, 1996.
8. Tikhonov A.A. Stroitel'stvo ostrogov kak sredstvo osvoeniya Sibirskogo kraya v XVI-XVIII vv. [Elektronny resurs]. Rezhim dostupa: http://samlib.ru/ t/tihonov_za_graniy/statxja_ob_ostrogah-1.shtml.
9. Butsinskiy P.N. Zaselenie Sibiri i byt pervykh ee nasel'nikov. Tyumen' : Izd-vo Yu. Mandri-ki, 1999. T. I. S. 163.
10. PSRL. T. 36. Sibirskie letopisi. Ch. 1. M., 1987. S. 139.
11. Tveritin V. Tobol'skoy gubernii gorod Be-rezov // publ. O.R. Nikolaev. Podorozhnik : kraeved. sb. Vyp. 3. Tyumen', 2003. S. 33.
12. Andreev A.I. Zametki po istorii geografii Sibiri XVI-XVII vv. // Izvestiya Vsesoyuznogo geo-graficheskogo obschestva. M.-L., 1940. Vyp. 1. T. 72. S. 152-155.
13. Резун Д.Я., Васильевский Р.С. Летопись сибирских городов. Новосибирск, 1989. С.108-109.
14. РГАДА. СП. Кн. 1. Л. 27.
15. Плотников А.Ф. Нарымский край // Зап. РГО. Т. 10. СПб., 1901. Гл. 2.
16. Народы Сибири. М.-Л., 1956. С. 667.
17. Сергеев В.М. Правительственная политика в Сибири накануне и в период основания первых русских городов // Новое о прошлом нашей страны. Памяти академика М.Н. Тихомирова. М., 1967. С. 174-179.
18. Вершинин Е.В. Воеводское управление в Сибири (XVII в.). Екатеринбург, 1998. С. 43.
19. Корчагин П.А. История Верхотурья (1598-1926). Закономерности социально-экономического развития и складывания архитектурно-исторической среды города : автореф. дис. ... канд. истор. наук. Пермь, 2002.
20. Семенов О.В. Становление и эволюция системы местного управления на Урале во второй половине XV — первой половине XVII в. Екатеринбург, 2006.
21. РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д.35. Л.117 (об.) 124.
22. Симачкова Н.Н. Становление воеводской системы управления в Сибири в конце XVI - начале XVII вв. : автореф. дис. ... канд. истор. наук. Нижневартовск, 2002.
23. Бахрушин С.В. Научные труды. М., 1955. Т. III. Ч. 1. С. 116.
24. Буцинский П.Н. Мангазея. Сургут, Нарым и Кетск. Тюмень : Из-во Ю. Мандрики, 1999. Т. II. С. 45.
25. Визгалов Г.П. Мангазея — первый русский город в Сибирском Заполярье: по материалам новых археологических исследований : автореф. дис. ... канд. истор. наук. Екатеринбург, 2006.
26. Белов М.И., Овсянников О.В., Старков В.Ф. Мангазея. Мангазейский морской ход. Ч. 1. Л., 1980.
27. Кабо P.M. Города Западной Сибири. М.,
1949.
28. Очерки истории города Томска (1654-1954). Томск, 1954.
29. Бояршинова З.Я. Основание города Томска // Вопросы географии Сибири. Сб. З. Томск, 1953. С. 22-48.
30. Наказ Бориса Годунова Г.И. Писемскому и В.Ф. Тыркову о строительстве Томского города / Публикация З.Я. Бояршиновой // Вопросы географии Сибири. Томск, 1953. Сб. 3. С. 41; 42.
31. Петров Н.М. Опыт восстановления плана Томского города и острога начала XVII в. // Труды Томского областного краеведческого музея. Томск, 1956. Т. 5.
32. Симачкова Н.Н. Становление воеводской системы управления в Сибири в конце XVI — начале XVII вв. : автореф. дис. ... канд. истор. наук. Нижневартовск, 2002.
33. Книга записная / под ред. З.Я. Боярши-новой, В.В. Палагиной. Томск, 1973.
Вячеслав Юрьевич Софронов — доктор исторических наук, член Союза писателей России, член Всероссийского генеалогического общества и Всероссийского общества геральдики; kuk50@mail.ru
13. Rezun D.Ya., Vasil'evskiy R.S. Letopis' sibirskikh gorodov. Novosibirsk, 1989. S.108-109.
14. RGADA. SP. Kn. 1. L. 27.
15. Plotnikov A.F. Narymskiy kray // Zap. RGO. T. 10. SPb., 1901. Gl. 2.
16. Narody Sibiri. M.-L., 1956. S. 667.
17. Sergeev V.M. Pravitel'stvennaya politika v Sibiri nakanune i v period osnovaniya pervykh russ-kikh gorodov // Novoe o proshlom nashey strany. Pa-myati akademika M.N. Tikhomirova. M., 1967. S. 174-179.
18. Vershinin E.V. Voevodskoe upravlenie v Sibiri (XVII v.). Ekaterinburg, 1998. S. 43.
19. Korchagin P.A. Istoriya Verkhotur'ya (1598-1926). Zakonomemosti sotsial'no-ekonomi-cheskogo razvitiya i skladyvaniya arkhitekturno-istoricheskoy sredy goroda : avtoref. dis. ... kand. istor. nauk. Perm', 2002.
20. Semenov O.V. Stanovlenie i evolyutsiya sistemy mestnogo upravleniya na Urale vo vtoroy polovine XV — pervoy polovine XVII v. Ekaterinburg, 2006.
21. RGADA. F. 214. Op.1. D.35. L.117 (ob.) 124.
22. Simachkova N.N. Stanovlenie voevodskoy sistemy upravleniya v Sibiri v kontse XVI - nachale XVII vv. : avtoref. dis. ... kand. istor. nauk. Nizhnevartovsk, 2002.
23. Bakhrushin S.V. Nauchnye trudy. M., 1955. T. III. Ch. 1. S. 116.
24. Butsinskiy P.N. Mangazeya. Surgut, Narym i Ketsk. Tyumen' : Iz-vo Yu. Mandriki, 1999. T. II. S. 45.
25. Vizgalov G.P. Mangazeya — pervyy russ-kiy gorod v Sibirskom Zapolyar'e: po materialam no-vykh arkheologicheskikh issledovaniy : avtoref. dis. . kand. istor. nauk. Ekaterinburg, 2006.
26. Belov M.I., Ovsyannikov O.V., Starkov V.F. Mangazeya. Mangazeyskiy morskoy khod. Ch. 1. L., 1980.
27. Kabo P.M. Goroda Zapadnoy Sibiri. M.,
1949.
28. Ocherki istorii goroda Tomska (1654-1954). Tomsk, 1954.
29. Boyarshinova Z.Ya. Osnovanie goroda Tomska // Voprosy geografii Sibiri. Sb. Z. Tomsk, 1953. S. 22-48.
30. Nakaz Borisa Godunova G.I. Pisemskomu i V.F. Tyrkovu o stroitel'stve Tomskogo goroda / Pub-likatsiya Z.Ya. Boyarshinovoy // Voprosy geografii Sibiri. Tomsk, 1953. Sb. 3. S. 41; 42.
31. Petrov N.M. Opyt vosstanovleniya plana Tomskogo goroda i ostroga nachala XVII v. // Trudy Tomskogo oblastnogo kraevedcheskogo muzeya. Tomsk, 1956. T. 5.
32. Simachkova N.N. Stanovlenie voevodskoy sistemy upravleniya v Sibiri v kontse XVI — nachale XVII vv. : avtoref. dis. ... kand. istor. nauk. Nizhnevartovsk, 2002.
33. Kniga zapisnaya / pod red. Z.Ya. Boyarshi-novoy, V.V. Palaginoy. Tomsk, 1973.
Vyacheslav Yurievich Sofronov — Doctor of Historical Sciences, Lecturer Tobolsk Pedagogical Institute (branch) TyumSU, Member of the All-Russian Genealogical Society and the All-Russian Society of Heraldry; kuk50@mail.ru.
Статья поступила в редакцию 25.01.2024 г.
