CC BY
55
Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2018. № 3 (19). С. 205-212. УДК 947.084.3
DOI 10.25513/2312-1300.2018.3.205-212
А. С. Соколов
ШТРИХИ К ПОРТРЕТУ РУКОВОДИТЕЛЯ ОРГАНОВ ВСЕРОССИЙСКОЙ
ЧРЕЗВЫЧАЙНОЙ КОМИССИИ
Предпринят анализ кадрового состава органов ВЧК. Автором на конкретных примерах показываются особенности и общие закономерности в формировании личности представителей руководства ВЧК. На основе биографических данных выделены два типологических портрета чекистов, в дополнение к характеристикам которых анализируются работы самого крупного публициста, современника по истории ВЧК, - М. И. Лациса.
Ключевые слова: ВЧК; кадровый состав; персоналия чекистов; М. И. Лацис.
A. S. Sokolov
TOUCHES TO THE PORTRAIT OF THE LEADER ORGAN OF THE ALL-RUSSIAN
EXTRAORDINARY COMMISSION
In article the analysis of personnel structure of bodies of VChK is undertaken. The author shows features and General regularities in the formation of the personality of representatives of the management of VChK on concrete examples. On the basis of biographical data, two typological portraits of security officers are identified, in addition to the characteristics of which the analysis of the works of the largest publicist-contemporary in the history of VChK M. I. Latsis.
Keywords: VChK; personnel; personnel of security officers; M. I. Latsis.
Историография Всероссийской чрезвычайной комиссии (далее - ВЧК) представлена широким кругом работ. Можно говорить о появлении направлений в изучении истории органов государственной безопасности Советской России, одним из которых является исследование кадрового состава. Повышенный интерес к чекистам обозначился ещё в советское время. В этом процессе можно отметить две тенденции проблемного свойства. Во-первых, имело место гипертрофированное внимание к фигуре Ф. Э. Дзержинского [1-3]. Во-вторых, исследования, посвя-щённые биографиям чекистов, носили публицистический характер [4-10]. К сожалению, персонификация истории органов государственной безопасности не так далеко ушла в своём развитии с советских времён. В современной России выпущен ряд изданий справочного характера, где можно найти ин-
© Соколов А. С., 2018
формацию по персоналиям чекистов [11-13]. Есть работы, где предметом изучения является жизнь и деятельность руководства ЧК, как в центре [14-16], так и на местах [17; 18]. Но говорить о качественном прорыве в исследовании биографий сотрудников органов ВЧК пока не приходится.
Такое положение дел не могло не сказаться и на рассмотрении непосредственно кадровой политики органов государственной безопасности Советской России. В трудах отечественных историков, посвящённых этой теме, персоналия самих чекистов, как правило, остаётся на втором плане [19, с. 110-111, 158-160; 20; 21]. Определённые попытки дать типологический портрет сотрудника ВЧК были предприняты О. М. Санковской [21, с. 154-183]. Автор пришла к выводу, что в период деятельности ВЧК были заложены основные профессионально-важные качества
её сотрудников, составившие в комплексе профессиональный портрет типичного чекиста: преданность партии, стойкость, верность идеям и идеалам революции, восприятие окружающего мира с позиции «белое - чёрное», «свой - чужой» [21, с. 183]. В то же время нет основания говорить о глубоком анализе биографий чекистов, так как отсутствует исследование условий формирования их личности. Единственным персонажем, который был более или менее рассмотрен О. М. Санковской, является Феликс Эдмун-дович Дзержинский [21, с. 161-165].
Следовательно, рассмотрение кадрового состава ВЧК не будет полным без обращения к персоналиям чекистов. Ведь они определяли деятельность органов государственной безопасности Советской России. Более того, как представляется, именно личностные качества в условиях гражданской войны и наличия несовершенного законодательства оказывали большое влияние на принимаемые решения.
При рассмотрении биографий руководителей ВЧК в глаза бросается ряд закономерностей, которые оказывали очевидное воздействие на формирование личности. Одним из фундаментальных факторов, определяющих мировоззрение человека, является та среда, в которой он вырос и где получал знания и профессию. В детские годы происходит формирование социальных навыков и норм поведения [22]. В этом отношении, среди руководящих работников можно условно выделить два типа людей. К первому отнесём сотрудников, которые выросли в неблагополучной среде. Как правило, это выходцы из бедных семей. Условия жизни были таковы, что многие будущие чекисты шли работать с детских лет. Председатель Донецкой и Тамбовской ГубЧК Иван Игнатьевич Николаенко отмечал в автобиографии, что трудиться он начал в кузнеце отца с 8 лет, а с 13 уже работал в трубопрокатном цехе паровозного завода [23, л. 5]. Начальник ОО 12 армии и Южного фронта Борис Абрамович Бреслав на одиннадцатом году от роду поступил в сапожную мастерскую [24, л. 3]. Член коллегии, заведующий секретно-оперативным отделом ВЧК Мартын Иванович Лацис указывает, что «отсутствие средств к существованию заставило родителей» опреде-
лить его в «пастухи с 7 летнего возраста» [25, л. 4]. Аналогичная ситуация просматривается и в биографии члена Президиума ВЧК Яна Давыдовича Ленцмана, материальное положение семьи которого дало возможность «пойти в школу две зимы», а после с 8 лет поступить на заработок пастухом [26, л. 5]. И такое положение дел было в большинстве рабоче-крестьянских семей, выходцы из которых преобладали в ВЧК.
Среда, в которую попадали эти дети, была далека по своим реалиям от той, в которой нормально должен развиваться ребёнок или подросток. Борис Абрамович Бре-слав описывает свою жизнь в сапожной мастерской следующим образом: «В этой мастерской работало до 30-35 человек подмастерьев и все они были по обыкновению горькими пьяницами. Наряду с обучением ремеслу, они обучали и пьянству. Эта мастерская была крупной, хозяин был богачом. Подмастерья все были на его харчах и нравы царили самые патриархальные. Мальчиков лупили шпандырями и заставляли водку пить чайными стаканами, приговаривая каждый раз: «если не научишься водку пить и шпандыри получать - мастером не будешь». В праздничные и после-праздничные дни, когда подмастерья напивались до потери облика человеческого, их жестокое обращение с мальчиками не знало границ» [24, л. 3]. Председатель Саратовской ГубЧК и Башкирской ЧК Семён Семёнович Лобов вспоминал: «Окружавшая меня обстановка: пьянство, драки, игра и все прелести прошлого таких скитальцев, масса таких случаев, когда из тысячи рабочих был один или два трезвые, заставляла меня искать выход из этого положения. От общего состояния пьянства удержало меня тяжёлое положение семьи» [27, л. 2]. Как представляется, такие условия формирования личности порождали такие качества, как жестокость и ненависть к привилегированным сословиям.
Классовая ненависть находила серьёзную подпитку в той обстановке, которая окружала рабоче-крестьянский класс. Посеянные зерна ощущения несправедливости в детстве давали свои всходы в период начала трудовой деятельности у будущих чекистов, вовлекая их в революционную стихию. Председатель Вологодской ГубЧК и Ферган-
ской областной ЧК Станислав Иванович Турло в автобиографии отмечал: «Вступить в партию меня побудило сознание того, что вне партии нельзя успешно бороться ни с капитализмом, ни с царизмом, на борьбу с которым меня толкало материальное положение: события 1905 г. застали меня на Балтийской холщовой мануфактуре где я зарабатывал 37,5 копеек в день, т. е. в две недели 4 рубля 40 копеек, чего не хватало на пищу и квартиру, а об одежде и обуви и думать не приходилось, зиму и лето бегал в деревянных туфлях и рваном пиджаке; к тому же администрация оскорбляла нас вплоть до побоев. Короче жизнь казалась каким-то беспросветным рабством, перед которым меркли рассказы стариков о крепостном праве» [28, л. 9]. Председатель Самарской ГубЧК Иоган Генрихович Бирн вспоминал: «Уже в первые дни работы на этом заводе я убедился, что здесь дело обстоит не лучше, чем у прежнего заводчика. Здесь также учеников сначала использовали на разные побочные работы, вроде молотобойцев. В отношении санитарных условий и рабочего времени здесь было ещё хуже - работать приходилось с 6 утра до 7 часов вечера. Помещения завода были постоянно полны каменноугольным и нефтяным дымом, а зимой при наличии разбитых окон, никогда не отапливались» [29, л. 4]. «Летом 1899 г. в Витебске произошёл следующий случай, - пишет Борис Абрамович Бреслав, - оказавший решающее влияние на меня, на всю мою жизнь и на весь мой уклад моих понятий и моего несложного тогдашнего мышления. Убийство рабочего-слесаря Кивинсона в полицейском участке. Полиция, порвав на нём рубашку, повесила его на лохмотьях этой рубашки, симулируя самоубийство. Но запёкшиеся синяки на всём теле и в особенности половых органов указывали на действительную причину смерти. Это событие, с быстротой молнии разнёсшееся по ремесленникам, взбудоражило их до последних низов. ... Непосредственные схватки с полицией, которые были во время похорон, чувство солидарности и твёрдой спаянности рабочих в такие минуты озлобления, сознание того, что где-то есть таинственная, разумная и дружественная рука, направляющая эту борьбу, превращая в ясное сознание нашу мутную ненависть.» [24, л. 4-5].
Другой тип руководящего сотрудника ВЧК представлял человек из благополучной семьи, получивший, как правило, неплохое образование. На первый взгляд, материальная стабильность создавала хорошую основу для дальнейшего будущего таких детей, но наличие проблем разного рода влияло на их протестное поведение. Член коллегии, начальник секретного отдела ВЧК Сергей Герасимович Уралов родился в семье крестьянина, впоследствии ставшего купцом. Это была, по его признанию, типичная семья с мещанско-патриархальным укладом и домостроевским режимом, пропитанным религиозным фанатизмом. Как вспоминал Сергей Герасимович: «До 14 лет жизни у отца мне никаких книг кроме учебников, читать дома не разрешалось и "светские" книги, как выражались дома, отбирались и заменялись если не учебником, то евангелием, псалтырем или житием святых. Но по пословице "запретный плод сладок", и потому все строгости вызывали ещё большую тягу к чтению "светских книг", но украдкой» [30, л. 6]. Назревающий конфликт в семье закончился тем, что в конечном итоге С. Г. Уралов уходит из семьи [30, л. 6 об]. Член коллегии ВЧК, заместитель председателя Петроградской ЧК Варвара Николаевна Яковлева родилась в московской мещанской семье. Её отец был высококвалифицированным специалистом в золотолитейном деле и сторонником сурового воспитания. Заботясь о строгом следовании семейным устоям, Николай Николаевич Яковлев не разрешал детям уходить из дома без своего согласия. А о том, чтобы выйти на прогулку после восьми часов вечера не было и речи [31, с. 6]. Такой порядок встретил сопротивление дочери, стремившейся ещё с юности вести самостоятельный образ жизни. Вера Николаевна по вечерам тайком через окно ходила преподавать в школу для рабочих чугунолитейного завода [31, с. 7-8].
Начальник транспортного отдела ВЧК Николай Николаевич Зимин, родившийся в семье преподавателей духовного училища, разрывался в детстве на два дома, так как родители вскоре после его рождения разошлись, и он проживал то в одной семье, то в другой [32, л. 1]. Семья помощника управляющего делами ВЧК Якова Давыдовича Бе-
резина была зажиточной, но, по воспоминаниям его сына, трагедия была в другом: «в раздоре между матерью и отцом, между моими бабушкой и дедушкой. Трудно понять, как могло такое произойти: мать семейства, любящая и любимая жена, женщина многодетная, обеспеченная и благополучная вдруг начинает эту самую "обеспеченность", достаток, благополучие... ненавидеть! Бедных и нищих жалеть, а богатство презирать» [18, с. 7]. Елена Густавовна Смиттен была дочерью дворянина, управляющего таможней, но проживала с дедушкой, в результате чего пользовалась довольно большой свободой в выборе занятий, товарищей и книг [33, л. 2]. Член Президиума, начальник особого отдела ВЧК Вячеслав Рудольфович Менжинский родился в семье кандидата исторических наук, преподавателя Петербургского кадетского корпуса [14, с. 7]. Внешне он был тихим и спокойным мальчиком, проводившим всё свободное время за чтением книг. Именно книги оказали огромное влияние на становление личности Менжинского. Постепенно, с осознанием окружающей его общественной реальности, в душе Вячеслава Рудольфовича формируется протестное настроение. А как иначе объяснить тот факт, что в 16 лет Менжинский перестал ходить в церковь и верить в бога, а в гимназические годы, как вспоминала его сестра, не раз думал уйти из семьи, из дома и жить своим трудом [14, с. 10].
Большое влияние на вовлечение в революционную деятельность выходцев из благополучных семей оказывали родственные узы и главным образом среда учебных заведений. Самым распространённым явлением, когда молодые люди примыкали к социал-демократам, была их вербовка в студенческой среде. Жизненный путь Якова Давыдо-вича Березина определил директор Коммерческого училища, в котором он обучался, Григорий Иванович Подоба, член социал-демократического кружка [18, с. 8]. С гимназической и университетской скамьи начали свою революционную карьеру Н. Н. Зимин, М. С. Кедров, В. Н. Манцев, В. Р. Менжинский [14, с. 13; 32, л. 1; 34, л. 5; 35, с. 32].
Елена Густавовна Смиттен в 16 лет была введена своим старшим братом, студентом Петербургского университета, членом РСДРП,
в кружок молодёжи, находящейся под руководством местной социал-демократической организации [33, л. 2]. По воспоминаниям брата Артура Христиановича Фраучи, именно М. С. Кедров оказал сильное влияние на будущего заместителя начальника особого отдела ВЧК, которому приходился дядей [35, с. 176].
Одной из ярких особенностей портрета руководителей ВЧК является наличие сильного характера и отсутствие конформизма. Борис Абрамович Бреслав не стал мириться с порядками, царившими в сапожной мастерской, и «после одной жестокой схватки с подмастерьями, возникшей на почве его непослушания», ушёл от хозяина [24, л. 4]. Похожей была ситуация и у Василия Ивановича Савинова, уволенного с Путиловского завода «за неподчинение своему прямому начальству» [36, л. 6], и у Иоганна Генрихо-вича Бирна, ушедшего с механического завода из-за возникшего конфликта с предпринимателем [37, л. 4]. Можно говорить о том, что будущие чекисты, в силу своего характера, не хотели мириться с тяжёлым положением рабочих, и шли на конфликт, который приводил к их увольнению. Выбирая между «бесправным» положением, но с каким-то материальным обеспечением, и вольной жизнью без средств существования, они останавливались на последнем. Идентичная ситуация наблюдается и у выходцев из обеспеченных семей. Ведь многие из них могли, закончив образование, сделать неплохую карьеру, а они, исходя из своих внутренних убеждений, шли наперекор судьбе, связывая её с революционным движением. Яков Да-выдович Березин после окончания училища работал экономистом на писчебумажной фабрике. Он молод, образован - знал французский, немецкий, молдавский языки. Он мог бы сделать хорошую карьеру и оказаться по другую сторону «баррикады» [18, с. 9]. Хорошим стартом для Вячеслава Рудольфовича Менжинского, сразу после окончания университета, была должность по судебному ведомству при Петербургском окружном суде [14, с. 18]. Ну, и уж тем более яркий пример -поступок Михаила Сергеевича Кедрова, который, получив свою долю от значительного состояния в качестве наследства, передал все деньги на дело революции [35, с. 32].
Бросается в глаза и тот факт, что многие из руководителей ВЧК были отчаянными молодыми людьми, «бунтарями» своего времени. Бреслав активно вступил в революционную борьбу, участвуя в различных стычках и забастовках. В 1901 г. Бориса Абрамовича в первый раз арестовала полиция, когда он совместно с тремя товарищами, по постановлению Витебского комитета «Бунда», насильно снимал с работы штрейкбрехеров на табачной фабрике. В ходе стычки он нанёс одному из провокаторов тяжёлые побои железным прутом [24, л. 5-6]. Этот эпизод характеризует будущего председателя Московской ЧК как человека жёсткого, подчас жестокого и в тоже время сильного по характеру. Также участвовали в боевых дружинах М. Я. Лацис, начальник войск ВЧК М. И. Розен и председатель Самарской ГубЧК Д. Е. Морозов [25, л. 4; 38, л. 3-4; 39, л. 4]. Последний в одной из стычек был сильно избит черносотенцами, а Михаил Иосифович был ранен (в период руководства боевой дружиной) в событиях Первой русской революции [38, л. 3; 39, л. 4]. Таким образом, руководители ВЧК представляли тип людей, которые не боялись брать на себя ответственность, рискуя жизнью в борьбе с контрреволюцией, в жесточайшем противостоянии. Семён Семёнович Лобов пишет в своей автобиографии о том, что, когда возникла необходимость «двинуть рабочих на чехослова-ков», он выступил с предложением «зачистки Невского» в тылу, чтобы не получилось как в Ярославле. Тогда его (как инициатора) послали работать в «чека проводить это». Как пишет в дальнейшем заместитель председателя Петроградской ЧК: «пошёл и провёл, в одну ночь. Около трёх тысяч арестовали и разрядили атмосферу» [27, л. 4].
Из последней характеристики, выходит ещё одна закономерность, влияющая на портрет сотрудника ВЧК. Все чекисты были сидельцами, отбывая наказание либо в тюрьме, либо в ссылке. К примеру, около шести раз арестовывался и подвергался различным наказаниям председатель Всеукраинской ЧК Исаак Израилевич Шварц, около пяти раз -Михаил Иосифович Розен, а председатель МЧК Иосиф Степанович Уншлихт с 1900 по 1916 гг. - семь раз [39, л. 4-5; 40, л. 1; 41, л. 59]. Из такого положения дел вытекает очень
важная черта личности, которая оказывала воздействие на последующую деятельность руководителей ВЧК. Очевидно, что тюремная среда не способствовала формированию гуманистических взглядов у чекистов. Более того, это был один из факторов, влияющих на карательную политику большевиков. Соблазн поквитаться с представителями господствующего класса, бывшими надзирателями был очень велик. Да и сама политика партии этому активно не препятствовала. Чекист К. Я. Круминь, вспоминая о своей беседе с председателем Владимирской ГубЧК Гор-тинским во время поступления на службу, писал: «Он предложил мне пойти к нему работать по борьбе с контрреволюцией. При этом он сказал: "Ты много пережил на каторге, нам таких людей как ты и надо". Я давно жаждал активной борьбы с врагами Советской власти и от души обрадовался предложению» (цит. по: [42, с. 182]).
Представления руководителей ВЧК отчётливо прослеживаются в официальных изданиях первых лет, а также выходивших в 1918 г. журналах «Еженедельник ЧК» и «Красный террор» [43-45]. Анализ текста статей и книг позволяет дать социально-психологический портрет их авторов.
Самым крупным публицистом по истории ВЧК был Мартын Янович Лацис. Главной целью своих работ М. Я. Лацис считал отстаивание необходимости существования Чрезвычайных Комиссий по борьбе с контрреволюцией. В этом отношении он, как большевик, двигался в рамках концепции В. И. Ленина, в основе которой лежал классовый подход и безусловное признание диктатуры пролетариата. В условиях острой классовой борьбы красный террор стал неизбежным и являлся ответом на белый террор. Проводником репрессивной политики большевиков и, по сути, защитником достижений революции стала ВЧК. Между тем, в текстах, написанных Мартыном Яновичем, содержится много моментов, характеризующих его как человека.
Наиболее очевидно в работах М. Я. Лациса прослеживается его отношение к террору и к врагам революции. «Мы не боремся против отдельных личностей, мы уничтожаем буржуазию как класс. Это должны учесть все сотрудники Чрезвычайных комиссий. -
подчёркивал Мартын Янович. - Не ищите в деле обвинительных улик о том, восстал ли он против Совета оружием или словом. Первым долгом вы должны его спросить, к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, какое у него образование и какова его профессия. Вот эти вопросы должны разрешить судьбу обвиняемого. В этом смысл и суть Красного террора» [43, с. 276]. Очевидно, что для автора врагом выступает не отдельно взятый человек с его мотивами и поступками, а целый класс. Этот тезис находит своё подтверждение и в других работах Мартына Яновича: «Трёхгодичная борьба Советской власти с отечественной и заграничной контрреволюцией с очевидной ясностью всем доказала, что нет уже только отдельных контр-революционных личностей, а что контр-революционны целые классы» [45, с. 13]. Автор делает акцент на своём утверждении, выделив курсивом наиболее важные по смыслу слова. Он главным врагом определяет «буржуазию», отмечая, что, «контрреволюция таится и в среде мелкой буржуазии. . Юнкера, офицеры старого времени, учителя, студенчество и вся учащаяся молодёжь, - ведь это всё в своём громадном большинстве мелко-буржуазный элемент, а они-то и составляли боевую силу нашего противника, из неё-то и составлялись белогвардейские полки» [45, с. 13]. Отношение к таким врагам для М. Я. Лациса определяется через призму состояния общества: «Гражданская война, это - война не на жизнь, а на смерть, война в которой пленных не берут и соглашений не устраивают, а противника добивают. Как не может быть дружбы между волком и ягнёнком, так не может быть примирения между буржуазией и рабочими. Волка как ни бей, он всё серым останется, так и буржуазия не бросит своей натуры» [44, с. 15]. Автор пишет, что «горбатого могила исправит, так и с нашей сворой убеждённых контр-революционеров. Их недостаточно изолировать от общества, их необходимо уничтожать» [45, с. 16]. Более того, автор конкретизирует, что в «самом начале необходимо проявить крайнюю строгость, неумолимость, прямолинейность» [45, с. 9]. Отношение Мартына Яновича к врагам революции проявляется и в использовании в тексте уничижительных слов: «старый царский сброд»,
«политический мертвец Савинков», «черносотенная шайка» и т. д. [44, с. 16, 23, 25].
В то же время в работах М. Я. Лациса, наряду с утверждением «строгая железная рука требует меньше жертв, чем мягкотелость», присутствует предостережение: «Но чересчур строгие меры также не достигают своего назначения». Поэтому автор, кроме расстрела, приводит такую репрессивную меру, как «изоляция от общества путём заключения в концентрационные лагеря» [45, с. 16]. Такая мера, с точки зрения Мартына Яновича, применима к меньшей угрозе в лице почти всех правых и левых эсеров, части активных меньшевиков и анархистов [45, с. 16].
Интересным в работах М. Я. Лациса является расстановка акцентов. Исходя из своих представлений о главных проблемах советского общества и власти, а также наличия целевой аудитории в лице рабоче-крестьянской среды, автор определил болевые точки, которые проходят сквозной линей через весь текст. Одной из таких точек являлась материальная проблема. Мартын Янович, часто, с одной стороны, в тексте обращает внимание на денежную сторону в деятельности контрреволюции. К примеру, говоря о «деле Локкарта», он указывает, что на «организацию восстания в Москве и захват Совета Народных Комиссаров» было выделено иностранными державами 10 миллионов рублей [44, с. 21]. В деле «Монархическо-эсеровской организации» автором отмечалось, что на эсеров «некий Тка-ченко» получил 80 000 рублей [44, с. 38]. Формированию негативного образа врагов революции способствовал и сюжет о саботаже чиновников, в результате которого «железнодорожники гоняли продовольственные грузы из одного города в другой, не направляя по назначению» от чего «эшелон с продовольствием, отправленный из Саратова голодающему Петербургу, сделал два конца туда и обратно и снова очутился в Саратове» [44, с. 13]. С другой стороны, подавалась читателю информация о том, что ВЧК «обнаружено и конфисковано в одной Москве за последние месяцы: Стали для 1 'Л милл. поперечных пил. Сахара 13 вагонов. Ниток 3.000 гросс. Мануфактуры 120 кип (на 19.000.000 рублей). Спичек 26 вагонов.» [44, с. 68].
Не менее важной болевой точкой являлся национальный и конфессиональный во-
прос. В пассаже о «Черносотенном заговоре в Велиже» М. Я. Лацис не забыл упомянуть о планах устроить грандиозный еврейский погром, а в очерке «Святейшая контр-рево-люция» - о найденных в покоях митрополита Макария документах, свидетельствовавших о контрреволюционной деятельности [44, с. 25, 47-50]. Среди последних, с точки зрения Мартына Яновича, был самым выдающимся по «гнусности, это - призыв к еврейскому погрому» [44, с. 48].
Одной из интересных характеристик личности М. Я. Лациса-публициста является отсутствие нарциссизма. В работах мало мест, где речь идёт непосредственно о нём и его роли в деятельности ВЧК. Это говорит о том, что автор интересы революции ставит выше личных. Правда, от соблазна подчеркнуть достоинство собственного народа Мартын Янович не удержался: «Благодаря неподкупности латышских частей и бдительности Чрезвычайной Комиссии была устранена грозящая опасность надолго» [44, с. 22].
Таким образом, среди большинства руководителей ВЧК было закономерностью наличие бедного детства, неблагоприятной среды для формирования гармоничной личности, несправедливого, с их точки зрения, положения, граничащего с беспросветным рабством. Это привело к формированию жёсткого типа руководителя, в сознании которого с детства была заложена классовая ненависть к привилегированным сословиям.
В формировании личности будущих сотрудников ВЧК, которые были выходцами из благополучных семей, наличествовал либо внешний, либо внутренний конфликт. Если первый, так или иначе, противопоставлял эту личность семье, её порядкам и устоям, то второй вызревал постепенно, создавая основу для протеста против окружающих общественных порядков. С одной стороны, говорить о созревшей в детские и юношеские годы ненависти к угнетающему классу не приходится, а с другой, - нет сомнения, что у будущих сотрудников ВЧК формировалась на смеси хорошего образования и сильных личностных качеств идейная основа будущих революционеров. На процесс радикализации взглядов выходцев из благополучных семей заметное влияние оказывали родственные узы и, главным образом, среда учебных заведений.
Одной из ярких особенностей портрета руководителей ВЧК является наличие сильного характера и отсутствие конформизма. Сочетание этих качеств с идейной основой большевиков предопределило появление людей, которые не боялись брать на себя ответственность, преданных делу революции.
Весомое влияние на развитие личности сотрудника ВЧК оказывало тюремное прошлое. Очевидно, что эта среда не способствовала формированию гуманистических взглядов у чекистов. Это был один из факторов, влияющих на карательную политику большевиков. Тем более что представление о классовой борьбе и неизбежности красного террора, который был ответом на белый террор, являлось основополагающим в сознании большевиков и их сторонников.
Анализ работ М. Я. Лациса показал, что он, являясь одним из идеологов красного террора, призывал к уничтожению буржуазии как класса, и говорить о мягкотелости, толерантности одного из первых историков-публицистов ВЧК не приходится. Такая ситуация отчасти объясняется происхождением самого Мартына Яновича. Будучи выходцем из бедной крестьянской семьи, он испытал все тяготы положения этой категории населения. Поэтому М. Я. Лацис хорошо понимал чаяния бедных, акцентируя внимание в своих трудах на материальных, национальных и конфессиональных аспектах в противостоянии чекистов и контрреволюции. Важно отметить, что эмоциональность изложения материала, отсутствие нарциссизма указывают на то, что автор увлечён своим делом и интересы революции ставит выше личных. Для М. Я. Лациса, как и для других руководителей ВЧК, характерна глубокая преданность делу революции.
ЛИТЕРАТУРА
1. Зубов Н. И. Ф. Э. Дзержинский. Биография. -М., 1965. - 366 с.
2. Тишков А. В. Первый чекист. - М., 1968. -136 с.
3. Хацкевич А. Ф. Солдат великих боёв. Жизнь и деятельность Ф. Э. Дзержинского. - Минск, 1961. - 343 с.
4. Блохин Л. И. Чекисты огненных лет. Из истории органов государственной безопасности Таджикистана. - Душанбе, 1968. - 99 с.
5. Бударин М. Е. Были о сибирских чекистах. -Омск, 1968. - 270 с.
6. Не жалея жизни. - Алма-Ата, 1977. - 268 с.
7. О Вячеславе Менжинском. Воспоминания, очерки, статьи. - М., 1985. - 272 с.
8. Ратнер Е. И. А главное - верность... Повесть о Мартине Лацисе. - М., 1983. -351 с.
9. Чекисты : сб. / сост. А. Сапаров. - Л. : Лениз-дат, 1970. - 456 с.
10. Чекисты Башкирии. Очерки, статьи, воспоминания. - Уфа, 1967. - 191 с.
11. ВЧК. 1917-1922 : энцикл. / авт.-сост. А. М. Плеханов, А. А. Плеханов. - М. : Вече, 2013. - 512 с.
12. Лубянка: Органы ВЧК-ОГПУ-НКВД-НКГБ-МГБ-МВД-КГБ. 1917-1991 : справочник / под ред. акад. А. Н. Яковлева ; авт.-сост.: А. И. Коку-рин, Н. В. Петров. - М. : МФД, 2003. - 768 с.
13. Чекисты: История в лицах / авт.-сост. Г. Э. Кучков, А. А. Плеханов, А. М. Плеханов. -М. : Кучково поле, 2008. - 109 с.
14. Мозохин О., Гладков Т. Менжинский. Интеллигент с Лубянки. - М. : Яуза : Эксмо, 2005. -442 с.
15. Плеханов А. А., Плеханов А. М. Железный Феликс: белые пятна в биографии чекиста. -М. : ОЛМА Медиа Групп, 2010. - 379 с.
16. Плеханов А. М. Дзержинский. Первый чекист России. - М. : ОЛМА Медиа Групп, 2007. - 813 с.
17. Абрамовский А. А. История госбезопасности России в лицах. Первые чекисты Урала. - Челябинск, 2010. - 329 с.
18. Березин Ф.Я. Секретарь Московской ЧК. - М. : Галерия, 2006. - 112 с.
19. Гимпельсон Е. Г. Советские управленцы. 1917-1920 гг. - М., 1998. - 257 с.
20. Капчинский О. И. ВЧК: организационная структура и кадровый состав. 1917-1922 гг. : дис. ... канд. ист. наук. - М., 2005. - 276 с.
21. Санковская О. М. Формирование кадров всероссийской чрезвычайной комиссии, 19171922 гг.: на материалах центрального аппарата ВЧК : дис. ... канд. ист. наук. - Архангельск, 2004. - 273 с.
22. Овчарова Р. В. Нравственное развитие личности: от детства к отрочеству // Теория и практика общественного развития. - 2013. -№ 11. - С. 106-108.
23. Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф. 124 (Всесоюзное общество старых большевиков). Оп. 2. Д. 421.
24. РГАСПИ. Ф. 124. Оп. 1. Д. 252.
25. РГАСПИ. Ф. 124. Оп. 1. Д. 1071.
26. РГАСПИ. Ф. 124. Оп. 1. Д. 1107.
27. РГАСПИ. Ф. 124. Оп. 1. Д. 1136.
28. РГАСПИ. Ф. 124. Оп. 1. Д. 1954.
29. РГАСПИ. Ф. 124. Оп. 1. Д. 190.
30. РГАСПИ. Ф. 124. Оп. 1. Д. 1970.
31. Бережков В., Пехтерева С. Женщины-чекистки. - СПб. : Нева ; М. : ОЛМА-ПРЕСС Образование, 2003. - 382 с.
32. РГАСПИ. Ф. 124. Оп. 1. Д. 729.
33. РГАСПИ. Ф. 124. Оп. 1. Д. 1803.
34. РГАСПИ. Ф. 124. Оп. 1. Д. 1200.
35. О Михаиле Кедрове. Воспоминания, очерки, статьи / сост. М. А. Смирнов. - М. : Политиздат, 1988. - 254 с.
36. РГАСПИ. Ф. 124. Оп. 1. Д. 1692.
37. РГАСПИ. Ф. 124. Оп. 1. Д. 190.
38. РГАСПИ. Ф. 124. Оп. 1. Д. 1327.
39. РГАСПИ. Ф. 124. Оп. 1. Д. 1625.
40. РГАСПИ. Ф. 124. Оп. 1. Д. 1968.
41. РГАСПИ. Ф. 124. Оп. 1. Д. 2131.
42. Рыжиков А. В. Чрезвычайные комиссии Верхней Волги. 1918-1922 гг. - М. : Кучково поле, 2013. - 479 с.
43. ВЧК уполномочена сообщить. - Жуковский ; М. : Кучково поле, 2004. - 312 с.
44. Лацис М. Я. Два года борьбы на внутреннем фронте. - М., 1920. - 81 с.
45. Лацис М. Я. Чрезвычайные комиссии по борьбе с контрреволюцией. - М., 1921. - 62 с.
Информация о статье
Дата поступления 25 апреля 2018 г.
Дата принятия в печать 14 сентября 2018 г.
Сведения об авторе
Соколов Андрей Сергеевич - канд. ист. наук, доцент, преподаватель филиала Санкт-Петербургского Института внешнеэкономических связей, экономики и права в г. Калининграде (Калининград, Россия)
Адрес для корреспонденции: 236039, Россия, Калининград, Ленинский пр., 42Б E-mail: sas555@mail.ru
Для цитирования
Соколов А. С. Штрихи к портрету руководителя органов Всероссийской чрезвычайной комиссии // Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2018. № 3 (19). С. 205212. DOI: 10.25513/2312-1300.2018.3.205-212.
Article info
Received April 25, 2018
Accepted
September 14, 2018 About the author
Sokolov Andrey Sergeevich - Candidate of Historical Sciences, Associate Professor, Lecturer of the Branch of the St. Petersburg Institute of Foreing Economic Relations, Economics and Law (Kaliningrad, Russia)
Postal address: 42B, Leninskii pr., Kaliningrad, 236039, Russia E-mail: sas555@mail.ru
For citations
Sokolov A. S. Touches to the Portrait of the Leader Organ of the All-Russian Extraordinary Commission. Herald of Omsk University. Series "Historical Studies", 2018, no. 3 (19), pp. 205-212. DOI: 10.25513/2312-1300.2018.3.205-212 (in Russian).
