CC BY
11Уэллса (1866 - 1946), где главный герой Гриффин рассказывает о своем изобретении, позволяющем достичь невидимости: “Я нашел общий закон пигментов и преломлений света, формулу, геометрическое выражение, включающее четыре измерения Булгаков идет дальше английского фантаста, увеличив число измерений... до пяти. В пятом измерении становятся видимыми гигантские залы, где В.б.у с. [Великий бал у сатаны - С.Д.\, а сами участники бала... невидимы для окружающих...» (Соколов 2003: 154).
5См. об этом подробнее в приведенной в списке литературы работе В.Химич.
Список литературы
Wells H.G. The door in the wall // Wells H.G. Short Stories. Moscow, 2001. P.148-173.
Булгаков M.A. Мастер и Маргарита // Булгаков М.А. Собрание сочинений: в 5 т. М., 1990. Т. 5. С. 7-384.
Соколов Б.В. Булгаков: энциклопедия. М., 2003.
Химич В.В. В мире Михаила Булгакова. Екатеринбург, 2003.
Швейбелъман Н.Ф. Образ авторитарной матери (на материале романов Э.Елинек «Пианистка» и П.Санаева «Похороните меня за плинтусом») // Национальная идентичность и гендерный дискурс в литературе XIX - XX веков: мат-лы междунар. исс. / отв. ред. Е.Н.Эртнер, А.А.Медведев; Тюменский гос. ун-т. Тюмень, 2009. С. 224 - 230.
Яблоков Е.А. Текст и подтекст в рассказах М.Булгакова («Записки юного врача»). Тверь, 2002.
И.В. Горюнова, Н.С. Бочкарёва (Пермь) ШЕКСПИРОВСКИЕ АЛЛЮЗИИ В РОМАНЕ ДЖЕЙН ГАРДАМ «ДОЛГИЙ ПУТЬ ИЗ ВЕРОНЫ»
Действие романа Джейн Гардам «Долгий путь из Вероны» (1971) происходит в Англии во время второй мировой войны. Рассказчиком и главным действующим лицом произведения является тринадцатилетняя Джессика Вай, убеждённая в том, что станет писательницей. Роман отчасти автобиографичен, так как «мисс Гардам должно было быть тринадцать в 1941 г. и город у моря напоминает ее родной город» [Hitchcock 2009]. Стиль английской писательницы критики определяют эпитетом lucid (ясный) (Brunyate 2006), которым сама Гардам характеризовала стиль своей героини: «...lucid <...> fluent» (Gardam 2004: 60) (в дальнейшем роман цитируется по этому
О И.В. Горюнова, Н.С. Бочкарёва, 2010
изданию с указанием страниц в круглых скобках).
Название романа «А long way from Verona» является прямой отсылкой к творчеству Шекспира. Итальянский город Верона присутствует в пьесах «Два веронца» («The Two Gentlemen of Verona») и «Ромео и Джульетта». «Долгий путь из Вероны» означает процесс становления героини, ее взросления, выхода из рамок образа Джульетты. Непрямая аллюзия выдает ее сходство с младшей дочерью короля Лира: «I absolutely and invariably tell the truth» (p. 16). В трагедии Шекспира Корделия сама себя характеризует следующей репликой (I, 1): «So young, my lord, and true» (Shakespeare 1994: 1129). В переводе Б.Пастернака это качество героини обозначается как прямодушие и противопоставляется лести (Шекспир 1968: 368, 372).
Из-за своего желания быть не как все, противоборства лицемерию тех, кто говорит, что любит Шекспира, Джессика демонстрирует свою нелюбовь к классику. Так, она не понимает, как её подруга Флоренс может зачитываться «Гамлетом», считая это притворством: «F. was deep in Hamlet, or pretending» (p. 162). Девочек называют «юными Джульеттами»: «Four little Juliets <...> Little English Juliets. Lovers of dear old England» (p.24), - но Джессика утверждает, что она не в восторге от пьес Шекспира и его героев: «Romeo and Juliet which I couldn’t get into» (p.74), «Hamlet which for some reason made me wild» (p. 161).
Героиня Гардам предпочитает романы Томаса Гарди (1840-1928) и Сомерсета Моэма (1874-1965), поэзию Руперта Брука (1887-1915). При этом она иронически замечает, что в английской литературе фамилии большинства писателей начинаются на буквы от А до Н (р. 169). Тем самым Джессика признаёт, как мал её шанс стать настоящей писательницей (так как её фамилия начинается на букву V). В то же время она ставит себя в один ряд с Шекспиром, чья фамилия начитается на S. С великим драматургом Джессику сближает не только любовь к пьесам и стихам (р.39), но и особенности синтаксиса: «I am fond of putting prepositions at the end of sentences, as in fact was Shakespeare» (c.14).
На празднике, когда Джессика чувствовала себя чужой, она встречает сына хозяев -Христиана. В портрете мальчика, обстановке дома и характеристике их взаимоотношений множество аллюзий на Ромео и Джульетту: «I came down the main staircase again - it’s curving
and it has lovely curly iron banisters with roses and things. It would be marvellous for plays. And Then I strolled about until I got to the library <...> over the fire in a chair with a high back there was a boy <...> he had that marvellous face and his hair was terribly long and thick <...> He was better than Leslie Howard and about 16 I think <...> he said without even looking round, “Who’re you?” I said Jessica Vye <...> he said, “Jessica Vye!” and got up - he’s terribly tall - and stood staring and staring at me <... > I thought it must be Romeo and Juliet or something (except that I haven’t read it) and must say I just stared and stared back» (p. 109-110). Джессика сравнивает Христиана с Лесли Говардом - актёром, исполнившим главную роль в экранизации «Ромео и Джульетты» в 1936 г. (при этом она признается, что не читала саму пьесу).
Отец Джессики тоже называет Христиана Ромео, при этом давая ему характеристику, скорее напоминающую Гамлета: «...That
Romeo. That fellow who can’t stop talking about setting the world to rights» (p. 121). Последняя фраза перекликается с программными словами самого близкого Шекспиру героя (I, 5): «The time is out of joint. О cursed spite, / That ever I was bom to set it right» (Shakespeare 1994: 1091). В переводе М.Лозинского подчеркивается миссия восстановления мира: «Век расшатался
- и скверней всего, / что я рожден восстановить его!» (Шекспир 1960: 40).
Однако в отношениях подростков нет ни шекспировской любви, ни страстей. Когда Христиан покинул Джессику во время бомбёжки, она видит его совсем другим. Вместо прелестного мальчика, похожего на Лесли Говарда («She said he was marvellous. She said he was like Leslie Howard»), она видит Христиана с обрезанными волосами, торчащими, как зубная щетка: «...it wasn’t true anymore. Christian’s hair was clipped all over his head like a tooth-brush, upright and brisk» (p. 163). Даже по возрасту юноша оказался младше. Джессика узнаёт, что они ровесники: «He’s only fourteen though he looks so much older» (p. 138).
В романе Джейн Гардам встречаются аллюзии и на имя Шекспира: «... that Christian. I say he’s got an unfortunate name hasn’t he? <...> He’ll change it <... > to Will or Hasp or something.
I think I’ll call him Hasp» (p. 121); «I said something about him being Rembrandt to all the world but he was Willie to me» (p. 177). Имя Bill (уменьшительное от William) в шутливой форме обыгрывается в связи со Стратфордом-на-Эйвоне (р. 188).
Для раскрытия характера Джессики, склонной к размышлениям, важное значение
имеют упоминания ее отца о датской крови (аллюзия на Гамлета): «There is a lot of Danish blood on this part of the coast my father says, and the Danes tend to stand about rather. After all, look at Hamlet» (p. 18). У тех, кто точно знает, что им нужно, нет ничего датского: «...knowing exactly what they’re up to. Nothing Danish about them» (p.34). Сама героиня внутренне очень цельная личность.
Джессика вспоминает, как она играла в постановке комедии Шекспира «Сон в летнюю ночь»: «We’d done Midsummer Night’s Dream in class which is a poor play but <...> do come out terribly funny» (p.51). Здесь тоже очевидно противоречивое отношение к творчеству мастера (a poor play but <...> terribly funny). В качестве восклицания героиня использует аллюзию на одного из самых привлекательных героев исторических хроник Шекспира -Генриха V - «Oh, Henry Fifth».
Если в романе «А long way from Verona» Джейн Гардам через шекспировскую аллюзию показывает становление писательницы, близкой ей самой, то в рассказе «Groundlings», написанном через восемнадцать лет, она создает образ «фанатки» театральных постановок шекспировских пьес Эгги Батт (См.: Демидова [Горюнова], Бочкарева 2009: 200-202). Воспоминание о послевоенном времени сближает безымянную рассказчицу «Groundlings» с Джессикой Вай и с самой Джейн Гардам.
Главная героиня рассказа - поклонница Шекспира Эгги Батт - тоже отчасти напоминает Джессику, которая говорит о себе: «I am not quite normal» (p. 16). Ей так же безразлично мнение окружающих. Но в еще большей степени Эгги Батт напоминает мисс Хопкинс, которая в романе характеризуется через «самый отвратительный цвет - темножелтый»: «...a woman came up the steps into the tearoom, a woman who was the most dreadful colour - dark yellow» (p.21-22). Желтый цвет, вернее, грязно-желтый, в творчестве Шекспира символизировал безумие: «...Он был также знаком зараженного и проклятого места, “цветом глины”, из которой сделан человек со всеми его земными, низменными чувствами: Завистью, Унынием, Подозрительностью, Ревностью» (Чернова 1987: 110).
В пьесе «Зимняя сказка», аллюзии к которой встречаются в обоих произведениях Джейн Гардам, старая фрейлина Паулина, держа в руках новорожденную принцессу, просит богиню Природы взять для сотворения ее души «все краски мира, кроме желтой» (Шекспир 1960: 43), чтобы спасти от «желчного безумья»
- ревности, которой одержим отец новорожденной (II, 3): «And thou, good goddess Nature, which hast made it / So like to him that got it, if thou hast / The ordering of the mind too, ‘mongst all colours / No yellow in’t, lest she suspect, as he does, / Her children not her husband’s!» (Shakespeare 1994: 420).
Примечательно, что Джессика Вай тоже обвиняла себя в несдержанности, сравнивая последнюю с болезнью: «It is something I cannot help. There is nothing good about doing a thing if you can’t help it. It is more like illness than anything» (p. 16). Осуждая ненормальность, героиня романа понимает, что именно «ненормальные» люди притягивают ее, дают ей источник творческого вдохновения, каковым стала в романе встреча в лесу у моря с беглым итальянцем (the maniac): «I tried to feel afraid, but I couldn’t. Not afraid and wicked as I was supposed to do. On and on in bed I Thought about it» (p.55). Впечатления от этой встречи помогли Джессике создать произведение, за которое она получила литературную премию. Так же рассказчицу из новеллы притягивает «ненормальная» Эгги Батт, которая всю свою жизнь посвящает постановкам Шекспира: «But she can’t be utterly poor <... > she’s travelled. Seen Hamlet in Denmark. Been to Shakespeare festivals in Berlin» (Gardam 1994: 93), - и умирает утром в очереди за билетами у театральной кассы.
С безумной мисс Хопкинс Эгги Батт сближают стилистические конструкции, отражающие страстное стремление обеих женщин приблизиться к великим людям. Для миссис Хопкинс характерны следующие высказывания: «Не may be Churchill to all the world but he’s Winston to me», «He was a Man. He was more than a Man, he was a Mind», «He may have been Chopin to all the world but he was...» (p.22-25). Несобственно-прямая речь Эгги Батт передает те же чувства: «It’s the performance for her. It’s him. Himself. William the Man she comes for» (Gardam 1994: 92).
Джейн Гардам не только «проникается сочувствием к своим героям, но и смеется над ними» (Hanna 2006). Английские критики считают смех, шутку (fun) главной особенностью творчества писательницы, отчасти объясняющей даже недостаточно серьезное отношение к ее произведениям (Turner 2008). В обоих исследуемых нами текстах ирония во многом возникает благодаря шекспировской аллюзии. Тень Великого Барда не только сопровождает автобиографических героинь (рассказчиц) романа и новеллы в их творческом самоопределении, но и становится источником гротескной образности.
Список литературы
Демидова [Горюнова] И.В., Бочкарева Н.С. Шекспировские аллюзии в новелле Дж.Гардам «Groundlings» // Пограничные процессы в литературе и культуре: сб. ст. по мат.
Междунар. науч. конф. Пермь, 2009. С.200-202.
Чернова АД. «...Все краски мира, кроме желтой»: Опыт пластической характеристики персонажа у Шекспира. М.: Искусство, 1987.
Шекспир У. Гамлет, принц Датский / пер. с англ. М.Лозинского // Шекспир У. Полн. собр. соч. В 8 т. М., 1960. Т.6. С.5-157.
Шекспир У. Зимняя сказка / пер. с англ. В.Левика // Шекспир У. Полн. собр. соч.: в 8 т. М., 1960. Т.8. С.5-117.
Шекспир В. Король Лир / пер. с англ. Б.Пастернака // Шекспир В. Трагедии. Сонеты. М.: Худож. лит., 1968. С.363-477.
Brunyate R. Return to Youth (2006). URL: http: //www. contemporarywriters .com.
Gardam J. A Long Way from Verona. London: Abacus, 2004.
Gardam J. Groundlings // Contemporary British Stories: сб.рассказов / сост. и коммент. K.Hewitt. Oxford, Perspective Publications Ltd., 1994. P.84-97.
Hanna M. Rich and moving portrait (2006). UR L: http: //www. contemporarywriters. com.
Hitchcock J.C.E. “I ought to tell you at the beginning that I am not quite normal” (2009).
Shakespeare W. Hamlet, Prince of Denmark // Complete Works of William Shakespeare. Glasgow: Harper Collins Publishers, 1994. P. 1079-1125.
Shakespeare W. King Lear // Complete Works of William Shakespeare. Glasgow: Harper Collins Publishers, 1994. P. 1126-1167.
Shakespeare W. The Winter’s Tale // Complete Works of William Shakespeare. Glasgow: Harper Collins Publishers, 1994. P.407-444.
Turner N. Critical Perspective (2008). URL: htt p ://www.contemporarywriters .com.
O.A. Толстых (Челябинск) «МИСТЕР ПИП» Л.ДЖОНСА КАК НЕОВИКТОРИАНСКИЙ РОМАН
Термин «неовикторианский роман» (neo-Victorian novel) впервые появляется в статье Д.Шиллер The Redemptive Past in the Neo-Victorian Novel (1997). Иод неовикторианским автор понимает исторический роман, соединяющий в себе постмодернистскую историографичность с традиционным культурно-историческим подходом, и обращающийся в прошлое для того, чтобы проследить, как это прошлое видоизменяется под воздействием современных событий
