«Школа» Льва Бакста Текст научной статьи по специальности «Искусствоведение»

о. А. Хорошилова

«Школа» льва Бакста

Статья посвящена становлению «школы Бакста» и ее двум периодам -петербургскому и парижскому. «Школой Бакста» С. Маковский и А. Бе-нуа назвали круг его петербургских учеников. В данной статье автор расширяет это понятие, включив в него парижских последователей художника - живописца Ж.-Э. Бланша, графиков Эрте и Ж. Лепапа, кутюрье П. Пуаре. Эти мастера перенимали ориентальную стилистику Бакста, использовали в работах силуэты и декор его театральных восточных костюмов. Они сформировали стиль, названный «orient», или «а la Бакст», который оказал сильное влияние на моду XX века. Работа написана на основе малоизвестных публикаций С. Маковского, А. Бенуа, М. Волошина, воспоминаний П. Андреева и М. Добужинского. Ключевые слова: термин «школа Бакста»; Академия художеств; учителя Бакста; студия Е. Н. Званцевой; методика Бакста; Париж; «Русские сезоны»; парижские «ученики» Бакста; Эрте; Ж. Лепап; П. Пуаре; стиль «orient».

O. A. Khoroshilova "School" of Leon Bakst

The article is dedicated to the history of "Bakst School" and its two periods -Petersburg and Paris. The term was coined by S. Makovsky and A. Benois in the publications dedicated to Bakst's pupils in St. Petersburg. The author of the article broadens the frames of "Bakst School" by having included Paris "pupils" as well - painter J.-E. Blanche, fashion artists Erte and G. Lepape, couturier P. Poiret, to name a few. They imitated Bakst's oriental style, used his decorations and costume silhouettes while working over their own projects.

These "pupils" formed the so called "orient", or "style a la Bakst", which had a profound impact on the twentieth century fashion. The article is based on the lesser known publications and essays by S. Makovsky, A. Benois, M. Voloshin as well as on the memories of P. Andreev and M. Dobuzhinsky. Key words: the term "Bakst School"; Academy of Fine arts; Bakst's teachers; Studio of E. N. Zvantseva; Bakst's methodics; Paris; Saisons Russes; Bakst's Paris pupils; Erte; G. Lepape; P. Poiret; "style a la Bakst".

Школа» Бакста - термин, предложенный А. Бенуа и С. Маковским в статьях, посвященных выставке учеников Бакста в редакции журнала «Аполлон» в 1910 г.1 Под «школой» оба автора подразумевали кружок молодых художников, сложившийся вокруг Бакста во время его преподавания в знаменитой студии Е. Н. Званцевой с 1906 по 1910 г. Однако этот термин видится шире. Влияние Бакста отнюдь не ограничивалось рамками его петербургской «школы». Творчество художника, особенно в сфере театрально-декорационного искусства, было источником вдохновения многих парижских живописцев, графиков и модельеров. Такие постановки Бакста, как «Шехеразада», «Ориенталии», «Жар-птица» привели к появлению целого направления в моде и дизайне, получившему название «orient», или «стиль a la Бакст». В определенной степени, «учениками» художника можно считать некоторых представителей парижской школы, графиков и модных иллюстраторов, а также известных французских модельеров. Это дает возможность расширить предложенный А. Бенуа и С. Маковским термин, включить в его рамки также и парижскую «школу» Бакста, наиболее значимые и показательные работы его европейских «учеников» - модельеров, живописцев, графиков.

Причиной обращения Бакста к преподавательской деятельности и появления студии Е. Н. Званцевой была Академия художеств. Здесь Бакст учился в качестве вольнослушателя с 1883 по 1886 г. И. Пружан отмечает: «Академия художеств не сыграла существенной роли в формировании его творческой личности. В этом отношении он не составлял исключения среди живописцев того времени... Единственным светлым пятном на общем фоне академического синклита профессоров был замечательный педагог П. П. Чистяков, у которого Бакст занимался в натурном классе. Но Чистяков не увидел в юноше значительных художественных задатков»2. Бакста выделял из круга сту-

дентов художник и преподаватель Академии художеств К. Б. Вениг, но он также не смог развить его дарования. Таким образом, в Академии художеств Бакст приобрел лишь основы мастерства, необходимые технические навыки. И в результате, «под предлогом прогрессирующей болезни глаз»3, покинул стены академии. Настоящей же причиной ухода была устаревшая, чуждая молодому художнику система обучения, которой он не в силах был противостоять.

Впрочем, именно эта академическая система заставила Бакста и других бывших студентов задуматься над созданием собственной методики преподавания, отвечавшей духу нового времени. Бенуа и Бакст даже разрабатывали планы создания идеальной Академии художеств, которые реализованы не были. Тем не менее, оба художника вместе с присоединившимся к ним М. Добужинским решили принять активное участие в педагогической деятельности - в качестве «профессоров» в студии Е. Н. Званцевой. С 1906 по 1910 г. Бакст столь успешно и увлеченно вел в студии занятия живописью, что быстро собрал вокруг себя кружок верных учеников, среди которых были К. Петров-Водкин, М. Шагал, Н. Тырса. В 1910 г. А. Бе-нуа констатировал: «Целая школа ("школа" Бакста.- О. Х.) работает в Петербурге»4. Одной из характерных особенностей преподавания в «школе» были коллективные штудии. Вместе с учениками работали Бакст, Бенуа, Лансере, Билибин, Рерих.

П. В. Андреев вспоминал: «Каждая индивидуальность, проявленная в работе, судится по ее же законам. Все это толково и остроумно. Разбираются каждый тон и линия. Каждый получает совет, согласно характеру своей работы»5. Бакст был против того, чтобы ученики копировали его работы. С. Маковский отмечал: «Хочется от души приветствовать профессорство Бакста и Добужинско-го, сумевших ... оградить своих учеников от каких бы то ни было подражаний собственным достижениям»6. Бакст вместе с учениками пытался отыскать новые лапидарные формы и цветовые сочетания, вдохновляясь французским фовизмом. А. Бенуа писал: «Эта группа начинающих художников одержима совершенно определенными новыми исканиями новых форм в искусстве, идущих вразрез с прежними. Это целая школа "византийцев", разумеется, не

в смысле подражания старому византийскому искусству, а в смысле удаления от природы, от фотографичности, в смысле искания упрощенного стиля, монументальной, примитивной декоративности. Они учатся, с глубоким убеждением и самоотверженным рвением, видеть формы тяжелыми, чуть даже страшными»7.

Несмотря на положительные отзывы об академии и работах студентов, Бакст постепенно потерял интерес к педагогической деятельности, увлеченно занялся театральными постановками. В 1910 г. его на посту профессора сменил любимый ученик К. Петров-Водкин.

Бакст, отрицая академические методы обучения, не смог создать альтернативной стройной педагогической системы. Его метод основывался только на коллективной работе, поощрении индивидуальности, культе зрительных впечатлений. В Петербурге Бакст не смог создать «фаланги художников», которые бы революционизировали искусство, создали большой стиль. Однако это ему удалось в Париже. Именно там вокруг художника сформировалась новая «школа», появилось целое направление в дизайне и моде, получившее название «orient», или «стиль à la Бакст».

Таким образом, под «школой» Бакста следует понимать не только круг петербургских учеников, но и парижских модельеров, маститых художников, перенимавших у своего «учителя» Бакста новые сюжеты, чувственные образы, смелые цветовые сочетания и псевдовосточные фасоны сценических костюмов. М. Добужин-ский отмечал: «Постановки его (Бакста.- О. Х.) вызвали бесконечное подражание в театрах, его идеи варьировались до бесконечности, доводились до абсурда, докатились до "Folies Bergères", в котором даже еще в прошлом году ставилось "Revue" "под Бакста" в невероятной по роскоши постановке»8. М. Волошин сообщал в «Московской газете»: «Его (Бакста.- О. Х.) влияние в настоящую минуту сказывается везде в Париже - как в дамских платьях (в том преобладании красного "fraise", который я отмечал недавно), так и на картинных выставках»9. В Париже после триумфальных премьер «Шехеразады» и «Жар-птицы» появился модный «стиль à la Бакст» и «утренний Бакст».

Учитывая такое значительное влияние Бакста на искусство и особенно моду своего времени, видится правильным расширить рамки «школы Бакста» и включить в нее кутюрье, живописцев, графиков и иллюстраторов моды, которые в своем творчестве напрямую цитировали сценические образы Бакста (как Ж.-Э. Бланш, А. де ла Гандара, Эрте, Ж. Лепап), либо вдохновлялись ими (как П. Пуаре, Ж. Пакен). Влияние Бакста на парижских «учеников» значительно. Остановимся на некоторых наиболее показательных работах художников и модельеров.

О появлении парижской «школы» Бакста можно говорить с 1910 г., с момента успешной премьеры балета «Шехеразада», состоявшейся 4 июня в Гранд Опера. Эта постановка стала настоящим переворотом в области моды и дизайна, вдохновила многих художников и иллюстраторов на создание псевдовосточных образов в духе бакстовской постановки. Придуманные художником костюмы (расшитые фальшивым жемчугом и пайетками туники, пестрые, перехваченные золочеными обручами, шальвары и юбки-абажуры, полупрозрачные шали и яркие тюрбаны с эгретами), а также смелые цветовые сочетания (лилового с синим, розового с зеленым, оранжевого с желтым, синего с зеленым) существенно отразились на моде того времени.

А. Хаскел писал: «"Шехеразада" спровоцировала появление новой моды, расцветила яркими красками дамские платья и витрины магазинов, осветлила тона всех последующих театральных декораций»10. Ориентализм Бакста присутствовал в коллекциях парижского модельера П. Пуаре, который был на всех премьерах «Русских сезонов» и был лично знаком с Бакстом. Вдохновившись костюмами «Шехера-зады», он ввел в моду юбку-абажур, названную так из-за металлического обруча, вставляемого в подол. Модельер предлагал дамам шаровары и юбку-брюки, туники, накидки и тюрбаны. Щедро расшивал их золотыми нитями и покрывал стеклярусом, бисером, бахромой. Он популяризировал прозрачные ткани, большие декольте и открытые руки, а также домашние костюмы-пижамы с шароварами. Благодаря Пуаре, вдохновленному образами «Шехеразады», стали модны дикие расцветки, соединение доселе несоединимых фактур - газа

с бархатом, тонкого муслина с плотным шелком, золота с серебром. Кутюрье ввел в коллекции контрастный декор, упрощенные геометризованные формы. Начав вслед за Бакстом с персидско-оттоманских нарядов, со временем расширил диапазон своих интересов и увлекся японской экзотикой. Его модели 1912-1914 гг. своими четкими геометрическими формами, рукавами-пагод, перевязями-«оби» напоминают кимоно. Экзотическими были не только сами платья, но и их названия - «Шербет», «Минарет», «Мандарин», «Лень».

Среди других модельеров, испытывавших влияние Бакста - известные и уважаемые дома мод «Жорж Дейе», «Дреколь», «Люсиль», «Сестры Калло», а также русская модельер Н. Ламанова.

Чувственные образы, ориентальные декорации и костюмы, созданные Бакстом для «Шехеразады», «Жар-птицы», «Ориенталий», «Синего бога», нашли отражение в произведениях светских художников и графиков - таких как Ж.-Э. Бланш, П. Ириб, Ж. Лепап, Эрте.

Ж.-Э. Бланш, известный светский портретист, создал серию полотен под влиянием бакстовской постановки «Ориенталий». В Париже, в частной коллекции хранится полотно Бланша «Вацлав Ни-жинский в "Сиамском танце"» (1910). Художник изобразил дягилев-ского танцовщика в одной из танцевальных поз. Он облачен в яркий огненно-красный костюм, состоящий из блузы и шаровар, богато украшенный вставками из золота и жемчуга. . Известен портрет Бланша, изображающий Т. Карсавину в костюме Жар-птицы, созданном Бакстом (1915, Музей Опера Гарнье, Париж).

И. Рубинштейн на полотне французского салонного живописца А. де ла Гандара (1913, собрание семьи художника, Париж) изображена вполоборота на синем фоне в жемчужно-сером декольтированном платье, украшенном жемчугом. Ее голову украшает фантастический плюмаж из сиреневых и лиловых перьев. Весьма вероятно, что идея этого немного экстравагантного наряда Гандара также навеяна балетными костюмами Бакста.

Восточные образы Бакста присутствуют на графических листах П. Ириба. Художник одним из первых иллюстраторов начал, подобно Баксту, использовать чистые цвета и не боялся контрастных сочетаний. Ириб стал изображать моделей в более раскрепощенных позах - по-

лулежащих на оттоманских тахтах и диванах, ленивых и вызывающе расслабленных, облаченных в восточные наряды Пуаре.

Более значимым для мира моды художником, попавшим под влияние эскизов и декораций Бакста, был Ж. Лепап, признанный классик модной иллюстрации первой половины XX в. Для Пуаре он создал альбом с рисунками моделей коллекции 1911 г. Сюжеты и образы весьма напоминали сцены из «Шехеразады». Лепап посетил все премьеры дягилевских балетов, был знаком с Нижинским, написал несколько его портретов в ролях Фавна и Петрушки. Он был близко знаком с Ж.-Л. Водуайе, автором сценария «Призрака Розы». Водуайе был так вдохновлен «Шехеразадой», что написал пьесу «Персидские ночи». Она была поставлена в 1912 г. и имела большой успех. Декорации и костюмы весьма напоминали бакстовскую «Шехеразаду». Лепап иллюстрировал премьеры дягилевских балетов для таких изданий, как «La Revue des G» и «Revue des XX». Влияние бакстовского ориентализма весьма ощутимо и в графических листах, выполненных Лепапом для «Gazette du Bon Ton». Главные действующие лица - «одалиски» и «шахи», возлежащие на подушках. Восточная стилистика Бакста заметна и в работах Эртэ (Романа Тыртова). В графических листах сначала для «Gazette du Bon Ton», а в дальнейшем для «Harper's Bazaar» он часто цитировал образы Бакста - «султанов», «шехеразад», «одалисок», «рабов». На эскизах обложек периодически возникают царевны в кокошниках, казакинах и шубках.

Таким образом, влияние Бакста прослеживается как в моде, так и искусстве 1910-х гг. «Дикие» экстатические краски и сумасшедшая энергетика костюмов оказали большое влияние на творчество модельеров. В моду вошли «бакстовские» туники, шаль-вары, эгреты и массивные аксессуары в коллекциях всех главных домов моды - в особенности Пуаре. Иллюстрация и модная графика наполнились яркими, кричащими сочетаниями. Художники начали использовать чистые цвета. Позы их героев стали изысканнее, пластичнее, мягче. На графических листах стали чаще изображать интерьеры, напоминающие гарем из «Шехеразады».

Заслуги Бакста в области искусства и театра были безусловны и неоспоримы. Наконец, после триумфов художника в Париже, их

признали и в Петербурге. В 1914 г. он был избран действительным членом Академии художеств, что дало ему право перешагнуть «черту оседлости» и постоянно проживать в Петербурге. Но им Бакст не смог воспользоваться в связи с начавшейся Первой мировой войной.

Профессор и академик, Бакст, тем не менее, до конца своих дней страстно и напряженно учился - продолжал осваивать все новые сферы в искусстве. В этом контексте показательны серии эскизов для модного дома «Пакен», созданные в 1911-1912 гг. Он предлагал мадам Пакен одежды в «персидском», «индийском», «античном», «египетском» вкусах. Впрочем, ни в пластике этих рисунков, ни в самих одеждах нет «дикого», «пламенеющего» востока, чувственности и эпатажа, присутствующих как в эскизах, так и в сценических костюмах. Они удивительно спокойны, сдержанны и выполнены в пастельных тонах. Кроме того, модели одежд не отличаются новаторством и напоминают более ранние венские образцы - проекты Г. Климта, Э. Флеге и К. Мозера начала 1900-х. Такой существенный шаг назад объясним. Если в искусстве и театрально-декорационном творчестве Бакст был мастером, то в достаточно новой для него модной сфере он являлся «учеником» и потому обращался к опыту других художников в области моды. У них Бакст заимствовал не только ампирные силуэты, знаменитую «венскую шашечку», но также и пастельную цветовую гамму.

Таким образом, отмеченное А. Бенуа и С. Маковским в 1910 г. существование «школы» Бакста логично продлить за пределы собственно педагогической работы в Петербурге. Влияние «Шехеразады», «Жар-птицы», «Ориенталий» на творчество парижских «учеников» Бакста - модельеров, живописцев, графиков добавляет в историю «школы» Бакста второй период - парижский. Петербургская «школа» по сути представляла собой достаточно небольшой кружок любителей искусства, хотя среди учеников были К. Петров-Водкин, М. Шагал, Н. Тырса. С 1910 г. рамки «школы» начали заметно расширяться благодаря триумфальным постановкам Бакста - уже в Париже. Вокруг художника вновь сложился круг «учеников», среди которых были портретист Ж.-Э. Бланш, художники-графики П. Ириб, Ж. Ле-пап, Эрте, а также модельер П. Пуаре. Идеи Бакста нашли отраже-

ние в полотнах, графических листах и модных коллекциях. Бакст, повлиявший на развитие моды, сам был учеником в этой сфере. Его достаточно несмелые, ученические проекты одежды созданы под влиянием проектов К. Мозера и Г. Климта.

ПРИМЕЧАНИЯ:

1 См.: БенуаА. «Салон» и школа Бакста // Речь. 1910. 1 мая. С. 3; Маковский С. Выставка в редакции «Аполлона»: О школе Бакста и Добужинского // Аполлон. 1910. № 8. С. 44.

2 Пружан И. Бакст. Л., 1975. С. 10.

3 Пружан И. Бакст. Л., 1975. С. 10.

4 Бенуа А. «Салон» и школа Бакста // Речь. 1910. 1 мая. С. 3.

5 Андреев П. В. Мои воспоминания о Баксте // Отдел рукописей Государственной Третьяковской галереи. 4/1093. С. 5.

6 Маковский С. Выставка в редакции «Аполлона»: О школе Бакста и Добужинского // Аполлон. 1910. № 8. С. 44.

7 Бенуа А. «Салон» и школа Бакста // Речь. 1910. 1 мая. С. 3.

8 Добужинский М. Воспоминания. М., 1987. С. 56.

9 Волошин М.Выставки Парижа // Московская газета. 1911. 28 сентября. С. 15.

10 Haskell A. Diaghileff: His Artistic and Private Life. NY., 1935. P. 157.

БИБЛИОГРАФИЯ

Андреев П. В. Мои воспоминания о Баксте [Текст] / П. В. Андреев // Отдел рукописей Государственной Третьяковской галереи. 4/1093. 15 л.

Бенуа А. «Салон» и школа Бакста [Текст] / А. Бенуа // Речь. 1910. 1 мая. С. 20.

Волошин М. Выставки Парижа [Текст] / М. Волошин // Московская газета. 1911. 28 сент. С. 25.

Добужинский М. Воспоминания [Текст] / М. Добужинский; АН СССР; подгот. к изд., примеч. и сост. Г. И. Чугунов. М. : Наука, 1987. 477 с.

Маковский С. Выставка в редакции «Аполлона» : О школе Бакста и Добужинского [Текст] / С. Маковский // Аполлон. 1910. № 8. С. 65.

Пружан И. Бакст [Текст] / И. Пружан. Л. : Искусство, 1975. 232 с.

Haskell A. Diaghileff: His Artistic and Private Life [Текст] / A. Haskell. NY., 1936. 416 p.