CC BY
12Шимон Эдельман (Shimon Edelman) Шесть вызовов теоретической и философской психологии*
*Edelman S. (2012) Six challenges to theoretical and philosophical psychology. Front. Psychology 3:219. doi: 10.3389/fpsyg.2012.00219. Опубликовано с любезного согласия автора. Перевод с англ. В. Мединцев.
Сведения об авторе
Запутанность и бесплодие психологии не следует объяснять тем, что она «молодая наука» <...> Ибо в психологии сосуществуют экспериментальные методы и концептуальная путаница. Существование экспериментального метода позволяет полагать, будто мы располагаем средством справиться с беспокоящей нас проблемой; однако проблемы и метод лежат здесь в разных плоскостях.
Wittgenstein (1958, p. 232)
Иногда стоит «задуматься»
Pemu (2008, p. 36)
Психология уже не молодая наука: как повествуют учебники, она обрела независимость от философии полтора века назад усилиями таких светил, как Густав Фехнер и Уильям Джеймс. И всё же, если небрежное замечание давно умершего философа о концептуальной путанице психологии всё ещё задевает некоторых из нас, психологов, то это, вероятно, потому, что интеллектуальные основы психологии были и, скорее всего, останутся прочно укоренёнными в философии разума. Философию и психологию можно рассматривать как соперников, поскольку каждая из них считает другую неотъемлемой частью своей предметной области. Однако это противостояние может быть разрешено мирным и продуктивным образом, если только мы осознаем, что психологическая наука и философия разума также являются естественными партнёрами, потому что эти дисциплины совместно ищут ответы на некоторые из самых сложных и самых захватывающих вопросов, которые человечество когда-либо осмеливалось помыслить. Это партнёрство слишком ценно, чтобы от-
носиться к нему с небрежением: пожалуй, самые важные теоретические достижения в психологии обычно мотивированы глубоко философскими соображениями, а лучшие образцы мысли в философии разума вдохновлены и являются отражением научных изысканий и теорий. Такой достойный подражания подход к взаимоотношениям между философией и психологией отстаивает Quine (196 , pp. 126-127): «Моя позиция -натуралистическая; я рассматриваю философию не как априорную [...] основу для науки, а как неразрывную с наукой. Я вижу философию и науку в одной лодке -лодке, которую, обращаясь к метафоре Нейрата, как я часто делаю, мы можем восстановить в море только оставаясь на плаву1. Не существует ни внешней точки зрения, ни первой философии».
В оставшейся части этого краткого сообщения я перечисляю некоторые из проблем, которые маркируют рубежи теоретической и философской психологии и которые мотивированы как долгим эхом критицизма Витгенштейна, так и позитивистским мировоззрением Куайна2.
Как написать общую картину
Возможно, самой большой проблемой, стоящей перед любой попыткой понять, как работает разум, является необходимость работать с огромными объёмами данных. В физике судьба фундаментальной теории, а следовательно, и некой широкоформатной концепции Вселенной, может зависеть от исхода одного эксперимента3. Напротив, в психологии (и в нейронауке) энергичное, но не неразборчивое применение научного метода может привести только к большой картине в стиле Джексона Поллока - если, с одной стороны, на всех этапах научного исследования не будут задействованы надлежащие теоретические инструменты, а с другой -соблюдена интеллектуальная дисциплина, характеризующая правильно проведённое философское исследование. Настоящий журнал, «Рубежи в теоретической и философской психологии», поощряет именно такой двуединый подход.
Учитывая сложность разума и необходимость его объяснения на многих уровнях (Marr and Poggio, 1977; Marr, 1982), теоретики, которые изучают его, должны разработать сложную стратегию для работы с опубликованными экспериментальными результатами. Какие из
них я должен игнорировать как незначительные, даже если они появляются в лучших журналах? Над какими из них я должен задуматься, даже если теоретические выкладки, предлагаемые их авторами, для меня малосодержательны? А какие я должен активно искать, чтобы заполнить пробел в моем понимании вещей?
Интересно, что, поскольку эти мета-научные вопросы должны быть соотнесены с различными ценностями, которые мы связываем с различными предметами знания, то они также являются философскими. Hilary Putnam4 описал эту ситуацию следующим образом (Putnam, 2012, p. 47): «Я утверждал, что даже когда суждения об обоснованности остаются невысказанными, они предопределены научными исследованиями. (В самом деле, суждения о согласованности необходимы даже на уровне наблюдений: мы должны решить, каким наблюдениям доверять, каким учёным доверять - иногда даже каким из наших воспоминаний можно доверять.) ... Я утверждал, что мои прагматические учителя были правы "знание фактов предполагает знание ценностей"»5.
Истина и её последствия
Осознание того, что ценности имеют место в мета-теоретическом дискурсе психологии (так же, как и в других науках), даёт нам право устремлять наши взгляды значительно выше, чем просто на собирание надёжных и обширных эмпирических данных в отношении любого исследуемого психологического феномена. Психология должна, я полагаю, позиционировать себя так, чтобы быть в состоянии с полным доверием воспринять присказку, которой почётный профессор лингвистики Массачусетского технологического института Моррис Галле, как говорят, открывал свой курс: «Я здесь не для того, чтобы рассказать вам новости, я здесь,
чтобы поведать вам истину»6. Можно ли обоснованно считать, что теоретическое утверждение в психологии верно в том же смысле, что, скажем, специальная теория относительности в физике? Полагаю, что можно, и мой случай, о котором я подробно говорил в другом месте (Edelman, 2008a, Ь), - это идентификация познания с классом вычислений (например, М^ку, 1985; McDermott, 2001). Мне также кажется, что делать такие заявления - пока они эмпирически обоснованы и теоретически приемлемы - это методологически правильно: мы действительно можем быть в курсе новостей, только если вопрошаем к истине.
Идеи без границ
В психологии, в отличие от физики, истина не считается с дисциплинарными границами: важнейшая информация, на основании которой психологическая теория может стать признанной или низвергнутой, может и вовсе исходить из другой дисциплины. Например, результаты нейронаук могут оказать поддержку широкой
объяснительной структуре в психологии, такой как Байесовский вывод (Lee and Mumford, 2003) или правила Хе-бба (Caporale and Dan, 2008). В том же русле оценки сложности, полученные методами информатики, которые показывают, что определённый класс алгоритмов неосуществим, могут подкосить соответствующее семейство психологических теорий, как в случае теорий
зрительного восприятия и обучения, которые игнорируют вопросы мерности (Tsotsos, 1990; Edelman, 1993).
Несмотря на эти соображения, психологические теории могут быть удивительно гибкими (Greenwald, 2012, Table 1). Мне кажется, это происходит потому, что слишком часто теории формулируются концептуально неадекватным языком, который, в свою очередь, проистекает из нивелирования междисциплинарных аспектов. Кажется странным, что в настоящее время, спустя десятилетия после того, как дисциплины, именуемые обобщённо когнитивной наукой, стали признаваться взаимосвязанными, призыв к большей междисципли-нарности в психологии всё ещё должен звучать как вызов. Тем не менее, вызов таков: то, что может считаться общей картиной в психологии, вероятно, охватывает только несколько фрагментов большой мозаичной головоломки о том, как работает разум.
Важно отметить, что потребность в концептуальной широте реализуется не только в попытке понять, как сориентированы различные когнитивные задачи, но и на более базовом уровне понимания природы самих задач. Таким образом, пренебрежением к вопросам исходного предположения о том, что цель зрения - реконструировать геометрическую планировку окружающей
среды, можно превратить целую область исследований в многолетнюю охоту на диких гусей (Sloman, 1989; Edelman, 2009; использована английская идиома погони за недостижимым - прим. В.М. ), которая заканчивается осознанием того, что зрение и остальная часть познания (в частности, моторная регуляция) тесно взаимосвязаны и поэтому должны соответствовать одной и той же всеобъемлющей психологической теории.
Признавая и осмысливая важность междисципли-нарности в теоретической психологии, мы можем лучше оценить роль философии в открытии для нас совершенно нового набора концептуальных измерений. Вклад философского мышления в психологию будет особенно эффективным, если такое мышление не будет узко ограничено своей областью. Из выдающегося обзора истории мировой философии (который, к сожалению, доведён лишь до конца XVIII века), написанного Scharfstein (1998), можно извлечь уроки осмысления всех вопросов, представляющих интерес для психологов, в философских традициях Востока и Запада. Поэтому мы должны поощрять работу, которая связывает эти философские традиции (например, Kalansuriya, 1993) и черпает из восточного мышления, которое всё ещё недооценивается западными учёными в контексте
психологического теоретизирования (например, Waldron, 2002; cf. Metzinger, 2003, p. 566).
Последний рубеж междисциплинарности в психологии - ничейная земля, отделяющая её от гуманитарных наук - «последний Бастион магии» ( in, 2011). Традиционные гуманистические тенденции в философии (Putnam, 2012)7, растущий интерес среди когнитивных
психологов к эстетике (например, Kintsch, 2012) и литературе (Zunshine, 2010), и появление «третьей культуры», которая в равной степени дома в науке, технике и гуманитарных науках ( эскшг , 1996; Kell , 1998) -всё указывает на то, что следует ожидать дальнейшего размывания интеллектуальных границ и что помочь
этому процессу - отличная идея8.
Объясняя сознание
Подобно тому, как статус языка sui generis в когнитивной науке уступил место осознанию того, что он может поддаваться объяснению в тех же теоретических рамках, что и остальная часть познания, так и исследования сознания вернулись в лоно психологии после столетнего изгнания9. Хотя в настоящее время существуют журналы в области психологии, полностью по-свящённые исследованию сознания, небольшая теоретическая помощь здесь всё ещё может иметь большое значение.
Величайший вызов в этой области, по-видимому, заключается в проекте натурализации феноменологии (Petitot et al. 1999), который в случае успеха завершится
решением так называемой «трудной проблемы сознания»: убедительным объяснением квалиа или феноменальности опыта (Chalmers, 1995). Как можно надеяться, прогресс в этом начинании возможен только через постоянные междисциплинарные усилия, укоренённые в философии и информированные психологией, нейро-науками, математикой и информатикой (Dennett, 2003; Metzinger, 2003; Rudrauf et al., 2003; Merker, 2007; Yoshimi, 2007; Tononi, 2008; Fekete and Edelman, 2011, 2012)
В этом усилии роль философии qua искусства аргументации и убеждения является абсолютно критической. Хорошее объяснение феноменального осознания, которое одновременно истинно (в смысле раздела Истина и её последствия) и интуитивно правдоподобно,
неизбежно будет в некотором смысле редукционным, даже если оно позиционирует феноменальность как эмерджентное свойство (Dennett, 1995, p. 195). В частности, и особенно в отношении правдоподобия, такое ре-
дукционное объяснение должно было бы включать требование идентичности, как когда температура газа отождествляется со средней кинетической энергией его молекул, или балет Café Müller в постановке Pina Bausch - с серией телесных поз и движений танцовщиков.
Через логово метафизика
Если возмутительные методологические ходы, совершённые ранее (например, обсуждение возможности того, что психологическая теория может оказаться истинной) ещё не разворошили достаточно проблем, декларация об идентичности того рода, который я только что упомянул, наверняка приведёт нас в то самое место, которое Warren McCulloch (1965) так незабываемо назвал «самое логово метафизика, усыпанное костями прежних исследователей» (среди которых McCulloch выделил «бедренную кость Иммануила Канта», а также «его череп, где размещалась его вычислительная машина»).
Как показал McCulloch (как всегда на собственном примере), нам нет нужды бояться метафизики. Не то чтобы наше отношение к ней имело большое значение: отказ от метафизики сам по себе является метафизической позицией (как отметил, например, Putnam, 2012, в
своём обсуждении логического позитивизма и философии Витгенштейна). Разумеется, явно вводя метафизику в наш дискурс (например, метафизику воплощения или реальности; Edelman, 2011a, b), мы сталкиваемся с проблемой отделения праздных спекуляций от серьёзных идей - но та же самая проблема, конечно, является первым делом в любом уважаемом исследовании, будь оно научное или философское.
Это возвращает нас к нашей теме: отношения между наукой и философией и вызовами, с которыми обе они сталкиваются, прекрасно обобщённой Putnam (2012, p. 626): «Вопрос: какова надлежащая роль философии по отношению к психологии, искусственному интеллекту и нейронаукам? Ответ: Быть оводом, конечно. Если серьёзно, ... самая захватывающая задача философии науки - объединить прояснение понятий науки с рефлексией
следствий из научных теорий, как выдвигаемых, так и тех, которые считаются неподтверждёнными, для главных метафизических вопросов».
Заострение теоретических инструментов психологии, сосредоточением внимания на её концептуальных
основах в широкой перспективе, которая включает философские соображения и, по сути, метафизику, может помочь нам отыскать смысл в потоке результатов исследований, которые в противном случае унесли бы нас в безжизненный океан простых данных.
Acknowledgments I thank Barb Finlay and Dan Lloyd for their comments on a draft of this essay.
References
Bouchard, D. (2012). Solving the UG problem. Biolinguistics 6, 1-31. Brockman, J. (1996). The Third Culture. Available at: http://www.edge.org/3rd_culture/.
Caporale, N., and Dan, Y. (2008). Spike timing-dependent plasticity: a Hebbian learning rule. Annu. Rev. Neurosci. 31, 25-46.
Chalmers, D. J. (1995). Facing up to the problem of con- sciousness. J. Conscious. Stud. 2, 200-219.
Chater, N., and Christiansen, M. H. (2010). Language acquisition meets language evolution. Cogn. Sci. 34, 1131-1157.
Chomsky, N. (2004). The Generative Enterprise Revisited. Discussions with Riny Huybregts, Henk van Riemsdijk, Naoki Fukui and Mihoko Zushi. Berlin: Mouton de Gruyter.
Crick, F., and Koch, C. (1990). Towards a neurobiological theory of consciousness. Semin. Neurosci. 2, 263-275.
Culicover, P.W., and Jackendoff, R. (2005). Simpler Syntax. Oxford: Oxford University Press.
Danchin, E., and Wagner, R. H. (2010). Inclusive heritability: combining genetic and non-genetic informa- tion to study animal behavior and culture. Oikos 119, 210-218.
De Caro, M., and Macarthur, D.(2012)."Hilary Putnam: artisanal polymath of philosophy," in Philosophy in an Age of Science: Physics, Mathematics, and Skepticism, eds M. De Caro and D. Macarthur (Cambridge, MA: Harvard University Press), 1-35.
Dennett, D. C. (1995). Darwin's Dangerous Idea: Evolution and the Meanings of Life. New York: Simon and Schuster.
TeopeTHHHi gocAig^eHHH y ncnxoAorii. TOM V. 2018 • ISSN: 2616-6860
Dennett, D. C. (2003). Who's on first? Heterophenomenology explained. J. Conscious. Stud. 10, 19-30. Dobzhansky, T. (1973). Nothing in biology makes sense except in the light of evolution. Am. Biol. Teach. 35, 125-129. Edelman, S. (1993). On learning to recognize 3D objects from examples. IEEE Trans. Pattern Anal. Mach. Intell. 15, 833-837. Edelman, S. (2008a). Computing the Mind: How the Mind Really Works. New York: Oxford University Press. Edelman, S. (2008b). On the nature of minds, or: truth and consequences. J. Exp. Theor. Artif. Intell. 20, 181-196.
Edelman, S. (2009). "On what it means to see, and what we can do about it," in Object Categorization: Computer and Human Vision
Perspectives, Chap. 4, eds S. Dickinson, A. Leonardis, B. Schiele, and M. J. Tarr (Cambridge: Cambridge University Press), 69-86. Edelman, S. (2011a). The metaphysics of embodiment. Int. J. Mach. Conscious. 3, 321-325.
Edelman, S. (2011b). Regarding reality: some consequences of two incapacities. Front. Psychol. 2:44. doi: 10.3389/fpsyg.2011.00044 Fekete, T., and Edelman, S. (2011). Towards a computational theory of experience. Conscious. Cogn. 20, 807-827.
Fekete, T., and Edelman, S. (2012). "On the (lack of) mental life of some machines," in Being in Time: Dynamical Models of Phenomenal
Experience, eds S. Edelman, T. Fekete, and N. Zach (Amsterdam: John Benjamins), 95-120. Greenwald, A. G. (2012). There is nothing so theoretical as a good method. Perspect. Psychol. Sci. 7, 99-108. Jablonka, E., and Lamb, M. (2007). Evolution in four dimensions (book precis). Behav. Brain Sci. 30, 353-392.
James, W.(1890). The Principles of Psychology. New York: Holt. Kalansuriya, A.D.P.(1993).The Buddha and Wittgenstein: a brief
philosophical exegesis. Asian Philos. 3, 103-112. Kean, S.(2011). Red in tooth and claw among the literati. Science 332, 654-656.
Kelly, K. (1998). The third culture. Science 279, 992-993. Kintsch, W. (2012). Musings about beauty. Cogn. Sci. 36, 1-20.
Lashley, K. S. (1923). The behavioristic interpretation of consciousness. Psychol. Bull. 30, 237-272; 329-353.
Lee, T. S., and Mumford, D.(2003). Hierarchical Bayesian inference in the visual cortex. J. Opt. Soc. Am. A 20, 1434-1448.
Lefebvre, L., Reader, S. M., and Sol, D. (2004). Brain, innovation and evolution in birds and primates. Brain Behav. Evol. 63, 233-246.
Lehmann, L., Foster, K. R., Borenstein, E., and Feldman, M. W. (2008). Social and individual learning of helping in humans and other species.
Trends Ecol. Evol. (Amst.) 23, 664-671. Lloyd, D. (2010). Grand challenges in theoretical and philosophical psychology: after psychology? Front. Psychol. 1:9. doi: 10.3389/fpsyg.2010.00009
TeopeTHHHÏ gocAig^eHHH y ncnxoAoriï. TOM V. 2018 • ISSN: 2616-6860
Marr, D. (1982). Vision. San Francisco, CA: W. H. Freeman.
Marr, D., and Poggio, T. (1977). From understanding computation to understanding neural circuitry. Neurosci. Res. Prog. Bull. 15, 470-488. McCulloch, W. S. (1965)."Through the den of the metaphysician," in Embodiments of Mind (Cambridge, MA: MITPress), 142-156.[First
published as "Dans l'antre du métaphysicien" in Thales 7:35-39 (1951)]. McDermott, D. V. (2001). Mind and Mechanism. Cambridge, MA: MIT Press.
Merker, B. (2007). Consciousness without a cerebral cortex: a challenge for neuroscience and medicine. Behav. Brain Sci. 30, 63-81.
Metzinger, T. (2003). Being No One: The Self-Model Theory of Subjectivity. Cambridge, MA: MIT Press.
Minsky, M. (1985). The Society of Mind. New York: Simon and Schuster.
Pernu, T. K. (2008). Philosophy and the front line of sci- ence. Q. Rev. Biol. 83, 29-36.
Petitot, J., Varela, F. J., Pachoud, B., and Roy, J.-M. (eds). (1999). Naturalizing Phenomenology: Issues in Contemporary Phenomenology and
Cognitive Science. Stanford, CA: Stanford University Press. Pinker, S. (2010). The cognitive niche: coevolution of intelligence, sociality, and language. Proc. Natl. Acad. Sci. U.S.A. 107(Suppl. 2), 89938999.
Postal, P. M. (2004). Skeptical Linguistic Essays. New York: Oxford University Press.
Putnam, H. (2012). Philosophy in an Age of Science: Physics, Mathematics, and Skepticism. Cambridge, MA: Harvard University Press. Quine, W. V. O. (1960). Word and Object. Cambridge, MA: MIT Press.
Quine, W. V. O. (1969). "Natural kinds," in Ontological Relativity and Other Essays (New York, NY: Columbia University Press), 114-138. Rudrauf, D., Lutz, A., Cosmelli, D., Lachaux, J.-F., and le van Quyen, M. (2003). From autopoiesis to neuro- phenomenology: Francisco
Varela's exploration of the biophysics of being. Biol. Res. 36, 27-65. Scharfstein, B. (1998). A Comparative History of World Philosophy: From the Upanishads to Kant. Albany, NY: SUNY Press. Sloman,A. (1989). On designing a visual system (towards a Gibsonian computational model of vision). J. Exp. Theor. Artif. Intell. 1, 289-337. Syal, S., and Finlay, B. L. (2010). Thinking outside the cortex: social motivation in the evolution and development of language. Dev. Sci. 14, 417-430.
Tononi, G. (2008). Consciousness as integrated information: a provisional manifesto. Biol. Bull. 215, 216-242.
Tsotsos, J. K. (1990). Analyzing vision at the complexity level. Behav. Brain Sci. 13, 423-445.
Waldron, W. S. (2002). Buddhist steps to an ecology of mind: thinking about "thoughts without a thinker." E. Buddhist 34, 1-52. Wittgenstein, L. (1958). Philosophical Investigations, 3rd Edn, trans. G. E. M. Anscombe. Englewood Cliffs, NJ: Prentice Hall. Yoshimi, J. (2007). Mathematizing phenomenology. Phenomenol. Cogn. Sci. 6, 271-291.
Zunshine, L. (ed.). (2010). Introduction to Cognitive Cultural Studies. Baltimore, MD: The Johns Hopkins University Press.
Citation: Edelman S. (2012) Six challenges to theoretical and philosophical psychology. Front. Psychology 3:219. doi: 10.3389/fpsyg.2012.00219
Примечания
!Это лодочная метафора Отто Нейрата (Protokollsaetze, Erkenntnis 3: 204-214, 1932), как её объяснил Куайн (1960, р. 3): «мы похожи на моряков, которые в открытом море должны реконструировать свой корабль, но никогда не могут начать всё заново с его дна. Там, где снимают балку, сразу же ставят новую, а в качестве опоры используют остальную часть корабля. Таким образом с помощью старых балок и плавника корабль может быть собран полностью новым, но только путём постепенной реконструкции.»
2Несколько иной набор вызовов теоретической психологии, дополняющий перечисленные, см. Lloyd (2010).
3Здесь и далее в настоящей статье, я выделил физику в надежде помочь развеять популярное заблуждение о том, что учёные, не физики, склонны ей завидовать. Учитывая, насколько сложнее психология и нейронаука по сравнению с физикой, когнитивные учёные должны по праву гордиться своей собственной областью и способом исследования. Более того, когда программа ис-
следований в области познания (например, «генеративная» лингвистика; Chomsky, 2004) возводит уровень рассмотрения к физике, то полученные результаты, как правило, представляются исторически не обнадёживающими (см. Postal, 2004, для обзора и Bouchard, 2012, для углублённого критического изучения центрального аспекта Минималистской теории Хомского).
4Putnam, насколько мне известно, единственная из ныне живущих философ, которого сравнивали с Аристотелем, Лейбницем, Кантом, Миллем и Расселом одновременно (De Caro and Macarthur, 2012, p. 1).
5Putnam (2012, p. 47, footnote 18) ведёт эту фразу к Уильяму Джеймсу.
6Процитировано двумя бывшими студентами Halle -Peter Culicover и Ray Jackendoff в эпиграфе к их книге Simpler Syntax (Culicover и Jackendoff, 2005).
7Как пишет Putnam (2012, p. 49, сноска 21): «Я не думаю, что философию можно превратить в науку, потому что есть области философии, гуманитарные по своей сущности, и я думаю, что превращение гуманитарного знания в науку - это фантазия, и при этом опасная фантазия. Но есть разделы философии, которые пересекаются с наукой».
преобразованная эволюционная психология явно способна сделать намного больше, чем генерировать «просто истории», за которые она десять лет назад, или около того, снискала дурную репутацию.
9Тема сознания была, конечно, фактически изгнана из академической психологии между временем James (1890) и Crick and Koch (1990), наряду с большинством других интересных аспектов разума, от рук бихевиори-стов, некоторые из которых, однако, всё же были ей увлечены (Lashley, 1923).
