CC BY
18
стороны за деятельностью низших полицейских чинов Более того, один из полицейских надзирателей города явился на службу в нетрезвом виде В итоге специальным приказом за слабый контроль надзирателям частей города Мальцеву, Чернову, Емельянову, Пашнину и заведующему чинами наружной полиции Лепихину было поставлено на вид с предупреждением о более суровом взыскании за подобные упущения по службе в последующем, а на провинившихся городовых в зависимости от степени вины было наложено наказание в виде или денежного штрафа от 50 копеек до одного рубля, или ареста на двое суток с содержанием при полицейском управлении Однако, как свидетельствуют документы, уездному исправнику пришлось приложить немало усилий, прежде чем был наведен основательный порядок в несении службы и переломлена инерция мышления провинциального захолустья
Напряженный ритм работы подорвал здоровье С Д Семенова, и он вынужден был подать в ноябре 1908 г прошение об отставке Его служба в должности челябинского полицейского исправника была отмечена еще одним орденом святой Анны 3-й степени и пожалованием чина коллежского секретаря
Вместе с тем предпринятые С Д Семеновым первые шаги по реорганизации челябинской полиции и усилия его приемников принесли свои закономерные результаты Только за январь 1909 г трижды объявлялся приказ Оренбургского губернатора о награждении деньгами сотрудников челябинской полиции за проявленную «энергию и распорядительность» при выполнении служебного долга, при обнаружении и задержании убийц, грабителей, конокрадов и тд Среди поощренных указывались полицейские надзиратели Козлов и Клещев, урядник Ветошкин, городовые Саблин, Шелихов, Смолин, Абдалов, Лучак, Витязев, Колпакова, коннополицейский стражник Шеломенцев Всего за январь было поощрено 13 человек
Неоднократно сообщения о героических поступках челябинских полицейских появлялись в криминальной хронике, которая практически ежедневно публиковалась местной челябинской прессой на своих страницах Так, в сентябре 1907 г в газете «Голос Приуралья» сообщалось о задержании в ночное время пьяного дебошира, вооруженного ножом и револьвером, городовым С Чувашовым В другом номере сообщалось о поощрении Оренбургским губернатором надзирателя третьей части Козлова и городовых Болеева и Соломенина за раскрытие преступления, связанного с изготовлением фальшивой серебряной монеты4
В ноябре 1915 г в приказе исполняющего дела Оренбургского губернатора прозвучала очень высокая оценка организации полицейской службы в городе В нем сообщалось, что «чины Челябинской городской и уездной полиции настолько усвоили себе свой служебный долг и обязанности на постах, что общественное мнение считает их на высоте своего призвания по охране прав населения и предупреждению и пресечению преступлений злонамеренных людей
Усматривая в этом разумное руководство начальника полиции подведомственными ему чинами, в чем я убедился лично во время последней поездки по губернии, считаю приятным для себя нравственным долгом от имени лица службы выразить челябинскому уездному исправнику коллежскому секретарю Желтовскому мою искреннюю благодарность, ставя его деятельность в пример всем прочим начальникам полиции»5
ПРИМЕЧАНИЯ
1 См ГратевельдВН КаторгаибродягиСибири(1912г)//ДореволюционныйЧелябинсквсло-ве современников Собр текстов/Сост В С Боже Челябинск, 1997 С 237
2 ЦДНИЧО Ф 596 Оп 1 Д 247 Л 124
3 Там же Д 61 Л 34
4 См Голос Приуралья 1907 4-11 сент 6 ГАОО Ф 11 Оп 13-а Д 209 Л 89
И.В.Нарский
ШТРИХИ К ПОРТРЕТУ ВОЕННОГО КОММУНИЗМА, ИЛИ ЧТО ОБНАРУЖИЛА РЕВИЗИЯ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ ЧАСТИ ЧЕЛЯБИНСКОЙ ГУБЧЕКА ВЕСНОЙ 1920 ГОДА
Стараниями большевистской пропаганды и советской историографии военный коммунизм ассоциируется с вынужденной бедностью, компенсируемой железным порядком и безупречной дисциплиной. При этом реальная глубина падения хозяйственной деятельности и уровня жизни явно недооценивается, а состояние управления - идеализируется. Для думающих современников начала советской власти, вынужденных ежедневно бороться за вы-
живание, было очевидным: «...одно счастье в Советской России, что среди множества декретов и самых нелепых приказов, никогда правая рука не знает, что делает левая, потому эти дикие приказы удается иногда миновать...»1. Предлагаемая зарисовка является небольшой иллюстрацией в подтверждение цитируемого высказывания, штрихом к пониманию условий человеческого существования во время революции и гражданской войны в России.
В Челябинский губернский комитет РКП(б) 20 марта 1920 г. поступил доклад о результатах обследования хозяйственной части Челябинской губернской чрезвычайной комиссии. В нем анализировались отчетность, учет и распределение имущества, описывались склады и их состояние, инвентарь и его учет. В докладе отмечалось, что хозяйственной отчетности просто нет, «имеется масса имущества, на которое отсутствуют приходные документы». К какому периоду оно относится и сколько его, документально выяснить не представлялось возможным. Особо подчеркивалось, что «агентура недостаточно точно фиксирует в протоколах обыска отбираемые вещи». В делах не имелось подлинных протоколов обыска, учет конфискованного имущества не проводился. Имевшееся на складах губчека имущество расходовалось по трем статьям - выдавалось сотрудникам чрезвычайной комиссии за наличный расчет по формальной и явно заниженной оценке, передавалось им во временное пользование, а также направлялось в другие советские учреждения, причем первое время выдачи осуществлялись исключительно своим работникам2. «Самоснабжение» - термин, рожденный в первые годы советской власти и служивший эвфемизмом понятию «расхищение» - продуктами питания и вещами осуществлялось в губчека в неограниченном количестве.
Завхоз грозной организации предоставил к ревизии помещение 7 складов, однако 2-3 марта 1920 г. были случайно обнаружены еще 5 кладовых губчека, о которых он, как оказалось, не имел ни малейшего представления. Эти брошенные склады с вещами и продуктами были отчасти опечатаны - причем настс пько небрежно, что по печатям невозможно было определить их хозяев, отчасти стояли неопечатанными. Содержимое складов представляло собой печальную картину «Во всех складах имущество было свалено в кучу, вместе с шелковыми и меховыми вещами лежали сырые кожи, сахар, чай, ломаные и разобранные велосипеды, электрические принадлежности и прочие ... Меховые и другие вещи были частично изъедены крысами и молью. Говорить о распределении товаров и их сортировке не приходится, так как это считалось излишней роскошью»3 С учетом инвентаря дело обстояло не лучше, чем с учетом вещей, поступающих в результате обысков.
По итогам проверки было предложено провести детальную ревизию хозяйственной части губернской ЧК и с этой целью создать постоянно действующую комиссию, а также предать суду ответственных работников губчека «за допущенное ими преступно-небрежное отношение к хранению и учету имущества, составляющего собственность республики».
Описанная ситуация не была досадным исключением из правила. За полгода до этого, в сентябре 1919г., вскоре после отхода колчаковских войск и установления советской власти в Челябинске, аналогичная картина была выявлена во время ревизии Челябинской учетно-реквизиционной комиссии. При проверке описей конфискованного у «буржуазии» имущества и документов по его распределению и выдаче организациям и лицам обнаружилось, что «все эти документы в целом определенно и ясно говорят о полном хаосе во всей деятельности учетно-реквизиционной комиссии». Не оказалось актов, по которым можно было бы установить, кому принадлежали конфискованные вещи. В этой связи аннулировать незаконную конфискацию и вернуть отнятое, которое тут же распределялось и выдавалось, не было возможным. Описи составлялись карандашом на случайно попавшихся под руку листках бумаги и были зачастую скреплены, вопреки правилам, всего одной подписью. На описях имелись разнородные пометки, не оговоренные исправления, помарки и перечеркивания. При попытках сверить описи с актами принятого на склады выяснилось, что «описи и акты ничего общего между собой не имеют, что значится в описи, того нет в акте и наоборот». К тому же описания имущества в описях и актах были крайне неточны, их составители пользовались такими определениями, как «ящик запертый», «ящик с вещами», «корзина, закупоренная в рогожу», вследствие чего невозможно было установить, каково было содержимое этих предметов в момент реквизиции. В акте проверки был подведен неутешительный итог: «... ревизионная комиссия обнаружила в складе учетной комиссии совершенный хаос: вещи валяются как попало, не разобраны - так, в одном ящике можно найти все, а в другом пусто и так далее, причем заведующий складом совершенно не знает, что у него находится в одном ящике, что в других. Служащие склада праздно ходят из угла в угол и произвольно роются в вещах»4.
Порочность системы распределения продуктов и предметов массового спроса делает ненадежной статистику катастрофического снижения производства промышленной и сельскохозяйственной продукции для определения уровня жизни «маленького человека» - его положение было, видимо, существенно иным, чем позволяют предположить статистические выкладки. С одной стороны, ранняя советская распределительная система, как бездонная бочка, поглощала или бессмысленно губила значительную часть и без того скудных запасов самого необходимого. С другой стороны, она размывала границу между законным и преступным, создавая невероятно широкие возможности для всяческих и массовых злоупотреблений, фактически провоцируя на преступление заманчивой легкостью и безнаказанностью их совершения. Психология безудержного дележа бесхозного имущества, вылившаяся в 1917 -начале 1918 г. в кошмар городских погромов и земельного раздела, позволила большевикам без труда прийти к власти, но обернулась для них в первые же годы советского режима неразрешимой проблемой: пагубная система распределения по «классовым» принципам оказалась одной из конечных причин неэффективности советского порядка и краха «социалистической системы», а такие явления, как злоупотребление служебным положением, хищения, коррупция стали неодолимыми спутниками и злыми духами советской истории.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 «Ну, полно мне загадывать о ходе истории...» (Из дневника матери-хозяйки в годы революции в России)//Отеч. история. 1997. №3. С.87.
2 ЦДНИЧО. Ф.77. Оп.1. Д.77. Л.41.
3 Там же. Л.42 об.
4 Там же Д.31. Л.14-15.
Т.А. Андреева
О ЛИТЕРАТУРНЫХ КРУЖКАХ В ЧЕЛЯБИНСКЕ В 1919-1926 ГОДАХ
Публикуемые воспоминания принадлежат перу челябинского литератора Николая Бугрова Это вторая их публикация, а первая состоялась в 1926 году в журнале «Челябинский красный библиотекарь» История становления советской литературы на Южном Урале в 20-х гг, о чем пишет Н Бугров, нашла отражение в творчестве профессиональных уральских литераторов Известный челябинский краевед и писатель А А Шмаков в книге «Наше литературное вчера» посвятил этому сюжету несколько разделов В жанре очерка на эту тему говорят Л Кишинская (Первые шаги//Урал 1958 №5) и Л Гальцева (В Урале Русь отражена Челябинск, 1991) Следует отметить, что фактологической основой всех названных работ являлись воспоминания Н Бугрова Трудно обойти вниманием то обстоятельство, что упомянутые литературоведческие изыскания выполнены на основе известных идеологических подходов, а в свете современных исторических представлений о революционном процессе в России и его отражения в культуре многим событиям и фактам, упомянутым в воспоминаниях Н Бугрова, можно дать иную интерпретацию
Как и о многих пролетарских поэтах 20-х гг, о Н Бутрове не сохранилось каких-либо биографических данных Суммируя краткие аннотации к его стихам в газете «Челябинский рабочий» (1929 3 февр , 25, 30 мая, 2 июня), можно узнать, что родился поэт в 1864 году в крестьянской семье, десятилетним мальчиком оказался на пресненской фабрике в Москве, в 1906 году за распространение революционной литературы на 2,5 месяца угодил в тюрьму Приходилось ему работать в железнодорожном депо и автомобильной школе, строителем и музыкантом Первые стихи Н Бугрова были опубликованы в сборнике «Наши песни» под редакцией Горького в 1910 году В Челябинске он оказывается в 1919 году, и его профессиональным поприщем становится строительное бюро, культурно-просветительская работа в профсоюзе горняков, литературная сфера В 20-е гг - он один из организаторов челябинского отделения Российской ассоциации пролетарских писателей Имея такую скудную информацию, сложно говорить об его личности, а мировоззренческие и эстетические позиции художника можно реконструировать лишь через обращение к его творчеству Имя Н Бугрова часто мелькало на страницах челябинской прессы 20-х гг Его можно отнести к тому поколению «революцией призванных» поэтов, которые отразили в своих произведениях вихрь чувств и настроений, вызванных событиями 1917 г Пролетар-
