CC BY
18Элиот Т.С. Традиция и индивидуальный талант // Назначение поэзии. М., 1977.
Albee Е. The zoo story. The American Dream. Who is afraid of Virginia Wolf? The Death of Bessie Smith and other plays. N.Y., 1990.
Albee E. Three tall woman. N.Y., 1995.
Adler T. The Pirandello in Albee. The Problem of knowing in “The Lady from Dubuque» // Essays about Edward Albee. N.Y., 1990.
Amachar B. Edward Albee. N.Y., 1969.
Bigsby Ch. Albee. Edinburgh, 1969.
Purdon S. The limits of reason. «Seascape» as psychic metaphor // Essays about Edward Albee. N.Y., 1990.
Robinson M. The Other American Drama. N.Y., 1995.
Rutenberg M. Edward Albee: playwright in protest. N.Y., 1969.
Schroeder P. The Presence of the Past in Modern American Drama. N.Y.,
1990.
Т.Г.Лазарееа (Курган) ШОТЛАНДСКИЕ КЛАНЫ И РЫЦАРИ В БИТВЕ ПРИ ОТТЕБОРНЕ (О КОММЕНТАРИЯХ ВАЛЬТЕРА СКОТТА К ОДНОЙ БАЛЛАДНОЙ СТРОФЕ)
Баллада «Битва при Оттеборне» (The Battle of Otterborn), впервые опубликованная в XVIII в. не на лубочных листках, а в сборниках старинной поэзии (Томасом Перси в 1765 г; затем Ричардом Хердом в 1776 г. и Вальтером Скоттом в 1802 г.), сразу привлекла к себе особое внимание исследователей - фольклористов, литературоведов, историков, - достаточно посмотреть библиографию по этому вопросу [Arngart, 9-11]. Из всех баллад, бытовавших на территории Пограничья XVIII в., как шотландского, так и английского, она была самой популярной. Соответственно району бытования баллады, существовало несколько ее вариантов.
Вариант баллады, приведенный в «Песнях Шотландского Пограничья» часто пели на территории графства Селкирк, где Скотт занимал пост шерифа. Баллада рассказывает о том, как в августе храбрый Дуглас (doughty Douglas) собрал своих родственников - кланы Гордонов, Грэмов, Линдсеев и отправился грабить английское Пограничье. К нему не присоединился лишь клан Джардинов (the Jardines), «о чем до сих пор жалеет». Ограбив несколько поместий, Дуглас подошел к Ньюкаслу, где гарнизоном стоял лорд Перси (Lord Henry Percy Hotspur). Спор между двумя лордами решался в поединке. Лорд Перси был сбит копьем лорда Дугласа, и если бы не помощь солдат Перси, то Дуглас убил бы его. А пока он взял только его меч. Лорд Перси потребовал повторить поединок и предложил Дугласу подождать его у Оттеборна. Дуглас согласился ждать только три дня, поскольку там мало пропитания для его солдат. Шотландцы встали лагерем на ночь, и вдруг паж лорда Дугласа сообщает, что подходит лорд Перси с войском. Дуглас сначала
О Т.Г.Лазарева, 2007
не поверил, потому, в спешке собираясь на битву, забыл надеть шлем. В результате, в поединке с Перси он был смертельно ранен в голову.
When Percy wi’ the Douglas met,
I wat he was fu’ fain!
They swakked their swords, till sair they swat,
And the blood ran down like rain.
But Percy with his good broad sword,
That could so sharply wound,
Has wounded Douglas on the brow,
Till he fell to the ground.
Умирающий Дуглас позвал к себе своего племянника сэра Хью Мантгомери (Sir Hugh Montgomery) и приказал похоронить его под кустом папоротника, но никому не говорить об этом. Сэр Хью отомстил за смерть своего дяди, захватив в плен лорда Перси. Когда Перси спросил имя своего победителя и кому он должен вверить свою судьбу, сэр Хью предложил ему поклониться кусту папоротника1. Побежденный отказался, сообщив, что может довериться только двум своим противникам - лорду Дугласу или Хью Монтгомери. На этом баллада заканчивается.
The deed was done at the Otterbourne,
About the breaking of the day;
Earl Douglas was buried at the braken bush,
And the Percy led captive away.
Такое случается очень редко, возможно, это единственный случай, пишет Олоф Арнгарт, автор одной из последних монографий, посвященных балладе, когда битва небольшого политического масштаба стала сюжетом не менее семи народных баллад и их вариантов. Но именно это случилось с битвой при Оттеборне 1388 г. С таким определением исторического значения этой битвы, однако, ни Скотт, ни многие его соплеменники не согласились бы. Конечно, для ученого конца XX в. битва двух войск, численностью в несколько тысяч человек с каждой стороны, на фоне двух мировых войн с потерями в десятки миллионов, кажется «небольшой политической важности» {of little political importance). Однако для XIV в., когда шотландцы вели постоянную борьбу за независимость, эта битва, по мнению средневековых историков, «не имела себе равных даже в те воинственные времена» [Скотт 2005: 309].
Все исследователи баллады рассматривают ее на историческом фоне с подтверждением или опровержениями сюжетных линий и персонажей историческими хрониками, т.е. используют метод, разработанный Скоттом. Самым цитируемым историком в этой связи является французский историк XV в. Фруассар [18]. Скотт, помимо «Хроник» Фруассара2, ссылается также на Фордуна (Fordun’s Latin Scotchronicon) [8], Голиншеда (Hollinshed) [9], Годскрофта (Godscroft) [10]. Олоф Арнгарт, например, в качестве своих источников упоминает английского хрониста Томаса Уолсингэма (Thomas Walsingham, 1395) [20], Джона Маерна (John Maheme, 1415), продолжившего
Полихроникон Рэналфа Хайдена (Ranulph Higden) [14], Хроники Генри Найтона (Henry Knighton) [7] и Джона Хардинга (John Harding) [19]. Из шотландских источников ему известна стихотворная Хроника Эндрю Уинтона (Andrew Wyntoun) [21], Шотландская Хроника Фордуна, которую продолжил Уолтер Бауэр (Walter Bower), а также Хроники Буканана (Buchanan) [5], Боэция (Boethius/Boece) [4], Годскрофта, Мейджера (Major) [11] и других историков. Таким образом, Арнгарт противоречит сам себе: если битва при Оттеборне описывалась с той или иной степенью подробности большим количеством историков и хронистов, то назвать ее «малой политической важности» вряд ли представляется возможным.
Самым цитируемым описанием битвы при Оттеборне в работах историков и филологов является отрывок из «Хроник» Фруассара [Froissart,392-404 ff.]. Скотт при работе над комментариями к балладе также обращался к этому труду.
В Предисловии к тексту баллады Скотт, пересказывая Фруассара, сообщает, что в 1387 г. Джеймс, граф Дуглас, вместе со своим братом графом Мюрреем вторгся в Нортумберленд во главе трехтысячного войска (по данным Арнгарта, то были 300-400 рыцарей и 2000 пехотинцев и лучников [Arngart,13]). В это же время сыновья шотландского короля графы Файф и Стратерн (Earls of Fife and Strathem) грабили Западное Пограничье английской территории. Дуглас дошел до Ньюкасла, в котором располагался гарнизон прославленного Генри Перси, по прозвищу Хотспер (Горячая Шпора). В сражении под стенами города Дуглас, согласно историческим документам, в поединке с Перси захватил знамя англичанина и, подняв высоко, поклялся, что увезет его в Шотландию и установит на стенах своего замка Далкейт. Перси же поклялся, что не допустит, чтобы его знамя пересекло границы Англии и попало в Шотландию. Собрав войска, равные (шотландские историки утверждают, что значительно превосходящие) войску Дугласа, Перси напал ночью на лагерь шотландцев у местечка Оттеборн в 32-х милях от Ньюкасла (15 августа 1388 г.). Битва шла при лунном свете. Обе стороны сражались храбро и, по свидетельству Фруассара, никто не хотел уступить противнику ни в доблести, ни в славе. Смертельно раненый Дуглас приказал скрыть его смерть от сражающихся и поднять его знамя, дабы не лишить мужества тех, кто пришел с ним. Верные ему сквайры с кличем «Дуглас! Дуглас!» возобновили натиск на англичан. Благо, в темноте англичане также не поняли, кого убили, ибо тогда «воспряли бы духом». На рассвете битва почти закончилась, поскольку к Джеймсу Дугласу на помощь пришло шотландское войско. Братья Перси, Ральф и Генри, были захвачены в плен, оставшиеся в живых бежали [Scott 1868: 56-57; Arngart, 13-20].
Фруассар признал, что из всех битв и сражений, малых и больших, описанных в его Историях, битва при Оттеборне была самой тяжелой и упорной (the sorest and best foughten), в которой не было ни трусов, ни подлецов (without cowards or faynte hertes). Обе стороны проявили всю
доблесть и упорство, на какие были только способны [Froissart, cap.CXliiii; Amgart, 18].
По мнению Арнгарта, свидетельства Фруассара более соответствуют действительности, нежели других хронистов, поскольку тот черпал свои сведения от участников битвы с той и другой стороны и в любом случае сохранял нейтралитет, не испытывая предубеждения ни к тем, ни к другим. Историки же двух стран описывали битву при Оттеборне соответственно своим предубеждениям к противнику.
Скотт в собрании «Песни Шотландского Пограничья» (Minstrelsy of the Scottish Border, 1802-1803) приводит, как уже отмечалось, шотландский вариант баллады, поскольку английская версия была напечатана в «Памятниках старинной английской поэзии» Томаса Перси (Reliques of Ancient English Poetry, 1765) [Percy, 32]. Скотт не анализирует текст баллады с художественной точки зрения, его интересует историческая подоплека сюжета и соответствие информации, содержащейся в балладе, действительным событиям. Поэтому в Предисловии к ней, первое, о чем он рассказывает, это о месте, где проходила битва. Земля, на которой это достопамятное событие произошло, сообщает Скотт, в настоящее время является собственностью Джона Дэвидсона (John Davidson), эсквайра из Ньюкасла и до сих пор называется Крест Битвы (Battle-Cross) из-за креста, ошибочно называемого Крест Перси. Этот крест воздвигнут на месте, где, по предположениям, был убит храбрый лорд Дуглас. Замок Оттеборн, который Дуглас осадил, с его обширными владениями, в настоящее время является собственностью Джеймса Эллиса, эсквайра. Он также владеет возвышением Фодаун Хил (Fawdoun Hill) недалеко от поселения, на котором еще можно разглядеть, пишет Скотт, следы шотландского лагеря, что полностью соответствует стихам баллады
They lighted high on Otterbourn.3
Графские Поляны (Earl’s Meadows) с прекрасным источником под названием Родник Перси также принадлежит землям Эллиса. Лагерь на холме Фодаун Хил находится в миле от Креста Битвы. Но, по мнению Скотта, это нисколько не нарушает исторической правды, поскольку, учитывая значительные силы противников, а также ярость, с какой они сражались, естественно, что они постоянно меняли свое местоположение, а значит, и сражение распространилось по всем окрестностям [Scott 1868: 58].
Рассматривая разные варианты песни, Скотт рассуждает об их исторической достоверности и соответствии нравам того времени. Он, например, отзывается о варианте баллады в сборнике Херда (Mr Herd’s Collection of Scottish Songs and Ballads. Edinburgh, 1774) [12] как о мало соответствующем действительности, поскольку по ее сюжету Дуглас погибает не в битве, а в результате предательства. При этом Скотт ссылается на Годскрофта4, по мнению которого, песня шотландцев об Оттеборне повествует о реальном историческом событии: августовское нападение на англичан в отместку за грабеж прошлого года, разделение шотландской
армии, часть которой отправилась с Дугласом, а большая часть - с графами Файфа. Судя по строфе, которую историк привел:
It fell about the Lammas tide,
When yeomen win their hay,
The dochty Douglas ‘gan to ride,
In England to take a prey, -он пользовался вариантом, где Дуглас погибает во время битвы, а не до нее в результате предательства пажа [Scott 1868: 57]. Однако Годскрофт сообщает о слухах, согласно которым, Дуглас был убит своим пажом-грумом за то, что ударил его за медлительность в подготовке оружия к битве. Паж в отместку плохо застегнул доспехи лорда и в момент, когда схватка с англичанами достигла своего эпогея, вонзил кинжал в щель между доспехами. В разных вариантах баллады этот мотив представлен по-разному, и захоронение великого Дугласа тоже указывается различных местах. По мнению шотландских историков до Скотта, и сам Скотт считает, что мотив предательства не имеет под собой никаких оснований, кроме желания сочинителя найти какую-нибудь необычную причину для гибели столь выдающегося воина. Скотт рассматривает различные варианты баллады о предательстве с исторической точки зрения, и все они вызывают у него большие сомнения. Кроме того, вариант, напечатанный в сборнике Херда, содержит, по мнению Скотта, очень много неточностей и несуразностей. Генри Хотспер (Горячая Шпора), например, назван графом Перси, хотя в действительности он этого титула никогда не носил. Дуглас похоронен не на поле битвы, как сообщает баллада, а в Мелрозском аббатстве, где до сих пор стоит его надгробие. И хотя, пишет Скотт, в этом варианте очень много строф и стихов, совпадающих с английским вариантом из «Памятников» Перси, однако баллада Херда гораздо короче и менее выразительна. Все перечисленные недостатки делают ее малопривлекательной для Скотта.
Относительно английского варианта баллады об Оттеборне, опубликованного епископом Перси, Скотт считает совершенно естественным предубеждение против шотландцев, поскольку написана она с точки зрения англичан, их противников. В предисловии к шотландскому варианту он, как уже было отмечено, не сравнивает тексты, очевидно, считая это излишним, для него важнее историческая правда. Современным читателям, мало знакомым с обоими вариантами, однако, не помешает обратить внимание на разницу, чтобы понять принцип Скотта при публикации баллад.
В английском варианте шотландцы представлены как значительно превосходящие по количеству английское войско. Приводятся даже цифры: у англичан войско насчитывало 9000 человек, а шотландское - 44 тыс.5 Смерть лорда Дугласа описана так же, как и в шотландском варианте, но о пленении Генри Перси не говорится ни слова, на него лишь таинственно намекается в паре строк. Англичане восхваляются за доблесть и оправдываются за неудачу, а шотландцы критикуются за жестокость. Кроме того, особенно подчеркивается высокомерное отношение Дугласа к Перси и его воинам. А в
свете смерти Дугласа все его хвастовство и язвительные замечания в адрес англичан представляются в ироническом свете [Arngart, 24].
Скотт не опровергает точку зрения английского менестреля и не спорит с антиквариями, напечатавшими его песню со своими комментариями. Он печатает шотландский вариант с предисловием, в котором основное внимание уделяет выяснению подлинных имен персонажей, упомянутых в балладе. В сносках представлены строфы из английского варианта, дабы показать различия между ними, но Скотт оставляет их без комментария. Он комментирует только одну единственную строфу баллады, где перечислены шотландские кланы из войска Дугласа. В результате возникает любопытная картина.
В Предисловии к балладе Скотт пишет, что при всем уважении к епископу Перси он не может не высказать некоторых сомнений по отношению к его сведениям об именах, встречающихся в балладах об Оттеборне и охоте на Чевиотских холмах (баллада «Охота на Чевиотских холмах», по предположению некоторых ученых, также посвящена битве 1388 г.). «Джон де Ловель, шериф Нортумберленда в 34-й <год правления> Генриха VII (John de Lovele, Sheriff of Northumberland, 34th Henry VII)» в примечаниях Перси, по мнению Скотта, - это ошибка, поскольку Генрих VII правил всего 24 года, а под указанным именем, очевидно, подразумевается Джон де Лаваль (John de Lavale), рыцарь из замка Делаваль (Delavale Castle), шериф в 34-й год правления Генриха VIII (1509-1547). И вряд ли можно сомневаться, пишет Скотт, что именно этого рыцаря в балладе называют «благородный Ловель» (the gentil Lovel). «Сэр Раф, богатый Рагби» (Sir Raff the rich Rugbe), очевидно, был сэром Ральфом Невилем из замка Рейби (Sir Ralph Neville of Raby Castle), сын первого графа Вестморленда и кузен Хотспера. В доказательство своего предположения Скотт указывает, что в более поздней версии баллады об Оттеборне его называют «сэр Ральф Рейби» (Sir Ralph Raby), то есть «из Рейби».
Прославленный Хотспер, сын первого графа Нортурберленда, в 1335 г. был правителем Бервика и губернатором восточного Марча, и в этой должности просто его обязанностью было отразить нападение Дугласа на английские земли. Сэр Генри Фитцхью (Sir Henry Fitzhugh), упоминаемый в балладе, был одним из военачальников графа Нортумберлендского в битве при Хомильдоне (Homeldown, 1402).
Сведения, данные епископом Томасом Перси о сэре Джоне Эгерстоне (Sir John Agurstone) из баллады, также кажутся Скотту сомнительными. Этот персонаж якобы был одним из Хагерстонов из Хагерстона (the Hagerstones of Hagerston) и принадлежал одному Нортумберлендскому семейству. Однако, по мнению Скотта, несмотря на превратности военных времен, вряд ли хоть один из шотландских баронов владел землями в Нортумберленде, в то время когда англичане захватили города Бервик (Berwick) и Роксбург (Roxburgh) и лежащие между ними крепости Уорк (Wark), Корнхил (Cornhill) и Норэм (Norham). Скотт предполагает, что упомянутый в балладе сэр Джон Эгерстон (Sir John Agurstone) был одним из клана Рузерфордов (the Rutherfords),
баронов Иджерстана, или Иджерстона (Edgerstane /Edgerston), воинственного семейства, которое долгое время процветало в Шотландском Пограничье. Его представители именно в описываемый период были вассалами Дугласов. Критически относясь к пояснениям Томаса Перси о персонажах баллады, Скотт, однако, благодарен ему за то, что тот перечислил в своих комментариях всех шотландских графов, участвовавших в битве, - Мантейта, Букана, Хантли (the Earls of Monteith, Buchan, Huntly), баронов - Максвелла, Джонстона, Суинтона (Barons of Maxwell, Johnston, Swinton) из местечка с тем же названием. При этом Скотт не преминул сообщить, что семейство Суинтонов породило очень много выдающихся шотландских воинов. Скотт особенно благодарен епископу Перси за то, что он упомянул в ряду великих воинов того времени и сэра Давида (Sir David), или, по замечанию Перси, то был сэр Вальтер (Sir Walter) Скотт из Бакклю (Scott of Buccleuch), а также Стюарта из Гэриса (Stewart of Garies) и Мюррея из Кокпула (Murray of Cockpool). Для Скотта все эти имена - носители исторической памяти, вехи, по которым можно проследить историю шотландского народа. Может быть, именно поэтому он в своих примечаниях к балладе ограничивается историческими справками о кланах, выступивших на стороне Дугласа -Гордонов, Грэмов и Линдсеев. Все они упоминаются во второй строфе баллады, которую он услышал в Эттрикском лесу:
Не chose the Gordons’ and the Græmes,
With them the Lindesays, light and gay;
But the Jardines wald not with him ride,
And they rue it to this day.
В частности, рассказывая о Гордонах, Скотт ссылается на свидетельства Раймера (Rymer) [15], который писал, что прославленное семейство Гордонов первоначально обосновалось на землях клана Гордонов и Хантли в графстве Бервик и таким образом является родом из Пограничья. Но в 1300 г. Адам Гордон (Adam de Gordon) был назначен губернатором Марча, и семейство переселилось в графства Абердин и Инвернес. От Роберта Брюса, короля Шотландии в 1306-1329 гг., он получил дарственную на поместье, конфискованное у Давида Стрейболджи, графа Атолла (David de Straihbolgie, Earl of Athol), но не мог вступить во владение, поскольку граф вернул себе расположение короля, а с ним и поместье. Джон Гордон, праправнук Адама, Снова получил хартию на земли Стрейболджи уже от Роберта II (1371-1390) и теперь окончательно, поскольку Давид, граф Атолл, последний из рода Стрейболджи, был убит в битве при Килблане (Kilblane). Эта дарственная помечена 13 июля 1376 г. Джон Гордон, которому приказали переместиться с территорий, постоянно враждующих между собой шотландцев и англичан, в земли, населенные горцами, очень сильным и воинственным народом, сам был выдающимся воином. Многие из его подвигов описаны в хрониках того беспокойного периода.
В качестве примера таких подвигов, Скотт сообщает своим читателям, что в 1371-1372 гг. английские пограничники вторглись в земли Гордонов на территории Восточного Марча в Шотландии и опустошили их. Сэр Джон
Гордон ответил тем же, совершив рейд по Нортумберленду и собрав огромную добычу. Но когда он возвращался назад с награбленным, на него неожиданно напал сэр Джон Лилберн (Sir John Lilburne), нортумбериец, который с превосходящими силами устроил засаду, чтобы перехватить обоз Гордона. Гордон обратился к своим соратникам с речью, ободрил их и храбро атаковал англичан. Раз пять побывав на краю гибели, он полностью разгромил противника, убил многих южан6, а их руководителя и его брата взял в плен. По свидетельству приора Лохливена (the Prior of Lochlevin), он был серьезно ранен, но
“There rays a welle grete renowne,
And gretly prysyd wes gud G or down.”7
Вскоре после этого военного подвига сэр Гордон встретился и разбил на голову сэра Томаса Масгрейва (Sir Thomas Musgrave), прославленного в английском Пограничье воина, и пленил его. По свидетельству Уинтона, во всем Пограничье в то время славу делили два человека - сэр Джон Гордон в Восточном Марче и лорд Джонстон (the Lord of Johnstone) - в Западном.
В другой раз сэр Джон Гордон, говорят, почти захватил своей внезапной атакой город Бервик, расположенный в Английском Пограничье, но сил не хватило удержать это преимущество - гарнизон города значительно превосходил силы Гордона, и последнему пришлось оставить свое предприятие.
Скотт отмечает, что баллада очень точно представляет этого воина в войске Дугласа при Оттеборне. Поскольку Гордон владел обширными северными территориями, то он привел с собой шотландских горцев с широкими мечами, а с Восточного Пограничья за ним пришли копьеносцы. Он погиб рядом со своим храбрым предводителем в той смертельной схватке, и даже английская баллада, по своему тону довольно враждебная по отношению к шотландцам, повествует о его доблести и благоразумии:
The Yerle of Huntley, cawte and kene.
При всем уважении к достоинствам своего земляка, Скотт все-таки следует исторической правде и потому уточняет, что титул графа в песне присвоили ему преждевременно. Графство Хантли было впервые даровано Александру Ситону (Alexander Seaton), женившемуся на внучке героя Оттеборна и получившему этот титул от земель Хантли на севере страны.
Скотт всегда считал очень важным отметить связь далекой истории с современностью, а проследить эту связь наиболее наглядным образом можно через поколения в семействе некогда прославленных героев. Именно поэтому его всегда интересовала генеалогия, он постоянно указывает на ныне живущих потомков некогда прославленных в стране людей. Очевидно, он считал, что доблесть предков не исчезает, но сохраняется и даже накапливается с каждым новым поколением. И в данном случае, рассказывая о клане Гордонов, он сообщает, что помимо старшего сына Адама, унаследовавшего все титулы рода, сэр Джон Гордон оставил еще двух сыновей, хорошо известных в истории Шотландии под именами Джек {Jack) и Тэм {Tam). Первый стал родоначальником Гордонов из Питлерга (the
Gordons of Pitlurg), а второй основал семейство Лесмуар (Lesmoir), или Крэг-Гордонов (the Craig-Gordons). Эта семья сейчас представлена Джеймсом Гордоном, эсквайром Крэга (James Gordon, Esq. of Craig), который является одиннадцатым потомком по прямой линии сэра Джона Гордона.
С точки зрения Скотта, о клане Грэмов тоже нужно сказать уже потому, что представители его оставили яркий след на страницах шотландской Истории. Он пишет, что всегда многочисленный и влиятельный в Пограничье клан Грэмов является чисто шотландским. Глава клана Грэм Нетерби (Netherby) ведет свой род от Джона Сверкающий Меч (John with the bright sword), сына Мэлис Грэма, графа Ментейтского (Malice Græme, Earl of Menteith), жившего в XIV в. Позднее они стали англичанами, как сказано в документе, и обосновались на Спорных Территориях (the Debateable Land), пока Яков VI (очевидно, опечатка и имеется в виду Яков I) не попытался отправить клан в Ирландию. Объяснение этому факту Скотт нашел в Декларации Его Величества: «...Все <высланные> кланы, особенно Грэмы, показали себя неподходящими для проживания на этих территориях людьми, вследствие чего все их земли могут быть переданы другим <семьям> с доброй и честной репутацией». Тем не менее, отмечает Скотт, в правление Генриха IV (1399-1413) клан Грэмов Пограничья был еще верен Шотландской короне, если судить по башне-крепости Грэмов в Анандейле, Стенам Грэмов в Твидейле и другим замкам на территории Шотландии, которым они дали свое имя. Больше достоверных фактов о клане Грэмов у Скотта нет, но он предлагает своим читателям самим сделать вывод: Грэмы Леннокса и Ментейта (the Græmes of the Lennox and Menteith), всегда готовые пролить кровь за свою страну, не могли не вступить в войско Дугласа.
Однако больше всего внимания Скотт уделяет клану Линдсеев, также упомянутому в балладе. Его обширное повествование об этом клане можно объяснить не особым расположением к какому-либо его отдельному представителю - современнику Скотта, а исторической памятью, зафиксированной в именах его представителей. Любимый Скоттом Фруассар воспел подвиги шотландских рыцарей в Европе, и немалую лепту в героическую историю Средневековья внесли именно представители клана Линдсеев. Скотт, завороженный подвигами рыцарей, и особенно шотландских, не мог не сообщить о них своим читателям.
Примечание о клане Линдсеев начинается с сообщения о том, что главой его в период битвы при Оттеборне был Давид Линдсей, лорд Гленеск (David Lindissay, Lord of Glenesk), впоследствии граф Кроуфорд (Earl of Crawford). Если судить по обычаям того времени, пишет Скотт, он был совершенным рыцарем. Он выжил в битве при Оттеборне, а потом и в резне при Хомилдоне (Homildon, 1402 г.). О его силе и сноровке ходили легенды. В мае 1390 г. он поехал в Англию в поисках приключений, как то и было положено рыцарю. Там на Лондонском мосту он бился в поединке с лордом Уэллсом, английским рыцарем, с таким мастерством и так успешно, что вызвал у зрителей подозрение, будто прикреплен к седлу. Тогда он, подъехав к трону короля, без чьей-либо помощи соскочил с седла в полном
вооружении и доспехах и столь же самостоятельно вновь взгромоздился на него, что свидетельствовало об огромной силе. В 1392 г. Линдсея чуть не убили при странных обстоятельствах. Скотт приводит свидетельство, взятое из «Шотландской Хроники» Уинтона. Отряд катеранов (the Caterans), или диких горцев, неожиданно спустился с Грэмпианских холмов (предгорья) и занялся грабежом области Ангус (Angus). Шериф этой области Уолтер Огилви (Walter Ogilvy) и сэр Патрик Грей (Sir Patrick Gray) выступили против них. К ним присоединился сэр Давид Линдсей. Весь их кортеж не превышал 60 человек, а горцев было более 300. Тем не менее, веря в превосходство вооружения и дисциплины, рыцари напали на вторгшихся горцев у местечка Гэсклун (Gasclune) в области Сторман (Stormont). Однако битва завершилась не в их пользу. Огилви, его брат и многие их сотоварищи были сброшены с коней и убиты. Линдсей, в полном вооружении, убил очень многих плохо вооруженных и полураздетых катеранов. Однако когда он пришпилил одного из них копьем к земле, умирающий горец, собрав все силы, так ударил своим мечом по ноге, что прорубил кожу стремени, стальной сапог рыцаря и чуть не отрубил ему ногу. Горец умер, а Линдсея с трудом вытащили с поля битвы его соратники. Ссылаясь все на того же Уинтона, Скотт сообщает, что Линдсей известен и тем, что дал отпор знаменитому Хотсперу (Горячая Шпора). Во время встречи всех правителей английского и шотландского Пограничья у местечка Холдейн Стэнк (Haldane Stank) Линдсей обратил внимание на то, что Перси появился в доспехах, хотя по условиям договора о таких встречах, все должны быть безоружны. Перси пояснил свое поведение тем, что опасается нападения английских рыцарей, (хотя сам именно в это время замышлял восстание против своего короля8, увековеченное в пьесе Шекспира). В ответ на заявление Генри Хотспера Линдсей воскликнул: «Да, сэр Генри! Я заметил, что Вы гораздо
основательнее вооружаетесь против шотландской пехоты, чем против английских рыцарей!» Именно поэтому за представителями клана Линдсеев закрепилась репутация «жизнерадостных и веселых» (light and gay), замечает Скотт, и трудно сказать, чего для него в этом историческом анекдоте больше
- остроумной шутки или гордости за шотландца.
Скотт, ссылаясь на Фруассара, сообщает, что в битве при Оттеборне участвовало трое Линдсеев - сэр Уильям, сэр Джеймс и сэр Александр. Сэру Джеймсу Линдсею пришлось испытать, по мнению Фруассара, «удивительные превратности войны» (“a strange chance of war”). Как описывает историк, сэр Мэтью Ридман (Sir Mathewe Reedman), англичанин, правитель Бервика, поняв, что исход битвы уже решен, начал постепенно удаляться от основного места сражения. Сэр Джеймс, заметив удаляющегося всадника, решил воспользоваться случаем и «завоевать себе почести». Он начал погоню за Мэтью Ридманом. Когда Линдсей приблизился к нему настолько близко, что уже мог достать копьем, то воскликнул: «Сэр Рыцарь, повернитесь! И не стыдно Вам так удирать?! Я - Джеймс Линдсей! Если Вы не повернетесь ко мне лицом, то я ударю вас сзади!» Сэр Мэтью, не произнеся ни слова, лишь пришпорил коня. И так они мчались еще три мили.
В конце концов, конь сэра Мэтью захромал и упал. Мэтью Ридман соскочил с него и лишь тогда повернулся к сэру Джеймсу, готовый защищаться с мечом в руке. Шотландец попытался ударить его копьем в грудь, но сэр Мэтью уклонился, и копье вонзилось в землю. Английский рыцарь перерубил его мечом. Сэр Джеймс, увидев, что потерял копье, спешился и вытащил боевой топорик из-за пояса, который всегда носил с собой сзади, - оружие, которым любой шотландец владел великолепно. Он начал орудовать им с такой быстротой и лёгкостью, и так наседал на англичанина, что тот с трудом отбивался даже мечом. Так они сражались довольно долго, и не нашлось никого из их окружения, кто бы рискнул остановить этот бой. Наконец сэр Джеймс Линдсей нанес противнику такие быстрые и мощные удары и с такого близкого расстояния, что меч сэра Мэтью оказался бесполезным в этой ситуации, а сам рыцарь так запыхался, отражая эти удары, что в конце концов сдался, произнеся: «Сэр Джеймс Линдсей, я сдаюсь Вам!» Шотландец в ответ произнес обязательные для всякого рыцарского поединка фразы: «Я принимаю Вас. Жизнь или смерть (rescue or по rescue)!» Скотт дословно приводит разговор двух противников, только что бившихся не на жизнь, а на смерть, дабы показать не только высокий уровень их рыцарственности, но и отсутствие какого-либо национального ожесточения. Было бы большим упущением не воспроизвести столь показательный диалог и в данной работе, дабы полнее представить идею Скотта: нравы той эпохи были далеки от идей, называемых в современном мире националистическими. Эти же представления о рыцарстве он разовьет в своей большой работе «Эссе о рыцарстве» (1814-1818), написанной для Энциклопедии Британника [Scott 1837: 193-262].
И так, рыцарь Ридман на вопрос шотландца: «Жизнь или смерть?» отвечает: «Жизнь! Поскольку ты вел себя со мной благородно!» - «И ты не раскаешься в этом (I shall not fayle that)!» - сообщил Линдсей и поднял меч англичанина. - «Что ты хочешь, чтобы я сделал [для своего выкупа]? Я твой пленник, ты победил меня [в честном бою]. Я бы с радостью вернулся в Ньюкасл, а через две недели прибуду в Шотландию в то место, куда скажешь». - «Я согласен, - ответил Линдсей. - Поклянись своей верой, что явишься в Эдинбург в течение четырех недель, и куда бы ты не поехал, объявляй везде, что ты мой пленник». Сэр Мэтью поклялся, что выполнит все, как велено.
На этих мирных обещаниях рыцари расстались, и Ридман поехал в Ньюкасл. Но превратности военной судьбы всегда очень причудливы, считает Фруассар. А вслед за ним и Скотт. Так случилось и Линдсеем. Он, не проехав и мили, встретил отряд в 500 всадников во главе с епископом Дарэмским. Линдсей подъехал к отряду, в полной уверенности, что это тттотландцьт, а когда понял, что ошибся, - бежать было уже поздно. Епископ предложил Джеймсу Линдсею сдаться. Разговор между ними тоже очень показателен.
- Вы кто? - спросил Линдсей.
- Я - еписком Дарэмский.
- Откуда Вы идете, сэр?
- Я иду с битвы, на которой ни разу не пришлось ударить. И эту ночь хочу провести в Ньюкасле, а Вы должны пойти со мной.
- У меня нет выбора, - ответил Линдсей, - мне придется сделать это. Я взял в плен, и меня взяли в плен, - таковы превратности войны.
Линдсея доставили в Ньюкасл в покои епископа. Когда Линдсей сидел, облокотившись на подоконник, в глубокой задумчивости, в комнату вошел сэр Мэтью Ридман. Увидев Линдсея, сэр Мэтью с удивлением воскликнул: «Сэр Джеймс Линдсей! Что привело Вас сюда?» Сэр Джеймс очнулся от грустных раздумий и ответил: «Клянусь небом, сэр Мэтью, не я, но судьба привела меня сюда. Когда мы расстались, я случайно натолкнулся на епископа Дарэмского и стал его пленником так же, как Вы - моим. Я так понимаю сейчас, что Вам нет нужды ехать в Эдинбург для уплаты мне выкупа. Думаю, мы можем произвести обмен прямо здесь, если епископ не против». - «Отлично, дорогой рыцарь, - ответил Ридман. - Мы вдвоем уже можем прийти к согласию, <а потому> приглашаю Вас к себе на обед. А что касается епископа и наших людей, то они поехали в рейд против вас, и не могу даже предположить, что мы узнаем по его возвращении». - «Хорошо, я согласен пообедать с Вами», - ответил Линдсей.
Нельзя не восхититься, вслед за Скоттом, культурой поведения противников. И гимн рыцарскому поведению (хотя в настоящее время это выражение подразумевает только отношение к даме) Скотт поет, приводя строфу из Ариосто:
О gran bontá dé cavalieri antique!
Eran rivali, eran di fé di ver si;
E si seulian de gil aspri colpi iniqui Zper tutta la persona anco dolersi;
E pur selve oscure, e calle iniqui Insieme vas senza sospetta aversi.
L ’Orlando9
Это единственный комментарий Скотта к огромному отрывку из Фруассара.
Вся информация о шотландских кланах, участвовавших в битве при Оттеборне, казалось бы, не имеет прямого отношения к балладе. Совершенно излишними кажутся и его уточнения об участниках битвы с английской стороны, исправления комментариев Томаса Перси и Ричарда Херда выглядят также ненужными. Рассказы-родословные о великих потомках современников Скотта, имеющих хоть какое-то отношение к обстоятельствам битвы, как правило, отбрасываются исследователями. Сам Скотт не делает никаких выводов, не спорит с английской версией баллады и, казалось бы, сохраняет нейтралитет. Однако если учесть вписанность текста баллады в рамку из предисловия и комментариев, а также сноски и глоссарий, то патриотизм Скотта становится очевиден. Скотт показывает, что шотландцы выиграли в битве не благодаря численному превосходству, а потому что шотландские рыцари не уступали английским не только в
храбрости и доблести, но и в мастерстве и искусстве владения оружием. Среди «дикого» народа было очень много воинов, прославившихся в странах Европы благодаря своим подвигам. Они изучали и прекрасно знали военное искусство того времени. Именно поэтому Скотту кажется очень важным обратить внимание читателей на указание баллады, что клан Джардинов, вассалов Дугласов, не присоединился к его войску. По его мнению, это могло быть только из-за кровной мести, столь частой в те времена. Но тем самым этот клан лишил себя возможности проявить свою доблесть и силу и, как в балладе поется, «об этом жалеет и по сей день».
Кроме того, уважительное отношение к прославленным именам маркирует представление Скотта о воплощенной в представителях клана связи времен, материализованном ходе истории. Соответственно, баллада выступает как о своеобразный исторический документ в художественной оболочке, а комментарий, основанный на свидетельствах современников описанных событий, как доказательство ее исторической правоты.
'Фрэнсис Чайлд, автор пятитомного собрания английских и шотландских баллад, сообщает, что требование Монтгомери к побежденному Перси сдаться кусту папоротника совершенно не соответствует поведению сражающихся в тот исторический период постоянных столкновений, и совершенно оправдывает презрение Хотспера к торговцам балладами, которым он отличался [Child, 294].
2 Скотт пользовался французской рукописью, найденной в библиотеке одного из своих друзей.
3 Они зажгли костры высоко на Оттеборне.
4 Скотт пользовался Эдинбургским изданием «Истории» Годскрофта (1743).
5 Олоф Арнгарт, находясь под магией цифр, выражает свое негодование по поводу поведения шотландцев, и подтверждение ему находит в воспоминаниях Кэрри, графа Монмаутского (Carey, Earl of Monmouth), бывшего во время правления королевы Марии правителем всего английского Пограничья. Граф Монмаутский сообщает, что шотландцы, в соответствии с древней традицией организовывали охоту с гончими в лесах Пограничья, совершенно не считаясь с установленной границей между Англией и Шотландией. Другими словами, браконьерствовали в лесах Северной Англии. Кэрри надоело такое пренебрежение его властью на вверенной ему территории, и он направил против шотландских охотников отряд, захватил двенадцать знатных шотландцев и продержал их у себя целых три дня, пока те не пообещали, что больше не будут охотиться на английских землях. Граф отпустил их. Это милосердие вызывает умиление у современного ученого [Amgart, р.88-89]. При этом Олоф Арнгарт забывает о нравах того времени и о взаимных грабежах на территории Пограничья. Читателю же нужно помнить, что, согласно историческим источникам, войско шотландцев было поделено, и в распоряжении лорда Дугласа было 2500-3000 человек [Amgart, 91].
6 Английское Пограничье расположено к югу от Шотландии, соответственно жителей его шотландцы также называли южанами.
7 Этот набег будет [всеми] прославлен
А доблестный Гордон удостоен особой почести.
8 Скотт имеет в виду хронику «Генрих IV».
9 Ах, как хороши были старинные эти витязи!
Враги по вере, соперники по любви;
Еще томные всем телом От боли боевых ударов,
А уж вот они оба с чистым сердцем
Мчат вдвоем по черным чащам и кривым тропам. (Пер. свободным стихом М.Л.Гаспарова). [Ариосто 1993: 26].
Список литературы
Ариосто Людовико. Неистовый Роланд: В 2-х т. - Т. 1. - М.: Наука, 1993.-575 с.
Скотт В. История Шотландии. Дедушкины рассказы. /Пер. с англ. Т.Бердиковой, М.Тюнькиной. М.: Б.С.Г.-ПРЕСС, 2005. 479 с.
Arngart, Olof. Two English Border Ballads. The Battle of Otterbom. The Hunting of the Chaviot //Acta Universitatis Lundensis. Sectio I. Theologica Jurídica Humaniora 18. - GWK GLEERUP Lund (Berlinska Boktryckeriet, Lund 1973) - 100 p. Библиография на c.9-11.
Boethius, H. The Chronicles of Scotland. Compiled by Hector Boece. Translated into Scotch by John Bellenden, 1531. Ed. R.W. Chambers and E.C. Batho. Scottish Text Society Publications, Ser. 3, vols 10, 15. Edinburgh 1937, 1941.
Buchanan, G. Rerum Scoticarum Historia. Edinburgh 1583. Also: The History of Scotland. Translated from the Latin of George Buchanan... By John Watkins. Lodon, 1827.
The English and Scottish Popular Ballads /Ed. by Francis James Child; In 5 vols. - New York: Dover Publications, Inc., 1965. P.289-302.
Chronicon Henrici Knighton. Ed. J.R.Lumby. Chron. & Mem. 1889-95. Fordun: Johannis de Fordun Scotichronicon, cum supplements ac continuatione Walteri Boweri [ante 1449]. Edinburgh, 1759.
Holinshed, R. Holinshed’s Chronicles of England, Scotland and Ireland, I -IV. London, 1807-08.
Hume of Godscroft, D. The History of the Houses of Douglas and Angus. Edinburgh, 1644.
Major, J. A History of Greater Britain [1521]. Ed. A.Constable. Scottish Hist. Society Publications 10. Edinburgh, 1892.
Mr Herd’s Collection of Scottish Songs and Ballads. Edinburgh, 1774. In 2
vols.
Percy, Th. Reliques of Ancient English Poetry, consisting of old heroic ballads, songs, etc. by Thomas Percy. A New Edition / Ed. by Edward Walford, M.A. with a Glossary and Life. - London: Frederick Warne and Co., ... [1880] -438 p.
Polichronicon Ranulphi Higden Ed. C. Babington and J.R.Lumby. Chron. & Mem., 1865-86.
Rymer’s Foedera, A.D. 1377-1391. Ed. J.Caley and F.Holbrooke. Rolls Series 1869 ff.
Scott W. An Essay on Chivalry // Scott W. Miscellaneous Prose Works. In 7 vols. V. 4. Paris: Baudry’s European Library, 1837. P.193-262.
Scott W. The Poetical Works of Sir Walter Scott, Bart. Vol.l. Border Minstrelsy. 1. Edinburgh: Adam and Charles Black, 1868. P.56-62.
Sir John Froissart’s Chronicles of England, France, Spain, Portugal, Scotland... Translated from the original French at the command of King Henry VIII by John Bourchier, Lord Berners. Reprinted from Pynson’s edition of 1523 and 1525. London, 1812.
The Chronicle of John Harding. Ed. H. Ellis. London, 1812.
Thomas Walsingham quondam monachi S. Albany Historia Anglicana. Ed. H.Th.Riley. Chron.& Mem. 1864.
Wyntoun, A. De Orygynale Cronykil of Scotland [c. 1420]. Ed. D. Laing. Edinburgh 1872-1879.
