CC BY
71
Рецензии
Школа Венецианова как живописное крестьяноведение
Рецензия на книгу: Алексей Венецианов. Пространство. Свет. Тишина. М.: ГТГ, 2021.
Е. С. Никулина
Екатерина Сергеевна Никулина, научный сотрудник Центра аграрных исследований Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации. 119571 Москва, пр-т Вернадского, 82. E-mail: nikulina@ranepa.ru
DOI: 10.22394/2500-1809-2021-6-4-185-190
Эта книга-альбом, состоящая из искусствоведческих статей и иллюстраций, представляет собой глубокий и подробный комментарий-исследование обширной выставки художественных произведений А. Г. Венецианова, его учеников и коллег, открывшейся в Третьяковской картинной галерее в Москве осенью 2021 года.
С точки зрения эстетики и искусствознания книга помогает постичь уникальность мастерства венециановской школы, связанного прежде всего с особым искусством воспроизведения пространства, света и тишины на живописных полотнах, отражающих удивительную атмосферу покоя и умиротворенности в ландшафтах сельской жизни крестьян и интерьерах помещичьих усадеб первой половины XIX века. Вместе с тем в ней отражена и важнейшая социокультурная составляющая венециановского наследия, связанного с открытием, введением в русскую живопись темы крестьянской жизни в труде, на отдыхе, в праздниках, семье и просто в уединенном раздумье. Этому глубоко оригинальному венециановскому кресть-яноведению хотелось бы прежде всего посвятить данную рецензию.
Книга открывается обширной статьей С. С. Степановой, представляющей собой подробный биографический очерк жизни и творчества художника А. Г. Венецианова на фоне основных событий в общественной и художественной жизни России первой половины XIX столетия. Автор статьи сразу же дает чрезвычайно емкую и точную характеристику главному герою: «Художник эпохи романтизма Алексей Гаврилович Венецианов — один из самых светлых и гармоничных мастеров отечественного искусства. Во времена крепостного права он открыл в русском крестьянстве особый мир, достойный глубокого уважения и любви, таящий в себе источник вдохновения и эстетических переживаний. Уникальность его лич-
_ 186 ности не только в оригинальности его творческого лица, но и в подлинном гуманизме просветительских начинаний» (с. 8). рецензии Далее мы узнаем, что Венецианов (1780-1847) был выходцем из семьи московского купца 2-й гильдии, после окончания учебы в одном из московских частных пансионов работал чертежником и помощником землемера. Перебравшись в Петербург в 1802 году, он совмещал работу в канцелярии различных учреждений с написанием портретов на заказ, обучением у знаменитого художника В. Л. Боровиковского, копированием в Эрмитаже старых мастеров. Между прочим, юный Венецианов по-видимому не отличался таким уж умиротворенным характером, какой был присущ Венецианову позднему, свидетельством чему — начало его художественной карьеры с создания «Журнала карикатур». В нем предполагалась публикация гротескных офортов художника, сатирически бичующих пороки окружающей действительности. Впрочем, этот издательский проект погиб в самом начале: венециановская гравюра «Вельможа» (1807) вызвала неудовольствие императора Александра I, после чего журнал был закрыт. Надо отметить, что и после этого Венецианов не прекратил работать в жанре карикатуры, но приспосабливаясь к событиям своего времени в эпоху наполеоновских войн, он обратился к политической карикатуре, высмеивая французского императора и его армию, а также моду на французское образование в высших слоях российского общества. Тем временем неуклонно возрастало мастерство Венецианова как живописца, чему свидетельствует присуждение ему звания «назначенного» в академики после предоставления им своей работы «Автопортрет» (1811) в Совет Императорской Академии художеств. В 1815 году Венецианов женился на дворянке Марфе Афанасьевне Азарьевой и вскоре стал помещиком сельца Трониха с прилегающими к нему деревнями Сафонково, Сливнево, Максиха, Микашиха в Вышневолоцком уезде Тверской губернии. С тех пор и до конца своей жизни Венецианов был погружен в повседневную хозяйственную деятельность по управлению своим поместьем, хотя продолжает и свои живописные занятия. Будучи уже зрелым художником, основательно вникнувшим в особенности повседневного крестьянского и помещичьего быта, Венецианов открывает мир крестьянской жизни в изобразительном искусстве (картины «Очищение свеклы» и «Гумно» (1822)). В 1824 году состоялась выставка именно «крестьянских» работ художника, вызвавшая в петербургском обществе разнообразные положительные отклики. Вскоре император Николай I и его супруга удостоили Венецианова своим вниманием и подарками, а в 1830 году ему было присвоено звание придворного живописца. Венецианов к тому времени безусловно становится ведущим российским живописцем российского крестьянства.
С. С. Степанова отмечает: «Прекрасно знавший своих героев, многие из которых были его собственными крепостными, Венецианов вывел крестьянские типы и сюжеты из сферы сугубо бытопи-
сательной в сферу художественной образности» (с. 21). Крестьяне Венецианова — люди серьезные, вдумчивые, часто их лица выражают какую-то сосредоточенную озабоченность, но как проницательно отмечает М.М. Алленов: «...это не грусть и не меланхолия — спутники праздности. Это неизбывное тайное печалование людей, не знающих праздности, которым вверена самая насущная людская забота — радение о земле. В ней — этос крестьянской жизни, родственный материнской заботливости»1. Венецианов творил в эпоху романтизма, но в своем творчестве он избегал откровенной эмоциональности.
Конечно, рождение живописного «венециановского крестья-новедения» не было случайным. В это же время открытие мира крестьянства происходило и в других сферах искусства России. Например, в 1820-е годы обретают популярность в обществе поэты-крестьяне Ф. Н. Слепушкин, Е. И. Алипанов, М. Д. Суханов, а вскоре проявится и выдающийся талант поэта А. В. Кольцова. С этого времени крестьянство становится предметом постоянного размышления и изображения в русском искусстве, свидетельство чему замечательные крестьянские сюжеты и герои в произведениях А. С. Пушкина.
Как отмечает С. С. Степанова, по характеру и форме изображения крестьян творения Венецианова можно было бы объединить в несколько групп: опоэтизированные образы крестьян с элементами пейзажа; композиции с обнаженной натурой; изображения с метафорическим подтекстом. Из последних, пожалуй, самая знаменитая картина — «На пашне. Весна», где героиня не только крестьянка, но одновременно и Флора — богиня весеннего цветения, возвышенной красоты. Впрочем, «аллегоризм, таящийся в его полотнах, лишен узости классической эмблематики или конкретности смысла масонских знаков» (с. 30). Венецианову в значительной степени присущ «романтический принцип свободных ассоциаций» (Там же).
Чрезвычайно много в этой книге-альбоме высококачественных иллюстраций работ Венецианова и его учеников, запечатлевших самые разные поколения крестьян и крестьянок в их повседневных заботах. Тут и крестьянки-матери с младенцами, дети-крестьяне, играющие или уже старающиеся помогать в труде взрослым, крестьянская молодежь, степенные пожилые крестьяне и крестьянки и, наконец, крестьянские старики и старухи. Кроме портретных и жанровых изображений в альбоме представлено и много замечательных ландшафтных и интерьерных работ венециановской школы. Практически каждая иллюстрация снабжена информативным комментарием.
Е. С. Никулина Школа Венецианова как живописное крестьяноведение
1. Алленов М. М. (1984). Образ пространства в живописи а 1а Натура: к вопросу о природе венециановского жанризма// Советское искусствознание 83. Том. 1. М.: Советский художник. С. 130.
_ 188 Венецианов занимался не только изображением крестьян как
художник, но как хозяин в своем поместье он стремился соответ-рецензии ствовать идеалу «просвещенного земледельца» Н. М. Карамзина2.
Степанова отмечает: «Он хорошо знал землепашество, на практике изучая агрономию. Так, для того чтобы сделать свою безлесную и безводную землю более плодородной, несколько лет занимался мелиорацией, выкапывая пруды и прокладывая канавки» (с. 26). Много внимания Венецианов уделял заботам о просвещении и благосостоянии своих крестьян, чему свидетельствуют воспоминания его дочери: «Всем крестьянам своим старался давать понятия о различных ремеслах... Крестьяне наши папеньку очень любили, и он заботился об них, как отец. У нас самый из бедных мужиков имел двух лошадей, но большей частью по четыре или по шесть, рогатого скота у них тоже было довольно, постройки все порядочные у всех по деревне. Он всегда входил в их нужды, стараясь обо всем, что клонилось для пользы их благосостояния и дохода»3.
В последнее десятилетие своей жизни в Сафонкове Венецианов открыл школу для крестьянских детей, больницу. А в борьбе с бедствиями неурожайных лет Венецианов создал «мирской магазин» — хлебное хранилище для продовольственной помощи голодающим крестьянам.
Наконец, поддерживая и раскрывая молодые дарования, Венецианов в своем поместье организовал целую художественную школу. Ее выпускниками стали такие известные продолжатели крестьянской темы в изобразительном искусстве, как А. В. Ты-ранов, А. Г. Денисов, Н. С. Крылов, К. А. Зеленцов, Ф. М. Славянский, Е. Ф. Крендовский, Л. К. Плахов. Творчеству этих художников в книге посвящен отдельный раздел с многочисленными иллюстрациями.
Школа Венецианова была исключительно его частным проектом и потому в конце 1830-х годов из-за финансовых затруднений она пришла в упадок. Венецианов пытался наладить связи с Академией художеств, добиться государственной поддержки для своего детища. В своих автобиографических записках он с горечью мечтал о себе в третьем лице: «Но ежели бы Венецианов был профессором в Академии и имел под своим ведением учеников. и вел бы их по своей методе, будучи обеспечен профессорским жалованием и квартирой.»4 Еще через десятилетие, незадолго до своей смерти, размышляя над судьбами учеников, которые благодаря ему стали художниками, Венецианов в сомнении писал: «.как будто судьба решилась мне отказывать в собственных моих желаниях и надоб-
2. Карамзин Н. М. (1991). Нечто о науках, искусствах и просвещении // Наше наследие. № 1. С. 8.
3. Алексей Гаврилович Венецианов (1980). Статьи. Письма. Современники о художнике. М.: Искусство. С. 229.
4. Там же. С. 48.
ностях для того, чтобы отмстить мне за какую-нибудь полсотню людей, сведенных с пути, рождением назначенного. Может быть, Тыранов, Зарянко — с аршинами, Михайлов, Славянский, Алексеев и проч. с сохами и топорами гораздо счастливее, беззаботнее бы были, нежели теперь с кистями их. Здесь я завидую последнему из моих крестьян в том, как ему немного надобно для обеспечения счастья и — теперь, в святки, с каким полным наивным удовольствием он скачет, навыворот шубу, в соломенной шапке, под звуки бабьих песен и гармоники»5.
Впрочем, несмотря на изначальные трудности вхождения вене-циановских воспитанников в профессию живописца, их взрослые карьеры сложились по-разному и некоторые достаточно успешно реализовали себя, получили академическое признание, как, например, М. С. Эрасси (1823-1898), учившийся в Сафонкове в 1840-е годы, уже в 1857 году удостоенный звания академика живописи, затем живший и работавший в Ницце и Берлине. Но у большинства воспитанников Венецианова жизнь все же оказалась драматически нелегкой. Например, А. В. Тыранов (1808-1859), хотя и получивший звание академика портретной живописи, живший и работавший в Италии, вернувшись в Санкт-Петербург, заболел психическим расстройством и в конце концов скончался в бедности от чахотки в Кашине.
Пожалуй, самой трагической оказалась судьба любимого венециановского ученика Григория Васильевича Сороки (1823-1864). Ему в этой книге также посвящен отдельный раздел. Сорока был крепостным у богатого тверского помещика П. И. Милюкова — соседа и друга Венецианова. С детства Сорока проявлял замечательные способности к рисованию, видя это, Милюков отдал мальчика в обучение живописи в школу Венецианова. К тому времени, когда Сорока стал уже достаточно самостоятельным художником, Милюков вытребовал его обратно в свое поместье, назначив художника садовником и иногда поручая ему писание видов своего имения, а также портретов домочадцев. Напрасно Венецианов доказывал своему другу и соседу, что Сорока обладает крупным художественным даром, ему необходимо предоставить вольную, чтобы до конца могла реализоваться его творческая натура. Несмотря на все уговоры, и не только со стороны Венецианова, Милюков оставался непреклонным до тех самых пор, пока Сороку, да и всех милюковских крестьян не освободил Манифест 1861 года. К тому времени Сорока создал замечательные пейзажи окрестностей Островков — имения Милюкова, а также глубоко психологические портреты членов семейства Милюкова. Эта живопись, полная человеческого достоинства и гармонии, словно подтверждает знаменитое изречение Шиллера: «И в цепях закованный свободным может оставаться человек». К 1864 году милюковские крестьяне обнаружили, что под-
Е. С. Никулина Школа Венецианова как живописное крестьяноведение
5. Там же. С. 49.
_ 190 писанный с их помещиком договор о выкупе земельных угодий оказался чрезвычайно несправедливым. Тягостные условия договора рецензии вызвали волнения среди них. Активным выразителем этих крестьянских выступлений против Милюкова стал Сорока. Он был арестован, отдан под суд, приговоривший его к телесному наказанию. Накануне исполнения приговора Сорока покончил с собой.
Венецианова и его учеников порой упрекали в излишней благонамеренности и аполитичности их творчества, идеализации жизни и быта крестьянства, в действительности задавленного крепостной зависимостью и нуждой. Но прежде всего мы должны помнить, что именно школа Венецианова пробудила великий экзистенциальный интерес к жизни крестьянства, впервые были созданы глубоко психологические портреты крестьян и крестьянок как человеческих личностей. Художники школы Венецианова запечатлели в своих пейзажах самые трогательные, сокровенные особенности крестьянских и помещичьих ландшафтов.
Чувство так и неразрешимого противоречия от созерцания живописной гармонии картин школы Венецианова и дисгармонии крепостнических отношений, в условиях которых все же сформировалась и расцвела эта школа, своеобразно передают заключительные строчки этой замечательной книги, посвященные творчеству Сороки: «Замедленность ритмов жизни, наполняющей эти пейзажи, рождает чувство благодатного покоя, разлитого в природе, чей образ отрешен от обыденности, несмотря на конкретность запечатленных видов и включение в них жанров сцен. Но осознание того, что автором этих поразительно гармоничных полотен был крепостной, освобождения которого так и не смог добиться Венецианов, привносит в их восприятие невыразимо щемящую ноту затаенной печали» (с. 225).
Venetsianov's school as pictorial peasant studies
Review of the book: Alexey Venetsianov. Space. Light. Silence. Moscow: GTG, 2021.
Ekaterina S. Nikulina, Researcher, Center for Agrarian Studies, Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration; Prosp. Vernadskogo, 82 Moscow,119571. E-mail: nikulina@ranepa.ru.
