CC BY
109
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 8. ИСТОРИЯ. 2016. № 6
М.Д. Тарасов
(аспирант кафедры новой и новейшей истории исторического факультета
МГУ имени М.В. Ломоносова)*
СИАМСКИЙ КРИЗИС 1893 г.
В АНГЛО-ФРАНЦУЗСКИХ ОТНОШЕНИЯХ
В статье анализируется влияние сиамского кризиса 1893 г., возникшего как результат английской и французской экспансии в Индокитае, на развитие англо-французских отношений в конце XIX в. Рассмотрена нестабильная международная ситуация в июле 1893 г., которая была чревата англо-французской войной. Также анализируется динамика и механизм эскалации кризисов, возникающих на почве колониального соперничества.
Ключевые слова: международный кризис, англо-французское соперничество, империализм, колониализм, Индокитай, международные отношение в конце XIX в., лорд Розбери.
This article covers the influence of the Siamese crisis of 1893, emerged as a result of the English and French colonial expansion in Indochina, on the development of the Anglo-French relations in the late 19th century. The unstable international situation in July 1893, which was fraught with the Anglo-French war, was studied. The analyzis of the dynamics of crises arising as a result of colonial rivalry, is represented.
Key words: international crisis, the Anglo-French rivalry, imperialism, colonialism, Indochina, international relations in the late 19th century, Lord Rosebery.
* * *
В последнем десятилетии XIX в. одной из главных реалий международной жизни был англо-французский конфликт. Одновременная экспансия двух стран в разных частях мира вызвала к жизни ряд сложных международных проблем, которые ставили под угрозу мирное сосуществование двух колониальных империй (наиболее ярким примером является проблема Египта и Судана и фашодский кризис 1898 г., который чуть было не привел к войне между двумя странами)1.
Симптоматичным эпизодом стал сиамский кризис июля 1893 г. Недаром в некоторых исследованиях говорится о том, что это было наиболее серьезное ухудшение англо-французских отношений до
* Тарасов Михаил Дмитриевич, тел. +7(495)313-21-16.
1 Подробный анализ истории англо-французского соперничества можно найти в книге: Морозов Е.В. Путь к Антанте. Англо-французское колониальное соперничество в конце XIX — начале XX вв. СПб., 2008. См. также: Айвазян А.А. Египетский вопрос в международных отношениях в конце XIX — начале XX вв. М., 2015.
Фашоды2. Однако даже в редких монографиях, посвященных этим событиям, не ставился отдельно вопрос о реальности военного исхода англо-французского противостояния из-за Индокитая, а также не рассматривалась динамика кризиса, которая способствовала возникновению военной угрозы.
Требует дальнейшего уточнения и место сиамского кризиса в процессе генезиса англо-французского колониального противостояния: ведь помимо трудов У. Ланджера и С. Фея как в отечественных, так и в западных старых и новых исследованиях в основном не анализируется влияние сиамского кризиса на развитие англо-французского конфликта в 90-е гг. XIX в., либо рассматриваются лишь его частные аспекты и последствия3.
На этом фоне представляется актуальным определить, как именно повлиял сиамский кризис на генезис англо-французского конфликта, понять механизм эскалации кризиса на почве колониального соперничества. Для этого мы рассмотрим конкретные особенности кризиса и кризисной обстановки июля—августа 1893 г., также
совокупность последствий «сиамского дела».
* * *
Сиамский кризис стал следствием соперничества Англии и Франции на территориях, разделявших английскую Бирму и французские владения на востоке индокитайского полуострова (Тон-кин, Аннам и Кохинхину)4. Камнем преткновения стала северная часть Лаоса5 (выше 18-й широты), так как эти земли имели важное
2 Langer W.L. The franco-russian alliance 1890-1894. London, 1929. P. 332. См. также: Фей С. Происхождение первой мировой войны. М., 1934. С. 95.
3 The Cambridge history of british foreign policy. Cambridge, 1922. P. 190-200; Marder A. The anatomy of british sea power. New York, 1940. P. 174-177; Klein I. Salisbury, Rosebery and the Survival of Siam // Journal of British Studies. 8. 1. 1968. P. 129-39; Martel G. Documenting the Great Game: «Wbrld Policy» and the Turbulent Frontier in the 1890s // International History Review. 2. 1980. P. 288-300; Chandran Jeshurun. The Contest for Siam 1889-1902: A Study in Diplomatic Rivalry. Kuala Lumpur, 1977; Tuck P.J.N. The French Wolf and the Siamese Lamb: The French Threat to Siamese Independence, 1858-1907. Bangkok, 1995. P. 147; Brochem P., Hemery D. Indochine, la colonisation ambigue. 1858-1954. Paris, 1994; Тэйлор А.П. БорьбазагосподствовЕвропе. М., 1958. С. 350; ДементьевЮ.П. Политика Франции в Индокитае. М., 1975. C. 100-110.
4 Холл Д. История Юго-Восточной Азии. М., 1958; Curzon G. The Siamese boundary question // The Nineteenth Century. 1893. N 19. P. 120-157; Idem. India between two fires // The Nineteenth Century. 1893. N 198. P. 80-98.
5 Благодаря сложной политической структуре Лаоса на эти территории могли предъявлять претензии как французы, так и англичане, так как раннее они находились в вассальной зависимости от Аннама (на левом берегу реки Меконг) и Бирмы (на правом берегу реки Меконг). Более того, на северные земли претендовал Сиам, который фактически контролировал весь южный Лаос и на протяжении долгого времени после упадка могущества Аннама и Бирмы собирал дань с северных княжеств.
стратегическое и политическое значение для гегемонии на полуострове. Французам нужна была естественная граница по Меконгу, которая позволила бы объединить разрозненные индокитайские владения в одно целое и получить плацдарм для оказания давления на англичан из-за близости этих территорий к английской Бирме и южному Китаю. В свою очередь, англичане стремились создать пояс защиты индийских рубежей, что предполагало сохранение независимости территорий выше 18-й широты на обоих берегах Меконга в качестве буфера между Бирмой и Тонкином.
В южной части Лаоса экспансия французов в направлении Бангкока, вызванная как необходимостью консолидировать свои колониальные владения, так и экономическими потребностями Кохинхины, ставила под угрозу независимость Сиама, торговля которого практически полностью зависела от Британии. Большую важность имел камбоджийский вопрос, так как потенциальная аннексия французами двух важных провинций — Ангкор и Баттам-банг, к которой стремился королевский двор Камбоджи, могла привести к расчленению Сиама, поскольку эти территории давали доступ к наиболее богатым районам сиамского королевства в долине реки Менам, что также встречало отпор и неприятие англичан.
Однако до июля 1893 г. эта ситуация волновала в основном специалистов по Индокитаю, а также членов колониальной администрации в обеих империях. Прологом к действительно масштабному кризису стали военные операции, начатые французами весной 1893 г. на территориях южного Лаоса. Их быстрые успехи, а также слухи о возможных волнениях в Бангкоке, которые наносили ущерб английской торговле, повлияли на решение Лондона усилить военное присутствие в сиамской столице. В конце июня стало известно об отправке туда двух британских военных кораблей.
Данный шаг вызвал ответную реакцию французов, которые тоже послали свои корабли в сиамские воды. 13 июля две французские канонерки пересекли менамский бар и направились в устье реки Менам, где подверглись обстрелу с сиамского форта («пакнамский инцидент»). В ходе перестрелки было убито несколько французских моряков, после чего французские корабли прошли в банг-кокский порт и направили пушки на дворец короля.
Произошедшее 13 июля вызвало настоящий националистический ураган во Франции, направленный против англичан, которых подозревали в покровительстве сиамским властям6. Началась
6 Annales de la Chambre des députés. Débats parlamentaires (далее — Annales de la Chambre). 18.07.1893; Documents diplomatiques français (1871-1914). Paris, 19291959 (далее - DDF). Sér. 1. Vol. 10. P. 443-457; The National Archives. Cabinet Papers (далее - TNA. CAB) 37/34. P. 104-112; Barclay Th. Thirty years, Anglo-French remi-
жесткая полемика с английский прессой, которая, в свою очередь, обвиняла французов в проведении агрессивной экспансионистской политики и нарушении норм международного права7. Даже издания, которые в силу тех или иных причин придерживались умеренной позиции, были вынуждены присоединиться к газетной войне. Так, статьи в «Дейли Ньюс» были названы «невнятной непатриотичной болтовней»8, после чего редакция этой либеральной гладстоновской газеты, с пониманием относившейся к сложному положению, в котором оказалось французское правительство из-за пристального внимания общественности к произошедшему в Пак-наме, резко поменяла свою позицию9. То же самое произошло с парижской газетой «Сьекль», которая отражала позицию радикалов10, негативно относящихся к идее колониальной экспансии, а также с проправительственными изданиями наподобие «Тан», «Журналь де Деба» или с относительно умеренным «Матэн».
И в Англии, и во Франции настроениями общественности активно манипулировали вовлеченные в экспансию в Индокитае группы интересов (администраторы колониального управления, журналисты, бизнесмены, военные, офицеры флота, популярные политики вроде Дж.Н. Керзона и Ф. Делонкля11, которые имели связи в колониальной среде)12. На высшем уровне принятия решений в обеих странах было также много сторонников жесткого политического курса. Министерство по делам Индии, Министерство колоний в Англии и Секретариат по делам колоний во Франции отстаивали позиции экспансионистов на периферии, стремившихся к максимальному территориальному продвижению в северном Лаосе13. Королева Виктория требовала вмешательства Англии в уре-
nescences (1876—1906). London, 1914. P. 107 и далее. См.: Le Matin, Le Petit Parisien, Le Figaro, La Lanterne, Le Voltaire, L'Autorité, Le XIX siecle, Le Gaulois, L'Univers, Le Temps, Journal des Débats - с 14.07 по 31.07.1893.
7 DDF. Ser. 1. Vol. 10. P. 457-459; The Times. 20, 28.07.1893; The Standard. 20-22, 25.07.1893; The Daily News. 26, 28.07.1893; The Pall Mall Gazette. 25.07.1893.
8 The Pall Mall Gazette. 25.07.1893.
9 The Daily News. 26.07.1893.
10 La Lanterne. 24.07.1893.
11 Оба были предводителями колониального движения в своих странах и проповедовали необходимость активной колониальной экспансии. Делонкль и Керзон также крайне негативно воспринимали Англию и Францию соответственно.
12 Hansard's Parliamentary Debates. 4th ser. (далее — PD). 1893. Vol. 15. Col. 60, 84-86, 207-208, 467-468, 483-484, 656; Annales de la Chambre. 18.07.1893; The Times. 22, 24, 29.07.1893; The Daily News. 17.07.1893; Le Matin.16, 25.07.1893; Le Petit Parisien. 18.07.1893; Correspondence respecting the affairs of Siam. London, august 1894 (далее - CRAS). P. 86-90; DDF. Ser. 1. Vol. 10. P. 320-322; 443-457; TNA. CAB 37/34. P. 104-112.
13 TNA. CAB 37/34. P. 104-115; The letters of queen... T. 2. London, 1929. P. 290, 292.
гулирование сиамского кризиса, а в Париже дело дошло даже до раскола в кабинете министров: глава колониального департамента Т. Делькассе и его сторонники грозили уйти в отставку, если французы пойдут на уступки англичанам14.
Позиция английских экспансионистов заключалась в том, что английское правительство предало бы национальные интересы, допустив применение силы французами, так как это нанесло бы ущерб английской торговле, а также привело бы к французскому протекторату над Сиамом. Более того, недопустимым со стратегической точки зрения являлся и захват французами территорий выше 18-й широты. В свою очередь, французское правительство потеряло бы легитимность в глазах общественности, дозволив англичанам утвердиться на землях северного Лаоса и не наказав самым жестким образом Сиам за убийство французских моряков (в качестве адекватной компенсации рассматривалось присоединение всего Лаоса к востоку от Меконга, а наиболее ярые сторонники экспансии призывали к полному захвату Камбоджи и объявлению протектората над Сиамом).
В этой ситуации давление общественного мнения и различных групп интересов, которые им манипулировали, было исключительно сильным, что отмечали современники15. 18 июля 1893 г. министр иностранных дел Франции Ж. Девелль зачитал с трибуны парламента, под аплодисменты и антианглийские выкрики правых и колониалистов, французский ультиматум Сиаму, который подразумевал отказ последнего от всего левобережья Меконга, включая земли выше 18-й широты16. Сразу же после опубликования условий ультиматума лорд Розбери, министр иностранных дел Великобритании, пошел на вмешательство во франко-сиамский спор, поддержав Бангкок и отдав соответствующие инструкции как своему поверенному в делах в Бангкоке, так и временно пребывавшему в Лондоне послу в Париже лорду Дафферину. Последний был в срочном порядке послан в Париж для проведения переговоров, чтобы добиться отказа французов от северного Лаоса17. В результате Сиам отверг французские требования, что вынудило Францию объявить блокаду сиамского побережья. В свою очередь, это вызвало очередной протест Лондона18.
В середине 20-х чисел Девелль, находившийся под сильным давлением колониалистов и общественности, был вынужден вы-
14 Le Gaulois. 28. 07. 1893; Le Matin. 30.07.1893; The letters of queen. P. 284, 293.
15 См., например: Curzon G. Op. cit.
16 Annales de la Chambre. 18.07.1893; CRAS. P. 73.
17 CRAS. P. 78-83.
18 Ibidem.
двинуть требование аннексии камбоджийских провинций, лежащих на правом берегу Mеконга19, что спровоцировало еще большее ухудшение отношений с Англией. Так, лорд Дафферин открыто «выказывал свое раздражение», критиковал французскую политику, называя ее «бесстыдной», «циничной», недопустимой для великой державы, а английский кабинет министров рассматривал сценарии
перехода к жесткой англо-французской конфронтации с исполь-
20
зованием угрозы применения военной силы20.
Лорд Розбери отказался идти на уступки французам в камбоджийском вопросе, так как считал, что это только подогреет захватнические устремления Парижа. Более того, английский министр настаивал на принятии английского варианта территориального урегулирования, подразумевавшего отказ французов от северного Лаоса, на что никак не мог пойти Девелль, так как это вызвало бы падение кабинета21.
Взаимные претензии по вопросам территориального разграничения, однако, не означали, что министры иностранных дел Англии и Франции не искали пути достижения соглашения по Индокитаю. Их действительной целью было добиться создания стабильного пограничного режима в регионе, что предотвратило бы столкновение держав. Причем конкретные пограничные пункты, господство над которыми так волновало колониалистов в обеих странах, абсолютно не интересовали ни лорда Розбери, ни Девелля, не желавших ставить под угрозу отношения двух стран из-за мелких княжеств на периферии с непроизносимыми названиями, которые к тому же были экономически нерентабельными22. Это стало очевидным на переговорах в Лондоне и Париже, где министры иностранных дел и дипломатические представители двух стран прямо говорили об этом друг другу и возлагали вину за эскалацию конфликта на заинтересованные политические и экономические круги, а также на колониальные министерства23.
Подобное мнение было выражено и в ведомственной переписке. «Он был не только наиболее умеренным, но также одержим духом справедливости и честности», — писал о Девелле лорд Дафферин24. «Я не сомневаюсь в намерениях Розбери, так же как он может не
19 TNA. CAB 37/34. P. 104-112.
20 Ibidem.
21 DDF. Ser. 1. Vol. 10. P. 325-327; CAB 37/34. P. 104-112.
22 CRAS. P. 79-109; CAB 37/34. P. 104-112 (см. также: DDF. Sér. 1. Vol. 10. P. 314 и далее). Стремление избежать конфликта в Индокитае было характерно для министерств обеих стран и раннее (Archives Diplomatiques Françaises (далее - ADF). Memoires et documents. T. 81. P. 197-207).
23 TNA. CAB 37/34. P. 104-112.
24 Ibid. P. 111-112.
сомневаться в моих, но мы должны отдавать отчет в патриотических настроениях, которые господствуют во Франции», — писал Девелль во французское посольство в Лондоне25.
Эта тенденция к сотрудничеству подтверждается и публичными выступлениями лорда Розбери и Девелля в парламентах еще в конце 10-х — начале 20-х чисел июля: оба стремились избегать резких выпадов друг против друга и старались приуменьшить серьезность ситуации26. Целью этой общей публичной позиции, которая вырабатывалась в ходе двусторонних консультаций, было избежать взрывов англо- и франкофобии в обеих странах27. Именно поэтому русский посол в Лондоне барон де Стааль писал, что, в отличие от прессы и заинтересованных кругов по обе стороны Ла-Манша, правительства «сделали все, что от них зависело, чтобы покончить с этим»28.
Однако в ситуации жесткого давления, которое оказывали на министерства иностранных дел Франции и Англии различные группы интересов и общественность в целом, подобная тенденция к сотрудничеству могла реализоваться только одним способом. Следовало пойти на уступки, которые позволили бы обоим правительствам выйти из кризиса, сохранив лицо в глазах общественности, чтобы впоследствии, когда она успокоится, достигнуть консенсуса.
На практике подобное решение осуществилось 27 июля, когда была заключена предварительная декларация о создании буферного государства, которая затем была озвучена общественности29. Во многом это была заслуга Лондона, который отказался от угрозы применения военной силы, что привело бы к дальнейшей эскалации конфликта. Английское руководство отдавало себе отчет в том, что если французский кабинет пойдет на значительные уступки англичанам, после жесткого нажима, то он падет под давлением колониалистов и шовинистов, которые, в результате последующих парламентских выборов усилят свое влияние на государственную политику, а это еще больше осложнило бы диалог между двумя странами. По этой причине лорд Розбери согласился на то, чтобы сиамцы приняли условия французского ультиматума, но, чтобы затем из территорий, уступленных французам выше 18 широты, была создана буферная территория30.
25 DDF. Sér. 1. Vol. 10. P. 314.
26 PD. Vol. 15. Col. 60, 84-86; Annales de la Chambre. 18.07.1893.
27 TNA. CAB 37/34. P. 104-118.
28 Политика капиталистических держав и национально-освободительное движение в Юго-Восточной Азии. 1871-1917. Т. 2. М., 1967. № 46.
29 CRAS. P. 94.
30 TNA. CAB 37/34. P. 111-115.
На следующий день (28 июля) Девелль выступил перед кабинетом министров и отстоял необходимость умеренной политики по отношению к Англии, а также отказался от увеличения французских требований за счет камбоджийских провинций. Причем это выступление было практически полностью сформулировано в дискуссии с лордом Дафферином, а сам Девелль был даже рад несогласию английского министра идти на полное принятие всех французских требований, поскольку он мог использовать этот факт для оказания давления на своих коллег по кабинету31.
Договоренность «путем взаимных уступок и жертв»32 была окончательно достигнута 31 июля, когда был подписан протокол о создании буферной зоны. Она позволила французскому правительству закончить блокаду, так раздражавшую англичан, что привело к определенной разрядке в отношениях двух стран, которая была итогом конструктивного сотрудничества. Поэтому неправомерно вслед за некоторыми историками, которые изучали сиамский кризис, обвинять то или иное правительство или министра иностранных дел в стремлении к конфликту или войне33.
Однако консенсус, которого, казалось бы, удалось добиться к началу августа, не должен скрывать всей серьезности кризиса. Его динамика свидетельствует о том, что два министра иностранных дел, искавших пути к урегулированию, но бывшие не в состоянии эффективно контролировать происходящее на периферии их колониальных империй, оказались под сильным давлением общественности, которой манипулировали заинтересованные круги.
Ситуация оставалась взрывоопасной. 29 июля (т.е. во время завершающей стадии переговоров о создании буферной территории) капитан французского крейсера «Рекюло» попросил английское военное судно покинуть сиамские воды, направив на него свои орудия. Дело в том, что французское морское командование объявило о начале блокады раньше, чем получило официальный приказ своего правительства, и его действия были весьма спорными с точки зрения международного права. Соответственно английский капитан не был обязан подчиняться французскому, и могла начаться перестрелка, а вслед за ней — и большая война.
Анализ источников показывает реальность подобного исхода. Этому способствовала структура колониальных империй того времени, когда у центра, ответственного за принятие внешнеполитических решений, были весьма ограниченные возможности опе-
31 Ibid. P. 110-111.
32 CRAS. P. 105-109.
33 Langer W.L. Op. cit. P. 225 и далее; Klein I. Op. cit; Martel G. Op. cit; Дементьев Ю.П. Указ. соч. С. 104-117.
ративно влиять на происходящее на периферии. Лорд Розбери в беседе с графом Меттернихом в феврале 1900 г. подробно описал день, когда он получил сведения о произошедшем: «Было воскресенье, когда он получил известие о том, что французский командующий потребовал удаления английских судов из Бангкока. Он попытался попасть в Форин Оффис, который обычно пустует по воскресеньям... Все его коллеги были за городом. Он отправил сообщение британскому премьер-министру Гладстону и британскому командующему кораблями в Бангкок, где под свою ответственность приказал отвергнуть французские требования. Он ожидал, что в понедельник страна проснется и поймет, что находится в состоянии войны с Францией, и ни один министр, кроме него, не знает об этом»34.
Отсутствие реального контроля усугублялось позицией возбужденной общественности в обеих странах, которая восприняла бы военное столкновение как национальное унижение и потребовала бы ответных мер. Это очень хорошо показывает в своих мемуарах Э. Грей, который в то время представлял лорда Розбери в палате общин: «Британские интересы соприкасались с французскими и российскими во многих точках мира. А где интересы соприкасаются, атмосфера всегда очень опасная... наиболее простым и откровенным шагам одного правительства присваиваются самые зловещие мотивы. Агенты на месте событий подгоняют и возбуждают колониальные министерства у себя дома докладами о действиях агентов другой державы. Самый незначительный инцидент может принять такие масштабы, что поставит под угрозу мир между великими нациями. Именно так можно охарактеризовать отношения между Англией и Францией в это время. Противоречия, которые появились из-за сиамских событий 1893 года, являются примером того, как катастрофа быстро и неожиданно может быть вызвана причинами весьма незначительными... Это было оскорбление, и поведение капитана, даже учитывая, что он не открыл огонь, не могло быть проигнорировано. Мы думали, что через сутки окажемся в состоянии войны с Францией»35.
Стоит учитывать и нестабильную международную обстановку. Ее состояние летом 1893 г. отлично характеризует следующий отрывок из писем одного из представителей французского дипломатического корпуса: «никогда еще политика Европы не была настолько неуправляемой... все факторы говорят в пользу поддержания мира, но, как мне кажется, никто не понимает, как это сделать»36.
34 German diplomatic documents, 1871-1914 (далее - GDD) Т. 2. P. 242-245.
35 Grey E. Twenty-Five years, 1892-1916. London, 1925. P. 14.
36 DDF. Ser. 1. T. Vol. 10. P. 538-539.
К этому добавлялись активные усилия итальянских и немецких дипломатов, которые прилагали все усилия, чтобы англо-французские отношения перешли в стадию вооруженной конфронтации37.
Получается, что имелись все условия для возникновения войны, к которой, однако, намеренно не стремилась ни одна из сторон. Неслучайно капитан находившегося в сиамских водах в июле 1893 г. французского крейсера «Форфэ» позже писал, что инцидент во время блокады свидетельствовал о том, что Англия и Франция «были гораздо ближе к Фашоде, чем к сердечному согласию»38. Интересные свидетельства можно найти в германских дипломатических документах. Министр иностранных дел фон Маршалль фон Биберштайн говорил, что именно сиамский кризис показал вероятность англо-французской войны, граф Меттерних писал, что «ожидался гром пушек», а император Вильгельм предрекал скорую войну39.
Даже тот факт, что французское министерство иностранных дел успело вовремя дезавуировать действия своих морских офицеров и прекратило блокаду (31 июля), не уменьшает значимость сиамского кризиса для отношений между Англией и Францией. Договоренность о создании буферной зоны была лишь средством отложить проблему на будущее при неспособности добиться адекватного решения в настоящем. Уже с осени 1893 г. начинается новый виток соперничества между двумя странами, так и не сумевшими под давлением сторонников экспансии отказаться от своих территориальных требований и создать буфер40.
Влияние сиамского кризиса на систему международных отношений становится еще более очевидным при рассмотрении его последствий для формирования политического курса Англии и Франции по отношению друг к другу, так как именно бангкокские события привели в действие ряд факторов, вынуждавших министерства двух стран идти на конфликт.
Особенно ярко это прослеживается на английском примере. Английская общественность восприняла исход сиамского кризиса как поражение. Оппозиция, для которой Сиам стал отличным поводом для атак на Гладстона, адмиралтейство, стремящееся к увеличению флота, часть английский бизнес-элиты, которая была связана с Восточной Азией, громко обвиняли английское правительство в слабости и нерешительности. Причем с течением вре-
37 GDD. Т. 2. P. 238-245; ADF. Correspondance des consuls (далее - CP). Des origines à 1896. T. 108. P. 87-91.
38 Сaqueray de G. Le Conflit franco-siamois de 1893. Notes d' un officier du Forfait. Paris, 1983. P. 37.
39 GDD. Т. 2. P. 242-245.
40 Tuck P.J.N. Op. cit; Xолл Д. Указ. соч.
мени эти обвинения только усиливались, подогреваемые постоянными англофобскими высказываниями во французской прессе41.
Для англичан сиамский вопрос был принципиально важен, поскольку это был вопрос имперского престижа и безопасности Великобритании. Ведь в Европе и в наиболее значимых для британской империи регионах (Египте) говорили о том, что французы переиграли англичан42. Имперское значение сиамского кризиса становится понятным из слов королевы Виктории: «я желаю не столько создания буфера между нами и новой, несправедливо завоеванной французами территории, сколько поддержания чести моей великой империи»43. Анализ переписки королевы показывает, что ее крайне волновал сиамский вопрос, а его появление через год в традиционной тронной речи, посвященной внешней политике, удивило даже французского посланника44.
Подобное восприятие незначительного периферийного инцидента привело к росту антифранцузских настроений. «Нас боятся», — писал французский поверенный в делах45, а фразы лорда Керзона о том, что «казаки несут службу на Памире в тот момент, когда французские канонерки угрожают Бангкоку», и «Индия находится меж двух огней», стали классическими и появились вследствие сиамского кризиса46. Такой авторитетный дипломат, как сэр Карри, в рассматриваемое время пребывавший на посту в Стамбуле, прямо говорил, что именно атмосфера сиамского кризиса «разбудила» англичан, заставила их рассматривать французов как сопер-ников47. Публичные выступления видных государственных деятелей — лорда Солсбери48, лорда Бальфура49, лорда Бересфорда50, Дж. Чемберлена51 и Ч. Дилка52 — на протяжении осени и зимы 1893— 1894 гг. посвящались англо-французскому соперничеству, что го-
41 Подобные настроения с завидным постоянством фиксировались французским представительством в Лондоне (DDF. Ser. 1. \fol. 10. P. 359, 366, 397, 414, 457, 516-518, 528-529, 577-578, 610-612, 668-672; Vol. 11. P. 22-23, 46-47, 342-343).
42 DDF. Ser. 1. Vol. 10. P. 470-476, 503-505.
43 The letters of queen... P. 284.
44 DDF Ser. 1. Vol. 11. P. 342-343.
45 Ibid. P. 668-672.
46 Curzon G. India between two fires...
47 DDF. Ser. 1. Vol. 11. P. 69-70.
48 Глава консерваторов, в 1893 г. лидер оппозиции.
49 Преемник Солсбери на посту лидера консерваторов.
50 В рассматриваемое время младший лорд адмиралтейства и один из лидеров британских навалистов.
51 Лидер либерал-юнионистов и один из руководителей империалистического движения в Англии.
52 Лидер радиального крыла либералов и один из ярых сторонников колониальной экспансии.
ворит о серьезности галлофобских настроений английской общественности53.
В свою очередь восприятие французов в качестве врагов способствовало усилению германофильских тенденций в английском обществе. «Сиамское дело... оставило раскачанное общественное мнение в таком состоянии, на которое сложно было надеяться еще несколько лет назад; общественность... стала более склонной к идее, которая раньше пугала ее, о сближении с Тройственном союзом и особенно с Германией», — писал германский посол граф Хатце-фельдт канцлеру Л. фон Каприви в сентябре 1893 г.54
Лорду Розбери, чей авторитет и престиж сильно пострадал в результате сиамского кризиса, приходилось учитывать подобные настроения. В качестве ответа на волну галлофобии, на обвинения в слабости правительства и на страх оказаться в изоляции перед лицом франко-русского согласия была принята новая морская программы, которая была направлена против французов. Она стала непосредственным следствием сиамского кризиса55.
Отдавая отчет в настроениях общественности, лорд Розбери говорил графу Хатцефелдту в личных беседах, что дальнейший рост затруднений с Францией «сделает возможным реальное существование четверного альянса»56. Деятельное сотрудничество Германии и Англии активизировалось, когда стало известно о предполагаемом прибытии российского флота в Тулон, которое в определенной степени было также следствием «сиамского дела», поскольку показало Петербургу, что Франция может быть ценным союзником в борьбе с Англией57.
Лондон начал иначе выстраивать диалог с Парижем. Политика стремительно терявшего престиж лорда Розбери, по отзывам французских дипломатов, стала жесткой и «нетерпеливой»58. Например, уже в начале августа Розбери твердо решил не идти ни на какие дальнейшие уступки французам по индокитайским делам59. Роз-бери и Даферин заявили, что начиная с этого момента Франция не может больше «говорить о египетском вопросе»60. Сиамский кризис вынудил Форин Оффис пойти на активизацию английской
53 DDF. Ser. 1. Vol. 10. P. 668-672; Vol. 11. P. 46-47.
54 GDD. Т. 1. P. 246-247.
55 DDF. Ser. 1. Vol. 11. P. 22-23, 46-47; CAB 37. T. 34. P. 179-184, 215-220, 226-243; Marder A. Op. cit. P. 174-182; The letters of queen... P. 284-330.
56 GDD. Т. 2. P. 236-238, 242-245.
57 Фей С. Происхождение первой мировой войны. С. 88-89.
58 DDF. Ser. 1. Vol. 11. P. 342-343.
59 DDF. P. 569-571.
60 CRAS. P. 99.
политики в Марокко, в Центральной и Восточной Африке, а также связать благополучное для Франции решение вопросов Уганды и Новой Земли с приемлемым для англичан решением сиамской проблемы61.
Тем временем во французском обществе вызревали свои процессы, катализировавшие англо-французское противостояние, и главным была временная смена вектора французского национализма, который теперь был направлен на англичан как на главного противника. «Ненависть французов к немцам слаба, если сравнить ее с чувствами, которые французы испытывают к англичанам», — писал Л. Грифин в «Найнтинс Сенчури», отмечая, что это чувство объединяло весь спектр французских политических партий62. А по мнению английского посольства, война против Англии могла быть настолько же популярной среди нового поколения французов, воспитанного в атмосфере противостояния с Англией, как и война против Германии63. Англофобия продолжала распространяться и очень сильно сказывалась на развитии англо-французского конфликта, связывая руки французскому МИДу, поскольку не позволяла ему договориться с англичанами по ряду спорных колониальных вопросов64.
Кроме того, сиамский кризис показал наличие новой силы во французском политическом мире — так называемой «колониальной партии», состоявшей из колониальной группы в палате депутатов и сенате и общественных организаций и обладавшей огромным влиянием благодаря своим экономическим и политическим связям. В первый раз эта группа организованно выступила именно в связи с сиамским кризисом, оказав огромное влияние на выработку политического курса Франции в июле—августе 1893 г.65 Эта сила стояла за масштабной экспансией республики в 1890-е гг. и, как следствие, определила остроту англо-французского соперни-чества66. Так, лорд Дафферин назвал колониальные круги «сторонниками новой экстравагантной политики Франции, которая приведет к очень сильному ухудшению отношений Англии и Франции»67.
Таким образом, как и в английском случае, баланс общественных сил, сложившийся во время сиамского кризиса, толкал страну
61 DDF. Ser. 1. Vol. 10. P. 568-569, 577-578, 665-667.
62 Griffin L. England and France in Asia // The Nineteenth Century. December. 1893. N 225. P. 673.
63 TNA. CAB 37/34. P. 174-177.
64 DDF. Ser. 1. Vol. 10. P. 668-672, 695-696.
65 TNA. CAB 37/34. P. 104-112; Smith A. 5 years in Siam. London, 1898. P. 178.
66 Ageron C.-R. France coloniale ou partie coloniale? Paris, 1979; Girardet R. L'idée coloniale en France. Paris, 1980.
67 TNA. CAB 37/34. P. 111-112.
к конфликт. Этому способствовало и то, что французская общественность, увидев «неоспоримый рост престижа не только в Индокитае, но и в Европе», восприняла ситуацию как должную и уверилась, что необходимо проводить силовую политику, подобную той, которая привела к июльскому кризису 1893 г.68
Сиамский кризис способствовал и укреплению франко-русских связей. Большая часть русской общественности поддерживала Францию, о чем было с удовлетворением доложено французским представителем в Париж69. Российская дипломатия не принимала прямого участия в конфликте на стороне союзника, но и не сдерживала французов, молчаливо одобряя их действия70. Отметим, что параллельно в англо-русских отношениях обострился памир-ский вопрос, так что у Франции и России был общий противник71. Все это позволяет некоторым исследователям говорить о том, что сиамский кризис повлиял на ратификацию франко-русской военной конвенции в 1893 г., а также на совместные действия французской и русской эскадр в Средиземном море осенью того же года, что в свою очередь также имело далеко идущие последствия и способствовало усилению англо-французского антагонизма72. Недаром затем возникла знаменитая «средиземноморская паника» 1893 г. в Англии и усилилась гонка вооружений73.
Таким образом, становится очевидно, что именно сиамский кризис вывел англо-французское противостояние на новый уровень. Сэр Карри во время своих разговоров с французским посланником в Стамбуле Полем Камбоном подчеркивал, что до сиамского кризиса, вызвавшего огромный резонанс в двух странах, англофранцузские отношения были стабильны, несмотря на мелкие колониальные конфликты74. Дипломаты и офицеры, участвовавшие в урегулировании кризиса, оценивали его как потенциально опасный для англо-французских отношений75. А Грей даже приводил его в своих мемуарах в качестве показателя серьезности англофранцузского конфликта в середине 90-х гг. и именно с него начинал описание соперничества Англии и Франции76.
68 DDF. Ser. 1. Vol. 10. P. 477-480, 511-513.
69 ADF. CP. Des origines à 1896. T. 299. P. 59-69.
70 DDF. Ser. 1. Vol. 10. P. 544-546.
71 Bourne K. Op. cit. P. 151 и далее.
72 Langer W.L. Op. cit; Фей С. Указ. соч. С. 88-89.
73 См.: Ропп Т. Создание современного флота / Пер. с англ. М., 2004.
74 DDF. Ser. 1. Vol. 11. P. 69-70.
75 TNA. CAB. 37. T. 34. P. 111-112; Сaqueray de G. Op. cit. P. 37; Fournet de L.D. Journal de commandant de Comete. Chine, Siam, Japon. 1892-1893. P. 187.
76 Grey E. Op. cit. P. 13.
* * *
Сиамский кризис оказал огромное влияние на генезис англофранцузского конфликта. Незначительные инциденты на периферии стали причиной возникновения давления со стороны различных групп интересов и общественности на правительства Англии и Франции. Результатом стало сильное ухудшение англо-французских отношений и последовавшая затем жесткая англо-французская конфронтация в мире. Более того, возникла потенциальная угроза большой войны между Англией и Францией.
Изучение динамики сиамского кризиса имеет важное теоретическое значение. Ключевые инстанции, ответственные за принятие важнейших внешнеполитических решений, в условиях кризиса вынуждены идти на поводу у общественности, которой манипулируют различные группы интересов. Несмотря на то, что в конечном итоге у них может получиться прийти к согласию, именно подобная ситуация оказывается наиболее нестабильной средой, в которой происходит постоянная эскалация конфликта, что чревато возможным вооруженным столкновением. Долговременный конструктивный диалог становится невозможным и двусторонние отношения входят в фазу острого противостояния.
Список литературы
1. Айвазян А.А. Египетский вопрос в международных отношениях в конце XIX - начале XX вв. М., 2015
2. Дементьев Ю.П. Политика Франции в Индокитае. М., 1975.
3. Морозов Е.В. Путь к Антанте. Англо-французское колониальное соперничество в конце XIX — начале XX вв. СПб., 2008.
4. Ропп Т. Создание современного флота / Пер. с англ. М., 2004.
5. Тэйлор А.П. Борьба за господство в Европе. М., 1958.
6. Ageron C.-R. France coloniale ou partie coloniale? Paris, 1979.
7. BrocheuxP., Hémery D. Indochine, la colonisation ambiguë. 1858—1954. Paris, 1994.
8. Chandran Jeshurun. The Contest for Siam 1889—1902: A Study in Diplomatic Rivalry. Kuala Lumpur, 1977.
9. Girardet R. L'idée coloniale en France. Paris, 1980.
10. Martel G. Documenting the Great Game: «World Policy» and the Turbulent Frontier in the 1890s // International History Review. 2. 1980.
11. Tuck P.J.N. The French Wolf and the Siamese Lamb: The French Threat to Siamese Independence, 1858—1907. Bangkok, 1995.
Поступила в редакцию 9 ноября 2016 г.
