CC BY
42УДК 902/904
ШЕСТАКОВО II - ПОСЕЛЕНИЕ РАННЕГО ЖЕЛЕЗНОГО ВЕКА В МАРИИНСКОЙ ЛЕСОСТЕПИ
П. В. Герман1, А. С. Савельева1, С. С. Онищенко2
1Институт экологии человека, Федеральный исследовательский центр угля и углехимии СО РАН 2Комитет по охране объектов культурного наследия Кемеровской области
Культура населения раннего железного века Мариинской лесостепи известна в большей степени по курганным могильникам, раскопанным и введённым в научный оборот в 70-х гг. XX в. Материалы поселенческих комплексов представлены в литературе значительно скромнее, хотя памятников этого типа известно достаточно много. Только на территории Шестаковского археологического комплекса выявлено более 20 поселений с материалами раннего железного века. Подобная локализация селитебных объектов позволяет охарактеризовать окрестности современной д. Шестаково как участок компактного заселения (агломерации) в I тысячелетия до н.э. Шестаково II - один из наиболее крупных поселенческих памятников раннего железного века в Мариинской лесостепи. В статье представлены материалы, полученные в результате рекогносцировочных работ 2018 г. По многочисленным фрагментам костей определён видовой состав домашних и промысловых животных. Анализ керамического комплекса позволил уточнить хронологию материалов раннего железного века на памятнике в пределах I в. до н.э. -VI в. н.э.
Ключевые слова: Мариинская лесостепь, ранний железный век, поселение, керамика, остеологический материал, тагарская культура, таштыкская культура, кулайская культура
SHESTAKOVO II - A SETTLEMENT OF THE EARLY IRON AGE IN MARIINSK FOREST-STEPPE
P. V. German1, A. S. Savelyeva1, S. S. Onishchenko2
Institute of Human Ecology, Federal Research Center of Coal and Coal Chemistry, SB RAS 2Committee for the Protection of Cultural Heritage Objects of Kemerovo Region
The culture of Early Iron Age population of Mariinsk forest-steppe is known, largely, owing to materials from mound cemeteries, excavated and introduced to the science in the 1970s. The materials from the settlements are considerably less represented in the literature, although sites of this type are known quite well. Only on the territory of the Shestakovo archaeological complex, over 20 settlements have been found that contain the Early Iron Age materials. Such a disposition of settlement sites allowed the authors to characterize the vicinity of the modern village of Shestakovo as an area of compact settling (agglomeration) of the 1st millennium BC. Shestakovo II is one of the largest settlement sites of the Early Iron Age in Mariinsk forest-steppe. The article presents the materials obtained as the result of reconnaissance in 2018. Based on the research of numerous bone fragments the species structure of domestic and hunting animals was described. The analysis of pottery assemblage allowed for a more precise definition of the chronology of Early Iron Age materials - within the limit from the 1st century BC to the 6 th century AD.
Keywords: Mariinsk forest-steppe, the Early Iron Age, settlement, pottery, osteological material, Tagar culture, Tashtyk culture, Kulai culture
Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ и Администрации Кемеровской области в рамках научного проекта № 18-49-420005\19
Проблема хронологии и корреляции материальной культуры поселений и погребений остаётся одной из наиболее острых в изучении памятников раннего железного века Минусинских котловин и Кия-Чулымского междуречья. В этом отношении наиболее перспективным представляется комплексное исследование археологических объектов Мариинской лесостепи (северо-западная периферия тагарской ойкумены), для которой количество известных поселений сопоставимо с выявленными курганными могильниками. Известные на сегодняшний день поселенческие материалы, полученные в 70-80-х гг. XX в. в результате рекогносцировочных работ и раскопок широкими площадями, частично введены в научный оборот [обзор см.: Мартынов, Абсалямов, 1988; Герман, Онищенко, Савельева, 2018]. Высокая концентрация поселенческих объектов раннего железного века была зафиксирована в районе д. Шестаково (Че-булинский район Кемеровской области) [Кулемзин, 1980] на правобережных участках высокой поймы, надпойменной террасы и коренном берегу р. Кии. В настоящее время здесь известно 18 поселений с находками фрагментов керамической посуды тагаро-таштыкского времени. Масштабные работы были проведены на городище Шестаково I. С 1971 по 1979 гг. с перерывами здесь была исследована площадь около 5000 м2, получены данные об устройстве позднетагарских жилищ и многочисленный археологический материал (керамика, кости животных, обломки абразивов и пестов) [Мартынов, 1973; Мартынов, Абсалямов, 1988, с. 56]. Городище датировано второй половиной ПЫ вв. до н.э. [Мартынов, Абсалямов, 1988, с. 56]. В настоящее время материалы раскопок депаспартизированы или утрачены. Рядом с городищем, в 200 м к югу через лог с пересыхающим ручьем, локализовано поселение Шестаково II, о котором пойдет речь в настоящей статье.
Поселение Шестаково II было открыто в 1971 г. А. И. Мартыновым и А. М. Кулемзи-ным. Памятник расположен на первой надпойменной террасе р. Кии, к востоку от гра-
вийной дороги из д. Шестаково в д. Курск-Смоленку, между кладбищем д. Шестаково и базой охотхозяйства «Шестаковское». Территория поселения занята кладбищем (северо-западная периферия) и пашней. До конца 1970-х гг. здесь неоднократно проводились сборы подъемного материала, часть которого сохранилась в музее «Археология, этнография и экология Сибири» КемГУ За это время на поверхности пашни было собрано «около 1500 фрагментов сосудов, множество крупных обломков зернотерок, различные по форме каменные песты», глиняные пирамидки [Мартынов, Абсалямов, 1988, с. 25], а также кости животных. Кроме этого, как отмечается М. Б. Абсалямовым, на памятнике вскрыта значительная площадь - 120 м2 [Абсалямов, 1978, с. 4]. Установлена мощность культурного слоя - 0,4 м [Там же]. По материалам керамического комплекса исследователи датировали поселение Шестаково II в пределах второй половины III-II вв. до н.э. [Мартынов, Абсалямов, 1988, с. 25, 26].
В 2018 г. Мариинским отрядом ФИЦ УУХ СО РАН проводились рекогносцировочные работы на поселении Шестаково II. Был произведен сбор подъёмного материала, заложено два рекогносцировочных раскопа (далее - р/р) (рис. 1-4). Наибольшая концентрация подъёмного материала зафиксирована на северо-западной периферии территории памятника, ближе к современному кладбищу. Археологические раскрытия показали, что культурный слой поселения потревожен (перепахан) на глубину 0,25-0,35 м от современного уровня распашки. На данной глубине археологический материал находится в переотложенном состоянии. Нижележащие слои не потревожены, что, в частности, подтверждается компактным расположением вы-кида «материкового» суглинка, сформировавшегося при устройстве ям в древности.
Стратиграфия северо-западной периферии поселения Шестаково II (рис. 2: I):
№ 1 - чёрная гумусированная легкая супесь с остатками корневищ (пахотный слой) до 0,35 м;
№ 2 - чёрная, тёмно-коричневая гумусированная тяжелая супесь (не затронутый
Рис. 1. Поселение Шестаково II. Орнаментированные фрагменты керамических сосудов. Подъёмный материал
3 см
о
Рис. 2. Поселение Шестаково II. Рекогносцировочный раскоп 1: I - северная стенка (1 - пахотный слой, 2 - чёрная, тёмно-коричневая гумусированная тяжелая супесь (слой, не затронутый распашкой), 2а - ярко-жёлтый суглинок (выкид), 3 - серо-коричневый суглинок, переходящий в серо-жёлтый суглинок («материк»); II - орнаментированные фрагменты керамических сосудов: 1-6 -слой № 1; 7 - слой № 2
распашкой слой) до 0,2 м. Местами нарушен ходами землеройных животных;
№ 2а - ярко-жёлтый суглинок (выкид), перекрывающий местами слой № 2, до 0,13 м;
№ 3 - серо-коричневый суглинок, переходящий в серо-жёлтый суглинок («материк») до 0,2 м.
Слои 2 и 3 являются непотревоженными, культуросодержащими.
Всего в двух рекогносцировочных раскопах общей площадью 8 м2 было обнаружено 929 ед. находок, из которых 367 происходят из непотревоженных распашкой слоёв. Преимущественно это обломки костей животных и фрагменты керамических сосудов. Также присутствует большое количество изделий из кости, обломков каменных плиток и целых галек, многие из которых, судя по сбитым торцам и краям, имели функциональное назначение на поселении.
Зооархеологические материалы поселения Шестаково II. Для культурных слоёв поселений раннего железного века характерно наличие большого количества костей животных. Однако, несмотря на ряд обобщающих публикаций по тагарским и таштыкским поселениям, в большинстве случаев их фаунистические материалы малоизучены и не являются основой для палеоэкономических реконструкций.
В рекогносцировочных раскопах поселения Шестаково II была собрана значительная коллекция фаунистических образцов, всего 512 экз. (табл. 1). При определении видовой или групповой принадлежности остатков животных использовались специализированные палеонтологические и зооархеологические руководства (Громова, 1950, 1960; Prummel, 1986; Zeder, Lap-ham, 2010; Zeder, Pilar, 2010). Остатки птиц не определялись до вида или иной таксономической категории. Возраст устанав-
Табл. 1. Количество (в экз.) и распределение зооархеологического материала по объектам и идентификационным группам поселения Шестаково II. УГ - условный горизонт
Локализация Идентификационные группы Итого
Птицы B. taurus C. familiaris C. hircus C. pygargus E. caballus O. aries Ovis/Capra U. arctos Крупное животное Среднее животное Неопределенные
Рекогносцировочный раскоп 1
Дневная поверхность 1 1 3 1 9 15
УГ 1 (слой № 1) 5 1 3 1 4 14 10 15 53
УГ 2 (слой № 1) 14 5 3 9 15 12 147 205
УГ 3 (слой № 2) 1 10 2 2 2 2 4 13 24 41 101
УГ 4 (слой № 2) 7 5 1 8 4 4 1 5 11 17 63
УГ 5 (слой № 3) 2 1 1 3 1 9 4 21
яма №1 1 1 2
яма №2 1 1 2 4
Итого р/р 1 2 39 8 1 4 21 10 22 1 51 69 236 464
Рекогносцировочный раскоп 2
Дневная поверхность 1 1 2 2 7 13
УГ 1 (слой № 1) 2 1 4 2 3 12
УГ 2 (слой № 1) 1 1 2 4
Итого р/р 2 0 1 0 0 0 3 0 2 0 7 4 12 29
Итого на пос. Шестаково II 3 41 8 1 4 24 10 25 1 60 76 259 512
ливался с учётом сроков смены зубов, эпи-физарного срастания костей конечностей и позвонков, приведённых в соответствующих руководствах для домашних (Silver, 1963) и диких (Клевезаль, 2007) видов
животных. При выделении естественных и искусственных модификаций учитывались характерные признаки, указывающие на ту или иную разновидность повреждений (Fernandez-Jalvo, Andrews, 2016).
Рис. 3. Поселение Шестаково II. Фрагменты керамических изделий: 1, 2 - подъёмный материал; 3 - рекогносцировочный раскоп 1 (слой № 1); 4 - рекогносцировочный раскоп № 1 (слой № 2)
Образцы в подавляющем большинстве представляют собой мелкие (размером около 20-40 мм) фрагменты от различных по локализации в скелете костей, обломки зубов. Судя по форме обломков, часть из них образовалась при раскалывании свежих костей, часть - при растаптывании и переотложении сухих костей, часть - в результате пирогенного разрушения. Примерно треть образцов отожжённые, их цвет варьирует от чёрного до серого. Они были найдены в шурфах на разных уровнях залегания, но наиболее часто встречались в нижних слоях, ниже пахотного горизонта. Среди образцов, найденных на дневной поверхности, а также в верхнем слое раскопов, преобладали те, которые имели следы выветривания (расслоение, растрескивание и отбеливание поверхности).
В целом, из-за плохой сохранности и выраженной фрагментации, в отношении около половины образцов определить вид, возраст и их анатомическую локализацию не представлялось возможным. Среди определяемых до вида образцов были выявлены остатки костей и зубов следующих видов: бык домашний (Во^ашш), лошадь домашняя (Equuscaballus), собака домашняя (CanisfamШahs), косуля сибирская (Саргео1шрудагдш), баран домашний (Ovisaries), коза домашняя (СаргаМгсш), медведь бурый (Ursusarctos). Часть фрагментов по качественным и количественным критериям была отнесена к крупным или средним по размерам животным. С учётом результатов предварительного видового определения и места нахождения находок, соответственно, первая группа представлена остатками В. taurus и Е. саЬа11us, вторая - С. famШaris, С. рудагдш, О. aries, С. Мгсш. Отдельно была выделена группа трудно идентифицируемых до вида остатков О. aries и С. Мгс^ (Ovis/Capra). Медведь был представлен единственной метаподией (рис. 4: 6). Наличие на дис-тальном суставе искусственного сквозного отверстия позволило идентифицировать находку как изделие.
Полученные результаты зооархеологи-ческого анализа показывают, что косте-носные отложения на поселении подверга-
лись сильному влиянию целого комплекса тафономических процессов на разных фазах их формирования. Особенностью является высокая доля отожжённых образцов, что указывает на преднамеренное сжигание костей в прошлом. В видовом составе доминируют домашние животные.
Культурно-хронологическая атрибуция материалов поселения Шестаково II. Основным культурно-хронологическим маркером поселения являются фрагменты керамических сосудов. Подавляющее большинство керамики на поверхности пашни и в рекогносцировочных раскопах - фрагменты венчиков и стенок без орнамента. Почти все фрагменты с лощёной поверхностью, что характерно для тагарской и таштыкской керамики. Венчики имеют различный профиль (прямой, расширенный) и срез (заоваленный, прямой, скошенный), все относятся к сосудам баночного типа. Среди орнаментированных фрагментов (рис. 1; 2) репрезентативны венчики со следующими композиционными элементами.
1) Ряды жемчужин - наиболее распространённая орнаментация венчиков, собранных на поверхности пашни (5 экз.). Ещё один фрагмент обнаружен в кровле пахотного слоя р/р 1 (№ 64) (рис. 2: 6). У всех фрагментов срез венчика плоский, скошен во внутрь. На двух фрагментах жемчужины чередуются с ямками попарно, а срез декорирован косыми линиями (рис. 1: 10, 11).
Фрагменты керамических ёмкостей с рядами жемчужин по венчику известны на тагарских и тагаро-таштыкских поселениях Кия-Чулымского междуречья: городище Шестаково I, Третьяковское поселение [Абсалямов, 1978, рис. 93, 102]. Диагностирующим культурно-хронологическим компонентом декора является чередование жемчужин и ямок попарно. В частности, такой приём известен на кулайской посуде с фигурно-штамповым и гребенчатым орнаментом [Бобров, 1978, рис. 2, 10, 11].
На другом фрагменте ряд жемчужин дополнен горизонтальной ёлочкой из резных линий (рис. 1: 6). Сосуды с резной горизонтальной ёлочкой известны в позднета-
Рис. 4. Поселение Шестаково II. Изделия из кости: 1-3 - подъёмный материал; 4, 5 - рекогносцировочный раскоп 1 (слой № 1); 5, 6 - рекогносцировочный раскоп 1 (слой № 2)
гарских погребениях (курганный могильник Серебряково I, к. 12) [Мартынов, Бобров, 1971, табл. 78, 16]. Из более отдалённых аналогий следует отметить сосуд с поселения шеломокской культуры Шеломок I [Плетнёва, 1977, рис. 8, 3]. Ещё три фрагмента с жемчужинами не содержат дополнительных композиционных элементов.
2) Отпечатки фигурного штампа - два фрагмента на поверхности пашни, один фрагмент из пахотного слоя р/р 1 (№ 130). Один из них орнаментирован хорошо узнаваемыми рядами в форме «уточек» и дополнен вертикальными отпечатками зубчатого штампа (рис. 1: 3). Другой фрагмент заполнен отпечатками S-видного штампа, поставленного под разным углом, образующего ряды запятых, точек, горизонтальных S-видных фигур (рис. 1: 2).
Керамика с фигурно-штамповой орнаментацией, а именно в виде уточки, известна среди материалов городища Шеста-ково I, а также Третьяковского [Абсалямов, 1978, рис. 92, 93, 95, 100-102] и Утинского [Циркин, 1976, рис. 9, 3, 12, 11] поселений. Теме проникновения фигурно-штамповой традиции в тагарскую среду, или, точнее, в пределы ареала тагарской культуры, посвящена работа В. В. Боброва [1978]. Важными представляются не только находки на указанных поселениях, но и обнаружение целых керамических сосудов и их фрагментов в позднетагарских склепах с железными предметами - курганный могильник Утинка I, к. 2; курганный могильник Шестаково I, к. 6, 9 [Мартынов, Мартынова, Кулемзин, 1971, рис. 70, 1, 71, 8, 11, 88, 12; Бобров, 1978, рис. 2, 1, 3-6]. Основной круг аналогий такой керамике - памятники кулайской культуры в Томском и Новосибирском Приобье [Бобров, 1978, с. 39, 40]. В.В.Бобровым предполагается проникновение кулайских элементов в тагарскую среду начиная с III в. до н.э., наиболее активные контакты - с I в. до н.э. [Бобров, 1978, с. 41]. В то же время характер этих контактов остается неясным. В плане понимания распространения ку-лайской керамической традиции следует учитывать незначительную долю фрагментов с фигурным штампом среди посе-
ленческого материала Мариинской лесостепи [Там же].
Следует обратить внимание, что ранее сведения о керамике с фигурным штампом на поселении Шестаково II отсутствовали, что позволило предшественникам определить верхнюю хронологическую границу памятника II в. до н.э. [Мартынов, Аб-салямов, 1988, с. 26]. Найденные в 2018 г. фрагменты с фигурным штампом позволяют расширить хронологию поселения, как минимум, до рубежа эр. Основанием тому являются аналогичные керамические фрагменты из курганов 6 и 9 курганного могильника Шестаково I, которые по наличию глиняных обмазок черепов и гипсовых масок (?) следует отнести к разряду позднейших тагарских склепов (II-III этапы тесинской культуры по Н. Ю. Кузьмину).
3) Отпечатки гребенчатого штампа -три фрагмента на поверхности пашни. Наиболее интересен фрагмент с композицией из ряда вертикальных линий и двух рядов разнонаправленных полукруглых отпечатков, расположенных в шахматном порядке (рис. 1: 4). Срез венчика и прилегающая часть стенки декорированы горизонтальной ёлочкой. Керамика, орнаментированная гребенчатым штампом, характерна для поселенческих комплексов Мариинской лесостепи начиная, как минимум, с периода ранней бронзы. Известна она и на памятниках раннего железного века, например, городище Шестаково I, Третьяковское поселение, Староайдашин-ское поселение [Абсалямов, 1978, рис. 93, 95, 102, 119] и характерна для композиций «жемчужины-ямки + фигурный штамп» [Бобров, 1978, рис. 2, 10, 11].
4) Фрагменты с резным орнаментом -один фрагмент на поверхности пашни, три фрагмента из пахотного слоя (№ 53А, 74) и слоя № 2 (№ 191Б) р/р 1. Фрагмент с орнаментом в виде резной линии, рассечённой ямками (№ 74) (рис. 2: 5), имеет аналогии среди материалов городища Шестаково I, Третьяковского поселения, Черного озера I и II, Косоголя I, с поселений Минусинского района Красноярского края (сборы В. П. Ле-вашёвой) [Абсалямов, 1978, рис. 92, 102, 132, 138], поселения Кижирово [Плетнё-
ва, 1977, рис. 6, 2]. Таким образом, данная орнаментальная композиция имеет более широкие аналогии в пределах ареала та-гарской и таштыкской культур.
На другом фрагменте (№ 53А) резные линии формируют геометрический орнамент наподобие меандра (рис. 2: 3). В отличие от андроновских и андроноидных, композиция на фрагменте не представлена сплошным поясом.
5) Фрагмент стенки с каннелюрами из пахотного слоя р/р (№ 53А) (рис. 2: 2) имеет аналогии среди материалов городища Шестаково I и других тагарских поселений [Абсалямов, 1978, рис. 92, 93].
6) Ряды круглых или подтреугольных вдавлений - два фрагмента на поверхности пашни, один фрагмент из пахотного слоя р/р (№ 51) (рис. 1: 7, 8; 2: 1). Данные фрагменты имеют хорошо узнаваемые аналогии среди материалов кийской группы таштыкских погребальных и поселенческих комплексов - Михайловского могильника и поселения [Мартынова, 1985, рис. 117, 3; 118, 7, 8; 120, 5-7; 121; 133], погребально-поминального комплекса таш-тыкской культуры Шестаково III [Герман, 2015, рис. 60, 11; 63, 1, 4; 2017, рис. 73, 3; 83, 1, 3; 86, 5]. Михайловские материалы датированы Г. С. Мартыновой в пределах III-V вв. н.э. [Мартынова, 1985, с. 109]. Дата комплекса Шестаково III - V-VI вв. н.э. [Герман, 2017, с. 440]. Известны подобные сосуды и на других поселенческих комплексах: городище Шестаково I, Третьяковское поселение, Староайдашинское поселение [Абсалямов, 1978, рис. 92, 93, 96, 101, 120]. Помимо таштыкских погребальных комплексов, керамические сосуды с под-треугольными вдавлениями по венчику известны в позднетагарских склепах с железными предметами - могильник Утинка I, к. 2 [Мартынов, 1976, рис. 25, 1]. Отметим, что среди таштыкских поселений и склепов не известна керамика, декорированная фигурным штампом [напр.: Мартынова, 1985, табл. 2].
В целом керамический комплекс Ше-стаково II подтверждает присутствие в Мариинской лесостепи групп населения с фигурно-штамповой керамикой, а кон-
кретно - носителей кулайской орнаментальной традиции. Следует подчеркнуть, что все фрагменты керамической посуды с Шестаково II, поддающиеся культурно-хронологической квалификации, ассоциируются либо с кулайской, либо с таштыкской орнаментальной традицией. Сам тагарский керамический компонент представлен в виде многочисленных «безликих» неорнаментированных фрагментов. Следует отметить, что среди подъёмного материала и в рекогносцировочных раскопах не встречены поддоны и ручки -фрагменты от котловидных сосудов, которые встречались на поверхности пашни в 1970-е гг. Все фрагменты придонных частей относятся к сосудам с плоским дном.
Помимо керамики для культурно-хронологической атрибуции памятника важное значение имеют находки фрагментов глиняных пирамидок или конусов (рис. 3). Эти изделия встречаются исключительно на поселениях тагарской культуры в Кия-Чулымском междуречье (Третьяково, Ко-соголь). Об их функциональном назначении никаких гипотез не выдвигалось и, более того, сведения о них в литературе единичны [Мартынов, 1980, рис. 2, 1]. Пока лишь можно предполагать, что это отраслевой (производственный) и/или хронологический маркер для тагарских поселенческих комплексов, поскольку даже в расположенном через овраг позднетагар-ском городище Шестаково I, исследованном широкими площадями, таких изделий не обнаружено.
В целом, на основании материалов, полученных в 2018 г., следует ещё раз акцентировать внимание на присутствии кулайского компонента в материалах тагаро-таштыкских поселений. Полученные данные позволяют выделить, как минимум, два основных периода функционирования поселения: 1) I в. до н.э. - III в. н.э. (познетагарский); 2) III-VI вв. н.э. (таштык-ский).
Сборы на поверхности пашни и материалы рекогносцировочных раскопов, в целом, не вступают в противоречие с первоначальными сведениями о памятнике. Подъёмного материала здесь по-прежнему
очень много, преимущественно это фрагменты керамических сосудов без орнамента и обломки костей животных. Также много на распаханном поле обломков каменных плиток и целых галек различной величины и формы. В результате проведённых рекогносцировочных работ на территории поселения определена мощность культуросодержащих слоёв и степень их потревоженности распашкой. Концентрация археологического материала в нетронутых слоях достаточно высокая. При зачистке на уровне «материкового» суглинка были выявлены следы столбовых конструкций, что подтверждает долговременный характер памятника.
Исходя из количества полученного археологического материала из раскрытий 2018 г., представляется очевидным, что поселение Шестаково II имеет значительную научную ценность. Массовость переотложенного археологического материала акцентирует аварийное состояние памятника, в результате распашек которого нарушаются ранее цельные культуросодер-жащие слои, происходит перемещение и разрушение археологического материала, т.е. археологический памятник постепенно уничтожается. В связи с этим необходимо осуществление мероприятий по обеспечению сохранности объекта археологического наследия «Поселение Шестаково II».
Источники
Герман П. В. Отчёт об археологических исследованиях (раскопках) курганного могильника Шестаково III на территории Чебулинского района Кемеровской области в 2014 г. Кемерово, 2015. 136 с. (Из архива автора).
Герман П. В. Отчёт об археологических исследованиях (раскопках) курганного могильника Шестаково III на территории Чебулинского района Кемеровской области в 2015 году. В 2-х томах. Кемерово, 2017. Т. 1. 159 с. Т. 2. 105 с. (Из архива автора).
Мартынов А.И. Отчёт о раскопках курганов Утинского могильника в Кемеровской области в 1972-1973 гг. Кемерово, 1976//Научный архив музея «Ареология, этнография, экология Сибири» КемГУ № 527.
Литература
Абсалямов М.Б. Поселения тагарского и переходного тагаро-таштыкского времени в южной Сибири VII-I вв. до н.э. Дисс. ... канд. истор. наук: 07.00.06. Новосибирск, 1978. 173 с. + Прил. (113 с., ил.).
Бобров В. В. Кулайские элементы в тагарской культуре //Ранний железный век Западной Сибири. Томск: Изд-во ТГУ 1978. С. 33-49.
Герман П. В. Раскопки таштыкского погребально-поминального комплекса Шестаково III в Мари-инской лесостепи //Археологические открытия. 2015 год. М.: Институт археологии РАН, 2017. С. 438-440.
Герман П. В., Онищенко С. С., Савельева А. С. Тагарские поселения Кия-Чулымского междуречья: проблемы и перспективы исследования //Учёные записки музея-заповедника «Томская Писаница». 2018. № 8. С. 16-22.
Громова В. И. Определитель млекопитающих СССР по костям скелета. Вып. 1. Определитель по крупным трубчатым костям. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1950. 240 с. + 108 с.: ил.
Громова В. И. Определитель млекопитающих СССР по костям скелета. Вып. 2. Определитель по крупным костям заплюсны. М.: Изд-во АН СССР, 1960. 118 с.
Клевезаль Г. А. Принципы и методы определения возраста млекопитающих. М.: Товарищество научных изданий КМК, 2007. 282 с.
Кулемзин А. М. Шестаковский археологический комплекс //Археология Южной Сибири. Кемерово: КемГУ, 1980. Вып. 11. С. 95-106.
Мартынов А. И. Новые материалы о тагарско-таштыкских поселениях и жилищах //Советская археология. 1973. № 3. С. 163-173.
Мартынов А.И. Косогольский археологический комплекс //Археология Южной Сибири. Кемерово: КемГУ, 1980. Вып. 11. С. 11-19.
Мартынов А.И., Абсалямов М.Б. Тагарские поселения. Красноярск: Изд-во Красноярского университета, 1988. 136 с.
Мартынов А.И., Бобров В.В. Серебряковский могильник //Известия лаборатории археологических исследований. Кемерово: КГПИ, 1971. Вып. 3. 132 с.
Мартынов А.И., Мартынова Г. С., Кулемзин A.M. Шестаковские курганы. Кемерово: КГПИ, 1971. 250 с.
Мартынова Г. С. Таштыкские племена на Кие. Красноярск: Изд-во Красноярского университета, 1985. 112 с.
Плетнёва Л. М. Томское Приобье в конце VIII-III вв. до н.э. Томск: Изд-во Томского ун-та, 1977. 142 с. Циркин А. В. Утинское поселение по раскопкам 1970-1975 гг. // Южная-Сибирь в скифо-сармат-скую эпоху. Кемерово: КемГУ, 1976. С. 73-97.
Fernandez-Jalvo Y., Andrews P. Atlas of taphonomic identifications. Dordrecht: Springer, 2016. 359 р. Silver I. A. The ageing of domestic animals. In Science in Archaeology // A Comprehensive Survey of Progress and Research. New York, 1963. Р. 250-268.
Prummel W. A guide for the distinction of species, sex, and body size of sheep and goat / W. Prumell, H.-J. Frisch // Journal of Archaeological Science, 1986. V. 13. P. 567-577.
Zeder M.A., Lapham H.A. Assessing the reliability of criteria used to identify postcranial bones in sheep, Ovis, and goats, Capra // Journal of Archaeological Science, 2010. V. 37. P. 2887-2905. Zeder M. A., Pilar S. E. Assessing the reliability of criteria used to identify mandibles- and mandibular teeth in sheep, Ovis, and goats, Capra // J. of Archaeological Science, 2010. V 37. P. 225-242.
