CC BY
32воохранительными органами способствовало раскрытию преступления (...)».
3. Придать примечанию к ст. 1271 УК РФ следующее звучание: «Лицо, впервые совершившее преступление, предусмотренное настоящей статьей, в случае, если оно подпадает под действие части первой или пункта «а» части второй настоящей статьи, освобождается от уголовной ответственности за данное преступление, если оно добровольно освободило потерпевшего, способствовало раскрытию совершенного преступления. Наличие в действиях лица иного состава преступления влечет уголовную ответственность по соответствующей статье настоящего Кодекса».
Список литературы
1. Ермакова Е.Д. Специальные случаи осво-
бождения от уголовной ответственности в уголовном праве России: дис.....канд. юрид. наук.
Рязань, 2007. 247 с.
2. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / отв. ред. В.И. Радченко; науч. ред. А.С. Михлин. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Спарк, 2004. 943 с.
3. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / отв. ред. В.М. Лебедев. 12-е изд., перераб. и доп. М.: Юрайт, 2012. 917 с.
4. Косычева Е.В. Становление обособленного коммерческого (торгового) права - зарубежный и российский опыт // Коммерческое право. 2011. № 1(8).
5. Курс уголовного права. Т. 3. Особенная часть / под ред. д-ра юрид. наук, проф. Г.Н. Бор-зенкова, д-ра юрид. наук, проф. В.С. Комиссарова. М.: Зерцало-М, 2002.
ЕРМАКОВА Елена Дмитриевна — кандидат юридических наук, зав. кафедрой уголовно-правовых дисциплин. Королёвский филиал Международного юридического института. Россия. Московская область. Королёв. E-mail ermakovaed@yandex.ru
ERMAKOVA, Elena Dmitrievna - Candidate of Legal Sciences, Head of the Department of Criminal and Law Disciplines. Korolev branch of the International Law Institute. Russia. Moscow region. Korolev. E-mail ermakovaed@yandex.ru
УДК 342
СЕВЕРНЫЙ КАВКАЗ: ПРАВО И ЗАКОННОСТЬ В УСЛОВИЯХ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
А.А. Исрапов
На основе малоизученных архивных документов освещается деятельность органов следствия, прокуратуры и суда в борьбе с преступностью, установления правопорядка в республиках Северного Кавказа.
Ключевые слова: бандитизм; дезертирство; военная прокуратура.
A.A. Israpov. NORTH CAUCASUS: LAW AND LEGALITY IN THE CONDITIONS OF THE GREAT PATRIOTIC WAR
The activity of investigative bodies, procuracy and court in the struggle against crime, establishment of law and order in the republics of the North Caucasus are revealed on the basis of understudied archival documents.
Keywords: banditry; desertion; military procuracy.
Справедливая освободительная война не только не отодвинула на задний план значение права и законности, как это обычно бывает в захватнических войнах, а наоборот, со всей силой подчеркнула необходимость неукоснительного соблюдения их требований. Советское право и законность получили новый импульс для дальнейшего развития. Конечно, война существенно отразилась на их разви-
тии, она внесла весьма серьезные изменения в традиционные формы и привычные методы их осуществления. Но неизменными остались фундаментальные принципы и институты, задачи и функции советского права.
В период войны развивались законодательство и законность военного времени.
В первый же день войны указами Президиума Верховного Совета СССР «О военном
положении», «Об объявлении в отдельных местностях СССР военного положения» и «Об утверждении Положения о военных трибуналах в местностях, объявленных на военном положении, и в районах военных действий» гражданское судопроизводство и уголовное право приобрели милитаризованный характер. Спустя четыре дня после начала войны вышел Указ «О режиме рабочего времени рабочих и служащих в военное время» с установлением на предприятиях, в сельском хозяйстве и на транспорте сверхурочных работ от одного до трех часов в день. Заключительным на том этапе аккордом в развитии комплекса мобилизационных мер стала директива СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 29 июня 1941 г «Все для фронта, все для победы!».
Главное назначение правовой системы и законности состояло в том, чтобы как можно активнее проводить мобилизацию населения на отпор врагу, перестройку жизненного уклада страны на военный лад. Через соответствующие организационно-правовые формы проводилась вся военно-мобилизационная работа: создание отрядов народного ополчения, всеобщее военное обучение населения, снабжение армии вооружением, снаряжением, обмундированием, продовольствием, эвакуация огромного количества предприятий в глубокий тыл, размещение эвакуированного населения, строительство оборонительных сооружений и т.д.
В основном, в строго правовых рамках осуществлялись и те нововведения, которые были необходимы для обеспечения общественного порядка и безопасности: регулирование времени работы предприятий и учреждений, порядка проведения собраний, митингов и шествий, работы транспорта, введение комендантского часа, производство обысков и задержание подозрительных лиц и т.д. Таким образом, все изменения, касавшиеся расширения полномочий военных властей, усиления ответственности за те или иные действия, изъятия из общих правил или ограничения отдельных прав граждан, обязательно оформлялись путем издания соответствующих правовых актов.
В период войны были внесены изменения и дополнения в административное, хозяйственное, уголовное, семейное право; получило дальнейшее развитие законодательство о государственных органах, как центральных, так и местных.
Некоторые институты советского права, не применявшиеся в мирное время, во время войны получили весьма значительное применение, стали важным инструментом решения новых сложных проблем. Так было, например,
с такими институтами семейного права, как патронат, усыновление, опека и попечительство.
Законодательство об ответственности рабочих и служащих за самовольный уход с предприятий оборонной промышленности, принятое в Указе Президиума Верховного Совета СССР от 26 декабря 1941 г., устанавливало, что самовольный уход с предприятий, в том числе эвакуированных, надо «рассматривать как дезертирство, а лиц, виновных в самовольном уходе, карать тюремным заключением на срок от 5 до 8 лет», дела же о виновных передавать в военные трибуналы [6].
Начавшаяся Отечественная война внесла существенные изменения в содержание и формы работы военных прокуратур. В период войны расширились сферы их деятельности. Теперь их полномочия устанавливались не только законами и указами Президиума Верховного Совета СССР, приказами Прокурора СССР и Главного военного прокурора Красной Армии. Надзор военных прокуроров за исполнением законов был распространен не только на Вооруженные Силы, но и на военные объекты, которые были переведены на военное положение и работали на нужды обороны страны: предприятия военной промышленности, железнодорожный, водный и воздушный транспорт и некоторые другие сферы. Большое внимание во время войны уделялось органами прокуратуры своевременному рассмотрению жалоб и заявлений трудящихся, особенно семей военнослужащих.
Великая Отечественная война диктовала необходимость перестройки органов следствия, прокуратуры и суда для максимальной оперативности в борьбе с преступностью, установления твердой дисциплины и правопорядка в тылу и на фронте.
Важную роль в осуществлении функций военной защиты Советского государства выполняли во время войны органы государственной безопасности и охраны общественного порядка. Высшие органы государственной власти большое внимание уделяли деятельности органов правосудия, прокурорского надзора и государственного контроля, которые призваны стоять на страже правопорядка, охраны государственной собственности, и в особенности военного имущества, продовольствия и предметов народного потребления, предназначенных для личного состава армии и нормированного снабжения гражданского населения.
В местностях, объявленных на военном положении, все дела о преступлениях, наносивших ущерб обороноспособности страны, в нарушениях государственной безопасности,
передавались на рассмотрение военных трибуналов, подсудность которым расширялась. На них было возложено рассмотрение дел о государственных преступлениях, о разбое, об умышленных убийствах, распространении ложных слухов, возбуждавших тревогу среди населения.
Немалая по объему и оборонному значению работа выполнялась в годы войны и общими судами. Общие территориальные суды, как и военные трибуналы, но в местностях, не объявленных на военном положении, рассматривали много дел, связанных с нарушением трудовой дисциплины (о прогулах, самовольном уходе с работы, невыработке минимума трудодней в колхозах и т.д.), об уклонении от военного учета, от уплаты налогов или несения иных повинностей военного времени. За годы войны в общем числе рассмотренных этими судами дел 63,6 % составили дела по указам военного времени. Народными и Верховными судами автономных республик Северного Кавказа рассматривались и сложные дела, имеющие оборонное значение, например дела о хищениях государственного и общественного имущества (их было до 24,5 %) [7].
Борьба с хищениями и растратами имела особо важное значение в условиях военного времени, когда оберегались для нужд фронта каждый рубль, каждый пуд хлеба, сырья, готовой продукции. В первые месяцы войны в практике рассмотрения этих дел встречались ошибки (связанные, в частности, с послаблениями расхитителям), подвергшиеся острой критике. В дальнейшем суды устранили эти ошибки. В результате число рассмотренных судами дел в 1942 г. было больше, чем в 1941 г. на 7 %, а в 1943 г. против 1941 г. - на 20,5 %. Резко возросло в автономных республиках Северного Кавказа в эти годы число дел о мелких кражах народного имущества. Число приговоренных расхитителей народного добра к более строгому наказанию, к лишению свободы, в годы войны возросло против предвоенных лет на 15 % [4; 10]. Значительную работу общие суды вели по рассмотрению дел о кражах личного имущества граждан, приобретавших особую опасность в период эвакуации населения, о преступных посягательствах на жизнь и здоровье людей, о спекуляции.
Строгость в военных условиях - явление, можно сказать, неизбежное, однако это не означает, что все виновные осуждались только к строгим наказаниям без учета личности и характера совершенного преступления. Наоборот, число приговоренных к лишению свободы за отдельные виды преступлений в те годы
последовательно снижалось, а число осуждавшихся к исправительным работам и условно -возрастало. Индивидуализация наказания и в этих условиях соблюдалась судами неуклонно.
Суды в Северо-Кавказских республиках давали указания, касавшиеся отсрочки исполнения приговоров на время войны с направлением осужденного в действующую армию. В интересах пополнения действующей армии были решены вопросы: об отсрочке исполнения приговоров с назначением наказания в виде исправительных работ и в отношении лиц, осужденных перед призывом в армию, и тех осужденных и отбывших наказание, призыву в армию которых препятствовало не всегда обоснованное лишение прав по суду; о порядке погашения судимости работников транспорта, осужденных с направлением на фронт или на работу, на транспорт и т.д. Вся деятельность суда должна была быть такой, чтобы суд оказывал и огромное воспитательное воздействие на широкие массы трудящихся.
Прокуроры автономных республик Северного Кавказа неоднократно разъясняли дополнения, внесенные в законодательство в связи с войной и настойчиво добивались его строгого соблюдения всеми советскими работниками. Так прокурор Кабардино-Балкарии Н.И. Кри-вошеин в своем выступлении на бюро Обкома партии указывал, что работа городских и сельских органов власти и управления должна полностью подчиняться законам Советского государства и выполняться ими неукоснительно.
За первое полугодие 1945 г. было допущено 89 нарушений законов при принятии различных решений. Президиум Верховного Совета Северной Осетии, рассмотрев в мае 1944 г. вопрос о нарушениях некоторыми сельскими Советами сельскохозяйственных Уставов артелей, о задержках выплаты пенсий и пособий инвалидам войны и семьям фронтовиков, поручил прокурору республики К. Зангиеву усилить надзор за точным соблюдением законности сельскими властями.
Одной из главных причин нарушений законности являлась юридическая неграмотность работников власти, которые пришли в органы власти только в период военного времени и не имели опыта советской работы. Поэтому наряду с повышением партийной и административной ответственности за нарушение законов Верховные Советы автономных республик, облисполкомы принимали решения о проведении правового всеобуча работников государственных органов власти. Именно этим вопросам был посвящен доклад на пленуме Дагестанского обкома ВКП(б) секретаря
обкома А. Алиева 23 сентября 1942 г. Во всех республиках Северного Кавказа проводились совещания и семинары советских работников, актива постоянно действующих комиссий революционной законности, посвященные вопросам изучения и разъяснения советского законодательства в военное время.
Для борьбы с вражескими парашютистами-диверсантами и шпионами в национальных республиках Северного Кавказа в первые дни войны начали создаваться истребительные батальоны. Истребительные батальоны по охране тыла в годы войны взаимодействовали с основным государственным органом охраны общественного порядка—советской милицией, обязанности которой с первых же дней войны расширились как в обеспечении общественного порядка, так и в борьбе с преступностью. Штатные работники государственных органов власти организовывали и сами участвовали в круглосуточных дежурствах на важнейших промышленных и оборонных объектах, в городах, селах и аулах, помогали местным комитетам обороны в подборе командного и рядового состава истребительных батальонов.
В сентябре 1942 г. по инициативе Грозненского комитета обороны был образован истребительный батальон, сформированный в основном из молодежи. В Дагестане в 19411942 гг. было создано 36 истребительных батальонов, в Кабардино-Балкарии - 22 батальона, в Чечено-Ингушетии - 16 батальонов. В результате организационной и политической работы с населением в Северной Осетии было создано 16 истребительных батальонов [3].
В Махачкале, Нальчике и Орджоникидзе силами гарнизонов, милиции и истребительных батальонов было установлено круглосуточное патрулирование, по дорогам выставлялись заслоны, у всех следующих пешком и транспортом проверялись документы, как при въезде, так и выезде из городов.
Документы проверялись у граждан, находившихся в театрах, кино, на рынках, в ресторанах и других общественных местах.
Эффективность проделанной большой работы истребительных батальонов по борьбе с бандитизмом, дезертирством и другими вражескими элементами отметил Совнарком Дагестана. В постановлении правительства республики от 13 октября 1942 г. отмечалось, что с 1 ноября 1941 г. по октябрь 1942 г. при участии истребительных батальонов в ряде районов республики ликвидированы бандитские группировки, задержано большое количество дезертиров и уклонившихся от призыва в Красную Армию. Шесть человек, бойцов и командиров,
отличившихся в борьбе с бандитизмом и дезертирством, награждены были медалью «За отвагу», четыре человека - грамотой Президиума Верховного Совета ДАССР и 34 - денежными наградами [5].
В обзоре оперативно-служебной и боевой деятельности истребительных батальонов НКВД СССР за 1942 г. отмечалось: «Являясь в большинстве районов единственной вооруженной силой, бойцы истребительных батальонов несут охрану жизненно важных объектов, патрулируют по населенным пунктам, дорогам и выполняют ряд оперативных заданий органов НКВД».
При органах НКВД создавались постоянные группы содействия делу борьбы с дезертирством и их укрывателями.
Городской комитет обороны г. Нальчика наметил конкретные меры по усилению контроля за строгим соблюдением паспортного режима в городах республики.
Примерно такие же постановления принимались и другими городскими комитетами обороны в автономных республиках Северного Кавказа. Например, Грозненский городской комитет обороны в числе мер по усилению борьбы с дезертирством потребовал от органов милиции навести порядок в воинском учете военнообязанных, при этом обращалось внимание на правильную постановку учета лиц, пользующихся отсрочками от мобилизации. По указанию городского комитета обороны было проведено совещание партийно-советского актива по вопросу повышения бдительности и усиления борьбы с дезертирством.
Важным направлением в работе органов государственной власти и управления в республиках Северного Кавказа по соблюдению законности в годы войны являлась охрана государственной собственности. Законодательство военного времени предусмотрело повышенную ответственность за хищения государственного и кооперативно-колхозного имущества. Военная обстановка диктовала необходимость усиления контроля за соблюдением Указа Президиума Верховного Совета СССР от 10 февраля 1941 г., который запрещал самовольную продажу, обмен и отпуск на сторону имевшихся на предприятиях излишков оборудования и материалов без специального распоряжения Правительства СССР. Вопрос об охране предприятий был также в центре внимания органов прокуратуры. На предприятиях создавались специальные посты прокурорского надзора.
Неприкосновенность наиболее важных объектов военного и оборонного назначения, таких как переправы, мосты, склады и линии
связи, обеспечивали охранные батальоны. Мероприятия по охране электростанций, заводов, телефонных и телеграфных средств связи, военных складов, водопроводных и канализационных сооружений местные исполкомы Советов согласовывали с комитетами обороны, органами внутренних дел и государственной безопасности.
К середине сентября 1941 г. в г. Орджоникидзе сформировалось 285 групп самозащиты. Совнарком Северо-Осетинской АССР, отмечая хорошую работу местных исполкомов Советов указывал, что к ноябрю 1942 г. обучение в истребительных батальонах прошли 2100 человек [8].
В течение 1942 г. истребительные батальоны Северной Осетии провели ряд операций на территории Кабардино-Балкарии и Чечено-Ингушетии, в результате которых были задержаны фашистские парашютисты, сигнальщики, а также бандиты и другие антисоветские элементы. С вторжением немецко-фашистских войск на территорию Северной Осетии и временной оккупацией части территории республики истребительные батальоны вступили в жестокую схватку с гитлеровцами, пополнив ряды партизанских отрядов и воинских частей, оборонявших Орджоникидзе и республику.
Местные власти принимали меры по усилению борьбы со спекуляцией, которая вносила дезорганизацию в систему торговли.
Борьба с расхитителями и спекулянтами в годы войны была тесно связана с борьбой за спасение людей от голода, так как несвоевременное отоваривание продовольственных карточек фактически обрекало людей на голод.
Важное значение для укрепления охраны общественной собственности имело постановление ГКО СССР от 22 января 1943 г. «Об усилении борьбы с хищениями и разбазариванием продовольственных и промышленных товаров», в котором были намечены дополнительные меры по мобилизации партийных, советских, правоохранительных органов на решительную борьбу с бесхозяйственностью, хищениями и спекуляцией.
Это постановление обсуждалось на заседаниях СНК национальных республик Северного Кавказа, на которых принимались конкретные меры по усилению охраны материальных ценностей и продовольственных ресурсов. Поэтому борьба с хищениями промышленных и продовольственных товаров стала в центре внимания правоохранительных подразделений органов государственной власти. Последствия оккупации отдельных районов Северного Кавказа отрицательно сказались не только в сфере
экономики. Они негативно повлияли на сознание и поведение отдельных граждан, пробудив в них низменные чувства, тягу к наживе, личному обогащению за счет других людей. Игнорируя общественные интересы, пренебрегая своим гражданским долгом, такие лица уклонялись от социально полезной деятельности и становились на путь преступлений.
Первоочередной задачей правоохранительных органов автономных республик с первых же дней войны явилась защита и обеспечение прочности тыла действующей армии. Важное значение для этого имели поиск и своевременное разоблачение фашистской агентуры и действий враждебных советской власти лиц.
Руководствуясь прежде всего постановлением СНК СССР от 24 июня 1941 г. «О мероприятиях по борьбе с парашютными десантами и диверсантами противника в прифронтовой полосе», сотрудники органов внутренних дел принимали меры к быстрейшему их розыску и изъятию.
Розыск диверсионно-разведовательных групп и агентов противника осуществляли специальные оперативные группы. Широко использовались системы заградительной службы, действовавшей в прифронтовой полосе, режимные мероприятия, проводившиеся военным командованием в тылу. Большую роль в выявлении и захвате агентов противника сыграли истребительные батальоны, местное население и группы содействия.
Так, еще летом 1942 г. в Махачкале был разоблачен и арестован Д. Грецкий, который, будучи заброшенным в мае на территорию Ростовской области, занимался сбором и передачей сведений о дислокации частей Красной Армии в Грозном, Гудермесе, Хасавюрте и Махачкале, подавал световые сигналы для наводки немецких самолетов на Махачкалинский порт и другие объекты.
В директивном письме НКВД СССР от 13 сентября 1942 г. о заброске немецких парашютистов, адресованном секретарям обкомов ВКП(б), председателям СНК, наркомам внутренних дел Чечено-Ингушетии, Дагестана, Северной Осетии, Кабардино-Балкарии, отмечалось, что с приближением линии фронта на некоторых участках Кавказа участились случаи выброски немецкой разведкой парашютистов из числа бывших военнослужащих Красной Армии, находившихся в плену, эмигрантов, а также немцев - сотрудников германской разведки.
Насколько удачно была организована розыскная работа правоохранительных органов, показали вскоре ее результаты. Так, в октябре
1942 г. удалось ликвидировать вражескую диверсионную группировку в несколько сот человек во главе с опытным немецким разведчиком Геккертом, которому было поручено захватить г. Грозный и удержать его до прихода немецких войск. Также в сентябре 1942 г. в Махачкале были арестованы И. Тихомиров, Г. Субботин, Н. Лесницкий, заброшенные с самолета на территорию Бабаюртовского, Карабудахкентского и Кизлярского районов. Они имели задание: следить за продвижением войск к фронту, выявлять места дислокации воинских частей, аэродромов, изучать состояние железной дороги, мостов, их охрану, разведать укрепленные районы, выявлять политические настроения населения.
Эти группы должны были учинять погромы и разрушать помещения сельских Советов, колхозов, школ, клубов, вести среди населения пропаганду против службы в Красной Армии, уплаты налогов и других мероприятий.
Не менее важное место в работе правоохранительных органов в годы войны занимала борьба с остатками чуждых элементов, активизировавшимися с началом войны в надежде на поражение СССР, а также другими преступными элементами, которые, будучи настроены враждебно, создавали различные организации и группы, вели антисоветскую агитацию среди населения, терроризировали мирных граждан.
За время, прошедшее со дня нападения фашистской Германии на Советский Союз до конца 1942 г., в Дагестане было вскрыто и ликвидировано 17 повстанческих групп и одна сектанская организация с общим количеством участников 286 человек. Ликвидировано также 75 антисоветских группировок, в которых участвовало 326 человек.
Наряду с выявлением и розыском вражеской агентуры и пресечением антисоветской деятельности враждебных элементов, правоохранительные органы вели борьбу с уклонением от службы, дезертирством из рядов Красной Армии и бандитизмом.
Эти преступления тесно переплетались между собой и в процессе своего развития приобретали одно и то же качество и содержание.
В отдельных республиках Северного Кавказа часть населения не желала участвовать в войне против немецких оккупантов. Уклоняясь от призыва в армию, мужское население уходило в горы и леса, создавало вооруженные отряды. Эти отряды непосредственно участвовали в боях на стороне немецких войск, а также действовали в тылу Красной Армии, где вели подрывную работу. Деятельность этих отрядов в горах была возможна благодаря материаль-
ной поддержке населения на основе широких родственно-клановых отношений. С 1941 по 1943 гг. на Северном Кавказе 49362 человека уклонились от службы в Красной Армии. Из состава местного населения, бывших бойцов Красной Армии, добровольно перешедших на сторону противника, были сформированы Северокавказский легион, Чечено-Ингушский пехотный полк и многочисленные карательные отряды.
Правительство СССР не могло не реагировать на обстановку, складывавшуюся в глубоком тылу, на Северном Кавказе. Не случайно было и появление в 1941 г. многочисленных указаний Центра об упрочении тыла.
Постановлением ГКО СССР от 16 января 1942 г. и приказом Генерального прокурора СССР от 17 января того же года для расследования дел уклоняющихся от призыва был установлен суточный срок.
Такая же мера предусматривалась приказом командующего войсками Закавказского фронта от 1 июня 1942 г. Более того, семьи укрывателей и пособников подлежали суду по закону военного времени.
Следует отметить, что численность бандгруппировок не была постоянной. Начальник отдела по борьбе с бандитизмом НКВД СССР Руденко, сообщал после инспекторской поездки в Чечено-Ингушетию о том, что на учете в республике значатся 33 бандгруппы (175 человек), 18 бандитов-одиночек, дополнительно действовали еще 10 бандгрупп (104 человека). Значилось в розыске 2050 дезертиров [4].
Как известно, в январе-феврале 1943 г. Северный Кавказ был освобожден от фашистских захватчиков. Несмотря на активные действия немецких десантов, на территории Чечено-Ингушетии началось восстановление народного хозяйства и экономического сектора.
Одновременно в Центре, с учетом оперативных данных, началась разработка планов по возможному переселению чеченцев и ингушей в восточные регионы страны. Таким образом, замыслы эти получили практическое начало. С 23 по 25 февраля 1944 г. было вывезено 333739 человек. На 25 февраля со станций погрузок было отправлено 88 эшелонов, заполненных спецпереселенцами - чеченцами и ингушами.
Согласно разработанному плану переселения, к проведению операции привлекались 6000-7000 дагестанцев, 3000 осетин, в основном из колхозного и совхозного актива районов Дагестана и Северной Осетии, прилегающих к Чечено-Ингушетии. Уже после переселения чеченцев и ингушей в 1944 г. органами МВД Грозненской области было выведено из гор и
задержано 2213 чеченцев и ингушей, 1843 из них были отправлены в места поселений (в основном уклонявшиеся от переселений).
И, тем не менее, действительность была такова, Правительство СССР, в целом правильно расставляя акценты, базировавшиеся на праве наведения должного порядка в тылу, в частности на Северном Кавказе (Чечено-Ингушетия не захватывалась фашистами), все же прибегло к более крайним весьма жестоким мерам, сводившимся в конечном итоге к принудительному выселению всех без исключения граждан чеченской и ингушской национальности.
Безусловно, не мог быть виновным весь народ. Государство, правоохранительные органы должны были распространить жесткие меры применительно к тому контингенту, кто действительно заслуживал наказания. И об этом контингенте было известно от его количественных характеристик до сведений по каждому индивидуально. Об этом свидетельствуют не только публикации последних лет, но и многие выявленные совершенно новые архивные документы и материалы.
Правоохранительным органам Дагестана также пришлось приложить огромные усилия для обеспечения борьбы с уклонением от службы в армии, дезертирством из ее рядов и бандитизмом. В связи с этим СНК ДАССР и бюро Дагестанского обкома ВКП(б), рассмотрев сложившуюся обстановку, 28 ноября 1941 г. приняли совместное постановление «О мероприятиях по борьбе с дезертирством» [1; 2].
В ряде районов имел место массовый переход мобилизуемых на нелегальное положение. Так, например, в Табасаранском районе в мае-июне 1942 г. из 216 вызванных в РВК явились только 63, в Хасавюртовском из 50 вызванных явились 17 человек, остальные скрылись. Аналогичных фактов было немало.
Обстановка несколько разрядилась лишь после того, как в районах поработала специальная оперативная группа, возглавляемая начальником отдела по борьбе с бандитизмом и начальником штаба истребительных батальонов республики.
Последующие мероприятия по борьбе с дезертирством и бандитизмом в Дагестане и их результаты нашли отражение в целом ряде решений районных и республиканских руководящих органов власти и управления: 5 апреля, 8 мая, 17 ноября 1943 г.; 21 марта, 6 июля 1944 г. и др.
Итоги этой работы (по неполным данным на 01.12.1944 г.) характеризуют следующие данные: всего выявлено уклоняющихся, дезер-
тиров и бандитов - 7894 человека; из них арестовано - 486 человек [11].
В начале 1945 г. бандитизм в Дагестане, благодаря принятым мерам, пошел на спад. Однако вопросы борьбы с этими позорными явлениями с повестки дня еще не были сняты. В ряде районов, главным образом включенных в Дагестан из бывшей Чечено-Ингушетии, продолжали все еще действовать остатки бандформирований.
Правоохранительные органы нельзя упрекнуть в том, что акции депортации в 1944 г. проводились стихийно, не были подкреплены юридически. Наоборот, по каждой из них, как видим, принимались специальные решения правительства, составлялись планы, выделялись средства, обеспечивалась секретность проводимых мероприятий.
Таким образом, исследование столь трудной проблемы как выселение целых народов и ликвидация насильственным образом национально-государственных образований репрессивных народов Северного Кавказа показывает, насколько сложной были эти меры в социальном плане, какой огромный ущерб наносился моральной стороне общества.
Народы не только теряли государственность, но и, главное, они утрачивали свою возможность и способность в экономическом и культурном развитии районов своего обитания.
Такая акция не могла не оказывать влияния и на формирование их национального самосознания, не вызывать чувство ущербности и униженности по сравнению с другими народами страны, вносить факты негативного в отношения между народами.
В то же время на основе довольно устойчивой социально-политической системы в годы войны удалось в кратчайший срок превратить страну в единый военный лагерь, успешное функционирование которого держалось на умело проводимой идейно-политической работе среди населения и обеспечении правопорядка в тылу. Охрана общественного порядка и общественной собственности в годы войны имела исключительно важное значение. Война требовала высокой организованности и дисциплины от всех советских людей, строгого соблюдения законности всеми должностными лицами и гражданами как важнейшего средства укрепления обороны страны.
Основная роль в поддержании строгого общественного порядка, в надежной охране народного достояния принадлежала государственным органам власти и управления, прежде всего советской милиции, внутренним войскам НКВД.
Список литературы
1. Биленко С.В. На охране тыла страны: Истребительные батальоны и полки в ВОВ. М., 1992.
2. Дагестанская правда. 1941, 15 нояб.; 1942. 9 мая.
3. Даниялов А. Дагестан: время, судьбы. Махачкала, 1991.
4. ГАКБР. Ф. 26. Оп. 1. Д. 3. Л. 13, 56; Ф. 717. Оп. 1. Д. 182-а. Л. 62.
5. ГАРСО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 275. Л. 21-23, р-639. Оп.2. Д. 560. Л. 84,8.
6. ГАРФ. Ф. 5445. Оп. 2. Д. 37. Л. 8; Ф. р-8300. Оп. 1. Д. 65. Л. 101. Ф. 9401. Оп. 4. Д.
7. Куликов В.В. Правосудие в СССР в военные годы // Советское государство и право. 1975. № 5. С. 36-38.
8. РГАСПИ.Ф. 17. Оп. 8. Д. 118. Л. 14; Ф. 644. Оп. 1. Д. 14. Л. 144.
9. Сборник Постановлений Правительства СССР. 1942. № 34. С. 56-62.
10. Социалистическая Кабардино-Балкария. 1941. 18 июля.
11. ЦГА РД. Ф. р-168. Оп. 20. Д. 120. Л. 30-33; Ф. 1п. Оп. 1. Д. 5275. Л. 176.
ИСРАПОВ Александр Абдулагаджиевич - доктор исторических наук, профессор кафедры теории и истории государства и права. Королёвский филиал Международного юридического института. Россия. Московская область. Королёв. E-mail aleks_isrp@mail.ru
ISRAPOV, Aleksander Abdulagadzhievich - Doctor of History Sciences, Professor of the Department of Theory and History of State and Law. Korolev branch of the International Law Institute. Russia. Moscow region. Korolev. E-mail aleks_isrp@mail.ru
УДК 349.2
ОСОБЕННОСТИ ВОЗМЕЩЕНИЯ РАБОТОДАТЕЛЮ ЗАТРАТ, СВЯЗАННЫХ С ОБУЧЕНИЕМ РАБОТНИКА, КАК СРЕДСТВО ЗАЩИТЫ ИНТЕРЕСОВ РАБОТОДАТЕЛЯ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
А.А. Клюшина, С.А. Анохин
Проанализировано действующее законодательство и разработаны предложения по совершенствованию правового регулирования возмещения работодателю затрат, связанных с обучением работника.
Ключевые слова: ученический договор; работодатель; затраты; время обучения; материальная ответственность; срок обучения; стипендия; повышение квалификации; соглашение; работник; ученик; стороны договора.
A.A. Klyushina, S.A. Anokhin. PECULIARITIES OF REIMBURSEMENT OF EXPENSES CONNECTED WITH EMPLOYEE TRAINING TO THE EMPLOYER AS PROTECTION MEANS OF THE EMPLOYER INTERESTS IN THE RUSSIAN FEDERATION
Existing legislation and proposals for improvement of legal regulation of reimbursement of expenses connected with employee training to the employer are analyzed.
Keywords: the student's contract; the employer; expenses; training time; a liability; training term; the grant; improvement of professional skill; the agreement; the worker; the pupil; the contract parties.
На практике возникает много вопросов в связи с применением ст. 207 и 249 Трудового кодекса Российской Федерации (далее - ТК РФ) [1], устанавливающих обязанность работника возместить работодателю затраты, понесенные им в связи с обучением.
По вопросу о правовой природе возмещения затрат, связанных с обучением, пред-
ставляется убедительной сформулированная в юридической литературе позиция, согласно которой названное правовое явление следует рассматривать в качестве меры защиты имущественных прав и интересов работодателя, а не в качестве меры ответственности, так как отсутствуют необходимые условия для привлечения работника к материальной ответст-
