CC BY
56
НАШИ ЮБИЛЯРЫ
Свидетели минувшего, какими бы субъективными и предвзятыми не были их воспоминания и оценки, делают историю, в отличие от официальных документов, живой, придавая ей вкус, цвет и аромат. Изучая истории Горного университета, я встречался и разговаривал со многими ее творцами и очевидцами. В 1987 г. Анисим Ефремович Малахов (1899-1999) заочно познакомил меня с доброжелательнейшей и гостеприимной Татьяной Николаевной Шадлун (1912-1996). Мы стали переписываться. Во время командировок в Москву я останавливался у нее. Она жила на проспекте Мира, недалеко от гостиницы «Космос». Во время долгих и неспешных вечерних чаепитий она мне рассказывала об отце. Но кое-что о нем она узнавала и от меня. Многое из рассказанного ею я включил в юбилейный очерк о Николае Акимовиче.
Он родился в мещанской семье 6 декабря 1883 г. в селе Веселое Таврической губернии. Что побудило крымчанина уехать из виноградно-солнечного края далеко на север в промозглый Петербург и поступить в Горный институт, неизвестно. Его брат Георгий, родившийся семью годами позже, предпочел учиться почти рядом с домом - в Екатерино-славском горном институте.
На годы его учебы пришлась Первая русская революция, и студент Шадлун вместе со своим старшим товарищем Гапеевым вкусили ее сполна. Гапеев был большевиком, а Шадлун украинским социал-демократом, их не раз арестовывали, они оба занимались публицистикой, но для А. А. Гапеева (1881— 1958) это увлечение было кратковременным, а Шадлун редактировал газету «Слово» украинских социал-демократов почти пять лет.
Противоправная деятельность в годы революции не сказалась на положении Н. А. Шадлуна в институте. Он его благополучно закончил в год 300-летия Дома Романовых, и был оставлен на одной из кафедр. Первой его самостоятельной работой стала командировка на Урал для изучения месторождений и сбора минералогических образцов для коллекций институтского музея. Во время этой поездки он обратил на себя внимание членов Правления Сергинско-Уфалейских заводов и получил от них предложение возглавить в следующем, 1914 г. разведочные работы в горном округе. За три года он исследовал огромную площадь от Атига на севере до Нижнего Уфалея на юге, в пределах которой выделил никеленосный район, открыл и разведал месторождение силикатного никеля, получив-
шее название Ново-Черемшанского. Запасы месторождения, оцененные им (при 4 %-ном содержании металла) в 150 тыс. т руды, позволяли построить завод по производству никеля производительностью 160-240 т в год. Правление приступило к строительству первого в России такого завода, но помешали революция и Гражданская война. Завод был построен только в 1933 г.
Военно-политические события 19171919 гг. круто изменили жизнь Николая Акимовича. Он ведь был самостийный украинец, и когда началось строительство украинской государственности, вместе с семьей - женой (красавицей еврейкой) и семилетней дочерью - уехал из голодного и холодного Петрограда в Киев. Летом 1919 г. он стал министром народного хозяйства в правительстве Украинской народной республики (УНР), которое
возглавлял его товарищ по студенческой революционной деятельности ученый-агроном Исаак Прохорович Мазепа (1884-1952).
Татьяна Николаевна, родившаяся в Киеве, рассказывала, что после захвата города деникинцами правительство переехало в Каменец-Подольск. Туда же с потоком беженцев устремились и они с матерью, терпя по дороге лишения, подвергаясь издевательствам и опасностям. Беженцев грабили бандиты, а чтобы выявить, нет ли среди них евреев, они, зло веселясь, заставляли всех прыгать и кричать: «Ку-ка-ре-ку!» Но Бог был милостив к матери и дочери. Семья благополучно воссоединилась. В ноябре Николай Акимович ездил в Бухарест для развития торгово-коммерческих отношений с Румынией еще и как член правительства и гражданин Украины, а лето следующего года вся семья Шадлун стала
В первом ряду четвертый слева - Шадлун Н. А. с дочкой
эмигрантской.
Три года они жили за рубежом. Мать и дочь в Берлине, где жена Николая Акимовича подвизалась в качестве актрисы на различных киностудиях. В московской квартире Татьяны Николаевны я видел много больших по разме-
ру и изумительных по качеству портретов ее матери, сделанных во время кинопроб. Сам Николай Акимович в 1921 г. получил место экстраординарного профессора по кафедре полезных ископаемых на горном факультете в Люблянском (Лайбахском) университете.
Все вместе они собирались летом или зимой, когда наступали каникулы и у них появлялась возможность попутешествовать по Европе. Память об этих поездках сохранили семейные фотографии. На одной из них запечатлена десятилетняя Таня, сидящая на ступенях какого-то собора. Спустя полвека, будучи в Германии на международной конференции, Татьяна Николаевна сфотографировалась на тех же самых ступенях и в прежнем ракурсе.
В годы эмиграции Николаю Акимовичу еще не было сорока лет. И его наблюдательный дух был жаден до всего нового, прежде всего до того, что касалось геологии и высшего горного образования. Он объездил многие месторождения, рудники и горные заводы Германии, Чехословакии, Югославии и Галиции, в частности подробно изучил Стасс-фуртское месторождение калийных солей. В вузах Берлина, Фрайберга, Праги и Пшибра-ма он познакомился с постановкой высшего горного образования. Своеобразным результатом этой геолого-образовательной работы стал учебник по минералогии, написанный им на словенском языке.
В 1922 г. семья Шадлун переехала в Чехословакию, в город Падебрады, где в это время работал библиотекарем и преподавателем в Украинской хозяйственной академии И. С. Мазепа. Вероятно, по его приглашению Николай Акимович до осени 1923 г., т. е. до переезда в Москву, работал в г. Падебрады профессором в Промышленной академии.
В Москве семью Шадлун временно приютил, выделив комнату, Дмитрий Васильевич Голубятников (1866-1933), профессор Московской горной академии, выдающийся геолог-нефтяник, один из основоположников промысловой геологии, инициатор применения электрического каротажа при изучении нефтяных скважин. Николай Акимович стал работать в Госплане СССР, оказавшись по воле случая или судьбы в нужное время и в нужном месте, поскольку дальнейшую его жизнь и деятельность определило открытие П. И. Преображенским (1874-1944) в Соликамске в октябре 1925 г. месторождения калийных и калийно-магниевых солей.
В то время Н. А. Шадлун был, пожалуй, одним из самых авторитетных специалистов в стране по геологии калийных месторо-
ждений. Ему и было поручено дать оценку открытому месторождению по результатам бурения первых скважин, разработать стратегию и тактику его разведки и эксплуатации. Шадлун несколько раз ездил в Соликамск. Основываясь на его выводах и выводах других специалистов, Госплан СССР постановил считать разведку месторождения чрезвычайно важной, а ВСНХ выделил на нее 300 тыс. рублей. В 1926 г. был создан Калийный трест, членами которого стали Преображенский и Шадлун. Работа по освоению месторождения проходила очень трудно, в спорах между Шадлуном и техническим руководителе треста И.С. Покровским о выборе места заложения первой шахты и между Шадлуном и Преображенским - о направлении разведочных работ.
Николай Акимович обоснованно настаивал на сосредоточении буровых работ в Соликамском, а не в Березниковском районе: «Разведка в Березниках, - говорил он, выступая на Первом Всесоюзном Горном научнотехническом съезде, - вследствие подхода (к ним. - В. Ф.) железной дороги экономически более выгодна. Но с геологической стороны, этот район находится в худших условиях, так как ... первый пласт соли находится глубже ... Кроме того, в Березниковском районе гораздо больше старых скважин, по которым производилось выщелачивание солей. Поэтому здесь более интенсивно развитие искусственных подземных водоемов и связанных с провалом таких полостей нарушений калийных залежей. Поэтому разведку в Березниках следует отложить на 1-2 года, пока в Соликамске не будет приобретен необходимый опыт».
Преображенский уступил Шадлуну, как позже уступил и Покровский. В августе 1926 г. после очередной поездки в Соликамск Н. А. Шадлун сделал доклад на Президиуме Госплана о результатах разведки, и было признано, что открытые залежи имеют промышленное значение и что хозяйственным органам следует начинать организацию калийной и химической промышленности. В середине сентября Главхим утвердил комиссию экспертов под председательством Шадлуна, которая, проанализировав еще раз материалы бурения и изучив на месте природные условия, экономику и положение с трудовыми ре-
сурсами, обосновала место заложения первого рудника и предложила план мероприятий по промышленной добыче и переработке калийных солей. В октябре Главхим представил результаты работы экспертов Президиуму ВСНХ, и вскоре началась эксплуатация месторождения.
А Николай Акимович осенью 1926 г. переехал в Свердловск один, без жены и дочери, и стал профессором на горном факультете УПИ. Что это был за человек? Это был, как вспоминал учившийся у него А. П. Сигов (1904-1998), «полноватый мужчина, среднего роста, темноволосый, всегда со свежевыбритыми щеками, подстриженными усами и небольшой бородкой, со смелым и решительным взором. Он был хорошо одет, с претензией на элегантность. Характер и поведение его были под стать наружности: громкий голос, стройная речь, большое самомнение, решительность в поступках ... Это был поразительный по эрудиции, лекторскому мастерству и работоспособности специалист, тащивший на себе непосильный груз многочисленных работ. Некоторые острые черты его характера вряд ли следует ставить ему в большой упрек. Может быть, даже наоборот, его боевитость, при высокой компетенции, сыграла в научно-производственной жизни Урала положительную роль».
Анатолий Павлович Сигов очень деликатно и «мягко» охарактеризовал «острые черты характера» Шадлуна. Николай Акимович был гипертрофированно авторитарен, амбициозен и знал себе цену. Цена была высокая, и он постоянно об этом напоминал. Об его «острые черты» больно «порезалось» немало тех, с кем он работал. Но цена Шадлуна была не «дутой». Она обеспечивалась, как золотом, его высочайшей научно-педагогической компетентностью.
Он создал первый в стране курс лекций по геологии калийных месторождений, рукопись которого, переданная мне его дочерью, хранится в архиве Музея истории Горного университета. По инициативе Н. А. Шадлу-на немало выпускников горного факультета УПИ 1928 г. были командированы в Соликамск, став там видными инженерами.
В начале 1920-х гг. при геологических исследованиях стали применять микроскоп.
Это позволяло поднять на качественно более высокий уровень изучение руд и горных пород. Но в СССР микроскопы не выпускались, и Шадлун добился, чтобы их в нужном количестве купили в Германии. Получив микроскопы, он создал курс минераграфии, сначала факультативный, а потом этот курс был включен в учебный план. Занятия по минера-графии он проводил не только в институте, но и на рудниках. Это позволяло студентам изучать месторождения в «натуре», а рудничным геологам знакомиться с новейшими методами исследования.
Сам Николай Акимович владел этим методом в совершенстве, применив его для изучения руд титаномагнетитовых месторождений в Кусинском районе на Южном Урале. Свидетелем этих исследований был Г. Н. Вертушков (1909-1994): «Тогда (в середине 1920-х гг. - В. Ф.), - вспоминал Григорий Николаевич, - остро стоял вопрос об использовании ... титаномагнетитов Кусинского месторождения. Шадлун начал их изучать под микроскопом. И он увидел не структуру распада, а агрегат . ильменомагнетитовый ... Я не знаю, разделял он его или нет в лабораторных условиях, но предложил извлекать из кусинских . руд магнетит и ильменит. В магнетите - железо и ванадий, в ильмените -титан. Титан для получения титановых белил и ферротитана ..., а магнетитовый концентрат - на доменный передел. Это самая выдающаяся работа Шадлуна».
Но не единственная. В 1930-1931 гг. он выполнил еще одну важнейшую работу, на этот раз для уральской медеплавильной промышленности, проведя с сотрудниками и студентами комплексную ревизию Дегтярского медноколчеданного месторождения, которое считалось сырьевой базой для будущего Средне-Уральского медеплавильного завода (СУМЗ). Богатый опыт, тонкая интуиция и тщательный анализ фактических данных позволили Николаю Акимовичу дать обоснованный прогноз не только запасов месторождения, но и установить закономерности развития рудных тел на глубину. Эксплуатация месторождения подтвердила его выводы. Геологами - теоретиками и практиками - долгие годы обсуждался вопрос о «второй Дег-тярке», якобы, залегающей под известными
рудными телами. Поисковые и разведочные работы, проводившиеся на месторождении в течение двух десятков лет с применением глубокого бурения, дали отрицательный результат, не опровергнув, таким образом, прогноз Н. А. Шадлуна.
Опыт можно передать, методам исследования научить, интуиция является «вещью в себе». Она или есть или ее нет. У многих учеников Шадлуна она была, и они стали известными учеными: Сергей Андреевич Вахромеев (1899-1984) - доктор геолого-минералоги-ческих наук, профессор, заведовавший кафедрами в Свердловском горном и Иркутском политехническом институтах, издавший в 1936 г. книгу своего учителя «Введение в курс рудных месторождений»; Илья Ильич Малышев (1904-1973) - один из организаторов геологической службы СССР, министр геологии СССР, доктор геолого-минералогических наук, продолжил работы Николая Акимовича по изучению титаномагнетитовых месторождений Урала; Святослав Нестерович Иванов (1911-2003) - член-корреспондент АН СССР, лауреат Сталинской премии, директор Института геологии и геохимии УФАН СССР, первооткрыватель Ново-Сибайского медноколчеданного месторождения; Дмитрий Сергеевич Штейнберг (1910-1992) - доктор геолого-минералогических наук, профессор, крупнейший петролог Урала и другие.
Работая над книгой «Отечества пользы для ...», я в 1990 г. попытался расспросить Иванова и Штейнберга о Шадлуне. Но оба, видимо, за давностью времени почти ничего не вспомнили об учителе. Один из них мне
сказал, что на рабочем столе Николая Акимовича был всегда идеальный порядок, а второму припомнились идеально заточенные карандаши. И все.
Геологом, доктором геолого-минералоги-ческих наук стала и дочь Николая Акимовича Татьяна Николаевна. Она начала учиться в Уральском геологоразведочном институте в 1931 г., но завершила образование спустя пять лет в Московском геологоразведочном. Ученица академика А. Г. Бетехтина (18971962), Татьяна Николаевна возглавила после его смерти, созданную им минераграфиче-скую лабораторию в Институте геологии рудных месторождений (ИГЕМ АН СССР), стала известным в СССР и за рубежом специалистом по минералогии и минераграфии рудных месторождений, много работала на Южном Урале, изучая колчеданные и колче-данно-полиметаллические месторождения. В честь ее научных заслуг минерал из класса сульфидов, открытый в 1973 г. в Норильском рудном районе, был назван шадлунитом.
В Свердловске Н. А. Шадлун пережил семейную трагедию, когда в 1928 г. по так называемому «Шахтинскому делу» был арестован брат Георгий, приговоренный трибуналом к расстрелу, который позже был заменен десятью годами заключения с условием строгой изоляции. Через два года был арестован и Николай Акимович. Следствие, длившееся несколько месяцев, закончилось его освобождением во многом благодаря ходатайству жены. Так по крайней мере утверждала Татьяна Николаевна. Он вернулся в Свердловск, чтобы умереть в августе 1932 г. от рака печени.
Филатов В. В., профессор
