«Северная конфедерация»: к вопросу об истоках русской государственности (историографические заметки) Текст научной статьи по специальности «История и археология»

Е. А. Шинаков, А. С. Ерохин

«Северная конфедерация»: к вопросу об истоках русской государственности (историографические заметки)

В последнее десятилетие так называемая «Северная конфедерация» (или «федерация») является одной из самых популярных и дискуссионных проблем изучения русского государствогенеза, наряду, пожалуй, только с вопросом о Русском каганате. Оба гипотетических образования непосредственно предшествовали зафиксированному летописями моменту начала образования Древнерусского государства. Предположение о том, что Древнерусскому государству предшествовало какое-то политическое объединение на Севере Руси с центром в Ладоге или Новгороде было широко распространено еще в XIX в. В «украинской» историографии конца XIX - начала XX в. эта гипотеза была замещена «южной» версией происхождения Руси. Именно последняя версия стала господствующей в советской классической историографии. Однако с начала 70-х гг. XX в. постепенно и осторожно начинает возрождаться «северная» гипотеза при сохранении упоминаний о хронологическом приоритете южного центра. С начала 90-х гг. была сделана первая попытка перевести «Северную конфедерацию» из объекта историографии в реально социально-политическую плоскость. Е. А. Мельникова назвала ее «ранним государством дружинного типа». В настоящее время с учетом методологии и понятийного аппарата политической (социокультурной) антропологии северное потестарно-политическое объединение можно считать так называемым «суперсложным вождеством» с зарождающимися элементами ранней государственности.

Ключевые слова: государствогенез, двоецентрие, потестарность, суперсложное вождество, фаза развития, Ладога, восточный путь.

«Северная конфедерация» (или «федерация»), наряду с «Русским каганатом», в последние десятилетия являлась одним из самых популярных и спорных новообразований, связанных с периодом, непосредственно предшествующим образованию Древнерусского государства и контаминированным с его северными истоками.

«...Древнерусское государство, или империя Рюриковичей сложилась на базе федерации (или конфедерации?) трех -четырех северных славянских и финских «княжеств» с дальнейшим переносом столицы в Среднее Поднепровье...» (Ши-наков, Григорьев 1990: 66).

Сам этот термин («Северная конфедерация ») возникает еще в начале 70-х гг. ХХ в. для обозначения одного из территориально-политических предгосударственных образований уровня союза племен или союза «союза племенных княжений» словен, кривичей, мери, чуди, возможно, веси (Пашуто 1974: 103-114; Шаскольский 1972: 55-67). Однако социально-политической характеристики этого объединения не давалось, причиной его создания называлась только борьба с набегами викингов.

Наблюдалась также методологического уровня непоследовательность, особенно с точки зрения ортодоксальной марксистской теории политогенеза. В частности, И. П. Шасколь-ский одновременно называет «Северное объединение» и «объединением (федерации) племен» и «государственным образованием» (Шаскольский 1986: 98), что предполагало родопле-менную основу и уровень государства. Далее, в духе неоэволюционизма и тогда еще только создававшейся на Западе теории этапности социо- и политогенеза (Э. Сервис, М. Фрид) (в год выхода первой работы И. П. Шаскольского на эту тему - 1972 г.), а также в соответствии с результатами «второй дискуссии об азиатском способе производства» (см.: Общее и особенное 1966; Проблемы 1975; Эволюция 1984), «установившей» наличие «Большого переходного периода» под разными названиями, но, по сути, как самостоятельную формацию между «чистой» первобытностью и раннеклассовым (феодальным) обществом, И. П. Шаскольский развивает свою теорию четырехэтапности древнерусского политогенеза. «Северную федерацию племен» он относит к третьему, предпоследнему этапу - «формированию двух государственных образований на юге и севере» (Шаскольский 1986: 98). Приоритет он все же еще отдает южному образованию, которое позднее некоторые исследователи (В. В. Седов, например) назовут

«Русским каганатом», и именно с ним связывает посольство «хакана рос» в Константинополь и Ингельгейм в 838-839 гг. (Шаскольский 1986: 98). Тем не менее, идея о «Северной федерации» явилась определенной альтернативой тогда еще господствовавшей в отечественной историографии поляно-русской, или «южной» концепции, которой, впрочем, и В. Т. Пашуто, и И. П. Шаскольский еще отдавали должное.

Данное противоречие в определении политического уровня этого образования наглядно отразилось в одной из его характеристик у И. П. Шаскольского. Он весьма непоследовательно называет его «государственным образованием» и в то же время - «Северным объединением (федерацией) племен» (Шаскольский 1986: 98).

В 1990 г. термин «федерация» меняется на «конфедерация»: «племена» «северной» или «новгородской конфедерации» упоминаются в связи с заключением их «верхушкой» «ряда» с «группой скандинавов» для укрепления «нарождающейся государственности» (Мельникова, Петрухин 1990: 225229). Возможно, конечно, что это терминологическая случайность, однако нельзя исключать и то, что термины в данном случае отражают структурные изменения внутри северного объединения. Действительно, до призвания Рюрика оно не имело единого «центра силы», что и вызвало безрезультатную борьбу между правящими «родами» отдельных вождеств сло-вен, кривичей, мери и др., а централизованной «федерацией» стала лишь после призвания князей со «старшим» из них в Ладоге. А. Н. Кирпичников, впрочем, считает, что федерация была уже до «призвания варягов» и Ладога была ее столицей. Это точка зрения археолога, опирающегося на находки в могильниках и слое этого предгородского международного торгового центра УШ-1Х вв. «следов» словен, кривичей, скандинавов, а, возможно, и «других групп федератов: мери, чуди и веси» (Кирпичников 1988: 46).

В 1993 г. Е. А. Мельникова вводит в научный оборот термин «Северная конфедерация племен» уже в значении первоначального ядра Древнерусского государства. Новизна была в «раскрытии» этого термина с точки зрения понятийного аппа-

рата политической антропологии, ибо отрицать северные истоки русской государственности можно было только либо тенденциозно переиначивая летописные сообщения, либо обвиняя в тенденциозном искажении фактов самих летописцев.

Но речь в данном случае пойдет не о степени объективности источников, а о возможности существования такого типа потестарно-политического образования и его характере, отраженном в терминах историографии, с точки зрения политической (социокультурной) антропологии. Это «межплеменное объединение» середины IX в. «характеризовалось как территориально-политическое образование, возглавляемое нобилитетом входивших в его состав племен» (Мельникова 2009). В качестве причин его создания исследовательница называет, с одной стороны, «борьбу с северной опасностью», с другой -установление контроля над «северной частью Балтийско-Волжского пути», что «обеспечивало концентрацию богатств и укрепление центральной власти» (Мельникова 2009).

В дальнейшем, сравнивая механизм институционализа-ции центральной власти в «северной конфедерации» с аналогичными процессами в «Денло» («Danelaw») в Англии и Нормандии, Е. А. Мельникова считает главным средством возникновения этих территориально-политических образований договоры местных «властей» с предводителями викингских отрядов. На Руси этим новым образованием было «раннегосу-дарственное объединение племен в Западной части Балтийско-Волжского пути (в Ладожско-Ильменском регионе) с центром в Ладоге» (Мельникова 2009: 94). Крупнейший археолог-славист конца ХХ в. В. В. Седов также наряду с южным «Русским каганатом» упоминает в качестве второго истока государственности антиваряжскую «военно-политическую конфедерацию, объединившую словен, псковских кривичей и мерю», имевшую раннегосударственный характер и занимавшую «обширную территорию от Псковского озера на западе до Волго-Клязьминского междуречья на востоке» (Седов 1999: 117).

Если термин «конфедерация» принадлежит к сфере политологии, означая определенный тип территориально-

административной организации нескольких равноправных организмов без главенствующей роли одного из них, то племя - к исторической этнографии (этнологии). В то же время в данной небольшой статье был использован и политико-антропологический понятийный аппарат - «ранее государство» применительно к уровню этого «территориально-политического образования». Для характеристики же его типа был применен использовавшийся в отечественной русистике с середины 80-х гг. термин «дружинное». Итак, перед нами классический пример междисциплинарного подхода. И в нем самом противоречий нет - понятийный аппарат разных наук органично дополнил друг друга.

Но противоречие есть в другом. С одной стороны, «Северная конфедерация» - по сути, союз союзов племен во главе с племенной же аристократией, с другой - практически централизованное «государство», хотя и «раннее», где у власти стоит дружинная «иноэтническая» межплеменная верхушка. Такой тип «государственности» отчасти можно объяснить ее «двухуровневостью», где верхний уровень - разноэт-ническая дружина, нижний - племенная знать, контролируемая первой (Шинаков 1993; Шинаков 2002; Шинаков 2009; Крадин 2000; Мельникова 1999/2011).

Для определения «раннего государства» (в данном случае мы не касаемся синхростадиальных ему «альтернатив» и «аналогов» - это уже вопрос современного развития науки) существует два подхода.

Первый - как бы «от обратного». Берется стопроцентное государство («сложившееся», «зрелое», «развитое») и его сущностные признаки (кроме одного - единого экономически господствующего класса) экстраполируются на более раннюю стадию.

Обычно берутся апробированные более чем столетним опытом исследования «триада»: 1. Регулярное налогообложение в разных формах; 2. Образование публичной власти, обладающего аппаратом внутреннего подавления; 3. Смена родо-племенного деления территориальным (см., например: Куб-бель 1988: 132). Проанализировав 21 ранее государство,

Х. Классен («The Early State») добавляет переход большей части правовых функций в руки правителя, что окончательно консолидирует раннее государство. В «зародышевым» раннем государстве четвертая группа функций еще только зарождается, из остальных трех обязательно присутствие хотя бы двух, да и то в разной степени и неодновременно. Л. Е. Куббель, опираясь на работы медиевистов (А. Я. Гуревич, А. И. Неусыхина, Н. Ф. Колесницкого) и многих африканистов, в первую очередь, Н. Б. Качаковой и Ю. М. Кобищанова, выделяет три разных варианта сочетания этих групп признаков (Куббель 1988: 132-133).

Второй подход, определяющий период «раннего государства» как самостоятельный уровень, этап отличный и от «во-ждества», и «зрелого государства», принадлежит в настоящее время его же создателю, Дж. Х. Классену.

Его первое определение, приведенное работах 1978 г. и 1981 г. дополнено сравнительно недавно более детальными характеристиками трех его стадий - «зародышевой», «типичной», «переходной» в 2012 г.

Определение 1978 г. звучит примерно так: «раннее государство - централизованная социально-политическая организация для регулирования социальных отношений в сложном стратификационном обществе, разделенном, по крайней мере, на 2 основные страты, или возникающие социальные классы, - на правителей и управляемых, отношения между которыми характеризуются политическим господством первых и данническими обязательствами вторых; законность этих отношений освящается единой для раннего государства идеологией, основной принцип которой составляет взаимный обмен услугами» (Claessen, Skalnik 1978: 640). В этой же работе дано 5-6 признаков «раннего государства» и обосновано его деление на три стадии: «зачаточное», «типичное», «переходное».

В нашем случае если и можно вести речь о раннем государстве, то только о его зарождении. Поэтому важна характеристика, точнее, признаки, именно «зачаточной» стадии раннего государства:

- торговля и рынки имели только ограниченное значение;

- наследование должностей было преимущественно потомственным;

- частное владение землей было в порядке исключения, тогда как общинная собственность была доминирующей;

- только функционеры получали вознаграждение (часто натурой);

- судебная система не имела кодификации законов и наказаний;

- налоги состояли, большей частью из обязательных подарков и эпизодической работы на государство (Классен 2012: 198).

В этой же работе Дж. Х. Классен, в целом повторив свое определение 1978 г., сделал важное дополнение по территориально-политической структуре ранних государств, считая их «трехуровневой (национальный, региональный, локальный) централизованной социально-политической организацией» (Классен 2012: 202).

Вопрос о «раннем государстве» в период между двумя этими работами главного разработчика данного понятия не раз обсуждался как в общетеоретическом плане, так и применительно к конкретно-историческому материалу (Claessen, Scalnic 1981; Альтернативные пути 2000; The Early State 2004; Раннее государство 2006; Восточная Европа 2011). Наиболее важными дополнениями представляются: доказательство на конкретном материале его обратимого характера (Коротаев 1997) и возможность синхростадиальных альтернатив ему (Альтернативные пути 2000), в том числе и применительно к Древней Руси (Дворниченко 2006).

Не менее, и, возможно, и более дискуссионный характер имеет вопрос «вождества», которому дается еще больше определений в силу разнообразия этнологического материала. В связи с тем, что в нашем случае «вождеский» уровень исходных для «Северной конфедерации» организмов вряд ли подлежат сомнению (подробнее: Шинаков 2002; Шина-ков 2009а: 161-166), важнее не обсуждение содержания этого термина, а отличие от него самого следующего этапа государ-ствогенеза - «раннего государства».

Оно было дано еще в совместной работе Дж. Х. Классена и П. Скальника 1981 г. Раннее государство отличается от вож-дества: 1. Наличием централизованного управления, имеющего возможность поддерживать закон и порядок «как с помощью авторитета, так и силой или угрозой силы» (С1ае88еп, 8ка1шк 1981: 490), т. е. наличием органов принуждения; 2. В раннем государстве «существует производство регулярного прибавочного продукта, который используется для поддержания государственной организации» (С1ае88еп, 8ка1шк 1981). 3. Аппарат раннего государства способен предотвратить его расщепление.

К «вторичным признакам» по Классену, Скальнику (С1ае88еп, 8ка1шк 1981) - политической независимости, деления на правителей и управляемых, общей идеологии - можно добавить «внешние», в. т.ч. археологически фиксируемые, признаки.

Это какие-либо грандиозные, «консолидирующие» разные племена и слои гетерогенного общества, мероприятия, как то: переселение населения; строительство монументальных сооружений (городов, крепостей, оборонительных линий, больших храмов, гробниц правителей); принятие новой, единой религии, часто из числа «мировых»; создание или принятие письменности; выработка общих черт официальной идеологии и культуры (на Руси самая ранняя общераспространенная культура - «дружинная» Х в.) для легитимизации власти и консолидации общества.

От обратного: даже в самом сложном по структуре и большим по территории конгломерации вождеств и их аналогов ничего этого не будет.

Исходный же момент для «Северной конфедерации» -отдельные «простые вождества». Их определений, тем более современных, связанных с проблемой «племени» и «альтернатив» государству, большое количество, как и их реальных форм и моделей. Однако есть то, что их объединяет - размеры. «Минимальные» насчитывали несколько сотен человек, максимальные («типичные») - редко когда могли достигнуть предела в 10 000 человек (Гринин, Коротаев 2012: 96).

По форме вождество могло быть и одним поселком, и «племенной» территорией.

В состав «Северной конфедерации» по максимуму входили «Словене», «Кривичи», «Меря», возможно, «Чудь» и «Весь», во главе с «родами» (по Повести временных лет жившими в «градах» (по Новгородской первой летописи2). Численность каждой из этих племенных групп, взятой в целом, явно превышает даже максимальный предел для «простого вождества». Однако рядом исследователей уже давно было высказано, предположение, что собственно «княжения» не охватывали всей территории одноименного «языка» (группы племен). Потестарные образования на слабозаселенном лесном Севере возникли лишь на небольших плодородных участках, типа котловины озера Неро, близ пересечения международных торговых путей (Лапшин 1981: 47-48), но не самих магистралях (Носов 1981: 21), которыми владели «варяги» (по ПВЛ) - «русы» (по «восточным» источникам).

Одно из таких этнопотестарных образований, досконально изученное Е. А. Леонтьевым - Сарское княжество - (Леонтьев 1984: 26-32; 1988: 13-19) имело поперечник всего 20х20 км, что вполне соответствует «простому вождеству» (Шинаков 2009: 141). Интересно, что примерно такую же картину небольших областей, контаминированных с «мелкими предгосударственными объединениями» фиксируется для Дании середины I тыс. н.э. (Мельникова 1995: 23-24). «Первоначально возникает... небольшая область, в которой характер деятельности населения отличен от окружающих территорий, в которой отмечается скопление знати. и в которой вырастает ряд взаимосвязанных поселений - одно из них впоследствии занимает в области ведущее место и становится протогородом» (Мельникова 1995: 23). «Они являются конечными пунктами и важнейшими мечтами перераспределения ценностей крупных торговых путей» (Мельникова 1995: 24).

1 Далее - ПВЛ.

2 Далее - НПЛ.

Это же положение высказывалось автором и ранее: «племенные княжения словен, веси, мери» «отнюдь не охватывает всех племен данной этнической общности» (Шинаков 1998: 41), но без использования термина «вождество». Но если к первоначальным субъектам «Северной конфедерации» можно, хоть и с большой «археологической натяжкой» применить данный термин, то к ней самой можно отнести в политико-антропологическом аспекте понятие таксономически и стадиально более высокое, чем «простое вождество». Но вот раннее ли государство, пусть и особой, дружинной формы (Мельников 1995: 22)?

В любом случае, даже по летописи, это потестарно-политическое образование прошло в своем развитии три ступени-фазы. Первая - до призвания Рюрика, когда это точно была случайно сложившаяся непрочная, без единого центра, конфедерация «вождеств». Вторая - до переноса столицы в Новгород, когда в каждой ее части правили отдельные варяжские княжья даже не из одного рода (эта ступень отражена и в «Саге о Хальвдане, сыне Эйстейна» и «Саге об Одде Стреле» (Древнерусские города 1987: 159-164, 176-178)). Третья началась с основания единого центра и установления «единодержавия» Рюрика, который правил отдельными составными частями увеличившейся в размерах федерации посредством не родственников и не местных князей, а своих «мужей» из состава дружины. Только последняя ступень-фаза приближается к раннегосударственному этапу хотя бы одному (по Классену, Скальнику) сущностному признаку - централизации власти. Еще об одном признаке - способности применять внутреннее насилие против дезинтеграции - говорит Никоновская летопись (подавление восстания Вадима Храброго в 864г. (Никоновская летопись, см. по: Кузенков 2003: 166) и война Ас-кольда и Дира с «полочанами» в 865г. (Никоновская летопись, см. по: Кузенков 2003: 166). Ретроспективно можно говорить и об отчуждении части избыточного продукта в пользу правящей верхушки «федерального» уровня. В 882 г., когда Олег с Игорем переносят столицу в Киев, «старые» члены объеди-

нения («Словене», «Кривичи», «Меря», отдельно - «Новгородцы») стали платить им («варягам») дань.

Что касается правовой сферы, то она прослеживается, пожалуй, в наибольшей степени при переходе от первой ко второй фазе существования и развития данной потестарно-политической общности. «И не беша в них правды» - т.е. закона. Далее: «князя пощем», иже бы владел нами и рядил ны по праву (Новгородская Первая летопись: 106); «и судил по праву» (Лаврентьевская летопись: л. 7); «и рядил по праву» (Радзивилловская летопись: л. 8 об.); «и рядил по ряду и по праву» (Ипатьевская летопись: л. 8 об.). Возможно, «судить» и «рядить» в данном случае - понятия взаимозаменяемые, хотя слова «ряд» и «право» применяются одновременно и, скорее всего, означают разные понятия - «договор» и «закон» (Ши-наков 2015: 140). Возможен и разный перевод с первоисточника, написанного «младшими» или «старшими» рунами (Гринев 1989: 38-41; Мельникова, Петрухин 1990: 219-229). В любом случае, как раз с переходом права в руки правителя -все в порядке, что и характерно именно для раннего государства.

Однако один признак минимум из четырех «сущностных», необходимых для признания той или иной политии государством, - это явно мало даже для «зародышевого» раннего государства. Имеются лишь косвенные данные об относительной централизации (она, впрочем, есть и в вождествах), об аппарате, способном бороться с дезинтеграцией и собирать дань с субъектов в пользу «федерального» правителя, при явном отсутствии общей идеологии и религии. И это для финальной, третьей фазы «Северного объединения», в момент переноса его столицы из Новгорода в Киев. Нет ни одного из «внешних» признаков, за исключением строительства «Нового города» и одного масштабного мероприятия - «викингско-го» похода на Киев и затем - на Царьград. В итоге - не «простое вождество» и не «раннее государство». Что же тогда?

Для решения этого вопроса в историографии прослеживается 3 подхода.

1. Переход от «вождества» («предгосударства») к «раннему государству» «практически неуловим» (Кочакова 1993: 23), за счет того, что «ранние государства» отличны от «вож-деств» не «качественно», а «количественно». В частности, и протогород-государство (Кочакова 1986: 251), и «протогосу-дарство» в целом (у Л. В. Васильева, Л. Е. Куббеля) - уже «раннее государство». Считает территориальную «мегаобщи-ну» уже государством Д. М. Бондаренко, называя ее правителей «позднепотестарными» (Бондаренко 1993: 157). Л. Е. Куббель, не противореча данной точке зрения по сути, считает структуры этого уровня еще предполитическими, т. е. догосударственными (Куббель 1988: 154). Также не считает необходимым выделять отдельный переходный между «вож-деством» и «ранним государством» период Л. Е. Гринин, введя термин «неполное раннее государство» (Гринин 2006: 531).

Если экстраполировать всю эту терминологическую игру на русские реалии середины IX в., то смысл может быть в том, что переход от «вождества» к «раннему государству» произошел качественно незаметно, в рамках одной и той же «Северной конфедерации», но между выделенными нами ее тремя этапами. В ее начале - объединение отдельных этнопотестар-ных племен, в конце - пусть «зародышевое», но уже централизованное, «раннее государство». Однако при этом подходе игнорируется тот факт, что уже в начале своего существования «Северная конфедерация» даже демографически была объединением вождеств, а для этого этапа отдельного термина не предлагается, т. е. по сути «занижается» порог государства (сразу после «вождества» - государство, пусть и «раннее»).

2. Подход А. В. Коротаева представляется более продуктивным. Он предусматривает не однолинейную стадиальную трансформацию, а «горизонтальную» многовекторную. На примере Сабейского региона в домусульманскую эпоху он описал сложную территориально-политическую систему, «состоящей из слабого государства в центре и сильных вождеств на периферии», включая «субсистему» храмовых центров, гражданско-храмовую общину Мариба и, видимо, несколько настоящих племен (не вождеств) в районе сабейских Нижних

земель (прежде всего племена Амирийской конфедерации) (Коротаев 1997: 136-137). Конечно, это описание вполне конкретной и специфично-региональной системы, состоящей из взаимосвязанных звеньев разного потестарно-политического и социального уровней.

В систему входили «неземледельческие слои племенной зоны (включая и ее интеллектуальные и политические элиты) ... множество неземледельческих городков, рынков.». «В доиндустриальных условиях социально-экономическая система ареала должна была быть избавлена от сколько-нибудь развитой государственной «надстройки». для того, чтобы стать устойчивой и не вызывать постоянные социально-экологические кризисы или деградировать» (Коротаев 1997: 144). «Это - альтернатива государству ... а не догосудар-ственная (и тем более «довождеская») форма политической организации» (Коротаев 1997: 146). По своей «хрупкости» в сельскохозяйственном отношении экосистемы Аравии и русского Севера вполне «одноуровневые», хотя и разнотипны. Возможно, именно из-за этого Олег при первой возможности перенес центр формирующейся государственности на более устойчивый в сельскохозяйственном отношении Юг Руси с Севера, где плодородные почвы образовывали лишь небольшие островки среди лесных массивов. Но, кроме, так сказать, горизонтально-территориальной разнотипности и разноуров-невости сложной «мультиполитии» может быть и «вертикальная». В теоретическом плане ее определение было дано архео-лого-политико-антропологом Н. Н. Крадиным как «высокоин-тегрированная социальная система, состоящая из политически субординированных политий разной сложности» (Крадин 2004: 269).

Применение этого термина и к «Северной конфедерации» предполагает не только разноуровневость «объема» власти, но и возможную разностадиальность и разнотипность политий разных уровней. На конгрессе украинистов в 1999 г. в Одессе Е. А. Мельникова дала похожую характеристику социально-политической структуры северного, с центром в Ладоге, пред-государственного образования, которое восточные авторы

называли «Славией». «В нем выделялись две категории населения: военизированные русы, составлявшие верхушку общества, и сакалиба - славяне, выплачивавшие русам дань натурой» (Мельникова 2011: 103). Заметим, что позднее, в 2007/ 2009 гг. эта исследовательница вновь «повысила» уровень «Северной конфедерации» до раннегосударственного (Мельникова 2009), хотя определение 1999 г. нам представляется более соответствующим реалиям.

Автор данной статьи также в свое время (1993 г.) отметил «наличие в процессе формирования Древней Руси двух уровней государственности - «русского» и «славянского» и трех разных систем отношений: внутри «русов», внутри «славян» и между ними» (Шинаков 1993: 7). В дальнейшем, при подготовке докторской диссертации (2000 г.) и последующих работах вывел это положение на общетеоретический уровень обобщений, постулировав наличие среди нескольких также и «многоуровневую» или «разноуровневую» форму государственности. Правда, речь в данном случае шла не о конкретно «Северной конфедерации», а о древнерусском или даже «мировом» государствогенезе.

Схожая сложнотипологическая многоуровневость власти переходного между «вождествами» и «ранним государством» периода на конкретном материале проанализирована для «ме-гаобщины» Бенина (Бондаренко 1993; Бондаренко 1995; Бон-даренко 1996; Бондаренко 2001) и иерархии вождеств (ома-нов) Асантемама (Попов 1990; Попов 2016).

Во всех этих случаях в одну потестарно-политическую систему могли входить организмы разного уровня развития: от отдельных племен и даже общин-поселков до раннегосу-дарственных структур, с вождествами и протогородами -государствами в таксономическом «промежутке».

3. Третий вариант предусматривает наличие между «простым вождеством» и «ранним государством» еще одного этапа, переходного, но самостоятельного, как с особыми, только ему присущими признаками, так и элементами «традиционных» («вождеских») и новых, раннегосударственных.

Формы предгосударственных образований этого этапа были выделены еще на рубеже 70-80 гг. ХХ в. Первым был введен на материалах Юго-Востока США (81еропаШ8 1978: 420) и Центральной Европы (МШ8ашка8 1978: 165) термин «сложное вождество». Чуть позднее Р. Карнейро вводит трехчленную диахронную классификацию вождеств: «минимальное», «типичное», «максимальное» (Сагпеко 1981: 7), позднее переименованные в «простые», «компаундные», «консолидированные» (Сагпепо 1992). Однако различия не только в названиях. Первая классификация основывалась только на количественных показателях, вторая предусматривала структурные изменения при переходе от стадии к стадии.

Первая классификация, хотя внешне выглядевшая «примитивно», тем не менее весьма полезна для реконструкции потестарных процессов на основе археологических источников. «Минимальное» вождество по Р. Карнейро (Карнейро 2000: 90) включает десяток поселений, «типичное» - 50 и «максимальное» - до 100. Конечно, подсчет приблизительный и основан только на североамериканском материале, но дает хорошую отправную точку для совершенствования методики, особенно демографии и археологии.

Однако необходимо учитывать и наличие иного типа по-литий, по социально-потестарному уровню соответствующих вождествам, а территориально состоящих из одного, хотя и большого и структурированного, поселения, даже «протого-рода» - пуэбло юго-запада США, майя, мочика, папуасы, индейцы Северо-Западного побережья.

«Компаундные», или составные вождества - не просто более крупные, но и сложные по структуре и функциям образования. На примере индейский составных вождеств Юго-Востока США Р. Карнейро посчитал главным механизмом их создания завоевание, средством сохранения - силу вождества-завоевателя, целью - получение регулярной дани и воинских контингентов от покоренных вождеств. При этом в последних сохранились свои правители, и индейские «компаундные» во-ждества имели слабую интегративную структуры и были склонны к распаду. С другой стороны, кроме регулярных

«сборов» с покоренных, сохраняющих, впрочем, черты экзо-эксплуатации (грабежа «чужих»), эти образования могли применять внутреннее насилие для предотвращения дезинтеграции - своеобразные «карательные экспедиции» (Hudson 1990: 102). Это уже - «государственные» черты (господство - подчинение, а не «вождеская» реципрокность).

На примере кочевников Евразии аналогичную теорию развил Н. Н. Крадин, предложив термин «суперсложное вож-дество» (Крадин 1992: 152), или «supercomplex chiefdom» (Kradin 2004: 509 - 513) для стадиальной характеристики «кочевых империй», которые, при наличии многих признаков государственности, никогда не замещали полностью родовое деление территориальным и не создавали (кроме «Ясы» Чингиз-хана) «государственное» право. В составных частях этих «империй», как бы они не назывались, всегда присутствовал дуализм власти - местная родоплеменная верхушка и приставленные к ней для контроля «функционеры», «наместники» центральной власти, часто даже не родственники правителя, а его нойоны (Крадин 2000: 330-331). В демографическом аспекте суперсложные вождества обладают некоторыми вторичными признаками государственности - они неизбежно полиэтничны, численность их населения - «многие сотни тысяч человек и даже больше... - до 1-1,5 млн пасторальных номадов» (Kradin 2004: 512). Оно обладает некоторыми вторичными признаками государственности - «зачатками урбанистического строительства», пышными усыпальницами правителей, попытками создания или восприятия письменности для делопроизводства (Крадин 2006: 506). При всем этом эти империи были «государствоподобны» (Крадин 2006: 504) и по сути являлись «мультиэтничным конгломератом вождеств и племен, включенных в состав «имперской конфедерации» (Barfield 1981: 49).

В последней фразе и предшествующих описаниях «ком-паундных» (сложных, составных) и «консолидированных» (суперсложных) вождеств, как представляется, и кроется разгадка взятого в динамике потестарно-политического характера «Северного» объединения. Сочетание этого, третьего подхода

со вторым, предусматривающим сочетание в одном образовании разнотипных и разноуровневых организмов, тем более специфичных для таких же, как на русском Севере, контрастных и «хрупких» экосистем Южной Аравии (по А. В. Корота-еву), снимает если не все, то многие проблемы при типологической характеристике так называемой «Северной конфедерации / федерации».

В современной историографии, действующей в рамках третьего подхода (признающего наличие самостоятельного переходного периода между «простым вождеством» и «ранним государством») можно отметить два отличающихся по терминологии, но по сути сходных взгляда на стадиальную (но не типологическую) принадлежность этого образования. У А. Ю. Дворниченко оно соотнесено с «компаундным» (по терминологии Р. Карнейро), т. е. составным или сложным вождеством, которое возникло параллельно с «южным» такого же уровня объединением «перед ... появлением Рюриковичей» (Дворниченко 2006: 191). «Консолидированное» вожде-ство, судя по контексту, начало складываться после объединения Севера и Юга, а «окончательно формируется» к временам Владимира (Дворниченко 2006: 192-193, 195). В. В. Пузанов, формально используя «старую» («союзно-племенную») терминологию, дает сверхдинамичную картину трансформации «Северного суперсоюза племен», который до захвата им Киева уже прошел «три стадии интеграции», соответствующих трем типам союзов, после чего на его базе, но уже на Юге, начало формироваться «ядро» раннего государства (Пузанов 2007: 247, 256). Эти три «стадии интеграции» очень напоминают и - по сути, не по названию - являются тождественными трем «стадиям развития форм вождеств» по Р. Карнейро и Н. Н. Крадину. Интересно, что эта же мысль о тождестве понятий «суперсоюз племен» и «суперсложное вождество», обозначенных разными терминами (второй - более корректный и точный) приходила в голову и другим исследователям (Коты-шев 2006Ь: 119), которые, впрочем, относили его к Киевской Руси в целом, да еще и во главе с полянской общиной (Коты-шев 2006а: 235). Впрочем, данный автор соотносит «супер-

сложное вождество» не только со стадиально аморфной «мультиполитией», но и с «уже» ранним государством, хотя «еще» и «территориальным» (Котышев 2006Ь: 119), что, в свою очередь, ставит последнее на одну доску не только с «вождеством», пусть и «суперсложным» (что делает бессмысленным введение самого этого термина - он ведь и создавался, чтобы не называть самые сложные мультиполитии кочевников «ранним государством»), но и с «суперсоюзом племен». В этом аспекте теория В. В. Пузанова более методологически последовательная: исходный пункт развития - «союз племен» этот автор отождествляет с «простым вождеством», а конечный - с «ранним государством» (Пузанов 2007: 259), все же типы «суперсоюзов» стадиально помещаются между ними. Непонятно только, какими качественными изменениями были тогда заполнены последующие 100 лет после завершения третьей стадии интеграции уже к 882г., так как, по В. В. Пузано-ву, «союзная» система начала трансформироваться в систему городов-государств «не ранее конца второй трети X века» (Пузанов 2007: 259). Однако в этой теории нам импонирует этапность развития «Северного суперсоюза», совпадающая с обозначенными нами тремя фазами трансформации северного объединения: от конгломерата («конфедерации») простых во-ждеств через «сложное» к «консолидированному» (суперсложному) вождеству с элементами ранней государственности. После переноса «центра силы» на Юг степень консолидации этого образования усилилась, структура его усложнилась с включением все новых Славиний - но как бы «количественно», а не «качественно». Увеличившиеся с занятием Киева возможности экзоэксплуатации затормозили развитие ранне-государственных элементов, и только кризис данной формы предгосударственности заставил со времен реформ Ольги развивать именно их - пусть мене доходные, но менее «рискованные» и более перспективные.

Первый же шаг на этом пути хорошо представлен на Севере Руси до событий середины IX в. и отчасти отражен в описании этих событий. Местные племена и вождества-«княжения» эксплуатировались и через эту эксплуатацию чи-

сто «механически» соединялись внешней силой - «варягами»-«русами». Момент антиваряжского восстания и подготовки местной знати к отражению предполагаемой (и, кстати, упоминаемой в скандинавских источниках (сочетание данных «Жития Св. Ансгария» Римберта и «Саг об Олаве Святом» и «Харальде Прекрасноволосом»), повествующих о событиях 50-х гг. IX в.) карательной экспедиции был той «точкой бифуркации», за которой мог последовать либо распад, либо следующая ступень интеграции - «консолидированное» вож-дество по Р. Карнейро. Последний приводит образец механизмов консолидации образовавшего путем завоевания составного вождества паухэтанов в «консолидированное». Территориально оно не изменилось, а вот по структуре власти, системе и форме правления - существенно. Местные «политические лидеры» были или смещены, или вообще устранены, а вновь назначенные «субвожди» были ближайшими родственниками верховного вождя (Rowntree 1989: 117-118; 142; Карнейро 2000: 93).

В этом случае «простыми вождествами» можно считать «княжения» словен, кривичей, мери и прочих, объединившихся в непрочную «конфедерацию» (в современной социокультурной антропологии имеется термин для этого - «конфедерация вождеств») для изгнания варягов и захвата торговых путей, а затем - сразу после «призвания руси» - раннее государство.

Такого рода семейно-брачные или реализованные через системы родства механизмы институционализации и легитимизации власти и расширения ее «объема» прослеживаются по всему, в том числе и славянскому, миру (Шинаков 2000а) и характерны, в том числе, и для периода «большего перехода» от простых вождеств к раннему государству (Шинаков 2007: 43, 50; 8Ыпакоу 2007: 127-128,139).

В Европе действие этого механизма для консолидации только что образованной путем завоеваний владений «чужих» конунгов Норвежской «многоуровневой политии» описано в «Саге о Харальде Прекрасноволосом». Назначенные им из числа своих приближенных или бывших местных конунгов,

добровольно сложивших свои полномочия, ярлы отдельных фюльков получали не только треть собранных ими же податей, но и дочерей конунга в жены, после чего те полностью становились «его людьми» (Снорри Стурлусон 1980: 44). Впрочем, на всех ярлов его дочерей, возможно, не хватило, ибо в «консолидированном вождестве» Норвегия тогда было 16 фюльков (Снорри Стурлусон 1980: 127).

Для «Северной конфедерации» процесс перехода от «простого» к «компаундному» вождеству также связан с войной, только не завоевательной, а национально-освободительной -антиваряжским восстанием. В связи с этим единого «центра силы» там не образовалось, и территориально-потестарной формой объединения стала конфедерация. Аналогия - «составное» или «сложное вождество» печенегов -«конфедерация восьми вождеств» во главе с «корпоративным руководством», имевшим место для периодических встреч, но не постоянную «столицу» (Марей 2000: 342-343). Как часто бывало у кочевников, у печенегов наблюдалась иерархия вож-деств («фем» по Константину Багрянородному) - 3 из 8-ми были более «мужественные и благородные» (Константин 1991: 159). Не очень последовательно с точки зрения терминологии политической антропологии, но достаточно адекватно описано это устройство у П. Голдена: «Некая центральная организация нестабильной племенной конфедерации» (Golden 1990: 271). Вероятно, после решения конкретной задачи подобная же «центральная организация» Северной конфедерации стояла на грани развала («вста род на род», «град на град»), что при сохраняющейся угрозе внешней карательной акции (а, возможно, и реальных попытках ее совершить) было чревато потерей не только власти. Далее «работает» договорной механизм консолидации - заключения «ряда» с этносоциальной группой (Шинаков 1987; Шинаков 1990) «русь» и ее тремя братьями - предводителями. Именно родство между последними на генеалогической основе соединило, по крайней мере, три части «конфедерации» - изборских кривичей, словен и весь (на Белом озере). Главным элементом, по Ипатьевской летописи, были словене с центром в Ладоге, где первоначаль-

но и «седе» старший из братьев (Ипатьевская летопись: л. 8 об.). Недаром у «восточных» авторов второй традиции (описывающих «три вида русов») именно «С'лавийа» (земля словен у большинства историков) - «вид самый высокий из них» и «царь их [живет] С.ла - городе для них» (Ибн Хаукал 2009: 94).

При переходе от первой фазы существования «Северной конфедерации» ко второй, что совпадает с началом становления «консолидированного» вождества по Р. Карнейро, были задействованы, как видим, уже не военные, а договорные и родственно-генеалогические механизмы. Они характерны для случаев, когда предгосударственное образование создается из равноправных (но не равнозначных) частей путем «синойкиз-ма». Это же относится и к его столице, причем не только к Новгороду Великому (Янин, Алешковский 1971), но, возможно, и к Старой Ладоге (Кирпичников 1988: 46). Аналогично формируется и «мегаобщина» Бенин путем синойкизма нескольких знатных родов в ее столице, с иерархическим подчинениям отдельным ее «родовым» кварталам отдельных сегментов сельскохозяйственной округи, а столичной (не «родовой») общине в целом подчиненных «вождеств», племен, поселков на периферии. Такая структура сближает «мегаобщи-ну» Бенин с Новгородской «республикой» периода расцвета (Шинаков 2009: 139-140). Вспомним в этой связи, что еще К. Д. Кавелин называл Новгород не государством, а «общиной в древнерусском смысле слова» (Кавелин 1989: 37), причем здесь «национально-общинный быт достиг своего апогея», но при этом в нем было мало зачатков «гражданственности» (в понимании Кавелина - «государственности» - Е. Ш.) (Кавелин 1989: 39).

В этой связи можно сопоставить и тот факт, что реальная власть в Бенине принадлежала «первопоселенцам» - родовым старейшинам, объединенным в геронтократический орган -Совет «Узама» (Бондаренко 1993: 159). Существовали также «выборщики правителя» (эдионэвбо), лидеры столичного общества (Бондаренко 2001: 144). Кому принадлежала власть в

Новгородском государстве - известно - землевладельческой (в итоге) аристократии.

Однако в «Северной конфедерации», как отметила Е. А. Мельникова, кроме местной племенной знати, присутствовала и военно-торговая верхушка (Мельникова 2009: 92; 2011: 103). Отметим, правда, что она пребывала в сегментированным виде отдельных отрядов варягов-русов, действовавших в регионе с чуждым им населением вплоть до событий середины IX в., т. е., еще до первой фазы существования северной конфедерации вождеств и, наоборот, находясь уже на верхнем уровне власти на второй - третьей фазах развития консолидированной «Северной конфедерации».

«В них [восточных источниках - Е. Ш.] представлено общество, разделенное на две страты, которые арабские писатели обозначают отэтнонимическими названиями ар-рус и ас-сакалиба. Первые - это военная элита, которая собирает день с ас-сакалиба и реализует полученные ценности в торговле с арабами. Вторые - мирные земледельцы. Восточные писатели подчеркивают «военизированность» общественного строя ар-рус, во главе которых находится, по сути, военный вождь, осуществляющий также судопроизводство и другие функции центральной власти, и его подчиненность целям дальней торговли (сбор даней, захват пленных для дальнейшей продажи)» (Мельникова 2009: 96). Соглашаясь в целом с такой характеристикой, считаем, что «судопроизводство» и другие функции (кроме сбора дани) ограничивались лишь обществом ар-рус, а ас-сакалиба имели собственную социальную и - «местами» -потестарно-политическую организацию, причем даже более развитую, чем у ар-рус (Шинаков, Гурьянов 2002: 193-194; Шинаков 2009а: 83-84). И второе - представляется, что данные описания структуры у авторов первой традиции описания русов (родина которых - на «острове») относится к периоду до антиваряжского восстания, т. е., по сути, до создания собственно «Северной конфедерации», члены которой как раз и противились подобной эксплуатации себя со стороны русов, а их знать стремились, потеснив последних, стать также причастной к дальней торговле. «Северная конфедерация» (на

второй фазе развития - «федерация», а на третьей - «варварская империя») упоминается у авторов «второй традиции» («три вида русов»: Ал-Истахри, Ибн Хаукаль) под этнополи-тоним «Славийа» (что, впрочем, отмечала и Е. А. Мельникова в другой работе (Мельникова 2011: 103)). Третью фазу развития этого объединения можно также сопоставить с «Внешней Росией» со столицей в «Немогарде» по Константину Багрянородному (Константин 1991: 45), которую В. Т. Пашуто называл «Верхней Русью» (Пашуто 1970: 51-61), а Г. С. Лебедев в противовес синхростадиальной южной «Руси Аскольда» -«Русью Рюрика». Последний исследователь в соответствии в летописными, археологическими и нумизматическими данными установил три этапа ее территориального расширения: вначале - «от Изборска до Белоозера», чуть позднее - с расширением за счет Полоцка на западе, Ростова и Мурома на востоке, и, наконец, уже в начале правления Ярослава Мудрого ее территория закрепляется основанием на границах еще не покоренных финских земель Юрьева и Ярославля (Лебедев 1994: 149-150).

Что касается не структурной, а стадиально-уровневой характеристики северного объединения, то последней его характеристикой является у Е. А. Мельниковой является «раннее» -(или пред-) государственное образование» (Мельникова 2009: 89). И в этом нет противоречия по трем причинам: 1. Оно отражает динамику развития; 2. Учтены как «вождеские», так и «раннегосударственные» элементы структуры; 3. Главным для Е. А. Мельниковой была характеристика не потестарно-политического, а социального устройства, а оно было одинаково для обоих этапов политогенеза - «стратифицированное общество» (по терминологии М. Фрида).

А Е. А. Мельникова указывает на наличие «страт», т. е. общество, по ее мнению, уже было «стратифицированным», и как таковое могло быть основой как предгосударства (т. е. «сложных» и «суперсложных» вождеств), так и раннего государства («на позднем этапе - с государственным политическим устройством») (Мельникова 1995: 23). «Раз существует стратификация, то предпосылки государственности уже со-

зданы и действительное формирование государства уже началось» (Fried 1967: 185). Но если в определении этапа как «предгосударственного» с элементами раннего государства мы согласны с Е. А. Мельниковой, то в характеристике формы государственности «Северной конфедерации» как дружинной или даже просто исключительно «военной» - нет.

В этой связи нам ближе точка зрения А. А. Горского о том, что «институт дружины был свойственен обществам эпохи генезиса феодализма» (Горский 1989: 18, 35), с поправкой на стадиально-эквивалентную замену «феодализма» на «государственность», и с переносом «его» дат генезиса с IX - Х вв. на вторую половину Х - начало IX вв. Н. Ф. Котляр, развивавший идею о дружинной государственности вслед за А. А. Горским и Е. А. Мельниковой (Котляр 1995: 45), считает возможным говорить о его существовании, опираясь на летописные известия, с 941 г. до конца правления Владимира Святого (Котляр 1995: 46-47). Это почти совпадает, по нашему мнению, с фазой становления ранней государственности (от реформ Ольги до завершения реформ и отражения натиска печенегов при Владимире Святом) (Шинаков 1998; Шинаков 2000b; Шинакова 2009: 288-299). Однако «дружинный» характер зарождающееся государство приобретает только при Святославе (Шинаков 1998: 129). Почему?

1. Не всякое элитное воинское формирование, причастное к управлению, является дружиной. Кроме нее к таковым можно отнести «рабскую гвардию» типа гулямов, мамлюков, янычаров, рыцарство (в том числе самураев), военную аристократию, корпоративные военные организации, наемников - кондотьеров, особые касты типа раджпутов, некоторые типы дворцовой гвардии (Шинаков 2009b: 177-198). Дружина имеет специфические, только ей присущие черты (Шинаков 1998; (Шинаков 2009b: 184-185, 187, 190-192; Шинаков 2012: 104107; 114-116). 2. В «дружинном государстве» дружина - не просто гвардия, элита армии, а основная, если не единственная ее составляющая («племенное» ополчение и аристократия специально устранялись от оружия). 3. Не всегда и не везде, где есть дружины, существует «дружинное государство».

Дружины могли быть на содержании племен и их объединений, где война была постоянным делом жизни и содержалась за счет добровольных пожертвований соплеменников. Дружины, преданные лично вождям, были при переходе от «простых вождеств» к раннему государству и содержались за счет «эк-зоэксплуатации»: прямой эксплуатации «чужих» в форме дани-контрибуции, откупа, кормления, торговли награбленным, «щедрости» предводителя за счет добычи. И только «государственные дружины» фазы становления раннего государства, совпадая с аппаратом власти, управления и почти всем войском отчасти переходили на содержание второй части народа - «невоюющей» и отстраненной от оружия и власти, но поставляющей в дружину наиболее способных своих представителей. Содержание такой дружины было чрезвычайно затратно и «трудоемко» и долго продолжаться за счет «казны» не могло. Либо образовывались «империи» типа Болеслава Жестокого в Чехии, Болеслава Храброго в Польше, Кнута Великого в Дании, Святослава на Руси, в которых дружины в буквальном смысле кормились на чужих территориях и за счет чужого населения, либо происходили антидружинные восстания, как в Польше в 1034 г., либо расходы на дружину как-то снимались с «казны» и диверсифицировались («служебная организация», градская система, кормления, наделения землей и т.д.). но тогда дружина исчезала, превращаясь в нечто иное. В. Д. Королюк даже считает создание «империй» обязательным этапом при таком пути генезиса славянских феодальных государств (Королюк 1972: 23; Шинаков 2000Ь; Шинаков 2009а: 225 - 245).

Об этом же периоде говорит и автор «Введения» к «Начальному своду» 1095 г. в НПЛ младшего извода, ставя в пример «древних князей» дружина которых «кормяхуся, воюющее ины страны», как идеал правителей.

Соответственно, ни раньше, в «предгосударственный» период (этап разных ступеней вождества), ни в оформившихся «зачаточных», а тем более «типичных» ранних государствах чисто дружинная их форма удержаться не могла. Она типична, скорее всего, именно для переходной фазы от одного этапа к

другому, так называемой стадии «империй» по В. Д. Королю-ку и сразу после нее, но недолго. И это неудивительно, ибо расходы на дружину составляли треть собранной с каждой «земли» дани (1014 г. Ярослав из 3 000 собранных с Новгородской земли гривен, 1 000 отдал своим гридям) (Мельникова, Петрухин 1991: 226), не считая оброков, доходов с торговли, «кормлений», натуральных поставок поселений «служебной организации».

Правящая элита «Северной федерации» (уже после прихода Рюрика) не была «дружиной» в строгом смысле слова -ресурсы Севера были слишком скудны, тем более частично расходовались на местную родовую знать.

Это явно не была находившаяся на содержании конунга и опосредованно - народа «королевская дружина» grid / hird («хирд») (Лебедев 1985: 81) - будущие личные дружинники князя - гриди. Или, во всяком случае, их было очень немного. Основная часть «верхнего («русского») уровня» правящей элиты могла состоять из интернациональной по составу военно-торговой группы, первоначальным ядром которой была этносоциальная группа «русь». Эта группа типична для «Русско-Балтийского торгово-экономического сообщества» (Кирпичников 1979: 98), но далеко не уникальна в мире.

Если местную аристократию мы сравнивали с Бенином, то слой военно-торговой верхушки можно сравнить с другим западноафриканским предгосударственным образованием -Асантеманом. Здесь богатство, приобретенное войной и внешней работорговлей (как и у «русов» восточных источников) давало статус, ранг с внешними атрибутами власти из золота (в обществе с неразвитым товарообменом оно было нужно только для «престижа») и, главное, благами и привилегиями, в том числе большим количеством жен, эти блага производивших. Как тут не вспомнить «царя» русов, имевшего, по Ибн Фадлану, 40 наложниц.

Статус зависел от богатства, количества рабов, способностью вооружить определенное количество воинов для дальнейшего приобретения того и другого. «Аристократия» была,

но «служилая», открытая и гетерогенная, должности могли наследоваться, покупаться, но на них и назначали за заслуги.

«Основными факторами мобилизации у аканов стали личные качества и обогащение» (Попов 1993: 140). Таким образом, «внизу» Северного объединения - нечто подобное несколькими «мегаобщинам», «вверху» - военизировано-плутократическое потестарно-политическое образование.

Поход на Юг был неизбежен хотя бы с этой точки зрения, не считая расширения сферы внешней торговли и смены договорных ограничений власти князя на неограниченное «право завоевания». Тогда, и только тогда «эта система» могла стать «строгой, убыточной, разорительной для подданных», «поставляющей главной целью обогащение правителя», «равнодушной к управляемым», «волей и неволей покорившихся дружине» (Кавелин 1989: 28, 29). На Севере все это было еще невозможно, и не только из-за ограниченности ресурсов, но и из-за прочных еще традиций реципрокности. В итоге после ухода Олега с «русью» на Юг на Севере произошло примерно тоже, что в Сабейском регионе - определенная консервация догосударственных общинных институтов, в значительной степени отразившихся на особенностях Новгородской государственности.

Однако попытка превратить аморфное разноуровневое и разнотипное объединение в нечто более централизованное и унитарное была. По ПВЛ она произошла после легендарной смерти братьев Рюрика, когда вместо родственников в отдельные части «федерации» он назначает «мужей» - дружинников в 864 г. При этом кроме «старых» Изборска, Бело-озера и новой столицы - Новгорода, наместники верховного князя садятся и в других ключевых пунктах «Восточного пути» - в Полоцке, Ростове, Муроме. Что при этом происходит с местными правителями? Возможен, конечно, вариант «дуали-зации» власти - местный князь и посадник Рюрика, отражением чего могли быть «пары городов» - Новгород - Рюриково городище, Ростов - Сарское городище, Изборск - Труворово городище, позднее - Смоленск - Гнездово и т.д. Эти «пары

городов» в конце 70-х - начале 80-х гг. породили масштабную дискуссию на разных уровнях.

Но поздние источники (Никоновская летопись) содержит и иные данные - о борьбе «новгородцев» с Рюриком, «убиении» последним их предводителя - «Вадима Храброго» с «советниками» (864 г.), бегстве «много Новогородцкых мужей» в Киев к Аскольду и Диру (867 г.) (Никоновская летопись 2003: 166). Во всяком случае, попытки ликвидации или ослабления позиций местной знати могли иметь место, но до конца доведены не были: преемники Рюрика переносят «центр силы» в Киев, что стало концом Северного потестарно-политического объединения.

Авторы: Шинаков Евгений Александрович - доктор исторических наук, профессор кафедры отечественной истории Брянского государственного университета им. ак. И. Г. Петровского (ул. Бежицкая, д. 14, г. Брянск, 241036, Россия). [email protected].

Ерохин Александр Сергеевич - соискатель кафедры отечественной истории Брянского государственного университета им. ак. И. Г. Петровского (ул. Бежицкая, д. 14, г. Брянск, 241036, Россия). [email protected]

Литература, использованная в статье

Альтернативные пути 2000 - Альтернативные пути к цивилизации. М.: «Логос», 2000. 367 с.

Белков 1993 - Белков П. Л. Социальная стратификация и средства управления в доклассовом и предклассовом обществе // Ранние формы социальной стратификации. М.: «Наука», 1993. С. 71-96.

Бондаренко 1993 - Бондаренко Д. М. Привилегированные категории населения в Бенине накануне первых контактов с европейцами // Ранние формы социальной стратификации: генезис, историческая динамика, потес-тарно-политические функции. М.: «Наука», 1993. С. 145-168.

Бондаренко 1995 - Бондаренко Д. М. Мегаобщина как вариант структуры и типа социума: доколониальный Бенин // Альтернативные пути к ранней государственности. Владивосток, 1995. С. 139-150.

Бондаренко 1996 - Бондаренко Д. М. Мегаобщина как вариант структуры и типа социума: предпосылки сложения и функционирования // Восток. 1996. № 3. С. 30-38.

Бондаренко 2001 - Бондаренко Д. М. Доимперский Бенин. Формирование и эволюция системы социально-политических институтов. М.: РАН, 2001. 347 с.

Восточная Европа 2011 - Восточная Европа в древности и Средневековье. Ранние государства Европы и Азии: проблемы политогенеза. XXIII Чтения памяти В.Т. Пашуто. Материалы конференции. М.: ИРИ РАН, 2011. 353 с.

Горский 1989. - Горский А. А. Дружина на Руси. М.: «Наука», 1989.

124 с.

Горский 2004 - Горский А. А. Русь. От славянского расселения до Московского царства. М.: «Наука», 2004. 392 с.

Гринев 1989 - Гринев Н. Н. Легенда о призвании варяжских князей (об источниках и редакциях в Новгородской первой летописи) // История и культура древнерусского города. М.: Изд-во МГУ, 1989. С. 31-44.

Гринин 2006 - Гринин Л. Е. От раннего к зрелому государству // Раннее государство, его альтернативы и аналоги. Под ред. Л. Е. Гринина, Д. М. Бондаренко, Н. Н. Крадина, А. В. Коротаева. Волгоград: «Учитель», 2006. С. 523-556.

Гринин, Коротаев 2012 - Гринин Л. Е., Коротаев А. В. Вождества и их аналоги: к типологии среднесложных вождеств // Политическая антропология традиционных и современных обществ. Материалы международной конференции. Владивосток: Изд-во ДВФУ, 2012. С. 92-124.

Дворниченко 2006 - Дворниченко А. Ю. О восточнославянском поли-тогенезе в VI-X вв. // Rossica Antiqua 2006. Исследования и материалы. СПб: Изд-во СПбГУ, 2006. С. 184-195.

Древнерусские города 1987 - Древнерусские города в древнескандинавской письменности. Тексты, перевод, комментарий. Отв. ред. А. П. Новосельцев. М.: «Наука», 1987. 209 с.

Зализняк 1989 - Зализняк А. А. Новгородские берестяные грамоты и проблема древних восточнославянских диалектов // История и культура древнерусского города. М.: Изд-во МГУ, 1989. С. 18-30.

Ибн Хаукал 2009 - Ибн Хаукал // Древняя Русь в свете зарубежных источников. Хрестоматия. Т. III. Восточные источники. М.: Русский Фонд Содействия Образованию и Науке. 2009. С. 86-95.

Ипатьевская летопись - Полное собрание русских летописей. Т. 2. Ипатьевская летопись. М.: «Восточная литература», 1962. 938 стб., 108 с.

Кавелин 1989 - Кавелин Д. М. Взгляд на юридический быт Древней Руси (1847). В кн.: Кавелин Д. М. Наш умственный строй. М., 1989. С. 2649.

Карнейро 2000 - Карнейро Р. Процесс или стадия: ложная дихотомия в исследовании истории возникновения государства // Альтернативные пути к цивилизации. М.: «Логос», 2000. С. 84-94.

Кирпичников 1979 - Кирпичников А. Н. Ладога и Ладожская волость в период раннего Средневековья // Славяне и Русь. Киев: «Наукова думка», 1979. С. 92-106.

Кирпичников 1988 - Кирпичников А. Н. Ладога и Ладожская земля УШ-ХШ вв. // Славяно-русские древности. Вып.1. Историко-археологическое изучение Древней Руси: итоги и основные проблемы. Л.: Изд-во ЛГУ, 1988. С. 38-79.

Классен 2012 - Классен Х. Дж. Теория раннего государства сегодня // Политическая антропология традиционных и современных обществ. Материалы международной конференции. Владивосток: Изд-во ДВФУ, 2012. С. 190-218.

Константин 1991 - Константин Багрянородный. Текст, перевод, комментарии / Под. ред. Г. Г. Литаврина, А. П. Новосельцева. М.: «Наука», 1991. 498 с.

Королюк 1972 - Королюк В. Д. Основные проблемы формирования раннефеодальной государственности и народностей славян Восточной и Центральной Европы // Исследования по истории славянских и балканских народов. М.: «Наука», 1972. С. 12-29.

Коротаев 1997 - Коротаев А. В. Сабейские этюды. Некоторые общие тенденции и факторы развития Сабейской цивилизации. М.: «Восточная литература» РАН, 1997. 224 с.

Котляр 1995 - Котляр Н. Ф. О социальной сущности Древнерусского государства IX - первой половины Х вв. // Древнейшие государства Восточной Европы. 1992 - 1993. М.: «Наука», 1995. С. 33-49.

Котышев 2006а - Котышев Д. М. Княжеские элиты и городские общины в Южной Руси XI - XII вв. // Ешп i цивтзацшш процеси формування нацш. Кшв, 2006. Т. 1. С. 235-240.

Котышев 2006Ь - Котышев Д. М. Киев - Белгород - Вышгород: из истории взаимоотношения города и пригородов Киевской земли // Слов'янсью обрп. Кшв, 2006. С. 118-150.

Кочакова 1986 - Кочакова Н. Б. Рождение африканской цивилизации: Ифе, Ойо, Бенин, Дагомея. М.: «Наука», 1986. 304 с.

Кочакова 1993 - Кочакова Н. Б. Традиционные институты управления и власти. М.: «Наука», 1993. 168 с.

Крадин 1992 - Крадин Н. Н. Кочевые общества (проблемы формаци-онной характеристики). Владивосток: «Дальнаука», 1992. 239 с.

Крадин 2000 - Крадин Н. Н. Кочевники, мир-империи и социальная эволюция // Альтернативные пути к цивилизации. М.: «Логос», 2000. С. 314343.

Крадин 2004 - Крадин Н. Н. Политическая антропология. Учебник. М.: «Логос», 2004. 271 с.

Крадин 2006 - Крадин Н. Н. Кочевники, мир-империи и социальная эволюция // Раннее государство, его альтернативы и аналоги. Волгоград: «Учитель», 2006. С. 490-511.

Кузенков 2003 - Кузенков П. В. Поход 860 г. и первое крещение Руси в средневековых письменных источниках // Древнейшие государства Восточной Европы. 2000 г. Проблемы источниковедения. М.: «Восточная литература» РАН, 2003. С. 164-169.

Куббель 1988 - Куббель Л. Е. Очерки потестарно-политической этнографии. М.: «Наука», 1988. 171 с.

Лаврентьевская летопись - Полное собрание русских летописей. Т. 2. Лаврентьевская летопись. М.: «Восточная литература», 1962. 289-488 стб., 580 с.

Лапшин 1981 - Лапшин В. А. Ранняя дата Владимирских курганов // КСИА. 1981. Вып. 166. С. 45-48.

Лебедев 1985 - Лебедев Г. С. Эпоха викингов в Северной Европе. Ис-торико-археологические очерки. Л.: Изд-во ЛГУ, 1985. 285 с.

Лебедев 1994 - Лебедев Г. С. Русь Рюрика, Русь Аскольда, Русь Ди-ра? // Старожитносл РусьУкраши. Збiрнiк, присвяч. 70^ччю М.Ю. Брай-чевського. Кшв: НАНУ, 1994. С. 146-153.

Леонтьев 1984 - Леонтьев А. Е. Поселения мери и славян на озере Неро // Краткие сообщения института археологии. 1984. Вып. 179. С. 26-32.

Леонтьев 1988 - Леонтьев А. Е. Археологические памятники ростовской мери // Проблемы изучения древнерусской культуры (расселение и этнокультурные процессы Северо-Восточной Руси). М., 1988. С. 13-19.

Марей 2000 - Марей А. В. Особенности социально-политической организации печенегов // Альтернативные пути к цивилизации. М.: Центр «Интеграция», 2000. С 337-344.

Мельникова 1993 - Мельникова Е. А. Предпосылки возникновения и характер «Северной конфедерации племен» // Восточная Европа в древности и Средневековье. Спорные проблемы истории. Чтения памяти В. Т. Па-шуто. Тезисы докладов. М.: ИРИ РАН, 1993. С. 53-55.

Мельникова 1995 - Мельникова Е. А. К типологии предгосударствен-ных и раннегосударственных образований в Северной и Северо-Восточной Европе (Постановка проблемы) // Древнейшие государства на территории Восточной Европы. 1992-1993 гг. М.: «Наука», 1995. С. 16-33.

Мельникова 2009 - Мельникова Е. А. Возникновение Древнерусского государства и скандинавские политические образования в Западной Европе (сравнительно-типологический аспект) // Труды Государственного Эрмитажа. Т. ХLIХ. Сложение русской государственности в контексте раннесред-невековой истории Старого Света. СПб., 2009. С. 89-100.

Мельникова 2011 - Мельникова Е. А. К типологии предгосударствен-ных и раннегосударственных образований в Северной и Северо-Восточной Европе (Постановка проблемы)(1995) // Мельникова Е. А. Древняя Русь и Скандинавия. Избранные труды. М.: ИВИ РАН, 2011. С. 15-34.

Мельникова 1999/2011 - Мельникова Е. А. Формирование территории Древнерусского государства в конце IX - начале X вв. (1999) // Мельникова Е.А. Древняя Русь и Скандинавия. Избранные труды. М.: ИВИ РАН, 2011. С. 103-108.

Мельникова, Петрухин 1991 - Мельникова Е. А., Петрухин В. Я. «Ряд» легенды о призвании варягов в контексте раннесредневековой дипломатии // Древнейшие государства на территории СССР. 1990. М.: «Наука», 1991. С. 219-229.

Новгородская Первая летопись - Новгородская Первая летопись старшего и младшего изводов. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1950. 542 с.

Носов 1981 - Носов Е. Н. Волховский водный путь и поселения конца I тыс. н.э. // КСИА. 1981. Вып. 164. С. 18-24.

Общее и особенное 1966 - Общее и особенное в историческом развитии стран Востока. М.: «Наука», 1966. 248 с.

Пашуто 1970 - Пашуто В. Т. Русско-скандинавские отношения и их место в истории раннесредневековой Европы // Скандинавский сборник. Таллинн, 1970. Вып.15.С. 51-61.

Пашуто 1974 - Пашуто В. Т. Летописная традиция о «племенных княжениях» и варяжский вопрос // Летописи и хроники. 1973. М.: «Наука», 1974. С. 103-114.

Попов 1990 - Попов В. А. Этносоциальная история аканов в XVI-XIX веках. М.: «Наука», Главная редакция восточной литературы, 1990. 305 с.

Попов 1993 - Попов В. А. Историческая динамика общественного расслоения и тенденции классогенеза в параполитейных обществах (на материале доколониальных аканов) // Ранние формы социальной стратификации: генезис, историческая динамика, потестарно-политические функции. М.: РАН, 1993. 336 с.

Попов 2016 - Попов В. А. Параполитейность как вариант становления вторичной государственности в предколониальной Западной Африке // Русский сборник. Вып. 8. (В печати).

Проблемы 1975 - Проблемы социально-экономических формаций. Ис-торико-типологические исследования. М.: «Наука», 1975. 296 с.

Пузанов 2007 - Пузанов В. В. Древнерусская государственность: генезис, этнокультурная среда, идеологические конструкты. Ижевск, 2007. 624 с.

Раннее государство 2006 - Раннее государство, его альтернативы и аналоги. Волгоград: «Учитель», 2006. 558 с.

Радзивилловская летопись - Полное собрание русских летописей. Т. 38. Радзивилловская летопись. Л.: «Наука», 1989. 177 с.

Седов 1989 - Седов В. В. Начало славянского освоения территории Новгородской земли // История и культура древнерусского города. М.: Изд-во МГУ, 1989. С. 12-17.

Седов 1999 - Седов В. В. У истоков восточнославянской государственности. М.: ИА РАН - УРСС, 1999.144 с.

Снорри Стурлусон 1980 - Снорри Стурлусон. Круг земной. М., 1980. С. 9-578.

Шаскольский 1972 - Шаскольский И. П. О начальных этапах формирования Древнерусского государства // Становление раннефеодальных славянских государств. Киев: «Наукова думка», 1972. С. 55-67.

Шаскольский 1986 - Шаскольский И. П. Возникновение государства на Руси и в Скандинавии (черты сходства)// Древнейшие государства на территории СССР. 1985. Отв. ред. А.П. Новосельцев. М.: «Наука», 1986. С. 95-99.

Шинаков 1987 - Шинаков Е. А. Русы IX - середины X вв. (контент-анализ восточных источников) // Культура и история Средневековой Руси. Тез. конференции, посвященной 85-летию А. В. Арциховского. М., 1987. С. 96-99.

Шинаков 1990 - Шинаков Е. А. «Русы» и «Славяне» IX в.: контент-анализ восточных источников.VI Международный конгресс славянской археологии. Тезисы докладов советской делегации. М.: «Наука», 1990. С. 208-211.

Шинаков 1993 - Шинаков Е. А. Два уровня государственности Древней Руси // Актуальные проблемы истории и филологии. Измаил; Брянск, 1993. С. 7-8.

Шинаков 1998 - Шинаков Е. А. «Дружинное государство» в Польше и на Руси // Восточная Европа в древности и средневековье. X Чтения к 80-летию член-корр. АН СССР В.Т. Пашуто. М., 1998. С. 128-132.

Шинаков 2000а - Шинаков Е. А. К вопросу о семейно-брачных механизмах институционализации власти у славян // Проблемы славяноведения. Брянск, 2000. Вып.2. С. 5-12.

Шинаков 2000b - Шинаков Е. А. Формы ранней государственности западных славян IX - XII вв. (вопрос о дружинном государстве) // Право: история, теория, практика. Брянск, 2000. Вып. 4. С. 138- 151.

Шинаков 2002 - Шинаков Е. А. Образование Древнерусского государ-ства(сравнительно - исторический аспект). Брянск: Изд-во БГУ, 2002. 488 с.

Шинаков 2007 - Шинаков Е. А. Механизмы институционализации и легитимизации власти (на примере древнерусского государствогенеза) // Вестник БГУ. 2007. № 2. С. 39-55.

Шинаков 2009a - Шинаков Е. А. Образование Древнерусского государства. Сравнительно-исторический аспект. М.: «Восточная литература». РАН, 2009. 477с.

Шинаков 2009b - Шинаков Е. А. Элитные воинские формирования и власть (древность и средневековье) // «Викинги: между Скандинавией и Русью», Terra Histórica. Москва: «Вече», 2009. С. 177-198.

Шинаков 2012 - Шинаков Е. А. Дружинное государство в Польше и на Руси. Элитные воинские формирования и власть (Древность и Средневековье) // Шинаков Е. А. Военная история Брянского края (от древности до включения в состав Древнерусского государства). Брянск: «Курсив», 2012. C.104 - 108, 113 - 118.

Шинаков 2015 - Шинаков Е. А. Государствогенез Руси в отечественной историографии середины XI - начала XVII вв. // Вестник БГУ. 2015. № 3 (26). С. 137 - 148.

Шинаков, Григорьев 1990 - Шинаков Е. А., Григорьев А. В. О возможности существования государственности на территории позднероменской культуры X в. // Вивчення iсторичноi та культурноi спадщины Роменщини; проблеми I перспективи. Суми; Ромни, 1990. С. 66-68.

Шинаков, Гурьянов 2002 - Шинаков Е. А., Гурьянов В. Н. «Славяне» и «русы» IX - начала X вв: сравнительный контент-анализ «восточных» ис-

точников // Русский сборник .Сборник научных трудов, посвященный 25-летию исторического факультета Брянского государственного университета имени академика И. Г. Петровского. Брянск, 2002. С. 186-209.

Эволюция восточных обществ 1984 - Эволюция восточных обществ: синтез традиционного и современного. М.: «Восточная литература». 1984. 581 с.

Янин, Алешковский 1971 - Янин В. Л., Алешковский М. Х. Происхождение Новгорода (к постановке проблемы) // История СССР. 1971. № 2. С. 32-61.

Barfield 1981 - Barfield T. The Hsiung-nu Imperial Confederacy: Organization and ForeignPolicy // Journal of Asian Studies. Vol. 41. №1. P. 45-61.

Carneiro 1981 - Carneiro R. L. The Chiefdom: Precursor of the State // The Transition to Statehood in the New World / Ed by G. D. Jones and R. R. Kautz. Cambrige: Cambrige University Press. 1981. P. 37-79.

Carneiro 1992 - Carneiro R. I. The Calusa and Powhatan, Native Chiefdoms of Nonth America // Reviews in Anthropology. 1992. Vol. 21. P. 27-38.

Claessen, Skalnik 1978 - The Early State. Claessen H. J. M., Skalnik P. (eds). The Hague: Paris; New York: Moution, 1978. 701 p.

Claessen, Skalnik 1981 - The Studu of the State. Claessen H. J. M., Skalnik P. (eds). The Hague: Paris - New York: Moution, 1981. 535 p.

Fried 1967 - FriedM. The Evolution of Political Society: An Essay in Political Anthropology. New York: Random House, 1967. 282 p.

Golden 1990 - Golden P. B. The Peoples of the South Russian Steppes // The Cambridge History of Early Inner Asia. Ed. by D. Sinor. Cambridge: Cambridge University Press, 1990. P. 256-285.

Hudson 1990 - Hudson Ch. The Juan Pardo Expedition. Washington: Smithonian institution Press. 1990. 366 p.

Kradin 2004 - Kradin N. N. Nomadic Empires in Evolutionary Perspective // The Early State, its Alternatives and Analogues. Ed. by L. E. Grinin, R. L. Carneiro, D. M. Bondarenko, N. N. Kradin, A. V. Korotayev. Volgograd: "Uchitel" PH, 2004. P. 501-534.

Milisauskas 1978 - Milisauskas S. European Prehistory. N.Y.: Academic Press., 1978. 439 p.

Polaniy 1966 - Polaniy K. Dahomey and the Slave Trade. An Analysis of an Archaic Economy. Washington, 1966. 230 p.

Polaniy 1968 - Polaniy K. Primitive, archaic and modern Economics. Ed by G. Datton. New York: Anchor, 1968. 346 p.

Rowntree 1989 - Rowntree H. C. The Powhatan indians of Virginia. Norman: University of Oklahoma Press., 1989. 229 p.

Service 1962 - Service E. R. Primitive Social Organization: evolutionary perspective. New York: Random House, 1962. 211 p.

Service 1975 - Service E. R. Origins of the State and Civilization. New York: W.W. Norton and Co. Inc. 1975. 388 p.

Shinakov 2007- Shinakov E. A. The Mechanisms of the Old Russian State Genesis // Social Evolution&History. Studies in the Evolution of Human Socie-ties.Vol.6, №2 / September2007. M.: "Uchitel'TH, 2007. C.121-150.

Steponaitis 1978 - Steponaitis V. P. Location Theory and Complex Chiefdoms: A Mississippian Example // Mississippian Settlement Patterns / Ed by B. D. Smith. N.Y., 1978. P. 417-453.

Information about the article Authors: Shinakov Evgeny Alexandrovich - Doctor of Historical Sciences, professor of the Bryansk State University (research area: Russian history) (14, Bezhitskaya street, Bryansk, 241036, Russia). [email protected].

Erokhin Alexander Sergeevich - PhD student in Historical Sciences of the Bryansk State University (14, Bezhitskaya street, Bryansk, 241036, Russia). [email protected]

Title: "Northern Confederation": to the issue of the origins of Russian statehood (historiographical notes).

Summary: In the last decade the so-called "Northern confederation" (or "federation") became one of the most popular and controversial problems of studying of Russian state genesis, along only with the issue of Russian Khaga-nate. Both hypothetical formations immediately preceded the moment of the beginning of formation of the Old Russian state recorded by chronicles. The assumption that some political union in the North of Russia with the center in Ladoga or Novgorod preceded the Old Russian state was widespread in the 19th century. In the "Ukrainian" historiography of the end of XIX century and the beginning of the XX century this hypothesis was substituted with a "southern" version of the origin of Russia. The latest version became dominant in the classical Soviet historiography. However, since the beginning of the 70th of the XX century "northern" hypothesis began to revive gradually and carefully. Since the beginning of the 90th the first attempt to transfer "Northern confederation" from object of historiography to real socio-political plane was made. E.A. Melnikova called it as "the early state of druzhina's type". At present, taking into account the methodology and conceptual apparatus of political (socio-cultural) anthropology the Northern potestary-political union can be considered as the so-called "super-complicated chiefdom" with the elements of early statehood.

Key words: state genesis, dualcentrism, potestary, supercomplicated chiefdom, development phase, Ladoga, East route.

References (transliteration)

Al'ternativnye puti k civilizacii [Alternative ways to a civilization]. Moscow, Logos Publ., 2000, 367 p. (In Russian).

Belkov P. L. Social'naja stratifikacija i sredstva upravlenija v doklassovom i predklassovom obshhestve [Social stratification and control facilities in preclass

and preclass society], in: Rannie formy social'noj stratifikacii. Moscow, Nauka Publ., 1993, pp. 71-96. (In Russian).

Bondarenko D. M. Privilegirovannye kategorii naselenija v Benine nakanune pervyh kontaktov s evropejcami [Exclusive categories of the population in Benin on the eve of the first contacts with Europeans], in: Rannie formy social'noj stratifikacii: genezis, istoricheskaja dinamika, potestarno-politicheskie funkcii. Moscow, Nauka Publ., 1993, pp. 145-168. (In Russian).

Bondarenko D. M. Megaobshhina kak variant struktury i tipa sociuma: dokolonial'nyj Benin [Megacommunity as option of structure and type of society: precolonial Benin], in: Al'ternativnye puti k rannej gosudarstvennosti [Alternative ways to early statehood]. Vladivostok, 1995, pp. 139-150. (In Russian).

Bondarenko D. M. Megaobshhina kak variant struktury i tipa sociuma: predposylki slozhenija i funkcionirovanija [Megacommunity as option of structure and type of society: prerequisites of addition and functioning]. Vostok. 1996, no. 3, pp. 30-38. (In Russian).

Bondarenko D. M. Doimperskij Benin. Formirovanie i jevolju cija sistemy social'no-politicheskih institutov [Pre-Imperial Benin. Formation and evolution of system of socio-political institutes]. Moscow, Russian Academy of Sciences Publ., 2001. 347 p. (In Russian).

Vostochnaja Evropa v drevnosti i Srednevekov'e. Rannie gosudarstva Evropy i Azii: problemy politogeneza [Eastern Europe in Antiquity and the Middle Ages]. Moscow, Russian Academy of Sciences Publ., 2011, 353 p. (In Russian).

Gorskij A. A. Druzhina na Rusi [Druzhina in Russia]. Moscow, Nauka Publ.,1989. 124 p. (In Russian).

Gorskij A. A. Rus'. Ot slavjanskogo rasselenija do Moskovskogo carstva [Rus'. From Slavic moving to the Moscow kingdom]. Moscow, Nauka Publ., 2004. 392 p. (In Russian).

Grinev N. N. Legenda o prizvanii varjazhskih knjazej (ob istochnikah i redakcijah v Novgorodskoj pervoj letopisi) [Legend of calling of Varangian princes (about sources and editions in the Novgorod first chronicle], in: Istorija i kul'tura drevnerusskogo goroda [History and culture of the Old Russian city]. Moscow, Mosc. State Univ. Publ., 1989, pp. 31-44. (In Russian).

Grinin L. E. Ot rannego k zrelomu gosudarstvu [From early to the mature state], in Rannee gosudarstvo, ego al'ternativy i analogi [Early state, its alternatives and analogs]. Ed. by L. E. Grinin, D. M. Bondarenko, N. N. Kradin, A.V. Korotaev. Volgograd, Uchitel' Publ., 2006, pp. 523-556. (In Russian).

Grinin L. E., Korotaev A. V. Vozhdestva i ih analogi: k tipologii sred-neslozhnyh vozhdestv [Chiefdoms and Their Analogues: to a typology of intermediate Chiefdom]. Politicheskaja antropologija tradicionnyh i so vremennyh obshhestv. Materialy mezhdunarodnoj konferencii [Political anthropology of traditional and modern societies. Materials of the international conference]. Vladivostok, DVFU Publ., 2012, pp. 92-124. (In Russian).

Dvornichenko A. Ju. O vostochnoslavjanskom politogeneze v VI - X vv. [East Slavic politogenesis in the VI-X centuries], in: Rossica Antiqua. 2006. Is-

sledovanija i materialy. St. Petersburg, St. Petersburg State Univ. Publ., 2006, pp.184-195. (In Russian).

Zaliznjak A.A. Novgorodskie berestjanye gramoty i problema drev-nih vos-tochnoslavjanskih dialektov [Novgorod birchbark manuscripts and problem of ancient East Slavic dialects], in: Istorija i kul'tura drevnerusskogo goroda.[ History and culture of the Old Russian city]. Moscow, Mosc. State Univ. Publ., 1989, pp. 18-30. (In Russian).

Ibn Haukal, in: Drevnjaja Rus' v svete zarubezhnyh istochni-kov.Hrestomatija. T. III. Vostochnye is tochniki [Ancient Russia in the light of foreign sources. Anthology. Vol. III: East sources]. Ed. by T. N. Dzhakson, I. G. Konovalova, A. V. Podosinov. Moscow, Russian Fund of Assistance to Science and education, 2009, pp. 86-95. (In Russian).

Polnoe sobranie russkikh letopisey. T. 2. Ipat'evskaja letopis' [The Complete Edition of Russian Chronicles. Vol.2. Ipatyevsky chronicle]. Moscow, Vos-tochnaja literature Publ., 1962. 938, 108 p. (In Russian).

Kavelin D. M. Vzgljad na juridicheskij byt Drevnej Rusi (1847) [View of legal life of Ancient Russia (1847)], in: Kavelin D. M. Nash umstvennyj stroj [Our way of thinking]. Moscow, Pravda Publ., 1989, pp. 26-49. (In Russian).

Karnejro R. Process ili stadija: lozhnaja dihotomija v issledova nii istorii vozniknovenija gosudarstva [Process or stage: a false dichotomy in research of history of emergence of the state], in: Al'ternativnye puti k civilizacii [Alternative ways to a civilization]. Moscow, Logos Publ., 2000, pp.84-94. (In Russian).

Kirpichnikov A. N. Ladoga i Ladozhskaja volost' v period ran nego Sred-nevekov'ja [Ladoga and the Ladoga volost in the period of the early Middle Ages], in: Slavjane i Rus' [Slavs and Rus']. Kiev, Naukova dumka Publ., 1979, pp. 92-106. (In Russian).

Kirpichnikov A. N. Ladoga i Ladozhskaja zemlja VIII - XIII vv. [Ladoga and the Ladoga suburb in VIII-XIII centuries], in: Slavjano-russkie drevnosti. Vyp.1. Istoriko-arheologicheskoe izuchenie Drevnej Rusi: itogi i osnovnye problem [Slavic-and-Russian antiquities. Issue 1. Historical and archaeological studying of Ancient Russia: results and main problems]. Leningrad, Leningrad State Univ. Publ., 1988, pp. 38-79. (In Russian).

Klassen H. Dzh. Teorija rannego gosudarstva segodnja [Theory of the early state today], in: Politicheskaja antropologija tradicionnyh i sovremennyh ob-shhestv. Materialy mezhdunarodnoj konferencii [Political anthropology of traditional and modern societies.Materials of the international conference]. Vladivostok, DVFU Publ., 2012, pp. 190-218. (In Russian).

Konstantin Bagrjanorodnyj. Tekst, perevod, kommentarii [Constantine Por-phyrogenitus. Text, translation, comments.]. Ed. by G. G. Litavrin, A. P. Novosel'cev. Moscow, Nauka Publ., 1991. 498 p. (In Russian).

Koroljuk V. D. Osnovnye problemy formirovanija rannefeodal' noj gosu-darstvennosti i narodnostej slavjan Vostochnoj i Central'noj Evropy [The main problems of formation of early feudal statehood and nationalities of Slavs of Eastern and Central Europe], in: Issledovanija po istorii slavjanskih i balkanskih

narodov [Research on history of the Slavic and Balkan people]. Moscow, Nauka Publ., 1972, pp. 12-29. (In Russian).

Korotaev A. V. Sabejskie jetjudy. Nekotorye obshhie tendencii i faktory razvitija Sabejskoj civilizacii [Sabeysky etudes.Some general tendencies and factors of development of the Sabeysky civilization]. Moscow, Russian Academy of Sciences Publ.; Eastern literature Publ., 1997. 224 p. (In Russian).

Kotljar N. F. O social'noj sushhnosti Drevnerusskogo gosudarstva IX -pervoj poloviny H vv. [About social essence of the Old Russian state in the IX -the first half of the X centuries], in: Drevnejshie gosudarstva Vostochnoj Evropy. 1992 - 1993 [The Most ancient states of Eastern Europe. 1992 - 1993]. Moscow, Nauka Publ., 1995, pp. 33-49. (In Russian).

Kotyshev D. M. Knjazheskie jelity i gorodskie obshhiny v Juzhnoj Rusi XI-XII vv. [Princely elite and city communities in the Southern Russia the XI-XII centuries], in: Eilti i civilizacijni procesi formuvannja nacij [Elites and civiliza-tional processes of formation of nations]. Kiev, 2006. Vol. 1, pp. 235-240. (In Russian).

Kotyshev D. M. Kiev - Belgorod -Vyshgorod: iz istorii vzaimoot noshenija goroda i prigorodov Kievskoj zemli [Kiev - Belgorod - Vyshgorod: from history of relationship of the city and suburbs of the Kiev land], in: Slov'jans'ki obrii. Kiev, 2006, pp. 118-150. (In Ukrainian).

Kochakova N. B. Rozhdenie afrikanskoj civilizacii: Ife, Ojo, Benin, Da-gomeja [Birth of the African civilization: Ife, Oyo, Benin, Dahomey]. Moscow, Nauka Publ., 1986. 304 p. (In Russian).

Kochakova N. B. Tradicionnye instituty upravlenija i vlasti [Traditional institutes of management and power]. Moscow, Nauka Publ.,1993. 168 p. (In Russian).

Kradin N. N. Kochevye obshhestva (problemy formacionnoj harakte ristiki) [Nomadic societies (problem of the formational characteristic)]. Vladivostok, Dal'nauka Publ., 1992. 239 p. (In Russian).

Kradin N. N. Kochevniki, mir-imperii i social'naja jevoljucija [Nomads, world-empire and social evolution], in: Al'ternativnye puti k civilizacii [Alternative ways to civilization]. Moscow, Logos Publ., 2000, pp. 314-343. (In Russian).

Kradin N. N. Politicheskaja antropologija [Political anthropology]. Moscow, Logos Publ., 2004. 271 p. (In Russian).

Kradin N.N. Kochevniki, mir-imperii i social'naja jevoljucija [Nomads, world-empire and social evolution], in: Rannee gosudarstvo, ego al'ternativy i analogi [Early state, its alternatives and analogs]. Ed. by L. E. Grinin, D. M. Bondarenko, N. N. Kradin, A.V. Korotaev. Volgograd, Uchitel' Publ., 2006, pp. 490-511. (In Russian).

Kuzenkov P. V. Pohod 860 g. i pervoe kreshhenie Rusi v srednevekovyh pis'mennyh istochnikah [Campaign under 860 year and the first Christianization of Kievan Rus' in medieval written sources], in: Drevnejshie gosudarstva Vostochnoj Evropy. 2000 g. Problemy istochnikovedenija [The most ancient states of Eastern Europe. 2000. Source study problems]. Moscow, Russian Academy of Sciences Publ.; Eastern literature Publ., 2003, pp. 164-169. (In Russian).

Kubbel' L. E. Ocherki potestarno-politicheskoj jetnografii [Sketches of potestary-political ethnography]. Moscow, Nauka Publ., 1988. 171 p. (In Russian).

Polnoe sobranie russkikh letopisey. T. 1. Lavrent'evskaja letopis' [The Complete Edition of Russian Chronicles. Vol. 2. Lavrentyevsky chronicle] Moscow, Vostochnaja literature Publ., 1962. 580 p. (In Russian).

Lapshin V. A. Rannjaja data Vladimirskih kurganov [Early date of the Vladimir barrows]. Kratkiye soobshcheniya Instituta arkheologii [Brief Communications of the Institute of Archaeology]. 1981,vol. 166, pp. 45-48. (In Russian).

Lebedev G. S. Jepoha vikingov v Severnoj Evrope.Istoriko-arheologicheskie ocherki [Era of Vikings in Northern Europe.Historical and archaeological sketches]. Leningrad, Leningrad State Univ. Publ., 1985, pp. 285. (In Russian).

Lebedev G. S. Rus' Rjurika, Rus' Askol'da, Rus' Dira? [Rurik's Rus', Askold's Rus' or Dir's Rus'?], in: Starozhitnosti Rusi-Ukra'ini. Zbirnik, pris-vjach.70-richchju M.Ju. Brajchevs'kogo. Kiev, NANU Publ., 1994, pp. 146-153. (In Ukrainian).

Leont'ev A. E. Poselenija meri i slavjan na ozere Nero [Settlements of Mary and Slavs on Nero's lake]. Kratkiye soobshcheniya Instituta arkheologii [Brief Communications of the Institute of Archaeology]. 1984, vol. 179, pp. 26-32. (In Russian).

Leont'ev A. E. Arheologicheskie pamjatniki rostovskoj meri [Archaeological monuments of the Rostov Mary], in: Problemy izuchenija drevnerusskoj kul'tury (rasselenie i jetnokul'turnye processy Severo-Vostochnoj Rusi) [Prob-lernbi of studying of Old Russian culture (moving and ethnocultural processes of Northeast Russia)]. Moscow, Institut arkheologii Publ., 1988, pp. 13-19. (In Russian).

Marej A. V. Osobennosti social'no-politicheskoj organizacii pechene gov[Features of social-political organization of the Pechenegs], in: Al'ternativnye puti k civilizacii [Alternative ways to a civilization]. Ed. by N.N.Kradin, A,V. Korotaev, D.M. Bondarenko, V.A. Lynshi. Moscow, The Integration center Publ., 2000, pp. 337-344. (In Russian).

Mel'nikova E. A. Predposylki vozniknovenija i harakter «Severnoj konfed-eracii plemen» [Prerequisites of emergence and character of "Northern confederation of tribes"], in: Vostochnaja Evropa v drevnosti i Srednevekov'e. Spornye problemy istorii.Chtenija pamjati V.T. Pashuto. ov [Eastern Europe in Antiquity and the Middle Ages. Readings in Memory of V. T. Pashuto]. Moscow, Russian Academy of Sciences Publ.,1993, pp. 53-55. (In Russian).

Mel'nikova E. A. K tipologii predgosudarstvennyh i rannego sudarstvennyh obrazovanij v Severnoj i Severo-Vostochnoj Evrope (Postanovka problemy) [To a typology of the prestate and early state unions in Northern and Northeast Europe (Statement of a problem)], in: Drevnejshie gosudarstva na territorii Vostochnoj Evropy. 1992 - 1993 [The most ancient states in the territory of Eastern Europe. 1992 - 1993]. Moscow, Nauka Publ., 1995, pp. 16-33. (In Russian).

Mel'nikova E. A. Vozniknovenie Drevnerusskogo gosudarstva i skandinav-skie politicheskie obrazovanija v Zapadnoj Evrope (sravnitel'no-tipologicheskij

aspekt) [Emergence of the Old Russian state and the Scandinavian political educations in Western Europe (comparative and typological aspect. Trudy Gosudar-stvennogo Jermitazha. 2009, vol. 49. pp. 89-100. (In Russian).

Mel'nikova E. A. Drevnjaja Rus' i Skandinavija. Izbrannye trady [Old Rus' and Scandinavia. Selected papers]. Moscow, Russian Academy of Sciences Publ., 2011, pp.15-34. (In Russian).

Mel'nikova E. A. Formirovanie territorii Drevnerusskogo gosudarstva v konce IX - nachale X vv. (1999) [Formation of the territory of the Old Russian state at the end of IX - the beginning of the 10th centuries], in: Mel'nikova E. A. Drevnjaja Rus' i Skandinavija. Izbrannye trudy [Ancient Russia and Scandinavia. Selected works]. Moscow, Russian Academy of Sciences Publ., 2011, pp. 103108. (In Russian).

Mel'nikova E. A., Petruhin V. Ja. «Rjad» legendy o prizvanii varjagov v kontekste rannesrednevekovoj diplomatii ["Contract" of a legend of calling of Varangians in the context of early medieval diplomacy], in: Drevnejshie gosudarstva na territorii SSSR. 1990 [The most ancient states in the territory of the USSR. 1990]. Moscow, Nauka Publ., 1991, pp. 219-229. (In Russian).

Novgorodskaja Pervaja letopis' starshego i mladshego izvodov [First Novgorod Chronicle]. Moscow, Leningrad, The USSR Academy of Sciences Press., 1950. 542 p. (In Russian).

Nosov E. N. Volhovskij vodnyj put' i poselenija konca I tys. n.je. [Volkhov waterway and settlements of the end of I thousand AD]. Kratkiye soobshcheniya Instituta arkheologii [Brief Communications of the Institute of Archaeolo-gy].1981, vol. 164, pp. 18-24. (In Russian).

Obshhee i osobennoe v istoricheskom razvitii stran Vostoka [The general and special in historical development of the countries of the East]. Moscow, Nau-ka Publ., 1966. 248 p. (In Russian).

Pashuto V. T. Russko-skandinavskie otnoshenija i ih mesto v isto rii rannesrednevekovoj Evropy [The Russian-Scandinavian relations and their place in the history of early medieval Europe]. Skandinavskij sbornik [The Scandinavian collection]. 1970, vol.15, pp. 51-61. (In Russian).

Pashuto V. T. Letopisnaja tradicija o «plemennyh knjazhenijah» i va rjazhskij vopros [The annalistic tradition of "tribal princedoms" and Varangian question], in: Letopisi i hroniki. 1973 [Annals and Chronicles. 1973]. Moscow, Nauka Publ., 1974, pp. 103-114. (In Russian).

Popov V. A. Jetnosocial'naja istorija akanov v XVI-XIX vekah [Ethnosocial history of akan in the XVI-XIX centuries]. Moscow, Nauka Publ., 1990. 305 p. (In Russian).

Popov V. A. Istoricheskaja dinamika obshhestvennogo rassloenija i ten-dencii klassogeneza v parapolitejnyh obshhestvah (na materiale dokolonial'nyh akanov) [Historical dynamics of social stratification and trends in classogenesis paramilitary societies (in the pre-colonial Akanov)], in: Rannie formy social'noj stratifikacii: genezis, istoricheskaja dinamika, potestarno-politicheskie funkcii [Early forms of social stratification: Genesis, historical dynamics, potestary and

political functions]. Moscow, Russian Academy of Sciences Publ., 1993. 336 p. (In Russian).

Popov V. A. Parapolitejnost' kak variant stanovlenija vtorichnoj gosudar-stvennosti v predkolonial'noj Zapadnoj Afrike [Parapolitanceas an option of formation of secondary statehood in precolonial Western Africa]. Russkij sbornik, issue. 8. Not published. (In Russian).

Problemy social'nojekonomicheskih formacij. Istoriko-tipologicheskie issle-dovanija [Problems of social and economic formations. Historical and typological researches]. Moscow]. Moscow, Nauka Publ., 1975. 296 p. (In Russian).

Puzanov V. V. Drevnerusskaja gosudarstvennost': genezis, jetnokul'turnaja sreda, ideologicheskie konstrukty [Old Russian statehood: genesis, ethnic and cultural background, ideological constructs]. Izhevsk, Udmurtskiy universitet Publ., 2007. 624 p. (In Russian).

Rannee gosudarstvo, ego al'ternativy i analogi [Early state, its alternatives and analogs]. Ed. by L. E. Grinin, D. M. Bondarenko, N. N. Kradin, A. V. Koro-taev]. Volgograd, Uchitel' Publ., 2006, 558 p. (In Russian).

Polnoe sobranie russkikh letopisey. T. 38. Radzivillovskaja letopis' [The Complete Edition of Russian Chronicles. Vol. 38. Radzivillovsky chronicle]. Leningrad, Nauka Publ., 1989. 177 p. (In Russian).

Sedov V. V. Nachalo slavjanskogo osvoenija territorii Novgorodskoj zemli [Beginning of the Slavic development of the territory of the Novgorod region], in: Istorija i kul'tura drevnerusskogo goroda [History and culture of the ancient city]. Moscow, Mosc. State Univ. Publ., 1989, pp.12-17. (In Russian).

Sedov V. V. U istokov vostochnoslavjanskoj gosudarstvennosti [At the cradle of East Slavic statehood]. Moscow, The Institute of Archaeology of the Russian Academy of Sciences Publ., 1999. 144 p. (In Russian).

Snorri Sturluson. Krug zemnoj [The circle of the earth]. Moscow, 1980, pp. 9-578. (In Russian).

Shaskol'skij I. P. O nachal'nyh jetapah formirovanija Drevnerusskogo gosu-darstva [The initial stages of the formation of the old Russian state], in: Stanovlenie rannefeodal'nyh slavjanskih gosudarstv [The formation of the early feudal Slavic States]. Kiev, Naukova dumka Publ., 1972, pp. 55-67. (In Russian).

Shaskol'skij I. P. Vozniknovenie gosudarstva na Rusi i v Skandinavii (cherty shodstva) [The emergence of the state in Russia and in Scandinavia (similarities)], in: Drevnejshie gosudarstva na territorii SSSR. 1985 [Ancient state in the territory of the USSR. 1985]. Moscow, Nauka Publ., 1986, pp. 95-99. (In Russian).

Shinakov E. A. Rusy IX - serediny X vv. (kontent-analiz vostochnyh isto-chnikov) [Rus in IX - the middle of the 10th centuries (The Content Analysis of the Eastern Sources)], in: Kul'tura i istorija Srednevekovoj Rusi. Tez.konferencii, posvjashhennoj 85-letiju A.V.Arcihovskogo [Culture and history of Medieval Russia. Theses of the conference devoted to A. V. Artsikhovsky's 85 anniversary]. Moscow,1987, pp. 96-99. (In Russian).

Shinakov E. A. «Rusy» i «Slavjane» IXv.: content-analiz vostochnyh isto-chnikov [The "Ruses" and "Slavs" in the 9th Century: The Content Analysis of the

Eastern Sources.], in: VIMezhdunarodnyj kongress slavjanskoj arheologii. Tezisy dokladov sovetskoj delegacii [VI international Congress of Slavic archaeolo-gy.Abstracts of the Soviet delegation]. Moscow, Nauka Publ., 1990, pp. 208-211. (In Russian).

Shinakov E. A. Dva urovnja gosudarstvennosti Drevnej Rusi [Two levels of statehood of Ancient Russia], in: Aktual'nye problemy istorii i filologii [Actual problems of history and philology]. Izmail; Brjansk, 1993, pp.7-8. (In Russian).

Shinakov E. A. «Druzhinnoe gosudarstvo» v Pol'she i na Rusi ["The Dru-zhina (Prince Retinue) State" in Poland and in Russia], in: Vostochnaja Evropa v drevnosti i srednevekov'e. X Chtenija k 80-letiju chlen-korr. AN SSSR V.T. Pashuto [Eastern Europe in Antiquity and the Middle Ages. Readings in Memory of V. T. Pashuto]. Moscow, Nauka Publ., 1998. pp. 128-132. (In Russian).

Shinakov E. A. K voprosu o semejno-brachnyh mehanizmah institucionali-zacii vlasti u slavjan [About family Marital mechanisms of Slavic power institu-tionalization.], in: Problemy slavjanovedenija. [The Problems of Slavic studies]. 2000, vol. 2, pp.5-12. (In Russian).

Shinakov E. A. Formy rannej gosudarstvennosti zapadnyh slavjan IX - XII vv. (vopros o druzhinnom gosudarstve) [Forms of early statehood of the Western Slavs IX - XII], in: Pravo: istorija, teorija, praktika [Law: history, theory, practice]. 2000, vol. 4, pp. 138-151. (In Russian).

Shinakov E. A. Obrazovanie Drevnerusskogo gosudarstva(sravnitel'no - is-toricheskij aspekt) [The Formation of the Old Russian State: Comparative and Historical Aspects]. Brjansk, Bryansk State Univ. Publ., 2002. 488 p. (In Russian).

Shinakov E. A. Mehanizmy institucionalizacii i legitimizacii vlasti (na pri-mere drevnerusskogo gosudarstvogeneza) [The mechanisms of institutionalization and legitimization of power (on the example of ancient state genesis]. Vestnik BGU [Bryansk State University Gazette]. 2007, no. 2, pp. 39-55. (In Russian).

Shinakov E. A. Obrazovanie Drevnerusskogo gosudarstva. Sravnitel'no-istoricheskij aspekt [The Old Russian State Formation: Comparative and Historical Aspect]. Moscow, Russian Academy of Sciences Publ.; Eastern literature, 2009. 477 p. (In Russian).

Shinakov E. A. Jelitnye voinskie formirovanija i vlast' (drevnost' i srednevekov'e) [Elite military units and the power (ancient and medieval)], in: «Vi-kingi: mezhdu Skandinaviej i Rusju», Terra Historica ["The Vikings: Scandinavia and Russia", Terra Historica.]. Moscow, Veche Publ., 2009, pp. 177-198. (In Russian).

Shinakov E. A. Druzhinnoe gosudarstvo v Pol'she i na Rusi. Elitnye voin-skie formirovaniya i vlast' (Drevnost' i Srednevekov'e)) [State of Druzhina in Poland and in Russia. Elite military units and power (Antiquity and the Middle Ages], in: Shinakov E. A. Voennaja istorija Brjanskogo kraja (ot drevnosti do vkljuchenija v sostav Drevnerusskogo gosudarstva) [Military history of the Bryansk region (from antiquity to the inclusion in the composition of the old Russian state)]. Brjansk, Kursiv Publ., 2012, pp.104-108; 113-116. (In Russian).

Shinakov E. A. Gosudarstvogenez Rusi v otechestvennoj istoriografii serediny XI - nachala XVII vv. [Russian stategenesis in the domestic historiography of the middle XI - the beginning of XVII centuries.]. Vestnik BGU [Bryansk State University Gazette], 2015, no. 3 (26), pp. 137-148. (In Russian).

Shinakov E. A., Grigor'ev A. V. O vozmozhnosti sushhest-vovanija gosu-darstvennosti na territorii pozdneromenskoj kul'tury X v. [About the possibility of existence of statehood in the territory of late-Romny's culture of the 10th century], in: Vivchennja istorichnoi ta kul'turnoi spadshhiny Romenshhini; problemi I perspektivi [The study of the historical and cultural heritage Romenschina; Problems and Prospects]. Sumi; Romni, 1990, pp. 66-68. (In Russian).

Shinakov E. A., Gur'janov V. N. «Slavjane» i «rusy» IX - nachala X vv: sravnitel'nyj kontent-analiz «vostochnyh» istochnikov ["Slavs" and "Rus" of the IX - beginning of the X centuries: a comparative content analysis of "Oriental" sources], in: Russkij sbornik, Sbornik nauchnyh trudov, posvjashhennyj 25-letiju istoricheskogo fakul'teta Brjanskogo gosudarstvennogo universiteta imeni akad-emika I,G,Petrovskogo [Russian collection. Collection of scientific works, dedicated to the 25th anniversary of the historical faculty of Bryansk state University named after academician I. G. Petrovsky]. Brjansk, Publisher Bryansk State University, 2002, pp.186- 209. (In Russian).

Jevoljucija vostochnyh obshhestv: sintez tradicionnogo i sovremennogo [The evolution of Oriental societies: a synthesis of traditional and modern]. Moscow, Vostochnaja literature Publ., 1984. 581 p. (In Russian).

Janin V. L., Aleshkovskij M. H. Proishozhdenie Novgoroda (k postanovke problemy) [The origin of Novgorod (to problem statement)]. IstorijaSSSR [History of the USSR].1971, no. 2, pp. 32-61. (In Russian).

Barfield T. The Hsiung-nu Imperial Confederacy: Organization and Foreign Policy. Journal of Asian Studies, 1981, vol. 41 (1), pp. 45-61. (In English).

Carneiro R. L. The Chiefdom: Precursor of the State, in: The Transition to Statehood in the New World, Ed. by G. D. Jones and R.R. Kautz. Cambrige, Cambrige University Press, 1981, pp. 37-79. (In English).

Carneiro R. I. The Calusa and Powhatan, Native Chiefdoms of North America, Reviews in Anthropology, 1992, vol. 21, pp. 27-38. (In English).

The Early State, Ed. by Claessen H. J. M., Skalnik P. The Hague: Paris; New York, Moution, 1978. 701 p. (In English).

The Study of the State, Ed. by Claessen H. J. M., Skalnik P. The Hague; Paris; New York, Moution, 1981. 535 p. (In English).

Fried M. The Evolution of Political Society: An Essay in Political Anthropology, New York: Random House, 1967. 282 p. (In English).

Golden P. B. The Peoples of the South Russian Steppes, in: The Cambridge History of Early Inner Asia. Ed. by D. Sinor. Cambridge: Cambridge University Press, 1990, pp. 256-285. (In English).

Hudson Ch. The Juan Pardo Expedition, Washington: Smithsonian institution Press. 1990. 366 p. (In English).

Kradin N. N. Nomadic Empires in Evolutionary Perspective, in: The Early State, its Alternatives and Analogues. Ed. by L. E. Grinin, R. L. Carneiro,

D. M. Bondarenko, N. N. Kradin, A. V. Korotayev. Volgograd, "Uchitel" Publ., 2004, pp. 501-534. (In English).

Milisauskas S. European Prehistory. N.Y., Academic Press., 1978. 439 p. (In English).

Polaniy K. Dahomey and the Slave Trade. An Analysis of an Archaic Economy. Washington, 1966. 230 p. (In English).

Polaniy K. Primitive, archaic and modern Economics. New York, Anchor Publ., 1968. 346 p. (In English).

Rowntree H. C. The Powhatan indiaus of Virginia. Norman University of Oklahoma Press., 1989. 229 p. (In English).

Service E. R. Primitive Social Organization: evolutionary perspective. New York, Random House, 1962 . 211 p. (In English).

Service E. R. Origins of the State and Civilization. New York: W.W. Norton and Co. Inc. 1975. 211 p. (In English).

Shinakov E. A. The Mechanisms of the Old Russian State Genesis. Social Evolution & History. Studies in the Evolution of Human Societies. 2007, vol. 6 (2), pp. 121-150.(In English).

Steponaitis V. P. Location Theory and Complex Chiefdoms: A Mississippi-an Example, in: Mississippian Settlement Patterns. Ed. by B. D. Smith. N.Y., 1978, pp. 417-453. (In English).

The paper submitted on 09.11.2015 The paper is admitted for publication on 01.03.2016